Текст книги "Слеза Дракона"

Глава 3
Прибытие в Боутванд

Уже заметно смеркалось. Слабый ветерок лениво теребил своими невидимыми пальцами паруса и снасти неуклюжей, пузатой фелюки, которая, неспешно переваливаясь с боку на бок, вползала в уютную Боутвандскую гавань. Кроваво-красное солнце, словно разомлев после долгого знойного дня, теперь с наслаждением погружалось в нежную прохладу морских вод. Вечер был удивительно тихим и спокойным. Тишину нарушало лишь легкое поскрипывание корабельных снастей, да еще резкие гортанные крики быстрокрылых чаек за кормой. Все вокруг – и застывший в умиротворенной неподвижности небосвод, и ровная, зеркальная гладь бухты, и даже унылые серые постройки Боутванда – как-то разом сказочно преобразилось и было окрашено теперь роскошным царственным багрянцем.

Нэвил Хаггард стоял на верхней палубе фелюки, прислонившись спиной к мачте, и с тоской взирал на медленно приближавшийся к нему город. С первого же взгляда на юношу в глаза бросалось то, что Нэвил был очень молод, почти мальчик. Конечно, он изо всех сил старался держаться солидней и выглядеть хоть немного старше своих лет, но нежная, никогда не знавшая бритвы кожа щек и несколько наивное выражение лица все равно с головой выдавали его.

На вид Нэвилу можно было дать никак не больше шестнадцати-семнадцати лет, хотя одет он был, как и подобает настоящему заправскому воину. На нем были черные облегающие штаны, заправленные в невысокие сапоги, жилет из дубленой кожи и кожаные наручи. Обнаженные бицепсы юноши хоть и не поражали своим объемом, но и дряблыми их тоже нельзя было назвать. Хаггард был коротко, по-военному подстрижен, лоб повязан широкой черной лентой, длинные концы которой свисали ему на спину.

Ну и конечно же главным украшением и предметом постоянной гордости юноши был дорогой меч, висевший у него за спиной. Дело в том, что это была настоящая катана работы знаменитых на всю империю Тау вестклиндских мастеров. Об ее истиной стоимости можно было только догадываться, так что повод для гордости у Хаггарда был достаточно весомым. Тем более что катану эту подарил юноше перед отъездом из Эрегона не кто иной, как сам император Натаниэль Сигвард, и этот факт несколько подсластил горечь необходимости отправляться в такую беспросветную глушь, каковой, по его мнению, вне всякого сомнения являлся Боутванд.

Из меланхолически-созерцательного состояния Нэвила вывел звук шагов, раздавшихся у него за спиной. Он обернулся и, сразу же узнав подошедшего к нему мужчину, улыбнулся ему немного растерянной, но открытой и доброжелательной улыбкой.

Если говорить о внешности, человек этот являл собой полную противоположность Хаггарду. Во-первых, он был намного старше Нэвила, скорее всего лет пятидесяти с лишним, исполинского телосложения, с косматой гривой темных волос, изрядно тронутых сединой. Щеки мужчины заросли трехдневной щетиной, а его грубое, словно вырубленное топором лицо украшали многочисленные шрамы – следы былых сражений. Одет он был вроде бы и не бедно, но как-то слишком уж неряшливо – камзол и штаны сильно помяты, кое-где видны следы жирных пятен, сапоги давно не чищены. Кроме того, сама физиономия мужчины имела бледный, немного зеленоватый оттенок, каковой бывает иногда после сильной попойки.

– Как ты себя чувствуешь, дядюшка Гарольд? – сочувственно поинтересовался юноша.

– Лучше и не спрашивай, малыш! – сокрушенно покачал тот головой. – Проклятая фелюка, да отсохнут руки у того, кто ее построил! Все кишки наизнанку вывернула, зараза! Она и на спокойной-то воде переваливается с боку на бок, словно престарелая утка! Что уж тут говорить про открытое море! Поверь мне, никогда еще Гарольд Финсли не испытывал подобного унижения!

– Не ворчи, старина! – рассмеялся Нэвил. – Ты же сам во всем виноват! Ну кто, скажи мне на милость, надоумил тебя лечить приступы морской болезни крепким ромом?!

– А чем же ее еще лечить? – угрюмо буркнул Гарольд. – Заметь, наш бравый капитан тоже не просыхал всю дорогу!

– Капитан Доварти просто старый пьяница, – возразил на это юноша. – Но ты-то ведь никогда раньше не злоупотреблял хмельным зельем! Да и меня все время наставлял, что у воина должна быть светлая голова и твердая рука!

