Текст книги "Встреча с силами тьмы"

Глеб быстро накрыл кухонный стол, и они неторопливо поели. Потом он отвёл инвалидку в «большую», общую комнату, которая ещё и являлась спальней родительницы. Усадил маму в удобное кресло у телевизора и сунул ей в руку пульт с телепрограммой.

– Дай мне, пожалуйста, бумагу и ручку. – заявила вдруг мама: – Я напишу твоей бабушке и попрошу её переехать сюда. А то, чего доброго, она вдруг заупрямиться и говорить с тобой об этом не станет.

– Зачем отправлять ей письмо, словно в восемнадцатом веке? – возразил маме Глеб: – Почерк у тебя, как у курицы лапой. Бабушка так долго живёт в своей дикой тайге, что наверняка, уже и читать разучилась. Да и зрение у неё, возможно, сильно упало. Поэтому, вряд ли она разберёт твои почеркушки.

– И что ты тогда предлагаешь? – подозрительно фыркнула Любовь Фёдоровна.

– Давай снимем твоё обращение на мой новый мобильник. В Елани я запущу коротенький ролик. Покажу его бабушке, и ей всё станет ясно.

– Да не умею я делать видео на твоём телефоне. – смущённо ответила мама.

– Я включу свой мобильник, а ты будешь вслух говорить то, что хотела ей в письме сообщить. Вот и вся недолга. – Глеб принёс наладонник и установил его на журнальном столе перед креслом. Проверил видеокамеру. Убедился, что лицо милой родительницы попадало в небольшой объектив. Сказал: – Начинай.– и включил карманный компьютер.

– А что говорить-то? – сразу забеспокоилась женщина.

– Представь, что ты взяла телефонную трубку и беседуешь с бабушкой. На линии возникли помехи, и теперь она тебя слышит, а ты её нет. Вот так и веди сейчас свой разговор. Поняла?

Любовь Фёдоровна неуверенно пожала плечами. Ненадолго задумалась и принялась наговаривать текст с тех самых слов, с которых начинала обычные бумажные письма: – Здравствуй, любимая мама…

Убедившись, что запись идёт в нормальном режиме, Глеб пошёл в соседнюю комнату. Взял трубку стационарного аппарата и связался с квартирой начальника, который по совместительству являлся ему и двоюродным дядей по дедовской линии.

Несмотря на давно стоящие тёплые дни, он не уехал на дачу, как все горожане, которые имели такую возможность. Он остался в душном Трёхреченске и проводил вечер в своей огромной квартире. Наверно, дома ему было намного комфортней.

Парень вежливо поздоровался. Извинился за поздний звонок и подробно рассказал про Евдокию Семёновну. Хозяин фирмы, как близкий родственник мамы, возражать, конечно, не стал и даже сам предложил:

– Чего тебе в понедельник мотаться в контору? Я скажу кадрику, что ты отбыл по семейным делам. Она всё оформит, а ты прямо с утра поезжай к своей бабушке. Не стоит бросать стариков во время болезни.

Поблагодарив чуткого шефа, Глеб попрощался. Нажал на кнопку «отбой» и тут же набрал номер вокзала. В справочной ему сообщили, что поезд до райцентра Заборское отходит в девять утра и билеты ещё можно свободно купить.

Парень заказал одно место в плацкартном вагоне, и узнал, что его нужно выкупить не поздней, чем за полчаса до отхода. Положив телефон на рычаг, он принялся собираться в дорогу. Так же, как и неделю назад, много вещей он брать с собою не стал.

– «Сейчас на дворе середина июня. Погода стоит очень тёплая для нашего края. Так что, я в пути не замерзну». – сказал себе Глеб: – «А из деревни, придётся ещё и бабушкины шмотки тащить».

Всё добро уместилось в небольшую спортивную сумку, с широким ремнём через плечо. Собрав самое необходимое, Глеб вернулся в «общую» комнату. Мама всё еще продолжала наговаривать текст на мобильник. Закончила она минут через двадцать.

Дорога в тайге

Имя у небольшого селения было не очень обычным, а, можно сказать, говорящим. Такое, которое всё и всем объясняло. Куда не смотри из данной географической точки, а кругом плотной, высокой стеной стоял какой-нибудь бор. Или светлый, прозрачный – сосновый, или мрачный и тёмный – еловый.

