Текст книги "Жан-Поль Бельмондо. Профессионал"

И вот, вместо того, чтобы отправиться в веселое свадебное путешествие с любимой Элоди, он погрузился в работу. Пришлось опять просить прощение у жены…

Съемки в «Виаччи» оказались непростыми для Жан-Поля. Прежде всего, его не очень занимал сюжет. Рассказ о молодом крестьянине, который, приехав в город, влюбляется в проститутку, потом терпит всяческие унижения и возвращается обратно в деревню, чтобы умереть на пороге родного дома, был лишен «нерва», а вся картина при всем ее изобразительном изяществе многое теряла в глазах зрителей по части занимательности. Бельмондо приходилось «разжигать страсть» и он чувствовал себя не в своей тарелке.

У Мельвиля

1961 год начался у нашего героя в съемочной группе режиссера Жан-Пьера Мельвиля, которого он помнил еще по фильму «На последнем дыхании», где тот очень забавно сыграл эпизодическую роль писателя. То, что сорокадвухлетний Мельвиль появился в ленте Ж.-Л. Годара в роли популярного американского писателя, заносчивого мэтра, у которого прямо на аэродроме берет интервью девушка-журналистка, является типичной годаровской шуткой, выражением его иронического отношения к миру. После фильма «На последнем дыхании» Бельмондо встретил Мельвиля на съемках «Чочары» – в безукоризненном костюме, черных очках и в шляпе. Настоящий денди. Мельвиль явно приглядывался к Бельмондо. И, видимо, уже приняв для себя решение, дал ему сначала прочитать роман «Леон Морен, священник», написанный лауреатом Гонкуровской премии Беатрис Бекк.

Через неделю Мельвиль спросит у Бельмондо, согласен ли тот сыграть главную роль священника в этом фильме?

А почему бы и нет? Бельмондо хочет попробовать себя в самых разноплановых ролях, и сценарий ему понравился. Хотя он на дух не переносит попов, Морен ему симпатичен. Это порядочный человек, который старается быть верным данной клятве. Столкнувшись с искусом, он достойно выходит из посланного ему испытания. Происки дьявола его не пугают. Бельмондо уверен, что справится с ролью. Но не может ли Мельвиль подождать? Ему надо выполнить обязательства перед другими режиссерами. Если тот готов ждать, тогда все в порядке. А кто намечен на роль главной героини по имени Барни? Эмманюэль Рива? Это имя ему хорошо знакомо по фильму Алена Рене «Хиросима, любовь моя». Хорошая актриса и, что немаловажно, очень недурна собой. А как она отнесется к его кандидатуре? Внешность у него уж больно не пасторская.

Но Мельвиль уверен, что все будет в порядке.

…Тихая жизнь маленького французского городка с узкими улочками во время оккупации. Потерявшая на войне мужа, главная героиня Барни Аранович живет одна с дочерью. В прошлом активистка компартии, убежденная атеистка, она насмешливо относится к молодому пастырю Леону Морену. Ей непонятно, что заставило привлекательного парня надеть сутану священника. Пользуясь исповедальней, Барни выкладывает ему, что думает о Боге и его, Морена, миссии в городе. Она ожидает отпора, но Леон Морен спокойно и убедительно парирует ее доводы. Тогда она приходит к нему, чтобы поспорить в открытую. Морен дает ей почитать богословские книги, которые Барни никогда не видела. Для него эта женщина – одна из заблудших овец, которую надо наставить на путь истинный. Он для нее – просто привлекательный представитель противоположного пола в странном для молодого человека одеянии. В своих беседах они открываются друг другу. Очень скоро Барни уже не способна скрыть своего влечения. Но Морен достойно и спокойно парирует все ее попытки перейти опасный рубеж в их отношениях. Оскорбленная Барни решает его спровоцировать и посылает к нему красотку-подругу, перед которой не может устоять ни один мужчина. Но только не Леон Морен. Он просто выставляет обольстительницу из дома. Тогда Барни сама решает пойти ва-банк и пытается соблазнить священника. И ее ждет полное поражение. Осознав свою вину, она просит у Морена прощение. А тем временем Францию освобождают от фашистов, приходит конец оккупации. Отца Морена отправляют с миссией по соседним селам. Барни возвращается в Париж. Они расстаются навсегда.

