Текст книги "Танец со стулом"

Александр Холмов
Танец со стулом

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© Rively / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Все совпадения с реальностью случайны.

Пролог

Кейси Барнет развалился в потертом кресле, положив ноги на небольшой крепкий деревянный стол, и крутил колесико настройки радиоприемника. Лет двадцать пять – загорелый, стройный, с космами темных волос, спадающих на плечи, карие глаза, простая клетчатая рубашка расстегнута, рукава закатаны, узкие потертые джинсы. Черные кеды небрежно торчали над столом рядом с открытой бутылкой «Ньюкасла».

Обстановка гостиной выдавала скромный достаток, но все было подобрано со вкусом и заботой: дом старались сделать уютным и теплым. Половину дома, если точнее, – маленького, кирпичного, двухэтажного. В Мейденс Грин много таких, побольше – или поменьше, как у Барнетов. Два окна с зелеными шторами, подхваченными витым шнуром, выходили в сторону Уинкфилд-стрит, там было много зелени, а с другой стороны, подальше – пруд.

Черная куртка Кейси висела на вешалке у двери – винтажного покроя, грубоватая на ощупь, но легкая, ткань пополам с кожзаменителем. Хозяин особо ценил в ней кучу разнокалиберных карманов, куда можно с удобством распихать зажигалку, записную книжку, ручку, складной нож, деньги, ключи, телефон, документы… Всю вот эту ерунду, чтобы подорваться в любой момент куда в голову взбредет.

Маленький приемничек в длинных пальцах булькал, хрюкал и посвистывал, наконец через шум вполне различимо донеслась музыка. Знакомые голоса. Парни из Ливерпуля.

 
And though she feels as if she's in a play
She is anyway.[1]1
  «И хотя она чувствует себя, как будто играет в пьесе, она все равно продолжает». – The Beatles, «Penny Lane».


[Закрыть]
 

Кейси уместил приемник на подлокотнике кресла, дотянулся до бутылки и сделал хороший глоток.

В прихожей хлопнула дверь, и минуту спустя появился старший брат Дэвид в распахнутом светлом плаще и сером костюме. Обе руки ему оттягивали пакеты с покупками, под мышкой торчала коричневая дерматиновая папка. Он походил на Кейси, но волосы коротко стрижены, на висках тронуты сединой, и почти никакого загара. Гладко выбритое лицо, морщины на лбу – и выражение задумчивости, немного рассеянной. Услышал, что доносилось из приемника, и одобрительно приподнял брови.

– Пенни-лейн, тарам-пам-паам, тарам-пам-пам, – он примостил свою ношу на полу у стены, снял плащ и повесил рядом с курткой, папку воткнул в держатель для газет, забитый номерами «Таймс».

Кейси слегка покривил рот и отхлебнул еще пива.

Дэвид подхватил пакеты и подошел к столу. – Братишка, привет.

– Привет, – Кейси двинул колесико, и песня пропала за помехами. Прищурившись, он наблюдал, как брат с видом фокусника извлекает на свет свертки, коробочки, баночки, длинный багет и бутылку красного вина. – Это что-то не дешевое. По какому случаю праздник?

– Можешь поздравить. Меня пригласили на работу в «Клеопатру».

– Что? – Кейси опустил приемник. – Ты шутишь, надеюсь?

Старший брат рассмеялся.

– Ну да, я понимаю. Я в последнее время слишком много шучу. Надо с этим что-то делать. Тем более, клоун из меня не очень хороший… Нет, представляешь? Реально, берут в «Клеопатру», – старший брат покачал головой. – Говорю это слово, и сам не верю, как будто не со мной.

– То есть ты согласился? – уточнил Кейси, снова неприязненно двигая углом рта.

– Я вообще-то был не особо против. Они меня быстро уговорили. Буду делать то же, что и раньше, но зато… – брат кивнул на уставленный стол, – думаю, нам станет немного веселее жить. Примерно раза в три-четыре, по моим подсчетам.

– То же, что раньше, – холодно повторил Кейси, как бы взвешивая слова брата на весах. – Паять вонючие жестянки с сиськами. Да?

Брат снова рассмеялся, на этот раз не слишком натурально.

