Текст книги "Презумпция лжи"

Вместо ответа на радостное письмо получает Татищев известие, что Мелхиседек умер. Целый архимандрит в монастыре скончался. Это примерно как в армии – командир дивизии. И что происходит? «…пожитки его растащены… келейник его скрылся…» Это как? Комдив умер, и все ну его пожитки растаскивать, а адьютант и вовсе скрылся? Так бывает? Не бывает. Бывают похороны с воинскими почестями, с лафетом и салютом. У церковных иерархов то же, только церемониал другой. Кто там осмелится пожитки растаскивать?! У архимандрита-то с комдивом? Живьём ведь в кипяток посадят и будут помешивать до готовности. Тем более что те пожитки «указом от Синода запечатаны».

Это что, обычное дело для Синода – пожитки архимандритов «запечатывать»? А раз запечатали, так и увезли в одному Синоду известном направлении? Именно так, надо думать, коли Татищева друзья, не последние в империи люди, никаких концов сыскать не смогли.

В итоге получается вот что. Мелхиседек Борщов отсылает Татищеву список с древней, никому дотоле не известной рукописи, очень похожей на драгоценнейший старый оригинал, в которой очевидец и главнейший участник событий красочно описал, как «Путята крестит мечом, а Добрыня огнём» и ещё много интересного о происхождении Руси. Татищев эти тетрадки читает, восхищается и срочно просит Борщова прислать ещё тетрадок из той же книги. При этом подозревает, а скорее всего даже просто знает, что Мелхиседек хитрит, что никакого «монаха Вениамина» и в помине нет, а это Мелхиседек «конспирируется». И Татищев в его игру играет, виду не подаёт. При этом, не сомневаюсь, у себя дома в столице, в кругу друзей и единомышленников радостно делится бесценной находкой. Все с нетерпением ждут «продолжения», обсуждают возбуждённо, гадают, что же там дальше будет про Владимира с Добрыней и Путятой, про первого на Руси митрополита Михаила…

После тысячи лет российской истории со всеми её радищевыми и солженицыными невольно закрадывается внутрь некая тревога. Потому что вот она и новость: Мелхиседек «умер». Чьи пожитки на Руси всю жизнь растаскивали? Репрессированных (после того, как власть своё отбирала – «запечатывала»). Чьи секретари «скрывались»? Опальных партийных начальников. Татищев что – случайно слова в своём рассказе расставил? Вряд ли, он писатель на выражения скупой и точный. Правда, слов «был уличён в разглашении тайны и за то наказан» не использовал. Но зато все остальные, с подобным развитием событий согласные – использовал. Зрячий да увидит, умный да поймёт.

И с чего бы это Василий Татищев – очень крупный чиновник при императрице, которого голыми руками не возьмёшь[33]33
  Герхард (Фёдор) Миллер и вовсе занимал должности историографа Российского государства и конференц-секретаря Академии.


[Закрыть] – чего это он, думаю я, так осторожничал, всё одними намёками изъяснялся, невинность намерений своих выпячивал? В остальном-то его труд – чудо ясности и прозрачности и мысли, и языка. Неужели с самой императрицей заспорил? Так ведь «пожитки» – то не она «запечатала». Синод. И знал ведь, не сомневаюсь, Татищев, какое такое мнение этот самый Синод, главный татищевский «оппонент», императрице старательно внушает. И вот он именно императрице, думаю, и адресует – прямо в той же главе – последний аргумент в этом своём «осторожном» заочном споре с иерархами:

Мне же известно, что в Новгороде у диака архиерейского есть древний летописец, из которого видел у архиепископа Прокоповича выписку о счислении древних весов, денег и мер, а также грамоту Ярославову о вольности новгородцам, которую нигде в манускриптах не нахожу – я чрез многих приятелей просил у оного, чтоб дал её хотя бы в его доме, наняв писца, списать, только добиться не мог. Почему видим, что разные древние истории в разных руках находятся, чрез что многое от всеобщего ведения остаётся в сокрытии. Сего ради я сию выписку (летопись Иоакима. – А.Б.) особою главою положил…