– Твоя правда, – тяжело вздохнул Финсли. – Не иначе как черт попутал!

– Черт этот стоит сейчас на капитанском мостике и нетвердой рукой заводит фелюку в порт, – улыбнулся Нэвил. – Ему просто нужен был собутыльник в дороге, вот он и подбил тебя на выпивку.

– Ну и дела! – рассмеялся Гарольд. – Яйца курицу учат! Кто бы мог подумать, что я сам, лично воспитаю на свою голову такого маленького, до чертиков правильного зануду!

Нэвил обиженно отвернулся в сторону, но Финсли, похлопав его по плечу, миролюбиво произнес:

– Ладно, не дуйся, малыш! Я же шучу! Просто настроение после этой болтанки скверное. Сам-то ты чего так приуныл? Тебя вроде как миловал злой морской недуг?

– Не знаю, дядюшка Гарольд… – задумчиво протянул юноша. – Наверное, я просто еще не совсем привык к тому, что для меня теперь начинается новая, взрослая жизнь. Я безмерно благодарен императору за все, что он для меня сделал, всегда мечтал о том, что когда-нибудь смогу отблагодарить его за участие в моей судьбе, но вот этот день настал, и я как-то растерялся. Скорее всего, это происходит потому, что в мечтах я всегда представлял себя на поле сражений, бьющимся рука об руку с моим покровителем, но никак не в забытой всеми богами дыре, пользующейся еще к тому же весьма дурной репутацией. Более того, я даже не знаю, что именно от меня потребуется. Император сказал, что все подробности ты сообщишь мне на месте.

– Да, это так, – согласно кивнул Гарольд. – Запечатанный пакет с заданием он передал лично мне в руки, предупредив, что вскрыть его можно будет лишь после того, как мы вступим на землю Боутванда. Но могу добавить лишь одно: что бы там ни было, расслабляться тебе нельзя ни на минуту. Этот город и в самом деле не слишком дружелюбен к приезжему люду вроде нас с тобой, и опасность может подстерегать размякшего путника даже там, где он ее совсем не ждет.

– А что ты можешь рассказать мне о Боутванде? – с интересом спросил Нэвил. – Если честно, сам я не знаю о нем почти ничего.

– Рассказать о Боутванде? – переспросил Финсли. – Что же, это можно. Здесь собрано очень пестрое население. Представлены почти все расы, населяющие империю Тау. В Боутванде проживают и люди, и эльфы, и гномы, и даже орки. Ты спросишь, а чем же тогда он отличается от других городов империи? Да все дело в том, что здесь собраны далеко не самые лучшие представители своих народов! Эльфы хитры и коварны, гномы алчны до предела, орки агрессивны и вспыльчивы, ну а люди… Они сочетают в себе понемногу недостатков от каждого из народов, а потому наиболее опасны и, как следствие, абсолютно непредсказуемы в своих поступках.

– Как-то совсем уж безрадостно у тебя получается, дядя Гарольд, – уныло вздохнул юноша.

– Не обращай внимания, – успокоил его Финсли. – Просто я сегодня не в духе, вот и видится все в черном цвете. А так – город как город, ничуть не лучше и не хуже всех остальных.

В это время где-то совсем близко раздался протяжный, заунывный вой. Звук был настолько пронзительным, пробирающим до самых костей, что невольно хотелось передернуться всем телом от отвращения. Что бы это ни было и кто бы ни издавал эти вопли, но от всего происходящего кровь как-то сама собой стыла в жилах, вызывая приступ безотчетного страха.

– Что это? – испуганно спросил Нэвил. – Здесь что, еще и чудовища какие-нибудь водятся?

– Хвала богам, чудовищ в Боутванде нет, – усмехнулся Гарольд. – Это вопит одна местная достопримечательность, так называемая Поющая Скала. Кому в башку пришло назвать ее так, я, конечно, не знаю, но, по-моему, на пение этот дикий вой даже отдаленно не смахивает. Наверное, надо обладать каким-то извращенным воображением, чтобы различить в нем хоть капельку музыкальности. А еще местные жители утверждают, будто скала эта начинает вопить по каким-то особым случаям. То ли беду предвещает, то ли еще что. Сейчас уже точно не припомню. Но я, признаться честно, не больно-то верю во всю эту чепуху. Просто есть в этой чертовой скале какая-то расщелина, которая при определенном направлении и силе ветра издает мерзкие звуки. Вот и вся загадка! Если кому-то хочется видеть во всем этом нечто мистическое и загадочное – на здоровье! Только предрассудки это глупые, вот что я тебе скажу, Нэвил. Не может камень поганый знать про то, что одним лишь богам ведомо.