– А может, я спаяю такую жестянку, что она даже тебе понравится? Хочешь, заключим с тобой пари? Давай, и скрепим выпивкой, – он покопался в ящике стола, выдвинул другой. – Не видел штопор?.. А, нашел. Пока мама не пришла, а то я тоже потеряю остатки репутации… Малыш, ну давай, хотя бы ради шутки. Хватит уже киснуть, а?

– Нет, Дэвид, – младший брат покинул кресло кошачьим движением, оказавшись выше старшего дюйма на два. Пока Кейси сидел в своей расслабленной позе, он не выглядел особенно сильным, но стоило ему подняться и двинуться, стало видно, какой он поджарый, крепкий и жилистый. Он шагнул прочь от стола, отвернувшись к окну. – Даже смотреть не хочу.

– Слушай, ну брось… Серьезно, давай с тобой напьемся оба, черт с ним. Хватит делать вид, что я правильный, – Дэвид, суетясь, выдернул пробку, пододвинул бокалы. – Мама нас обоих выгонит из дома, а мы построим новый. В два раза больше и полностью наш – а не половина. А ей, раз ей так все тут нравится, будем присылать кучу денег и вкусняшек. И навещать каждый день. Пока не надоедим. А у нас будет собственный мальчишеский дом. Серьезно! Мы же хотели, помнишь? Я даже проект нарисовал, думал как раз тебе…

– Если тебе интересно, чего я хочу… – младший брат стоял спиной к столу, глядя на улицу, за окном начинало смеркаться. – Чтобы ты не работал на этой сучьей работе.

– Братишка… – примиряюще сказал Дэвид. – Ну послушай. Это моя профессия. Я учился андроид-инженерии…

– К черту твою инженерию! – Кейси резко повернулся к брату. – Я много раз тебе говорил, Дэвид, мне твои деньги не нужны. Это иудины деньги, понятно?

– Кейси… Малыш, послушай…

– Ты предал отца, понятно? – заорал Кейси. – Продался этим козлам! Они все погубили, у нас нет будущего, все! И ничего не будет, никогда! Доволен?.. Выпей за это, давай!.. Это не они, это ты сделал, своими гребаными мозгами. Умник…

Дэвид побледнел. Он протянул к брату руку, пытаясь что-то сказать, но не успел. Кейси вдруг быстро шагнул к столу и со злобой пнул его ногой. Все полетело на пол, вино темной струей выплеснулось на ковер. Дэвид инстинктивно отскочил – вовремя, или повалившийся стол ударил бы его по ногам. Кейси схватил приемник и швырнул в стену, опрокинул кресло, телевизор, схватил за ножку тяжелый стул и ударил по стеклянным дверцам шкафа. Кейси молотил, не разбирая, направо и налево, молотил и швырял, посдирал шторы с окон, – и снова молотил, ничего не слыша и не видя вокруг.

Дэвид растерянно и беспомощно смотрел, как брат разносит гостиную. Его будто парализовало, и время застыло, он не понимал, сколько прошло.

– Не заперто, – заметил неторопливый голос над ухом. – Мистер… Барнет? Что здесь происходит, сэр?

Кейси обернулся, тяжело дыша, с острым обломком ножки от стула, зажатым в кулаке. Оказывается, уже почти и нечего ломать, разве только колотить по стенам. Две фигуры в форме загородили дверной проем. Звонок-то был, Дэвид даже его слышал, но словно где-то в отдалении.

Здоровенный полицейский миновал Дэвида и остановился перед Кейси, второй – следом.

– Что здесь происходит, сэр? – повторил первый полицейский с некоторым сомнением в голосе, обращаясь теперь к Кейси. Однако его напарник, помоложе и пониже ростом, уже успел снять с пояса дубинку; держа ее наготове, он выдвинулся вперед. – Бросьте это, – велел молодой бобби, указывая кончиком дубинки на ножку в руке у Кейси.

– Констебль, постойте, все в порядке, мы просто… – начал Дэвид.

– Не маши мне тут дубинкой, ты, – проскрежетал Кейси, яростно глядя в глаза полицейскому. – Я у себя дома, понял? – хрипло заорал он, брызгая слюной.

Дэвид увидел, как спина первого полицейского дрогнула, как-то неуверенно, но второй сделал шаг вперед. – Сэр, пожалуйста, скорее уходите… Кейси!..

