Текст книги "Ахашверош, или Приключения Вечного Жида"

– Знаешь, а я тебе верю! – Илона повернулась к Ярославу и снова нежно поцеловала его. – С тобой и у меня всё получится!

– У нас, – поправил её собеседник.

За разговорами парочка подошла к арке из мечей, под которой картинно сгруппировались американский танк «Абрамс» и парочка бронетранспортёров, возле которых кучковались «пятнистые» американцы. Солдаты посмотрели на гуляющих, но ничего не сказали.

– Кстати, забыл сообщить, – заговорщически снизил голос Ярослав. – Официально мы сейчас находимся в американской «Зелёной зоне», где, если чем-то не понравимся оккупантам, нас могут в любой момент причислить к террористам и арестовать. Правительство США после 11 сентября 2001 года объявило тотальную войну терроризму всего мира. Душой террористов, якобы, является Бен Ладен. Но сильно сомневаюсь, что это так.

– Правильно сомневаешься, – согласилась Илона. – Я внимательно изучила моменты взрыва и обнаружила удивительные вещи.

– Ну-ка выкладывай. Это интересно.

– Более, чем интересно, – девушка даже саркастически улыбнулась. – В Нью-Йорке пострадали три башни, хотя самолётов в них врезалось только два. Третья башня будто попала в зону цепной реакции и сама сложилась как карточный домик. У меня отснята целая плёнка этого странного происшествия. Если хочешь, вернёмся в гостиницу, покажу на ноутбуке.

– Хочу, – загорелся Ярослав.

– Мне все угоны самолётов показались довольно странными. К тому же, в третьем небоскрёбе, куда самолёт не врезался, всё равно прозвучал взрыв. А когда пожарные разгребали завалы, то обнаружили странную вещь: металлические несущие опоры всех трёх зданий были подрезаны под сорок пять градусов ещё до катастрофы.

– Хочешь сказать, запланированная диверсия? – уточнил Ярослав.

– Ещё какая! – Илона, не мигая, посмотрела на собеседника. – Ещё какая диверсия. Но вот вопрос: кому это нужно? Бен Ладану, который бьёт американцев их же оружием? А президент США объявил тотальную войну террористам! И на основании этого одиозного заявления американские солдаты могут в любой момент уничтожить любого мирного жителя любой страны, объявив его террористом. Да что там жителя, любая страна теперь в мгновение ока будет объявлена террористической и приговорена к тотальному уничтожению.

– Старый еврейский приём: если у человека есть понравившаяся тебе вещь, то нужно во всеуслышание объявить этого человека социально опасным для общества и спокойно забирать нужное, – констатировал Ярослав. – Наши первые «большевики» поднаторели на этом и собирались научить весь мир узаконенному грабежу. Недаром тогда слова Ленина – «…нам нужна Россия, как топливо для мирового пожара…» – стала крылатой и даже в школах преподаватели принялись учить детей к скрупулезному поиску и уничтожению внешнего врага.

– Погоди-ка, но в Москве тоже террористов хватает, – вспомнила Илона. – взорваны несколько жилых зданий с мирными жителями, прозвучали взрывы в переходе метро Пушкинская, на станциях Парк Культуры, Лубянка… да мало ли их будет ещё!

– Пользуясь твоей теорией, – подхватил мысль Ярослав. – Террористки-смертницы, взорвавшие себя в людской толпе, преследуют цель не нагнать страху на москвичей, не запугать ни в чём неповинный народ, а развязать руки правящей верхушке, как это сделали их американские хозяева. Чтобы простой народ меньше обращал внимания на узаконенную распродажу государства Российского, а больше и чаще устраивал арабские, еврейские и татарские погромы. Ты знаешь, мы с Шимоном друзья детства, но ни одна зараза не заставит меня впиться ему в горло.

– Даже я? – глаза девушки озорно блеснули.