Поразительная концовка, если учитывать одновременно и первую фразу, с которой Татищев (Миллер?) эту свою «особую» четвёртую главу начал. Цитирую:

…хотя все наши и польские историки Нестора Печерского за первейшего историка русского почитают, однако ж то довольно видимо, что прежде его писатели были, да книги те погибли или ещё где хранятся, или, каких-либо обстоятельств ради, от неразумных пренебрежений, как то часто примечаем, что по неразумению малые книжки или тетрадки, великого разуму и нужные к ведению, из-за малости презирают, а великие, баснями и ложью наполненные, предпочитают, и так оные полезные в забвение предаются.

Чтобы Татищев случайно такое логическое построение в одной главе кругом замкнул? Быть того не может. Только не с его математической, дотошной башкой. Вот ещё раз, для ясности, его логическое построение:

… то довольно видимо, что прежде его (Нестора Печерского) писатели были, да книги те погибли или ещё где хранятся…

…малые книжки или тетрадки, великого разуму и нужные к ведению, из-за малости презирают, а великие, баснями и ложью наполненные, предпочитают, и так оные полезные в забвение предаются.

Дальше – конкретный пример с рассказом о крещении, с Ярославовой грамотой о вольности Новгорода, и с «препятствиями» для доступа к ним.

И, наконец, вывод:

Почему видим, что разные древние истории в разных руках находятся, чрез что многое от всеобщего ведения остаётся в сокрытии.

Спорит Татищев с кем-то отчаянно. И кого-то настойчиво пытается научить.

Не сомневаюсь ни секунды: весь Синод в полном составе, вот эти два абзаца – вступительный и заключительный – главы четвёртой у Татищева прочитав, от ярости должен был в собственной желчи захлебнуться. Иерархи как прослышали, какие такие тетрадки Татищев откопал, так книги Мелхиседека Борщова срочно конфисковали и спрятали (сделали ли они что-то плохое с ним самим, судить не возмусь), никаких Татищеву концов не оставили, а он всё своё императрице гнёт. И ведь ещё указывает недвусмысленно, где настоящие-то, «великого разуму и нужные к ведению» истории искать надо, у кого они схоронены, да под таким присмотром, что ни за какие коврижки «списать… добиться не мог». И только что не в открытую вопит: матушка! Прячут ведь от тебя правду. «Баснями и ложью» тебя и народ твой дурят. Только что пальцем не показывает: вот иерархи и «запечатали»; видишь: в разных руках древние истории находятся, через что многое от всеобщего ведения остаётся сокрытым…

Я лично верю, что так оно всё и обстояло, что Татищев практически официально обвинял церковных иерархов в фальсифицировании истории страны и в саботировании его конкретно миссии по собиранию настоящих первоисточников. Это ведь про него наверняка было сказано: «В Академии затевают истории печатать… отчего в народе может произойти не без соблазна», поскольку в этих «историях» (например, в «Скифской истории»?) «не малое число лжей, басней», а поэтому «таковых историй печатать не до́лжно».

Что, не с Синодом Татищев спорит? Да он их же сентенции обыгрывает (лжи, басни…), их же доводы, считай дословно, против них же поворачивает. Ну а коли и впрямь с самим Синодом заспорил, то не мудрено, что нужно было ему защититься от обвинений в злом умысле (злом с точки зрения иерархов) и представить свои тезисы, как результат объективного процесса: вот каким случаем нашлись ранее неизвестные рукописи, а вот что в них написано, и ещё другие такие же есть в разных местах, но – близко ведь к ним не подпускают…

Такой вот грустный рассказ о славных людях Земли Русской.

Первая мировая война за царя

ВОЗВРАЩАЮСЬ к теме.

Чтобы представить себе, какого масштаба и какой сложности заблуждения могут возникнуть из-за отсутствия интереса к Истории и постепенного нагромождения в голове ложных представлений о себе и о своём прошлом, нужно найти соответствующего масштаба пример. Что я теперь и попробую сделать.