– Я у себя дома! – Кейси с перекошенным лицом отшвырнул ножку. – Я! У себя! Дома!..

* * *

Несколько окон в соседних домах погасли. Соседи, без сомнения, слышали грохот, – кто-то же и вызвал представителей власти, – но то, что сейчас творится, лучше и не слышать, тем более не видеть. У всех своя частная жизнь, в конце концов, полиция разберется… Но два окна на первом этаже горели, и фонарь напротив дома освещал клумбу и кустики так соблазнительно, – и кое-кто, отодвинув занавеску, краешком глаза подсматривал. Крики от Барнетов доносились приглушенно, окна закрыты, слов не очень разобрать. Но вдруг словно банку откупорили – разбив своим телом стекло, вместе с осколками вылетел полицейский, перебирая ногами в воздухе, ударился боком о землю. «…из моего дома!» Вывалился еще один, более крупный, упал прямо под окно, как мешок, до клумбы не долетел. В окне показался младший сын Джулии в разодранной рубашке, стащил ее на виду у всей улицы, скомкал и кинул на клумбу. И скрылся в окне.

* * *

Кейси посмотрел в глаза брату и неожиданно улыбнулся. Тихо, как ребенок.

– Ты построишь свой дом, Дэви, – сказал он. – И будешь жить в нем один.

Младший брат взял с вешалки куртку и вышел, оставив дверь нараспашку.

* * *

«Куда мы плывем»

(передача по Би-би-си радио)

– …Вот как раз мы только что слушали старую музыку…

– Это наша классика.

– …Да, только она в то время не была никакой классикой… Я когда слышу «классика» – сразу как будто в носу книжная пыль, знаете, в библиотеках? Нет уж. Обычные песни про нас с вами, как там?.. «За остановкой… Продает она… тарам-па-па…»

– Бах тоже не был классикой, пока… Пока не стал, в общем.

– Ладно, неважно, в музыке я ни бум-бум. Я хотел сказать другое. Для меня Лондон сто лет назад – это что-то вроде старого кино, но все-таки не такого старого, как «Битлз». Знаете, как…

– Про Шерлока Холмса?

– Ну, что вы такое говорите. Типичная ошибка, которую все делают. Хотите, чтоб все было похоже на нашу уютную действительность. Какой бы пример… Даже на ум не приходит…

– «Нано Дженезис 2121»?

– Вот, именно! Что-то явно английское, но что конкретно… Мистер Холмс, он, конечно, нигде не пропадет. А вот мы с вами, если бы туда попали, может и заблудились бы. Едешь, едешь черт знает где в далекой галактике, поворачиваешь, и вдруг ты на Трафальгарской площади, как вам?

– Ну Тауэрский мост бы мы узнали…

– Если бы нашли. До него еще нужно добраться. Вестминстер – да. Темза никуда не делась, слава Богу. Сити… напоминает.

– Вот именно – напоминает.

– Я и говорю. Нет, ну если лететь на вертолете…

– У вас есть вертолет?

– Да.

– Серьезно?

– Серьезно. А у вас?.. Вы что, смеетесь? Конечно нет. У меня была серия воздушных репортажей, меня возили – можно так сказать? – над всем Лондоном, я очень впечатлился. Так вот, если в целом, по очертаниям – город остался собой.

– Очертания – это главное.

– Абсолютно. Старина Бен, между прочим. Немного запылился, а так – один в один… Кстати, а сколько времени?

– Думаю, успеем до прогноза погоды.

– Это святое, давайте ускоримся. Итак, сто пятьдесят шестой год, если вспомнить, всемирное соглашение по мегатону.

– Получается, у нас скоро юбилей.

– И никто почему-то об этом не кричит на всех углах. Да, пятьдесят лет Эпохи новой энергетики.

– А я бы сказал – не только энергетики. Вообще все как-то налаживается. Становится душевнее, да?

– Душевнее, хорошее слово. Смотрите, люди привыкли, что мир движется вперед, значит – прогресс, наука, интеграция, всякие такие вещи. И вдруг – шок!..

– Мир – вы имеете в виду – весь?

– Конечно. Мир – это не мы. Я на этом заострил внимание.

– Лучше не заострять, а поставить акцент.

