Текст книги "Тихушник"

Один из сценариев я решил применить и в отношении рэкетира. Взглянул на Валеру и спросил:

– Валера, посмотри, что там с раненым? Может, помощь нужна, а то истечёт кровью, потом придётся отписываться перед прокурором.

Валера вышел из дома, но через несколько секунд вернулся.

– Саня, он концы отдаёт… Что делать?..

Я принял вид думающего человека, выждал время, якобы обдумывая дальнейшие свои действия, и сказал:

– Так добейте его, увезите в лес и закопайте. Не забудьте ветки положить на его могилу – для приличия. И смотрите на грибников не нарвитесь, как в прошлый раз. В машине целлофан постелите. Да, ещё чуть не забыл – где он лежал, землю лопатой перекопайте. А то свидетелей много, можем под статью попасть, а так – следов крови нет, трупа нет, значит – привлекать к уголовной ответственности некого.

Валера вышел из дома. Раздался пистолетный выстрел.

– Царствие ему небесное, – сказал я, обратившись к жулику, сделав вид, что ничего такого страшного не произошло – обычная для нас рабочая обстановка. – Ладно, это всё лирика; давай продолжим с тобой беседу.

– «Волга» находится у директора совхоза им. Калинина, он ждёт от меня техпаспорт – дал задаток за неё… Только не говорите братве, что от меня исходит информация.

Всё-таки есть в таких методах допроса та грань, за которой открывается у жуликов сознание добропорядочного гражданина и желание помочь следствию.

– Договорились – «своих» не сдаём, – ответил ему я. – Такой у нас есть оперской закон: люди, «сдавшие» один раз, уже переходят в другую категорию – добровольных помощников милиции.

Ещё одним сотрудником внутренних дел больше – главное, государству не придётся платить деньги: будет «работать» на добровольных началах. И с каждой задержанной нами банды всегда найдутся один-два жулика, «добровольно» изъявивших желание нам помогать в борьбе с преступностью. А это уже позитивное начало. Со временем преступность исчезнет, так как все жулики в её рядах будут нашими сотрудниками. Это наша оперская мечта.

Действовать в таких случаях нужно оперативно и не откладывать на завтра, так как потом может быть поздно – машину просто сожгут или перепродадут, такое в моей практике тоже бывало. Дал распоряжение сотрудникам, чтобы всех задержанных увезли в местный райотдел и допросили, проведя все положенные в таких случаях следственные действия, чтобы прокуратура и нос не подточила. Всегда бывают издержки в нашей профессии, так и в этом случае с рэкетирами – у одного из задержанных лопнула селезёнка, когда он пытался сопротивляться СОБРовцам и повредил её своим же коленом при падении. Пришлось отвезти в больницу, где, как всегда, у врачей очередной день рождения – да ещё, как назло, у хирурга. Пришлось дождаться другого врача, который удостоверившись в нашем названном диагнозе и удивившись, что он был правильным, таки сделал больному операцию. Его врачебная практика по сравнению с нами ничтожно мала – ведь у нас с «больными» приходится встречаться ежедневно. Убедились, что с гражданином всё будет в порядке, и только потом прооперировали. А это тоже входит в наши обязанности – следить не только за своими сотрудниками, но и помогающими нам персоналом – от врачей, прокуроров и судей.

Взяв с собой в командировку двух сотрудников СОБРа и потерпевшего с техпаспортом на машину, я поехал к директору совхоза. Время ещё позволяло засветло, часа за четыре, добраться до совхоза им. Калинина. Знал бы покойный Михаил Иванович Калинин, что совхоз, названный в его честь, возглавляет директор, который скупает ворованные машины, – точно потребовал бы от совнаркома переименовать его.

Встретил нас директор недружелюбно и вызвал на помощь своего участкового инспектора. Тот встал на его сторону, стал препятствовать мне и законному владельцу автомашины – ведь задаток был им отдан. Пришлось снова применить те знания, которым учили меня опытные оперá, а именно – взять лист бумаги и не спеша начать писать протокол. Конечно, писать его нужно обязательно при понятых, и те граждане, которые препятствуют законным действиям сотрудников милиции, сами нарушают закон. Всю свою «писанину» обязательно проговаривать вслух – так быстрее доходит до мозгов у людей, – указать в протоколе их фамилии, должность и, конечно, не забыть сказать, что их ожидает в дальнейшем за противостояние с милицией (как всегда, тюрьма).