– Причём тут ты? – не понял Ярослав. – Не думаю, что у тебя возникнет желание нас поссорить, потому что…

– …потому что это произойдёт автоматически, – докончила Илона. – Ты ведь серьёзно говорил мне, что Шимон влюбился в меня по уши. Ведь так? А я совсем недавно осознала, что неравнодушна к тебе. Вот только ты? Действительно ли мой рыцарь готов сложить сердце к ногам своей дамы? Или любовь друга помешает ему быть рыцарем?

– Не помешает! – Ярослав даже рубанул воздух ладонью. – Шимон настоящий друг. Он поймёт, что у нас всё серьёзно.

– Значит, у нас серьёзно, а у него нет?

– Не лови меня на словах, осерчаю, – проворчал Ярик. – Я с Шимоном поговорю сам. Но конечный выбор остаётся за тобой.

– О чём это вы здесь так оживлённо спорите, упоминая меня? – неожиданно раздался знакомый голос откуда-то сбоку.

Ярослав с Илоной резко обернулись и увидели перед собой Шимона, словно выросшего из-под земли или материализовавшегося из-подпространства. Влюблённые ошарашено глядели на Шимона, открыв рты, не веря собственным глазам и на какое-то время, лишившись дара речи. Тот подозрительно разглядывал обоих, но всё же решил первым разрядить обстановку:

– Я разузнал, что в Багдаде до сих пор существует мощная еврейская община, которая возглавлена наси.[61]61
  Наси (евр.) – верховный руководитель.


[Закрыть] Багдадский наси добился и утвердил еврейский суд Бет-дин. Именно там, в секретариате я узнал, что у профессора Меделака на улице Нидаль есть собственная квартира. Хотел разыскать его там, но профессор вдруг сам позвонил мне по мобильному телефону. Я пытался связаться с вами, да где там! У обоих телефоны не отвечают.

Услышав слова Шимона, девушка полезла в свою сумочку, а Ярослав принялся обшаривать свои карманы. Но тщетно. Телефонов ни у Илоны, ни у Ярослава с собой не было. Тут девушка посмотрела на мужчин осмысленным взглядом и прошептала:

– Ярик, мы с тобой включили мобильники на зарядку! Они так и остались лежать в номере на журнальном столике.

– Ну вот, – недовольно проворчал Шимон. – И это называется команда! Вы шляетесь по Багдаду, убивая время, а я должен за всех отдуваться?! Профессор Меделак сказал, что ждёт нас в Мавзолее Мусы аль-Кадима, который в народе называют просто Золотой мечетью.

– Когда? – насторожилась Илона.

– Сегодня. Прямо сейчас.

– Хорошо, – озадаченно согласился Ярослав. – Может быть, мы всё-таки вернёмся в гостиницу хотя бы за телефонами?

– Необязательно, – настойчиво произнёс Шимон. – Я обещал профессору доставить вас в мечеть, как только найду. Сам Господь подсказал, где мне вас искать.

– Почему такая срочность? – поинтересовался Ярослав и невинными глазами посмотрел на приятеля. – Разве мы не сможем увидеться, скажем, завтра или послезавтра?

– Не забывай на чьи деньги мы сюда прибыли, – резонно заметил Шимон. – К тому же, завтра первое заседание международного симпозиума археологов. Не забыл?

– Правда, ведь! – нахмурился Ярослав. – Это у меня напрочь из головы вылетело!

– Не удивительно, – Шимон ревниво взглянул на Илону. – В компании с такой девушкой можно забыть многое.

Глава 11

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, как упоминается во многих русских сказках. Но наши беглецы попали-таки в район Золотой мечети. Древнее строение оказалось очень привлекательным. По периметру мечеть ограждали арки и портики, создавая сплошную аркаду. Перед центральным входом арки возвышались на два этажа, а в середине любопытной постройки виднелись позолоченные купола в восточном стиле.

Возле центрального входа беглецы наткнулись на ожидавшего их профессора Меделака. Но если бы не Шимон, то остальные члены команды никогда бы его не признали. Ярослав с Илоной открыв рты, смотрели на стоящего перед ними шиита или суннита в восточном длиннополом халате и чалмой на голове. Скорее всего, профессора можно было принять даже за муллу Золотой мечети, потому как на его голове красовалась зелёная чалма. Это значит, что носящий её побывал в Мекке, как паломник. Только вот борода у «муллы» была совсем короткой. Но это, видимо, допускалось современным исламом.

