Текст книги "Ахашверош, или Приключения Вечного Жида"

Клан дегенератов-убийц правил и до сих пор правит Америкой, но фишка в том, что дегенератам всегда нужна подпитка кровью. Это даёт право и денег срубить немалое количество, и оттянуться на человеческих жертвах. Но американцы всегда стараются либо уничтожить беззащитное население, либо сделать нападение с безопасного расстояния, то есть чужими руками. После этого идёт молниеносная интервенция, где убивают всех подряд. Достаточно напомнить вам такие названия: Хиросима, Нагасаки, Дрезден, Любек, Корея, Вьетнам, Спитак, Югославия, Ирак. Никакой Гитлер не смог бы уничтожить столько безвинного народа. Причём, идёт постоянная пропаганда об американских свободах и демократии! Недаром первая половина последнего слова отвечает сама за себя.

Это истинные слуги Сатаны и прочих инфернальных сил.

Профессор на минуту замолчал и сделал глоток вина.

– Я знаю, – поспешил заполнить паузу Ярослав. – Американских жидо-масонов в научном мире называют архантропами.

– Именно так, – согласился Меделак. – Это самый хищнический подвид хомо-сапиенс неандерталиенс. Любопытно, что протестантская религия разрешает нелюдям-архантропам человеческие жертвоприношения. И со времён образования США ваша страна была для архантропов как кость в горле, но до России им было не дотянуться, несмотря финансовое участие в Первой мировой войне, оккупации Архангельска и Мурманска американскими войсками в марте 1918 года и щедрое кредитование фашистской Германии во времена Второй мировой.

Россию архантропам пока сломить не удастся, ибо национальная идея вашей страны основывается не на «…измах», а на генетической природе русского человека от Вседержителя – вести за собой человечество. И наибольшей помощью в этом будет православие.

Надеюсь, не надо вам напоминать, что христианство зародилось в вашей стране вовсе не со времён князя Владимира, когда тот плетьми сгонял на «добровольное» крещение племена, чтущие Сварога, Велеса, Перуна и Ладу.

Но сразу обратите внимание, что христианство с самого начала предназначалось не для евреев исключительно, а для язычников всех стран и народов, поэтому нуждалось в новой «упаковке», носящей антиеврейский оттенок. Настоящим чудом является одно из Евангелий, дошедшее до нас почти неизменённым, где записаны фрагменты учения Христа:

«Тут опять иудеи схватили каменья, чтобы побить Его. Иисус отвечал им: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; но за которое из них хотите побить меня камнями? Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом. Иисус отвечал им: не написано ли в Законе вашем: Я сказал: вы боги? Если Он назвал Богами тех, к которым было Слово…».[31]31
  Евангелие от Иоанна 10:31–35; перевод из Иерусалимской Библии.


[Закрыть]

Иисус нёс в народ Слово Божие – Благую Весть, но это Слово не было канонизировано ни в конце Первого века, ни Второго. Значит, все апокрифические Евангелия, в том числе и от Фомы, приравниваются к четырём Новозаветным.

А спустя двести лет после распятия летописец Иустин Философ упоминает все существующие Евангелия, как воспоминания учеников Христа, но в то время они не были Священным Писанием.

Иустин Философ отмечает также, что Андрей Первозванный отвёз некоторые из воспоминаний апостолов на Русь, где бумаги стали действительно Священным Писанием и основой православной веры.

В результате изменения в Евангелии, допущенные европейскими христианами и оставленное без изменения Евангелие Андрея Первозванного привели к религиозному расколу православных христиан и католиков. Ведь вера и религия – вещи диаметрально противоположные. Но и Россия не избежала религиозных перемен от «новоделов» по притязаниям патриарха Никона, который добился утверждения Московским Церковным Собором в 1666 году существенных изменений в православной религии подобно католикам и протестантам. Обратите особое внимание на год, когда состоялось утверждение «новой православной веры» на Руси.

С тех пор новоделы крестятся, сложив пальцы в щепоть. Но самое важное, что священство новоделов совершает на Пасху Крестный ход вокруг церкви против часовой стрелки, то есть против времени, природы и против Самого Бога. Получается, что Россия с Семнадцатого века молится неизвестно кому. Ведь Иисус Христос, то есть Иешуа[32]32
  Иешуа (арам.) – Спаситель.


