Текст книги "Молчание"

9

Зарождался хаос. Шокированные люди не замолкали ни на минуту. Они стонали, плакали, что-то горячо доказывали друг другу, кричали во всю глотку. И больные, и те, кто пришёл их навещать, студенты из мединститута и сами врачи, уборщицы и санитарки беспрепятственно перемещались по всей больнице. Они заходили в операционные, в рентгенологические кабинеты, кабинеты ультразвукового исследования, в столовые, в палаты к тяжёлобольным.

По коридору хирургического отделения проскочили Клёпа, Зарядный и Король – крутые парни лет двадцати. С дежурного поста выскочила Алёна и закричала им в спину:

– Молодые люди, вы куда?

Крутые парни остановились и повернулись лицом к Алёне. На их лицах появились мерзкие улыбки.

– Какое дело тебе, красавица, до нашего «куда»? – спросил Зарядный. – Хочешь, пошли с нами.

– У нас по отделению нельзя так свободно разгуливать, – сказала Алёна.

– Милая, проснись! – заржал во весь голос Король. – Теперь всем всё можно!..

– Подскажи, где у вас тут можно спиртиком разжиться? – поинтересовался Клёпа. – Да и сама давай с нами. Может, последний денёк доживаем…

– И всё у нас – в последний раз, – со значением добавил Зарядный.

– Какой, к чёрту, спиртик! – возмутилась Алёна. – Вам здесь не магазин! Если вы немедленно не покинете отделение, я позову заведующего отделением.

– Зови, мы и ему нальём! – разрешил Король. – С сегодняшнего дня мы контролируем всё спиртодвижение в больнице. Так что, присоединяйся, пока не поздно. Мы, кстати, планируем и наркотики взять в оборот… И нам хороший специалист, который знает, где они лежат, не помешает.

Король, Клёпа и Зарядный отвернулись от Алёны и двинулись дальше по коридору. Прошли метров пять и остановились возле процедурного кабинета.

– Вот, куда нам надо! – воскликнул Зарядный и нажал на ручку двери.

Дверь не поддалась. Зарядный не растерялся, отошёл назад и с разбегу выбил её плечом. И вся компания, чувствуя, что наказание ей не грозит, с шумом и смехом ввалилась в процедурный кабинет.

10

Паника принесла свои плоды. И первый плод появился в пищеблоке (на кухне больницы). Там на электроплитах стояли большие кастрюли, в которых готовилась еда для больных. Анжела и Раиса – молодые поварихи с заплаканными лицами – колдовали над этими кастрюлями: засыпали в них картошку, солили, добавляли приправы, мешали, пробовали на вкус – и всё это делали очень быстро.

– Мы, что рабами в один миг стали? – возмутилась Анжела. – Нам никто за это явно не заплатит, а мы должны супа наварить на всех голодных в больнице.

– Надо бросать всё это к чёртовой матери и сваливать отсюда! – предложила Раиса.

– Это тоже не выход, – ответила Анжела. – Мы с тобой ближе всех к еде находимся, кто знает, что дальше-то будет… Запасы, небось, не резиновые.

– Тогда надо сказать Варваре Семёновне, чтоб в помощь нам кого-нибудь позвала.

Открылись входные двери, и на кухню ворвалась Варвара Семёновна – заведующая пищеблоком.

– Я вышла на первый этаж и сказала, что на всех варю суп и что мне нужны добровольцы, которые по всей больнице на тележках будут возить суп и кормить людей.

– Ну и что из этого? – спросила Раиса.

– Беда, девчонки!..

В подтверждение слов Варвары Семёновны резко распахнулись входные двери, и в пищеблок вломилась толпа. Люди лихорадочно хватали съестное, кричали, толкались…

– Ну так же нельзя! – закричала Варвара Семёновна. – Вы делаете хуже и себе, и другим!..

Анжела и Раиса не успели даже запищать. Толпа людей снесла их, как снежная лавина. Раису прижали к электроплите, она была вынуждена за неё хвататься и отталкиваться. Бедная девушка сильно обожгла руки и кричала от боли, но обезумевшие люди не обращали на неё никакого внимания.