Своё прозвище странное место получило не с бухты-барахты, а самым заслуженным образом. А называлось оно так потому, что когда-то давно, здесь возник маленький хутор, который начали кликать – Заборским.

С годами он постепенно превратилась в деревню. Затем, в большое село с каменным храмом, стоящим среди множества рубленных изб. В советское время, село разрослось до посёлка, носившего уважительный статус районного центра. Несмотря на все пертурбации, название городка не сменилось, а осталось тем, что было на картах уже много веков.

На поездку ушло больше, чем девять часов и, к тому времени, когда Глеб добрался до места, день уже близился к раннему вечеру. Сначала поезд замедлил стремительный ход, потом стал слегка тормозить. Немного погромыхал буферами и, наконец, замер возле небольшого перрона.

Парень выбрался из пустого вагона. Огляделся, не заметил ничего интересного, и вошёл в здание станции. Ни в зале ожидания, ни у единственной кассы, продающей билеты, не было ни единой души. Словно никто и не пользуется в Заборском железной дорогой.

Он приблизился к спящей кассирше, лет сорока. Внешне она походила на секретаря какого-то большого начальника. Хозяин ушёл по делам, вот она и расслабилась.

Глеб вежливо кашлянул и, заметив, что она очнулась от дрёмы, громко спросил: – Как мне добраться до деревни Елань?

Полусонная дама сладко зевнула. Сосредоточилась и бодро ответила своему собеседнику: – С площади от вокзала отходит автобус до села Хворостянка. Доедите до поворота, ведущего на деревню Елань. Сойдёте, а дальше пешком. Насколько я помню, там всего один километр.

– А когда идёт ближайший автобус? – спросил дальше парень.

– Утром, в семь тридцать. В субботу. – равнодушно пояснила кассирша.

– Так сегодня у нас понедельник! – воскликнул встревоженный Глеб: – Он что у вас ходит всего раз в неделю?

– Да. – спокойно ответила женщина: – Народу теперь в деревнях живёт очень мало. Так что, сюда почти никто и не ездит. Поэтому, автобус в село Хворостянка ходит только в субботу. Там водитель ночует у родичей, а в воскресение к обеду приезжает обратно.

– А если, кому-то нужно поехать в другой день недели? – продолжал удивляться такой ситуации Глеб.

– Тогда можно добраться на личной машине, или же на случайной попутке. Если тебе повезёт, то сможешь какой-нибудь транспорт поймать. Правда, грузовики теперь мало там ездят.

– А сколько километров от Елани до райцентра Заборское? – задал парень главный вопрос.

– Сейчас посмотрю. – лениво сказала кассирша и полезла в ящик небольшого стола. Пошарила там правой рукой. Пробормотала: – Где-то у меня была карта района. – затем радостно крикнула: – А, наконец-то, нашла!

Достала потёртую схему, вычерченную карандашом на плотной сероватой бумаге. Развернула листок, поводила по нему плохо крашеным ногтем и объявила, как диктор по радио: – Двадцать три километра по грейдеру, до поворота к Елани, и километр до центра деревни.

– Часа за четыре дойду. – вслух сказал себе Глеб.

Билетёрша бросила взгляд на часы, висевшие в зале, и строго, словно учительница, напомнила парню: – Уже девятнадцать пятнадцать. Леса вдоль дороги очень глухие и бабы на днях говорили, что там волки опять появились.

Ты бы сынок подождал до рассвета. А утром, вдруг, какая попутка пойдёт в Хворостянку. Они здесь на площади всегда людей подбирают. Глядишь, и тебя с собою захватят. Если не влезешь в кабину, доедешь на ящиках, в кузове.

Молодой путешественник немного расстроился из-за нарушения чёткого плана, который составил с маманей. Подумал, что может быть, так даже и лучше, и уныло спросил: – А где здесь гостиница?

– Да вон через площадь. – кассирша указала рукой на двухэтажное здание. Судя по гербу СССР на фасаде, в нём когда-то давно размещался райком коммунистической партии. Дама на секунду умолкла, что-то припомнила и смущённо добавила: – Да, только она сейчас не работает.