[Закрыть] и Кристос,[33]33
  Кристос (арам.) – Помазанник


[Закрыть] Машиах или Мешиха, пришёл в этот мир, дабы показать людям путь к Богу. А принять или не принять Его учение – исключительно выбор человека.

Это в своё время сделали те же «бедные рыцари», тамплиеры, альбигойцы, масоны и множество других религиозных каст. А самые отличившиеся из них – протестанты, которые оправдывают любой грех, прикрываясь крестом, и благословляют прихожан на убийство. Вспомните, сам Христос гнал торгашей из храма, а шестая заповедь гласит «Не убий!». К чему же готовы на сегодняшний день протестанты, католики и американские евреи, называющие себя масонами? В результате, слушая их учения и молясь Богу, человек в действительности приносит молитву дьяволу: Сатане, Люциферу, Бафомету и легиону других проклятых аггелов, не находите?

– Да мы как-то не особо задумывались, – ответил за всех Шимон.

– А зря, – кисло скривил губы Меделак. – Нельзя не обращать внимания на учение апостола Павла, который не знал Христа лично, но уверовал гностически, то есть, испытав на себе: он на какое-то время лишился зрения по воле Иисуса и обрёл его снова по той же воле, но вместе с этим обрёл истинную веру. Недаром впоследствии Павел утверждает: «Не то обрезание, которое наружно на плоти и обрезание в сердце по духу… Человек оправдывается верою, независимо от дел закона. Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем».[34]34
  Послание к Римлянам (2:28–29;3:28–31).


[Закрыть] Это полностью отвечает словам Иисуса в Нагорной проповеди: «Не думайте, что я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить».[35]35
  Евангелие, (Мф. 5:17).


[Закрыть] Именно с ранних лет возникновения христианства, то есть в 1-ом году новой эры, произошёл водораздел двух основных течений. Первое – кто стремился к знанию, второе – кто довольствовался верой. Одним из наиболее сильных течений среди христиан были гностики, озабоченные не столько фактами об Иисусе и Боге, а также достоверностью различных записей и воспоминаний очевидцев, сколько познанием через личный опыт самого Бога. Об этом говорится, например, в одном из гностических текстов, найденных в Наг-Хаммади Евангелистами от Фомы.

– Вы всё-таки считаете, что Евангелие от Фомы следует считать подлинным? – перебил профессора Ярослав.

– Не только это Евангелие, но и все остальные, которые считаются до сих пор апокрифами! – подтвердил Меделак. – К тому же, никогда не следует забывать, что материал для обоснования любой из множества точек зрения отбирался при помощи богословского критерия: некая группа людей собиралась и решала – согласно своим взглядам и своему пониманию, – какая книга должна считаться «подлинной», а какая «фальшивкой», то есть правоверной или еретической. Любое решение на планете до сих пор принималось человеком в соответствии с человеческими взглядами. Особенно если решение касается вопросов контроля за деньгами или властью. Примером этому служат поступки тех же рыцарей тамплиеров, праотцев нынешнего масонства и стремление католичества к захвату власти над миром. И как заметил профессор Кестлер, «для раннехристианского периода определения „еретический“ или „правоверный“ не имеют смысла».[36]36
  Koester, Ancient Christian Gospels.


[Закрыть]

Мы должны отмечать, что Евангелия сложились в Священное Писание далеко не сразу. Они передавались из поколения в поколение и всё же, наконец, уступили место другим, уже не устным, а письменным текстам.

Здесь наблюдается любопытная картина: ни одна из книг Нового Завета не является простой стенографической записью чьей-то речи или воспоминаниями об Иисусе; далее, все без исключения тексты Нового Завета содержат в себе целые пласты и блоки устного Предания, отредактированного или процитированного с определёнными целями, которые ставил перед собой писатель, записывающий или переводящий Благую Весть на общедоступный язык.

– Вот это да! – восхищённо покачал головой Ярослав. – Да вы, профессор, оказывается современный Савонарола и в Средние века вам от костра никак бы не отвертеться.

