Текст книги "Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»"

Переходит на русский:

– Мут, мой руки и садись, поешь. Заслужил.

Два коротких кивка: «спасибо».

Хорошо в этом экипаже – можно кушать за общим столом. А, например, Попеску выгоняет в сторону и упаковку сухпая бросает, как кость собаке.

Вояки допили молодое винцо, сейчас сыто подчищают порции.

Душевно поев, запив разведенным водой концентрированным соком и вытерев лицо и руки гигиенической салфеткой, получаю неожиданный вопрос:

– Мут, ты автомобиля боишься?

«Нет».

– Хочешь научиться водить?

«Да».

Вот иногда хорошо быть немым. Разговаривают, как с дрессированной собачкой, даже смешно. Слушаю, утвердительно киваю и думаю. Интересно, как они собираются обмануть электронику джипа?

Оказывается, все предусмотрено. Для солдатской смекалки преград не существует в любой армии.

Меньше двадцати минут уходит на тренировочное выжимание педалей и переключение скоростей «на сухую», затем Моретти встает в просторном салоне за водительским местом, нависая надо мной крупной фигурой и держась за спинку сиденья.

Рядом сидит Петрофф. Он тоже поставил на меня. Капрал и пулеметчик против.

– Заводи, Мут. Вон тот флажок.

Привычного ключа зажигания тут нет. Да он и не нужен при такой навороченной системе допуска к управлению машиной.

Поворот рычажка… тишина.

– Мать!.. Ну-ка, двигай вперед сиденье.

М-да, становится тесновато.

– Еще раз!

Дышащий в затылок солдат практически прижимает к рулю. И пусть его броня в нарушение приказа снята, но даже сидеть неудобно. Как же буду рулить?

На сей раз движок джипа отозвался мощным урчанием. Немного отпускаю педаль газа, двигаю плечами, пытаясь освободить хоть чуть-чуть места.

– Джанни, сдай немного назад, ты его совсем задавил.

Вот, так свободнее.

– Мут, врубай первую!

В прошлой жизни я за рулем сидел, батя вождению учил. Конечно, джип – не «Газель», да и времени прошло много, но сцепление отжимаю нормально, мягко трогаясь с места. Разворот, выезжаю на засыпанную гравием дорогу, идущую вдоль окружающих трубопровод минных полей. Нам сейчас на самый дальний участок, на границу с зоной ответственности соседней базы.

– Вторую, парень!

Офигеть! Меня здесь так еще никто не называл. Моретти реально доволен.

Сцепление, рычаг… хорошая коробка передач, входит легко. «Лендровер» ощутимо разгоняется.

Поразительное дело – пока рулю спокойно.

– Третью! Мут, жми!

Вот на третьей, набрав верных сорок километров в час, почувствовал себя немного неуверенно: машину водит влево-вправо.

– Четвертую!

Вцепившись в руль, отрицательно кручу головой.

– Давай, засранец, врубай! Кончай трусить!

Ну, как хотите.

На шестидесяти виляние джипа стало ощутимым, но на ликование темпераментного итальянца это не повлияло:

– Йя-а-ху-у-у! Заработало!

Его поддерживает Петрофф:

– Хей-хей-хей! Пари!

Интересно, что думают капрал и пулеметчик? Но повернуться и глянуть назад просто боюсь. Машину не чувствую совершенно. Понемногу сбрасываю скорость до тридцати миль в час, так вроде полегче.

– Итак, капрал, мы выиграли?

– Пусть везет дальше, расстояние не оговаривалось.

– Мне что, все время теперь стоять? Обед растрясу!

– Потерпишь. Твоя идея, тебе и страдать.

– Тогда готовьтесь, бойцы, газану – не обижайтесь.

– Только попробуй пернуть! Мину в задницу зафигачу!

Под веселую перепалку солдат рулю, приноравливаясь к не самой ровной дороге.

В обе стороны от нефтегазопровода чистое поле на верных четыреста метров. Минное еще при прокладке труб щедро залили какой-то могучей химией, там не растет вообще ничего, а после любых работ на полосе положено мыть руки и лицо. Правило обязательное, за нарушение положено неслабое наказание. Но Шарк частенько им пренебрегает, садится обедать, не вымыв руки, и имеет все шансы доиграться. Не знаю, что хуже: шокер или отравление?