АЛЕКСАНДРУ Невскому приписывают оставленное перед смертью политическое завещание, в котором он, якобы, сказал русским людям: никогда не поднимайте руку на царя. При этом считается, что под «царём» он имел в виду хана Золотой Орды. Можно, конечно, этот тезис, не задумываясь, принять на веру. Но если задуматься, то сомнение возникнет тут же.

Ведь, с другой стороны, тогдашний митрополит на Руси Кирилл, согласно летописи, сказал, поминая усопшего великого князя: «Зашло солнце Земли Русской». А Кирилл был присланный из Константинополя грек. И разве мог греческий уполномоченный посланник так высоко оценить деятельность и тем самым ещё более усилить упомянутый призыв местного предводителя, всю свою энергию посвятившего установлению власти захватчика на территории, которую Константинополь наверняка считал своей? Это было бы очень нелогично со стороны фактического посла-наместника Константинополя в русской столице.

Поэтому вполне смело можно предположить, что на самом-то деле Александр Невский имел в виду другого царя – византийского императора. Ведь первые упоминания о царях, имевших власть над Русью, относятся как раз к 50-м годам XIII в. – то есть к началу «монголо-татарского ига» и периоду великого княжения Александра Невского – и титул царя в русских летописях и некоторых других дошедших до нас документах в отношении Руси или Московского княжества той поры использовался применительно и к ханам Золотой орды, и к византийским императорам.[34]34
  Кроме этого, всё время, пока существовала Византийская империя, первая ежедневная служба во всех русских церквях начиналась с молитвы за царя – в данном случае бесспорно византийского императора, защитника всех православных в мире.


[Закрыть] Опять же, если такое предположить, то появляется «железная» логика в поминальной речи митрополита Кирилла.

Однако и в этом предположении есть своя не менее серьёзная неувязка: во времена Александра Невского Русь уже давным-давно никак военным образом с Византией не соприкасалась, а походы на Константинополь уже двести лет, как прекратились. Будучи, вроде бы, полностью разгромленным и порабощённым, могло ли Владимирско-Суздальское великое княжество хоть как, при всём желании «поднять руку на царя»? Нет, конечно, и потому-то и было бы крайне несуразно со стороны Невского призывать свой народ этого не делать. С таким же успехом он мог бы призвать его не совершать полёты на Луну. И, значит, навскидку получается, что князь Александр скорее всего имел в виду всё-таки именно хана Золотой Орды.

Но в таком случае неизбежно следует вводить в рассуждение следующий – тоже озадачивающий – постулат о том, что и митрополит Кирилл, и Константинополь не видели ничего предосудительного в этой подчинённости и покорности жестокому и алчному завоевателю со стороны населения, которое они считали своим вассалом и своим данником. А такая позиция Византии может означать только то, что между Византией и Ордой тогда существовали либо полноценные союзнические отношения либо, как минимум, какие-то долгосрочные взаимовыгодные договорённости и совместные планы, в которые захват Руси «монголо-татарами» гармонично вписывался и чем-либо другим в пользу империи уравновешивался.

Сегодня у этой версии есть целый ряд подтверждений (немых свидетельств). Тот же митрополит Кирилл ещё за два года до смерти Александра Невского уже учредил прямо в самом ордынском Сарае свою епархию, получившую название Сарская. (Её подворье в Москве располагалось в Крутицком монастыре, её епископы со временем стали именоваться Сарскими и Подонскими, в более поздний период епископы стали митрополитами Сарскими и Подонскими, а сегодняшний их преемник – митрополит Крутицкий и Коломенский.) На всём протяжении сохранения на Руси власти Золотой Орды Церковь пользовалась особыми привилегиями, её имущество и доходы не облагались ордынской данью, назначенные в Константинополе митрополиты получали помимо этого от ханов свой особый «золотой ярлык», Церковь и все её служители на территории, подвластной Орде, пользовались особой защитой хана, который сурово карал любые посягательства на них. Русский великий князь тоже получал ярлык в Орде и одновременно чин стольника при дворе греческого царя.