– С чего это вдруг? – спросил Глеб: – Неужели у вас так много приезжих?

– Бандюки сегодня гуляют. – понизила женщина голос: – У их главаря завтра большой юбилей, тридцать пять лет стукнет ему. Вот и сняли гостиницу на три полных дня, для важных гостей. Со всего района примчались, и всё продолжают являться один джип за другим.

– Может быть, кто-то из местных бабулек меня пустит к себе до утра? – спросил Глеб у кассирши: – Обещаю вести себя тихо и заплачу, ей как за номер в гостинице.

– Это вряд ли, сынок. – огорчённо ответила дама: – Никто тебя не пустит к себе.

– Почему? – продолжал удивляться настырный пришелец.

– Корчмарь запретил. – туманно объяснила кассирша и, заметив, что парень не понял в чём, собственно дело, тихо добавила: – Он у нас всё скупил, а теперь ещё стал и владельцем гостиницы. Завод наш закрыли, командировочных нет, а чтобы старушки не составляли ему конкуренцию, он объявил такой строгий указ.

Сейчас к себе можно пускать лишь родных, да очень хороших знакомых. А все остальные приезжие, должны селиться только в его дорогущей гостинце. Вот у нас как. – горестно вздохнула кассирша: – Все бандюки по соседним районам у него в подручниках ходят. Так что, с ним у нас никто спорить не хочет. Себе выйдет дороже

– Так я считай, тоже, как местный. – горячо начал Глеб: – У меня родная бабуля обитает в Елани…

– Так, то парень в Елани, а не в райцентре Заборском. – огорчила его сердобольная женщина: – Ты для нас просто чужак.

– А можно мне переждать эту ночь в зале ожиданья вокзала? – задал Глеб новый вопрос.

– До утра поездов уже больше не будет. Поэтому, станцию мы на ночь закроем. Извини, но оставить тебя одного я здесь никак не могу. Корчмарь мне потом такое устроит, что и думать об этом не хочется.

Разочарованный негостеприимным приёмом, Глеб решил закончить пустой разговор, и хмуро спросил: – Как мне выйти на дорогу к Елани?

Кассирша уже поняла, что зря уговаривает парня остаться. Не ночевать же ему на скамейке, стоящей на площади? Ещё чего доброго, менты утащат в участок. Или хуже того, бандюки из гостиницы выйдут и пристанут по пьяни к бедняге. Лучше пусть отправляется в путь, пока не стемнело.

– Перейдёшь через площадь, – стала рассказывать женщина: – свернёшь там налево, на улицу Ленина. Прямо по ней доберёшься до окраины города. Там всего пять кварталов.

Потом начнутся огороды и дачи. Дорога там только одна, сворачивать некуда. Поэтому, ты не заблудишься. Через двадцать один километр справа увидишь небольшой указатель с надписью – «Мельница». Рядом находится узкая просёка, ведущая в лес, прямо к запруде.

А чуть дальше по тракту, будет поворот на Елань. Там большущая стела стоит, сваренная из толстых и ржавых железок. Мимо неё никак не проскочишь. Просёлок уходит направо и поднимается на длинную плоскую горку. Там, на верхушке холма и стоит нужная тебе деревенька. Ты её даже с дороги увидишь.

– Спасибо. – сдержанно сказал женщине Глеб. Быстро вышел на улицу и глянул по сторонам. Увидел, единственный на всю площадь киоск, торгующий всем, чем попало, и удивился слабо развитой торговле в райцентре Заборский: – «Видно, Корчмарь и здесь всё подмял под себя, вот и избавился от остальных конкурентов».

Парень направился к узкой стеклянной витрине. Встал возле неё и ознакомился с ассортиментом сего «супермаркета». Выяснилось, что взять в дорогу тут нечего. Искать магазин, где продают хлеб и другую еду, ему не хотелось. Да и времени не было. Скоро начнёт быстро темнеть.

Глеб купил пластиковую ёмкость с полутора литрами минеральной воды и пять больших плиток из шоколада. Молочный парень с детства не ел. Поэтому взял тот, где на этикетке смог разглядеть слово «тёмный».

