Текст книги "Ангел-насмешник. Приключения Родиона Коновалова на его ухабистом жизненном пути от пионера до пенсионера. Книга 2. Подставное лицо"

А вот хулиганских шаек Родион опасался. Он знал, что в уличных драках лежачего бьют, причём ногами, и каких-либо правил не придерживаются. Родион тоже не собирался чего-то соблюдать, и, чтобы хоть как-то уравнять шансы при стычке с хулиганами, вооружался. По старой детской привычке он таскал складной нож, но теперь это был не перочинный, а добрый охотничий нож с тяжёлой рукоятью. В компании с приятелями нужды в оружии не было, но если он шёл один в незнакомое место, то брал с собой кастет, а на всякий пожарный случай у него в чемодане хранилась финка. На самом деле хулиганы редко цеплялись к Родиону, должно быть чуяли, что получат отпор. Было что-то такое в его облике. Но случалось.

В самое первое посещение тёти Глаши Родион получил от неё в подарок финский нож заводского изготовления. Такие финки были на вооружении армии в тридцатые годы. Острое лезвие «щучкой», заводское клеймо и ножны из тиснёной кожи с кольцом для подвески завораживали взор. Родион был не в силах отказаться от подарка. Он сунул нож во внутренний карман пиджака и вскоре отправился домой. Он был уже на полпути к остановке троллейбуса, когда дорогу ему перегородил наглый подросток лет одиннадцати-двенадцати с грязными нечесаными волосами и потребовал дать ему закурить. Родиону была известна эта игра. Приставания малолетнего хулигана были провокацией. В какой-то момент из подворотни выходили несколько взрослых парней, обвиняли прохожего, что он якобы обидел малыша, избивали его за это, и очищали ему карманы. Родион знал, что где-то недалеко за ними наблюдает шайка молодых бездельников, встречи с которыми уже не избежать. Он сказал:

– Мальчик, курить вредно.

– Ты чё, не понял лось копытный? Карманы выворачивай!

Родион хотел было отвесить ему добрый шелбан, но тут завёлся мотор стоящего на обочине Газика, и ему в голову пришла идея получше. В кузове грузовичка стояла какая-то старая мебель, закрывающая кабину. То есть водитель не мог видеть свой задний борт, возле которого было около метра свободного пространства. Родион спросил:

– Мальчик, ты любишь кататься?

– Чё?

– Отлично! Я знал, что ты согласишься! Тогда поехали.

Родион схватил пацана одной рукой за шиворот, другой рукой за брюки в районе ягодиц, и, подбежав к заднему борту, забросил ошалевшего налётчика в кузов тронувшегося грузовика. Оглянувшись, он увидел выскочивших из ближайшей подворотни на другой стороне улицы шестерых длинноволосых молодцов характерного вида. Родион убегать не стал, он прислонился спиной к стене здания рядом с выступом, и достал из кармана финку. Когда хулиганы приблизились, он демонстративно вытащил финку из ножен и, слегка согнувшись, принял боевую стойку. Не ожидавшие такого отпора члены шайки притормозили и окружили Родиона неровным полукругом. Он обвёл всех сосредоточенным взглядом и сказал угрожающим тоном:

– Вас много и всех я не успею достать, но двоим самым смелым, кишки выпущу гарантированно.

Родиона подхватила мутная волна ярости. Это адреналин готовил организм к бою, смывая нерешительность и всякие рациональные мысли. Родион вдруг понял, что готов убивать этих подонков, невзирая на последствия и без всякого чувства раскаяния. Должно быть, эта решимость отразилась у него на лице, и сильно убавила хулиганский кураж шайки. У хулиганов тоже имелись ножи, и если бы они разом кинулись на Родиона, то наверняка одолели бы его, но они оказались морально не готовы к этому. Ребятки шли развлекаться, то есть покуражиться над прохожим пареньком, слегка попинать его, и пошарить у него в карманах, а вместо этого им предложили гарантированную больницу, милицейский протокол, и тюрьму при любом исходе поножовщины. К тому же парни были относительно трезвые, а на улице светло. Здравый смысл возобладал, и сиплый голос атамана произнёс:

– Эй ты, фраер длинный! Конай отсюда и больше не попадайся. В другой раз башку отвинтим.