– Каюсь! – картинно поднял обе руки вверх профессор. – Не выдавайте меня своим преследователям. А то мне точно до завтрашнего дня не дожить.

– Так и быть, – решил подыграть ему Ярослав. – Так и быть, мы не выдадим вас, если хотя бы сообщите, куда и когда вы нас отправляете?

– Очень хорошо, что вы подняли этот вопрос, – улыбнулся Меделак. – Вы направляетесь на симпозиум по археологии Древнего Востока в Багдад, как археологи, но уже от нашего Университета Востоковедения. Честно скажу, симпозиум настоящий, вы – настоящие археологи, потому что таких находок ещё никто не делал и вряд ли сделает. Я уже говорил вам, что не удержался и просмотрел спасённые вами документы.

– Спасённые?! – переспросила Илона. – Вы не оговорились?

– О, нет! – воскликнул Меделак. – Я христианин. Но я не понимаю и не хочу понять поступки нелюдей, именующих себя тоже христианами, которые уничтожают уникальные документы. С одним из воинствующих католиков вы уже познакомились в университете.

– Карлик?! – в один голос произнесли Шимон и Ярослав.

– Карлик? – улыбнулся Меделак. – Ого! Вижу, он основательно успел потревожить ваше обоняние!

– Не то слово! – подхватил Ярослав. – От карлика на три версты воняет как от…

– От пархатого, – закончил Меделак. – Только прошу не забывать, юноша! – профессор сделал театральную паузу. И я, и ваши друзья – тоже евреи!

– Еврей еврею рознь, – возразил Ярослав. – Вы думаете, если бы Шимон с детства вонял всеми миазмами, как этот карлик, смогли бы мы дружить? Вы думаете, если бы от тела Илоны исходил какой-то смрадный дух, смог бы я ей восхищаться, как красивой женщиной? Вы думаете, если бы от вас исходили бы волны такой же амброзии, согласился бы я обедать с вами за одним столом? Наверное, никто не может сказать, почему такое происходит, но попробую.

– Интересно! – прищурился профессор.

– После того, как еврея Иисуса распяли, всё население страны разделилось: одни отреклись, прокляли распятого и до сих пор ожидают Машиаха, другие пошли за апостолами и стали истинными христианами. Но вот крестом и подрясниками пользуются чаще всего мошенники-архантропы, которые также пованивают, как и отрекшиеся. Я с детства много наслышан о «национальных вопросах», которые впервые в России начал поднимать тот же Лейба Бронштейн. Заметьте, до этого Россия всегда считалась многонациональной страной, и каждый, кто считает её родиной – русский. Но в семнадцатом году прошлого века власть в стране захватили отрёкшиеся, то есть вонючие. Поэтому с тех давних времён русский народ принялись планомерно уничтожать. До этого Россию смогли оградить царица Елизавета, Екатерина Великая, Павел Первый и Александр Миротворец. А вот при Николае II случился небольшой казус. Император во всеуслышание твердил вонючим инородцам – «обрусивайтесь»! А для любого архантропа – сие есть приговор к смерти. Поэтому в России возник и стал укрепляться терроризм под разными ракурсами, лишь бы уничтожить русскую нацию. Для достижения цели все средства хороши, особенно алкоголь. Ведь на сегодняшний день житель любой страны без запинки ответит, что русские – это очень странная нация потомственных алкоголиков. Ведь так? На что я когда-то публично ответил:

 
Это просто смех до колик
в установке наших дней:
если русский – алкоголик,
если трезвый – то еврей.
Коли так, позвольте вспомнить,
кто Россию погубил?!
Ленин-Бланк для нас, что Кромвель:
тут обрезал, там пришил.
И могучая Россия
продаётся с лиганца
евро-денежным мессиям
от начала до конца.
Что ж, давайте жить красиво,
Божий суд судьбу вершит!
Если ты продал Россию,
значит, нерусь, значит, жид.
Я живу на минном поле,
будто дичь среди зверей.
Русский я! Не алкоголик!
И, представьте, не еврей.
 