Интересно, рабов тут лечат? По идее, ценных – да. Но вряд ли нежно.

Вдоль дороги кое-где попадаются пожухлая трава и высохшие стебли сорняков. Здесь обработка выполняется каждой весной чем-то вроде «раундапа», но посильнее, к грузовикам цепляют специальную колесную установку с длинными фермами-распылителям, в кузове закрепляют бак с гербицидом, а рабы-операторы на прицепе надевают особые защитные костюмы. Кстати, это уже знакомые мне надзиратели, они же дворники и уборщики служебных и жилых помещений.

Справа, метрах в ста от дороги, начинается обычная южная лесостепь. Рощи, заросли кустарника, равнины, в общем, красивый летний пейзаж.

Рулю, ощущая затылком грудь навалившегося на сиденье Моретти, и в который раз возвращаюсь мыслями к больной теме – партизанам.

Их нет. Баек, рассказываемых другу другу наемниками, – навалом. Воспоминаний о не очень давних диверсионной войне и индивидуальном терроре – больше чем достаточно. А партизан нет. Выбили, уничтожили в результате грамотно проведенных войсковых операций, активно применяя роботизированные танки и беспилотники. Как я понял, вблизи нефтегазопровода вообще нет жилых городов, нет и вредных, использующих рабский труд производств, полное безлюдье. Иногда в поисках пропитания забредают стаи диких, но их легко засекают контролирующие территорию спутники корпорации «Шелл». Судя по словам военных, пролет космических аппаратов четыре раза в сутки.

Одна из крупных баз Подполья располагалась милях в ста к востоку, в небольшом городке. Партизаны хорошо укрепились, были неплохо вооружены. Решив не рисковать войсками в опасных уличных боях, командование «миротворческого» корпуса отдало приказ залить город боевыми отравляющими веществами. Химия действует до сих пор. Как оказалось, регулярно мотающиеся «на мародерку» наемники обходят это место стороной и рассказывают об усеявших подъезды и подвалы костях животных и людей, постоянно дополняющихся свежими трупами. Даже дикие не рискуют забредать в эти места.

Казалось бы, что мешает при таком уровне техники и вооружения покончить и с действительно порядком одичавшими местными жителями? Полного ответа пока нет, но думаю, что погибшая страна все еще является привычным источником рабской силы.

– Что так тихо, Мут? Кончай тащиться, как на похоронах! Наддай!

Даю газу так, что Моретти отбрасывает назад, а движок, почуяв «исчезновение» оператора, замолкает.

Даванув сцепление, автоматически перекидываю рычаг на нейтраль, осторожно притормаживаю и совсем останавливаю катящуюся по инерции машину. Наверное, сейчас влетит.

Но итальянец полон восторга:

– Во, даже сам правильно затормозил, без напоминаний. Капрал, признай: ты проиграл!

Военный примирительно поднимает руки:

– Согласен. Пари выиграно честно. Только это, Джанни, тебе не поможет – он же не будет рулить всю дорогу, да и стоять запаришься, поэтому побаловаться винцом тебе все равно не удастся.

– Это мы еще посмотрим. Джанни Моретти умеет находить выход из любых положений!

Мысленно добавляю незыблемое: «Мафия бессмертна», – и выхожу из машины, уступая место водителю.

Судя по разметке на трубах, ехать нам осталось еще миль сорок.

Я думал, что дело так и кончится выигранным пари и щедро отсыпанными получившими развлечение бойцами сухпайными конфетами, но оказался неправ.

Через день, после обеда во взвод прибыли Моретти и наш капрал:

– Мут, тебе понравилось вести машину?

«Да».

– Еще хочешь?

Ну и тупой вопрос! Конечно!

«Да».

– Идем к доку. И по дороге хорошо подумай, что ему напишешь на своем планшете, чтобы тебе дали допуск к машине.

Фигассе!

Капрал недоверчиво кривится:

– Джанни, я думаю, что мы зря теряем время. Док ни в жизнь не согласится.

– А я думаю, Сэм, все получится. Зря, что ли, весь вчерашний день гонялся за этим оленем? Думал, всю подвеску угроблю к херам!

