Текст книги "Пик правды"

– Каким обстоятельствам? – не пожелал прекратить дискуссию адвокат. – Никакого взрывного устройства в принципе не было.

– А вы можете быть уверены, что тот человек, который выдвигал свои требования, знал, что под вашим креслом взрывчатки не окажется? – озадачил Зарецкого своим вопросом Изотов.

Лунин уважительно взглянул на полковника. Такой вариант развития событий сам он не рассматривал.

– Ах вот как? – Зарецкий восторженно причмокнул губами. – Браво! Вы меня удивили. Должен признать, ваша версия, хотя и выглядит несколько фантастично, все же заслуживает право на существование.

– Буду рассматривать это как согласие сотрудничать со следствием, – кивнул в ответ Изотов. – Сейчас, Олег Владиславович, мы поднимемся с вами наверх, и вы мне более подробно расскажете обо всем, что случилось за последнее время.

На этот раз Зарецкий не стал спорить. Молча вскочив на ноги, он направился в сторону лестницы.

– Тем временем Илья Олегович, – Изотов величественно простер ладонь в сторону сидящего в кресле Лунина, – начнет работать с остальными. Надеюсь, все здесь понимают, что опрашивать вас он будет по очереди, так что процесс может затянуться на длительное время?

Задав вопрос, полковник отчего-то оглянулся и со значением посмотрел на Илью, словно выражая сомнение в том, что сам Лунин как следует осознает все то, что должны понять остальные.

– Думаю, после того, как я закончу с господином Зарецким, я присоединюсь к Илье Олеговичу, и тогда дело пойдет быстрее, – утешил Изотов собравшихся.

Проводив взглядом поднимающихся по лестнице полковника и Зарецкого, Илья выбрался из кресла и выпрямился во весь рост.

– Чтобы несколько облегчить ваше ожидание, я озвучу последовательность, в которой буду приглашать вас к себе. – Илья оглядел собравшихся в гостиной людей. – Сперва я побеседую с Сипягиными. Не со всеми сразу, поочередно, можете сами определиться, кто за кем будет. Затем очередь Кожемякиных, потом Латыниных. Следом за ними идут Корхмазян, ну и напоследок Михальчук.

– А вот можно полюбопытствовать, почему именно такая последовательность? – шумно заерзал в кресле Кожемякин. – Это вы для себя какую-то табель о рангах выстроили?

– Нет, – покачал головой Илья, – я лишь фиксировал, в какой последовательности вы появлялись в гостиной. Надеюсь, ничего не перепутал. Нет? В таком случае не будем терять время и начнем работать. Да, если кто-то еще не в курсе, номер моей комнаты шестнадцатый. Напротив, в пятнадцатом, расположился полковник Изотов. Возможно, эта информация тоже будет для вас полезной.

Следующие несколько часов слились для Лунина в один бесконечный хоровод вопросов и ответов. Вопросы раз за разом повторялись, менялись лишь сидящие напротив Ильи и отвечающие на эти вопросы люди. Ответы их, хоть и отличались некоторым разнообразием, полезной информации давали немного.

– В какое время заработало устройство конференцсвязи?

– Точно не помню, кажется, около восьми утра.

– Ровно в восемь. Я еще взглянула на часы, чтобы понять, надо ли вставать. Ой, какая собака у вас миленькая! Это же болонка?

– Время? Да кто ж его знает? Я, если честно, и на часы сегодня ни разу не посмотрел.

– Где вы находились в это время?

– Спал я еще. Поди, все дрыхли.

– Как где? Конечно, в номере. Вчера было столько выпито, если бы не вся эта история, можно было бы поспать еще пару часов.

– Вы сразу поняли, что Зарецкому угрожает опасность?

– Нет, вначале была мысль, что это какой-то дурацкий розыгрыш.

– Когда он закричал «Помогите!». Вот тогда я поняла, что это серьезно. Он так жалобно кричал, в это нельзя было не поверить.

– Нет, конечно. Я хотел зайти к нему в номер да отвесить пару тумаков, чтоб не будил людей чуть свет, да только дверь открыть было невозможно. Я и плечом по ней саданул, и ногой пробовал, все без толку. А в окно ведь никак не пролезешь. Уж не знаю, кто эти иллюминаторы придумал.

– Как вы в конце концов смогли выйти?