– И все-таки жутковато как-то, – возразил юноша. – После подобного, с позволения сказать, «пения» невольно поверишь в самое дурное. Если уж люди говорят, так наверняка не просто так, а по опыту прожитых лет?

– И ты туда же! – рассмеялся Гарольд. – Дурное люди сами к себе притягивают своими идиотскими суевериями. Завыла, к примеру, скала эта проклятая, а они уже готово дело: «Ах, как воет! Это неспроста! Быть беде!» Ну и накаркают на свою же голову. Беду – ее ведь только позови, как она уже, готово дело, стучится в твою дверь.

– А ведь ты лукавишь, дядя Гарольд, – недоверчиво улыбнулся Нэвил. – Вижу же, что и тебя тоже пугает эта Поющая Скала, да только виду стараешься не подавать.

– Ишь, тоже мне знаток человеческих душ нашелся! – с ухмылкой проворчал Финсли. – Ну, допустим, да? А чему здесь нравиться-то?! Орет самым что ни на есть противным образом, так что аж скулы сводит. А вот насчет страха врешь, парень. Гарольд Финсли не барышня столичная какая-нибудь, от дурацкого воя в штаны не наложит и в обморок не упадет. Да и тебе советую поменьше обращать внимания на всякую чепуху.

– А я и не обращаю, – вздохнул юноша и, взяв себя в руки, перевел разговор на другую тему: – Куда мы сейчас?

– Первым делом мы найдем постоялый двор, – ответил Финсли. – Там мы наконец-то перекусим, ну а потом прочтем указания императора. Исходя из того, что в них обнаружим, и будем планировать наши дальнейшие действия. Да ты не беспокойся, малыш! Положись во всем на меня. Я как-никак не в первый раз выполняю подобные поручения Натаниэля. Твоя задача сейчас предельно проста: набираться опыта, не делать глупостей и в точности исполнять все мои указания. Ну а я ничего такого, что превышало бы твои возможности, поручать тебе не стану. Годится?

– Да, конечно, – кивнул Нэвил. – Хотелось бы, впрочем, оправдать доверие императора и хоть как-то проявить себя в деле, но я понимаю, что с первого раза вряд ли что-нибудь путное у меня получится.

– Вот и хорошо, что понимаешь. Во всяком случае, дополнительных проблем от твоего излишнего рвения у меня не будет.

Фелюка тем временем уже подошла к причалу, и команда занялась швартовкой корабля. Нэвил и Гарольд спустились в свою каюту за вещами. Все имущество юноши умещалось в небольшом заплечном мешке, зато у Финсли набрался целый деревянный сундук, закрытый на ключ. Они взяли его за боковые ручки и с трудом вытащили на палубу.

– Ты как будто на целый год сюда собрался, дядя Гарольд! – кряхтя от напряжения, сказал Нэвил. – Хорошо еще, если постоялый двор окажется неподалеку!

– Вот это вряд ли, – покачал головой Финсли. – В порту останавливаться мы точно не станем. Здесь слишком уж беспокойное место. А насчет вещичек ты не беспокойся – наймем носильщика. Император Натаниэль никогда не был скрягой. Уж чем-чем, а деньгами в дорогу он снабжает меня вполне достойно.

Спустившись с трапа, они поставили сундук на землю и огляделись вокруг. Возле только что прибывшего корабля уже стал собираться народ. Здесь были и простые зеваки, и те, кто мечтал немного подзаработать на разгрузке. Чуть в стороне от основной толпы, опершись на деревянный парапет причала, стоял огромный орк и задумчиво поплевывал в воду. С ходу оценив его могучую фигуру и решив, что один носильщик обойдется ему гораздо дешевле, чем два, Финсли сразу же направился к нему. Торг оказался не слишком долгим. Орк назвал вполне приемлемую цену, взгромоздил сундук на плечо, и они направились в город.

– Порядок, парень! – подмигнул Нэвилу Финсли. – Остановимся в «Розовой жемчужине». Мне уже доводилось там бывать. Очень уютное местечко. Постоялый двор, может быть, и не самый респектабельный, зато кормежка в нем всегда была вполне приличной. Пообедать в «Жемчужину» заходят даже постояльцы других подобных заведений. Да и ни к чему нам с тобой привлекать к своим персонам излишнее внимание, снимая роскошные апартаменты.