– Не олень, а косуля, это во-первых…

– А во-вторых, капрал, док обожает свежее мясо, а я ему, кроме той туши, еще пообещал накатить зайчатинки. Да и тебе, похоже, оленья лопатка пришлась по душе. Так?

– Ну, врать не буду, стейки вышли – высший класс.

– Во! А еще док прямо тащится, как слышит, что Мут опять чего-нибудь новенькое изучил.

– Ассистент говорил, что док вернулся к своей старой работе на премию Дизраэли.

– О чем я тебе и толкую.

За разговором подходим к знакомому зданию.

Все-таки уламывать врача итальянцу пришлось долго. Не имел права док вносить дополнительную запись в метку. Но мог, и начальник базы обычно сквозь пальцы смотрел на его «эксперименты». Довод итальянца о том, что животное расового типа «А» в кратчайшие сроки обучилось управлению автомобилем и это можно будет документально отразить в научном труде, оказался решающим.

– Черт с вами! Вывалит вас где-нибудь на обочину – вспомните меня.

Капрал неожиданно возмутился:

– Он? Да он сама дисциплина. Мать!.. Я уже подумываю, что идеальному солдату надо обязательно отрезать язык. Ни соплей, ни стонов, ни отмазок, только учи да ставь задачу.

– Да, Сэм, ты правильно, хотя и грубовато, сформулировал особенности англосаксонского расового типа. Кровь! Настоящая кровь англосакса, бойца, трудяги и победителя. Сложно сказать, как она оказалась в этом животном, но ее проявление видно во всем. Даже чуть-чуть, а какой результат!

Внезапно док оборачивается ко мне и резко командует:

– Встать!

Вскакиваю, роняя стул и вытягиваясь во вбитой наказаниями стойке «смирно». Врач пристально смотрит, берет планшет, перелистывает файлы. Показывает бойцам:

– Смотрите. Вот это он еще так, полудикое мясо, проходящее программу адаптации. Прошел какой-то месяц. А теперь гляньте на него сейчас.

– Вроде повзрослел.

– И рожа умнее стала, это точно.

Док кивает:

– Вот именно. В условиях воздействия представителей англосаксонской цивилизации он стремительно прогрессирует, как в свое время прогрессировал весь мир, приближая наше абсолютное господство. Черт возьми! Я уверен, что моя работа возьмет первое место. А сомневающихся отправлю прямиком сюда, даже за свой счет – пусть полюбуются на живое подтверждение действия расовых законов.

– Док, так вы?..

– Да, согласен. Но вы дадите мне слово, что не воспитаете из животного безумца-лихача.

– Док, я обещаю.

– О, Мадонна! Я живого места не оставлю на его заднице, если он хоть на милю превысит предписанную скорость! И лично продолжу его обучение.

– Хорошо, господа. Но самостоятельно водить он должен только в вашем экипаже.

Моретти излишне твердо подтверждает:

– Само собой, сэр! Никто ничего не узнает.

Врач опять фотографирует меня в фас и профиль и спокойно приказывает:

– Мут, садись на стул у компьютера.

«Да».

Вот так, мои аргументы оказались и не нужны. С другой стороны, кто будет слушать доводы животного?

Как и положено горячему южному парню, итальянец все разболтал уже на третий день, не забыв забиться еще на несколько пари. Хорошо, что навыки вождения более-менее успели закрепиться до того момента, как место за баранкой стало для меня обязательным.

А местные водилы, кстати, такие же любители побухать, как и наши.

Предписанные правилами сорок миль в час тоже оказались фикцией. Чем сильнее вдавлена в пол педаль газа, тем меньше длится поездка, а дел на вечер у солдат хватает. Посмотреть по Ти-Ви футбольный матч, посидеть в кафе, заглянуть в гости к товарищу, да мало ли что? Поэтому за превышение скорости никто наказывать не стремился, даже вечно недовольный Попеску обходился без пинков и бурчания.

Полученная специальность вызвала одобрение и у мастера. В первую очередь тут сказалось увеличившееся количество сдаваемых после рейсов конфет – довольные, дорвавшиеся до винца водилы пока баловали. Еще во взвод заглянул Петрофф и настоятельно посоветовал Чифу не обижать без нужды немого сапера. Солдат всерьез загорелся мыслью выкупить меня у корпорации через год, когда подойдет к завершению его следующая вахта.