Отец Сергий у Льва Толстого в аналогичной ситуации, дабы не согрешить, отрубает себе палец. Француз Леон Морен ведет себя иначе. Его смущает плотская любовь Барни, но он хочет остаться верным своему обету иными средствами, убеждая женщину, что не может быть другим. Для него грех – не пустое слово. И он достойно выходит из трудного положения.

Бельмондо убедителен в роли глубоко верующего проповедника, Эммануэль Рива очень красива.

В работе над образом Жан-Полю здорово помогал консультант на картине отец Лепутр. Тот понимал, как трудно актеру Бельмондо, игравшему до этого «брутальных» или комедийных персонажей, «влезть в шкуру» священника, и всячески старался оградить его от излишних придирок со стороны постановщика. Скажем, Мельвилю не нравилось, как актер ходит в сутане. Тогда вмешивался добрейший кюре и доказывал, что не у всех священнослужителей одинаковая походка. Если Жан-Полю удобнее ходить быстро, пусть будет так. Мельвиль вообще поначалу нервничал, наблюдая, как Жан-Поль по утрам приезжал на студию в своей пижонской машине с открытым верхом, но уже облаченный в сутану и берет. «При виде меня, – рассказывал Жан-Поль, – он пугался. Мельвиль считал – и это стало его наваждением, – что я не достаточно собран. Мол, если вы приезжаете на дорогущей машине и отпускаете шуточки, значит, не относитесь серьезно к роли. Он считал, что мы обязаны по вечерам говорить о душевных муках Морена, о его переживаниях, а мы отправлялись куда-нибудь выпить и потанцевать, словом, весело проводили время. Мельвиль считал, что мне наплевать на его фильм, и все время твердил: „Вам надо собраться“. На что я ему отвечал: „В таком случае я просто усну“…В одной из сцен Бельмондо обращался к Эмманюэль Рива на латыни. Мельвиль хотел, чтобы актер выучил текст наизусть. „Нет, так не пойдет. У меня совершенно нет способности к языкам, – возразил Жан-Поль. – Вы напишите текст на листе бумаги и укрепите его за камерой, я прекрасно его прочту“. В конце концов режиссер уступил.

«Если вы видели фильм, то обратили внимание на то, какой у меня вдохновенный вид, – говорит Бельмондо. – А все потому, что я старался разобрать текст и слегка волновался… В детстве, когда я пел в церковном хоре, у нас был потрясающий кюре аббат Грацциани. Добрейшей души человек. Играя Морена, я думал о нем. Но актеру очень важно использовать свой дар воображения, а не подражания. Чтобы сыграть полицейского, вовсе нет надобности провести десять дней в комиссариате полиции и участвовать в погонях за опасными преступниками».

Постепенно отношения актера и режиссера выровнялись. Мельвиль видел, что Жан-Поль по-настоящему увлекся ролью. Актеру действительно по-человечески нравился Леон Морен, он восхищался его поведением, его нравственными устоями. Не удивительно, то, что мы видим на экране, трогает за живое, глаза актера полны доброты, участия, понимания.

Отвечая некоторым ортодоксальным католическим критикам, которые считали фильм вредным для нравственных устоев общества, отец Лепутр говорил, что он создан «не для верующих, а для атеистов». «Иные увидят в нем, – писал он, – историю женщины, которая дурно ведет себя, я же нахожу, что это рассказ о священнике, который оказывается на нравственной высоте». Сам же Мельвиль явно хотел доказать третье: как важно человеку – в сутане он или без оной – жить в согласии со своими убеждениями. Жан-Поль понял эту «сверхзадачу» и сыграл образ Леона Море с большой силой и искренностью.