– Браво! – профессор был явно рад такому афронту. – Вы не боитесь высказываться вслух перед какой бы то ни было аудиторией! Похвально. Это вам всем в будущем очень пригодится. Симпозиум состоится в Багдадской Академии наук и народу понаедет со всех концов земли видимо невидимо.

– А стоит ли нам показываться в таком людном месте? – усомнился Шимон. – Ведь Багдад до сих пор под неусыпным надзором блокпостов США. Да и на юге Ирака террористические банды пошаливают.

– Ещё как стоит, – утвердительно кивнул профессор. – Запомните навсегда: самое заметное место наименее заметно! Я сам туда приеду, но несколько позже.

Свяжемся по мобильнику. А встретимся либо караван-сарае хан Марждан, либо в мавзолее Мусы аль-Кадима, который обычно называют Золотой мечетью. Там я познакомлю вас со следами, оставшимися от первой мировой религии – зороастризмом. Кстати, известно ли вам, что основателем этой религии был пророк Заратустра?

– Конечно, – ответил за всех Ярослав. – Я с детства слышал про Заратустру, только вот к позору своему до сих пор не знаю, что это такое и почему зороастризм исчез, как будто его и не было?

– В том-то и дело, что зороастризм вовсе не исчез, как думают многие, – покачал головой Меделак. – Кстати, сам Заратустра родом был из вашей страны.

– Как так? – ахнули гости.

– Да-да, я не шучу. Заратустра был родом из России, – повторил профессор. – Более того, в Западной Сибири за пять тысяч лет до Рождества Христова существовало сильное царство Десяти Городов со столицей Аркаимом, где родился будущий пророк. Умирать он вернулся в тот же город. Так что история – дама очень капризная. Иногда выкинет такое, что кажется воистину фантастическим.

Глава 8

Дагда проснулась от страшного крика, испускаемого ею самой. Приснится же такое! Даже во сне нет никому покоя от чудовищ и страхов. Где и кем посылаются страшные сны? Ведь не может же дьявол во сне мучить Божью душу, не по зубам ему, да и Господь не разрешит. Сны посылаются Богом, это понятно, только не каждый смертный в силах разгадать посланное виденье, а предугадать небесное предупреждение – и подавно. Рядом недовольно заворочался муж, но скоро затих. Затихла и Дагда.

Её правоверный славился своим умом в царстве Десяти Городов. Кое-кто даже величал его пророком и пытался создать из человека живого идола. Но Порушаспа недаром принадлежал к роду Спитама. Все выходцы из этого колена отличались умом и ясновидением. Мужу Дагды мудрецы предсказывали светлое будущее, только он с юных лет не привык гоняться за славой, и волны тщеславия обтекали его стороной.

Несмотря на то, что Порушаспа постоянно давал соплеменникам мудрые советы, но всегда отказывается от вознаграждения, и семья, поэтому не имела большого достатка. Дагду устраивало и это, потому что она обожала мужа, готова была пожертвовать всем ради него одного. И пыталась быть достойной хранительницей домашнего очага. Оттого, будет ли покой в доме, – так и дела мужа сложатся. Эх, увидеть бы во сне какую-нибудь цветочную поляну или хвойный лес, где запах кедрача кружит голову!

Только сон на этот раз долго не шёл. Женщина просто боялась уже засыпать: если снова приснится нечисть или нелюди, то Дагда опять закричит. Женщина не может контролировать своих поступков во сне. Да и в жизни иногда – тоже. А всё потому, что любая женщина, доверяясь интуиции, действует зачастую без каких-нибудь правил, не обращая внимания на законы, установленные обществом. Каждая действует только во имя спасения или же сохранения домашнего очага, то есть своего маленького микромира, в котором нет, и не может быть никаких демонов-искусителей.

Она боялась злых духов и не знала, как от них избавляться. Хорошо, что муж, замаявшись днём, как правило, крепко засыпал. Но вчера вот проснулся от сонного крика жены, разгневался, от чего та просто не находила себе места. А сегодня то же самое! Уж не наслал ли какой-то бес, проходящий мимо, порчу на их семью, на их дом, на их очаг?..