Да и сам мастер, похоже, привык к исполнительному, внимательному и всегда молчащему помощнику. Наши совместные вечерние ремонты стали нормой, в шкаф за инструментом и запчастями я лазил уже свободно.

Кроме элементов мин, там на нижней полке оказалось довольно много запчастей от военных планшетов старого образца. К сожалению, заменяющие наши жесткие диски, принятые для этого мира твердотельные накопители отсутствовали. Но платы расширения в слотах неисправных компов попадались. Одна мне приглянулась сразу – позволяет подключать к планшету чужой накопитель. Прозвонив тестером, рискнул воткнуть в свой компьютер. Системой определилась нормально, разъемы в хорошем состоянии, должна работать.

Еще несколько типов плат оказались приемопередатчиками ранних моделей для связи с минным полем. Не нашлось самого главного: устройства, взаимодействующего с проклятым ошейником. Впрочем, что оно бы дало без соответствующего программного обеспечения?

Под настроение Чиф рассказал об основном управляющем элементе каждого минного участка – командном модуле. Эта штука закреплена между трубами, питание получает от аккумулятора и установленных сверху панелей солнечных батарей.

Все командные модули через спецкабель (похоже, оптоволокно) соединены между собой и подключены к диспетчерским центрам. Малые центры находятся на каждой базе, есть и главный, в том самом Сити, крупном городе в дне пути от нас.

Именно командные модули сообщают диспетчерам о вышедших из строя минах. Почему-то другие контрольные функции на электронику не возложены, установка видеокамер по трассе тоже признана нерентабельной.

Еще по единому кабелю проходят сигналы на синхронизацию насосных станций, также управляемых компьютерами.

«Сэр, пароли на доступ к минам вам дают дежурные диспетчеры?»

Мастер откровенно тащится, когда я называю его сэром. Ну, мне не трудно, а хорошее отношение начальства не помешает.

– Именно, Мут. Среди мастеров я самый известный и заслуженный. Понимаешь, почему?

«Да».

Перед ротацией наемников неделю выезжали на выполнение работ всем составом – проводили плановую замену аккумуляторов. Тут особым паролем «суперпользователя» Чиф отключал весь участок, и мы, под прикрытием трех крупняков на джипах, пахали, как бобики, снимая и устанавливая вновь мины. Поскольку открывался свободный проход к трубам, наемники несли службу как положено, не расслабляясь ни на миг и регулярно докладывая о ходе выполнения работ на базу по автомобильной рации.

Чиф показал мне и тот самый боевой командный модуль, объяснил на будущее порядок замены его блоков, обслуживание солнечных батарей. Все продумано: возле него, между трубами закреплена раскладная металлическая лесенка.

* * *

В подготовке к этому дню мы совершенно упарились. Накануне бедолага Шарк еще ухитрился извозиться в краске, поэтому огреб по полной программе. Во сколько вчера легли спать? Часа в три ночи или позже?

Утром, правда, обошлись без зарядки, а сейчас, чисто выбритые, в выстиранном обмундировании, даже подстриженные, стоим у приведенных в идеальный порядок объектов взвода. На правом фланге штатный состав наемников, левый занимает наша тройка. Бойцы потеют в полной форме, нам немного полегче в футболках – куртка вспомогательным силам положена только на время выезда или отдельным указанием по погоде.

Капрал оглашает:

– Приготовиться! Уже идут.

Когда группа приближается, рявкает: «Смирно!» и выходит докладывать:

– Сэр, саперный взвод для сдачи объектов построен!

Капитан убирает ладонь от козырька кепи.

– Вольно.

Сэм повторяет:

– Вольно!

Сохраняя спокойным лицо, смотрю на прибывших. Мне с ними предстоит работать следующие полгода. Чиф вчера упомянул, что нового капрала и одного бойца знает, остальные на нашей базе в первый раз. Не хотелось бы заиметь второго Попеску, но, кто его знает, как получится?

Саперный взвод – объект особого контроля, поэтому на приеме-передаче обязаны присутствовать оба капитана: убывающий и вновь прибывший. О новом высоком начальстве мастер отозвался со страхом, а мне интересно, поскольку это женщина.

