Текст книги "Союз Верных. Энгельбрук. из цикла «Потускневшая жемчужина»"

– Попробую. – Ладвиг потянул за верёвку.

Раздался скрежет, в темноте натужно заскрипело, и сержант ощутил неожиданно пришедший сверху поток воздуха. Заподозрив неладное, он отпрянул, почувствовав, как перед его лицом стремительно пронеслось что-то большое и с громким стуком врезалось в камень.

– Эй, – забеспокоился Виланд, – ты живой?

– Живой, – еле выдавил из себя Ладвиг, которому пылью запорошило глаза и нос. – Апчхи! Тут свалилась сверху доска… Апчхи! …Или что-то в этом роде.

– Не зашибла?

– Нет. Успел увернуться. – Сержант ещё несколько раз чихнул и приступил к обследованию неожиданно появившегося предмета. – Да это настоящий трап. Толстая доска с поперечными планками.

– Я так и думал, что у хромого есть удобный способ перемещения с трубы! – Обрадовался стражник. – Не спуск, так подъём, лишь бы удобный. Проверь, куда ведёт трап, Ладвиг, а я соберу свои старые уставшие кости и отправлюсь следом.

Тяжёлая доска, не меньше, чем в локоть шириной, почти не прогнулась под тяжестью сержанта, осторожно, мелкими шагами, передвигавшегося по трапу. Похоже, другой край доски, имевшей приличный уклон вверх, покоился на более высоком, нежели труба, основании. Хорошо, хоть поперечные планки, предусмотрительно прибитые к доске неизвестными строителями, не позволяли ногам соскальзывать назад. Хитрый подвесной мост оказался длиной около четырёх ярдов и, пройдя его полностью, Ладвиг уткнулся в препятствие. Относительно гладкая каменная поверхность плавно закруглялась, на ощупь, напоминая довольно толстую колонну. Край трапа опирался на круговой каменный выступ, шириной не больше фута.

Сержант опустился на колени и стал вытянутой рукой исследовать окружающее пространство.

– Трап перекинут на трубу с какой-то колонны, – сообщил он Виланду. – А вот здесь, кажется, лестница. Да. Даже ступенька верхняя есть. Видно, хромой не ожидал, что незваные гости смогут сюда добраться.

– Мне рассказывали, что в этой цистерне есть два ряда колонн, поддерживающих свод. Это, наверное, одна из них. Лестница надёжная?

– Крепкая. Я уже на неё взобрался.

Нога Ладвига, спущенная вниз с последней ступени лестницы, ступила на твёрдую поверхность, предварительно погрузившись в воду.

– Это ещё что такое? – Раздался сверху голос стражника. – Никак птичье гнездо?

– Какое ещё гнездо? – Спросил сержант, недовольный тем, что вновь угодил в водную стихию.

– Да вот, на карнизе. Я случайно в другую сторону от трапа подался, вот и угодил рукой. Старое птичье гнездо.

– Откуда здесь птицам взяться?

– Через водостоки, наверное, проникают. Могло и гнездо через такое отверстие сюда свалиться. – Под ногами Виланда заскрипели ступени, но вдруг он остановился. – Заберу я это гнездо. На нас обоих сухой нитки нет, а здесь столько высохшей травы – отличный трут из неё выйдет.

– Осторожнее спускайтесь, здесь по колено воды.

– Всего по колено? Это не страшно.

– То ли ещё будет…

– Не надо так мрачно смотреть на жизнь, Ладвиг. Невозможно промокнуть дважды подряд. – Стражник сошёл с лестницы и встал рядом с сержантом. – Пора немного осветить эту тёмную преисподнюю.

Он достал кремень с кресалом и высек несколько искр, легко воспламенивших пучок сухой травы.

– Действительно, ряд колонн, – сказал Виланд, подняв над головой слишком быстро теряющий яркость источник света. – А вон там, не наш ли факел плавает?

Пламя погасло, но Ладвиг успел заметить, куда указывал стражник и побрёл в ту сторону. Всего через четыре шага его нога не обнаружила под собой опоры. На этот раз быстро среагировать сержант не успел и с шумом погрузился в воду с головой.