– Да как хотите, это ваша программа. Я бы у себя заострил. Так вот. Нам проще, я думаю, было пережить этот шок, потому что мы на нашем острове знаем, что такое традиции.

– Кто-то наоборот обрадовался.

– Возможно, многие. Сейчас, я считаю, уникальный момент. Мы откатились назад, к кнопочным телефонам, ноутбукам и сальным свечам. Ну и парафиновым. Между прочим, у меня рядом неплохая кузня. Вам ничего не нужно сковать?

– А у меня есть керосиновая лампа.

– Потрясающе. Вы поставили мегатоновый патрон?

– Нет, я как раз обычные свечки ставлю.

– Майкл, это же почти средневековье. Мое уважение. Да, так вот. Свечи… Кстати, винтажные автомобили! Это отдельная тема.

– У вас какой автомобиль?

– У меня велосипед. …Так вот, есть мнение, что многие съемки тех лет – это монтаж, и якобы таких достижений вообще не было… Дошоковых.

– Еще раз для наших слушателей, если кто-то пропустил начало – мы говорим про начало прошлого века и первую половину – «Нефтяной шок», так называемые «Трудные годы» и внедрение мегатона.

– Уже заканчиваем, в общем. Я считаю, все подделать невозможно, есть много репортажей, документальных хроник, фото, книги… Документы. Куча всего в открытом доступе… Кстати, недавно археологи раскопали какую-то машину, никто пока не понял, как она работала, не слышали?

– То есть вы считаете – это правда?

– Конечно, я видел репортаж.

– Нет, я вообще. Про все.

– Считаю, да. Да. Не уверен, что люди были на Марсе, но большая часть в целом – правда. И от этого шок еще сильней. В Трудные годы все думали, что мы вообще вернемся к мануфактурам и паровым двигателям, энергию брать неоткуда, как бы выжить.

– Ветер, солнце, приливы…

– Понятно, понятно. Реки. В любом случае это несерьезно. И когда придумали мегатон…

– Придумали…

– Ну не знаю, сделали, создали… Вот тут ученым жирный плюс. Его в природе нет. Он, как бы сказать, вдохнул жизнь во все это старье. Цивилизация и старина встретились.

– Его величество недавно сказал, что мы живем в неовикторианскую эпоху.

– В общем, неплохо сказал. В том смысле, что мы стоим одной ногой в прошлом, другой в настоящем, а третьей… В смысле, шагаем в будущее.

– Шагаем?

– Ну допустим, плывем. Представьте – буря, паруса рвет, лед на снастях, трещат борта, внизу – бездна, а мы плывем себе…

– Люди еще не совсем оправились от Шока.

– Мы будем еще лет пятьдесят оправляться, вот увидите. Считайте, буря продолжается.

– Зато у нас стойкая команда. И традиции. В этом наше преимущество.

– Черт, Майкл, куда вы лезете, я только хотел об этом упомянуть!

– Извините.

– В следующий раз – я про стойкость и традиции. Имейте в виду… Нет, команда правда ничего. Конечно, бывает… тянет веревки не совсем адекватно…

– Неоптимально.

– И вы, Майкл. Тоже любите эти словечки.

– А как же.

– Я терпеть не могу. Неважно. Я закончу мысль. Такой момент, у нас куча-куча всего, весь багаж многовековой к нашим услугам, но трюм-то не резиновый. И надо очень серьезно подумать, что брать с собой, а что – нет. Давайте думать.

– Это был Джесси Дринкман, самый скандальный журналист Лондона, специально для Би-би-си, сегодня держался вполне респектабельно…

– Какого черта, Майкл, не портите мне репутацию. Просто я не выспался. Ночные клубы, паленая жижа, сами понимаете… Очень утомительно. Мой коллега и друг Майкл Миблик, слушайте Би-би-си и бла-бла-бла, всякое такое.

– Всем удачи.

Глава 1. Пятьдесят пять килограммов любви

– …Нет-нет, это не годится! Смотрите, какие глаза. Ну? Вы смотрите, смотрите!

– Смотрю. И что?

– Что? Они же тупые, как у коровы, хоть на луг ее выгоняй.

– Насчет коровы, по-моему, вы зря.