Женская тема почему-то в последнее время частенько занимает мысли, а то и проскакивает в снах. Даже всерьез подумывал закроить конфет на оплату, по примеру Чифа, интимных услуг, но, включив мозги, отказался от этой мысли.

Наверное, во всем виноваты усиленное питание и постоянная физическая нагрузка. Хотя, внезапно густо полезшую темную щетину, как и растущие на груди и спине волосы, этим не объяснишь. Неужели вселившееся сознание подгоняет тело под свой реальный возраст?

Леди капитан подходит ближе, и в голове остается лишь одна мысль: красивая женщина!

Почти с меня ростом, гибкая, спортивного телосложения, с подстриженными «каре» светлыми волосами. Форменное кепи аккуратно сложено под погон, немного ушитые камуфляжные брюки при каждом шаге подчеркивают длинные стройные ноги. Грудь вот только маловата, не то что у Мад. Сколько ей лет? За тридцать, наверное, но выглядит хорошо.

– К приему приступить.

И голос неплох, мелодичный, немного низковатый. А слушаются ее без дураков, наверное, характер действительно не подарок:

– Да, мэм!

Военные, образовав пары, расходятся по участкам ответственности, мы остаемся на месте.

Дама, придирчиво осматривая каждого (Чиф старательно втягивает свое уже заметное пузо), молча проходит вдоль строя, останавливается напротив меня. У нее еще и глаза красивые, сине-серого оттенка, с длинными пушистыми ресницами. Но прищур добрым не назовешь.

– Новенький?

Спохватившись, коротко киваю:

«Да».

В глазах мелькает искра гнева, ноздри аккуратного носика слегка раздуваются. В чем причина?

– А это, Власта, мой обещанный сюрприз.

На лице подошедшего капитана играет легкая улыбка:

– Мут наш сапер, и он немой.

– Что?.. Мутант?!

– Нет. Он совершенно нормален, даже «А5», но говорить не может: что-то переклинило в мозгах. Док на его примере целую научную работу накропал.

– Немой? Дон, как же вы его учили?

– Прекрасно. Он все понимает, и обучение прошел в рекордные сроки. Представляешь, раньше был лаборантом в вычислительном центре Подполья.

Следующий вопрос отдает металлом:

– Воевал?

– И снова нет. Чистый научник. Если захочешь, потом посмотришь протокол проверки на полиграфе. Там много интересного.

– Хм-м… Даже не сомневаюсь. Но как ему ставить задачи? Задавать вопросы? Получать ответы?

– Попробуй сама, Власта.

Дама секунду думает, потом жестко бросает:

– Номер, животное?

Рисую в воздухе: «А531».

– Ты сапер?

«Да».

– Сколько раз работал с боевыми минами?

Фигассе вопрос! Я уже и не помню. Примерно полтора месяца, а это дней…

Показываю на пальцах «сорок семь», надеюсь, что ошибся не сильно.

– На полосу препятствий.

«Да».

Быстрым шагом отправляюсь исполнять приказание, дама не отстает. Вешаю на спину рюкзак с макетами, занимаю точку старта. Капитанша запускает секундомер часов:

– Пошел!

После ежедневных занятий физкультурой прохожу привычную полосу получше штатных вояк, кое-где заменяя карабканье экономящими время гимнастическими элементами вроде подъема переворотом. Спрыгнув с заключительной конструкции, сняв и уложив в рюкзак только что «установленные» макеты мин, наддаю к точке финиша. Бегу, как требует капрал: выпрямившись и работая согнутыми в локтях руками. Финишировав, четко козыряю начальнице. Сэр капитан тоже стоит рядом. Секундомер остановлен, комментарии отсутствуют. Не наказывают – считай, хвалят. Женщина еще раз проходит по мне пристальным взглядом. Капитан уточняет:

– На минный участок запустишь?

– Думаю, смысла нет. Он должен в этом разбираться, иначе не дожил бы до сегодняшнего дня. Гляну, что там записал док.