Люди давили и душили друг друга из-за еды. В ход пошли локти и кулаки. Раиса сползла на пол, чтоб её не толкали на горячую электроплиту, другого выхода у неё просто не было. И в этот же момент на пол с электроплиты скинули кастрюлю с кипящим супом… Раздался общий крик боли.

В результате всего Раиса уже не сидела, а лежала на полу возле электроплиты. Всё лицо её было в слизи и волдырях. Один глаз у неё сварился, и она уже не понимала, что происходит…

11

Заведующий хирургическим отделением Павел Петрович Николаев сидел за рабочим столом в своём кабинете и держал возле уха трубку рабочего телефона. Он всегда старался быть спокойным и сосредоточенным, умел анализировать сложные ситуации и находить выходы там, где другие сдавались. Однако Павел Петрович был весьма самолюбив, он с трудом переваривал такие моменты, когда его игнорировали или недооценивали, проще говоря, снижали ту планку, к которой он себя приравнивал.

После того, как он поговорил с главврачом больницы о сложившейся ситуации, у него появилось впечатление, что тот совершенно его не слышит. Николаев специально зашёл к нему в кабинет, чтоб найти решение некоторых серьёзных проблем. Он считал, что надо заранее кое о чём побеспокоиться. Но Хмельницкий быстро дал понять заведующему хирургическим отделением, чтоб он не лез к нему с пустяками. И поэтому в данный момент Павла Петровича всё раздражало, он никак не мог успокоиться.

Николаев нажал несколько раз одну и ту же кнопку телефонного аппарата и со злостью кинул трубку на стол.

– Нарочно такое не придумаешь! – заорал он. – Хорошо хоть, что ещё вода и электричество не пропали…

В этот момент в кабинет ворвалась дежурная медсестра Алёна и подлила масла в огонь.

– Павел Петрович, какие-то уроды забрались в процедурный кабинет, – сообщила она. – И ищут там спирт….

Николаев не встал, а взлетел со стула и закричал:

– Что за уроды, и кто их сюда впустил?!

В ответ Алёна испуганно развела руками.

– Я не знаю, – взвизгнула она. – Что вы на меня кричите?!

– Ой, блин, как это всё мне надоело! – заревел Николаев и выскочил из своего кабинета.

Алёна бросилась за ним вдогонку.

– Павел Петрович, вы один не идите, – закричала она ему в спину. – Я сейчас ещё Кривицкого позову.

– Не волнуйся! – рявкнул Николаев. – Без него разберусь!

Заведующий хирургическим отделением остановился возле выломанных дверей процедурного кабинета и толкнул их ногой.

В кабинете всё было перевёрнуто вверх дном: выдвижные ящики стола валялись на полу, шкаф с медикаментами лежал рядом с ними.

– Ну, что мне, мальчики, скажете? – спросил Николаев и стал закатывать рукава своего белого халата.

Король увидел это и усмехнулся.

– Мужик, вали отсюда. Это теперь наша территория.

Клёпа выплюнул в сторону жвачку и достал из заднего кармана выкидной нож, нажал на кнопку, и лезвие ножа выпрыгнуло вперёд.

– Если что-то непонятно, давай поговорим, – предложил он.

– Давай! – быстро согласился Николаев, сделал два быстрых шага вперёд и ударил кулаком Клёпу по лицу. Всё это произошло в одну секунду. Клёпа даже не успел среагировать и вместе с ножом полетел на пол, и ударился головой о подоконник, глаза его сразу закатились.

– Ну, кто ещё хочет поговорить с бывшим боксёром? – задал вопрос Павел Петрович. – Я в молодости, в отличие от вас, на водку и наркотики время не тратил.

Король отступил на шаг назад, обернулся и посмотрел на Зарядного. Тот покрутил мускулистой шеей и сжал пальцы в кулаки.

– Мы тоже не из говна сделаны, – произнёс он, замахнулся и устрашающе рассёк левой рукой воздух.

Алёна стояла в коридоре и услышала глухой удар. Было понятно, что тот, кто ударил – вложил в удар всю силу. Из процедурного кабинета в коридор вылетел Зарядный, стукнулся головой об стенку и съехал по ней на пол.

– Извини, я забыл предупредить, что занимался почти каждый день, – крикнул ему Николаев.