Но это всё признаки хоть и очевидные, но формальные и, конечно, косвенные.

ВСЕ мы, выросшие в СССР и в современной России, с историей Византии знакомы очень плохо, поскольку её в России не преподавали и до сих пор не преподают нигде, кроме исторических факультетов (как это ни удивительно в стране, где, вроде бы, официально приветствуется и главенствует православная религиозная традиция). И потому ни о каких договорённостях или союзах Византии и Орды обывателям и мещанам и вообще всем в России, кроме нескольких упёртых византинистов, ничего не известно. (Наше незнание истории Орды и полное отсутствие интереса к ней в нашей системе образования ничуть не менее изумительны). Соответственно, представить себе, смехотворно предположение о союзе Византии и Орды, или оно, наоборот, реалистично, нам сходу довольно сложно.

Эта сложность – точнее, этот труднообъяснимый пробел в образовании и в исторических представлениях русского народа о своём прошлом – весьма красноречив сам по себе. А попытка самостоятельно выяснить, что же было или не было в византийском прошлом, и вовсе превращает предположение во вполне вероятную гипотезу.

В VI–VII ВЕКАХ Византия вовсю воевала с Персией, чуть даже не погибла совсем: персы уже пытались штурмовать Константинопль.

В Закавказье тогда же были христианские, в фарватере Византии следовавшие земли: иверцы, колхи, лазы (нынешние грузины), армяне и албаны (Албанией в те времена назывался край на территории нынешнего Азербайджана). Эти народы были тогда духовными и идеологическими братьями византийцев во главе с их патриархами и императорами, главными защитниками и покровителями всех православных. И с этими духовными братьями византийцев в те года приключилась беда: побитые ромеи бросили их на произвол судьбы и оставили на растерзание персам.

Тогдашние тюркюты на той же сцене – это восточные кочевые племена, прапрадеды «наших» «монголо-татар», которые в VI веке пришли на смену аварам и установили свою власть к востоку от Каспийского моря и почти до границ с Китаем.

События тех времён описаны весьма подробно китайскими, арабскими и прочими летописателями, которые о событиях знали достаточно хорошо. Не менее подробно записывали события и в Византии, где в ситуации разбирались ещё лучше. И были события примерно таковы.

(Следующий далее рассказ про тюркютов в Закавказье основан в первую очередь на одной из глав в книге М.И. Артамонова; а Согдиана – это на карте от Кавказа на юго-восток, за территорию нынешнего Ирана).

…в 568 г. согдийские купцы шёлком… настояли на отправлении посольства в Константинополь для того, чтобы наладить непосредственную торговлю с Византией… Глава этого посольства Манах добрался до столицы империи через Кавказ и встретил очень хороший приём. В Византии решили отправить ответное посольство к тюркютам… В следующие за этим годы между тюркютами и Византией велись оживлённые переговоры. К тюркютам ездили многие византийские послы….союз с тюркютами был одним из главных козырей в её (Византии – А.Б.) руках во время переговоров с Ираном… Тюркюты… дорожили союзом с Византией… Их послы часто приезжали в Константинополь и подолгу оставались в столице.

(…)

После неудачной попытки сокрушения Ирана совместными усилиями Византии и Тюркютского каганата в 589 году… тяжёлая война с Китаем, восстание телесцев, распадение государства на независимые части, междоусобицы – всё это сильно ослабило тюркютов и отвлекло их внимание от запада.

Отвлекло на несколько десятилетий. Побушевали тогда же смуты и у византийцев. И персы их в очередной раз чуть не доконали.

Но в конце концов в Константинополе воцарился весьма воинственный император Ираклий. Который вознамерился, среди прочего, вернуть утраченные закавказские владения и, как непременно ввернули бы ромеи в наших летописях, «освободить православных от гнёта безбожных агарян» (причина иронии сейчас станет понятна).