Достав планшет, дама подносит его к моему плечу, тачает по экрану, проглядывает полученную от метки информацию:

– Гм-м, неплохо. Крайне редкий и ценный экземпляр. Не будь он немой… Что?.. Да, Дон, признаю – ты меня удивил. Допуск к вождению в полевых условиях – это что-то. Не ожидала.

– Допуск?..

Теперь удивлен и капитан. Вчитывается в информацию на дисплее, набираясь суровости на глазах.

– Капрала ко мне!

– Да, сэр!

Петрофф исчезает. Как выражаются солдаты, сейчас кого-то будут трахать. И совсем не эротично. Подбегает вызванный военный, бросает руку к козырьку:

– Сэр…

– Сэм, объясните-ка мне это?..

Бросив взгляд на дисплей, капрал преувеличенно бодро начинает:

– Сэр, но так оно и есть. Мут прекрасно водит машину, никогда не превышает установленную скорость…

– Кому в голову пришла «светлая» идея научить животное водить?

– Сэр, но один водитель в экипаже – это слабое звено. Вдруг с ним что-то случится? А так есть неплохая замена. И док счел наше общее предложение интересным и решил поставить научный эксперимент.

– Док… Ну да, больше некому.

Дама улыбается, делаясь еще красивее:

– Дон, признайся – вы сейчас дурите мне голову.

Капитан от души смеется:

– Власта, клянусь: нет.

В разговор вступает капрал:

– Разрешите доложить, мэм? Мут – самое сообразительное животное, которое я только видел за всю свою службу. Ему нравится учиться новым штукам, и он старательный и исполнительный. Никогда не тупит и не наглеет. Я не помню случая, чтобы его пришлось наказывать, мэм.

– Вот как? Ладно, у меня будет время это проверить. Но вы меня позабавили, господа.

Развернувшись, офицеры уходят, за ними на почтительной дистанции следует капрал. Обернувшись, машет мне рукой. Пристраиваюсь следом.

Через пять минут наш новый саперный капрал Гонсалес докладывает даме о приеме взвода. Недостатков нет.

Когда командование благополучно убывает, Чиф снимает кепи и облегченно вытирает пот со лба:

– Фу-у-у. Кажись, пронесло. Капитан Вильямс – самая опасная из всех начальников, которых я повидал за семь лет. Мут, ты справился с проверкой?

«Да».

– Это хорошо. Упаси тебя господь в чем-то ее прогневить.

Помолчав, мастер добавляет непонятное:

– А еще больше упаси ей понравиться.

Я бы с удовольствием развил тему, но Чиф немедленно находит нам дела до самого обеда, а там поступают первые на сегодня минные заявки.

* * *

Со смены наемников прошло четыре дня, жизнь полностью вошла в привычную колею. В новом составе саперного взвода тварей типа Попеску не оказалось, оповещенные солдатским телеграфом бойцы на выезде спокойно доверили мне руль, даже добыли дополнительные каску и броник, заставив сидеть за баранкой в положенной водителю экипировке. Защита оказалась легче, чем на вид – сплошные пластик, кевлар и керамика.

Кстати, сами солдаты тоже не пренебрегают установленными правилами, снимая амуницию только на время обеда. Вот что значит строгое начальство.

Прибыв во взвод, внезапно получаю новую задачу: немедленно следовать к доку.

А принять душ? Потный неимоверно – жара стоит изнуряющая.

Изображаю на пальцах, Чиф гневно машет рукой:

– Какой душ?! Доктор ждет уже час, бегом туда, Мут! Не хватало еще, чтобы она пожаловалась капитану.

Она?..

Ответ получаю, прибыв в медчасть. Да, наш новый док – женщина. Интересно, как к ней наемники лечиться ходят?

И кстати, симпатичная, фигуристая, возраста капитанши.

Четко козыряю, рисую в воздухе «А531». Черт, надо было взять планшет.

– Мут?

«Да».

– Раздевайся.

Скидываю футболку, снимаю берцы, вытаскивая на белый свет пропитанные потом портянки. Уловив амбре, слегка поморщившись, она уточняет:

– Что, прямо с поля?

«Да». Виновато пожимаю плечами.

– Ничего. Давай, пошевеливайся, мне надо взять анализы.

Странно. А почему не ассистенту?

Стою в одних трусах, жду.