Получив недорогие покупки, он отошёл к соседней скамейке. Сел на некрашеные, старые доски и начал складывать всё в спортивную сумку. Оказалось, что туда ничего не влезает. Пришлось вынуть ветровку, а на свободное место сунуть свои небольшие припасы.

С огромным трудом молнию всё же удалось застегнуть. Глеб перекинул ремень через голову. Поудобнее уложил на плече и сдвинул поклажу на правую сторону. Сверху повесил лёгкую куртку. Погода была очень тёплая, дорога совершенно сухая и парень, не мешкая, тронулся в путь.

Очень скоро, последние дома небольшого райцентра остались у него за спиной. Одновременно с городом, закончился очень старый, видно ещё советский асфальт. На центральной улице Ленина, он какой-никакой, но всё-таки был. Ну, а сразу за пустынной околицей начался древний грейдер, донельзя раскатанный большими машинами.

Дорожное полотно оплыло от долгого времени, прошедшего со момента постройки дороги. Местами щебёночный слой был полностью скрыт под толстым слоем высохшей грязи.

С обеих сторон вдоль разбитого тракта, высокой стеной росла густая тайга. Она казалась совершенно нетронутой рукой человека. Судя по тёмным зарослям, за последние годы здесь не было даже обычной, санитарной порубки.

Верхушки огромных деревьев, всё ещё освещались лучами вечернего солнца, но поверхность узкой дороги уже затеняли ранние лёгкие сумерки. Глеб был весьма неплохим ходоком и рассчитывал, что доберётся до места ещё до наступленья полуночи.

Правда, дом Евдокии Семёновны он помнил достаточно смутно. Последний раз ему доводилось бывать здесь лет двенадцать назад. С тех давних пор много воды утекло. Теперь в деревеньке и электричества нет. Значит, нет ни одного фонаря.

Конечно, в темноте он вряд ли узнает нужную хату, но, по крайней мере, окажется в центре Елани. Часа в три начнёт рассветать, а там кто-нибудь из старушек выйдет на двор скотину проведать: – «Вот у них и спрошу». – убеждал себя парень и двигался быстрым размеренным шагом туриста.

Голодные комары учуяли тепло пешехода. Слетелись с разных сторон, и попытались испить его вкусной кровушки. Не останавливаясь, Глеб сломал у дороги длинный стебель какой-то травы.

Убедился, что с него не течёт млечный сок, который может разъесть голую кожу. Очистил его от листьев до самого верха. Оставил на кончике небольшую метёлку, которой как опахалом, отмахивался от лесных кровососов.

Стемнело неожиданно быстро. Скоро над кромкою леса появилась бледная, удивительно тонкая, молодая луна. Видимость сразу немного улучшилась. Освещённая серебристым призрачным светом, дорога неплохо просматривалась на фоне высоких мрачных деревьев.

Но чем темнее становилось высокое небо, тем больше странных и таинственных звуков появлялось в лесу. Какие-то птицы и звери шумно возились в ветвях и кустах. Они громко и дружно кричали на все голоса.

Что за живность там шебаршится, Глеб точно не знал, и ему оставалось об этом только гадать. Так, размышляя обо всём понемногу, и ни о чём-то конкретно, парень всё шагал, и шагал, отмахивая версту за верстой. Изредка доставал бутылку из сумки и, не останавливаясь, делал пару коротких глотков. Идти было ещё далеко и воду нужно было тянуть на весь долгий маршрут.

Самое странное, что за всё время пути, он не увидел в лесу ни одной автомашины. Ни сзади его никто не нагнал, ни навстречу никто не попался. Дорога словно бы вымерла вместе со всем населеньем Земли. Остался один только Глеб.

Через четыре часа быстрой ходьбы он решил, что прошёл около двадцати километров. Значит, скоро должен уже показаться небольшой указатель, о котором говорила кассирша.

Глеб слегка сбросил скорость движения. Повернул голову и стал гораздо внимательней оглядывать правую сторону проезжего тракта. Минут через десять он, наконец-то, увидел то, что искал.