Сон свалился неожиданно, как приходит что-то долгожданное и желаемое. В этот раз Дагде привиделось, как она и хотела, огромное поле, заполненное чуть покачивающимися под ласковым ветерком маками. Вокруг поля рос какой-то хвойный лес, и ароматы сосновой смолы носились в воздухе вперемешку с духмяными запахами трав.

Красное – на зелёном так успокаивающе подействовало на женщину, что в следующее мгновение она уже бегала среди цветов, окунаясь в душистый аромат, напоминающий смесь лаванды, фиалки и гиацинта. Запах был таким чарующим, что Дагда упала посреди поля на спину и, жмурясь от солнца, принялась считать плывущие по голубому небу облачка.

Это занятие ей нравилось, поскольку в каждом облаке она могла увидеть что-то своё, какую-то картинку, посланную Богом только ей одной. А во сне облака были как живые, напоминая столько знакомых вещей, людей и животных, что поневоле станешь задавать себе вопрос: может, стоит присмотреться к созданному облаком образу и на время задуматься, – о чём оно предупреждает? что предсказывает?

Вдруг одна розовая тучка начала менять цвет, приобретая малиновый, пополам с лиловым оттенок. Среди остальных белых, жемчужных, перламутровых и голубых облачков она казалась совсем чужой, как будто залетевшей сюда из другого мира.

Неожиданно тучка лопнула, как мыльный пузырь, и оттуда на землю посыпались скорпионы, летучие мыши, летающие драконы и прочие уродцы. То ли это слуги Люцифера, то есть аггелы, то ли жители того другого мира, откуда тучка случайно забрела сюда, в непривычное для неё общество добрых, нежных, чудесных фей и эльфов.

Дагда ещё не догадывалась, что в этот миг с ней произошло, то есть приснилось, но в воздухе, опережая падающую на землю ораву, вихрем пролетел тяжёлый запах гниющего мяса.

Твари падали вокруг, тошнотворный запах тлена заполнил всё окружающее пространство. Дагда теперь оказалась на маковом острове среди чёрной клокочущей мясной массы. Насколько хватало взгляда, всюду видны были рычащие, визжащие, скулящие твари, свалившиеся из той неприметной прежде розовой тучки. Островок Дагды вдруг стал совсем маленьким. Даже далёкий лесной массив, окружавший поляну, исчез, задавленный хлопьями ядовитого тумана. Маки скукожились, завяли, а зелёная трава превратилась в сожжённую солнцем коричневую поросль. Пространство вокруг женщины неудержимо сокращалось.

Уже ясно видны были отвратительные, мерзко пахнущие звериные рыла и рычащие пасти. Вдруг из кишащей массы вперёд выбился огромный, величиной с хорошего лангуста, скорпион с двумя, не предвещающими ничего хорошего клешнями. Медленно, но уверенно он подползал к Дагде, щёлкая клешнями как ножницами.

– Я вспорю тебе живот! – угрожало чудовище. – Ты отдашь нам неродившегося выродка. Мы страсть как любим эмбрионы, и мы слопаем его. Отдай! И ты останешься жива. Не отдашь – умрёте оба!

– Что тебе отдать? – испуганно вскричала Дагда. – У меня нет ничего!

– Ты вчера забеременела, – просипел скорпион. – Отдай нам нерождённого и будешь жить, будешь рожать других, сколько хочешь. Но этого отдай нам!

Женщина инстинктивно обняла живот и почувствовала, будто младенец зашевелился там! Но ведь такого не может быть! Откуда же в животе могло взяться ещё не выношенное дитя? Откуда могло чудовище знать о зачатии младенца, ведь такое известно только Богу? И теперь эта шипящая тварь требует от матери невозможного – принесения в жертву младенца! И это всё ради жизни на земле? Безумие! Найдётся ли хоть какая мать, которая добровольно отдаст своего младенца поганым инфернальным тварям?..

Будущая мать снова почувствовала, как младенец стучит ножками, словно хочет привлечь её внимание. Дагда постаралась не обращать внимания на ползущего к ней монстра и прислушалась к тому, что зарождается внутри неё, что уже получило жизнь, но не имеет ещё возможности выйти из чрева матери.