– Чего рты пораскрывали? – усмехнулся Меделак. – Я ждал вас и рассчитывал, что именно сегодня мы сможем встретиться, чтобы обсудить наши дальнейшие планы.

– Прямо здесь? – Ярослав недоверчиво кивнул на Золотую мечеть.

– Именно здесь, – подтвердил профессор. – Только сюда чужих не пускают, особенно женщин. Поэтому у меня в машине, – он кивнул в сторону припаркованного на стоянке «Лексуса», – для Илоны есть бурка.[62]62
  Бурка (араб.) – церемониальная одежда женщин-мусульманок.


[Закрыть]

– Ух ты! – обрадовалась девушка. – С вашей помощью я проникну в святая святых ислама?

– Не только проникнешь, а сможешь также выпить с нами по чашечке чая во время беседы, – профессор сделал знак рукой и направился в сторону машины.

Беглецам ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. Прямо в машине Илона накинула поверх своей одежды предложенную профессором бурку и вышла к друзьям в новом обличье. Это была отнюдь не паранджа, но лицо девушки всё-таки наполовину было закрыто чёрным платком. Правда, по кайме бурка была расшита полудрагоценными камнями, что извещало всех о высокородности дамы, скрывающейся под священной одеждой. Больше всего поражали зелёные глаза Илоны. Одним только таким взглядом женщина могла сделать много, не говоря ни слова.

Меделак удовлетворённо кивнул, снова сделал знак рукой и пошёл в сторону мечети. Мужчины и девушка старались не отставать. У входа стояли охранники. Профессор сказал им пару слов на арабском, показывая пальцем на шедших за ним беглецов. Охранники почтительно им поклонились, и вся кавалькада неспешно двинулась по одной из галерей Золотой мечети.

Надо сказать, что аркада храма была уникальным памятником искусству древних мастеров Месопотамии. Вся аркада выложена была небольшими обтёсанными плитками от простого сердолика и гранита до лазурита и малахита. Только вот увидеть резные колонны, украшенные вкраплёнными нитками самоцветов и чудесные зеркальные потолки могли далеко не все. В мечеть пускали только правоверных. Может быть, сюда изредка проникали «зайцами» любопытные туристы по примеру наших беглецов, но сия закулисная тайна молельного дома никому не будет известна.

Кавалькада прошла по прихожей мимо центрального придела, и профессор даже специально замедлил шаг, ибо в священных местах суета возбраняется всеми религиями земли. Молящиеся мусульмане оставляли свои башмаки в прихожей и босиком проходили в молельную залу, сплошь покрытую ковровым паласом.

Следующая аркада встретила гостей не менее удивительной раскраской и лепниной, допускаемым декоративным украшением в исламе. Скоро профессор открыл перед беглецами одну из дверей, и они вошли в небольшую комнату, также сплошь устланную ковром и разбросанными по периметру подушками-думками. Все четверо разулись и прошли в комнату.

– Здесь нас никто не услышит, не увидит и не станет мешать, – объяснил Меделак.

Потом он взял с низенького столика колокольчик и прозвонил. Буквально через минуту другая боковая дверь раскрылась, и в комнату вошёл человек в шёлковом халате, неся в руках поднос с расставленными на нём пиалами с горячим душистым чаем. Самое интересное, что поднос можно было нести в одной руке за ручку, которая была прикреплена к подносу так же, как крепится к обыкновенному ведру. Мусульманин, молча, поставил поднос на столик, поклонился гостям и удалился.

– Прошу угощаться и располагайтесь кому где удобно, – жестом хозяина пригласил Меделак. – Полагаю, сначала мне придётся ответить на мучащие вас вопросы, или я ошибаюсь?

– Нет-нет, – заверил его Шимон. – И на правах родственника хочу узнать, какого вероисповедания вы придерживаетесь?