Оказалось, что это коротенький столб, высотой метра два с половиной и толщиной сантиметров пятнадцать. На самом верху висел скромный щит, сколоченный из тонких досок. На нём слабо просматривалась блёклая белая надпись: – «Мельница – 0.9 км».

Под прямым углом к пустому шоссе, вправо в лес уходила узкая просека. Там в её глубине Глеб заметил очень слабый, мерцающий отсвет. Недолго думая, он свернул с проезжей дороги.

– «По крайней мере, здесь мельник не спит». – сказал себе Глеб. – «Попрошусь к нему на ночлег. Пережду у него до рассвета, а утром отправлюсь в деревню. Тут всего три километра осталось. К тому времени, старушки проснуться, и будет кого расспросить, где живёт моя бабушка».

Просёлок оказался разбит ещё больше, чем старый грейдер. Всё чаще глубокие рытвины стали попадаться под подошвы кроссовок. Боясь оступиться и подвернуть себе ногу, Глеб пошёл значительно медленней.

– «Если бы знал, что ночью придётся топать по лесу, то взял бы с собою фонарь». – пожурил себя парень: – «Тоже мне, бывалый турист».

Минут через десять, он оказался на длинной неширокой поляне и внимательно глянул вперёд. Там парень увидел силуэт высокого дома, сложенного из толстых ошкуренных брёвен. Они не успели ещё посереть от прошедшего времени и слабо светлели на фоне тёмного леса.

Одно из окон просторной избы светилось жёлтым мерцающим светом: – «Керосиновая лампа, наверное». – решил притомившийся парень и немного ускорил размеренный шаг.

Возле дома возникла какая-то небольшая возня. Затем, раздался бешеный лай, который начал захлёбываться от неистовой злобы. Ещё через миг, за спиной изумлённого Глеба послышался таинственный шелест. Следом за ним, раздался шум непонятных тихих хлопков.

Неописуемый страх мгновенно заполнил сознание парня, а его разом вспотевшую спину обдало сильным морозным ознобом. Не понимая причины возникшего трепета, парень не стал размышлять над природой такого явления. Он рванулся вперёд и опрометью бросился к дому.

Сзади, чуть слева, послышалось злое шипенье гадюки, которое начало к нему приближаться. Глеб ощутил, как по затылку прошёл резкий порыв холодного ветра. Короткие волосы встали торчком. Не думая ни единой секунды, парень прыгнул вперёд, и рухнул ничком в густую траву.

Над головой пронеслось, что-то большое и шумное. Следом за этим, парня накрыла волна нестерпимого смрада. Глеб вскочил на дрожащие от ужаса ноги, и помчался вперёд, не разбирая дороги.

В доме открылась широкая дверь, и в светлом проёме появился силуэт человека. Он вскинул к плечу что-то вроде ружья. Навёл его на незваного гостя, бегущего прямо к крыльцу. Нажал на курок, и газы от сгоревшего пороха с оглушительным шумом устремились наружу.

В последний момент, парень увидел, что кто-то стреляет в него. Каким-то немыслимым образом сумел вильнуть в сторону на полном ходу. Споткнулся о тёмную кочку. Упал и кубарем полетел в большие кусты, растущие возле просёлка.

Раздался грохот повторного выстрела. Глеб сжался в комок, закрыл уши руками и замер в ожидании смерти. Рядом послышался топот нескольких ног и шумное дыхание бегущего зверя. Вслед за собакой к кустам подлетел человек и зло закричал на пришельца: – Беги быстро в дом!

Двигаясь на четвереньках, парень выполз из зарослей тонких ветвей. Вскочил во весь рост и глянул перед собой. Перед ним стоял человек с дымящимся боевым карабином в руках.

– У меня куртка в кустах … – начал объяснять ему Глеб.

– Быстро к дому! – орал разъярённый мужик. Крутанулся на пятках. Вскинул оружие и выстрелил куда-то во тьму. Снова передёрнул затвор и, не глядя на незваного гостя, оглушительно гаркнул: – Завтра найдём, твою куртку! Пошёл!

Парень рванулся вперёд, словно спринтер на олимпийском забеге. Мгновенно набрал максимальную скорость и, сломя голову, ринулся к светлому проёму двери. Тот горел в тёмной стене огромного дома и тянул к себе, словно магнит.