Стройный мужчина среднего роста со спутанными темно-русыми волосами и тонкими чертами лица, лет тридцати пяти, в обычном сером костюме со значком старшего консультанта говорил спокойно и доброжелательно, хотя уже полчаса возился с одним клиентом. Клиент – сухощавый, седой, с короткой стрижкой и клинообразным шрамом на лбу – держался довольно уверенно, но временами у него в глазах проскакивала некоторая неловкость, – словно он стеснялся, что его здесь застукают.

– Это коровьи глаза, молодой человек! Я корову вижу каждый день вот так, как вас.

– Хорошо, глаза можно выбрать другие. Пойдем дальше.

– Дальше вес. Я хочу восемь с половиной, не больше. А вы мне даете какую-то бешеную цифру.

– Подождите, какие восемь с половиной?

– Стоунов конечно. Не фунтов же, юноша, можно было догадаться.

– Ясно. У нас вес в килограммах, мы должны указывать в метрической системе. Пятьдесят пять килограммов.

– Я этого вообще не понимаю. Сколько это в стоунах? Больше восьми?

– Сейчас… – консультант пощелкал на калькуляторе. – Восемь шестьдесят шесть. Можете считать, как вы и хотели.

– Могу считать. Я вот не хочу ничего считать. Всегда вес был в стоунах, а остальное – в фунтах, при чем тут ваши килограммы?.. Я привык – в стоунах, – седовласый слегка выделил это слово. – Выбрал стоуны – держись стоунов, вот так я считаю… – прищурясь, он продолжал водить пальцем по странице цветного каталога. – Так… А тут сколько?

– Шестьдесят. Сантиметров. В дюймах это будет…

– Двадцать четыре, понятно.

– Двадцать четыре… Подождите, откуда вы знаете?

– Ну конечно знаю, что вы, юноша, а еще старший консультант. И килограммы, и все знаю, я же не идиот. Ясное дело, я пошутил, мне уже эти цифры – вот где, понимаете?

– Согласен. Хорошо бы все-таки поконкретнее.

– Вот вам конкретнее. Это «семь»… Срок зарядки, да?..

– Да, семь дней, это большой плюс. Вы можете отлучиться…

– Ну да, отлучиться! На неделю уедешь – точно ее угонят.

– Не угонят. И срок зарядки тут ни при чем. Я же объяснял, пакерам невыгодно возиться…

– А я читал, что всех угоняют! В вашем журнале! Как это… А, да вот! – седоволосый ткнул в забытый кем-то на ресепшене журнал с серебристой бабочкой на обложке. – «Моделз»! Или опять скажете – вранье?

– Ну, не совсем вранье. Скажем – есть маленькая вероятность.

– Ага, вероятность, значит. Так прямо и скажите – да, могут угнать. Вероятность… Вам главное – продать, а дальше мои проблемы, да?

– Можете взять страховку. Что от вас и хотят.

– Это еще полторы тысячи сверху, вот спасибо!

– Правильно. Да вы зря так волнуетесь, честное слово. Машину тоже могут угнать, но вы ведь…

– Машина не гуляет неделю одна по городу. Она у меня стоит под окном, пусть приходят и угоняют, если жизнь не дорога… Да нет, вообще не то.

Магазин сети «Клеопатра» был огромен. Оформление главного зала напоминало распотрошенный глянцевый журнал. Все стены в постерах: девушки смеются, девушки беседуют, девушки на фоне гор и моря, девушки в домашнем интерьере, девушки занимаются спортом, девушки демонстрируют одежду, украшения, косметику, белье, стильную электронику и еще кучу, кучу всего. Над центральным стендом растянулся гигантский баннер, с которого насмешливо щурила глаза египетская царица – в свете прожекторов и на фоне пирамид.

Прямо напротив входа, вдоль всей стены, помещались в ряд девять плазменных экранов – большой по центру и по четыре поменьше слева и справа. На экранах дышала жарой пустыня. Девушка поднималась слева из песка, словно выходила из моря, песок осыпался с нее, стекал, как вода, она делала шаг, другой, все быстрее – и вот уже бежала по барханам, легко, почти не касаясь поверхности, а песчаный шлейф стелился и завивался за ней, сдуваемый ветром. Она пробегала через девять экранов, исчезая в одном и появляясь в другом, – а в это время в центре медленно проявлялся оазис с пальмами и озером, – и вдруг девушка превращалась в бабочку, взлетала и начинала кружиться над водой. Наконец, она садилась, еще пару раз взмахивала серебристыми крылышками и застывала под надписью: «Главное для жизни. Обновленная категория „B“ уже в магазинах». Затем все гасло и ролик начинался снова.