Вероятно, ему было бы гораздо труднее, если бы рядом не было такой актрисы, как Эмманюэль Рива. Ее глуховатый, трепетный голос, который так завораживал всех в фильме «Хиросима, любовь моя», магически действовал и на него. Героиня Рива полна внутренних противоречий, которые разрывают ее. Она презирает лицемерных (как она считает) святош и вместе с тем страстно влюблена в одного из них. Она яростно спорит с Мореном, но явно пасует перед его аргументами. Фильм служил яркой иллюстрацией того, что в споре рождается истина, что спор помогает каждой стороне осознать свои сильные и слабые стороны.

Надо сказать, что Эмманюэль Рива сначала с настороженностью отнеслась к выбору режиссером на роль главного героя Бельмондо. Она уже видела фильмы с его участием и считала его человеком «другой группы крови». Потом ее откровенно смущала его «брутальная» внешность. «Он скорее похож на грабителя с большой дороги, чем на священника», – говорила она. Поначалу Мельвиль опасался, что его актеры не найдут общий язык, а ему нужна была их предельная искренность. Вначале они действительно настороженно приглядывались друг к другу. Потом Рива по достоинству оценила актерский талант и обаяние Бельмондо, поверила в него. Они подружились, стали проводить вместе свободное от съемок время. И с грустью расстались после окончания работы.

В дальнейшем Жан-Полю Бельмондо не придется сниматься вместе с Эммануэль Рива, которая станет любимой актрисой авторского, интеллектуального кино, но не сумеет подняться выше своих ролей в «Хиросиме», «Леоне Морене», а потом и в экранизации романа Франсуа Мориака «Тереза Дескейру». С Бельмондо они всегда с удовольствием будут вспоминать те несколько недель, которые работали вместе.

С Жан-Полем у Мельвиля установились добрые отношения, и они сделают вместе еще два, очень разных, фильма «Стукач» и «Фершо-старший».

Сценарий «Стукача» режиссер написал под сильным влиянием аналогичных американских фильмов, заполонивших в те годы экраны кинотеатров. Герой фильма Сильен – доносчик: он «стучит» полиции, о чем не догадывается его приятель взломщик Морис (Серж Режжиани). Узнав, что тот затеял очередное «дело», Сильен «сдает» его своим хозяевам. Нанятый наемный убийца ненароком убивает Мориса и тяжело ранит Сильена…

Как обычно, в фильмах Мельвиля значение имеет не столько сюжет (который может быть банальным и вторичным), сколько его воплощение, не текст, а подтекст, и его картины рассчитаны не на праздного, а на думающего зрителя. Холодноватый, изысканный стиль Мельвиля не спутаешь с манерой никакого другого французского режиссера. Сам Мельвиль считал, что делал фильм «о дружбе, о конце дружбы». Цитируя писателя Луи-Фердинанда Селина, он утверждал, что в жизни надо подчас выбирать: умереть или лгать? Критик Клод Бейлие тоже считал, что «Стукач» – это «полное горечи размышление о лжи в жизни человека».

Усвоив многие полезные уроки американского триллера, Мельвиль насыщает картину внутренним напряжением. Бельмондо играл не рефлексирующего подонка – того же Пуакара в «На последнем дыхании», а слабого человека, который ради спасения своей жалкой жизни попирает законы дружбы, страдает от этого и чей конец предопределен.

Фильм «Фершо-старший» совершенно не похож на «Стукача». Мельвиль экранизировал один из так называемых «трудных» романов Жоржа Сименона, в котором рассказывалась история взаимоотношений престарелого миллионера Дьедонне Фершо со своим молодым секретарём Моде (которого и сыграл Бельмондо).

Сохранив в фильме историю сложных отношений между Фершо и Моде, Мельвиль превращает того из секретаря в шофера и телохранителя (учитывая боксерское прошлое Бельмондо). Как и в романе, он тоже похищает деньги Фершо, хотя у них во время блужданий по дорогам Америки установились вполне, казалось бы, дружеские отношения. Сименоновский Моде сбегал в Панаму вслед за американкой, в которую влюбился, в фильме он тоже бросает Фершо, прихватив вместе с его деньгами красотку стриптизерку Лу (Мишель Мерсье, будущая «Анжелика»). Но финал фильма отличался от финала романа. Раскаивающийся Моде возвращается к Фершо, чтобы попросить у него прощения. Но поздно. Он становится лишь свидетелем его агонии и смерти после нападения бандитов, решивших «пощипать» старика, которого считают богачом и не знают, что его до нитки обобрал Моде.