Составление протокола подействовало на всех отрезвляюще – машина была отдана владельцу. На память директору совхоза им. Калинина осталась бумага, что «своей» автомашины, как и задатка за неё, он больше никогда не увидит.

Как поёт в своей песне Владимир Высоцкий: «…Конец простой: пришёл тягач, и там был трос, и там был врач…» – так и в нашей истории: сначала для рэкетиров было следствие, затем – суд, и, конечно, их отправка в места заключения. Что они из этой истории взяли себе на пользу – не знаю, думаю – ничего. У них работа такая – грабить людей, а наша – их ловить. А гражданам – всегда быть под их «прицелом». Если повезёт в жизни – останутся живыми. Не повезёт – значит, у них такая судьба-злодейка.

Преступность захлестнула всю территорию нашей страны – ведь к власти пришёл первый президент нашей страны Борис Николаевич Ельцин со своей семьёй и ближайшими помощниками, которые решили, что нужно провести приватизацию всего имущества, ранее бывшего государственным. Но они не подумали, что это начало конца существования страны под названием Россия. Руководствовались ли они своими умственными способностями или корыстными целями – неизвестно. Но для нас, оперов, прибавилось столько работы, что нашим местом проживания стала не квартира, а кабинет в здании шестого отдела.

Региональный наш «большой» начальник, находящийся в Свердловске, застрелился в своём кабинете – видимо, не справился с физической нагрузкой, а может, решил, что вот таким способом можно решить все проблемы, которые навалились на него. Ведь от него требовали из Москвы ликвидировать неуправляемую преступность. А может, к самоубийству его подтолкнуло то, что он уже не мог защитить здание и своих сотрудников, – так как в него стреляли из гранатомёта жулики, оставив в стене зияющую дыру? Может, просто взял очередную взятку, а жулики вот таким образом его «подставили», мечтая иметь на этой должности своего управляемого начальника… Но это обычные повседневные дела во всех силовых органах, непонятно только, почему он так поступил – нас оставил без руководителя? Наверно, одному Богу известно его решение застрелиться и покинуть нас, оперов, не попрощавшись.

Мы, оперá, без регионального руководства не остались – нам назначили нового, а «родного» непосредственного начальника не сняли с должности, но для подстраховки дали в помощь заместителя. Нам без разницы, кто будет нами руководить – всё равно назначат того, кого надо, – управляемого своего человека. Лишь бы новый начальник, не мешал нам работать – всё равно не понимает в оперской работе, – а умел бы подписывать документы с нашими оперативными планами. Ведь на больших должностях работают не для того, чтобы бороться с преступностью, а для того, чтобы подписывать документы, тем самым узаконивая наши действия. Главная у них задача – бензин на автомашины доставать, ведь мы без него как без рук – на своих двоих жулика не повезёшь. Ну а если они строят очередную дачу или восьмой гараж – нам по барабану: им это позволяет их статус и финансы, выделяемые по закону. Финансами называются представительские расходы – деньги, которые выделяются государством нашим начальникам для того, чтобы они могли их тратить на обеспечение всем необходимым проверяющих из Москвы. Скажем, стол царский накрыть с коньяком и икрой, или в сауну свозить, гостиницей обеспечить, девчонкам заплатить за их услуги. Ведь проверяющий – ответственное лицо, имеет особый статус. А наш начальник от московских проверяющих ничем не отличается – только в столице денег крадут больше, но у каждого свой ранг: сколько ему положено взять по статусу из государственной казны, столько и возьмёт. Так и произошло: новый региональный начальник один раз приехал к нам в гости, отдохнул, как полагается, «на курорте», и мы его больше не видели. А что нужно для оперов – так это подальше быть от начальства. Работа у начальства такая – по совещаниям штаны протирать, ленточки по открытию детских садов резать, – а нам, оперáм, в окопах с жуликами вести боевые действия. Всё «по справедливости».