– А здесь есть и такие? – окинув скептическим взглядом серые неказистые постройки, из которых преимущественно и состоял Боутванд, спросил Нэвил.

– Город огромный, – ответил Гарольд. – Здесь, в портовой зоне, проживают моряки, грузчики и весь прочий рабочий люд. Знать же предпочитает селиться в Верхнем городе. Там и улицы чище, да и дома намного солиднее.

– Со стороны моря я как-то особой разницы не заметил. Все они выглядят одинаково серыми, словно термитники какие-то.

– Здесь камень такой, а если возить его откуда-то морем, получается очень дорого. Боутванд ведь все-таки не Эрегон. Ради того чтобы пустить другим пыль в глаза, местное население денег на ветер выбрасывать не станет.

– Ну хоть бы стены оштукатурили, что ли, да покрасили! – не унимался Нэвил. – Все глазу веселее, чем так-то!

– Как только вернемся домой, обязательно посоветую императору назначить тебя бургомистром Боутванда, – рассмеялся Финсли. – Такая голова светлая, а зря пропадает! Хоть каждое слово за тобой записывай и неси в городскую ратушу на утверждение!

– Да ну тебя, дядя Гарольд! – обиделся Нэвил. – Тебе только бы поиздеваться! Я что, глупость какую-то несусветную сморозил?

– Не сердись, малыш! – хлопнув его по плечу, ответил Финсли. – Просто я немного ожил после той жуткой болтанки в море, вот и потянуло на язвительность.

Нэвил первый раз отправился в столь длительное путешествие, а потому с интересом изучал все вокруг. После роскошного, помпезного Эрегона Боутванд и в самом деле выглядел довольно уныло, совсем как бедный родственник на фоне пышно разодетого вельможи. На первый взгляд даже не верилось, что строили его те же народы, что проживали в столице империи Тау: славящиеся своим отменным вкусом эльфы, мастеровитые и тщеславные гномы, всегда стремящиеся превзойти всех остальных люди. Серый камень полностью нивелировал различие архитектурных стилей и своеобразие декора. Только внимательно приглядевшись, можно было разобрать, кому именно принадлежал тот или иной дом, оценить качество обработки деталей, гармонию пропорций. Может быть, именно в этом и заключалось своеобразие Боутванда? Может, в этом и видели некий особый шарм его обитатели?

Территориально Боутванд делился на три части. Нижний город, или портовый район, располагался вдоль побережья бухты. Здесь находились дешевые трактиры и постоялые дворы, складские бараки, захудалые лавки с самыми дешевыми товарами, а также убогие домишки моряков и грузчиков. Кроме того, в Нижнем городе промышляли многочисленные воровские кланы и назойливо предлагали себя доступные женщины. С наступлением темноты портовый район начинал свою ночную жизнь, и даже городская стража предпочитала без нужды не вмешиваться в ее уклад. Стоит ли говорить о том, что в это время суток порядочному человеку стоило избегать его посещения. Подобная легкомысленность чаще всего заканчивалась лишением кошелька или одежды, но бывало и хуже. В доках Боутванда частенько находили обобранные до нитки трупы, а некоторые ротозеи и вовсе исчезали бесследно. Поговаривали даже, что здесь вовсю процветала запрещенная в империи работорговля, хотя конкретных фактов, подтверждающих это, вроде бы и не было.

Чуть выше Нижнего города находился Пояс Боутванда. Этот район принадлежал торговцам и ремесленникам всех мастей. Здесь располагались многочисленные магазинчики и мастерские, более респектабельные постоялые дворы, а также несколько рыночных площадей. Днем в Поясе кипела деловая жизнь, которая стихала только после захода солнца. Ночью же здесь тоже было относительно спокойно, во всяком случае, такого беспредела, как в Нижнем городе, в этом районе не наблюдалось никогда.

Верхний город являлся оплотом местной аристократии и наиболее состоятельной части купечества. Он даже был отгорожен от остальных районов каменной стеной, и попасть туда можно было только через ворота, охраняемые стражей. Сомнительных субъектов сюда не допускали – как говорится, встречали по одежке. Были в Верхнем городе и магазины, но они преимущественно торговали предметами роскоши – ювелирными изделиями, дорогой одеждой, заморскими диковинками. Здесь же находилась городская ратуша, а также размещался гарнизон имперской стражи.