– Не слушай никого, мама! – раздался голос ребёнка. – Аггелы Сатаны не смогут повредить ни тебе, ни мне, если ты сама не согласишься. Не отдавай им меня. Отдашь – они порвут на кусочки нас обоих!

От этого детского голоса Дагда задрожала, как осиновый лист, обхватила обеими руками ещё не начавший расти живот, и затравленно огляделась по сторонам, ища среди мерзко кишащего моря чудовищ хоть какую-нибудь лазейку. Ведь если Бог не оставил её, то обязательно покажет дорогу к спасению. Дорога всегда есть. И, если не оставляешь надежду, дорога эта будет указана.

Но никакой дороги, тропинки или самой малой стёжки не было. Среди шипящей, смердящей каши, раздался вопль торжества и ненасытные твари, щёлкая челюстями, всё плотнее сжимали своё кольцо наступления. Все они уже предвкушали отхватить кусочек человечинки, ведь на предстоящем пиршестве надо что-то пожевать. А человек – это так вкусно! И не оставалось уже надежды ни на какую помощь, ни на какое спасение.

Казалось, ничто и никто на целом свете не сможет спасти Дагду. Но вдруг в зените раздался пронзительный звук трубы. Копошащиеся внизу чудища замерли, и все как один повернули поганые рожи вверх, к солнечному зениту.

Посмотрела туда и Дагда. Небо над её головой раскололось, и оттуда показался Кадуцей,[37]37
  Кадуцей – в алхимической символике, тантризме – две змеи, обвивающие крест, древний герметический символ, иллюстрирующий основное положение эфирной физиологии. Восходящие змеиные энергии порождают вихрь, преображающий человека.


[Закрыть] с вращающимся вокруг сердцевины огненным вихрем, сверлящим пространство и опускающимся на крошечный маковый островок, ещё не захваченный смердящими тварями.

Увидев надвигающийся на них небесный символ, чудовища тут же кинулись наутёк, давя, и перепрыгивая друг через друга. Однако из огненного вихря вокруг Кадуцея на землю посыпался огненный дождь, безжалостно сжигающий незваных гостей.

За несколько минут всё было кончено. Дагда не знала, удалось ли кому из чудовищ удрать, да и не до этого ей было. Она осмысливала произнесённые чудищем слова о жертвоприношении. Потом вновь почувствовала под руками, лежащими на животе, биение маленького сердца и… проснулась.

Муж, почивающий рядом, тоже проснулся. Он недовольно смотрел на жену, опять закричавшую во сне. В свете ночника выражение его глаз нельзя было разглядеть, но сердитое сопение не оставляло сомнений. Что делать, мужчина, хоть и добрый, всегда остаётся мужчиной.

– Прости, Порушаспа, я снова разбудила тебя, – первой начала говорить Дагда, чтобы загладить недоброе настроение мужа. – Я должна была тебе раньше сказать, но сама ещё сомневалась. У нас будет ребёнок. Мальчик, как ты хотел, и так хотела я.

Сердитое настроение мужа сразу же испарилось. Он не успел ещё произнести ни слова, а женщина почувствовала исходящую от него волну тепла.

– Мальчик…, – мужчина на секунду замолчал. – Мальчик? А ты уверена?

– Конечно, – улыбнулась Дагда. – Так же, как в том, что ты лежишь рядом, и когда узнал правду, то сразу же перестал сердиться.

– Да, ты права, – согласился Порушаспа. – А почему же ты так кричала? Прошлой ночью было то же самое.

– Очень просто, – стала объяснять Дагда. – Меня мучили плохие сны, потому что их посылали демоны. Они очень не хотят рождения нашего сына, но Бог только что благословил его рождение. Наш сын принесёт в этот мир много хорошего, исполнит много повелений Всевышнего, поэтому нелюди и нечисть всякая очень хотят, чтобы наш мальчик не появился на свет.