– Дьявол! – стал плеваться он, как только вынырнул. – Ведь чувствовал, что ещё раз искупаться придётся!

– Помочь? – Не зная, что случилось с дознавателем, Виланд поджог ещё один пучок травы.

В его неровном свете Ладвиг увидел рядом с собой качавшийся на поверхности воды факел.

– Справлюсь! – Он ухватил древко зубами и сделал мощный гребок руками, выбираясь на мелководье. – Держите мою добычу. Надеюсь, он не слишком успел размокнуть в воде.

– Смолой хорошо пропитан. Не должен.

Стражник извёл на растопку оставшуюся часть птичьего гнезда, но факел зажечь сумел. Едва оглянувшись по сторонам, следователи замерли, восхищённые увиденным. Так, наверное, мог бы выглядеть подземный храм в честь какого-нибудь не слишком доброго божества. К раскатистому эху, искажавшему звук льющейся из трубы воды так, словно это был грохочущий водопад, они уже успели немного привыкнуть. Но полное отсутствие освещения не давало возможности хотя бы приблизительно оценить истинные размеры подземного водохранилища.

Ни обладавший хорошим воображением Ладвиг, ни умудрённый жизненным опытом Виланд оказались не готовы к восприятию возникшей перед ними удивительной картины. Отблеск пламени, словно оживлял массивные колонны, поддерживавшие многосводчатый потолок, заставляя их дрожать и раскачиваться на границе света и тени. Вода, частично заполнявшая цистерну, в свете факела выглядела чёрной и была похожа на густую тягучую массу. Колонны казались с ней единым целым, будто чьё-то волшебство превратило фонтаны воды в глыбы гладкого чёрного льда. Даже грубо сколоченная лестница, и та напоминала какой-то, невероятных размеров, диковинный алтарь.

– Да-а, – протянул Виланд, – умели раньше строить.

– О, ещё один факел нашёлся, – Ладвиг первым справился с завораживающим очарованием подземного водохранилища.

– Ты только погляди на это…

– Я уже смотрел, Виланд. Нужно идти.

– Да-да… – Рассеянно произнёс стражник, не двигаясь с места. Задрав голову вверх, он восторженно изучал архитектуру цистерны.

Сержант недовольно скривил губы, зачерпнул ладонью неаппетитно пахнущую воду, и плеснул её помощнику в лицо. Виланд фыркнул, затряс головой и едва не выронил факел.

– Всё! Я уже иду! – Поспешно стал оправдываться он, заметив сердитое лицо Ладвига. – Когда ещё такое увидишь…

– Пока вы восхищались здешними красотами, я подготовил план дальнейших действий. Колонны располагаются на длинном пьедестале. Он шире основания колонн всего на фут. Шаг в сторону и придётся плыть. Какая там глубина – я не знаю, и желанием узнать не горю. Поэтому глазеть по сторонам не рекомендуется. Идите первым, Виланд, чтобы не пришлось вас подгонять.

– Хорошо, – добродушно проворчал стражник. – На службе меня никогда ещё не приходилось подгонять.

Следуя совету, он двинулся в указанном направлении, ловко миновав самое опасное место пьедестала. За его спиной уже стала сгущаться темнота и, не желавший терять из виду узкую тропу сержант, поспешил следом. Перемещаясь по краю пьедестала вдоль ряда колонн, следователи быстро добрались до противоположной короткой стены цистерны. Пьедестал вывел их прямо к дверному проёму, открывавшему путь к выходу из подземного водохранилища.

– А я ждал, что путь нам снова будет преграждать толстая ржавая решётка, – признался Ладвиг, недоверчиво разглядывая высокий узкий коридор.

– Где-то здесь должен быть выход на поверхность. Вот он, наверняка закрыт. Придётся нам и дальше следовать маршрутом хромого.

Долго искать не пришлось. У относительно короткого коридора было всего три боковых ответвления, два из которых перекрывала уже знакомая решётка. Третий по счёту боковой проход сразу вывел к первой ступени каменной винтовой лестницы, заканчивавшейся, судя по всему где-то на уровне потолка цистерны.

