Книга: Колобок и др. Кулинарные путешествия - Александр Генис

Написано очень красиво, блюда описываются так, что аж слюнки текут. Огромное количество выразительных средств, особенно эпитетов и сравнений. Текст, явно, ими перегружен. Текст более описательного характера. Начинала быстро уставать.

Этот эпизод я все время вспоминала, читая книгу про кулинарные путешествия. Ну как объяснить человеку вкус блюда? Книгу можно прочитать, фильм посмотреть, музыку послушать, картину увидеть. А как узнать вкус хаггиса? Ехать в Шотландию? Но потом-то хочется узнать вкус кус-куса. Так сразу из Шотландии и в Марокко ? Но это же немыслимо в наше время… Остается читать, представлять, облизываться и снова читать. Да. Написано вкусно. Иногда слишком вкусно, словно автор сознательно каждую фразу облекает в затейливый кокон из забавных фраз. На мой взгляд, в этом автор переборщил. Излишним было и обязательное увязывание вкуса или описания того или иного блюда с менталитетом страны. Натянутое такое увязывание, мол «море – нива Японии, поэтому лучшая часть японского обеда живет под водой», или «Умение сглаживать остроту, которое позволило Габсбургам собрать империю из всего, что плохо лежало, обернулось кулинарной умеренностью, не исключающей, впрочем, экстравагантных жестов» И самое печальное – не совпали некоторые мои ощущения от тех немногих аутентичных блюд, описанных автором, которые мне самой довелось попробовать. Да, я готова вместе с автором петь дифирамбы венскому шницелю, И пусть я предпочла штрудель торту Захер – все равно «оба такие вкусные». Но вот знаменитый, расписанный во множестве книг хваленый кальвадос оказался совсем не моим напитком. Увы.

В книге есть еще один любопытный раздел, «Красный хлеб» - советская история в пищевом разрезе. История с самого-самого начала, со времен фабрик-кухонь призванных по замыслу властей освободить женщину из кухонного рабства и обобществить процесс поедания. Идея, по счастью провалившаяся. Как человек, поживший какое-то время при советской власти не могу не согласиться с меткими авторскими оценками советского общепита. Кроме разве что описаний ресторанов Арагви и Прага, в которых я просто не была по малолетству. Зато КВЗП – «Книга о вкусной и здоровой пище» - стояла на полке и я часами рассматривала прямолинейные правильные иллюстрации Думаю, что и книгу Гениса, как и КВЗП, как и множественные современные глянцевые кулинарные книги надо читать кусочками. Иначе растолстеешь безвовратно.

Так и здесь. Читаешь с предубеждением, уговариваешь себя рассчитаться, а в итоге, не сдержавшись, несешься на кухню и готовишь любимую снедь, превращая её в домашнее пиршество. Где-то на середине книги, я вот так и не сдержался, превратить обычный обед в неспешную полуторачасовую трапезу чем Бог послал, да руки приготовить сумели.

И да, слова автора: "пейте до тех пор, пока голодны" и "понижайте градус" как ничто описывают универсальный рецепт правильной жизни ;)

Турция – пилав и кебаб, в нашем понимании плов и шашлык. Кофе по-турецки: смолотый в пудру на ручной мельнице, осторожно доведенный до кипения в раскаленном речном песке с легкой дозой сахара на открытом воздухе. А еще домашняя халва по вкусу похожая на засахаренную тучу.

Шотландия – виски, где вкус так же тесно связан с водой, как вкус вина – с почвой. Знаменитое овсяное печенье. И только здесь можно понять, что такое ни рыба ни мясо. Нужда научила здесь кормиться водорослями, что придает жаркому солоноватый морской привкус.

Португалия – обширнейший рыбный ряд, где бледная мерлуза, соседствует с сардинами и сушеной соленой треской бакалао, которую в специализированных лавках рубят особой гильотиной. Еда матросов и бедняков сушеная треска стала национальным символом, не признающим социальных барьеров.

Япония – декоративный характер японской кухни привел ее к всемирному торжеству и наказал столь же всеобщим заблуждением. Самое популярно, самое изящное блюдо – суши. Плененный внешностью Запад не разобрался в сути: главное в суши не рыба, а короткий, сваренный с уксусом и остуженный веером рис. И набэ – «горшок», в котором прямо за столом варят все, что попадется под руку, сочетая в себе неизменный вкус - сладкое, соленое, свежее.

Грузия – богатое своеобразие грузинской кухни плюс ворох ароматических трав. А главное сокровище – жизнерадостность ее застолья, что всякую трапезу превращает в пир князей.

Марокко – верблюжье молоко, соленый верблюжий сыр и специальное прогорклое верблюжье масло. И знаменитый кус-кус, который требует нечеловеческого труда.

Австрия – венский шницель, который подают на столик для одного человека, так как это блюдо не оставляет места для постороннего, ибо бумажной толщины мясо покрывает стол второй скатертью. Невзрачный и неповторимый торт «Захер», от такого не худеют.

Входя в страну с парадного подъезда дворцов и музеев, мы узнаем ее такой, какой ей хотелось бы нам казаться. Но служебный ход (через базар и погреб) ведет нас в самое нутро культуры – в ее чрево. Внутреннее – и не важнее, и не честнее внешнего. Важно – что одно нельзя понять без другого.

Кулинарная художественная проза способна объединить низ с верхом, тело – с духом, желудок с сердцем, прозу жизни – с ее поэзией. А глобализация уже вторглась на нашу кухню, и нам остается понять, что она несет с собой, чем угрожает и что обещает. Ведь чем более одинаковым становится мир, тем выше в нем ценятся локальные черты, национальное своеобразие и особенности именно национальной кухни, сохранившей только свой самобытный вкус...

Наша история началась не на поле битвы и не на ложе любви, а на кухне - у костра, где два миллиона лет назад был приготовлен первый обед, сделавший приматов людьми.<...> За обедом физиология встретилась с психологией, образовав старшее из всех искусств - трапезу.

Разумеется, строго не рекомендуется читать на голодный желудок - написано вкусно. Даже о набившем оскомину Макдональдсе автор пишет так, что захочется сменить привычную к нему неприязнь на жалостливое сочувствие.