…опыт первого похода показал ему (императору Ираклию; в 625 г. – А.Б.), что рассчитывать на серьёзную помощь в борьбе с персами со стороны закавказских христиан не приходится. Под персидским владычеством они чувствовали себя если не лучше, чем под властью Византии, то, во всяком случае, не хуже. Армяне и албаны не только не восстали против персов… но даже оказали ему (Ираклию – А.Б.) серьёзное сопротивление.

Причина малопонятного на первый взгляд сопротивления, оказанного закавказцами главному защитнику их веры, на самом деле проста. И грузины, и армяне, конечно, были православными.[35]35
  Тогда ещё не было раздельно православия и католичества, но единая Византийская Церковь свою паству – не включая ариан и прочих еретиков, естественно – именовала «православными христианами»; из-за этого сегодня и получается некоторая путаница с тем, кто такие православные в те или иные периоды.


[Закрыть] Но, будучи православными, они находили финансовые запросы Византийской Церкви слишком обременительными и потому, чтобы не платить ей, имели свои автокефальные церкви, которые административно ни от кого не зависели, а от Византии зависели только идейно. Что никак не могло нравиться Византии, поскольку закавказцы ей при таком порядке вещей ничего не платили. И кончилось это для них плохо.

Неудачи первого похода на Иран заставили Ираклия обратиться в поисках союзников к старым друзьям Византии – тюркютам… В «Хронографии» Феофана сообщается, что император Ираклий заключил союз с «восточными тюрками, которых называют хазарами». (…)

Западнотюркютский каганат занимал в это время огромное пространство от берегов Азовского моря и Дона до самых восточных отрогов Тянь-Шаня и даже до северо-западной Индии. Но силы его были невелики. Необходимо учесть, что кочевья собственно тюркютов целиком располагались в Восточном каганате… Западные ханы, со своими немногочисленными дружинами, оказались изолированными от основной массы своего народа и были принуждены заискивать у бегов подчинённых племён… Известная устойчивость ханской власти была основана на союзе ханов… с торговыми согдийскими городами, богатевшими за счёт территориальной близости к Великому караванному пути. Согдиана крепко держалась за тюркютов. Интересы согдийских городов чрезвычайно часто совпадали с политикой западнотюркютских ханов. Эта тесная связь с караванной торговлей была особенностью Западно-тюркютской державы.

Ещё раз стоит обратить особое внимание: именно «купцы» подвигали «генералов» на союз с византийцами. Полные аналогии с особенностями положения немногочисленных монголов среди кипчаков (половцев) в рамках будущей Золотой Орды, территорию которой именовали «Кипчакской степью» или «Дешт-и-Кипчак», думаю, тоже достаточно заметны.

Первый поход тюркютов в Закавказье, вероятно, имел целью отвлечь внимание Ирана от Византии и дать возможность Ираклию подготовиться к возобновлению войны совместно с новым союзником. Эта задача, как показывают дальнейшие события, была выполнена.

Точно так же через шестьсот лет, такую же в точности задачу выполнили уже монголы, отвлекшие на себя из Палестины силы противников Византии.[36]36
  В 1204 г. крестоносцы взяли Константинополь и создали Латинскую империю. Византийская империя временно прекратила своё существование и распалась на четыре более мелких образования. Ведущим среди них стала Никейская империя со столицей в Никее, на восточной стороне Босфорского пролива. Она просуществовала до 1261 г., когда её тогдашний император Феодор вернул себе Константинополь и восстановил Византийскую империю. Его отец, император Иоанн III Дука Ватац (правил в 1221–1254 гг.), известен как союзник монголов, и благодаря их в том числе помощи он сумел собрать военную силу, использованную после его смерти его сыном для воссоздания империи.


[Закрыть]

В 627 г. тюркютское войско выступило в поход под предводительством ябгу-кагана, брата «царя севера» и «великого кагана» Тун-Шеху, и его племянника. Взятие ими Дербента (Чора), например, в «Истории албан» Моисея Каланкатуйского описано так:

Как волны колеблющегося моря ударили тюркюты на город Чора и разрушили его до основания…. Видя страшную опасность со стороны безобразной, гнусной, широколицей, безресничной толпы, которая в образе женщин с распущенными волосами устремилась на них, содрогание овладело жителями; особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом одождили их и как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города…

И далее в том же высоком стиле о зверском избиении гражданского населения. Которое в русской истории так легко сравнивается, например, с описанием взятия Козельска.