– Так ведь все вышли. Вернее, я услышала в коридоре голоса и побежала к двери. Потянула ручку, и вдруг оказалось, что дверь не заперта. Удивительно, да? А скажите, как вашу собачку зовут?

– Как? Услышал, в двери что-то щелкнуло. Я к ней сразу кинулся, а она возьми да откройся. Народу уже полный коридор был.

– Я сама, наверное, никогда не вышла бы. Я сидела на кровати и буквально не представляла, что делать. Так было жалко Олега Вячеславовича, хотя он, конечно, очень много плохого о себе рассказал. А потом дверь распахнулась, и в комнату забежала мама.

– У вас были конфликты с Зарецким?

– Нет. Что нам с ним делить? Все давно поделено. Во всяком случае, я так думал.

– Раньше бывали, и довольно частенько, а потом, знаете, мы так притерлись друг к другу, что конфликтовать было довольно затруднительно. Понимаете, трудно конфликтовать, когда в этом нет необходимости.

– Я сама с Олегом не так близко была знакома, в основном он общался с мужем. Так что.

– Может быть, у вас есть предположения, кто мог организовать нападение на Зарецкого? Или вы знаете о том, что он с кем-то конфликтовал?

– Нет.

– Нет, понятия не имею.

– С кем он мог конфликтовать? У него все общение выстроено так, чтобы избегать конфликтов.

– Я с Олегом Владиславовичем, конечно, знакома, но по большому счету мы только здоровались, когда он бывал у нас дома. А все общение у него было с родителями. В основном, с папой. А можно вашу собачку погладить?

Не успел Илья выпроводить последнего свидетеля, как в номер к нему зашел Изотов.

– Ну и что? Есть что-то интересное? – Полковник явно был готов к тому, что Лунин тут же назовет ему имя преступника.

– Что тут может быть интересного, – пожал плечами Илья, – судя по показаниям, все дружно сидели взаперти.

– Взаперти, – Изотов наморщил лоб, словно в голову ему пришла важная мысль, – а вот интересно, как это их так запереть ухитрились? Вторые замки в дверях… вот зачем они нужны? Кто это все придумал?

– Вторые замки врезали еще три года назад. – Илья быстро пролистнул несколько страниц с записями допросов. – Вот, точно. Зарецкий как раз эту историю и вспомнил. Он, я так понял, здесь частый гость. Тогда он тоже был с компанией, кто-то из гостей перебрал, не мог справиться с дверью и в итоге сломал ключ прямо в замке. Ну а тут, сам понимаешь, мастера не вызовешь, да и запасного замка у Грачика не оказалось. В итоге гость еще два дня жил с незапертой дверью, поскольку переселять его было некуда. А в следующий раз, когда Зарецкий сюда прилетел, во всех дверях были врезаны вторые замки. На всякий случай. Гости ими не пользовались, но, если бы вдруг возникла такая необходимость, достаточно было лишь получить ключ у управляющего.

– И что эти ключи, ты их проверял?

– Проверял, – кивнул Лунин, – все на месте. Только нам это ничего не дает.

– Это как так?

– Так. Ключи висят в застекленном ящике в служебном коридоре между кухней и жилыми комнатами, в которых Корхмазяны живут. Коридор не заперт, ну если не брать в расчет вчерашнее утро, когда дверь просверлили. А так туда может зайти кто угодно и взять ключи. На это секунд десять всего надо.

– Но они же на месте! – Изотов озадаченно потер и без того раскрасневшийся лоб.

– На месте. Но, если я правильно понимаю, так и должно быть. Ко всей этой инсценировке со взрывом явно готовились заранее. Скорее всего, так же заранее с ключей сделали слепки и заказали дубликаты.

– Может, и так. – Рука полковника продолжала блуждать по лысому черепу, словно пытаясь поймать раз за разом ускользающую догадку. – Одно только мне непонятно, как они все в итоге вышли, раз все заперты были? Значит, врет кто-то! Очевидно, что врет!

– Очевидно, – не стал спорить Лунин, – не очевидно, кто именно врет. Можно предположить, что не был заперт именно тот человек, который освободился первым и выпустил всех остальных.

– И кто это?

– Михальчук.

– Секретарша? – Изотов нахмурился. – Интересно получается. Это ведь у нее была спутниковая трубка Зарецкого, и она отзвонилась шефу.

– Они знакомы? – удивился Илья.