Картина Мельвиля была построена в виде «дневника бегства». Фершо вынужден срочно покинуть Францию, где ему грозит суд за былое преступление в Африке. Моде едет с ним. Попав в Америку, они вынуждены все время менять место жительства. Тема романа Сименона, сохраненная в фильме, была темой о человеке на распутье. Пересматривает всю свою жизнь Фершо. Рефлексирует о будущем Моде. Сименон глубоко анализировал генезис преступления, к которому неумолимо идет Моде. Мельвиль успешно показывал это чисто изобразительно. Как отмечала критика, фильм стал удачной изменой «букве» рома на, сохранив его «дух». В конце концов у Мельвиля Моде оказывается более совестливым (если только так можно сказать) человеком, чем персонаж Жоржа Сименона.

К созданию такого противоречивого персонажа Жан-Поль шел, отталкиваясь от литературы Сименона и любимого Бальзака, который глубоко анализировал губительную роль денег, толкающую человека на преступления. Мельвиль, как обычно, добивался от него предельной собранности и искренности. И это уже не вызывало с его стороны былых насмешек. К тому же в лице своего партнера, замечательного актера старой школы Шарля Ванеля Бельмондо видел пример ответственности и профессионализма. Для Мельвиля нет мелочей, для него значима каждая деталь. Он требовал от актеров, чтобы каждый их взгляд, жест был наполнен смыслом, служил раскрытию главной темы фильма. Даже декорации призваны были лучше оттенить состояние героев. Действие фильма определяется не столько внешними фактами, сколько внутренними противоречиями между Моде и Фершо. Их отношения клокочут, как лава в кратере вулкана, грозя вылиться наружу и смести все на своем пути.

В этом смысле не менее интересна была для Жан-Поля работа с Луи Маллем над картиной «Вор».

…Жорж Рандаль – вор по призванию. Когда-то собственный дядя ограбил его, лишив законного наследства, и тот в отместку ловко обчистил его квартиру. После этого Рандаль уже не может остановиться. Каждая кража – это способ самоутверждения. Однако постепенно в душе вора прочно поселяется страх, он перестает быть уверен в себе. Теперь после очередного грабежа он стремится поскорее добраться до поезда и уехать куда подальше. Но ведь от судьбы, как от сумы, не убежишь…

Луи Малль и Жан-Поль Бельмондо исследовали воровство, как род недуга, как те же пьянство или наркоманию. Фанфаронство и страх – две стороны характера Жоржа Рандаля. Всякий раз, орудуя в чьей-то замочной скважине, он вспоминает свою бессмысленно прожитую жизнь, свою неудачную любовь. Жан-Поль был очень органичен, изображая своего героя и в «светской жизни» (ведь он как-никак из приличной среды, где никто не догадывается о его «второй» жизни), и когда тот «распечатывает» очередную квартиру. Но главное – он убедительно показывал моральную деградацию своего героя, который постепенно начинает тяготиться своей «профессией». Сколько боли в этом изящном, умном и горьком экскурсе в тайники человеческой души!

Снова с Годаром

Особое место в этом десятилетии у Жан-Поля Бельмондо занимает его третья картина с Жан-Люком Годаром. После «На последнем дыхании» он снялся у него в комедии «Женщина есть женщина», где он сыграл вместе с женой режиссера Анной Карина. Но этот фильм не оставил у него ярких воспоминаний. Теперь картина «Безумец Пьеро» по роману американца Лайонеля Уайта возвращала их обоих к творческим поискам времен «На последнем дыхании». Как и тогда, на съемочной площадке царил дух импровизации. Бельмондо были не всегда понятны указания Годара (по своему обыкновению, тот существенно отходил от романа Уайта), но он не задавал лишних вопросов. Тем более, что Жан-Люк по своему обыкновению всячески увертывался от ответов. Партнерша Жан-Поля и в этом фильме – жена Годара Анна Карина – была всегда уверена, что комедийный жанр не очень-то удается ее мужу-режиссеру. В руках у Годара, как обычно, была заветная тетрадка, диалоги рождались по ходу съемок, режиссер предоставлял актерам возможность импровизировать. Жан-Поль попал в знакомую обстановку. Ему легко работается с Годаром, он доверяет ему безоглядно.