– Не надо, я сам! – завопил Король.

Он выскочил из процедурного кабинета, и его догнала нога Николаева. Король лбом протаранил стенку в коридоре и, так же, как Зарядный, молча съехал на пол.

Когда Павел Петрович вышел из процедурного кабинета, Алёна вновь узнала в нём добродушного заведующего хирургическим отделением. Ему только не хватало нимба над головой и белых крылышек за спиной.

– Алёнушка, когда парни проснутся, покажешь им, где у нас здесь выход, – попросил он, и она ему молча кивнула.

12

Работники мастерской – Николаич и Рыжов – не сразу поняли, что случилось что-то нехорошее. Из подвала на лестницу выскочила женщина с двумя буханками хлеба в руках, промчалась вверх по ступенькам, чуть не сбив их с ног, и закричала кому-то на первом этаже:

– Антон, беги быстрее, пока на кухне хоть что-то ещё осталось.

Николаич от удивления раскрыл рот и ускорил шаг.

– Что она орёт такое, дура эта, – сказал он. – Чёрт! Там же на кухне Варвара моя!

– Николаич, люди жрать захотели! – догадался Рыжов. – Вот и сходят от голодухи с ума. Кто как может.

Из подвала выскочил мужчина с банкой тушёнки и тремя батонами в руках. Николаич от возмущения чуть не задохнулся:

– Ты видел это?! Рыжов, беги, глянь, что там творится! – заорал Николаич. – Беги, я тебя прошу!

Рыжов кивнул и помчался по коридору в сторону пищеблока. Николаич бросился вслед за ним. Но шустрый Рыжов за считанные секунды скрылся за поворотом.

Возле дверей моечной Рыжов остановился и с ужасом посмотрел на толпу, рвущуюся в пищеблок. Какой-то дед тростью лупил по спинам людей, чтоб его пропустили.

– Я инвалид! – орал дед.

– Эй, дикие, что вы здесь все столпились, – закричал на людей Рыжов. – Запасов еды в больнице хватит надолго, если вы их не будете разворовывать!

– Рассказывай сказки кому-нибудь другому! – завопил дед. – Здесь почти всё уже вынесли!

Рыжов со злости плюнул на пол.

– Да это быдло за месяц не вынесет всех запасов. Я, надеюсь, до кладовых они не добрались…

– А где здесь кладовые? – поинтересовался дед.

– В заднице у тебя, – подсказал ему Рыжов. – Загляни – увидишь!

Рыжов набрал воздуху в грудь и заревел не своим голосом:

– Задолбали, уроды! Я, блин, щас вас научу, как себя надо вести!

Рыжов напоследок сверкнул глазами и скрылся в моечной. В помещении, в котором очутился Рыжов, на крюке висел скрученный моечный шланг. Рыжов размотал его, насадил на кран с горячей водой и закрепил зажимом.

Открыв кран, Рыжов выскочил в коридор, встретился взглядом с Николаичем, улыбнулся ему и направил струю горячей воды на спины людей.

– Уважаемые граждане, прошу разойтись!!! – крикнул он.

Люди, ошпаренные горячей водой, с криками бросились врассыпную. Вдруг откуда-то выскочил громадный, ростом под два метра, накаченный не в меру мужик.

– А ну, выключи воду, я сказал! – потребовал Громила.

Николаич схватил за плечо Громилу и закричал ему в лицо:

– Извини, друг, не будет этого!

– Это почему же?

– Там внутри люди друг друга давят. А здесь дураки ещё сильнее их зажимают. Всем насрать на то, что происходит на кухне. Неужели и ты такой же, как и все остальные?

– Я не такой! Просто одни урвут себе пожрать, а другим хрен что достанется…

– Дурь! В больнице еды навалом, всем хватит!

Толпа редела из-за напора горячей воды. Из пищеблока выскакивали люди. Они уносили всё подряд: муку, соль, сырую картошку, капусту.

Николаич схватил за шиворот сорванца лет двенадцати с упаковкой соли.

– Эй, дурачок, нахрена тебе шестнадцать килограмм соли?

Сорванец попался упрямый, он крепко держал упаковку соли в руках и болтал ногами в воздухе.