– Знакомы, – подтвердил полковник, задумчиво проводя ладонью по лысой макушке, – подробностей я, правда, не знаю. Но это сейчас и не так важно. Важно понять, для чего Михальчук, если только она всю эту кашу заварила, звонить Хованскому и вызывать сюда нас. На фига козе баян?

– Так же бывает: человек совершил преступление, а затем сам полицию вызывает. Вроде как случайно на тело наткнулся.

– Бывает, – кивнул Изотов, – но ведь это когда тело есть. Да и человек понимает, что сам уже засветился. Соседи его видели или в крови весь изляпался. У него тогда выхода другого нет. А здесь у нас что? Тела нет, свидетелей нет. Ничего нет! На фига.

– Козе баян, – вздохнул Лунин.

– Баян? При чем тут баян? – Изотов недоуменно уставился на Илью. – Зачем она кому-то звонила? Если б нас не было, вся эта история, я так понимаю, сошла бы на тормозах. Максимум – мужики морды друг другу набили бы – ну а потом все вместе Зарецкому наваляли.

– Может быть, тогда весь смысл как раз в этом и был, не дать истории сойти на тормозах? Мы прилетели, показания запротоколировали. Теперь уже ничего забыть нельзя.

– Может быть, может быть, – Изотов вновь смахнул пыль с макушки, – в таком случае шеф был прав. Все дело в том, что наговорил Зарецкий. Кому-то очень надо, чтобы его болтовня стала известна всем.

– Но зачем это может быть нужно Михальчук?

– А мы ее спросим, – усмехнулся полковник. – Не сомневайся, как следует спросим. Вот только я сперва с шефом созвонюсь, уточню все же степень их знакомства. А то, мало ли что, сам понимаешь.

На всякий случай Илья кивнул, хотя и не очень понял, что именно должен был понять.

– Может, я пока с показаниями Зарецкого ознакомлюсь? – спросил он у возбужденно расхаживавшего по комнате Изотова.

– Зарецкого? – равнодушно переспросил полковник. – А что там с ними ознакамливаться? Знаешь, ничего особенного.

Илье показалось, что в голосе Изотова промелькнула какая-то странная интонация, тут же скрывшаяся за показным безразличием полковника.

– Так я взгляну?

– Тебе они зачем? – Прекратив метаться по комнате, Изотов бросил бланки протоколов свидетелей на стол и уселся в кресло напротив Ильи. – Что ты там хочешь увидеть?

– Не знаю. – Собрав разлетевшиеся по столу протоколы, Лунин убрал их в папку. – Сперва надо посмотреть, о чем он вообще рассказывал. Если тот, кто все это организовал, получил от Зарецкого нужную информацию, значит, проанализировав все его откровения, есть шанс найти этого человека.

– Там три часа откровений, – презрительно фыркнул Изотов. – Удивительно, как в одном человеке столько дерьма накопиться может.

– Так ты мне протоколы оставь, я покопаюсь, – более настойчиво попросил Лунин.

Полковник тяжело вздохнул и на несколько мгновений погрузился в состояние отрешенной задумчивости.

– Тут вот какая ситуация, – наконец заговорил он. – Хованский тебе не все объяснил. Объясню я сейчас. Мы здесь не из-за Зарецкого как такового. Конечно, если бы его и впрямь убили, то напрягаться бы имело смысл, а поскольку в конечном итоге ничего не случилось, можно и не пыжиться.

– Тогда что мы здесь делаем?

– Что мы делаем? – усмехнулся Изотов. – Выполняем распоряжение руководства. Причем сугубо устное и сугубо неофициальное.

Полковник вновь вскочил на ноги и заметался из стороны в сторону, раз за разом отмеряя шагами небольшое пространство от письменного стола у окна до входной двери и обратно.

– Видишь ли, руководство нервничает. Причем речь сейчас не только о Хованском, можно сказать, совсем не о нем. Этот Зарецкий, будь он неладен, много чего наговорил, причем не только о себе и своих приятелях, которые сейчас все здесь собрались, но и о тех людях, которых здесь нет. Вернее, об одном человеке. Но каком!

Полковник наклонился к Илье и прошептал ему почти на ухо:

– Сергиевич. Понимаешь? Сергиевич!

Изотов вновь рухнул в кресло и, вытянув ноги, уставился на Лунина.