Глава 13

Этот городишко никак не хотел меня отпускать: пары месяцев не прошло, как пришлось снова его посетить. Но в этот раз дело было сложнее, чем задержание рэкетиров, – выкрали молодого парня. Вымогатель позвонил его жене и потребовал деньги, предупредив: если она сообщит о звонке в милицию – он его убьёт. Такой случай в маленьком городишке не утаишь – вскоре о происшедшем стало известно и милиции. Для нас, оперов, освобождать заложников – обычное мероприятие. Но это не областной центр, где мы такие операции проводим без проблем, а районный, – совсем другое дело: мы у всех жителей будем на виду, и нас вычислят в пять секунд. Решили не посвящать в наше мероприятие районный отдел милиции – якобы нам не до их дела, – объяснив местному руко-водству милиции: дней через пять приедем, но о приезде сообщим позже. Тем более, может, у них семейные разборки, тут так просто с кондачка не решишь, нужно время и дополнительная информации. Мало ли что – может быть, вымогатель даже был милиционером, всякое бывает в жизни. Меньше знает народу – больше шансов получить положительный результат.

Оперативные мероприятия в таких условиях проводить трудно: в основном частный сектор, все люди вокруг друг друга знают, всё просматривается, нигде не укроешься. Нужно будет готовить базу (или, как мы называем, – «аэродром»). Решение было найдено: поселимся в одном частном доме под видом отдыхающих – в нём проживают родственники сотрудника из СОБРа. Единственный оперативный сотрудник на весь район, имеющий свой кабинет это коллега из ФСБ, где мы сможем его использовать в экстренных случаях.

Приехав на «базу» и разместившись во дворе дома, устроили небольшой пикник – будто отдыхаем. Ночью пришли в квартиру потерпевшего (слава Богу, это был не частный дом, а двухэтажное здание без двора, можно было свободно ходить). Согласовали с женой дальнейшие совместные действия, установили аппаратуру на домашний телефон и дали свои контакты для экстренной связи. Сами поселились в кабинете ФСБ, а часть сотрудников (СОБРовцы) – на «базе».

Звонок от вымогателя поступил, но был с телефона-автомата, и определить адрес абонента не представилось возможным. Вымогатель снова потребовал деньги – их нужно будет положить около мусорного ящика, расположенного в одном из дворов в центре города, рядом с церковью. Деньги нужно завернуть в пакет, упаковать в коробку и на ней нарисовать фломастером крест. Коробку нужно будет положить в три часа ночи, после чего он отпустит мужа потерпевшей. Вымогатель добавил – если вместо денег будет положена «кукла» (пачка бумажек того же размера, что банкноты), то он точно убьёт заложника и трупа его жена не найдёт, всё должно быть честно – деньги за возврат мужа. Женщина попросила вымогателя дать ей поговорить с мужем и удостовериться, что он жив. Но жулик ей в этом отказал: отпустит мужа только после получения денег. Она сказала, что не сможет такую большую сумму собрать к сроку – потребуется время, сколько успеет собрать, столько и положит в коробку. Он не соглашался – требовал, чтобы была вся означенная сумма, иначе она точно не увидит его живым. Словом, как всегда бывает в нашей работе, – классическое вымогательство, ничего нового жулик не придумал.

Такой вариант нас устраивал – всё идёт по теории Карла Маркса: деньги – товар – деньги. Что роднит жуликов с коммерсантами – обе эти группы сначала назначают высокую цену за товар, но соглашаются в конце торгов на то, на, что рассчитывали. Бизнес, и ничего личного. Натура у них такая продажная – деньги превыше всего на свете. Так получилось и в нашем случае – зная психологию таких людей, решили рискнуть.

Разговор с вымогателем записали на магнитофон. Прослушав его, первое, что я подумал – насколько его речь не похожа на то, как обычно разговаривают жулики: правильная, говорил спокойно, хотя и старался исказить голос. Видимо, положил тряпку на трубку телефона. «Интеллигент», как оперá называют таких людей, – образованный и начитанный, знает, что и как делать, чтобы не попасться на милицейские приманки. Съездили в город и у одного добропорядочного коммерсанта, бывшего пенсионера МВД, имеющего свой бизнес, перезаняли деньги под честное слово. У нас в милиции сроду таких больших денег в глаза никто не видел, да и руководство не даёт на такие рискованные мероприятия – касса пуста. Милиция – нищенская организация, это же не суд с прокуратурой и ФСБ, где денег до дури. Но работу нашу, такую грязную, никто за нас делать не станет, заложников освобождать из плена всё равно нужно, – вот и выкручиваемся как можем. С нами для ночного мероприятия прибыла и команда из наружного наблюдения – они будут вести свою работу, а мы расположимся в кабинете ФСБ и будем ждать их звонка. Когда преступник возьмёт деньги, мы его попытаемся задержать.