– Отпусти, мамка сказала, хватай, что сможешь, потом обменяемся…

Николаич кое-как отобрал у сорванца соль и дал ему подзатыльник.

– Передай мамке, что я найду её, конфискую, что наворовала и убью на месте без суда и следствия…

Сорванец сорвался с места и бросился прочь. Николаич развернулся и хлопнул громадного мужика по плечу.

– Чего тебе? – спросил Громила.

– Как зовут тебя, друг?

– Боря.

– Слушай меня, Борис, собери человек десять таких крепких мужиков, как ты сам, и приведи их сюда.

– Зачем это? – удивился Громила.

– Будете охранять пищеблок, – объяснил Николаич. – И за это я вам гарантирую полноценное питание для вас… и всех ваших близких, находящихся в этой больнице.

Громила почесал затылок.

– Будет сделано, товарищ начальник! – произнёс он после небольшого колебания и удалился.

Николаич зашёл в опустевший пищеблок и увидел лежащую на полу Раису. Её очень сильно трясло, и она вскрикивала от боли. Лицо у Раисы было всё в волдырях, глаз – сварен. Над ней склонившись, хлопотали Варвара Семёновна и Анжела. Варвара Семёновна держала голову Раисы, а Анжела к лицу прикладывала мокрое холодное полотенце.

Николаичу приходилось в жизни видеть картины и пострашнее. Он спокойно оценил ситуацию. Самое главное – с его женой, Варварой Семёновной, было всё в порядке.

– Рыжов, ты где?! – позвал своего подчинённого начальник отдела технического обслуживания.

В пищеблок заглянул Рыжов. Руки у него были красные из-за горячей воды.

– Чего, Николаич? – откликнулся он.

– Хватай на руки девчонку и неси её в ожоговое.

Рыжов кивнул и поднял на руки Раису.

– Не трогайте меня, – заорала бедная девушка. – Дайте умереть спокойно! Я вас прошу!

– Потерпи, милая, всё будет хорошо, – прошептал Рыжов и двинулся к выходу.

Николаич посмотрел на перепуганную до смерти Варвару Семёновну и вполголоса сказал:

– Рыжов, двигай быстрее, а то сердечко девчонки может не выдержать боли.

13

Первым проснулся Жора. Он сел на корточки возле стенки и уставился на Вадима, который лежал на холодном бетонном полу лестничной площадки и храпел во всю мочь. В горле у Жоры противно зачесалось, и он закашлял. Кашель был неприятным и выходил откуда-то из бронхов. Откашлявшись, Жора подполз к Вадиму и зарядил ему в лоб хороший звучный «фофан».

– Просыпайся, сынуля, на учёбу пора, – запищал Жора.

Вадим сразу же перестал храпеть, шмыгнул носом и приоткрыл левый глаз.

– Просыпайся, падла! – заорал ему прямо в лицо Жора. – Чай будем пить с баранками и мёдом…

– Где чай? Какой чай? – вскрикнул перепуганный Вадим. – Ого, как холодно.

– Ну, что проснулся? – спросил Жора спокойным голосом.

– А фиг его знает! А что?

Жора покачал головой.

– А ничего. Ты мне лучше объясни, кому из нас в голову вчера пришла мысль: лечь спать на холодном бетоне…

– Точно не мне, я б до такого не додумался…

– А я, значит, додумался бы?! Короче, ты, как и я, совершенно не помнишь, как мы ложились спать. Я прав?

– Совершенно не помню.

– Весело, однако, – тяжело вздохнул Жора.

Вадим поднялся на ноги и со стоном распрямил спину.

– Ладно, чего теперь гадать? – сказал он. – Мы вроде как вниз двигались. Пошли дальше.

Вадим отряхнул брюки от пыли и начал спускаться по ступенькам. Жора взглянул вверх между перил и обратил внимание, что лестница уходит куда-то очень высоко.

Это означало, что они с Вадимом спустились на очёнь большое количество пролётов вниз.

– Блин, это не больница, а какая-то подземная цивилизация, – сказал Жора.

– Спустимся ещё на пару этажей вниз и, если не найдём никакого входа или выхода, будем подниматься назад, – ответил Вадим. – Надоел мне этот поход в никуда.