(Далее опять отрывки из текста М.И. Артамонова.)

Разгромив Албанию, тюркюты направились в Иверию и осадили город Тбилиси, куда явился и византийский император со своим войском. Именно в это время под Тбилиси произошла встреча Ираклия с ябгу-каганом (который только что вырезал целый город правоверных христиан. – А.Б.)… (с) большими подробностями рассказывает об этой встрече Никифор. Ираклий, по его словам, обнял предводителя тюркютов, назвал его своим сыном и возложил на него свою собственную корону. Затем был устроен роскошный пир, после которого тюркютскому предводителю была подарена вся драгоценная сервировка пиршественного стола, а также даны были царские одежды и серьги с драгоценными камнями. Серьгами же были одарены и другие тюркютские военачальники. Император показал ябгу-кагану портрет своей дочери Евдокии и обещал выдать её замуж за него, если тюркюты помогут ему одолеть персов.

Надо помнить: этот дружеский обед византийского императора с «монголо-татарином» произошёл под стенами осаждённого ими совместно христианского города. Который они осадили потому, что он отказывался платить византийской Церкви десятину. (Следующая цитата – мой перевод отрывка из книги английского историка.)

Армия Гераклита (так у этого английского автора зовётся император Ираклий. – А.Б.) появилась под стенами Тбилиси, её возглавлял свирепый Джибгу, каган или правитель тюркских хазар, живших вдоль Волги… Так и не взяв город, греки и хазары отступили, чтобы собрать подкрепление. На следующий, 627 г. они вернулись и захватили город и цитадель Тбилиси. Каган Джибгу отметил это событие, содрав живьём кожу с персидских и грузинских командующих тбилисской крепости. Затем он набил их кожу соломой и отправил её императору Гераклиту в качестве трофея своей военной экспедиции (каган Джибгу у Дэвида Лэнга – это ябгу-каган у Артамонова. – А.Б.)

Императора полученный от «монголо-татарина» подарок в виде чучел православных военных командиров ничуть не обидел, их союзнические отношения развивались своим чередом, а императорская дочь Евдокия стала готовиться к отъезду и свадьбе.

Согласно тюркютско-византийскому договору, Грузия должна была перейти в сферу влияния Византии, тогда как Восточное Закавказье переходило под власть хана. Ябгу-каган действовал в точном соответствии с этим договором: он очистил Грузию и поручил шаду (своему молодому сыну – А.Б.) подчинение Албании.

У меня при чтении сразу отложилась в уме «закладка»: сегодняшняя граница между преимущественно христианскими и преимущественно мусульманскими народами в Закавказье до сих пор проходит примерно по той границе, о которой договорились когда-то византийский император и тюркютский ябгу-каган.

Шад со своей задачей справился быстро и «круто». Через некоторое время к нему в ставку покорно отправился католикос Албании Виро.

Шад милостиво принял изъявление покорности и обещание служить так же, как служили Сасанидам… Он обещал прекратить опустошение страны, перенести набеги на соседние страны и из добычи в них возместить потери Албании людьми и скотом, «ибо – закончил свою речь шад, – получил отец мой три эти страны – Албанию, Чора и Лбинию в вечное владение» (то есть сюзереном у этих стран стал византийский император, и уже он их отдал в лен своему союзнику и без пяти минут зятю; из-за чего изначальный их военный союз приобретает несколько анекдотичный оттенок: мол, отвоюй для меня земли – и получишь их в приданое. – А.Б.)…. Вслед за разорением страны тюркютами Албанию постиг страшный голод и связанная с ним эпидемия… А когда кончился голод, со всей силой сказалось подчинение тюркютам. «Князь севера всё более и более усиливался и навёл страх и ужас по всей земле. Он отправил смотрителей за всякого рода ремесленниками, имеющими познания в золотопромывании, добывании серебра, железа и выделке меди. Он требовал также пошлины с товаров и ловцов на рыбных промыслах… вместе с тем и дидрахму по обыкновенной переписи царства персидского».