Риск – дело благородное. Упаковали деньги, но не все, а половину – а их немалая сумма, десять тысяч рублей, на такую сумму машину можно купить по тем временам. Деньги специальным красящим веществом не обработали, побоялись – краска может его спровоцировать, и ему станет ясно, что жена сообщила в милицию. Решили лучше не рисковать, как-никак это не кража денег из кошелька.

Скрытно сделали фотоснимки и сняли видео места закладки денег, выбранного преступником. Просмотрев и изучив внимательно пути подхода вымогателя к месту закладки, поняли, что это место он выбрал не случайно. Во-первых, ни одного фонаря поблизости нет, темень – хоть глаза выколи; снег лежит давно – дорожки протоптаны. Возьмёт деньги и уйдёт незаметно, мы же не охотники – по следу ходить. Вот собаку по его следу можно будет пустить, но это только для отчёта перед начальством, такое только в кино показывают. Режиссёры используют это для красоты кадра, но мы, профессионалы, работаем на результат – ошибиться никак нельзя. Да и пока кинолог с собакой к этому месту подойдёт – пройдёт время, жулика и след простынет, или собака не та попадётся – больная, или посторонние запахи мешают. Наверняка преступник всё предусмотрел: сначала в округе за сто метров проверил, в случае опасности деньги сбросит в снег или положит в приготовленное место, и наши финансы – тю-тю. Засаду расположить тоже проблематично: нет укрытия и нет дома поблизости. Есть парочка домов – но тоже риск: вдруг в одной из квартир и живёт преступник? Футбольное поле, одним словом. А если машину поставить – так она будет как памятник архитектуры, вызовет у него подо-зрение. Видеосъёмку тоже не провести – ночь, да и она ничего не даст. В общем, как говорят старые оперá, «кругом вилы».

Главное для нас стало ясно: жулик местный, если выбрал такое место для закладки денег, а значит – мы его найдём. Главное, чтобы паренька не убил. Хотя если взять и описать нашего удержанного потерпевшего по физическим данным – то никак в голове не укладывается, что так просто вымогатель (или группа) взял и скрутил его без сопротивления. Парень – спортсмен, лыжник, кандидат в мастера спорта, под два метра ростом, вот так просто скрутить его одному трудно. Возможно, преступник не один, а группа. Тут только одно можно сказать – его обуздали под дулом пистолета, или подпоили… Но, со слов жены, он не пьёт – узнаем тогда, когда его освободим и найдём преступника.

Хуже нет – ждать момента, когда поступит звонок от сотрудников наружного наблюдения, которые в округе за 500 метров от места закладки денег шныряют по улицам. Некоторые из них ходят на своих двоих – пешком, другие на авто высматривают интересующее нас лицо среди прохожих, которые в столь ранние утро гуляют по городу, – а их немного, поди распознай нужного. Да, их службе не позавидуешь – в полночь на морозе работать, но они – профессионалы в своём деле, и внутренним чутьём вычисляют того, кто нас интересует. Видимо, их манера поведения отличается от нормальных прохожих. Так и в нашем случае – его вычислили среди немногочисленных прохожих, которые, как лунатики, гуляли по городу и не спали.

Нам сообщили, что это мужчина около 50 лет, одетый в невзрачную куртку и простую шапку-ушанку, и что он зашёл в интересующий нас двор. Они ждут его выхода, но все места выхода и входа двора прикрыть своим немногочисленным составом не могут. Днём, когда они проводили репетицию на данной местности, – другое дело: всё вокруг просматривается, а вот ночью – уже не могут сориентироваться. Было принято решение одному из сотрудников зайти во двор. Он сообщил, что во дворе никого нет, как нет и коробки с деньгами. Мы быстро выдвинулись на своих машинах для розыска преступника – но он как в воду канул. И канализационных колодцев поблизости нет, видимо, он умеет проходить сквозь землю.