– А я, – подхватил Ярослав. – Я не прочь понять, в какую игру вы играете, и что из этого следует?

– Мне же, как женщине, интересно быть посвящённой в тайны вашей профессорской деятельности, ибо пред вами открыты даже недоступные двери Золотой мечети?

– Что ж, согласен, – кивнул профессор и пожевал губами. – Согласен, что вы вправе задать мне эти вопросы. В Ираке, а в частности в Багдаде меня знают как ахуна.[63]63
  Ахун (араб.) – духовное звание мусульманских теологов, богословов, служителей мусульманского культа, стоящих выше муллы.


[Закрыть] Поэтому оказывают честь и поклонение, закрывая глаза на некоторые мои странности, ибо то, что делает ахун – а машаллах.[64]64
  А машаллах (араб.) – так было угодно Аллаху и происходит по его же воле.


[Закрыть]

Причём, это не игра краплёными картами. Но, если принять всю нашу жизнь за игру, то моё существование в этом мире, вернее, миссия, направлена на избавление от шулеров.

И когда служитель любой конфессии стремится обратить грешников на путь благочестия, справедливости и любви к ближним, это, мне кажется, наиболее верный путь к Престолу Бога нашего. Вспомните, Христос благословлял апостолов идти по земле и крестить язычников, показывая по какому земному пути можно и нужно отмерять свои дни и годы, а какой дорогой проходить нежелательно.

Апостолы исполняли заповеди Божьи, но практически все претерпели распятие. Я же в любой конфессии должен быть пророком и предрекать то, что мне известно, к чему можно и должно стремиться пришедшему в мир сей обыкновенному человеку. Ведь все мы Сыны Отца Небесного, но когда меж религиями возникает спор и конфронтация, необходимо мирить их, показывая, что все мы поднимаемся на одну гору, только у каждого своя тропинка и нечего причислять себя к лику истинных и правоверных, показывая пальцем и насмехаясь над идущим к Богу по другому пути.

Но сам я чувствую и вижу себя христианином, поэтому стараюсь уберечь вас от убийц Ватикана и охотников-архантропов масонской Америки. Свитки, написанные Иисусом Христом, попали к вам в руки не случайно. Ничего случайного в этом мире не происходит. Но вы сейчас не способны заглянуть за грань видимого, а мне дано это. И я должен предложить вам несколько решений по какому-либо вопросу, но конечный выбор всегда остаётся за вами. К примеру, Ярослав с Илоной только что перемывали кости всему управленческому аппарату Государства Российского, но как избавить родину от продажных лап нерусей не знают. Ведь так?

– Так, – согласились Илона и Ярослав. Но глаза у обоих горели восхищеньем и ожиданьем, что встреченный ими настоящий пророк наконец-то откроет истину существования человечества и подскажет, что делать дальше.

– Я уже говорил вам, что давно интересуюсь Россией, ибо эта страна по своему суперэтносу является не только колыбелью всего человечества, но и спасительной соломинкой, способной спасти планету от укоренившихся в Америке нелюдей-архантропов.

Мне ещё неизвестно, как избавить Россию от прилипших к державе слизняков, но одно знаю точно: всякое революционное вмешательство станет очередным началом конца, ибо на чужой крови своего счастья не вырастишь, а из оставшихся обломков добротного дома не построишь.

России необходима полная смена социально-экономического курса. Ни для кого уже не секрет, что неолиберальный эксперимент Ельцина-Горбачёва, продолжающийся в стране по сей день, полностью провалился. В экономике необходимо применить неинфляционный механизм финансирования, отвязавшись от гибнущего ядра капитализма и возобновить самостоятельное плавание под флагом Андрея Первозванного. Вначале, может быть, придётся вводить настоящую диктатуру развития и строить совершенно новую социально-экономическую систему, потому что все нынешние потуги не дают никаких результатов.