Жан-Люк предстает в этом фильме во всем своем блеске. Если «На последнем дыхании» был снят во вполне традиционной манере, то невозможно представить себе что-либо авангарднее «Пьеро». Здесь сплошная эклектика, пренебрежение любыми законами реальности. Как справедливо утверждал после выхода фильма писатель Луи Арагон, рассказать содержание «Безумца Пьеро» весьма затруднительно. Поэтому воспользуюсь тем, как он это сделал в тогдашнем журнале «Имажэсьон». На мой взгляд, ему это удалось лучше, чем другим.

«…Буржуа Фердинанд Гриффон (он же Пьеро) оставляет своих детей с новой няней Марианной (Анна Карина), которую к нему привел, представив как свою сестру, приятель Фред (Дирк Сандерс). А сам отправляется на очередной светский прием, который вызывает у него отвращение. Правда, Гриффон имеет возможность поговорить с американским кинорежиссером Сэмюэлем Фуллером (в этой роли Фуллер играл самого себя). Вернувшись домой, он предлагает Марианне отвезти ее домой – тут между ними вспыхивает страсть, и Гриффон остается у нее на ночь. Утром она впервые называет его Пьеро и признается в любви. Мы знакомимся с ее странным жилищем, где рядом с грудой автоматов валяется труп. Приходит Фред, который рассказывает непонятную историю о гангстерах и спекуляциях. Марианна с Пьеро скрываются, за ними увязывается зловещий гном. Денег у них нет. Чтобы заправить украденную машину, им приходится ограбить хозяина бензоколонки. Потом, симулируя несчастный случай, они поджигают машину, не зная, что в ней спрятан чемодан с долларами. На другой, тоже украденной машине они добираются до Средиземного моря, где топят краденое авто. Некоторое время они живут, как робинзоны: удят рыбу, охотятся, стреляя из лука. Пьеро много читает (герои Годара вообще завзятые книгочеи). Но очень скоро обнаруживается непрочность такого рая в шалаше. Марианне скучно. Ее тянет к роскоши, развлечениям и порокам. В конце концов Марианна бросает зануду Пьеро и отправляется искать удалого парня Фреда. Наш герой бросается за ней вдогонку. Вновь появляется зловещий гном, он запугивает Марианну, добиваясь от нее признания, куда она спрятала доллары. Она зовет на помощь Пьеро. Но когда тот приходит, то обнаруживает в комнате лишь труп гнома и красное платье Марианны. Появляются два гангстера, которые пытают Пьеро: им тоже надо знать, где доллары. Поняв, что тот ничего не знает, его оставляют в покое. Пьеро некоторое время работает в Тулоне у живущей в изгнании княгини. Здесь его находит Марианна, и они вместе отправляются на поиски Фреда. Тот вовлекает их в очередное мошенничество, которое завершается стрельбой и убийствами. Марианна и Фред (который никакой ей не брат, а любовник) исчезают. Пьеро отправляется их искать и, обнаружив на острове, в припадке ревности убивает обоих. Позвонив жене и расспросив о детях, он выкрашивает лицо в синий цвет, обвязывает себя динамитной лентой и поджигает шнур. В последний момент, передумав, Пьеро пробует освободиться от динамита, но не успевает это сделать: он взрывается на берегу моря».