Операция у нас сорвалась – нужно было быстро проанализировать ситуацию, найти ошибки, исправить их по возможности. Наметить дальнейший план следственно-оперативных мероприятий – как наш, так и жены потерпевшего, ведь весь удар придётся держать ей, а она может «сорваться», не выдержать и наговорить вымогателю лишнее. Деньги пропали – это полбеды, оставит ли он живым потерпевшего, не найдя в коробке обусловленной суммы – вот что нас интересовало больше всего. Если мы в этом городе начнём работать официально – выявляя его связи: друзей, недоброжелателей; проводя тщательный анализ его образа жизни, увлечений, характера, – потребуется время и может не быть положительного результата. Преступнику станет известно, что этим делом занимаются сотрудники шестого отдела, и, испугавшись ответственности, он точно убьёт заложника. Но как он тогда с ним общается? Его нужно, во-первых, содержать в замкнутом помещении, во-вторых, кормить – ведь он не йог, по две недели не есть, а уже прошло после похищения четыре дня, – да и потерпевший может видеть его лицо. Если он освободит парня после передачи денег – тот может его опознать и заявить в милицию… На все эти вопросы ответа у нас не было, но нужно было решать, что дальше делать.

Никакого нормального решения в голову никому из нас не приходило —оставалось только надеяться на очередной его звонок, по поводу недостающей суммы. Деньги для таких людей – главное в жизни. Мы не были уверены, согласится ли он на ту сумму, что ему досталась в коробке, и освободит ли парня – не было никакой гарантии.

Но звонка от вымогателя не поступало – видимо, его устроила сумма, рисковать он дальше не хочет, а может, так же, как и мы, ищет дальнейший план действий. Мы решили оставить всё без изменения и ждать звонка – единственно правильное решение, которое было всеми сотрудниками одобрено. В конце концов, не подозревать же всех его знакомых в этом городе, допрашивая их с применением «пыток образца 1943 года в застенках гестапо», – могут пострадать ни в чём не повинные люди. Поможет только время. И оно нам помогло – через пять дней в квартире потерпевшего прозвенел звонок. Его жена, взяв трубку, снова услышала знакомый голос, обратившийся за «материальной помощью» в обмен на мужа, который, мол, жив-здоров, передаёт ей привет и просит быстрей собрать недостающую сумму, подключив к этому делу всех своих родственников. Муж по-прежнему её любит и с нетерпением ждёт встречи. Конечно, мы не исключали и причастности жены к похищению мужа – такое у нас частенько бывает. Жёны умеют подключать своих любовников к таким вот «розыгрышам» и к поимке мнимого преступника, но тут явно был не тот случай. Место закладки денег он не назвал – сказал, что позвонит через неделю и там определится, куда нужно будет положить недостающую сумму.

Наш аппарат по фиксированию и определению номера абонента решил нам помочь и зафиксировал его на своём экране. Номер принадлежал юридическому лицу – директору спортивной школы. Круг поиска преступника сузился, выяснили – доступ к данному аппарату ограничен. Провели раз-ведопрос в данном заведении, поговорив с директором под видом коммерсантов и предложив отремонтировать здание, назвав такую неподъёмную для данного заведения сумму, что даже администрация президента не «потянула» бы её. (Ведь врать мы умеем, как учили нас в школе милиции, – но для пользы дела.) Доступ к телефонному аппарату имеет только директор и ещё пара его сотрудников, да и то одна из них – женщина, сразу исключённая из списка подозреваемых. Второй – молодой тренер, по голосу также никак не похожий на вымогателя. Есть ещё пара аппаратов в школе – с них звонят все остальные, ограничения ни для кого нет. Посторонний может незаметно войти в кабинет директора и позвонить, тем самым «подставив» под статью уголовного кодекса директора – такой вариант мы тоже не исключили. Но тогда всё так запутано, что, рассуждая, можно уйти в дебри и самим заблудиться – всё-таки подозрение пало на директора школы. В процессе разведопроса при беседе с тренерами выяснили, что к ним захаживают рэкетиры – все местные жители, бывшие спортсмены, – назвали среди них и нашего «несчастного» похищенного. Оказывается, он не такой уж «белый и пушистый» как нам описывала его жена, – скорее «волк в овечьей шкуре». Но сути это не меняло – его всё равно нужно освобождать.

Неделю ждать вымогатель не стал и позвонил через четыре дня. Жена потерпевшего сказала, что сумма не вся собрана, но она может эту сумму сейчас же отдать, и попросила ограничиться тем, что у неё есть. Он согласился на её условие и поторопил, чтобы она этой ночью положила деньги в коробку – как было в первой передаче у того «несчастного» для нас, оперов, мусорного ящика.