– Так вот, основная задача, во всяком случае, у меня, не допустить распространения этой информации за пределы отеля – это раз, понять, кто был так заинтересован в ее получении, что устроил весь этот бардак, – это два.

– Поэтому ты велел не задавать вопросы о содержании откровений Зарецкого? – уточнил Лунин. – Боишься, что одним информированным человеком станет больше?

– Боюсь, не боюсь, не в этом дело, – поморщился полковник, – ни к чему это тебе, Лунин, поверь мне на слово.

Подойдя к необычной формы небольшому круглому окну, Илья постучал костяшками пальцев по толстому стеклу.

– Интересные здесь иллюминаторы, да? Как на подводной лодке. Грачик сказал, что Памусян специально такие заказал, на случай схода лавины. Если что-то случится, то окна выдержат любую нагрузку.

– А эта информация мне сейчас к чему? – удивился Изотов.

Лунин пожал плечами:

– Нас тут сейчас пятнадцать человек. Получается, что четырнадцать, все кроме меня, знают, о чем шла речь. Тебе не кажется, что я выгляжу довольно глупо, пытаясь найти виновника, но толком не представляя, что именно произошло?

Некоторое время Изотов молчал, затем на его лице появилась кривая ухмылка.

– Лунин, иногда полезно выглядеть глупо. Это позволяет скорректировать собственную самооценку.

Поднявшись из кресла, полковник сунул руку во внутренний карман пиджака. Достав затянутый в серый чехол смартфон, он аккуратно положил его на стол.

– Наслаждайся. Главное, чтобы потом не пришлось пожалеть.

– Послушай, Виктор, – окликнул Илья направившегося к выходу из комнаты Изотова. – Я тут подумал. Я был не прав. Тогда, в машине.

Полковник стремительно обернулся.

– Лунин! Все, что ты можешь сделать, – голос полковника звучал почти равнодушно, но лицо было искажено гримасой не то боли, не то отвращения, – это никогда не вспоминать ту историю. И уж точно не говорить о ней вслух. Ни со мной, ни с кем-либо еще. Ты меня понял?

– Да, все очень доходчиво, – признал Илья.

Дверь номера захлопнулась с оглушительным грохотом. Взяв со стола телефон, Илья покачал его на ладони. Сущая безделушка, ничего и не весит почти. А что внутри? Если верить Изотову, может и придавить.

– Оно мне надо? – пробормотал Лунин, возвращая мобильник на место.

Глядя в окно, он вдруг заметил две быстрые неясные тени, промелькнувшие на заснеженной площадке, там, где несколько часов назад стоял вертолет. Илья не был точно уверен, но ему показалось, что это промчался пытавшийся спасти свою жизнь заяц, а вслед за ним лиса, во что бы то ни стало стремящаяся настичь ускользающую добычу.

Илья отчего-то вдруг подумал, что на самом деле заяц не просто пытается спастись. Он еще и решает судьбу преследующей его лисы. Если она догонит ушастого, то получит трофей, дающий возможность безбедно прожить три, а то и четыре дня. А если нет? Интересно, когда рыжая хищница последний раз ела? Быть может, вчера ей вовсе никто не встретился, а быть может, это был еще более быстрый бегун.

– Интересно, – пробормотал Лунин, – очень интересно.

Не глядя, он нашарил лежащий на столе смартфон и, открыв последнюю запись, нажал кнопку PLAY.

* * *

Для Юрки утро седьмого марта началось поздно, ближе к полудню. Обычно на следующий день после застолий мучающийся головной болью и оттого встающий ни свет ни заря, он проспал почти до обеда и проснулся с четким пониманием того, что надо делать. А делать надо было следующее. Согласно созревшему за ночь и успевшему настояться в алкогольных испарениях стратегическому плану, жизнь надо было начать заново, или, как говорят личности, гордящиеся тем, что прочитали за свою жизнь больше одной книги, с чистого листа. В глубине души Юрка понимал, что особой оригинальностью мысль не блещет, но других вариантов у него попросту не было. Соваться назад, на те листы, что были безжалостно перевернуты шефом и Ритусиком, никакого смысла не было. Уж больно там было грязно.