Но все понимали, что это была не угроза, а форма временного мирного соглашения. Члены шайки, негромко переговариваясь и оглядываясь на Родиона, неторопливо отправились к месту своей дислокации. Родион положил нож в карман и двинулся своим путём, но тут дорогу ему преградил красноносый мужик лет под пятьдесят в старом коротком пальто, который протянул руку и требовательно сказал: – «Дай двадцать копеек». Для Родиона это было слишком. Накопившаяся ярость нашла выход. Не говоря ни слова, он отступил на шаг и с правой двинул мужика в челюсть, да так, что тот сел на асфальт. За спиной послышался возглас: – «Опаньки! Пулемётчик в торец схлопотал». Другой голос прокомментировал: – «Правильно! Будет знать, где строчить». Выплеснув адреналин, Родион спокойно зашагал домой. Он понял, кто попал ему под горячую руку. «Пулемётчиками» звали настырных и агрессивных любителей выпить из числа молодых пенсионеров. Они обходили людные улицы и «строчили» у прохожих по десять, пятнадцать или двадцать копеек, а затем, собравшись в условленном месте, пропивали добычу. Красноносому пулемётчику, неосмотрительно выбравшему для работы малолюдную улочку, не повезло.

Больше Родион финку с собой не таскал, обходясь более простыми средствами, да и нужды в этом не было. Стычки с хулиганскими шайками у него бывали очень редко и заканчивались без кровопролития, к тому же самих шаек было не так уж и много, и они не попадались на каждом шагу. А если и случалось Родиону получать по морде, то чаще всего от женщин.

Столкновение с парнями из Вероникиного двора закончилось мирно, но тут Родиону повезло. На третий день знакомства Родион пригласил Веронику в кино. На выходе со двора стояли несколько местных парней, а неподалёку обсуждала свои дела стайка мальчишек. Проходя мимо парней, Родион с Вероникой услышали нарочито громкий разговор:

– А фраер уже не носит Бонну на руках. Должно быть устал.

Родион понял, что это проверка на вшивость и приглашение к выяснению кто есть кто. Можно было притвориться глухим, и, не обращая внимания на реплики, идти своей дорогой, но это значило сразу признать себя трусом и слабаком, недостойным уважения. Родион остановился, а Вероника инстинктивно схватила его за руку. Он цыкнул на неё, и злым шёпотом приказал стоять на месте. Развернувшись, он подошёл к парням и, недобро прищурившись на самого высокого и стриженого под нулёвку, сказал:

– Я не устал, и готов любого поносить на руках. С кого начнём? Может с тебя лысый?

В этот момент за спиной раздался знакомый бас:

– Привет Родион! Каким ветром в наши края?

Это был тренер по вольной борьбе Васильев, в секции у которого раньше занимался Родион. Они поздоровались, обменялись рукопожатием, а затем Коновалов объяснил бывшему наставнику, что водит знакомство с местной девушкой, и взглядом указал на Веронику. Тренер понимающе кивнул и сказал:

– Тогда не буду задерживать. Бывай здоров Родион. Увидимся.

После этого, даже не взглянув на остальных, он ушёл. А ребят будто подменили. Они сказали, что и не думали ссориться, что он нормальный парень, и начали вперебой знакомиться с ним. А лысый пригласил Родиона с Вероникой на свои проводы в армию.

Причина такой резкой смены настроения была в тренере Васильеве. Лет пять назад он в одиночку раскидал и буквально сравнял с землёй целую кодлу дворовых дебоширов, вздумавших пристать к нему вечерней порой. С тех пор он сделался местной знаменитостью и непререкаемым авторитетом. На молодёжь он смотрел как на пустое место и никогда ни с кем не здоровался, поэтому человек, которому Васильев на равных пожал руку, автоматически становился достойным всяческого уважения.

Уже на улице Вероника сказала:

– Какой у тебя широкий и разнообразный круг знакомств. Каждый раз удивляюсь.