Высокий проход, в который следователей вывела лестница, пересекало несколько относительно тонких каменных труб, расположенных чуть выше уровня груди человека среднего роста. Как оказалось, они были сделаны из обожжённой глины. Принимая во внимание обычную в таких случаях толщину их стенок, внутренний диаметр труб никак не должен был превышать пары футов. Никаких следов пребывания хромого обнаружить не удалось, но косвенные признаки того, что периодически здесь проходили люди, нашлись. Виланд заметил на полу несколько довольно свежих пятен от падавшей с факелов горящей смолы. Ладвиг отнёсся к этому спокойно, если не сказать – безразлично. Приключения утомили его, изрядно поубавив тягу к расследованию, поэтому сержант мечтал только о том, чтобы выбраться отсюда поскорее.

«Бросать надо эту затею с поисками хромого. Ратман не слишком обеспокоен нелегальными поставками золота, – думал он, идя позади стражника. – Правда, я уже договорился о встрече с Фостинусом. Не стоит заставлять его думать обо мне плохо. Так и быть, пообщаюсь с этим учёным мужем, глядишь, узнаю, где выращивают такой замечательный корм для кур. А в подземелья больше ни ногой… Хорошо бы выбраться на поверхность прямо возле дома Греты… Переодеться в сухое и чистое, и сразу к столу».

Смакуя собственные мысли, Ладвиг несколько приотстал от шедшего с факелом стражника. Здесь было сухо, спокойно, и не требовалось никаких усилий, чтобы бороться за собственную жизнь. Сержант нагибался, проходя под очередной трубой, и улыбался, глядя на хлюпающие башмаки Виланда, оставлявшие на каменном полу мокрые следы. У него самого ситуация обстояла точно таким же образом, но чужие башмаки всегда выглядят смешнее. Стражник несколько раз обращался к Ладвигу с какими-то вопросами, но, услышав пару ответов невпопад, переключил своё внимание на поиск следов. Так, бормоча что-то себе под нос, он и двигался впереди, изредка прерывая свой тихий монолог невнятными восклицаниями.

Занятый своими мыслями сержант пропустил мимо ушей внезапный возглас Виланда, но с удивлением отметил, как башмаки стражника в мгновение ока взлетели над полом и скрылись из вида. Факел упал на пол, освещая совершенно пустое пространство. Только что прошедший под трубой Ладвиг выпрямился и почувствовал, как чьи-то крепкие руки подхватили его подмышки и рванули вверх. В следующий миг на шею легла удавка, сдавившая её так, что никакой возможности сопротивляться уже не осталось.

Полузадушенный сержант смутно представлял себе дальнейшие события, произошедшие сразу после внезапного пленения. Двое похитителей куда-то долго его волокли, не особенно заботясь о том, чтобы доставить пленника в целости и сохранности. Несколько раз Ладвига, будто куль с мукой, просто бросали на пол, прежде чем запихнуть в очередной узкий проход. Подземные жители неплохо ориентировались в запутанных переходах и даже не пользовались освещением. Сразу становилось ясно, что это не случайно забредшие сюда нищие, сбежавшие из команды золотарей.

Ладвиг понял, что они прибыли на место после того, как его швырнули на каменный пол и со знанием дела обыскали, забрав, кроме всего прочего, зашитые в одежду монеты. Похитители действовали слаженно и даже не поругались, деля между собой добычу. Когда они закончили обыск и собрались уходить, сержант мысленно попрощался с жизнью, решив, что так и останется здесь умирать. На его счастье, один из бандитов на ощупь нашёл лезвием ножа удавку и в два приёма рассёк её, едва не проткнув пленнику горло.

Ладвиг наконец смог сделать глубокий вдох, не представляя, как смог продержаться на той тонкой струйке воздуха, которую удавалось втянуть в лёгкие. Потрогав дрожащей рукой след от удавки на шее, он почувствовал, как пальцы стали липкими от крови. Хорошо, хоть порез оказался неглубоким.

«Это, наверное, тоже нужно считать везением, – мрачно подумал сержант, – хорошо, если и Виланду улыбнётся удача, а то у него лёгкие послабее моих».