России снова следует отгородиться от «внимания» масонской Америки и Англии, чтобы восстановить своё хозяйство. А сейчас Россия медленно погибает от американских Макдоналдсов, ножек Буша и прочего Генно-модифицированного организма продуктов, приготовленного Америкой искусственным путём. Человеческое тело состоит из того, чем человек питается. И если россиянам останется для принятия пищи только американское ГМО, то через одно-два поколения страна попросту вымрет, потому что Генно-модифицированный организм убивает в человеческом организме живые клетки. Постепенно, но неуклонно человек превращается в дистрофика или же, в очень тучного «мясного колобка». И то и другое ведёт к неизбежной смерти.

Вспомните, Россия в годы Первой мировой войны продавала зерно той же Германии, то есть кормила оккупантов. Реформа хуторского хозяйства Павла Аркадьевича Столыпина могла бы обезоружить агрессивную Европу, Англию и тогда ещё хилую Америку. Но никогда Западу не нужна была мощная Россия, ибо это намного ускоряло агонию капитализма в целом. Если хотите увидеть истинное возрождение России, то необходимо немного потрудиться.

Для этого вам придётся стать первыми апостолами-миссионерами и самим найти выход из американизированного тупика, в который пытаются вогнать Россию стоящие у штурвала управления архантропы. Россия легко примет нужные перемены, потому как с 1917 года помнит добровольно-принудительный девиз большевиков: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». Именно так необходимо возвращать любовь к труду обленившимся и доведённым до повального пьянства россиянам.

Вам же, дорогие мои, предстоит стать настоящими миссионерами будущей России. Вспомните, в чём апостол Павел видел миссионерский принцип:

«Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных я был подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – а, не будучи чужд закона перед Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его».[65]65
  (1 Кор. 9, 19–23)


[Закрыть]

Сейчас перед вами стоит выбор, как в те далёкие времена перед апостолами: приведёт ли рассказанное вами о дневниках Иисуса кого-либо к стремлению изменить жизнь, обратиться, покаяться и принять дар излившегося Духа Божия или же остаться навсегда недопустимыми в Царство Божие?

Об этом в Аль Кур’ане сказано: «Не забывай своего удела в этом мире».[66]66
  Коран (28:77).


[Закрыть] Ислам не допускает, чтобы правоверный жил, ничего не делая, вёл паразитический образ жизни, в общем, прожигал её. Наоборот, человек должен использовать данные ему Аллахом возможности и таланты, чтобы успеть создать побольше благ, но не для себя – для этого мира, который ты оставишь, и который будет помнить тебя только по делам твоим.

Вот поэтому на завтрашнем симпозиуме вам необходимо испробовать свои силы перед тем, как двинуться в Лхасу. Кстати, прошу не опаздывать, ибо в начале конференции назовут место, где вас будет ждать проводник.

– Простите, куда вы нас собираетесь отправить? – ошарашено переспросил Ярослав.

– В Лхасу. Вы не ослышались, – Меделак сделал глубокий вдох, будто само упоминание о священном месте, где существует настоящая дверь в Зазеркалье, в Шамбалу, в Потусторонний мир принесло ему удивительный запах очищения от смрадных страстей окружающего пространства. Разрешение далай-ламы на посещение Лхасы паломниками-миссионерами уже получено, так что после первого заседания симпозиума вас ожидают Гималаи, за которыми раскинулся Тибет.

Беглецы покинули Золотую мечеть и всю дорогу до гостиницы прошагали молча. Это не удивительно, потому что каждый думал о своём месте в этом мире и о делах, на которые способен. Даже Иисус Христос не уставал повторять: «Судите Меня по делам Моим». Именно этим славен человек, именно это он оставляет после себя. Но если все дела сводятся к накапливанию барышей для отпрысков, то это тоже неизбежно приводит род к невесёлой кончине.

Следующий день принёс беглецам много размышлений по поводу возникновения земной цивилизации, развития Месопотамии через одну из основных народностей древнего государства шумеров, расшифровкой шумерской письменности и дальнейшего развития соседних царств.

Симпозиум в Багдадской Академии наук начался с оглашения того, что в 470 километрах севернее Багдада в долине Дахук археолог Хасан Ахмед раскопал статуэтку фараона Тутанхамона. По его словам выходило, что это проливает свет на отношения Египта и древнейшей Митании, то есть той же Месопотамии.