Просмотрев исходящие звонки за вчерашний вечер, а также переписку в мессенджерах, Юрка с удивлением узнал, что неоднократно звонил как девушке, так и генеральному. Очевидно не найдя возможности установить хотя бы с одним из них вербальный контакт, он перешел к эпистолярному жанру и отправил около десятка сообщений. Каждому. Быстро ознакомившись с содержанием написанного, Юрка удивленно ущипнул себя за щеку и вновь перечитал сообщения. Некоторые речевые обороты показались ему достаточно остроумными, но вывод из всего написанного и прочитанного следовал не очень оптимистичный. В случае неожиданной встречи что с одним, что с другим адресатом лучше от греха подальше заблаговременно перейти на другую сторону улицы. Ну а что, осторожность никогда не бывает чрезмерной. Шеф как-никак обычно перемещается с охранником, а то и двумя, ну а Ритусик… у Ритусика такие ногти, что она и одна, безо всякого охранника, может нанести невосполнимый ущерб и внешности и здоровью любого обидчика.

Итак, решено – новая жизнь! Юрка вскочил на ноги и, переполняемый энергией, заметался кругами по комнате. Теперь все будет иначе. Все! Абсолютно все!

– А начнем мы, пожалуй, вот с этого. – Подбежав к стене, Юрка дернул уже начавший отслаиваться кусок обоев. – Вот так!

Как гласили древние, почти первобытные легенды, когда-то стены предварительно оклеивали газетами и только после этого накладывали обои. Высохнув, вся эта конструкция держалась за стену мертвой хваткой, и, чтобы отодрать ее, порой приходилось использовать шпатель и значительный объем нецензурных выражений. Во всяком случае, так уверял отец, а отцу, если только речь не шла о деньгах и алкоголе, в принципе можно было верить.

К счастью, обои в маленькой, но все же двухкомнатной квартире на окраине Среднегорска клеили гораздо позже, в те времена, когда газеты уже перестали не только читать, но даже оклеивать ими стены. Одна полоса флизелина, весело шурша, легко отходила от стены, через мгновение за ней следовала другая. Квартира была съемной, и как отнесется к планируемым новшествам владелица, Юрка не знал, но отчего-то был совершенно уверен, что обновление ей придется по вкусу.

– Свежачок, – радостно выкрикивал Юрка, оголяя очередной кусок стены, – все у нас будет свежачок теперь.

Мозг, за годы работы айтишником поднаторевший в общении со схемами и алгоритмами, уверенно находил логику в грядущих переменах. Новая жизнь, новое окружение. А что человека окружает изо дня в день? Правильно, обои. Их и следует заменить первыми. Остальное затем подтянется само собой. Новая работа, наверняка получше прежней. Новая девушка, тоже несомненно красивее, а главное, лучше понимающая его, Юркины, потребности. Новое окружение, этим потребностям удовлетворяющее. Новая жизнь. Даже не так. Новый уровень жизни. Новый этап, более высокий, качественно лучший.

И всему этому старт будет дан уже сегодня. Вернее, он уже был дан в тот самый момент, когда первый оторванный от стены кусок рухнул на пол, словно поверженный в ожесточенной схватке противник.

Юрка торопливо оделся, схватил со стола кошелек и выбежал в прихожую.

– Да мы никак проснулись, – из кухни, держа в руке ароматно дымящуюся чашку кофе, появился отец. – И куда это так рванули? Ты бы хоть позавтракал. Я уже и яичницу сделал. Со шкварками!

– Потом, – нервно отмахнулся Юрка, торопливо затягивая шнурки на ботинках. – Сейчас вернусь, начну новую жизнь, и тогда будем с тобой кофе пить. Хоть целый день.

– Целый день я, пожалуй, не выдержу. – Дмитрий Александрович шумно отхлебнул из чашки и хитро прищурился: – Я вот что подумал, давай-ка я у тебя еще на денек задержусь. Вечерком с тобой вместе по городу прогуляемся. Какой-никакой, а областной центр. Как, в твою концепцию новой жизни это предложение вписывается?

– Еще как, – засмеялся Юрка, хотел обнять отца, но испугавшись, что тот прольет кофе, только кивнул и выскочил из квартиры.