Жора догнал Вадима, и они молча стали спускаться дальше и вскоре на одном из подземных этажей обнаружили открытые узкие двери (но это был не последний этаж, лестница уходила ещё дальше вниз).

Вадим первым вошёл в узкий с серыми стенами коридор, в котором горел отвратительный розовый свет, и медленно зашагал вперёд. Жора двинулся вслед за ним. По правую руку обнаружилась закрытая узкая дверь. Вадим остановился, схватился за ручку двери, нажал её и налег плечом. Дверь не поддалась.

Из-под неё выползло нечто похожее по форме на божью коровку, только серого цвета и размером с маленькую черепашку. Нечто издало странный звук:

«вжи – жи-жить», и из спины его вылезли острые крутящиеся полукруги, которые можно было сравнить с торчащими наполовину кругами столярной пилы, только очень маленьких размеров.

Жора показал рукой на странное нечто.

– Смотри, что это?

Вадим ударил ногой по «серой божьей коровке».

– Я не знаю! – ответил Вадим. – Гадость какая-то.

«Божья коровка» от удара ноги улетела назад в щель под дверью.

– Главное, что не облачко, – добавил он.

Вадим и Жора двинулись дальше по коридору. А из-под двери выползло штук семь этих «нечто». Они повторили друг за другом неприятное «вжи-жи-жить» и оголили свои острые пилы.

14

После того, как все посторонние были изгнаны из хирургии, Николаев закрыл входные двери на замок. Он отдал ключи медсестре и разрешил пускать в хирургию только врачей больницы и больных из этого отделения. Павел Петрович заходил в палаты к больным и разговаривал с ними, успокаивал их, объяснял, что хуже всего, когда в чрезвычайных ситуациях невозможно ничего контролировать. Предложил каждому больному задуматься, что может произойти в том случае, если в больнице начнётся паника.

Николаев нажал на ручку двери двенадцатой палаты и удивился тому, что она оказалась закрытой на защёлку. Павел Петрович постучался.

– Зайдите попозже, пожалуйста, – услышал он голос Анны.

– Хорошо-хорошо! Не буду вас беспокоить. Об одном вас попрошу: не поддавайтесь панике.

– Не переживайте, Павел Петрович, когда вы с нами, мы ничего не боимся.

Николаеву последняя фраза так понравилась, что он аж хрюкнул от удовольствия. Постояв возле двери пару секунд, он двинулся дальше по коридору, но остановился, услышав голос Анны. Павел Петрович сразу понял, что она рассказывает что-то интересное больным палаты. Ему стало любопытно и он, вернувшись к двери, прислушался.

– Так вот, в кабинете заведующего, не помню точно какого отделения, зазвонил телефон. Для заведующего этот звонок был неожиданностью, так как связь в больнице отсутствовала, – рассказывала Анна. – Он схватил трубку и закричал в неё: «Алло, я вас слушаю!» А в ответ услышал: «Это вам звонит Андрей Кабен, я увлекаюсь практической магией и звоню предупредить, что из-за моих неудачных магических опытов в больнице появилась очень нехорошая субстанция. И вам надо провести несколько сложных обрядов, что бы остановить её действие…»

Николаев внезапно почувствовал головокружение, и из носа у него потекла тоненькой струйкой горячая кровь. Павел Петрович ощутил, как она обожгла его ноздри. Он вытер рукою кровь и задрал вверх подбородок. «Что-то это со мной такое? – удивился он. – Неужели – давление»?!

– Заведующий послал подальше этого Андрея Кабена и кинул трубку на телефонный аппарат, – монотонно бормотала Анна. – И сразу же увидел, что проём двери и окно начали быстро зарастать неизвестной науке материей, и через три секунды всё стало сплошными стенами. Слои материи накладывались один на другой: кабинет терял свои размеры на глазах. И заведующий испугался не на шутку и закричал во весь голос…

Николаев, мрачно улыбнувшись, отошёл от двери. Ну и чушь молотит, а такая красивая женщина! Павел Петрович медленно пошёл по коридору, пытаясь понять, почему ему ни с того, ни с сего стало плохо. На давление он никогда не жаловался, сосуды в носу у него были крепкие, да и кровь свою такой горячей он никогда не ощущал. А тем временем Анна, которая сидела по-турецки посреди палаты, продолжала:

– И вот представьте себе такое зрелище: люди идут по коридору и смотрят на сплошную стену, за которой раздаются крики ужаса…

Все остальные больные палаты номер двенадцать сидели на своих кроватях и внимательно слушали рассказчицу. Из глаз их текла тёмная слизь, из носа – тонкой струйкой бордовая кровь, изо рта выплёскивалась жёлтая пена.