Вскоре круг его знакомств расширится. Мать Вероники познакомит его с семьёй Шиманских. Поводом стал эпизод с собакой.

Глава XVI. Толкатель ядра

В тот день Родион пришёл к Веронике раньше обычного, так как они собирались перед фильмом посетить магазин «Мелодия». Но в этот план вклинилась сидевшая у Вероники Жанна. Вначале нужно было проводить её домой. Родион пробурчал, что на улице светло, и она не заблудится без провожатых. Бойкая Вероника запросто могла и отругать Родиона, но он сносил эти вспышки с философским спокойствием. В этот раз она ледяным тоном объяснила, что Жанна не заблудится и в потёмках, а провожать девушку необходимо из-за её страха перед собаками. Причём в данном случае на Жанну наводит страх конкретная собака по кличке Север. Хозяин кобеля наглый толстый пенсионер взял моду по хорошей погоде во время прогулки сидеть на скамейке, а собаку отпускать гулять на свободе. И если в этот момент Жанна идёт по двору, то кобель всегда подбегает к ней и взлаивает. Жанна застывает на месте до тех пор, пока хозяин не отзовёт собаку. Родители Жанны ругались с пенсионером, но ему как с гуся вода, мол, кобель смирный, и ещё никого не покусал. Родион сделал предположение:

– Так может этот лай не агрессия, а желание подружиться?

– Может быть. Только Жанна не разбирается в собачьих настроениях. Она просто боится собаки без привязи и намордника. Но если ты тоже боишься ….

Родион нахмурил брови и произнёс:

– Вообще-то ты права. Это непорядок. Надо разобраться. Пошли.

Во дворе, где обитала Жанна, обстановка соответствовала рассказу Вероники. На скамейке возле подъезда читал газету толстый мужик, а недалеко от него бродил кобель немецкой овчарки. Пёс был не очень крупным, должно быть из отбраковки. Увидев новых людей, он побежал им навстречу. Родион присел на корточки, и, подозвав кобеля, ласково потрепал его по загривку. Север завилял хвостом, преданно уставился на Родиона, и, выражая готовность подчиняться, тихо заскулил. Родион сказал кобелю:

– Хороший пёсик! Сейчас ты познакомишься с хорошей девочкой Жанной.

С этими словами он бесцеремонно схватил стоящую за спиной Жанну за правую руку, и поднёс её к самому носу кобеля. Жанна ойкнула, и своими тоненькими, как карандаши пальчиками схватила Родиона за плечо. Север понюхал ладошку Жанны и дружелюбно лизнул её. Родион отпустил руку, выпрямился и сказал Жанне, что с этого момента Север стал её лучшим другом, бояться которого теперь просто глупо.

Толстому мужику эти игры не понравились, и на всех парах он засеменил к месту событий, время от времени окликая своего пса, но Север на его команды почему-то не реагировал. Родион приказал кобелю стоять, и, скрестив руки на груди, важно прошёл вперёд. Мужик хотел его обойти, но Родион заступил ему дорогу и строгим голосом спросил:

– Так это ваша собака?

– Конечно моя. Север!

– Ну, если вы так уверены, то заберите её.

Родион подошёл к стоящему кобелю, нагнулся, и что-то негромко ему скомандовал, а затем с отсутствующим видом отошёл чуть в сторону. С поводком в руке мужик двинулся к собаке, но едва он сделал два шага, как Север злобно оскалился и с яростным лаем набросился на хозяина. Возможно, он и укусил бы его, но Родион, бывший начеку, схватил кобеля за ошейник и успокоил его. Испугавшись, мужик отпрянул, и заголосил фальцетом:

– Что происходит?

Родион подошёл к нему и сурово произнёс:

– Запомни дядя! Собака – зверь. Она всегда должна быть под контролем хозяина. Всегда. Бесконтрольная, свободно бегающая собака дичает и перестаёт быть другом человека. Иногда довольно быстро, вот как сегодня.

Он взял у оторопевшего мужика поводок, прицепил его к ошейнику, и напутствовал пса:

– Возвращайся к хозяину Север и служи ему дальше.