– Я сказала «раздевайся». Это значит, что надо снять все.

Приходится исполнять.

Мать!.. Как-то со времен клетки я отвык от голого состояния. Под внимательным женским взглядом кровь приливает к щекам. И, похоже, не только к ним. Смотреть вниз и проверять желание отсутствует полностью, но краснею еще больше.

Она надевает тонкие резиновые перчатки, командует:

– Подойди ближе.

Дальнейшие действия вызывают в душе настоящую панику. В таком месте и так меня еще не осматривали и анализы не брали. Не знаю, как бороться с естественной мужской реакцией, при этом чувствую себя… фигово, в общем, чувствую.

Наконец пытка заканчивается.

– Можешь надеть штаны.

Как за спасательный круг, хватаюсь за одежду. Затягиваю брезентовый поясной ремень и снова замираю по стойке «смирно». Лучше косить под слабо управляющее своими желаниями, но послушное животное.

Расставив в специальный штатив пробирки, док готовит шприц:

– Сядь на стул, мне надо взять кровь из вены.

Процедуру она выполняет ловко и аккуратно, небольшая боль помогает мне окончательно овладеть чувствами. Кладет на место прокола пахнущую спиртом ватку.

– Прижми.

Стянув и бросив в урну перчатки, подходит к телефону:

– Это я. Да, только что закончила. Ты права, он ничего, даже можно назвать симпатичным. Только волосатый, как и все животные. Внешне все в норме и вполне функционально, анализы будут готовы через пару часов… О, нет, явно нетронутый. Представляешь, засмущался и даже возбудился. Очень забавный…. Да, хорошо. Пока.

Слушать о себе такое… С кем она вообще разговаривала? Меня что, проверяют перед продажей?!

Осознание ситуации словно сбрасывает пелену привычности с происходящего. Меня, свободного русского парня, готовят к продаже в мире, где людей считают животными. Почему я до сих пор не сделал ни одного шага к побегу? Почему не продумал, как спереть планшет солдата и скопировать содержимое накопителя на свой диск? Предпочитал ночью сладко спать? Смирился с участью за вкусную жрачку и принадлежность к «элите»? Или сломала программа «адаптации»?

Да. В чем-то сломала. Иначе бы не радовался простым и естественным для обычного человека вещам вроде сна, еды и иллюзии свободы при перемещениях на базе.

А теперь продажа. Что же, у хозяина обязательно будет планшет. Чтобы нормально общаться, мне неизбежно выдадут такой же. Надеюсь, распрощавшись с армией, добраться до содержимого накопителя гражданина (или его детей) окажется легче. Перехватить управление над ошейником и уйти в побег.

– Все, Мут, свободен. Одевайся, иди во взвод. И обязательно прими душ.

«Да».

Приведя внешний вид в порядок, козыряю и убегаю.

Чиф встречает предсказуемым:

– Зачем вызывали?

Беру планшет, излагаю происшедшее в своей версии, после некоторого раздумья делюсь подозрениями.

Мастер хмуро молчит и обходится без комментариев. Понятно, ему теперь учить нового сапера.

Но в десять вечера понимаю, насколько ошибался в своих предположениях.

Сняв трубку зазвонившего телефона, Чиф представляется и меняется в лице. Вскочив, вытягивается, словно при виде высокого начальства:

– Да, мэм! Слушаюсь, мэм! Да, мэм!

Положив трубку, с потерянным видом поворачивается ко мне:

– Все, Мут, похоже, тебе не повезло. Тебя вызывает капитан Вильямс…

Замолкает и продолжает совершенно неожиданно:

– Парень, у тебя бабы вообще были?

В тоне нет ни малейшего намека на игривость. Насторожившись, честно отвечаю:

«Нет».

Он обреченно машет рукой:

– Тогда запомни: хочешь остаться в живых – не вздумай быстро кончить. Думай о минах, о Боге, о своем траханом Подполье… о чем угодно. Если ты не сдюжишь – она тебя изувечит или убьет. Это уже было с другими, только сапер ей понадобился в первый раз. Видать, ты ей глянулся, Мут, ничего не поделаешь. Давай, иди. Жилая зона, дом номер три, там не перепутаешь. И помни, что я тебе сказал.