«Я буду жить теперь по-новому, мы будем жить теперь по-новому», – бесконечно крутился в голове мотив идиотской песенки, услышанной еще когда-то в детстве. Выбежав из подъезда, Юрка на мгновение замер, пытаясь определить нужное направление. Конечно, можно было бы рвануть в строительный гипермаркет, говорят, там ниже цены. Хотя, наверняка врут, да и тащиться тогда придется на другой конец города. А надо торопиться. Новая жизнь ждать не будет. Мало ли, вдруг к ней кто-то другой своими грязными лапами прикоснется, и все, не такая она уже и новая. Юрка решительно зашагал в сторону местного строительного рынка, расположенного в паре кварталов от его дома. При каждом шаге он размахивал руками, словно лыжник, задавшийся целью опередить всех, ушедших со старта раньше его, а иногда, особенно остро чувствуя приближение новой жизни, пытался напевать: «Я буду жить теперь по-новому…», отчего шедшие по тротуару редкие прохожие осуждающе косились в его сторону.

Их взглядов, взглядов глупых людей, не верящих в его почти начинающееся светлое будущее, Юрка не замечал. Он не чувствовал мороза, проскользнувшего под воротник наполовину расстегнутой куртки. Не видел, как развязались и теперь при каждом шаге метались из стороны в сторону шнурки на левом ботинке. Когда перед человеком появляется по-настоящему большая цель, мелочи перестают его интересовать.

Павильон обоев внезапно возник прямо перед Юркой, маня призывно горящими за витринным стеклом неоновыми буквами.

– О-бо-и, – по слогам произнес Юрка почти шепотом, а затем повторил. Громко, счастливо, как человек, рывший всю ночь в поисках клада и наконец под утро услышавший, как лязгнул металл под острием лопаты. – Обои!

Вбежав внутрь, он огляделся по сторонам. Отдел был довольно просторным, примерно десять на десять метров. На кассе одиноко скучала полная женщина средних лет, а покупателям предоставлялась возможность самим выбрать товар, подходящий по цене и расцветке, а затем оплатить перед выходом.

Юрка неторопливо двинулся вдоль стоек с образцами. Спешить было уже некуда, да и незачем. Теперь главное было не ошибиться. Это ведь действительно очень важно, подумал Юрка, не ошибиться, подбирая себе окружение. С цветочками отметаем сразу, в полоску тем более. Что за люди вообще покупают обои в полоску? Газетный принт, это уже интереснее. Что-то мелкими буквами по-английски, можно, конечно, попробовать перевести, но зачем? Лучше уж дома, в спокойной обстановке. Хотя, нет. Вдруг текст ему не понравится, и что тогда? Да и вообще, зачем ему на стене газета, пусть даже иностранная? Может, взять однотонные? Тогда ничего раздражать не будет. А какой цвет подобрать? Яркий надоест через пару недель, а серый… вокруг и так сплошная серость. Зачем же еще плодить эту гадость?

Вот! Юрка замер, почувствовав, как внутри него начали стремительно надуваться, а затем лопаться пузырьки счастья, наполняя организм пьянящим ощущением восторга и радости. Вот оно!

Почти минуту Юрка рассматривал рекламную стойку, на которой была изображена комната, оклеенная комбинацией двух видов обоев. Большая часть однотонная, кремовая, другая кофейного цвета с принтом. Крупные белые буквы словно кричали с ним в унисон: I want! I can! I’ve done![3]3
  Я хочу! Я могу! Я сделал! (англ.)


[Закрыть]

– О, да, – выдохнул Юрка и подошел ближе, чтобы взглянуть на ценник. На ярко-желтом кусочке картона крупными буквами было напечатано: «АКЦИЯ», а ниже черным маркером от руки написаны цифры.

Уточнив на этикетке, сколько квадратных метров в одном рулоне и быстро прикинув в уме площадь стен, Юрка полез в карман за кошельком. Денег хватало впритык. Конечно, стоило перед выходом прихватить с собой еще несколько тысяч из заначки, что была припрятана в матрасе на черный день, но он слишком торопился, слишком спешил быстрее запрыгнуть на новую, появившуюся буквально из ниоткуда ступеньку, встав на которую можно будет почувствовать себя по-настоящему счастливым человеком. Ну ничего, впритык, не впритык, какая разница? Главное, что хватает, даже на две пачки клея, а больше ему сейчас ничего и не требуется.

Найдя на нижней полке рулоны с нужной этикеткой, Юрка вытащил шесть штук, убедился, что среди них есть самый главный, с надписями, и двинулся к кассе.

– Вот, – он гордо вывалил обои на прилавок, – беру!