Словом, эта лента, как и многие другие картины Годара, – увлекательный ребус для интеллектуала. Бельмондо играл центральную фигуру фильма – Грифона-Пьеро. Тот тщетно пытается найти себе место в окружающей его жизни – с ее обманами, подлостью, террором. Как и Пуакар, Пьеро становится жертвой коварства и неверности женщины. Любовь к Марианне делает его безумцем, толкает на самые экстравагантные поступки, вовлекает в невероятные приключения. Короткое счастье на острове лишь оттеняет его неспособность приобщиться к безжалостному и безумному окружающему миру.

Все эти сложные чувства своего героя актер преподносил в своей неподражаемой манере. Долгое время Пьеро покорно следует за Марианной, но, убедившись в ее неверности, идет на крайнюю, абсурдную меру – жестокое нелепое самоубийство. В этих финальных эпизодах Бельмондо решительно менял стиль игры. Он играл драму обманутого человека, играл с большой силой.

Годар работал как всегда быстро. Оператор Рауль Кутар понимал его с полуслова. «Я никогда не видел, – скажет позднее Жан-Поль Бельмондо, – чтобы Годар шел ощупью. Он был всегда очень точен в своих требованиях. А если и допускал импровизацию, то в пределах ему одному известной сюжетной схемы. Нас он заставлял играть немного в духе „комедиа дель арте“. Только комедией в его фильме „Безумец Пьеро“ и не пахло».

Чтобы сделать Бельмондо более понятным образ Пьеро, Годар говорил актеру, что он – это тот же Пуакар, но в иных обстоятельствах, что это, мол, Мишель Пуакар пять лет спустя, если бы его не убили. Но наиболее отчетливо оба фильма сближает лишь их очевидный антифеминизм. У Годара всегда были сложные отношения с женщинами и, в частности, с тогдашней женой Анной Кариной, которая и играла в «Безумце Пьеро» Марианну.

Годар был уверен, что сделал фильм для массового зрителя. Но его замысел, в этом смысле, не достиг цели. С восхищением картину смотрели лишь поклонники режиссера, убежденные годарофилы, эстетствующая интеллигенция. Массового, или, как говорил Годар, народного зрителя многое в фильме раздражало, ставило в тупик. Даже поклонники Бельмондо не все понимали. Не поняли эту картину и в США, где она имела смехотворные сборы и быстро была снята с проката. Но для Годара все это не имело значения: его карьера уже была сделана.

«Пока я смотрел картину „Безумец Пьеро“, – писал в уже названной статье Луи Арагон – давний поклонник Годара, – я и вовсе позабыл о Годаре, о том, что у него есть штампы, что он часто цитирует то одного, то другого, что преподносит нам уроки, что принимает себя то за одного, то за другого, что он, наконец, невыносимо болтлив, любит читать мораль… Я видел одно: как же это прекрасно! Какая это невероятная красота! Это фильм, обладающий божественной красотой!» И далее: «Все мы безумцы Пьеро, так или иначе. Мы тоже готовы лечь на шпалы в ожидании поезда, который может нас раздавить, и которые могут в последнюю минуту передумать и остаться жить. Ведь Пьеро подорвался в тот момент, когда хотел спастись».

В той же газете Луи Маркорель спорил с Арагоном. В своем «открытом письме» он писал, что искусство – это нечто большее, чем «бредовое толкование жизни… Красота изображения не должна ослеплять, она должна освещать. Это не фатальность, а данность». Взгляды Годара Луи Маркорель называл рудиментарными, на уровне детского сада.

Полемика, стало быть, велась на уровне эстетики и политики. При этом забывался такой важный компонент фильма, как актерское исполнение. Лишь некоторые подчеркивали, что Жан-Поль великолепно сыграл «лирического героя в поисках абсолютной истины», что Пьеро – положительный герой.

«Безумец Пьеро» стал безусловным событием года. Чтобы стать «хитом» этого года, ему, повторяю, не хватало малого – поддержки массового зрителя. И сегодня эта картина по-прежнему восхищает и раздражает, как и почти полвека назад. Не лучшее ли это доказательство ее художественной неординарности? Вклад же Жан-Поля Бельмондо в этот фильм не вызывает сомнений. Это одна из его безусловных актерских удач.