Ладвиг прислушался, пытаясь узнать больше о похитителях и о месте, в которое они его притащили. Негромкие голоса людей накладывались на разные посторонние звуки, не позволявшие выделить в этом хаосе никакие отдельные слова. Несколько раз слышался чей-то хохот, видимо местные жители делились впечатлениями об охоте на незваных гостей.

«Да тут целая компания обосновалась. Ох, что-то нехорошие у меня предчувствия».

Отправляясь в подземелья, он догадывался, что хромой не единственный, кто шныряет в заброшенных трубах и казематах. Ладвиг ожидал встретить здесь нескольких мелких мошенников, промышляющих транзитом запрещённых товаров, но никак не предполагал, что наткнётся на бандитов, не боящихся открыто напасть на городских стражников. Даже опасения Виланда по поводу серьёзности намерений подземных обитателей, не поколебали уверенности в том, что злоумышленники разбегутся, столкнувшись лицом к лицу с представителями власти

Сержант поднялся на ноги и, вытянув руки, стал обследовать помещение, в котором находился. Комнатка оказалась совсем маленькой, по три ярда в длину и ширину, зато имела металлическую решётку, закрывавшую дверной проём. Больше всего это напоминало тюремную камеру. Возможно, так оно и было, судя по доносившимся извне звукам, дверь входила в общий коридор, откуда и слышались голоса людей.

Ладвиг просунул руку сквозь прутья решётки и попробовал определить, каким образом она запирается. С этой стороны обнаружились петли, на которых была подвешена тяжёлая кованая рама двери. Приподнятая решётка сразу же упёрлась в перекрытие дверного проёма, и снять её с петель не получилось. Сержант сместился в другую сторону и нащупал большой засов, надёжно закрывавший дверь. Тяжёлая металлическая пластина засова не сдвинулась ни на волосок, как бы ни старался налегать на неё Ладвиг. Занятый попытками открыть дверь сержант перестал обращать внимание на окружающие шумы и едва не пропустил момент, когда возле его камеры появились какие-то люди. В тёмном коридоре внезапно мелькнул свет, и в первый момент пленник решил, что ему почудилось, но темнота стала рассеиваться и сквозь решётку стала видна противоположная стена. Выяснилось, что камера располагалась в тупике за поворотом коридора и оттуда сейчас кто-то приближался. Не ожидавший, что им снова заинтересуются так быстро, Ладвиг отпрянул от решётки и отскочил на середину камеры.

Проведать пленника пришли двое. Факел держал в руке высокий хорошо сложенный мужчина, одетый как подмастерье какого-нибудь зажиточного цеха. Так действительно можно было бы подумать, если бы не его суровое, заросшее бородой лицо. Бледная кожа, приобретшая в свете факела зловещий красноватый оттенок, свидетельствовала о том, что солнце человек последний раз видел очень давно. На таком фоне его тёмные глаза были похожи на два кусочка угля.

«Ничем другим, кроме разбоя, такой тип заниматься просто не может», – решил Ладвиг, которому очень не понравился колючий взгляд незнакомца.

Некоторое время бандит молча разглядывал пленника, потом повернулся к кому-то, державшемуся в стороне от освещённого пространства:

– Этот, что ли, сержант?

Раздалось негромкое постукивание, и в дверной проём заглянул тщедушный тип в сером балахоне могильщика. Капюшон на голове не позволял разглядеть лицо, но Ладвиг заметил в его руке костыль и догадался о том, кем был второй посетитель.

– Этот, – еле слышно прошелестел голос хромого.

– Сопляк ещё, а уже выслужился, – неприязненно произнёс бородач, – из благородных, наверное. Мне сказали, что другой гораздо старше, а всё ещё в рядовых ходит.

«Жив Виланд, – с облегчением подумал сержант, – во всяком случае, пока».

– Тот раньше караулом у Южных ворот командовал, – проявил осведомлённость хромой, – не так давно был разжалован.

– Назови своё имя, звание и должность, – обратился к пленнику бородач.

– Ладвиг, сержант городской стражи Энгельбрука. Инструктор по клинковому оружию.

– Инструктор? А что, старый Хорст разве помер?

– Не знаю. – Честно признался сержант. – Я про него слышал, но жив он, или нет, не знаю.