Сразу вспомнились воспоминания о Ниневии Веньямина Тудельского, жившего в 12 веке, Роберта Кольдвея, исследователя Вавилона, Генри Роулинсона, пытавшегося расшифровать шумерскую клинопись, а также археолога Поля Эмиля Ботта. Эти археологи работали с обнаруженными изумительными ассирийскими памятниками в 19 веке. Современные историки тоже старались не ударить в грязь лицом перед прославившимися предшественниками и делали доклады о Месопотамии, как стране, заселённой когда-то выходцами из северной Гипербореи – аморитами, арамеями, аккадцами и другими переселенцами. Но самое важное, что многие переселенцы относились к семитским группам, поэтому возникли жаркие дебаты, касающиеся Библии и Нового Завета.

В перерыве представители семитского университета Хайфы Сара Вульф, Мойша Бондер и Владимир Резун отправились на променад по буфетам Академии, расположенным на разных этажах. Вдруг в лифте, куда загрузилось ещё несколько человек, Мойша резко отвернулся и принялся внимательно изучать пластмассовую стенку лифта. Это не укрылось от глаз Сары и Владимира, но спросить они приятеля ни о чём не успели. Одна из авантажно одетых женщин явно не азиатского происхождения обратила внимание на отвернувшегося к стене мужчину. Собственно, вид спереди не вызывал никаких претензий к лёгкому платью дамы, скроенному из дорогого китайского шёлка. Отсутствовало даже декольте, а шею охватывал глухой воротник. Но вот спина владелицы платья была обнажённой, и вырез в районе талии вызывающе приоткрывал углубление меж ягодицами.

– Ого! Какие люди! – воскликнула дама на чистом русском. – Ярослав Кузнецов! Воистину, мир тесен.

Услышав голос дамы, Мойша вздрогнул и с кислой физиономией обернулся на зов. В это время лифт остановился, все вышли из него, а дама с Ярославом-Мойшей отошли в сторонку и присели на свободную кушетку. Илона с Шимоном тревожно прислушиваясь, тоже остановились неподалёку, будто решая какие-то свои проблемы.

– Настенька…, то есть Анастасия Николаевна! – кисло промямлил Кузнецов. – Вы-то как здесь оказались?

– Я?! – удивилась женщина. – Конечно же, по делам издательства. К тому же по образованию я археолог и несколько историков мирового значения, участвующих в конференции, мои потенциальные авторы. Впрочем, так же, как и Ярослав Кузнецов, или…, – дама потеребила пальцами правой руки беджик, прикреплённый к лацкану мужского пиджака и вслух прочла обозначенное на нём имя, – …или Мойша Бондер. Какой пассаж! Всем известный Джеймс Бонд превратился в какого-то Мойшу Бондера! Фи! Даже писатель не должен позволять себе такого прожидовского плагиата.

– Просто я, просто мне…, – принялся оправдываться Ярослав. – Просто мне нужно какое-то время побыть здесь инкогнито.

– Из-за дневников Иисуса Христа? – глаза женщины сузились и стали похожи на два маленьких блестящих кусочка обсидиана. – Вероятно, ваш еврейский друг и вы обнаружили близ Кумрана исторические документы необычайной важности и вывезли их сюда, скрываясь под личиной представителей университета Хайфы. Я права?

– Знаете, Настенька…, – Ярослав полуобнял женщину за обнажённую спину и что-то прошептал ей на ухо.

– Настенька?! – прошептала стоящая неподалеку Илона. – Настенька значит!

Шимон во все глаза удивлённо смотрел на неё, но вдруг всё понял:

– Убавь громкость, Сара, – спокойно произнёс он. – Нас могут услышать, а это нежелательно.