Вот и перепись населения в целях налогообложения, оказывается, уже вполне была известна тюркютам-«монголам» задолго до «нашествия» на Русь. То-то новгородцы, всегда сами и дисциплинированно платившие десятину напрямую в Константинополь, так упорно отказывались дать Александру Невскому «число», когда он к ним от имени Орды приезжал перепись проводить.

…(630) год был роковым для тюркютов. Восточнотюркютский каганат был разгромлен Танской империей, а «князь севера» – западнотюркютский каган Тун-шаху… был убит своим дядей Моходу, который и занял престол кагана, но вскоре в 631 г. погиб в борьбе с новым претендентом на власть… Ко времени последнего сасанида Иездигерда III (632–652 гг.) Албания была вновь в подчинении у Ирана… Ябгу-каган… погиб, как о том свидетельствуют данные «Истории албан» и сообщение Никифора о том, что направленная к нему в жёны дочь Ираклия Евдокия в 631 г. была возвращена с дороги, так как стало известно, что её жених умер.

Так что, несмотря на ободранные с православных неплательщиков шкуры, главный защитник православных христиан византийский император Ираклий отдаёт кагану в благодарность за помощь в сборе десятины с непокорных всё, как обещал: в лен восточную часть «возвращённых в лоно церкви» народов и в жёны свою дочку Евдокию.

Всё рассказанное прямо наводит на мысль, что, может быть, и на Руси где-то пролегла граница между той вышедшей из подчинения территорией («Грузией»), которую «ябгу-каган» Батый очистил для императора Иоанна III Дуки Ватаца,[37]37
  Поскольку в период 1204–1261 гг. Византийская империя – и император – не существовали, их место более или менее занимали Никейские империя и её император.


[Закрыть] и той столь же непослушной «Албанией», которую Батый от сюзерена получил в награду за труды? Особенно если вспомнить, сколько преемников Батыя, ханов Золотой Орды женились на дочках византийских императоров?

Ну и в завершение этого примера такая деталь из тогдашнего византийского быта:

Состав тюркютского войска, воевавшего в Закавказье… был весьма разнородный. Сами тюркюты выделялись в нём ярко выраженными монголоидными признаками… Собственно тюркютов, по-видимому, было немного, главные силы состояли из представителей других подвластных ябгу-кагану племён, среди которых различаются «бреющие головы и носящие косы». Тюркюты носили длинные волосы, распущенные по плечам. Бритыми головами отличались болгары… (которые) оставляли на голове пучок длинных волос, который иногда заплетали в косу. Такой пучок на бритой голове, как известно, носил русский князь Святослав… (угорские племена постригали волосы спереди) а сзади сплетали в несколько кос. Такая причёска, перенятая константинопльскими щёголями у авар, называлась в Византии «гуннской».

Императору Ираклию ничего особо непристойного в той моде, вдохновлённой мучителями православных христиан, не привиделось. «Пепел» обесшкуренных православных братьев ни в его, ни в «щёгольских» сердцах не «стучал».

ВЫВОД очевиден: союз Византии и «монголо-татар» при определённых обстоятельствах был вполне возможен. А поскольку даже в летописях и других церковных документах, написанных византийскими иерархами тех лет, признаётся, что на Владимиро-Суздальской Руси к 1230-м гг. служение византийской Церкви и радение за её интересы переживали глубокий застой и чуть ли не вообще сошли на нет[38]38
  Именно этот упадок, последовавший за поражением и распадом Византии в 1204 г., и подразумевается в русских летописях их ромейскими авторами под столь часто упоминаемым «грехом», за который Богом послано русским наказание в форме нашествия «безбожных агарян».


[Закрыть] – то есть ситуация была вполне сопоставима с тем, что творилось в Закавказье во времена императора Ираклия – то это предположение становится вполне допустимым и разумным.