– Это где ж ты успел столько опыта набраться, чтобы людей учить? – Не столько с удивлением, сколько с презрением спросил бандит. И не услышав ответа, добавил: – А здесь чего забыл?

Ладвиг понял, что этот человек немедленно почувствует ложь и решил рассказать всё, как есть:

– Я веду расследование по факту убийства женщины. Подозреваю, что вон тот человек, – сержант указал на хромого, – может помочь в её опознании. Он попытался от нас удрать, хотя причин для этого у него не могло быть никаких. Если только он сам не является нарушителем закона.

Хромой что-то прошипел, а бородач задумчиво произнёс:

– Следствие… Ты, что же, ещё и дознавателем назначен?

– Да. У меня с собой был приказ Магистрата, но ваши… люди его отняли.

Бандит нахмурился, потом пронзительно свистнул, и на этот зов прибежал ещё один обитатель подземелья. Видимо, бородач пользовался большим авторитетом, потому что вновь прибывший понял его с полуслова, кивнул головой и скрылся в темноте. Вернулся он быстро, принеся с собой кожаный тубус сержанта. Побывавший в воде пергамент с приказом остался цел и невредим. Ладвиг собирался было прокомментировать текст, но к его немалому удивлению, бородач взялся читать сам. Делал он это неспешно, шевеля губами, будто пробовал слова на вкус, и терпеливо дочитал до конца. Аккуратно свернув пергамент, бандит спрятал его обратно в тубус и неожиданно швырнул его в камеру к ногам пленника.

– Забирай, – сказал он. – Суши осторожно, чтобы не ссохся. На солнце не выставляй, а то буквы могут выцвести.

– Спасибо, – поблагодарил оторопевший Ладвиг.

Бородач сдвинул в сторону засов и отворил дверь.

– Выходи, – сказал он. – Побеседуем в другом месте.

– Арне! Да ты совсем спятил! – Фальцетом завопил хромой, тем самым выдав, что до этого всячески старался изменить свой голос. – Ты собрался его отпустить?

– А что, если так? – Поинтересовался бандит, и от его тона повеяло холодом. – Я не откажу себе в удовольствии лишний раз посмотреть на твою перекошенную от злобы рожу.

Хромой заскрипел зубами так, что, казалось, на этот звук откликнулось эхо.

– Ты… ты забываешься! – Он аж захлебнулся и брызнул слюной, выговаривая эти слова. – Да, если бы не я…

– …здесь бы гораздо меньше смердело, – закончил за него бородач и, обращаясь к Ладвигу, сказал: – Ступай вперёд, но шалить не советую.

– Арне! – Хромой постарался придать своему визгливому голосу суровость. – Ты, в который раз, нарушаешь договор!

Свободной от факела рукой бандит придержал сержанта за плечо, а сам повернулся к оставшемуся возле камеры хромому.

– Ты, никак, в суд на меня решил подать? – Ласково спросил Арне, но в его голосе слышалась затаённая угроза.

Видимо, хромой тоже её почувствовал, потому что снова заскрипел зубами и больше не проронил ни слова.

После лёгкого тычка в спину, Ладвиг сделал несколько шагов вперёд и повернул за угол, оказавшись в том самом коридоре, из которого доносились голоса и шум. Похоже, это подземное сооружение действительно когда-то строилось, как тюрьма. По обе стороны от центрального прохода располагались одинаковые зарешёченные двери. Вот только размер камер был разным. Встречались такие, что в них невозможно было вытянуться в полный рост, лёжа на полу, а в других вполне хватало места для обучения фехтованию. В одной из самых просторных камер горели факела, освещая скудный быт разношёрстной компании обитателей подземелья.

Ладвиг мельком насчитал не менее шести человек, устроившихся за столом, или лежавших на криво сколоченных топчанах. Двое из сидевших за столом играли в кости. Перед каждым из них лежала кучка мелких вещей, среди которых сержант заметил срезанные с его башмаков пряжки. На одном из топчанов, одетый в пёстрые лохмотья бандит приподнял согнутую в колене ногу и звучно испускал газы, пытаясь, таким образом, выдать незамысловатый мотив. Ещё пара подобных же оборванцев восторженно рукоплескала исполнителю и даже пробовала подпевать.