Быстрым шагом я шел по дорожке, пытаясь осознать свалившуюся новость. Меня вызвала леди капитан, чтобы?.. И она за это убивает?..

На короткий стук в дверь раздалось повелительное:

– Кто?

И что, я могу ответить?

Снова стучу, уже тише. Она поняла, потому что звучит на русском:

– Входи.

Женщину в коротком домашнем халатике можно было бы назвать красивой. И даже обольстительной и желанной. Но все портило выражение лица и глаз. Злое, хищное, почти ненавидящее.

– Раздевайся.

Исполняю, поглядывая на лежащий на стуле шокер. Мне он здоровья точно не добавит. Поневоле задерживаюсь, оставшись в одних трусах. Нехорошо усмехнувшись, Вильямс сбрасывает халат, открывая красивое тело. Первый раз в жизни я так близко вижу почти обнаженную женщину. На ней лишь тонкие черные трусики. Видно, что военная – мускулатура развита качественно. А грудь маленькая, но красивая, с крупными темными сосками. Опять краснея, чувствую, как природа берет свое.

Она, маняще покачивая бедрами, подходит ближе:

– Я сказала «раздевайся».

Трусы падают на пол, стою, стесняясь поднять глаза. Твердые пальцы упираются в подбородок, поднимают голову:

– У тебя были женщины, животное?

«Нет».

Еще секунду она смотрит в глаза пронизывающим взором, а потом хватает меня за горло и швыряет на широкую кровать.

* * *

Ассистент нашего врача – мужчина. Парень лет двадцати пяти, заметно недовольный тем, что его подняли ночью с постели. Но в работе обходится без комментариев, аккуратно обрабатывая мои изодранные до мяса живот и грудь.

Лежу истуканом, уставившись в потолок неподвижным взглядом. Еще бы не думать и не вспоминать… но это получается плохо. Вот ты и получил свою первую женщину, Артем.

Больно глотать, и синяки на горле от ее жестких пальцев: «Кончишь без разрешения – удавлю!.. Держи его твердым, животное!.. Да!.. Да!..»

Ссадины на опухших запястьях от стальных наручников. Она заковала руки, заставив продеть их в петли фигурной металлической спинки кровати. Сталь дужек немилосердно резала кисти при каждом рывке скачущей на моих бедрах Власты.

Исполосованные грудь и живот… Ей понравилось, это точно: «Давай, мразь! Давай!.. Сейчас!.. Ну!..» Похожий на вой стон, впившиеся в тело, раздирающие кожу ногти…

Обессиленно упав сверху, она, уже тише, простонала еще раз. Моих губ касалось ее пахнущее духами и слабым запахом пота плечо. Показалось, что утомленная женщина так и уснула, но потом Вильямс скользнула вбок. Провела рукой по своей груди, затем по моим кровоточащим царапинам. Поднесла испачканную ладонь к лицу и слизнула густую каплю крови.

В слабом свете ночника я отчетливо видел полные безумия и стремительно разгорающейся похоти глаза. Кривая хищная усмешка, скользящий по глубоким царапинам, заставляющий их гореть огнем ловкий язычок…

А потом ее опытной и умелой руке не понадобилось много времени, чтобы вернулось возбуждение и все началось сначала.

«Она меня изнасиловала».

Осознание факта принесло с собой грязь и чувство отвращения к самому себе. «Пользовалась, как хотела, возбуждая животные инстинкты и доставляя себе наслаждение».

Омерзительно ощущать себя беззащитной жертвой озабоченной садистки.

А что ты хотел? Чистой любви капитана наемников? Ты и есть животное, Артем. Для всех в этом проклятом мире лишь сообразительное животное. «Шустрая тварь».

Понравилось получать удовольствие? Себе можешь не врать: понравилось. Несмотря на боль, наслаждаться полыхающей страстью взрослой женщины, возбуждаться от ее красивого, без единого волоска, загорелого тела…

Но ты ей никто и ничто, Артем. Животное, не имеющее право даже на имя.

Такое же, как безропотные женщины в публичном доме для озабоченных вояк.

Насытившись, Вильямс расстегнула браслеты, сдернула их с изрезанных запястий и вытолкнула меня из постели на пол. Следом полетела испачканная простыня: