Текст книги "Книга пятничных рассказявок. Синий том"

Постновогодняя рассказявка

Первого января, ровно в два часа дня, в дверь позвонили. Сашка удивился, пожал плечами и пошел открывать. Кто бы это мог быть?

За дверью стояла целая делегация: сонный участковый; мужчина с кожаным портфелем в руках и фингалом под глазом; женщина в мятом вечернем платье и с блестками конфетти, застрявшими в волосах.

– Новогодний контроль! – хором заорала троица, а мужчина вытащил цветастую пищалку и громко задудел.

– Что?

Бесцеремонно отпихнув Сашку, они ввалились в квартиру. Оставляя за собой дорожку из цветной мишуры, гости ринулись на кухню.

– Так-так, – мужчина с портфелем сразу же распахнул холодильник, – где он?

– Кто?

– Оливье! Почему нет тазика со вчерашним оливье?

– Я его не готовил.

Участковый нахмурился и покачал головой.

– А селедка под шубой? Или хотя бы крабовый? – не унимался мужчина.

– Вчера съел.

Женщина охнула.

– Готовить салат только на раз? Ужас какой!

– Где бутылки от шампанского? – мужчина уже метнулся к мусорному ведру.

– Одна была, утром с мусором выкинул.

– Утром, мусор? Всего одна? То есть праздновал один, съел салат сразу да еще и утром рано встал. Первого числа! Хорош гусь. Миша, составляй протокол.

Участковый скорчил страшное лицо и достал мятую бумажку и карандаш.

– Всё, гражданин, допрыгались. Подорвать самые основы праздника! Вы представляете, до чего может довести нарушение всех традиций Нового года? Как нарушает гармонию страны такая фальшивая нота? Весь год может пойти наперекосяк!

– Может, его сразу того, – участковый снял с пояса наручники, – в участок, и пусть разбираются? А вдруг он диверсант? Ух, премию дадут за такого!

– Я думаю, молодой человек просто ошибся, – женщина улыбнулась и положила руку Сашке на плечо, – и готов пересдать Новый год. Так ведь?

– Точно готов? – мужчина всё еще хмурился.

Сашка кивнул.

– Хорошо. Миша, веди сюда ту деваху с третьего этажа. Ну ту, что читала всю ночь вместо праздника. Пусть тоже пересдает.

Мужчина раскрыл портфель и принялся выставлять на стол бутылки шампанского, банки с горошком, колбасу, батон, три хлопушки, пачку бенгальских огней и маленькую ёлочку в горшочке.

– Что смотрите? Ставьте картошку вариться и яйца. Где тазик под оливье?

Хозяин квартиры вздохнул. Надо было постараться и отпраздновать со второго раза. Пару лет назад один знакомый пересдавал Новый год целых семь раз и под конец обнаружил, что успел в процессе жениться.

Сашка на мгновение обернулся, натолкнулся на лукавый взгляд женщины из комиссии, вздрогнул и полез в холодильник за майонезом.

Смысл жизни маленького головастика

В мелкой луже, прогретой весенним солнцем, бурлила жизнь. Бодрые головастики всех цветов и размеров сновали туда-сюда. Ссорились, боролись, ели, веселились и радовались своей короткой жизни. Только головастик Виталик заплыл в маленькую бухточку и задумчивым взглядом смотрел на берег.

– Эй, ты чего? – толкнул его хвостом головастик Аристарх. – Заболел что ли?

– Нет. Я думаю. О смысле жизни.

Аристарх вылупил глаза и в растерянности пошевелил жабрами. Головастикам думать в принципе не положено, а уж о смысле жизни и подавно.

– Э-э-э… А чего тут думать? Ешь, плавай – вот и весь смысл.

– Смысл нашей жизни, – вмешался головастик Епифаний, – стать лягушками. Нашли, о чём спорить.

– Не согласен! – влез в разговор головастик Эдуард, – главное, прожить отпущенное время в удовольствие…

– А сам чего думаешь? – Аристарх толкнул хвостом Виталика.

– Я думаю, смысл моей жизни – стать драконом.

Вся компания разом засмеялась.

– Придумал тоже!

– Драконом!

– Ишь выдумал!

И головастики поплыли есть, играть и веселиться.

Прошла неделя. Одних обитателей лужи съели птицы, другие превратились в лягушек. А головастик Виталик стал драконом. Маленьким, правда, с палец величиной, но вполне себе настоящим. Потому что если хочешь быть жабой, то ей и вырастешь. А если хочешь драконом, да еще и каждое утро делаешь зарядку, читаешь умные книги, тренируешься дышать огнём, то у тебя всё получится.

Только имя Виталик сменил. Теперь он Феанор Николаевич. Ведь согласитесь, не солидно, когда дракона зовут Виталик.

Топот толстых привидений

Мистер Джон Уильямс ворочался в постели, крутился в одеяле, как бабочка в коконе, вздыхал и никак не мог уснуть. С ним всегда так случалось, когда ночевать приходилось в незнакомом доме. А сейчас, когда это был старинный замок, заснуть не получалось совершенно. Тем более что со вчерашнего дня это была его собственная крепость. Маленькая, древняя, но вполне себе целая, неповрежденная прошедшими веками. Крепостные стены, угловые башни, донжон в центре. Мечта! Если не обращать внимания на современные удобства, сделанные предыдущим хозяином, можно было представить, что ты в средневековье.

Потеряв последнюю надежду заснуть, мистер Уильямс поднялся. Нащупал ногами тапочки, водрузил очки на переносицу и, подсвечивая себе телефоном, двинулся в сторону кухни. Может быть, чашка чая поможет успокоиться?

Проходя мимо лестницы, мистер Уильямс услышал на верхнем этаже топот, словно там занимались пробежкой неуклюжие бегемоты. Хмыкнув и грозно сдвинув брови, хозяин замка двинулся на шум.

Источник топота нашелся в дальнем коридоре на восточной стороне. Там, громко пыхтя, бегало три упитанных приведения. Тряся пузиками, скорбно охая и утирая призрачный пот, несчастные духи неслись по кругу.

– Быстрее! – подгонял компанию один из бегунов, – ишь наели телеса. Вас за такое бесстыдство давно пора в цирк сдать. Дошкольников пугать по воскресеньям.

Мистер Уильямс минуту наблюдал за странным сеансом физкультуры, а затем вежливо кашлянул, привлекая внимание.

– Ну вот, – огорчился самый низенький призрак, – хозяина разбудили.

Привидения остановились, сбились в кучку и понуро повесили голову.

– Простите, что мешаю, но чем вы занимаетесь?

– Худеем, – буркнуло самое мрачное привидение.

– Зачем?

– Затем! Последний век жильцов тут было мало, расслабились, распустились, вес набрали. Теперь даже ребенка не напугаем. Где это видано, чтобы приведение в каминной трубе застревало? А цепями греметь как? А завывать?

Вся троица горестно вздохнула.

– Вы идите, ложитесь. Мы постараемся вас не беспокоить.

Мистер Уильямс задумался, просветлел лицом и предложил:

– Давайте я вам помогу. А вы будете пугать по графику. Скоро тут будет много туристов, надо обеспечить им впечатления. Но строго по прейскуранту и только за оплаченное время.

Приведения заинтересовано взглянули на хозяина замка.

– А реквизит? Цепи там, автоматические пугатели, вздыхалки, шумелки, грюкалки…

– Пишите список, что вам требуется.

Почти до самого рассвета мистер Уильямс обсуждал с призраками контракт на должность аниматоров. А утром поехал в ближайший город закупать скакалки, гантели, беговую дорожку и велотренажер. Ведь толстый призрак, застрявший в форточке или бегущий по коридору с одышкой, вызывает только улыбку. Но платят больше за комнату страха, а не смеха! Это вам любое лохнесское чудовище, чупакабра или йети подтвердит.

Коробка желаний

– А что это у тебя?

Маша показала пальцем на яркую коробочку в руках подружки.

– Коробочка желаний.

Настя потрясла её и зажмурилась от удовольствия, прислушиваясь к глухому стуку внутри.

– Правда? – Маша с сомнением прищурилась, – она исполняет желания?

– Ага. Я из нее достаю, что мне хочется.

– Покажи!

Девочка открыла жестяную крышку и достала маленький зелёный леденец. Посмотрела его на просвет на солнце и положила в рот. Маша сунула любопытный нос в бонбоньерку и состроила разочарованную гримасу.

– Да это просто коробка с конфетами. Еще и не шоколадными, а сосульками.

– Я говорю – коробочка желаний! Хочу леденцов, и они там.

– А когда закончатся? А? – Маша показала язык. – Бе-бе-бе!

И несносная подружка убежала в сторону качелей.

Девочка пожала плечами и вытащила ещё один леденец, на этот раз полосатенький. Ну закончатся конфеты, ну и что? Значит, просто всё волшебство потратилось. А сейчас ей хочется леденцов, и цветная коробочка исполняет желание. Разве это не чудо? Закончится оно, найдётся другое. А пока можно радоваться и верить в волшебство.

Последний леденец оказался во рту. Девочка облизала липкие пальцы и спрятала коробочку. Дома она помоет её и спрячет для следующего желания. Настя, в отличие от подружки, да и многих взрослых, знала – чудеса надо делать самому. Как папа, когда приклеивает белую бороду на Новый год. Или мама, когда печёт волшебные пироги с малиной. А кто не верит, тот дурак, и ему можно показать язык. Бе-бе-бе!

Глупости в горошек

– Настя, скажи честно, как у тебя это получается?

– Что именно?

– Ну, вот это… Ты умная баба, директор здоровенной фирмы. К тебе даже подойти иногда страшно – кажется, что съешь и кости выплюнешь. А стоит тебя вытащить куда-нибудь отдохнуть, на шашлыки, в клуб, как ты сразу преображаешься. Улыбаешься, милая вся, хохочешь над любой шуткой. Слова грубого никому не скажешь. Глазками хлопаешь как настоящая блондинка.

– Катюнь, что же тут удивительного?

– Скажи, как? Как тебе удается переключаться? Ты можешь быть тигрой натуральной. Рычишь, что спрятаться хочется. А через час – добрая и хорошая. И за вечер никогда даже не рявкнешь. Даже когда на прошлой неделе на тебя кетчуп опрокинули, ты только хохотала. Я бы так не смогла.

– Это мой маленький секретик.

Настя открыла сумочку и осторожно двумя руками вытащила маленькое существо на пяти ножках, с большими ушами, в белой шерстке с круглыми зелеными пятнышками.

– Что это?

– Глупость. Я её как-то на распродаже купила.

– Ужас какой!

– И ничего не ужас. Она милая. Положила в сумочку, и на весь вечер мозги отключаются. Никакие проблемы не беспокоят, можно спокойно веселиться.

– Серьезно? А чего она в пятнах? Болеет?

– Не в пятнах, а в горошек! Это порода такая, «московская бодрая в горошек». Правда, моя прелесть?

Настя пощекотала пузик зверушке. Глупость хихикнула, ухмыльнулась и показала язык.

Катя в ответ тоже захихикала и потянулась погладить диковинку. Все мысли и вопросы стремительно улетучивались из головы. Ведь хорошая глупость, особенно в горошек, работает по площадям, отбивая серьезность в радиусе до ста метров.

Метлолёт 17/23

На пересечении улицы Мира и улицы Молодежная (бывшая Ленина), в старом доме с горгульями на козырьке, есть магазин. «Хозмаг», – сообщают большие выпуклые буквы над входом. Спроси любого старожила, и он скажет, что этот магазин был тут всегда.

Еще до революции держал здесь лавку с таким же названием купец Анчуткин. В советские времена магазин торговал мылом, вениками, стиральным порошком и крышками для консервации. Рассказывают, что в девяностые бригада братков хотела открыть вместо него казино. Да только сгинула в полном составе на следующую ночь после «наезда». А магазин продолжил продавать нужные в каждом хозяйстве вещи, добавив в ассортимент мелок «Машенька», китайские термосы и напольные весы для сидящих на диете домохозяек.

Вечером в пятницу дверь в магазин распахнулась и вошла девушка. Чуть-чуть растрепанная, с красной сумочкой в руках и очках с тонкой оправой на носу. Немного растерянно огляделась и направилась к полкам под табличкой «Всё для уборки».

Прошла мимо совочков, презрительно хмыкнула на пушистые метелки для пыли, поморщилась, увидев туалетные ершики. Хмурясь, повертела в руках веник, продающийся сегодня со скидкой. С сомнением осмотрела ряд швабр. И растерянно замерла перед витриной с мётлами.

– Вам помочь?

Рядом появился продавец. Улыбающийся молодой человек, на чьем бейджике готическим шрифтом было написано: «Нежитин. Старший консультант».

– Нет, нет. Спасибо, я сама.

– Это старые модели, – консультант не отставал, – мы можем предложить вам что-нибудь более элегантное.

Девушка обожгла его сердитым взглядом. Но тот не собирался сдаваться.

– Вот взгляните.

Продавец сунул руку справа от витрины и щелкнул скрытым выключателем. Стойки с мётлами разъехались, выпуская дополнительную секцию. Там, на металлических подставках, стояли… Черенки из полированного красного дерева, верх ручек в кожаной оплётке, стебли в пучке ровные, один к одному. На конце – стальной значок в виде выгнувшей спину кошки.

– Классическая модель. Фирма Witchmaster.

Покупательница замерла. Сразу было видно, это не банальные мётлы. А серьезные штучные изделия, настоящие Pomelo.

– Вы недавно в профессии?

Консультант подмигнул. Только сейчас стало заметно, что зрачки его желтых глаз вертикальные. Девушка смущенно кивнула.

– Тогда я рекомендую вам более современную модель. Пройдемте.

Он отвел её в дальний конец магазина и выложил на прилавок нечто невообразимое.

– Модель «Метлолёт 17/23». Облегченный черенок из алюминиевого сплава. Удобное посадочное место.

И правда, на метле было седло наподобие велосипедного.

– Отличную тягу обеспечивает метелка из углеродных нанотрубок. Встроенный парктроник и защита от ветра.

– Она очень дорогая? – девушка с нежностью провела ладонью по метле.

– У нас можно взять в рассрочку, – продавец довольно улыбнулся.

– Заверните. Я беру её.

Пока консультант упаковывал метлу, девушка спросила:

– А не подскажите, куда можно на ней слетать? Я недавно в городе. Может, шабаш или еще что.

– Вот, – молодой человек протянул ей визитку, – загородный фитнес-клуб «Ворожея» проводит ежемесячные опен-эйр ковена ведьм. Там указана группа в «Фейсбуке», где публикуются анонсы мастер-классов и других активностей. У нас очень дружное сообщество. Вам будет уютно.

Довольная покупкой девушка пошла к выходу. Перед самой дверью она остановилась и посмотрелась в большое зеркало. Поправила прическу и, не удержавшись, подмигнула отражению. Зеркало пошло рябью и растрескалось. Улыбнувшись, она вышла из магазина.

Консультант вздохнул и нажал кнопку под прилавком, запуская механизм замены стекла. Еще ни одна ведьма, даже самая милая, не удержалась от шалости с зеркалом. Впрочем, цена испорченного предмета была включена в наценку, и вздыхал он только по привычке.

Вокзальный домовой

Михал Михалыч застрял. Подлец поезд ушёл точно по расписанию, за полчаса до того, как Михмих приехал на вокзал.

– Зараза, – сплюнул мужчина и культурно про себя перечислил десяток ругательств.

До следующего поезда оставалось еще пять часов. Тратиться на гостиницу было жалко, и Михмих решил пересидеть на вокзале. Взял билет у сонной кассирши, сел на железную скамейку в зале ожидания, достал сканворд и принялся ждать.

Слова в головоломке закончились. Михмих оторвал взгляд от серого листа и огляделся. Вокзал опустел. Только в будочке около выхода дремал полицейский, да спал у дальней стены мужик в засаленном ватнике. Встав и размяв затекшие ноги, Михмих прогулялся до газетного ларька за новым сканвордом. Но киоск был закрыт. Только мухи обсиживали стекло над газетами. Привокзальное кафе на втором этаже тоже оказалось заперто. А табличка на двери обещала, что даже на завтрак он не успеет.

Тяжело вздохнув, Михмих вернулся на свое место. Минуты тянулись как прилипшая к подошве жвачка. Даже представить, сколько ждать до поезда, было тяжело.

– Скучно?

Михмих обернулся. На соседнем кресле сидел маленький человечек. В заношенной, но чистой одежде. С окладистой седой бородой.

– Угу.

– Давай в картишки перекинемся? На интерес. А то меня тоже скука одолела.

Мужчина пожал плечами. Развлечение ничем не хуже сканворда.

Играли в дурака молча. Человечек азартно шлепал картами, горестно вздыхал при проигрышах и бурно хлопал в ладоши, выигрывая.

Счет партий перевалил за второй десяток.

– Может, ты есть хочешь?

Заботливо осведомился у Михмиха противник.

– Кафе закрыто.

– Да это ерунда! Сейчас организуем. Пойдем.

Человечек вскочил и резво побежал к служебному входу.

– Не отставай!

Они пару минут проплутали по темным коридорам и оказались в маленьком буфете с тремя столиками, сиротливой геранью на подоконнике и дремлющей официанткой за стойкой.

– Машенька! А сделай нам кофе и бутербродов.

– А?

Машенька, румяная и пышная, как булочка, протерла глаза.

– Опять чужих водишь? Ох, влетит тебе, – ворчала она для порядка, но заказ принесла.

Михмих расплатился и впился зубами в бутерброд. Человечек сидел напротив и умиленно смотрел, как ест мужчина.

– Может, тоже будешь?

– Не. Я ужинал плотно.

– Спасибо. А то я с голоду помер бы, пока поезда дождался. Кстати, надо же познакомиться. Я Михал Михалыч, инженер.

– Пафнутий Федорович, – новый знакомый солидно кивнул, – домовой.

– Кто?

– Домовой. Не слышал про нас разве?

– А что на вокзале делаешь? Вы же вроде в обычных домах живете.

– Потерялся, – грустно вздохнул Пафнутий, – пару лет назад мои переезжали. Я тоже с ними думал. На вокзале замешкался и не нашел, на каком поезде они едут. А обратной дороги не знаю. Вот и кукую тут.

Михмих покачал головой.

– Дела.

– Ты поел? Давай развлекать тебя, пока поезд не пришел.

Домовой устроил Михмиху экскурсию по вокзалу. Затем они заглянули в диспетчерскую, где долго пили чай с баранками. Катались на маневровом тепловозе со знакомым машинистом Пафнутия. Посмотрели на город из башенки над вокзальными часами. И заглянули в кабинет начальника вокзала – полить фикус.

– А то засохнет, – пояснил домовой, – про него все забывают.

Наступало утро. Появились первые пассажиры. Сонная уборщица нехотя возюкала шваброй в зале ожидания.

– Быстрее! – домовой заволновался, – идем, там твой поезд подходит.

Они вышли на перрон.

– Слушай, – вдруг оживился Михмих, – а давай я тебя заберу к себе. Чего ты тут маешься?

Домовой опешил.

– Как?

– Да просто. У меня свой дом, сад яблоневый. Коровы нет, уж извини. Семья у меня хорошая, дружная. Поехали. Что ты тут забыл?

Пафнутий всхлипнул.

– Правда?

– Честно-честно.

– Я сейчас!

Домовой бросился в здание вокзала.

Подошел поезд. Михмих показал билет проводнице.

– Заходите, пять минут всего стоим.

– Да-да, сейчас.

Домового всё не было. Снова потерялся? Передумал?

– Проходите, мужчина. Уже отправляемся.

Вздохнув, Михмих прошел в своё купе. С шумом открыл дверь.

На верхней полке сидел улыбающийся Пафнутий и радостно болтал ножками. В руках домовой сжимал горшок с фикусом из кабинета директора.

Коттабыч

Старую керосиновую лампу Витёк нашел в сарае. Полез туда за пилой, случайно толкнул старый буфет и чуть не упал под градом древнего хлама. Выбрался наружу весь в пыли, паутине и мусоре. А в руке была она.

– Тьфу ты.

Пытаясь отряхнуться, Витёк смахнул пыль и с лампы.

– П-ш-ш-ш-ш!

Из старинной жестянки повалил дым. И среди черных клубов появилась призрачная верхняя половина кота. Вместо нижней была мутная дымка, заканчивающаяся длинным хвостом.

– Слушаюсь и повинуюсь! – громогласно заявила кошачья пасть.

– Ты кто?

– Я джинн Мурз ибн Коттаб. И ты освободил меня из тысячелетнего плена. Приказывай же, о достойнейший из людей.

– Коттабыч, значит.

Витёк хмыкнул.

– Ну тогда построй мне дворец.

– Прости, о великолепнейший, но я не умею строить дворцы.

– А как насчет богатств?

– Я могу поймать для тебя тысячу мышей, о прекраснейший.

Морда джинна расплылась в счастливой улыбке.

– Разве это богатство?

– Конечно, мой господин. Тысячи котов мечтают о таких сокровищах.

– Хм… Может, ты поесть можешь сделать?

– Пожалуйста!

Перед Витьком появилось блюдо с десятком серых мышей. Каждая была перевязана ленточкой с бантиком.

– Понятно… Ну хоть что-то ты можешь сделать полезное?

Джинн развел лапами.

– Может, хоть почистишь меня? Видишь, испачкался весь.

Коттабыч расплылся в чеширской улыбке.

– Нет ничего легче!

Кошачий джинн выдернул у себя ус и прошептал: «Мяу-тибедух-мур-мур-тибедух».

– А!

Витёк против воли упал на землю. Вытянул вверх правую ногу. И принялся самозабвенно вылизывать себя по-кошачьи.

Колодезь

Ранним утром Ольге позвонили родственники. Она уже и забыла, что где-то в глухой деревне есть тётки, двоюродные сёстры и троюродные бабушки. Когда-то давно, в детстве, она ездила туда с матерью. В памяти сохранились только запах малины, вкус молока, ажурные салфетки на комоде и солнце, щекочущее нос. Она не была в тех краях тысячу лет и даже не задумывалась о родне. А они взяли и позвонили.

– Срочно приезжай, – чуть не кричали из телефона, – баба Настя совсем плохая. Ты просто обязана приехать послезавтра.

Пробурчав что-то невнятное, Ольга закончила разговор. И позвонила матери, узнать, какого лешего ей звонят эти странные люди.

– Баба Настя? – мать долго молчала, тяжело дыша в трубку. – Тебе надо ехать.

– Мама, зачем? Я даже не помню, кто это такая.

– Кроме тебя некому. Мне уже поздно ехать.

– Ничего, что у меня работа? Я не могу вот так всё бросить…

– Она, послезавтра, сказала? Собирайся, я возьму тебе билет.

Мать стояла непробиваемой стеной, настаивая, уговаривая, чуть ли не угрожая. Ольга сдалась.

Вечером, взяв отпуск и побросав в чемодан первое попавшееся, она села в поезд. Чтобы на следующее утро выйти на маленькой станции, за которой сразу же начинался лес.

Платформа была пуста, никто не встречал Ольгу. Забыли? Мама не дозвонилась, чтобы сказать о приезде? За спиной проводница хлопнула дверью вагона, и поезд тронулся – стоянка две минуты.

Ругаясь про себя и проклиная всех родственников, Ольга пошла к маленькому зданию вокзала. Чемодан, попадая колесиками в трещины старого асфальта, вздрагивал испуганным зверем.

Внутри было пусто. На кассе висела бумажка «отошла», а в зале ожидания было слышно, как басом гудит муха, наматывающая круги под потолком. Ольга села на металлическую лавочку и расплакалась.

– Эй, ты, что ли, приехала?

Перед ней появился белобрысый парень, похожий на одуванчик.

– Извини, задержался малёхо, надо было Петровича подбросить.

Не спрашивая, он взял чемодан и понёс к выходу. Там их ждал грязный по самую крышу джип. Парень кивнул Ольге на переднюю дверь, закинул багаж и уселся за руль.

– Долго ждала? Это хорошо, что ты приехала. Баба Настя каждый день о тебе спрашивает. Мы сейчас быстро, к обеду приедем…

Он говорил без остановки, не давая вставить даже слово. При этом успевал крутить руль, смотреть на дорогу и кидать на девушку смешливые взгляды. Ольга немного дулась на парня за опоздание, демонстративно молчала и смотрела в окно. А там проносились огромные вековые сосны, мелькали редкие березы, яркими всполохами горели цветы на обочине.

– Почти на месте. Добро пожаловать в Утренние Выселки.

Ольга ожидала увидеть деревеньку с покосившимися домишками. Но за поворотом открылся вид на вполне современный поселок: кирпичные коттеджи, чистые улочки, ажурные кованые заборчики, охраняющие вишнёвые сады.

– Известное дело, – словно угадав её мысли, хмыкнул водитель, – мы большое дело делаем. Считай, для половины страны.

Девушка поморщилась.

– Для целой половины? Всей деревней?

– Зря не веришь. Баба Настя тебе потом всё объяснит.

Машина остановилась около дома с голубым крыльцом. По небесному фону танцевали яркие, похожие на павлинов, петухи.

– Приехали.

Навстречу им уже спешила старушка. Сухонькая, сгорбленная, но подвижная, как ртуть, со смешливым лицом под платочком на седых кудрях.

– Олечка! – хозяйка накинулась на девушку, обняла, схватила за руку и потянула в дом. – А я ждала, ждала, уж и не надеялась тебя увидеть. Разувайся, вот тебе тапочки. А Сашка чемодан сейчас принесёт, не беспокойся. Устала с дороги? Кушать, наверное, хочешь…

Знакомые по воспоминаниям ажурные салфетки приветливо махали уголками. Старинный буфет высился великаном. В углу, бегемотом в засаде, прятался древний сундук. И тут же, как модный внук, заехавший к бабушке, изгибался футуристическими формами столик с компьютером.

– Садись вот сюда. Как раз борща наварила. Нет, нет, даже не думай, сама управлюсь.

Ольга, ошарашенная и не сумевшая втиснуть в монолог старушки даже слово, сидела за столом. Оглядывалась по сторонам, узнавала давно забытые ощущения. И вдруг поняла: бойкая старушка – это и есть баба Настя. Живая, такая же бодрая как много лет назад. Совершенно не собирающаяся помирать.

– А вот и борщечок. Кушай, милая. Пампушечки бери. Чесночок.

Баба Настя погладила девушку по голове.

– Умница моя, приехала. Не ждала, думала, не решишься.

– Баб Насть, а зачем вы меня вызвали? Что-то случилось?

– Ты кушай, кушай, не отвлекайся.

Старушка села напротив и подперла голову рукой. Можно было подумать, что она любуется, как Ольга ест.

– Мать ничего не говорила? Вижу, промолчала. Она же наша, с Выселок, а в город уехала. За отцом твоим. Красавец был мужчина. Сама бы за таким побежала, да мне поздновато было. Вот она вроде как и стыдится, что дело семейное оставила. Приезжает редко и помалу. А тебя отправила. Вместо себя как бы. Съела? Сейчас я тебе добавки подолью.

– Не надо…

Возражений баба Настя не приняла. Снова налила полную тарелку огненного борща, положила в центр горку сметаны, добавила на тарелочку пампушек с румяными бочками. Ольга вздохнула – прощай, фигура. Мысленно убрала на дальнюю полку джинсы, в которые влезла к лету, и взяла ложку. Сопротивляться местной кулинарной магии сил не было.

– Кто приехал!

В комнате появилась розовощекая тётя Маша в длинном сарафане.

– Сиди, кушай, Олечка. Вот так радость!

Следом появилась тоненькая девушка с яркими голубыми глазами. И еще одна женщина с девочкой. Родственницы всё прибывали и прибывали. Обнимали, целовали, улыбались, искренне радуясь. Заглядывали мужчины, кивали, подмигивали, чтобы тут же исчезнуть с женского праздника жизни. Ольгу накормили тортом, принесённым кем-то из женщин. До икоты напоили чаем из большого самовара. Выспросили все подробности про мать, отца, работу, молодого человека, с которым Ольга рассталась месяц назад.

– Баб Насть, – в комнату заглянул белобрысый Сашка, – как просила, натопил.

Ольгу отвели в баню. Отмыли, распарили, облили ледяной водой, отхлестали веником, напоили квасом, смешно шибающим в нос. Отвели обратно в дом и снова накормили. Уболтали до изнеможения. И, наконец, уложили спать. Но и словом ни обмолвились, зачем так настойчиво вызывали девушку сюда. Только многозначительно качали головами, обещая рассказать позже.

Заснула Ольга мгновенно, утонув под пуховым одеялом. Снилось ей что-то невнятное, наполненное радостью, криками петухов и солнцем. А ещё она несла на плечах коромысло. И в ведрах плескалась холодная чистая вода.

– Просыпайся, Олечка.

Баба Настя тихонько потрясла девушку за плечо. В комнате еще плескалась темнота ночи, только керосиновая лампа в руке старушки разгоняла мрак.

– А? Что случилось?

– Вставай. Ты же хотела узнать, зачем тебя позвали.

– Может, утром?

– Сейчас, Олечка. Вставай.

Старушка не отставала, и Ольге пришлось подняться.

– Вот это надевай.

Баба Настя подала ей белую рубаху, расшитую огненными петухами.

– А где моя одежда?

– Да я постирала. Поторопись, девонька, время уходит.

Поверх рубахи полагалось надеть сарафан.

– Идём, уже все ждут.

Они вышли во двор.

– Сюда.

Петляя между деревьями, они пересекли сад, прошли мимо темного пустыря огорода и вышли на околицу деревни. Там, возле колодца, их ждали другие женщины.

– А вот и Олечка, – тётя Маша засмеялась и обняла девушку. – Ну давайте уже.

Заскрипел ворот. Из темного зева поднялось тяжёлое полное ведро, с темнотой внутри. Баба Настя маленьким ковшиком зачерпывала из него и давала напиться всем женщинам. Ольга пригубила – вода была сладкой и очень холодной.

– Все напились? Тогда за работу.

Кто-то сунул в руки девушки коромысло и два пустых ведра. Вся толпа пришла в движение, перешёптываясь, двинулась в проход между кустами сирени.

– Не торопись, – тётя Маша придержала Ольгу за локоть, – поговорим по дороге. Ты не удивляйся. Просто смотри, что делают другие, повторяй, и всё. Первый раз непривычно, главное, не испугаться.

– Да что происходит-то? Хоть кто-то мне объяснит?

Женщина покачала головой.

– Сама увидишь. Рассказу ты не поверишь.

Идти долго не пришлось. Тропинка вывела их на утоптанную площадку над обрывом. Где-то далеко внизу слышался тихий плеск реки. Другого берега, далекого и тёмного, видно почти не было.

– Смотри, – шепнула в самое ухо тётя Маша.

Одна из женщин подошла к самому краю. И самым обыденным, простым движением, зачерпнула ведром темноту над пропастью. Затем вторым ведром. Подцепила оба коромыслом, водрузила на плечи, лёгкой неспешной походкой двинулась обратно по тропинке.

Ольга замерла, не в силах даже вздохнуть. Ей не показалось. Это происходило на самом деле. Вот следующая женщина зачерпывает над обрывом, несёт в ведрах самую настоящую темноту. Слышно, как она плещется при каждом шаге. Ощущение мистерии захлестнуло девушку.

– Твоя очередь.

Подойдя к пропасти, Ольга замешкалась. Ей вдруг стало стыдно и глупо. Может, они тут все с ума посходили? А она им подыгрывает.

– Давай же.

Ну и пусть. Один раз сделает, что от неё хотят. Это ведь не страшно. А утром, первым же поездом, уедет домой.

– Ну!

Она подняла ведро и махнула им над пустотой.

Мамочки!

Ведро стало тяжелым, будто и правда наполнилось водой. Ольга чуть не выронила его. С трудом поставила на землю. Взяла второе… И опять она зачерпнула из воздуха нечто.

Неуклюже взяв коромысло, чуть пошатываясь, Ольга пошла обратно. В ведрах плескалась темнота. Она старалась ступать осторожно, чтобы не расплескать ношу.

У колодца её ждали. Чьи-то руки помогли снять коромысло.

– Выливай скорее.

Она опрокинула ведро в распахнутую глотку колодца. Тьма, полная сияющих звёзд, полилась в чернильную глубину.

– Идём, надо торопиться.

Обалдевшая, ничего не понимающая Ольга вернулась к обрыву. И снова черпала темноту деревянным ведром, снова шла по тропинке, снова выливала…

С каждым кругом становилось всё светлей. Пока над далёким лесом не появился ослепительно яркий край солнца.

– Всё.

Баба Настя погладила Ольгу по плечу.

– Устала, с непривычки? Сейчас завтракать пойдем.

В доме их ждал белобрысый Сашка. Смешной, всклокоченный, в переднике, он жарил блины и с тревогой уставился на Ольгу. А затем вопросительно посмотрел на бабу Настю.

– Ну? Получилось?

– Ты не разговаривай, – притворно сердито заворчала старушка, – взялся завтрак делать, так делай. Устали мы. Чайник горячий?

Сашка обиженно засопел. Выставил на стол блины, вазочку с вареньем, чашки и молча скрылся.

– Ты ешь, – баба Настя улыбнулась, – а я пока расскажу.

Они шумно прихлебнула чай.

– Наша семья тут давно живет. Сколько себя помним. И по договору…

– С кем?

Старушка усмехнулась.

– Какая разница? Главное, договор заключён. Каждое утро мы вычерпываем ночь. Как сделали дело, так утро и наступило.

– А без вас не наступит?

Баба Настя вздохнула.

– Думаешь, из ума выжила старая? Нет, не наступит. Только и нам хорошо не будет. Сама понимаешь, договор требует. Было пару раз, в войну, задерживали рассвет. Для наступления вроде. Сам Берия к нам приезжал. Захочешь, потом грамоты покажу, маме моей выписаны, я тогда еще девочка была.