Несколько особняком от остального города стоял замок Анчилот. Когда-то он был центром всей светской жизни Боутванда, но с тех пор как его хозяин разорился, утратил былое значение. Теперь, по словам Гарольда Финсли, там проживала вдова покойного сэра Роланда Анчилота, женщина во всех отношениях достойная, но избегавшая шумных увеселений. На то были свои причины – ведь безвременно ушедший из жизни муж не оставил своей жене ровным счетом никаких средств к существованию, и было даже удивительно, как она сумела выкарабкаться из той кредиторской кабалы, в которую вверг ее непутевый сэр Роланд, и сохранить за собой замок. За это ее очень уважали в Боутванде и старались не докучать назойливыми посещениями.

«Розовая жемчужина», в которой намеревался остановиться Гарольд Финсли, находилась на тихой, ничем не примечательной улочке Пояса. Добирались они туда достаточно долго, так что даже неутомимый, казалось бы, носильщик-орк изрядно взмок под своей ношей и теперь то и дело перекидывал ее с плеча на плечо.

Постоялый двор был не слишком велик, но на первый взгляд казался чистеньким и даже уютным. Содержала его пожилая женщина-северянка Дора Крум. На вид хозяйке было лет шестьдесят. Одета она была в темно-синее платье с белым фартуком поверх него. Седоватые волосы женщины были убраны в аккуратную высокую кичку на макушке и заколоты серебряной булавкой. На лице Доры Крум застыла доброжелательная, но не слишком искренняя улыбка. Вероятно, она выработалась у нее за долгие годы работы в «Розовой жемчужине» и была совершенно одинаковой для всех постояльцев без исключения.

Комната, отведенная Гарольду и Нэвилу, оказалась небольшой, но все же имела две кровати, шкафчик для вещей и обеденный стол, что несомненно можно было отнести к удобствам. На одной из стен даже висело овальное зеркало в массивной резной раме, что добавляло ей домашнего уюта. Единственное окно, занавешенное голубыми шторами, выходило на улицу, и из него открывался прекрасный вид на Боутвандскую бухту. Правда, сейчас оценить все красоты приморского города не представлялось возможным, поскольку уже совсем стемнело и в оконный проем была видна только холодная луна да щедрая россыпь звезд на почерневшем небе.

Дора Крум со своей приклеенной улыбкой пожелала гостям приятного отдыха и поставила на стол подсвечник с тремя свечами. Финсли поблагодарил хозяйку и заказал ужин в комнату, после чего рассчитался с носильщиком и с удовольствием прилег на кровать.

– Ну вот, Нэвил, на какое-то время эта комнатенка станет нашим с тобой домом, – сладко зевнув, сказал он. – Как тебе нравятся наши новые апартаменты?

– Вполне прилично, – ответил юноша и с улыбкой добавил: – Правда, хозяйка могла бы быть и помоложе.

– Ишь ты, ловелас какой нашелся! – рассмеялся Гарольд. – И предположить даже не мог! А если серьезно, то лучшей хозяйки, чем Дора Крум, в нашей с тобой ситуации и не найти. Во-первых, она очень осведомленная женщина и с удовольствием поддерживает беседу на тему любых городских сплетен. Во-вторых, никогда не лезет к постояльцам с лишними вопросами, а это для нас с тобой тоже крайне ценно. Ну и в-третьих, – Финсли лукаво подмигнул Нэвилу, – у нее есть очаровательная дочь, почти твоя ровесница! Ладно, все это шутки, а нам, пока не принесли ужин, надо бы ознакомиться с заданием императора.

Гарольд открыл свой сундук, достал оттуда толстый серый пакет, запечатанный сургучом, вскрыл его и углубился в чтение. Нэвил не стал отвлекать его назойливыми вопросами и пока прилег отдохнуть на свою кровать. Он был уверен, что все, о чем ему необходимо знать, Финсли изложит устно, в краткой и доходчивой форме. Минут через двадцать в дверь постучали.

– Открой, – убирая бумаги в сундук, попросил Гарольд.

Нэвил быстро вскочил с кровати и, подойдя к двери, отпер ее. На пороге, держа в руках поднос с едой, стояла весьма миловидная девушка лет семнадцати. На ней было светло-бежевое платье, такой же фартук, как у Доры Крум, а на голове белый чепец, из-под которого выбивались милые золотистые кудряшки.

– Проходите, – смущенно улыбнувшись, предложил юноша. – Вы, должно быть, дочь нашей досточтимой хозяйки?

– Мила Крум, – кивнув, представилась та. – Вообще-то я не дочь, а племянница госпожи Крум, но мои настоящие родители умерли так давно, что я совсем не помню их и привыкла считать тетю Дору своей матерью.

