Текст книги "Тайны Сибири. Земля холодов и необъяснимых загадок"

Есть основания предполагать, что термин «египетские» означает попросту «далекие» – как некогда «Индией» называли всевозможные дальние страны, не имевшие никакого отношения к реальной Индии. С другой стороны, в истории Египта есть упоминания о вторгавшихся завоевателях, которых современные историки не могут идентифицировать ни с одним известным им народом (славяне не берутся в расчет, потому что в те далекие времена им «не полагалось» существовать). А древнегреческий «отец истории» Геродот преспокойно писал, что один из египетских фараонов вторгался в Европу, где воевал с фракийцами и скифами. Фракийцы, по наиболее распространенной версии, предки некоторых балканских народов. Скифов некоторые считают предками славян. Впрочем, «скифами» частенько именовали в не такие уж далекие от нас времена и славян, и конкретно русских.

В «Сказании» приведена точная дата постройки Словенска Великого – 2409 год до P. X. Далее пишется: подобно многим другим, некогда сильным государствам, Словено-Русское государство пришло в запустение. На месте его столицы, Словенска, был построен Новгород, так и названный оттого, что он, «новый город», возведен на месте старого Словенска, от которого получил и приставку Великий. А новгородцы еще долго звались «словенами» (что находит подтверждение и в признанной официальными историками Несторовой летописи). Ну, а Словен и Рус – первые правители государства.

Нельзя исключать, что эта цифра, три с половиной тысячи лет, изрядно преувеличена. Русские книжники в этом случае не выглядят какими-то извращенцами и ничуть не оригинальны. С давних пор в Европе (и не только там) сплошь и рядом стремились «почету для» удлинить историю своих государств, отодвигая ее в прошлое насколько удастся. Иные властители с простодушным цинизмом выводили свои родословные не от кого-нибудь – от Адама… Всеобщее поветрие, словом. Так было «гламурнее». Но даже если Словенск не столь древний, как об этом пишет «Сказание», оно недвусмысленно повествует, что Русское государство гораздо древнее, чем принято сейчас считать.

Что любопытно, часть сведений, приводимых в «Сказании», имеется и в «Записках о Московии» Сигизмунда Герберштейна. Этот путешественник и австрийский дипломат славянского происхождения дважды посещал Русь в первой четверти XVI века, интересовался ее историей и литературой, завел обширные знакомства среди тогдашних русских книжников. Не увлекался тогдашними дутыми сенсациями и откровенными баснями, в отличие от некоторых своих современников и последователей, писавших, например, на полном серьезе о произрастающем на Руси растении «баранец», каковое представляет собой стебель, заканчивающийся верхней половиной туловища натурального живого барашка. Съев вокруг себя всю траву, барашек подыхает с голоду, тогда приходят русские, сдирают с него шкуру и шьют себе шапки…

В общем, «Сказание», судя по количеству дошедших до нас экземпляров, в свое время имело большой успех и усердно переписывалось.

А потом пришел Карамзин и обрушился на «Сказание» со всем пылом. Рубил сплеча, объявив «Сказание» «сказками, внесенными в летописи невеждами», сочинением позднейшего времени. И даже ухитрился с помощью неведомо каких способов отыскать «сказочника», сочинившего «Сказание» из головы в 1699 году, – некоего Тимофея Каменевич-Рвовского, дьякона Холопьего монастыря на реке Мологе, притоке Волги.

Вроде бы все благолепно, и ясность внесена, однако эта версия при вдумчивом изучении разлетается вдребезги, как пустая бутылка под упавшим на нее кирпичом. Как только что говорилось, за полторы сотни лет до Рвовского часть сведений из «Сказания» приводил в своей книге Герберштейн. Что важнее, впоследствии в русской истории не удалось отыскать никакого такого «дьякона Рвовского». Есть современный многотомный «Словарь книжников и книжности Древней Руси», где упомянуты все авторы, написавшие что-то достаточно обширное. XVII веку отведены целых четыре тома. Логично будет предположить, что там должно стоять и имя Рвовского как автора получившего большое распространение сочинения. Однако его там нет…

Оказалось еще (точнее, было известно задолго до Карамзина): кто бы ни был автор «Сочинения», он не из головы выдумывал приятные национальной гордости великороссов байки, а основывался на неизвестно из какой древности идущей новгородской традиции устного пересказа многого из того, что вошло в «Сказание». Один из ранних русских историков П. Н. Крёкшин (1684–1763) когда-то написал письмо в Санкт-Петербургскую академию наук, в котором предлагал изучить и включить в исторические исследования «Сказание о Словене и Русе», отмечая, что новгородцы «исстари друг другу об оном сказывают». То есть предлагал считать «Сказание» не сборником сказок, а ценным историческим источником. Крёкшин знал, о чем писал, – он сам по происхождению был новгородским дворянином, и устный фольклор родного города ему был хорошо известен.