Север подошёл к хозяину и приветливо замахал хвостом. Передавая мужику поводок, Родион угрожающим тоном сказал:

– Только попробуй ещё хоть раз отпустить собаку!

– Да кто ты такой?

– Уж лучше тебе этого не знать дядя.

Родион подмигнул Жанне, сказал ей «Пока», и отправился с Вероникой на улицу. Дар речи к Веронике вернулся через квартал. Она остановилась и спросила?

– Родион, что это было?

– Ты же видела! Воспитательный момент. Но я кажется, переборщил. Теперь он своего кобеля бояться будет, и скорее всего от него избавится.

– Не понимаю. С таким талантом, и гайки на заводе крутить. Ты же в цирке знаменитым дрессировщиком можешь стать!

– Да, я знаю. Но дело в том, что я по своей природе не комедиант, и никогда им не буду. Разве что вынужденно, когда припрёт, да и то ненадолго.

В следующее воскресенье часов в десять утра Родиона позвали к телефону. Звонила мать Вероники. Она сказала, что требуется его помощь, и ласково попросила тут же приехать к ним. Вскоре он звонил в квартиру профессора. Вероники дома не оказалось, и его встретила Анна Григорьевна. Она проводила Родиона в гостиную, и познакомила его с импозантной дамой сорока с лишним лет, напряжённо сидевшей на диване. Это была подруга хозяйки дома Ирина Сергеевна, жена архитектора Николая Шиманского. Помощь требовалась именно ей. Дама посмотрела на Родиона, и на её лице отразилось разочарование от увиденного, но, судя по всему деваться ей было некуда, и она сказала:

– Вы так молоды. Я слышала, что вы умеете дрессировать собак?

– У меня имеется соответствующий опыт. Я разбираюсь в животных, в том числе и в собаках, но диплома кинолога не имею.

Гладкость речи произвела на Ирину Сергеевну впечатление, она прониклась доверием к Родиону, и рассказала о проблеме. На днях схоронили её двоюродного брата, от которого Ирине Сергеевне досталась в наследство собака. Крепкий и нестарый ещё мужчина, после развода жил один, и нелепо погиб от удара током. Его собака никому из наследников оказалась не нужна, и её практически навязали доброй душе Ирине. Её мужу Николаю Романовичу собака тоже не глянулась. Он сказал, что этой здоровой дворняге положено сидеть на цепи, охраняя мастерскую их сына Казимира, а не протирать паркет в квартире. Так и сделали.

После окончания художественного училища Казимир выбрал профессию скульптора. Шиманские проживали в большой квартире на Пушкинской улице, а мастерская располагалась на тихой улице под названием «Детская» в городском районе Александровка. Вот туда и отвезли животное. Однако пёс оказался плохо воспитанным, никого не слушается, ничего не ест, и категорически отказывается сидеть на цепи. Конечно, со временем он привыкнет к месту и начнёт кушать, но главное – приучить его сидеть на цепи, а эта задача по плечу только специалисту. Родион сказал, что приучить молодую собаку к привязи не так и сложно, но обещать что-либо он не будет, пока не увидит пса.

Ирина Сергеевна тут же позвонила домой, и вскоре во двор заехала ухоженная двадцать первая «Волга» с Николаем Романовичем за рулём. Митьке очень хотелось посмотреть, как Родион управится с собакой, и он напросился в эту экспедицию. Место в машине было, и его взяли с собой. Транспортных пробок в те годы практически не было, и довольно быстро они прибыли на место. Небольшой кирпичный дом находился в частном секторе. Два года назад он достался Ирине Сергеевне по наследству и оказался идеальным местом для устройства мастерской.

Сама мастерская находилась в разделённой надвое большой пристройке за домом. Отапливаемая половина с дощатыми полами являлась стандартным рабочим местом скульптора. Массивный стол был завален необходимыми для работы предметами. Там лежали фигурные ножи, стеки и прочие инструменты скульптора. Вдоль стены располагалось несколько готовых скульптур, а посредине мастерской на вращающейся подставке, так называемом «станке», находился залепленный глиной каркас будущей скульптуры. Недалеко стоял мольберт с какими-то эскизами. Возле другой стены лежали мешки с гипсом, и стоял железный бочонок с глиной. Также имелся сколоченный из досок невысокий подиум. Казимир в основном был станковистом, поэтому его работы не превышали метра в высоту. Но в будущем он собирался освоить более крупные формы и бронзовое литьё. Рыжеволосый и худощавый Казимир кроме творческих способностей имел золотые руки и был трудолюбив, что гарантировало ему будущий успех. В неотапливаемой части пристройки располагался кузнечный горн, наковальня и печка для обжига керамики. Рядом с горном стоял большой ящик с курным углём.

Казимир встретил родителей без восторга, а на Родиона с Митькой бросил откровенно неприветливый взгляд. Последнее время работа у него не спорилась, а тут ещё эта капризная собака. Узнав, что гости прибыли именно к ней, он оживился, и провёл всех в мастерскую. Пёс лежал на полу недалеко от входа, положив заросшую морду на передние лапы. Рядом с ним стояла миска с водой. На вошедшую делегацию он не отреагировал. Несмотря на крупные размеры, грустный вид пса вызывал жалость. Родион, увидев кобеля, резко остановился, присмотрелся к нему и воскликнул:

– Ничего себе дворняга! Кто вам такое сказал? Да это же чистопородный ризеншнауцер! Прямо как с картинки сошёл. Если его подкормить и вычесать, то на выставке за один экстерьер медаль дадут. И зовут его, скорее всего по-немецки, каким-нибудь Тристаном или Фрицем.

Николай Романович хмыкнул, и сказал:

– Его зовут Фауст.

– Тогда Фрицем зовут какого-то его брата, ведь по правилам щенкам одного помёта дают клички на одну букву. А на букву Ф не очень пофантазируешь.

Родион присел на корточки и позвал кобеля:

– Фауст! Иди ко мне бедный пёсик. Потерял хозяина, а теперь страдаешь.

Фауст поднял голову, жалобно проскулил, встал на ноги, и, подойдя к Родиону, лизнул его в нос. Осмотрев его зубы и ощупав суставы, Родион сказал Фаусту:

– Не переживай дружище, ты попал к хорошим людям, и с новым хозяином заживёшь лучше прежнего, ведь ты ещё молодой.

И, обращаясь к остальным, сделал вывод:

– Кобель здоров, и ему не больше трёх лет. Значит, он может признать другого хозяина.

Удивлённая этими речами Ирина Сергеевна спросила:

– Родион, вы уверены, что это породистая собака?

– Абсолютно. Вы просто ещё не знаете, какое сокровище вам досталось. Собаки этой породы умны, любят детей, поэтому они хорошие няньки, и сильно привязываются к человеку. У них единственный недостаток в отсутствии сезонной линьки. Сажать их во дворе на цепь, это всё равно, что заставлять Давида Ойстраха играть на балалайке. Да и стоят они порядочно.

– Но на него же нет документов.

– Кто вам сказал? Они лежат в бумагах покойного хозяина. Судя по всему, наследники в них не разбираются. Съездите и заберите, пока они не поняли что к чему, мол, эти бумажки нужны для ветеринарной службы, да не проговоритесь, что собака больших денег стоит. А начнут тянуть резину, припугните их, что вернёте больного кобеля назад.

Переглянувшись, супруги попросили Родиона обождать, и двинулись к машине. Вдогонку Родион попросил их купить для собаки полкило дешёвой варёной колбасы.

После отъезда родителей Казимир сказал, что собаке в студии не место, тем более породистой. Родион с ним согласился и выразил надежду, что Фауст сегодня переселится на новое место. Некоторое время он занимался с Фаустом, а затем присоединился к Митьке, который с большим интересом осматривал мастерскую. Родион обратил внимание на карандашный эскиз человеческого торса с головой, и заметил:

– Кого-то мне эта морда напоминает. На Жору культуриста похож.

Казимир подошёл ближе:

– Это Георгий Купцов. Работал у меня натурщиков, но недолго. Оплата не устроила.

– Он самый, не ошибся я. Значит, не зря мышцы качал. Ишь, как высоко взлетел.

– А откуда ты его знаешь?

– Мы с ним в одной секции занимались. Борцовской. Боролся он неважно, потому что интересовался не приёмами, а диетами, тренажёрами и массажем для качания мускулов, или, как он их называл, «мячиков». Сандов недоделанный.

– Может и не Сандов, но рельеф впечатляет.

– А толку? Это ж всё для красоты.

– Не скажи. Георгий очень силён. Вот эту бочку с глиной ухватить не за что, так он сжимал её руками и отрывал от пола.

– Вот так?

Родион подошёл к пятидесятилитровому железному бочонку, наполовину заполненному глиной, выставил ногу для упора, схватил его за бока и поднял на уровень груди. Подержав бочонок на высоте несколько секунд, он аккуратно без грохота поставил его на место. Тут Митька не выдержал, и сказал:

– Родион целый километр Веронику на руках тащил, а она под центнер весит. Этот ваш Георгий ему в подмётки не годится.

Казимир оживился и попросил Родиона ещё раз поднять бочонок, но перед этим раздеться до пояса. Тот пожал плечами, но просьбу исполнил. А в момент поднятия тяжести Казимир заснял его фотоаппаратом «Зенит». Потом обмерял у Родиона кисть и бицепс, и удивился:

– Странно. У Георгия эти показатели ниже.

– Я же говорил, что это только видимость. У него руки короче моих, вот они и кажутся толще, чем есть на самом деле.

Казимир согласился, но его энтузиазм как-то увял. В Родионовой фигуре не было изъянов, но не было и чего-то выдающегося. Нормостеник с хорошо развитым мышечным корсетом. Имелся некоторый рельеф и пресловутая «шоколадка» на животе, но всё это было как-то сглажено, и не бросалось в глаза. И хотя широкоплечая поджарая фигура Родиона привлекала взгляды девушек, до уровня супермена он не дотягивал. То есть, по мнению опытного Казимира на пляже Родиону не суждено было стать центром всеобщего внимания. А вот играющий мышцами накачанный Георгий мог. Казимир спросил:

– Ты и сейчас тренируешься?

– Бросил.

– Почему?

– Интереса не стало. В чемпионы меня не тянет, а физкультуры хватает на работе. При установке ведущего колеса на комбайн работают все группы мышц. Причём время операции ограничено примерно четырьмя-пятью минутами. Занятие не для хилых. А за смену требуется поставить около сотни колёс. Этого вполне достаточно, чтобы быть в хорошей спортивной форме. Мой личный рекорд в установке колеса – полторы минуты.

На этом беседа закончилась, так как возвратились родители Казимира. Экспедиция прошла удачно, родословная и справка из ветлечебницы быстро нашлись в бумагах покойного и были переданы новым хозяевам Фауста. Предприимчивая Ирина Сергеевна даже взяла с наследницы расписку, что она отказывается от всяких прав на собаку.

С переменой статуса отношение к Фаусту кардинально изменилось, и кобель это почувствовал. Когда Николай Романович достал колбасу, Родион подвёл к нему Фауста со словами:

– Покормите его из своих рук.

Затем погладил пса и сказал ему:

– Ешь Фауст, не бойся. Это твой новый хозяин. Слушайся его, он хороший.

Фауст вытянул шею, аккуратно взял из рук колбасу и быстро её слопал. Затем приблизился к Николаю Романовичу и лизнул ему руку. Родион передал старшему Шиманскому поводок и сказал:

– Теперь всё в порядке. Фауст вас признал и с этой минуты вы стали для него хозяином. Везите его на новое место обитания и помните, что владельцы собак живут дольше любителей телевизора. Ежедневные прогулки с собакой хорошо укрепляют здоровье.

Взволнованные родители Казимира к его большому облегчению вместе с Фаустом отправились домой, а Родион с Митькой попрощались со всеми, и двинулись к остановке автобуса.