Голос Шимона отвлёк Сару-Илону от внутреннего смятения. Она делано оглянулась вокруг и задержала взгляд на парочке, сидящей неподалёку. Ярослав с Анастасией выглядели именно парочкой влюблённых, уединившихся на кушетке. Причём, мужчина либо шептал женщине на ухо какие-то любовные пошлости, либо просто целовал её в шею. На щеках Илоны заиграл нездоровый румянец, но на этот раз она сдержалась. Шимон тоже молчал, но меж бровей у него обозначилась глубокая морщина, хоть он и не хмурился.

Наконец Ярослав перестал что-то воровать женщине на ушко, снова проводил её до лифта и вернулся к друзьям. Те встретили Кузнецова угрюмым молчанием.

– Значит так, – Ярослав счёл нужным взять бразды правления в свои руки. – Значит так, срочно сматываемся. Всё гораздо серьёзнее, чем вы предполагаете.

По дороге поделюсь кое-какими мыслями.

– А Настенька…, – Илона сделала театральную паузу. – Настенька придёт к нам в гости, скажем, сегодня вечером? Мы очень желаем увидеть её. Или же герой-любовник сам отправится к ней, петь долгожданную серенаду?

– Ах, вот в чём дело! – улыбнулся Ярослав. – Ты зря ревнуешь, да и Шимон глядя на тебя, надулся, как мышь на крупу. Дело в том, что здесь неожиданно оказалась Анастасия Николаевна, мой редактор и, если хотите, продюсер всех ещё не написанных мной романов.

О-ля-ля! – поджала губы Илона. – Конечно, редактор! Конечно, издатель! А как же иначе? Смею предположить, что пока вы шептались, она успела сообщить тебе одну очень важную вещь: твой роман не только издаётся неисчислимыми тиражами, но уже заочно ты заслужил звание Нобелевского лауреата. Поздравляю! Она для того и оказалась здесь, чтобы сообщить тебе радостную новость!

Ярослав пытался пропустить мимо ушей ворчание Илоны, но последняя фраза его насторожила. Он не так громко, как его собеседница, но вслух и весомо старался проанализировать происшедшее:

– Илона, душа моя, ты права! Ей действительно нечего делать на нашей конференции, хоть и пыталась уверять меня, что имеет образование археолога, что некоторые именитые историки встречаются с ней здесь для заключения договора на издание своих книг. Бред какой-то!

– Слава Богу! Хоть Всевышний пока что следит за твоим умом! – саркастически заметила Илона. Обида на слишком тесное публичное общение с какой-то давней знакомой ещё не оставила девушку, но она пыталась взять себя в руки и не допускать больше взрывов женского самолюбия.

– Что ты ей нашептал? Выкладывай, – потребовала она.

Кузнецов в это время что-то прикидывал для себя, даже сделал короткую запись в блокноте. При этом вид мужчины оставлял желать лучшего. Под глазами Ярослава резко обозначились синие круги, будто кто-то только что одарил русского писателя «фонарями». Илона тоже заметила резкую перемену в лице Ярослава и поразилась этому, но решила не обострять разборок и не сказала больше ни слова.

– Знаешь, – Ярослав обернулся к Илоне. – Я ведь этой кикиморе рассказал про нашу находку. Думал похвастаться, дескать, книги мои написаны только на истинном историческом материале. То-то она быстро слиняла. Но думаю, что в зале заседаний её днём с огнём не сыщешь. Поэтому нам действительно надо убираться из Академии и из Багдада как можно быстрее.

– Ну вот, дождались подарков! – вспылил Шимон. – Уж от тебя-то, дружок, я никогда не ожидал подлости!

В чём Шимон видел подлость друга, Ярославу узнать не удалось. Либо промашка была в том, что Кузнецов сообщил чужому человеку секретную информацию, либо неожиданная ревность Илоны привела в смятение самого Шимона и выдала стремление девушки считать, что выбранный ей мужчина не должен обращать внимания ни на кого, кроме неё самой.

– Хватит разборок! – оборвала Илона обиженного еврея. – Нам действительно здесь задерживаться не стоит, я это тоже почувствовала.