Рядом бежал большой хмурый пёс. Всей своей статью и серою шерстью, он походил на матёрого волка. Сзади удивительно часто топали кирзухи мужчины и, время от времени, грохали выстрелы.

Зверь подскочил к большому крыльцу и стремглав нырнул под него. Там что-то отчётливо звякнуло, словно опустилась решётка. Глеб взлетел на крутые ступени и, ничего не разглядев на свету, ворвался в прихожую. Следом ввалился мужчина в мятых брюках и поношенном ватнике.

Он быстро захлопнул широкую дверь. Привалился к ней крепким плечом и торопливо задвинул огромный засов. Секунду спустя, в прочные доски что-то врезалось с другой стороны.

Стрелок облегчённо вздохнул. Закрыл дверь на вторую задвижку. Вытирая с лица пот рукавом, он прошёл мимо парня вглубь огромного дома. Немного там потоптался и крикнул чуть тише, чем раньше в лесу: – Чего встал-то в сенях? Проходи сюда, в горницу!

Глеб двинулся на голос хозяина и оказался в просторной, почти пустой комнате. Стоя у противоположной стены, сорокалетний мужчина достал из кармана пригоршню патронов. Один за другим, вложил их в пустой магазин карабина. Вернул на место затвор и поставил оружие в угол.

Потом снял чёрный, сильно замызганный ватник. Бросил одежду на длинную деревянную лавку. Уселся за стол, на котором стояла зажжённая лампа, и сурово взглянул на смущённого парня.

Ночной гость топтался возле порога и не знал, что ему предпринять? Хозяин положил тяжёлые руки на стол. Кашлянул и чётко представился: – Пётр Ватолин, здешний лесник и, по совместительству, мельник, смотритель запруды. А ты кто будешь такой?

– Внук Евдокии Семёновны. – быстро затараторил испуганный Глеб: – Иду в деревню Елань. Автобуса сегодня по расписанию не было, вот я и потопал пешком от вокзала райцентра Заборского.

– Ты или полный дурак, или просто не местный. – пренебрежительно сказал ему Пётр. – Из райцентра один, да ещё поздно вечером, никто из наших людей сюда бы никогда не пошёл. Охотников почти не осталось. Теперь в этих лесах и волки, и медведи частенько встречаются. Ты не смотри, что сейчас тёплое лето. Если им попадёшься на тесном просёлке, запросто могут задрать.

– Я из Трёхреченска ехал, бабушку хотел навестить. – начал рассказывать Глеб. Оборвал сам себя и задал вопрос, который мучил его больше всего: – А что это за зверь на меня там напал?

– А ты сам то, как себе думаешь? – хмуро поинтересовался хозяин.

– Не знаю, – пожал Глеб плечами: – сначала услышал шипение, вроде змеиного. Потом что-то хлопнуло, и тёмное тело пронеслось над моей головой. Да, ещё сильно вонью пахнуло.

– Скажи спасибо, что Пёс вдруг залаял. Поэтому рысь промахнулась мимо твоей головы. А хлопнула, должно быть, старая ветка на дереве. Видно, она обломилась под лапой, когда эта мерзкая тварь прыгнула тебе сзади на спину.

– Рысь? – оторопело вымолвил Глеб.

– Кроме неё больше некому. Сидела себе там, на суку, а тут ты мимо топаешь. Ей спать не даёшь. Вот она сдуру и прыгнула. Скорее всего, просто сработал инстинкт на движение жертвы. Я эту заразу уже трижды поблизости видел. Да всё никак подстрелить не могу. Уж больно здорово прыгает. Похоже, и сегодня промазал.

– Как же мне теперь до Елани добраться? – растерянно спросил парень хозяина.

– Ночью никак. – подвёл итог разговора Пётр Ватолин: – Утром я тебя разбужу и сам туда отведу, а сейчас ложись отдыхать. Вон на той длинной лавке. – он указал в дальний угол почти пустой комнаты.

– Извини, поесть в доме нечего. – добавил он тут же: – Один тут живу, готовить мне некому.