На пленника никто из них внимания не обратил, а на проходившем по коридору Арне, каждый из них, хоть на миг, но останавливал свой настороженный взгляд. Из чего не трудно было сделать вывод, что он являлся главарём банды и держал всех этих людей в полном повиновении.

Символично, что бородач выбрал для себя помещение, судя по всему, бывшее когда-то комнатой для надзирателей. Комната располагалась в самом конце коридора и отличалась от камер, прежде всего тем, что имела обычную дверь вместо решётки.

Первое, что бросилось в глаза Ладвигу, была стоявшая в углу унтер-офицерская полупика. Уже догадавшись, что это не трофей, он окинул помещение взглядом и ничуть не удивился увиденному. Обстановка в комнате была более, чем скромной и состояла из стола, с выскобленной добела столешницей, двух табуретов и аккуратно застеленной кровати. Никакого намёка на грязь и беспорядок, с которыми, не пытались бороться остальные члены банды.

Арне закрепил факел на стене и указал на один из табуретов:

– Садись. Угощать тебя не стану. Сам виноват – без приглашения явился. А поговорить надо.

Бородач уселся напротив и молча стал разглядывать сержанта, так и не успевшего осознать, что его статус от простого пленника внезапно повысился до гостя. Ладвиг, словно на докладе у старшего по званию, выдержал положенное время взгляд начальства и вежливо отвёл глаза в сторону.

«Капитан городской стражи тоже любит долгие паузы, чтобы как следует потомить подчинённого. Дурацкая привычка. А бандит, похоже, в прошлом был стражником…»

– Кто из Магистрата курирует следствие? – Неожиданно спросил Арне, когда уставший ждать вопросы сержант уже переключился на свои мысли.

– Ратман Олдрик.

– Ратман… Это не тот Олдрик, что раньше занимался поставками ячменя в монастырскую пивоварню? Он ещё три длинных сезона тому назад собирался отойти от дел и баллотироваться в Городской Совет.

– Наверное, он, – пожал плечами Ладвиг. – Я не так давно живу в городе.

– Однако тебе доверяют важные дела. – Задумчиво произнёс бородач. Наклонившись вперёд, он медленно произнёс: – Отвечай коротко и по существу. И не вздумай дуть мне в уши. Что конкретно хочет знать Магистрат?

«Вряд ли его заинтересует история с демоном. Что сказать? Долго думать нельзя… – застучала в его голове настойчивая мысль. – Ни в коем случае…»

Перед мысленным взором Ладвига мелькнули условные знаки, которые подавал ему ратман. Больше всего почему-то запомнился мизинец с жёлтым кривым ногтем, и он сказал первое, что пришло в голову:

– Золото. Нелегальные поставки.

Ждавший ответа бородач был опасен, как изготовившаяся к броску одичавшая собака. Услышав слова сержанта, он медленно выдохнул, вцепившиеся в край стола пальцы разжались. Видимо, он услышал именно то, что ожидал и теперь напряжение постепенно спадало.

– Ясное дело, – недобро усмехнулся бандит. – Конечно. Как будто их там ещё что-нибудь интересует… Кто на нас навёл?

– Курьерша, переносившая золото… – осторожно начал Ладвиг, думая, лишь о том, что отвечать, если бородач спросит о причинах её смерти, – …погибла. Я со своим помощником с утра зашёл к ночному мастеру узнать что-нибудь о её особых приметах. Там мы наткнулись на вашего хромого. Он, оказывается, приходил на опознание. Так, следуя за ним, мы сюда и попали.

– А что мне было делать, Арне? – Заскулил сквозь замочную скважину хромой. – Кто же знал, что они сразу полезут по трубам. Что ты с ним до сих пор возишься? Давно пора перерезать глотку и дело с концом!

Его вмешательство оказалось кстати – бородач отвлёкся и вопроса про обстоятельства гибели курьерши не последовало. Услышав возгласы по ту сторону двери, бандит поморщился и вышел из комнаты.

– Что ж ты им сам глотки не резал, если храбрый такой? – Он не полностью закрыл дверь, поэтому Ладвиг слышал каждое слово. – Ты же их сюда привёл, червь навозный!