То, что Мила так же, как и он сам, оказалась сиротой, только еще больше расположило Нэвила к ней.

– Разрешите, я помогу вам, – принимая из рук девушки поднос, предложил он.

– Буду премного благодарна, – с очаровательной улыбкой на лице согласилась Мила. – Сейчас я накрою стол.

Девушка постелила белоснежную скатерть, окаймленную кружевами, и стала расставлять аппетитно пахнущие горшочки и тарелки.

– Простите за небольшую задержку с едой, – извинилась она. – Просто час ужина уже давно прошел, поэтому пришлось приготовить кое-что на скорую руку. Обычно завтрак для постояльцев у нас в восемь утра, обед в три после полудня, а ужин в восемь вечера. Если не хотите ждать, старайтесь подходить к этому времени.

– Обязательно постараюсь запомнить, – ответил Нэвил. – Но если обед будете приносить вы, то я готов ждать его сколько угодно.

– Сразу видно, что вы из столицы, – смущенно улыбнулась девушка. – Здесь, в Боутванде, мужчины далеко не так галантны. Не буду вас больше отвлекать от ужина и желаю приятного аппетита.

Девушка изобразила нечто вроде легкого реверанса и вышла из комнаты.

– Неплохо! – одобрительно похлопав Нэвила по плечу, усмехнулся Гарольд. – Придворные манеры, как я вижу, ты усвоил отлично.

– Опять издеваешься? – насупился Нэвил.

– Нет, напротив, – возразил Финсли. – Я даже одобряю твои действия. Постарайся поддерживать контакт с девушкой. Нам она очень даже может пригодиться. Можешь считать это своим первым заданием.

– Если и все остальные будут столь же приятными, то мне крупно повезло! – рассмеялся Нэвил. – Обязательно выполню это поручение со всем подобающим усердием!

– Зря веселишься, – насмешливо хмыкнул Гарольд. – Я ведь еще и отчета потребую. Во всех подробностях. А вообще, наиболее ценные сведения можно получить в самых неожиданных местах. Побольше разговаривай, не стесняйся задавать вопросы, и тебе откроются тайны, о которых ты даже и предположить не мог. А теперь попробуем, чем решила попотчевать нас твоя новая пассия!

За ужином разговаривали мало. У Гарольда Финсли после корабельной болтанки пробудился зверский аппетит, и он с удовольствием поглощал стряпню Доры Крум. Нэвил – напротив, ел мало. Симпатичная племянница хозяйки не выходила у него из головы, и он размышлял над тем, как бы улучить момент и поговорить с ней наедине, без комментариев и насмешливых взглядов своего старшего товарища.

По окончании трапезы Гарольд Финсли вытер губы и руки салфеткой и, серьезно взглянув на своего подопечного, сказал:

– Так вот что содержится в послании императора. По его сведениям, в Боутванде действует тайная организация под названием Пир Народов. Насколько она опасна для Натаниэля Сигварда и какие цели ставит перед собой, нам с тобой и поручено выяснить. Завтра вечером мне предстоит встретиться с одним человеком, близким к Пиру Народов. От него я получу дополнительную информацию о некоторых лицах, предположительно входящих в эту организацию. Тебе на это время лучше не светиться здесь. Так будет безопаснее и для этого человека, да и для тебя самого тоже. Можешь сходить в город или посидеть внизу в трактире, это уж как тебе будет угодно. Единственная просьба: если решишь прогуляться, то не ходи в портовый район. Почему-то все путешественники, не сговариваясь, игнорируют предупреждения о том, что это опасно, а зря. В Нижнем городе и днем-то следует держать ухо востро, а уж с наступлением темноты и подавно.

– Хорошо, не буду, – согласился Нэвил. – Правда, я вооружен, и ты сам учил меня пользоваться мечом.

– За эту сторону вопроса я как раз и не волнуюсь, – ответил Гарольд. – Но ты пока еще слишком доверчив и неопытен. Прожженные мошенники из Нижнего города обведут тебя вокруг пальца, как малого ребенка. Они настолько изобретательны в своем ремесле, что я даже не могу точно сказать, чего именно тебе следует остерегаться. Так что прими мое указание как должное и не суйся без надобности в эту зловонную клоаку Боутванда.

Финсли зевнул, прикрыв рот ладонью, а затем добавил:

– А теперь давай ложиться спать. Не знаю, как ты, а вот я ужасно устал.