Седовласый с короткой стрижкой и выправкой отставника и правда плохо вписывался в эту атмосферу. Тем не менее он оказался здесь не одинок. Более того.

Все без исключения посетители магазина были мужчинами.

Некоторые останавливались напротив стены с экранами и глазели на бегающую девушку. Но основная часть перемещалась более целенаправленно, курсируя между центральным стендом, прилавками секций и левой стеной с четырнадцатью терминалами, а самый большой поток двигался направо. Там была абсолютно черная стена, без единого постера, и в ней – огромная прямоугольная арка с прожекторами по всему периметру. Над малиновым ресепшеном вращалась та же серебристая бабочка.

Арка вела в соседний зал. Яркий свет бил оттуда, все там сияло и переливалось разноцветными огнями, и там, в этих огнях, неподвижно стояли девушки. Ровными рядами, в изящных позах, улыбаясь и глядя перед собой. Неподвижные, словно манекены – но не манекены. Подсветка сверху и снизу маленькими лампочками была устроена так, что подиумы оставались в тени, а девушки казались стоящими на воздухе. Мужчины, ходившие между рядами, выглядели темными силуэтами. Время от времени какой-нибудь из силуэтов всовывался в полосу света, и фонарь высвечивал его лицо, – в таком красивом соседстве оно казалось неуместным, а любые неприглядности и недостатки так и лезли в глаза: лысина, морщинистый лоб, второй подбородок, неровная щетина… Девушки молчали. У стены под табличкой «Образцы трогать запрещено» боролся с дремотой охранник.

– Послушайте, я же понимаю, – консультант развел руками. – И глаза тут ни при чем, и килограммы. Она вам просто не нравится.

– Верно, не нравится! И первая не нравилась. Темненькая еще туда-сюда, но тоже…

– Хотите честно? Похоже, я вам не могу помочь.

– Что значит – вы не можете помочь? Мне вас рекомендовали… Сказали, что вы лучший.

– Дело не во мне, любой продавец скажет то же самое. Здесь серийная продукция. А то, что вы хотите, называется супермодель. Но…

– Супермодель?

– Супермодель, да. Ее собирают по вашим требованиям. Но у нее два минуса.

– Цена?

– Во-первых, цена. В пятнадцать тысяч не уложитесь точно, даже не думайте. Ни в двадцать, ни в тридцать. Во-вторых, вы говорили об угоне. Вот их как раз угоняют.

– Кому тогда они нужны, ваши супермодели! Тем, кому некуда деньги выбросить?

– Не в этом дело. Публичным персонам. Или… По-разному. И вы зря обижаетесь. Некоторые состоятельные люди, например, предпочитают попроще. По каталогу закажут доставку и даже не смотрят.

– Ни за что не поверю.

– Как угодно. В любом случае супермодель вам ни к чему. Есть прекрасные серийные образцы, гораздо дешевле…

– Дешевле – значит хуже!

– А, вы у нас на входе прочитали. Это просто слоган прошлого сезона. Вы же не хотите жить по слоганам? Его, кстати, сегодня уберут.

Тем временем у центрального стенда образовался затор. Продавцы секций с любопытством уже поглядывали на коллегу. Старший консультант обычно обращался с покупателями, как будто играл в пинг-понг несколькими шариками одновременно, и при этом оставался безупречно вежливым. Любого тяжелого клиента старались отправить к старшему консультанту, когда тот был на месте: он умел все уладить в несколько минут, да еще и так, что клиент рассыпался в благодарностях. А тут… Полчаса со старым деревенщиной! Отослал бы его на терминал или в отдел заказов, и дело с концом. Ясно уже, что не будет с него процента, не купит, пришел мозг повыносить.