Глава пятая. Демонстрация силы

1

За рабочим столом заведующего ожоговым отделение расположился Груша. Перед ним стояла большая кружка с ароматным чаем и лежала, разломанная на кусочки, плитка шоколада. Виталик тяжело переживал глобальные изменения привычной реальности. Мысли крутились вокруг родителей: где они и что с ними? Живы ли? Или ледяная жуть за окном поглотила их вместе со всем, что окружало больницу? Когда до сознания Виталика дошло, что вероятность увидеть родителей живыми практически равняется нулю, он впал в истерику. И Дмитрий Антонович, который сам к этому моменту находился не в лучшем душевном состоянии, вколол себе и парню сильное успокаивающее.

Груша, оглушённый действием антидепрессанта, потянулся к шоколаду, положил кусочек в рот и глотнул чая из кружки. Дмитрий Антонович стоял в это время у окна и смотрел на улицу.

– Виталий, мне бы очень хотелось, – тихо заговорил он, – чтобы ты набрался смелости и вернулся в свою палату.

Груша отчаянно замотал головой.

– Нее! Я не пойду! Хоть убейте! Не могу я! С ними…

– Поверь мне, так надо для нашего общего дела, – сказал Кожало и повернулся к Груше.

Виталик поставил кружку на стол и поднял глаза на Кожало.

– Не понял. Какие общие дела? Вы сами сказали, если я трепаться не стану, вы мне поможете… А больше мы с вами ни о чём таком не договаривались.

– У нас с тобой, Виталий, нет времени на всякие условности. События-то как раскручиваются, а? Мы и реагировать толком не успеваем. Вот ты помнишь, как ты ко мне пришёл, рассказал, что видел, а я сразу же тебе поверил?

– Помню… Ну и что с того?

– Всё очень просто. Если бы в больнице не произошло так много странного до того, как ты пришёл, я, скорее всего, тебе сроду не поверил бы.

– Понятное дело! – воскликнул Груша.

– Так вот, давай допустим, что все странные события, произошедшие в этой больнице за последние сутки, имеют общий корень. И чтобы этот корень выдернуть, необходимо его найти, а для этого надо распутать весь клубочек…

– Клубочек? – Виталик все еще тормозил от лекарства.

Дмитрий Антонович терпеливо кивнул.

– Виталий, для того, чтобы все понять, необходимо с чего-то начинать. Согласен? Это правило формальной логики. Должна быть отправная точка. И вот, мне пришла в голову мысль – провести эксперимент, который позволит нам больше узнать о твоём странном соседе по палате. Этот эксперимент может доказать нам, что ты был прав и Федор Иванович твой – это не простой человек.

– Да зачем нам всё это нужно? Я ведь вам уже говорил…

Кожало поднял руку:

– Чтоб раз и навсегда избавится от сомнений. И если мы поймём, что мы правы, то постараемся спровоцировать его на какой-нибудь необдуманный поступок.

– Ничего не понял. Делать-то что надо? – вздохнув, спросил Груша.

Дмитрий Антонович улыбнулся, подошёл к столу и похлопал Грушу по плечу.

– Молодец! Хвалю за решительность. Для начала ответь мне, в твоём

телефоне есть функция диктофона?

– Какая ещё функция? – удивился Груша. – Нету у меня никаких функций. Это… У меня с алгеброй совсем дела плохи.

– Какая к чёрту алгебра! – вышел из себя Дмитрий Антонович. – Диктофон у тебя в телефоне есть?

– А-а! Вот вы о чем! Есть, конечно.

Дмитрий Антонович сел на стул и наклонился к Груше.

– Тогда слушай внимательно, что я придумал, – произнёс он.