Но история на этом не закончилась. Дня через три Казимир нашёл Родиона и упросил его позировать вместо сбежавшего Жоры культуриста. Поводом стал разговор Казимира с отцом, состоявшийся накануне. Николай Романович был ортодоксом и сторонником реализма в искусстве.

Абстракционизм и прочие выверты он считал банальным эпатажем. Эпатаж, это заменитель таланта. Хорошему певцу нет нужды плясать на сцене, вычурно одеваться и разбивать о пол гитару. Это удел бездарей и просто клоунов, желающих понравиться публике любым способом. Точно также не умеющий рисовать художник начинает выдавать свои каракули и прочие уродские произведения за новое направление в живописи или скульптуре. И ведь иногда прокатывает, но это уже из области причуд моды.

Казимир надумал изваять жанровую скульптуру толкателя ядра, но уход Жоры натурщика нарушил этот план. Николай Романович на это сказал, что всё к лучшему. Мол, толкание ядра относится к лёгкой атлетике, и поэтому модель логично искать среди легкоатлетов, а не культуристов. И посоветовал Казимиру обратить внимание на Родиона:

– У него от природы гармоничное телосложение, а потому и внимания не привлекает. Так часто бывает, потому что гармония вещь тонкая. Во многих случаях она незаметна как воздух, которым мы дышим, и вспоминаем о нём лишь тогда, когда он портится. Так и тут. В глаза всегда бросается дисгармония. И гипертрофированная мускулатура, и мышечная дистрофия – явления одного порядка. И то, и другое есть отклонение от золотой середины, то есть дисгармония. Между прочим, все виды спорта, так или иначе, отражаются на телосложении спортсменов, но давно замечено, что самые красивые фигуры вовсе не у культуристов, а у легкоатлетов и пловцов. Должно быть, это самые гармоничные виды спорта. Изображать уродцев нетрудно, они получаются сами собой, а ты попробуй изобразить Гармонию, да так, чтобы её увидели и все остальные!

Казимир уговорил Родиона позировать, обещав платить за сеанс по три рубля. Родион согласился, но потом долго проклинал себя за это. Позирование оказалось настолько тяжёлым трудом, что заработанный таким образом трояк ничуть не радовал. Родион терпел эти муки не ради денег, а из чувства долга. Он не любил нарушать договоры.

Казимир не говорил для чего ему эта скульптура. На заказ он делал какие-то барельефы, а «толкателем» занимался в свободное время два раза в неделю чаще всего в выходные. Скорее всего, он готовил экспонат для какой-то выставки с явным намерением перещеголять знаменитого А. Дейнеку. Впрочем, тема была ему близка. Ещё в школе Казимир занимался лёгкой атлетикой, и умел бросать ядро популярным способом «Хлёст с туловищем».

Родион в одних трусах стоял на подиуме в заданной экспрессивной позе. В правой руке возле уха он держал настоящее спортивное ядро, весящее около семи килограмм. Казимир методом прямого моделирования набрасывал на заготовку гипс, а затем разными инструментами убирал лишнее и правил формы. На столе лежали большие карандашные эскизы, с которыми мастер время от времени сверялся. Процесс затягивался из-за того, что многие готовые детали не нравились скульптору, и он начинал их переделывать. Это со стороны кажется, что стоять в неподвижной позе нетрудно, а на деле это занятие требует большой физической выносливости. Родион не любил вспоминать этот период, и бурчал, что даже изометрическая гимнастика значительно легче позирования. Но всё когда-то заканчивается, и через месяц Родионовы мучения тоже закончились. Но не без скандала.

Среди городской элиты семья Шиманских занимала достаточно высокое место, поэтому круг знакомых и приятелей Казимира соответствовал его положению и образованию. Туда входили представители богемы и сыновья чиновников, с которыми он когда-то учился или проводил время в одних компаниях. Среди них попадались художники, были два «вечных» студента и журналист. Кое-кто занимал синекурные должности, а многие были просто бездельниками с высшим образованием. Казимирова мастерская оказалась удобным местом для посиделок, и его приятели поодиночке и группами стали приходить туда просто поболтать, выпить пива или поиграть в карты. Для этих целей в углу стояли несколько деревянных табуреток. Народ был воспитанный, дикие попойки не устраивались, а если хотелось гульнуть, то все культурно отправлялись в какой-нибудь ресторан. Карманные деньги у ребят на это дело имелись всегда.