– Знаете, я, конечно, не публичный человек, как вы сказали, не состоятельный и все такое. Но я привык по-простому: плачу деньги – значит, могу выбирать…

– Вот именно – выбирать. Из ассортимента… Мы с вами опять пошли по кругу. Извините, минуточку…

Седоволосый задумался, ослабил напор, и его наконец оттерли. Но пока он спорил с консультантом, остальные клиенты каким-то образом выстроились в две коротенькие очереди, и теперь не решались двигаться: никто не желал показаться невежей. Воспользовавшись заминкой, здоровенный детина проломился прямо к ресепшену. От него пахло несвежей синтетической рубашкой и пивом, на рукаве расстегнутого пиджака болтался человечек с взлохмаченным светлым чубом и лицом, напоминающим ссохшуюся картофелину.

– Послушайте! Мы уже давно ждем, откуда вы взялись?

– Оттуда, – пробасил детина, стряхивая человечка.

– Но, сэр! Надо встать в очередь…

– В какую из двух? – здоровяк хохотнул, явно радуясь, как ловко у него вышло. – Вот пока подумай, только не надорвись смотри, – он протянул консультанту каталог и ткнул пальцем. – Тут написано – «срок зарядки» – два дня. Маловато что-то! У телефона – и то больше.

– Где это такие телефоны? – опять всунулся человечек-картошка. – У всех нормальных людей зарядка больше суток не держится.

– У таких, как ты, что ли, нормальных? – детина смерил противника взглядом. – У таких, как ты, вообще ничего не держится. Иди уже, нормальный… На терминале картинки посмотри…

Даже стоявшие в очереди не выдержали, с трудом сдерживая смешки. Здоровяк при всей грубости выглядел добродушным, даже в чем-то милым. И в конце концов… Земля же не развалится из-за пяти минут. Джентльмен с лицом-картошкой, видно, тоже рассудил так: спокойно отошел в сторонку, приглаживая чуб и слегка улыбаясь бесцветными губами.

– Так вот, я говорю, два дня, это что же? Я ее каждые два дня должен заводить?

– Вам ее вообще не нужно заводить. Аккумулятор на десять лет. Стабилизация во сне, стабилизатор в комплекте. Через десять лет замена за счет фирмы.

– За счет фирмы – это хорошо, – кивнул детина, – Тогда все равно не понял, что за «срок зарядки».

– Это только название – чтобы проще запомнить. Сейчас объясню, смотрите. Вы покупаете модель, ее настраивают на вас. Кодируют. Как замок и ключ. Если прошло два дня, а вас рядом нет, питание модели отключается. Она падает и лежит как мертвая. Это и есть срок зарядки.

– И зачем это все? – детина недовольно засунул руки за ремень и выпятил живот.

– Ну, например… Представьте, вы ей надоели, и она захотела отдохнуть… – старший консультант мотнул головой, как будто показывая, в какую сторону направится пожелавшая отдохнуть модель, и закончил со значением: – …в другом городе. И не одна…

Здоровяк просиял.

– Ага, вон что! Значит, меньше будет шляться! А могу я ее, к примеру, сам выключить?

– И включить тоже, – старший консультант кинул на ресепшен маленький цилиндрик на брелке. – Вот активатор. На ее теле есть особое место, называется «точка активации». Обычно на левом плече, помечается цветной татуировкой. Прикладываете и нажимаете кнопку. Но лучше не увлекаться.

– Это я разберусь, – пробурчал здоровяк под нос. – Что там про тысячу бонусов?

– Бонусы начисляют за покупку, у вас осталось… Давайте прямо сейчас к любому продавцу, до конца часа успеете.

– Отлично! – детина развернулся, как танк, и потопал к ближайшей секции.

– А почему вы, сэр, все время говорите «модель»? – недовольно осведомился джентльмен в цилиндре с маленькими, торчащими вверх седоватыми усиками. – Это некорректно. Все продавцы говорят «ваша био». Надо, мне кажется, проявлять уважение… Раз работаете в таком месте. Прошу прощения, сэр, думаю… Это не только я так думаю.

В обеих очередях произошло шевеление. Старший консультант улыбнулся.

– Возможно, это и вам будет любопытно, джентльмены. Я бы мог ответить, что имею право ее называть не только моделью, но даже андроидом… – в очередях заволновались. – Закон о биотехнологиях, статья шесть, специалист использует любую терминологию… и так далее. И то, что моя специальность официально называется «андроид-инженер». А не «биоинженер», как это принято сейчас, – и поэтому вы стоите в очередь ко мне. Но я скажу другое. Фактически она является именно моделью – до того момента, пока вы ее не активируете в первый раз. Только тогда она станет био. Просто био. А чтобы она стала «вашей био», как вам тут заливают, вам придется еще потрудиться. Хотя бы прочитать руководство. Пятьсот страниц, но это нужно сделать. И в любом случае… – старший консультант пожал плечами, – вот так ее отключать когда вздумается я бы не советовал.