Беглецы дружно направились к лифту, спустились вниз, вышли на улицу и поймали первое попавшееся такси. Шофёр понял, что пассажиров надо отвезти к отелю Ахира и надавил на газ. Но, не доезжая несколько кварталов до места, Кузнецов попросил остановиться, и троица вышла на улицу.

– Что ещё ты удумал? – недовольно осведомился Шимон. – Если опять какое-то предчувствие, то с чужими меньше болтать надо было.

– Я же не скрывал свой промах, – досадливо поморщился Ярослав. – Ты мне всю оставшуюся жизнь будешь поминать это?

– Отстань от него, – одёрнула Шимона Илона. – Я же просила тебя прекратить всяческие разборки. Война никогда и никому ещё не приносила настоящей победы.

– Собственно, мы недаром высадились в этом месте, – обратился Кузнецов к девушке. – Вчера, когда мы здесь проходили, я обратил внимание на международный банк, – Ярослав ткнул пальцем в стеклянный небоскрёб, который на фоне старого Багдада выглядел как чужеродное тело. – Именно здесь мы сможем обналичить все наши деньги с карточки, которую дал нам профессор Меделак.

– Зачем же все деньги обналичивать? – резонно заметил Шимон.

– Затем, – наставительно произнёс Ярослав. – Затем, что нам в Багдаде оставаться опасно. И ты, Шимон, знаешь это не хуже меня. К тому же, думаю, не забыл, что чутьё у меня развито с детства. Впрочем, если хочешь, оставайся. Профессор Меделак твой родственник и одного тебя здесь не бросит.

– Ладно, пошли в банк, – примирительно заворчал Шимон.

Беглецы вошли в стеклянные двери банка, но получить быстро сумму, оставшуюся на банковской карте, не получилось. Только через два часа они покинули банк, но зато в заплечной сумке Ярослава лежало несколько пачек американских долларов, арабских динаров и дирхамов, получивших распространение в Ираке после казни Саддама Хусейна. Это была та соломинка, которая позволяла беглецам держаться на плаву и не поддаваться фантастическим страхам и умозаключениям.

Но перед входом в гостиницу Кузнецов резко остановился и принялся оглядываться по сторонам. Небо и окружающее пространство было спокойным, на улице никаких происшествий или уличных стычек, даже американские «пятнистые олени» в этой части города днём не показывались, но Ярослава явно что-то насторожило.

– Что опять случилось? – недовольно спросил Шимон. – В Багдаде всё спокойно.

– Не всё, – отрезал Ярик. – Опасность! Ты ведь знаешь, опасность я всегда чую за версту.

Тут на помощь Шимону пришла Илона:

– Я тоже не вижу ничего ненормального. Город как город. Все заняты своими делами, и никто на нас не охотится. Тебе показалось. Идём собираться, не стоять же на месте пока ты успокоишься?

Они, не спеша, вошли в отель, спокойно поднялись по лифту на шестой этаж прошли гостиничным коридором, а Кузнецов всё так же был в напряжённом состоянии. Шимон вставил ключ в дверь номера, открыл её, и тут перед беглецами возникла живописная картина погрома. На полу номера валялись разбросанные вещи, видимо кто-то скрупулезно рылся в чемоданах, обшивка дивана, канапе и кровати в другой комнате были вспороты, снята задняя панель с гостиничного телевизора и поломано одно кресло.

– Вот это да! – присвистнул Шимон.

– Нас ограбили?! – испугалась Илона, интуитивно прижимаясь к Ярославу.

– Нет, всё гораздо хуже, – ответил тот. – Я же говорил, опасность! Всё, надо уходить. Шимон, проверь, цела ли наша капсула с документами. Илона, возьми с собой крайне необходимые женщинам вещи, остальное брось. Купим по дороге что-нибудь новое.

Из ванны показался Шимон. В руках у него была металлическая капсула с вывезенными из Израили историческими документами.

– Всё нормально, Ярик, – отчитался он и для убедительности показал пальцем на капсулу. – Ты был прав, и навесные потолки в ванной нам пригодились. У грабителей не хватило ума поддеть хотя бы одну пластину навесного потолка. Мы спасены.