Серьезно относился к «Сказанию» и М. В. Ломоносов, усматривая в нем не сказки, а отзвуки исторических событий далекого прошлого. Так и писал: «Даже если имена Словена и Руса и других братей были вымышлены, однако есть дела Северных славян, в нем (Новгородском летописце. – А. Б.) описанные, правде не противные».

Иными словами, есть все основания полагать, что, во-первых, если не все «Сказание», то часть его все же отражает некие реальные события древней истории, в которых участвовали славяне, а во-вторых, русские играли некоторую роль в мировых событиях пусть не три с половиной тысячи лет назад, но все же гораздо раньше того тысячелетия, что высочайше отведено на их историю. А следовательно, это не «разносит» их с Гипербореей во времени, а, наоборот, сближает. И предположение о том, что славяне – тоже выходцы из Гипербореи, не выглядит столь уж безудержной фантазией.

Есть и еще один источник, сближающий славян с Гипербореей. Чтобы с ним ознакомиться, нужно вернуться во времени в века до Рождества Христова, к Александру Македонскому.

Биография этого знаменитого полководца состоит из двух частей, если можно так выразиться, официальной и неофициальной. Официальная часть – это, конечно же, труды древнегреческих и древнеримских историков. Они хорошо известны и пересказа не требуют.

А вот «неофициальная часть» гораздо интереснее, чем монотонные рассказы о походах, сражениях и пирах Искандера Двурогого (как его именовали мусульмане)…

Начнем с того, что в некоторых отношениях Александр Македонский – личность поистине уникальная. В древней истории было немало великих полководцев, удачливых завоевателей, создававших могучие империи (которые потом часто рассыпались), но уважали и почитали их, хранили о них память только их собственные народы, благодаря владыке ставшие «титульными нациями» в возникавших империях.

Александр Македонский – единственный в истории, с кем обстоит с точностью до наоборот. Вот его – даже спустя полторы тысячи лет после смерти! – почитало и уважало несколько десятков народов, не имевших никакого отношения к землякам Александра, македонцам, порой обитавшим за тысячу километров от Греции. Точнее говоря, тридцать пять. В работах современных историков, которые не в состоянии объяснить этот феномен, сквозит искреннее удивление.

«Каждый из 35 народов мира считает Александра Великого представителем своей национальной культуры и истории».

«С древнейших времен Александр Македонский известен как герой всевозможных литературных сюжетов и апокрифов в украинском, белорусском, литовском, польском, среднеазиатском, татарском, азербайджанском, грузинском, армянском и даже в якутском героическом эпосе».

Вот так. Даже в якутском. В число этих народов, отчего-то долго и упрямо считавших Александра Македонского своим героем, входят еще чехи и хорваты, венгры, турки и персы, все без исключения арабские народы, не говоря уж о греках. Причем, что особо интересно, народы эти принадлежат к самым разным религиям: православные и католики, автокефальные (то есть православные, но как бы самостоятельные) грузины и армяне, мусульмане-сунниты и мусульмане-шииты – и вдобавок язычники. Внятного объяснения этому феномену как не было, так и нет – в рамках «официальной» истории его просто невозможно выдвинуть. А вот в рамках «неофициальной» биографии великого македонца – вполне возможно…

Именуется эта «неканоническая» биография «Александрия». Точное время ее создания неизвестно – предполагают, ее написали еще в античные времена после смерти Александра в Греции. Еще в раннем Средневековье она была переведена на латинский, еврейский, армянский, арабский, чуть позже – на все восточноевропейские языки. Известно не менее 350 списков на 35 языках. На Руси она появилась под названием «Сербская Александрия» и была переведена в XV веке, после чего именовалась «Книга, глаголемая Александрия».