– Спасибо, ничего и не нужно. – поспешил Глеб успокоить хозяина: – У меня есть шоколад и вода. Угощайтесь. – он потянулся к сумке, всё ещё висевшей на шее. Взялся за язычок небольшого замка и попытался открыть заевшую молнию.

– С детства не ем ни шоколад, ни конфеты. – хмуро бросил лесник. Встал из-за стола и, прихватив карабин со светильником, вышел из комнаты. Уже на пороге он повернулся к незваному гостю и сказал в заключенье:

– Наружную дверь, не открывай ни при каких обстоятельствах. Из дома на улицу не выходи. Если тебе вдруг приспичит, то в сенях есть ведро с круглой крышкой для подобной нужды. Я оставлю там лампу с небольшим огоньком. Не то промахнёшься со сна, потом убирай за тобой.

Глеб остался один в полной тьме. Ощупью нашёл ту длинную лавку, что предложил ему радушный хозяин. Определи её положенье в пространстве и сел на широкую доску. Вытащил из сумки сладкую душистую плитку, а следом полупустую бутылку.

Поужинал шоколадом, привезённым из далёкой заморской страны. Запил минеральной водой, налитой наверняка, из-под крана. Сунул всё обратно на место и с большим удовольствием растянулся на голых досках.

Как ни странно, но лежанка оказалась довольно просторной и была в три аршина длинной и шириной в пятьдесят сантиметров. Парень положил сумку под голову. Опустил вдруг отяжелевшие веки и мгновенно уснул.

Елань

Послышался переливчатый гомон лесных певчих птиц. Он долетел до ушей крепко спящего Глеба и заставил проснуться. Парень с удовольствием потянулся. Почувствовал, что лежит не на домашнем мягком диване, а на какой-то твёрдой поверхности. Обеспокоился таким странным положением дел и с тревогой подумал: – «Где это я оказался?»

Резко сел на постели. Мгновенно открыл большие голубые глаза и пошарил испуганным взглядом вокруг. С большим удивлением осмотрел обширную горницу, залитую ярким солнечным светом. Заметил свою спортивную сумку, лежащую на дощатом полу, и лишь после этого вспомнил о том, как шёл по тайге в деревню Елань. Потом, увидел огонь, горевший в окне дома мельника и «зашёл» к нему гости. Вернее сказать, забежал со всех ног.

Парень встал с жёсткой лавки, которая ночью показалась ему очень удобной. Подошёл к небольшому окошку в наружной стене и увидел, что снаружи его защищают толстые стержни, сваренные перпендикулярно друг другу. Причём, прутья стояли так часто, что между ним можно было просунуть лишь тонкую детскую руку.

Глеб привык к тому, что в городах везде установлены железные двери, а на первых ярусах зданий всё зарешёчено, словно в американской тюрьме для особо опасных преступников. Поэтому, он уже очень давно не обращал на это внимания. Однако, встретить такое же новшество в глухой сибирской тайге оказалось весьма удивительно.

С другой стороны, Пётр Ватолин вчера говорил, что в лесу сильно размножилась различная живность. В том числе, рыси и волки с медведями. И если первые звери никогда не суются в дом человека, то последние делают это с большим удовольствием.

– «Наверное, против топтыгина и стоят здесь решётки?» – сказал себе Глеб и перевёл взгляд за толстое двойное стекло.

Судя по всему, было ещё очень рано, а светило ярко-красного цвета только высунулось из-за линии горизонта Земли. Лучи яркого солнца с огромным трудом пробивались сквозь чащу ветвей и лишь кое-где освещали ветви кустов и деревьев. Редкий белесый туман стелился над почвой. Внешне он походил на тонкий слой кисеи, наброшенной на поверхность земли.

Парень полюбовался почти проснувшимся лесом. Повернулся к проёму, ведущему из помещения. Шагнул в тесные сени и посмотрел на прочную наружную дверь. Оба массивных засова были сдвинуты в сторону от косяка.

Значит, хозяин тоже поднялся с постели. Вышел из дома и уже ходит где-то на улице. Гость с опаскою выбрался на большое крыльцо. Быстро глянул по сторонам и, к своему удивлению, не заметил поблизости брутального мельника.