Не прошло и пятнадцати минут, как обе очереди рассосались. Большинство клиентов отправились оформлять покупки, кое-кто – в демонстрационный зал. Последним задержался тот самый человек с лицом в виде картошки. Он долго шептал, наклонясь через ресепшен к уху консультанта, тот отвечал ему тоже вполголоса. Человечек явно остался доволен и ускользнул. Старший консультант, прищурившись, проводил его взглядом.

У стенда остался один седоволосый, понурясь над каталогом. За все время он ни разу его не перелистнул.

– Не нашли? – поинтересовался консультант.

– Не особо.

– Ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Мы на чем остановились?

– На том, что супермодель отпадает. Получается, я остался без покупки.

– Ну почему прямо так. Вы поймите, дело не в цифрах. Не в килограммах, не в дюймах. И серийные модели бывают очень удачные. Просто возьмите то, что для вас придумали мы. Для вас и для тысяч других людей. Которые… эти люди… возможно, не хуже вас, не глупее, так же чувствуют красоту, хотят любви… Почему вы думаете, что мы хотим всем подсунуть дешевку? – консультант ухмыльнулся. – Ну, хотим, конечно, подсунуть. Но, честно, – у меня пока никто не жаловался.

– Да я вам верю. Просто это ведь серьезное дело…

– Серьезное, – подхватил консультант. – Только это не дело. Не отчет, не проект. Вот скажите, – он наклонился к собеседнику и заговорил мягче. – Извините, конечно… В ваше время когда парни знакомились – разве спрашивали у девушки коэффициент интеллекта? Мерили рулеткой талию?

– Померяй – и узнаешь, – улыбнулся седоволосый. – Только зубы береги.

– Вот, именно! А почему сейчас должно быть по-другому? Как насчет – просто положиться на судьбу? Вам ведь случалось?..

Отставник потер лоб.

– Случалось, – сказал он.

– Ну вот. Хотите, попробуем с вами… Так, ради интереса. Представьте, как будто вы мне доверяете и просто спрашиваете: что я для вас подобрал?..

– Давайте попробуем, – кивнул седоволосый.

– Модель «Ноктис», – консультант включил демонстратор, и над ресепшеном возникла голографическая модель высотой дюймов десять. Миниатюрная светящаяся фигурка девушки медленно вращалась, зависнув в воздухе.

– Категория «D». И вот это, я бы сказал, – настоящая женщина, а не эти подиумные манекены. Вес – пятьдесят пять, она невысокая, видите? Даже миниатюрная. Очень славная, по моему. Смотрите, лицо какое, да? Глаза… Глаза нормальные, можно карие или серые на выбор. Волосы – черные или каштановые. С черными идет чуть дешевле, это бонус модели. Срок зарядки – четыре дня. Интеллект – восемьдесят пять. Довольно прилично, но и не будет перед вами выпендриваться. Плюс к этому, как у всех моделей сезона, обновленный блок эмоций, умение вязать, умение плавать, шесть оттенков загара. Все настройки теперь в одной панели, это удобно. Приятный голос…

– Насчет голоса, – перебил отставник. – Смотрите, вот здесь, мелким шрифтом… Написано, что они не разговаривают! Это как же?

– Нет-нет, вы не до конца прочитали. Они не разговаривают с посторонними. На улице или в общественном месте. Это стандартные параметры безопасности. С вами, конечно будет, – консультант улыбнулся. – Иначе смысл?.. И можно настроить, с кем еще – до пятидесяти человек, по-моему, больше чем достаточно. Это все в документации подробно, в разделе «Безопасность. Круг общения».

– Я понял. Безопасность, да, разумно… Вот, значит, она… – Седоволосый рассматривал модель, не замечая, что консультант не менее внимательно изучает его самого. – Вроде бы, неплохо.

– Точка активации стандартная: бабочка, левое плечо. Точка активации – это место, куда надо прикладывать активатор для…