Мужчина помолчал немного, осмысливая услышанное. Потом взглянул на жену с некоторым сомнением. Мало ли что женщине может присниться? На то она и женщина. Но ведь Дагда – жена ему, а, значит, половина его тела, сознания, его души. Если мужчина нашёл свою половину на земле, то, обретя второе крыло, он сразу способен взлететь. Выходит, если женщина именно ТАК чувствует, значит, можно не сомневаться, в этом – истина.

– Знаешь, – задумчиво сказал Порушаспа. – По-моему, утром надобно сходить к нашему мудрецу. Он скажет правду: точно ли сбудется то, что тебе привиделось, или демоны над нами опять какую-то штуку выморачивают.

На том и порешили. Дагда чуть свет поспешила на другой конец деревни к небольшой, но крепкой избушке, где проживал старец. На дороге за околицей, со стороны Аркаима, виднелись странники, тоже спешащие в деревню, видимо, на встречу к старцу.

Из столицы царства Десяти Городов сюда часто гости наведывались. И, конечно же, к старцу, потому как на всём юге Рипейских гор не было другого оракула. Старец Тарушаспа не отказывал никому. Собственно, ещё и поэтому Порушаспа противился всенародному избранию Проповедником, поскольку Екклесиаст – всегда один и благословлен Богом, а не народный избранник.

Дагда пришла к старцу чуть свет, но у коновязи были уже привязаны две лошади и один ослик, значит, у пророка с самого ранья просят помощи заезжее люди. Войдя во двор, Дагда увидела их. Все трое кланялись старцу, видимо, он уже смог оказать какую-то помощь и отпустил гостей.

Взгляд Тарушаспы остановился на вновь пришедшей. Женщина стояла пред ним в тёмно-зелёном сарафане, отороченном золотым шитьём, и белой шёлковой рубахе с широкими рукавами, схваченными по кистям витыми шнурками. На голове у неё красовался кокошник, значит, замужняя. Но пришла одна, без своей половины. А когда женщина приходит одна к старцу за советом или помощью, то у неё какие-то свои чисто женские секреты, которые живому мужу знать ненадобно.

Так и получилось. Выслушав Дагду, Тарушаспа потеребил бороду, соображая как лучше преподнести женщине открывшееся перед ней будущее. Что ей была благая весть о младенце – это хорошо, даже очень, потому что Богом отмеченные дети вырастают и становятся вершителями мира.

Младенец был непростой, Тарушаспа не сомневался ни на секунду, но как сказать матери, что ещё нерождённому дитяти отпущены многие и долгие жизненные испытания? Может быть, вся их земля Ариан Вэджа и царство Десяти Городов, никогда в будущем не будут иметь такого подарка от Бога. Но как этот подарок принять, уберечь от встречных бурь, и надо ли?..

Этого старец пока не знал сам, потому как не мог определить цели своего собственного существования в этом мире: да, он пророк, да, многое ему открыто, да, во многих делах он может помочь людям, а надо ли? Этот вопрос постоянно мучил Тарушаспу, потому что знал он – место человека в окружающем мире, надо сказать, не такое уж завидное. И когда видел как человек пытается подмять под себя окружающих, превратив их в рабов, чтобы стать пусть маленьким и злобным, но всё же владыкой, Пророк жалел, что пришёл на этот свет, потому как не мог избавить несчастных от самозваного царя, а самозванца излечить от тяжкой болезни зависти и себялюбия.

Тарушаспа постоял какое-то время в молитвенной позе оранты, подняв обе руки к небу с повёрнутыми наружу ладонями. Как Проповеднику, ему было известно многое, и многое он постигал именно в такой молитвенной позе.

– Радуйся, Дагда, – сказал он. – Тебе послана истинно благая весть. Всевышний не забывает нашу страну и нас, грешных. Радуйся, твой ребёнок будет Великим мужем. Ему суждено обращать заблудших к свету, оберегать страждущих и усмирять жадных. Когда-то он станет настоящим орудием Бога в борьбе с Мраком и его аггелами.[38]38
  Аггелы – бывшие ангелы, проклятые и низринутые с небес.


[Закрыть] Но прежде младенцу очень много придётся претерпеть бед от своих врагов, которые станут и твоими.