Время от времени Родион сталкивался с ними в мастерской, и с первой же встречи невзлюбил эту публику за оголтелый снобизм. Родиона демонстративно игнорировали, и вежливо держали на расстоянии. А такие вещи действуют на психику сильнее прямого посыла матом. Но Родион совершенно не комплексовал, потому что и сам эту компанию не ставил ни в грош. Исключение составляли Казимир и его лучший друг Дикаршмен. Они не зазнавались перед Родионом, а он уважал их за то, что и Казимир и Дикаршмен были настоящими художниками работягами, а не пустозвонами. Дружили они ещё с училища. Дикаршмен было прозвищем Эдуарда Филиппова. Оно так к нему прилипло, что лишь редкие люди знали его по имени. Что означало слово «Дикаршмен» было неизвестно, но звучало оно изыскано и по-иностранному.

Дикаршмен тоже был скульптором, он работал в кооперативе по изготовлению кладбищенских памятников. Зарабатывал хорошо, но тратил так, что иногда забегал до Казимира перехватить десятку до получки. Со своими высокопоставленными родителями он не ладил, и последние годы почти не общался. Жил он в однокомнатной квартире доставшейся ему после развода со своей высокопоставленной женой. Потомственный интеллигент Дикаршмен бегло говорил по-французски, бывал за границей и хорошо изучил европейские порядки. В то же время он был демократичен и в любой компании быстро делался своим. Однажды он заскочил в мастерскую к Казимиру в компании американского негра по прозвищу Рубероид.

Американец быстро понял, что в России ему лучше быть Рубероидом, чем Сирилом Трипнером. Он с гордостью сообщил родителям, что русские называют его Ruby road, что в переводе значит «Рубиновая дорога». У этого Рубероида была очень извилистая биография от московского студента, утратившего паспорт, до лица без гражданства, которого нелёгкая занесла в Ростов. Проживал он на съёмной квартире, а средства к существованию добывал работой подсобником в этом самом кладбищенском кооперативе. Его американская семья была весьма зажиточна, и время от времени Рубероид получал от них переводы, но, несмотря на уговоры родственников, возвращаться в страну «жёлтого дьявола» не хотел. Ему нравилось жить в СССР.

Так прошёл месяц, и в воскресенье с утра Родион явился в мастерскую на последний сеанс. А так как работа над скульптурой была практически закончена, то он подумал, что Казимир начнёт уговаривать его на новый проект, и твёрдо решил не соглашаться на это.

В мастерской он застал Дикаршмена, который сообщил ему, что Казимир умчался куда-то по делу, и просил обождать полчаса до его возвращения. Буквально минуты через две к дому подкатила «Волга» и из неё высадился десант «золотой молодёжи», состоящий из четверых молодых людей и девушки с высоким начёсом по моде того времени. Они зашли в мастерскую, поздоровались с Дикаршменом, как у себя дома расселись на табуретках, и расстегнули принесённую из машины сумку с чешским пивом в трёхсотграммовых бутылках с затейливыми этикетками. Прихлёбывая пиво, они завели разговор на свои обычные темы о заграничных шмотках, фильмах и напитках. Дикаршмен присоединился к ним, а Родион примостился на низенькую скамеечку под стеллажами и слился с фоном. Вначале он хотел сразу уехать оттуда, но из вежливости решил дождаться хозяина.

Все эти молодые люди побывали за границей и со знанием дела сравнивали товары и сервис в Европе и в СССР. Нигде не бывавшая девушка слушала эти рассуждения с полуоткрытым ртом. Родион вполуха слушал этот трёп. Он думал о Веронике и дальнейших перспективах их дружбы. Он уже окончил вечернюю школу, и по всему выходило, что нужно получать высшее образование. Но какое именно? Это был самый трудный вопрос. В конце концов, Родион отложил принятие решения в надежде, что жизнь сама подскажет направление.