Прослушали запись и сравнили её с записью беседы с директором школы, которая имелась на моём магнитофоне марки «Перкордер». Стало понятно – это тот человек, которого мы ищем. Оставалось дело за малым – взять его с поличным, что мы и сделали. Взяли его под наружное наблюдение и довели до прежнего места, им же обозначенного для передачи денег. Не заподозрив за собой слежку, он взял деньги и вышел со двора. Отошёл от данного места недалеко, где был задержан сотрудниками СОБРа – причём так, что он даже не сообразил, как все быстро произошло, оказавшись в салоне автомобиля лежащим на животе, с надетыми за спиной на руках наручниками. Проходящая мимо него «УАЗ-буханка» остановилась, из неё выскочили «танкисты» в масках на лице и чёрных «эсэсовских» одеждах, и сделали «своё дело». Но не всегда у них получается гладко – бывают и ошибки, как и в этот раз. Они пару раз «нечаянно» задели его лицо, своими «маленькими» кулаками оставив на нём ссадины и синяки.

Когда я увидел задержанного, а он – меня, он удивился: как такое может быть? Вот только вчера он видел стоящего перед ним молодого человека в образе коммерсанта, предлагавшего свои услуги по ремонту школы, а тут – его же, но с удостоверением в руках и с надписью в нём: «сотрудник шестого отдела, звание – майор». Даже коллеги по нашему милицейскому цеху иногда не могут понять – как это может быть: вчера Александр Фёдорович работал в шестом отделе, а сегодня уже одет в форму пожарного и обходит квартиры граждан, проверяя электроприборы, – а задержанному и подавно не понять этого. Да, такие вот мы «разносторонние» ребята, – любую форму в своём гардеробе имеем, вплоть до морской. Пришлось ему объяснить, что меня «и там и тут передают», как маму Дяди Фёдора в мультике «Зима в Простоквашино». Но ему нужно дать нам правдивое объяснение по поводу денег, оказавшихся у него. Сумма большая, где же он мог её взять? Хотя мы уже знали его ответ – скажет, что нашёл около мусорного ящика и решил отнести в милицию.

– Как вы узнали, что деньги нашёл я, а не кто-то другой? Если они ваши, я вам их сейчас отдам, – был его ответ.

– Деньги не наши, а чужие. Мы даже знаем, что ты знаком с одним спортсменом, – я назвал его фамилию, – и что он частенько заходил к тебе в гости на чай. Вы с ним были «друзьями», а в последнее время ты его не видел. Наверно, он уехал на отдых в тёплые страны?

– Откуда вы всё это знаете? Я вас первый раз вижу, а вы про меня… практически всё?..

– Мы даже знаем, что сейчас вышел из кабинета наш эксперт и закурил. Закурил он от радости – удалось сравнить голос гражданина, звонившего жене спортсмена, с голосом одного из директоров спортивной школы. Что интересно – фамилия, имя и отчество совпадают с твоими данными. Как это ты можешь объяснить нам, «неучёным» людям?

– Сейчас голос могут подделать в студии, такое я видел по телеку, – ответил он.

Мне кажется, у всех задержанных с поличным на месте преступления происходит что-то непонятное с мозгом. Он как будто не хочет выдавать правдивые показания и всё время мешает языку, – видимо, на это влияют потусторонние силы. Моему коллеге Геннадию с «монгольской» фамилией Шульц от услышанного «правдивого» объяснения по поводу случайно найденных денег стало плохо. Он сказал, что ему нужно срочно выйти на свежий воздух, а ещё лучше – погулять по лесу между сосен и берёз. Задержанный, услышав слово «лес», тоже попросился вместе с ним – подышать кислородом. И мы всей компанией, уже став «друзьями», выехали в лес.