Двор, отделённый жердями от леса, оказался довольно просторным, но был совершенно пустым. Ни привычных глазу сараев, ни какой-либо техники, ни даже обычной крестьянской телеги Глеб нигде не заметил.

Всю землю вокруг покрывала густая трава, высотой по лодыжку. Кое-где были видны следы от маленьких, скорее всего, мотоциклетных колёс. Они уходили на ту узкую просеку, по которой измученный парень явился сюда прошлой ночью.

Откуда-то послышался стук пустого жестяного ведра и громкий заливистый лай крупной собаки. Вспомнив вчерашнюю рысь, парень оглянулся на дверь. Отметил, что она лишь прикрыта и решил, в случае какой-либо опасности, можно будет спрятаться в доме.

Оглядываясь по сторонам, он, не спеша, сошёл с высоких ступеней. Сделал десяток осторожных шагов и с большою опаской заглянул за угол высокого дома. Он увидел, что у поперечной стены устроена большая площадка, сколоченная из толстых сосновых досок.

Она оказалось метра два шириной. Шла над землей вдоль бокового фасада. После чего, ныряла за угол. Вся поверхность помоста была немного присыпана белой свежей мукой. На ней виднелись чёткие отпечатки подошв, идущие в двух направлениях.

Любознательный гость двинулся дальше и увидел две широкие дощатые створки, больше похожие на небольшие ворота. Они были два метра на два. Вели под первый этаж дома мельника и запирались на толстый железный засов с тяжёлым амбарным замком. Всё выглядело удивительно прочным и легко могло устоять перед разъярённым топтыгиным.

Дорожка тончайшей белесой пыльцы, а так же следы очень многих людей упирались в высокий порог и бесследно исчезали за ним. Глеб с уваженьем глянул на надёжную массивную дверь. Подумал, что за ней находятся рабочие помещения мельницы, и снова тронулся в путь.

Скоро он очутился возле другого угла огромного дома. Тут он услышал, что громкий заливистый лай вдруг сменился грозным рычанием. Парень замер на месте и, готовый немедля рвануться назад, осторожно выглянул из-за прочного сруба.

Выяснилось, что тротуар из досок устроен и вдоль задней стены. Только здесь он оказался в два раза уже, чем тот, что вёл к двери мельницы. По нему можно было бы сделать всего пару коротких шагов.

К удивлению парня, дощатый настил обрывался в узкую тёмную речку, чья ширина не превышала трёх с чем-то метров. Противоположный берег тихого русла надёжно укрепляли толстые сваи, вбитые в дно водоёма. Прочные брёвна оказались срезаны острой пилой. Их верх шёл, как по линейке, и торчал над потоком на уровне пешеходной дорожки.

На тротуаре стояла собака размером и мастью похожая на крупного волка. Она смотрела на нежданного гостя и злобно оскалила острые зубы. Рядом на корточках сидел Пётр Ватолин.

Мельник быстро глянул на застывшего Глеба, готового рвануться назад. Кивнул ему, как старому другу и сказал повелительным тоном: – Тихо Пёс! Это свои! – после чего, вернулся к прежним делам.

Зверь перестал громко рычать. Спрятал большие клыки за губами и снова громко залаял. На узком настиле билась серебристая рыбка, а матёрый кобель скакал, словно щенок-переросток и, забавляясь с добычей, пытался прижать её передними лапами.

Стараясь вернуться в родную стихию, белый карасик бился о доски толстеньким телом. Изгибался самым удивительным образом и часто подпрыгивал, как на раскалённой плите. Не обращая внимания на суматоху питомца, хозяин возился у края воды.

Взглянув на то, что в руках у мужчины, парень сразу узнал обычную в этих краях самодельную рыбацкую снасть. Её почему-то все кликали, не иначе, как – «морда». Так здесь назывался цилиндр из редкой сетки, сплетённой из толстой алюминиевой проволоки. Откуда взялось это имя, никто не мог точно сказать.

Примитивное орудие лова, было размером с двадцатилитровую бутыль для минеральной воды. С одного торца оно закрывалось простым переплетением провода.

С другой стороны, имелся сильно вдавленный внутрь, конус с круглым отверстием в центре. В дыру спокойно входила рука лесника. Пётр мог её сунуть почти до плеча.