С точки зрения «ортодоксальной», «канонической», «официальной» истории «Александрия» – сплошная крамола и ересь. Там Александр воюет с… половцами, которым в его времена вроде бы и не полагалось обитать в тех местах, которые они населяли в раннее Средневековье. Совершает военный поход, не упомянутый в официальной истории: подступает с войсками к Риму, и там, не рассчитывая выдержать штурм, открывают ворота и преподносят македонцу богатые дары.

(Как бы там ни было, но закономерность просматривается четко: в Западной Европе к Александру как раз относились без того уважения и почитания, что помянутые тридцать пять народов. Возможно, были свои веские причины…)

Мало того. «Александрия» полагает Александра и славян современниками. Причем славяне участвовали во многих военных походах в войске Александра, проявили нешуточную храбрость и преданность. За что Александр выдал им грамоту-привилегию на право владения занимаемыми ими землями: «За то, что вы всегда находились при нас, правдивыми, верными и храбрыми нашими боевыми и неизменными союзниками были, даем вам свободно и на вечные времена все земли мира от полуночи до полуденных земель Итальянских, дабы здесь никто не смел ни жить, ни поселяться, ни оседать, кроме вас».

Впервые эта грамота появилась в XII веке даже не на каком-то из славянских языков – на латинском. Считается, что подлинник, написанный золотыми чернилами, хранился в Константинополе и после захвата его турками попал в сокровищницу султана (последующая его судьба неизвестна). Давно уже обратили внимание, что по стилю изложения эта грамота практически ничем не отличается от других привилегий, выданных реальным Александром городским общинам и покоренным народам. Содержание их известно из трудов античных авторов – Страбона, Плутарха, Ариана и других.

Многие столетия к этой грамоте относились очень серьезно и подделкой не считали. Ее полный текст приводится в Чешской хронике 1541 года. Кстати, именно чешские хронисты в Средневековье писали опять-таки страшную крамолу и жуткую ересь: утверждали, что чехи и немцы, да и другие славяне, другие западноевропейские народы существовали уже в библейские времена, когда после неудачного строительства Вавилонской башни произошло знаменитое «смешение языков» и все народы, некогда говорившие на одном языке, заговорили каждый на своем.

А от западноевропейских книжников Средневековья остались писанные на латыни тексты, в которых уточняется, что славяне, которым Александр выдал грамоту, были народом, происходящим по прямой линии от одного из библейских патриархов…

Долгими столетиями Европа жила по какой-то другой хронологии и культивировала иную историю. В том, что Александр Македонский и славяне были современниками, никто не сомневался. Если между учеными и книжниками возникали споры и дискуссии, то исключительно о частностях, тех или иных деталях.

Например, о характере отношений между Александром и славянами. Одни считали, что Александр и славяне всегда жили в мире и дружбе, другие – что им все же приходилось иногда воевать. Средневековый польский хронист Винцент Кадлубек писал, что однажды Александр пришел с войском на польские рубежи и потребовал дани, но поляки, не склонные прогибаться перед кем попало, отрубили его послам головы, набили их золотом и морской травой и отправили гостю. Разозленный Александр вторгся в Польшу, но был разбит.

Известный польский ученый XV века Ян Остророг, приехав как-то в Рим и выступая перед ватиканским церковным руководством с лекцией по польской истории, упоминал среди прочего, что однажды поляки разбили и войско имевшего неосторожность к ним вторгнуться Юлия Цезаря.

Жестоко ошибется тот, кто подумает, будто «просвещенные европейцы» смеялись над «славянским варваром», по невежеству своему смешивавшим в одно целое далеко отстоящие друг от друга эпохи. Ничего подобного. В Риме в то время происходило примерно то же самое. Итальянские ученые мужи, разбившись на два лагеря, вели оживленную дискуссию: подлинна или подложна «жалованная грамота», привилегия, выданная когда-то императором Нероном австрийскому дому Габсбургов?

Снова крамола и ересь. Согласно официальной истории, древнеримского императора Нерона и австрийских герцогов (впоследствии императоров) Габсбургов разделяет тысяча лет. Однако итальянцы считали их современниками и дискутировали опять-таки о деталях, о подлинности или фальшивости одной-единственной конкретной грамоты…

Столетие спустя польский историк Стрыйковский опровергал хронику Кадлубека, но точно так же считал поляков и Александра Македонского современниками, однако полагал, что жили они мирно.

Не раз упоминавшийся Сигизмунд Герберштейн в очередной свой приезд в Московию долго и серьезно расспрашивал знакомых ему русских книжников, знают ли они что-то об алтарях Александра Македонского, располагавшихся… на Дону. В полном соответствии с научными взглядами своего времени он полагал, что по Дону когда-то проходила граница между владениями Александра и славянскими землями, а потому там могли сохраниться какие-то «пограничные знаки».

О том же самом писал его современник, польский историк Ваповский (в соответствии с тогдашними традициями звавшийся на латинский лад еще и Ваповиус). Некоторые ученые земляки и современники Ваповского писали даже, что однажды со славянами воевал и отец Александра Филипп, был взят ими в плен и прожил там достаточно долго, чтобы выучиться славянскому языку (то же самое пишет и русский «Хронограф» XVII века).

Известный хорватский книжник Юрий Крыжанич в XVII веке несколько лет жил и работал в Московии. В том, что Македонский и славяне современники, он нисколько не сомневался. Но подлинность грамоты-привилегии Александра славянам отрицал. По той причине, что считал: славяне никогда не были в какой бы то ни было зависимости от Александра, а потому он и не мог «жаловать» им земли, которые они и так прочно контролировали…

Но самое интересное впереди. Согласно официальной истории, Александр в своих военных походах никогда не заходил севернее нынешней территории Турции и Средней Азии. А вот «Александрия» рассказывает и о походе Александра в те места, что сейчас именуются Русским Севером.

В этом походе он достиг некоего «края земли» и, чтобы оставить об этом долгую память, приказал соорудить в тех местах некую «комору железную». «Александрия» приводит интереснейшие подробности: «край земли» оказался вовсе не краем, Александр, отобрав небольшой отряд из особо надежных воинов, двинулся дальше на север и через четыре дня достиг некоей «темной земли», «земли мгляной», «темного места», где отряд еще четыре дня блуждал во мраке. «И нашел тьму, и огня не видно в местах тех». А местные жители обитают «под землею». То есть в землянках, в каких издавна жили местные народы на берегах Северного Ледовитого океана.

Где-то в тех же местах Александр столкнулся с каким-то довольно сильным народом, но в конце концов все же разбил противника и отогнал его к «великим горам, именуемым Севером» (чем не Уральский хребет?). Сталкивался и с народом, который «Александрия» именует «рыбоядцами» и уточняет, что люди эти безголовые, с глазами и ртом на груди.

В этом описании нет ни капли сказочного. Жившие на северном побережье народы действительно питались главным образом выловленной в море рыбой. И носили парки – меховые одежды со вшитыми капюшонами, обычно низко опущенными на лицо. Человеку в тех местах новому и в самом деле могло показаться, что они безголовые, а рот на груди.

«Александрия» упоминает еще, что земля там «медная», отчего конские копыта «гремят, как гром». Этому опять-таки нетрудно подыскать объяснение: речь может идти просто-напросто о покрывающей землю толстой ледяной корке, на которой конские копыта и в самом деле гремят.

Неожиданно подтверждение тому, о чем писала «Александрия», отыскивается в труде средневекового арабского ученого. Географ с длиннейшим именем Сихаб Эд-Дин ибн-Фадлан аллах ал-Умари (XIV век от P. X.) подробно описал нынешний Русский Север. В «землях Сибирских и Чулыманских сильная стужа, и снег не покидает их на протяжении шести месяцев. Арабские купцы добираются только до Булгара, булгарские – до Чулымана, чулыманские – до Югорских земель, которые на окраине Севера».

А дальше… Дальше опять-таки интереснейшие подробности. «Позади их уже нет поселений, кроме большой башни, построенной Искандером на образец высокого маяка; позади ее пути нет, а находятся только реки, пустыни и горы, которых не покидает снег и мороз; над ними не восходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие животные; они тянутся вплоть до Черного моря; там беспрерывно бывает дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце. За Югрой живет на берегу морском народ, пребывающий в крайнем невежестве. Они часто ходят в море».

Снова точное описание полярной ночи, и, что важнее, еще одно упоминание о «коморе железной» – в арабском варианте «башне на манер маяка», воздвигнутой Искандером (как мы помним, так Александра называли в мусульманском мире). Арабы знали толк в строительном деле, и, коли уж ал-Умари пишет о башне, это именно башня, а не простой сложенный из камней холмик (их, называемых «сеидами», на Севере много). Кстати, обратите внимание: «Черным морем» арабы именуют как раз Северный Ледовитый океан.

Да и некоторые античные историки, вроде бы вполне благонамеренные в глазах официальной науки, чьи труды, как выражаются ученые, «введены в научный оборот», то есть пользуются полным доверием и получили этакое «свидетельство о благонадежности», порой ухитрялись писать откровенную крамолу и ересь – с точки зрения той же науки. В «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха, где он рассказывает о греческих героях и римских императорах, тихой мышкой проскользнула короткая, неприметная фраза, перекликающаяся как раз с «Александрией»: «Проникал к племенам, скрытым глубокими снегами». Читателю предоставляется самому судить, что это за племена из глубоких снегов…

Объяснений всему выше процитированному только два. Либо история все же короче, чем считается теперь, либо славяне как народ (и их государства) гораздо старше, чем принято думать. В любом случае славяне оказываются все же теснее связаны с Гипербореей – как современники Александра Македонского.

Еще немного о «Сказании о Словене и Русе», корни которого, очень похоже, вопреки насмешкам Карамзина все же уходят в довольно далекое прошлое. Можно объяснить – без малейших натяжек – причины, по которым новгородские сказания либо уничтожались, либо объявлялись «сказками».

Ничего нового. Политика всего-навсего. Информационная война, «черный пиар» и политический заказ – отнюдь не изобретение нашего времени. Они появились еще в античные времена, а уж в раннее Средневековье имели за собой более чем тысячелетнюю традицию… Как не раз случалось в истории человечества, у кого оказывалось в руке перо, тот и выигрывал.

Вот, скажем, древний римлянин Амиан Марцеллин, когда-то воевавший с «варварами»-готами, написал о них ядовитую книгу, изобразив как совершеннейших дикарей, не затронутых цивилизацией. Книга получила распространение, а вот готы книг не писали (во всяком случае, до нас они не дошли, хотя упоминания о трудах историков-готов есть) и адекватно ответить не могли…

Киев и Новгород, тогдашние «центры силы», издавна боролись между собой за старшинство. Книжники уже имелись и, подобно иным современным, без колебаний выполняли политический заказ.

Киевским князем стал Рюрик – личность, реально существовавшая, – вот только (есть и такие версии) пришел он не из-за дальних «варяжских» морей, а из-за Ладоги. Озеро это обширно, с серьезными бурями и штормами, так что его вполне могли называть «морем».

Главный источник сведений о тех далеких событиях – «Повесть временных лет», по официальной версии, написанная монахом Нестором, жившим в XI–XII веках. Она-то и носит все признаки политического заказа. Нестор, например, полностью игнорирует последнего князя дорюриковских времен – Гостомысла, о котором упоминают и старые русские летописи, и народные сказания (иные из них, что любопытно, абсолютно схожи с древнеперсидскими). История должна была начинаться с Рюрика, а Киев должен быть гораздо старше Новгорода. Знаменитое выражение «Киев – мать городов русских» означает именно старшинство, то, что Киев «старше» Новгорода.

Мало того. Есть обоснованное предположение, что рукопись Нестора побывала в руках у некоего игумена Сильвестра, который добавил «политически выдержанного».

Но даже «идейно выдержанный» и, похоже, правленный Нестор допускал несомненную крамолу. О словенах он писал: «Словени же седоша возле озера Илмера…» Илмерь – это Ильмень. Кстати, и в «Сказании о Словене и Русе» озеро названо так же: Илмерь. Считается, что по имени сестры Словена и Руса Ильмери. Интересно, что здесь явные параллели с киевской легендой об основании города Киева Кием, Щеком, Хоривом и сестрой их Лыбедью, разве что братьев не два – три…

Нестор: «…и назвались своим именем и сделали град, нареченный Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи, по Суле, назвались север. Так и повстал словенский язык, и грамота появилась словенская». Кроме того, «словенами» Нестор именует не только русских, но и поляков, болгар, сербов, хорватов, говоривших на родственных языках. Вполне вероятно, речь идет о сильном объединении родственных народов.