Теперь ещё пара цитат о событиях, подтверждающих, что союз между Византией и тюркютскими народами (хазарами, а значит и печенегами, и половцами), контролировавшими и западные азиатские земли, и северное побережье Каспийского и Чёрного морей (то есть для Византии земли пограничные), не был ни разовым, ни случайным явлением:

…каган отпустил его, и он (Вардан, ставший в 711 г. византийским императором Филиппом – А.Б.) во главе флота быстро переправился в Константинополь и захватил власть. Юстиниану отрубили голову… Что выиграли от своего участия в деле низвержения Юстиниана хазары? Они обеспечили за собою прочный, долговременный союз с Византией, договорились о совместных действиях против общего врага – арабов – и о разделе сфер влияния в Закавказье… Восстановление традиционного союза между Византией и Тюркютским каганатом, который теперь представляла Хазария, как его осколок и продолжение, было необходимо для обеих сторон…

Новое утверждение арабов в Закавказье (в начале VIII века)… привело к новым столкновениям с хазарами, которые в дальнейшем выступают против арабов не только самостоятельно, но и как верные союзники Византии, спасавшие последнюю от окончательного разгрома. Хазары не раз оттягивали на себя силы арабов и тем давали возможность своей союзнице оправиться от поражения и подготовиться к ответным ударам. (…) Прослеживая синхронность активизации греков, хазар и тюргюшей, легко убедиться в том, что она была не случайной, и тем самым установить наличие хазаро-тюргешского антимусульманского блока наряду с хазаро-византийским.

Но если столь активный и действенный союз был возможен, то возникает следующий логичный вопрос: а при чём тут тогда «монголо-татарское иго»?

Такой же, как и в предыдущем случае, ответ на данный вопрос тоже есть, и тоже данный современником и участником описываемых событий.

ПАЛЕСТИНА. Бывшая когда-то римской провинцией, а потом отвоёванная у римлян сарацинами – в XI–XIII веках уже мусульманами. Правда, и римская церковь, и византийская в то время ещё могли иметь в Палестине какие-то доходы от паломников, но все остальные сборы и налоги – настоящие деньги – доставались не им.

А что такое при этом были по палестинским меркам настоящие деньги? Чтобы получить о них представление, достаточно сравнить тогдашнюю Палестину с чем-то вроде одного огромного транзитного терминала, куда стекаются все предназначенные для Европы товары, прибывающие с Великого караванного – Шёлкового – пути и из Индии, а им навстречу – весь грузовой поток, который по морю поступает из Европы для дальнейшей отправки на восток. О каких торговых оборотах могла тогда идти речь, говорят, например, такие факты: выступление очередного торгового каравана из города в пустыню могло длиться несколько дней, пока медленно вытягивалась в нитку на песке бесконечная вереница гружёных верблюдов. Город Тебриз, не будучи даже на берегу моря, а находясь довольно далеко от него, во времена Тамерлана имел население в шесть раз большее, чем насчитывалось тогда жителей в Лондоне, а только в виде пошлины с торговли самому Тамерлану выплачивал сумму, примерно равнявшуюся всем доходам за год тогдашнего французского короля.

Поэтому нет нужды вдаваться в вечный спор, были ли крестоносцы воодушевлёнными рыцарями веры или всё-таки алчными баронами в поисках наживы. Достаточно просто не упускать из виду, что, очисти крестоносцы Палестину от мусульман, верни они её в христианскую зону влияния – и христианская Церковь тут же начала бы получать все свои обычные доходы со всех ремёсел и торговли. В том числе, например, и в Тебризе.

В XI–XIII веках, правда, тут же возникал вопрос: а которая именно из двух христианских Церквей оторвала бы сей куш? Римская католическая во главе с папой, или Византийская православная во главе с патриархом и императором? Которой из двух должны были отойти все эти огромные «пожертвования» и десятины? (Напомню: только «НДС» с одного Тебриза равнялся «госбюджету» короля Франции.)