О, как его слова были точны, правильны и пронзали прозрачное будущее, как стрела, выпущенная метким охотником в цель. Младенец Арджаспа, едва появившись на свет, залился громким и радостным смехом. Это так поразило бабок-повитух, что они, омыв ребёнка, запеленав и вручив матери, быстренько убрались из дома.

Мать почувствовала исходящую из тельца ребёнка тёплую энергию, а когда попыталась погладить его по голове, то пульсирующий мощный мозг малыша отталкивал даже не чужую ему руку. Через несколько недель мальчик начал уже ползать, да так шустро, что матери приходилось искать его по всем закоулкам в доме.

Дагда начала постепенно привыкать к стремительному развитию сына, но однажды, обыскав весь дом, не обнаружила его нигде. Не нашёл ребёнка и отец. Порушаспа, в отличие от жены, стал деловито шаг за шагом обшаривать весь дом, начиная с чердака и до глубокого подвала. Но тщетно – запропастившегося мальчугана не было нигде.

Выручила собака. Пёс давно уже пытался обратить на себя внимание хозяев, а те, занятые поисками пропавшего ребёнка, не обращали на собаку никакого внимания. Лишь теперь Порушаспа заметил пса, рвущегося с цепи и заливающегося истошным лаем. Как будто тот на своём собачьем языке хотел сообщить нечто тайное, известное только ему.

Порушаспа расстегнул ошейник и пёс, радуясь свободе, понёсся к видневшемуся невдалеке лесу. Потом так же стремительно вернулся, обежал вокруг хозяина и помчался снова в лес. Мужчина озадаченно нахмурился: собака, будто зовёт куда-то? То же самое случилось в третий раз: пёс вернулся, покрутился у ног хозяина и рванул к лесу.

– Смотри, – потянула мужа за рукав Дагда, – пёс нам хочет что-то сообщить. Может быть, у нашего мальчика хватило сил уползти в лес?

Оставив без ответа невероятную догадку жены, Порушаспа однако пошёл за псом. А тот, радуясь понятливости хозяина, побежал по лесной тропинке, уходящей вглубь леса. Дагда тоже бросилась следом, ибо какой бы удивительный ни родился мальчик, но это её ребёнок! Её чадо! Её маленькое продолжение в этом безумном мире!

Конечно, и Порушаспа приложил кой-какие усилия, но что с мужика взять? Он же никогда не сможет понять, как выносить человека за тридцать восемь недель! С какими муками пускать его в этот мир и услышать его крик, то есть смех! Ведь радостного смеха Арджаспы испугались даже повитухи, а он просто радовался своему рождению и весело приветствовал мир, где всё-таки очутился.

Наконец, тропинка стала шире, и Порушаспа выскочил на поляну. Выскочил и остановился как вкопанный: перед ним в нескольких метрах корчился в предсмертных судорогах приведший их сюда пёс. А дальше, в центре поляны, был сложен костёр из заботливо напиленных брёвен. Сверху разгорающегося кострища был набросан лапник, из-под которого в одном месте выглядывала ножка ребёнка.

– Подожди, Дагда, – остановил Порушаспа подоспевшую жену. – Нашего мальчика украли демоны и собираются сжечь его живьём.

– Господи! – завопила женщина и рванулась на поляну.

Порушаспа чудом успел ухватить жену за ворот, бросившуюся к разгорающемуся кострищу. Но даже ему не хватило бы сил удержать Дагду. Просто у него вовремя нашлись слова, остановившие женщину. Порушаспа оттащил её, усадил на кочку, покрытую мхом, и приказал:

– Сиди, женщина! Не шевелись!.. Нашего мальчика похитил Ази Дахака, злобный демон Ахримана, властителя царства тьмы, страхов, пожарищ и ненависти. С ним надо воевать иначе. Молчи и не смей пока кидаться к кострищу. Мальчику нашему не поможешь, да и сама сгоришь.

Порушаспа отошёл от неё, а Дагда осталась послушно сидеть на кочке, поджав под себя ноги. Она и раньше слышала, что демон Ази Дахака ворует младенцев, особенно необыкновенных, складывает либо в пустыне, либо в лесу алтарь из наколотых дров и приносит жертву Ахриману и Люциферу.