«Странно. Неискренне как-то ругается. Как будто его не так уж это и беспокоит».

А вот хромой поверил в гнев главаря всерьёз.

– Остынь, Арне! Всё ещё можно исправить! Ещё не поздно их убить, и будет всё, как прежде! Никто не узнает! Арне!

«Какой кровожадный гадёныш. Хорошо, хоть, верховодит здесь человек уравновешенный».

– А может мне тебя убить, а? – В голосе бородача послышалась плохо скрытая ирония. – И сказать, что ты нас подвёл!

– Кому сказать? – Завопил хромой. Голос его окреп и зазвучал увереннее. – Да вы все тут находитесь только благодаря мне! И только мне! И где благодарность? Где, я спрашиваю?

– Благодарность? – Взревел бородач. Следом раздался треск материи. – Мне осточертело сидеть в этой вонючей дыре, а ты ещё смеешь говорить о благодарности?

«Теперь он действительно разозлился. Не завидую я хромому».

– Арне-е-е, – только и смог разобрать Ладвиг. Дальше слышалось только хрипение.

– Не вздумай больше упоминать о благодарности! Ты сам не имеешь ни малейшего представления об этом! Нами заинтересовался Магистрат! Причём всерьёз! Ты понимаешь это, мерин чахлый? У Магистрата хватит и сил и средств, чтобы из подземелий загнать нас прямиком в могилу. Ты знаешь, какие полномочия даны сержанту? Впрочем, откуда… Буквы вряд ли отложатся в твоей дырявой голове. Если эти стражники не вернутся, завтра нас будут выуживать из труб, будто слизней из грядки.

«Как он хорошо думает об организации следствия. – Усмехнулся про себя Ладвиг. – Не буду разубеждать».

– Что… же… делать… Арне?

– Я ухожу, Тилло. – Твёрдо сказал бородач. – Один, или с теми, кто решит составить мне компанию. Это решение давно зрело во мне. Ухожу, пока подземелья не стали ловушкой. Уверен, что твои хозяева найдут, кем нас заменить. А если не найдут, то меня это уже не касается.

– Ты пожалеешь…

– Тебе какая в том печаль? Или угрожаешь?

– Нет-нет! Просто… Я так привык к тебе… – Заискивающе произнёс хромой.

– Уж не думаешь ли ты уйти вместе со мной?

– Я бы с радостью, но… Ты же знаешь… Не могу подвести людей…

– Некоторых не грех и подвести. Приведи сюда второго стражника.

Бородач вернулся в комнату. Отряхивая руки и недовольно морща нос, он спросил:

– Ты, наверное, всё слышал, сержант? Я и тебе могу повторить, что покидаю подземелья. У меня старые счёты кое с кем из городской стражи. Видеть вот эти руки в кандалах – их давняя мечта. А я всё же не заколдованный принц, а тем более не сказочная рыба, чтобы исполнять желания.

– Вы нас отпустите? – Ладвиг постарался, чтобы голос не дрогнул.

– Да. Но наполнить твои карманы снова не смогу. Мои ребята не поймут. Для них это честно заслуженная добыча.

– Будем считать это платой за постой.

– А ты свой парень, сержант. – Бородач повеселел. От его сурового взгляда не осталось и следа. – Какие новости с поверхности? Гоззо по-прежнему служит у северных ворот?

Ладвиг вспомнил толстого смешливого командира караула и кивнул, добавив:

– Он теперь вахмистр. Совсем недавно произвели.

– Там раньше командовал Сеппэль…

– Он наш лейтенант, – произнёс Ладвиг, наблюдая, как в глазах бандита появляется зловещий блеск.

– Это ненадолго. Помяни моё слово. Ублюдок ещё станет капитаном и вволю всеми вами покомандует. – Бородач тряхнул головой, словно отгоняя мрачные мысли и спросил уже другим тоном: – А Керта ты знаешь?

– Из того же караула?

– Да. Сколько мы с ним вместе пива выпили… – Арне улыбнулся своим воспоминаниям.

– В лицо, скорее всего, знаю. А по имени нет.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова в сером капюшоне.