Долгое время считалось, что «Повесть» существует в одном-единственном «каноническом» варианте. Однако русский историк и крупный государственный деятель В. И. Татищев, будучи в Сибири, собрал там у раскольников десять списков «Повести» – причем они значительно отличались содержанием!

Ни один из этих списков до нашего времени не дошел, как и попавшая в руки Татищева Иоакимовская летопись, известная только по пересказам Татищева и рисовавшая историю Новгорода, мягко скажем, несколько иначе, чем официальная киевская версия. Возможно, эти разночтения и дали повод Татищеву написать: «В старожитных князьях Нестор не добре сведом был…»

Найденные Татищевым рукописи пропали бесследно. Мало того, изданная после долгих мытарств его «История» была не подлинником, а вольным переложением, составленным сторонником «норманистской теории» Герардом Миллером. О чем в начале XIX века прямо писал академик Бутков: «История» Татищева издана не с подлинника, который потерян, а весьма неисправного, худого списка… При печатании сего списка исключены в нем суждения автора, признанные вольными, и сделаны многие выпуски (изъятия. – А. Б.)».

Схожих взглядов придерживался и М. В. Ломоносов. В изданном еще при его жизни, в 1760 году, «Кратком российском летописце с родословием» он писал: «Прежде избрания и приходу Рурикова обитали в пределах российских славенские народы. Во-первых, новгородцы славянами по отменности (для различия. – А. Б.) именовались, и город исстари слыл Словенском».

Ну а в XIX веке знаменитый историк Иловайский, уже не особенно и церемонясь, писал по поводу одного из пассажей Нестора: «Здесь мы видим совершеннейшую бессмыслицу».

Быть может, и не случайно «Сказание о Словене и Русе» стало широко распространяться в списках после 1613 года, когда к власти пришла династия Романовых, связанная с Рюриками не родством, а всего-навсего дальним сродством: одна из Романовых была женой Рюриковича Ивана Грозного. Наметились некоторые послабления, но историческая наука уже катилась по инерции, отвергая все, что не укладывалось в официальные версии. А потом пришел Карамзин…

Подведем некоторые итоги. Есть строго научные данные о том, что в Северном Ледовитом океане в исторические времена существовала обширная суша, поглощенная морем, по геологическим меркам, буквально вчера. Есть предания самых разных народов, выводящих родословную своих предков из Гипербореи. Причем порой название Гипербореи звучит одинаково у народов, разделенных не просто большими расстояниями – океаном. Есть сходство и в изобразительном искусстве: в первую очередь «крылатые» мотивы, присутствующие у многих, кого можно считать выходцами из Гипербореи. Встречающиеся от Русского Севера до далекой сибирской реки Индигирки мастерски отлитые из бронзы фигурки человекоптиц с лицами на груди, русские Лебединые девы, многочисленные загадочные крылатые предметы эскимосов, перуанские птицелюди, летящие на крыльях боги Древней Персии и ацтеков с инками… Список можно продолжать и продолжать.

Еще один символ, встречающийся у многих народов, – крылатый кентавр, или китоврас. Своеобразные амулеты с ушком для ношения на шее найдены и в европейской части Русского Севера, и в азиатской – у ненцев, хантов, манси, бурят, юкагиров. Один такой кентавр найден на необитаемом острове Фаддея в море Лаптевых.

Русские в виде амулетов китовраса не носили, но часто изображали его на стенах храмов, на литых церковных дверях. Кентавры – нередкие персонажи древнегреческой мифологии, правда, уже не крылатые. А русские китоврасы по ряду признаков имеют много общего… с древнеассирийскими изображениями богов – быки с человеческими лицами, причем крылатые. Намеки на то, что китоврас – порой не человек-конь, а человек-бык, встречаются в русских старинных текстах: «Ноги коровьи»…

У славян известен и кентавр женского пола, так сказать, кентавресса, которую звали еще Лебединая дева и «девица Горгония». Совпадение или параллель с древнегреческой Медузой горгоной? Давайте посмотрим. Русские источники описывают «деву Горгонию» так: «Имеет же лицо и руки человеческие, а ноги и хвост имеет аки у коня, на голове же заместо влас змии имеет». Согласно славянским преданиям, она охраняла вход в рай (если считать «раем» Гиперборею, мозаика складывается легко).