Я понимаю, почему партизанам нравилось жить в лесу: энергетика в нём не та, что в городских кабинетах. Лес забирает в себя всё негативное, и человек из него выходит с чистой душой. Наш уже «друг», увидев на суку берёзы висящую верёвку с петлёй (оставленную случайно ещё «с войны партизанами») и надышавшись кислородом, как будто очнулся от летаргического сна и объяснил: человек, который выкрал нашего спортсмена, —это и есть разыскиваемый преступник. Он в содеянном преступлении раскаивается, и ему жаль, что всё так печально и трагически для него закончилось. Он и совершил убийство пропавшего спортсмена, а теперь описывал нам, как именно. К своему рассказу он добавил, что рэкетир-спортсмен сам виноват в своей смерти: мог бы предвидеть, что каждодневные наезды, требования денег за «крышу» и угрозы переломать директору все кости, если тот не станет с ним работать, могут просто зайти далеко.

Время очередного «наезда» спортсмена директор назначил на самый поздний час, когда в спортивной школе никого не будет и они с ним все вопросы решат. В своём кабинете он расстелил целлофан – якобы для очередного ремонта, – поставил стул напротив своего стола, предназначенного для спортсмена, так, чтобы тот сел спиной напротив шкафа. А в шкаф поставил одну из своих школьных мелкокалиберных спортивных винтовок, зарядив её. Из дома принёс простые детские санки – ясно, не для катания с горок, а для удобного транспортирования будущего трупа спортсмена, – и поставил их возле здания школы.

В назначенное время пришёл спортсмен. Директор предложил ему сесть на стул, подал кружку с кофе. Спортсмен, наслаждаясь кофе, расслабился. Таким простым способом директор усыпил его бдительность, а потом сказал, что готов встать под его «крышу» и «отстёгивать» определенную сумму – только нужно обговорить некоторые детали и сколько нужно будет платить денег.

Спортсмен обрадовался такому развитию событий, не заподозрив, что на самом деле затеял будущий «спонсор». Директор стал прохаживаться по кабинету, делая вид, что он устал после рабочего дня (сидя целый день в кресле): так, мол, удобнее с «гостем» разговаривать. Он спокойно подошёл к шкафу, достал винтовку, ловко прицелился прямо в голову спортсмена (тот как ни в чём не бывало пил кофе) – и произвёл роковой выстрел. «Немного мёртвые», даже спортсмены-рэкетиры, всегда падают на пол. Так и в этом случае – смерть наступила мгновенно, хотя говорят, что у «качков» со временем мозг исчезает и голова становится одной целой костью, так как мозг «качкам» больше не нужен. Чтение книг, как и многое другое – особенно интимные связи с женщинами, – для них становится пыткой. Так и в этом случае: голова, да и всё тело спортсмена, имели огромный вес, который был не под силу директору. Поэтому, помимо винтовки, у него был приготовлен ещё и топор. Не имея навыков работы с трупами (как патологоанатом) и рубщика мяса животных на рынке, он всё-таки немного знал строение тела человека ещё со школьной программы. С помощью топора отсоединил ноги от туловища спортсмена и завернул их в лежащий на полу целлофан, разделив в два пакета. В один пакет положил ноги, в другой – туловище, и по очереди вынес во двор школы. Рядом со школой находится водоём с прорубью, куда директор в два прихода отвёз части трупа. Пакеты с содержимым опустил на дно водоёма – «на хранение», – где они покоились до того момента, пока мы багром их не поймали и не вытащили на лёд. Части тела из водоёма вынимать – занятие не из приятных, но такая у нас работа, да и следственные действия никто не отменял. Я задал ему вопрос: что подтолкнуло его вымогать деньги у жены спортсмена? Он ответил – корысть и зависть. Спортсмен имел хорошую машину и деньги, не воспользоваться таким случаем – значило остаться дураком, вот убийца и придумал историю с похищением. Как всегда, во всём виноваты деньги – это они туманят мозг даже директорам спортивных школ, хотя на такие должности, казалось бы, должны назначаться адекватные люди.

Видно, занятие профессиональным спортом негативно влияет на душевное состояние человека – как в этом случае с уже покойным спортсменом. И снова, как поётся в песне Высоцкого, «пришёл тягач и там был врач…». От судьбы не уйдёшь. Так и в этом случае. Срок ему судья дал небольшой – ведь человек он интеллигентный, успеет за это время осознать, насколько и почему плох такой способ заработка денег. Думаю, вернувшись из тюрьмы, он станет нормальным человеком – не того он замеса, так в жизни получилось. В жизни есть полоса белая, а есть чёрная. А мы, оперá, на него не в обиде: всё познаётся в сравнении.