– Я привёл второго, Арне. Ты твёрдо решил уйти?

– Исчезни, Тилло! Или тебя обнять на прощание?

Дверь захлопнулась, а через мгновение вновь открылась, пропустив внутрь Виланда. Увидев Ладвига, стражник облегчённо вздохнул и даже попытался улыбнуться. Выглядел он неважнецки, но особых повреждений, похоже, не получил.

– А тебя я знаю, – прищурился Арне. – Вилфрид, кажется.

– Виланд.

– Точно! С Южных ворот… Ты же раньше командовал караулом. Наверное, должен был уже обервахмистра получить.

– Не только ты с начальством ужиться не смог.

– Да-а. – Протянул бородач. – И тебя, значит, обошли… А дочки твои, поди, уже внуков нарожали?

– Рановато. Ещё замуж не отдал.

– Жаль, не сплясать мне на их свадьбе, – вздохнул Арне. – Зато все деревенские красотки теперь будут моими. Я уже отвык, как пахнет трава на лугу, какого цвета закат над озером…

«А на деле сам посадил себя в подземную тюрьму, – подумал Ладвиг, – хоть и на место надзирателя, но это ничего не меняет».

– Нужно ли было торчать столько времени под землёй? – Мрачно спросил Виланд, сам того не догадываясь, озвучивший мысли сержанта. – Неужели только из-за мести?

– Так ты слышал о моих злоключениях? – В его голосе явно сквозили самодовольные нотки.

– Об этом во всех караульных командах легенды ходят. Правда, тебя до сих пор считают погибшим.

– Погибшим? – Бородач даже огорчился, но это чувство владело им недолго. – Может, оно и к лучшему. А на счёт мести… Да – было. Потом всё перекипело и осталось только желание посильнее навредить этим напыщенным индюкам. Затем и оно иссякло… Ладно, не будем вспоминать былое. – Арне посмотрел на дверь, прислушался и крикнул: – Эй, Тилло! Верни им оружие, да проводи наших гостей до выхода.

– Почему я? – Возмутился через приоткрытую дверь хромой.

– Ты же всё равно потащишься следом. Хоть польза от тебя будет. – Проворчал Арне и обратился к стражникам: – Назад вам двигать нет смысла. Далеко, и без знания секретных ходов, не выйти. Тилло покажет направление, как добраться по трубам до рва, а там и Южные ворота недалеко. Просьба у меня есть. Не сразу докладывайте начальству. Дайте мне, хоть денёк, чтобы убраться из города подальше. Воробьи, что те вороны, не должны клевать друг другу глаза.

Хромой вывел стражников в одну из камер, где в углу была пробита дыра, выводившая в очередную трубу. Ладвиг плохо помнил, каким образом его доставили в тюрьму, но был твёрдо уверен, что похитители шли другим путём. Внутренний диаметр трубы был точно таким же, как и на том участке, где им пришлось плавать и нырять. Не слишком радостные воспоминания заставляли сержанта через каждые несколько шагов прислушиваться. К какой-то момент, даже закралось сомнение в искренности Арне, решившего отпустить их с миром.

«Кто знает, что творится в голове у человека, добровольно просидевшего столько времени в подземной тюрьме. Может, он и этого Тилло с нами отправил только для того, чтобы с нами же вместе и утопить…»

Хромой, без особого энтузиазма воспринявший поручение главаря, двигался впереди бесшумным кошачьим шагом. Он настолько хорошо знал все подземные маршруты, что даже не позаботился взять с собой факел. С трудом передвигавшиеся в темноте стражники сильно тормозили хромого, чем вызывали его недовольство, выражавшееся в тихом злобном бормотании. Впрочем, именно оно и помогало хоть как-то ориентироваться в темноте. Хорошо, хоть хромой ответственно выполнял волю Арне и не пытался саботировать. Если бы он вздумал оторваться от стражников, то сделал бы это легко и незаметно.

Ладвиг не был склонен доверять этому неприятному типу и, ожидая какого-нибудь подвоха со стороны хромого, внутренне готовился к новым неприятностям. По мере того, как они удалялись от резиденции бандитов, мысли о задании Магистрата стали всё чаще посещать сержанта.