Древнегреческая горгона – крылатая женщина со змеями вместо волос, превращающая взглядом людей в камень. Но в том-то и дело, что этот жуткий образ – поздняя трактовка…

Первоначально Медуза (Медуса) и три ее сестры считались красавицами, Лебедиными девами (!) и правили Гипербореей. Как выразился очередной древнегреческий книжник Гесиод, «близ конечных пределов ночи».

Жила там и богиня мудрости Афина. И однажды между двумя красавицами пробежала черная кошка, возникла вражда. Женская вражда, идет ли речь о богинях или об обычных женщинах, – штука страшная… После долгой и жестокой борьбы Афина с частью людей отправилась на материк, на юг, где в конце концов основала город своего имени. А Медуза в представлениях жителей Греции превратилась в страшное чудовище, от чьего взгляда все живое окаменевало.

Женщины – создания мстительные… Афина послала в Гиперборею своего сводного брата Персея, и тот убил соперницу. Древнегреческие боги и богини сплошь и рядом особым гуманизмом не отличались: Афина содрала с побежденной соперницы кожу и обтянула свой щит, а в центре поместила голову горгоны – уже в облике чудовища, со змеями вместо волос. Щит этот так и был назван – горгонион. Точно такое же изображение греки часто помещали на стенах храмов.

Возможно, народная память донесла до нас воспоминания о непримиримой борьбе сторонников каких-то древних верований. Как бы там ни было, и с распространением христианства почитание (именно почитание) горгоны еще столетиями сохранялось у славян. При раскопках найдено множество так называемых змеевиков, с точки зрения ортодоксальной церкви насквозь неправильных. На одной стороне – изображения Богоматери, Михаила архангела, святых. На другой – в тех или иных вариантах либо женская голова, окруженная змеями, либо просто клубок змей (оттого эти обереги и названы змеевиками). Порой встречаются нечитаемые надписи, где буквы древнеславянского алфавита, кириллицы, перемешаны с какими-то загадочными.

То, что это амулеты, обереги, в общем, ясно. Но что они символизируют и когда вошли в употребление, до сих пор не установлено – впрочем, никто к этому особенно не стремится – не раз повторялось, что есть у историков милый обычай: положить «неудобные» находки в пыльный угол и не тревожить их душевного спокойствия ради… И уж ни разу мне не встречалась дешифровка хотя бы одной-единственной надписи на змеевике.

Возможно, «гиперборейский след» присутствует и в загадочной области Аркаим. Около тридцати лет назад археологи обнаружили в степях Южного Урала, на берегу реки Караганка, древнее городище, которое назвали Аркаим. Чуть позже с помощью аэрофотосъемки обнаружили целую «страну городов», относящуюся ко второму тысячелетию до P. X. Пока открыто 21 городище – но, вполне возможно, будут обнаружены и другие. Это и в самом деле целая страна: городища занимают немалую часть юга Челябинской области и северную часть Оренбуржья, часть Башкирии и Курганской области.

Это очень загадочные города (признаться, я недолюбливаю слово «городище», которое историки любят применять к «неисторическим» народам, то есть народам, о которых мало что знают. Между тем эти поселения, порой процветавшие до начала писаной истории, размерами были больше Парижа во времена д’Артаньяна, а то и Москвы XVIII века и обладали всеми приметами города – мощные стены, дома, кузницы, ювелирные мастерские, иногда даже вентиляция, ливневая канализация).

Итак, Аркаим. Раскопанные города – круглой формы, с серьезными укреплениями: стены из бревен заполнялись грунтом или кирпичом-сырцом, снаружи обкладывались камнем и бревнами, над стеной делали навес из бревен для защиты от стрел и копий противника. Судя по проработанности древних фортификаций, аркаимцам порой приходилось воевать с каким-то серьезным противником…

Толщина стен достигала 15–18 метров. Внутри – два концентрических кольца примыкавших к крепостной стене и друг к другу жилищ, разбитых на четыре части радиальными стенами. Причем проходы в них были не прямыми, а вились лабиринтом – несомненно, опять-таки в целях обороны.