Текст книги "Философское исследование науки"

§ 3. Паранаука и псевдонаука

Многообразные теоретические концепции можно разделить на научные, паранаучные и псевдонаучные. Под паранаукой(от греч. рara – около, возле, при) обычно понимаются многообразные сопутствующие науке идейно-теоретические учения и течения, существующие за пределами науки, но связанные с нею определенной общностью проблематики или методологии. Паранаучная концепция напоминает научную теорию, но по своей сути не является таковой.

Наука неоднородна, и некоторые выдвигаемые в ее рамках системы идей могут первоначально не вполне соответствовать научному методу, обосновываться с недостаточной для науки степенью тщательности, не совсем согласоваться с идеалами науки, не отвечать стандартам научной и прежде всего эмпирической критики, противоречить известным, хорошо исследованным идеям и фактам и т. д. Такие системы не вполне соответствующих научным стандартам идей принято относить к паранауке, в предположении, что со временем эти концепции найдут адекватное обоснование, будут согласованы с имеющимися научными теориями и, быть может, войдут в состав науки.

К паранауке иногда относят и явно устаревшие, уже отброшенные наукой концепции, а также в известном смысле оппозиционные науке «практические традиции», подобные народной медицине, народной метеорологии и т. п. К паранауке принадлежат и так называемые музыкальные, семейные, спортивные науки, содержащие определенные полезные сведения и навыки, но не способные давать объяснений и предсказаний, подобных научным, и остающиеся поэтому только известной систематизацией практического опыта и прикладными руководствами по определенной тематике. Такого рода паранауки не способны войти в состав научного знания.

К псевдонауке относятся концепции, в принципе не совместимые с наукой. Обычно они явно противоречат основным требованиям научного метода, используют совершенно иные, чем в науке, категории, не принимают во внимание ведущие идеалы науки, пренебрегают принципами научного обоснования и научной критики и т. п. Типичными примерами псевдонаук являются разнообразные «оккультные науки», подобные алхимии, астрологии, френологии, хиромантии, физиогномике и т. д.

Понятия науки и псевдонауки являются, таким образом, противоположными, а не противоречащими понятиями. Они исключают друг друга, но вместе не исчерпывают множества теоретических концепций, претендующих на объяснение и понимание изучаемого ими круга явлений. Между наукой и псевдонаукой имеется промежуточная область – паранаука. Отношение между понятиями науки и псевдонауки аналогично отношению между понятиями «белое» и «черное». Последние также исключают друг друга, но не исчерпывают являющееся для них родом множество тех вещей, которые способны иметь цвет: помимо белых и черных объектов имеются также синие, красные и другие объекты.

Если некоторые из паранаук сохраняют способность влиться со временем в состав науки или имеют, по крайней мере, практическую значимость, то псевдонауки не имеют с наукой, по существу, ничего общего. Они никогда не станут научными дисциплинами, поскольку их основные положения не могут быть совмещены с принципами науки, как бы радикально ни изменялись последние в процессе эволюции науки. Псевдонауки не просто практически бесполезны. Они вредны, поскольку создают видимость объяснения и понимания тех явлений, которые не могут быть объяснены и поняты.

Иногда термин «паранаука» употребляется в более широком смысле, так что в число паранаук включаются не только концепции, похожие на научные и в некотором смысле близкие им, но и явно ненаучные («псевдонаучные») представления. В используемом здесь узком смысле паранаука не имеет ничего общего с псевдонаукой, с теми системами идей, которые в принципе не совместимы с научным описанием мира.

Примеры социальных и гуманитарных наук. Понятие науки не является, как уже говорилось, ясным, и точным. Смысл этого понятия не удается охарактеризовать с полной определенностью. Границы множества существующих наук размыты, так что всегда остается место для сомнения, входит ли какая-то конкретная концепция в число научных или она лежит уже за пределами науки. Еще в большей степени являются неясными и неточными понятия паранауки и псевдонауки.

В этой ситуации для прояснения понятий науки, паранауки и псевдонауки полезно прибегнуть к примерам теорий, являющихся научными, а также тех паранаучных и псевдонаучных представлений, которые составляют, так сказать, ядро ненаучности, чтобы по контрасту понять, чем наука отличается от ненауки. Проще всего было бы воспользоваться примерами естественнонаучных теорий: они достаточно ясны, многие из них можно свести к простой системе исходных принципов и т. д. В дальнейшем в качестве научной теории приводится теория эволюции Ч. Дарвина. Однако наука – это не только науки о природе, но и социальные и гуманитарные науки, имеющие для прояснения современного истолкования понятия «научность», быть может, большее значение, чем естественнонаучные теории.

Подходящим примером социальных и гуманитарных наук, далеко отстоящих от естествознания, могут служить социальная философия, теоретическая социология и история. Поскольку они имеют много общего, целесообразно рассмотреть их во взаимной связи. Социальная философия представляет собой философский анализ общества в его историческом развитии. Она изучает функционирование и эволюцию социальных систем, взаимосвязь наиболее важных социальных явлений, взаимодействие общества и природы, социальные аспекты поведения человека.

Поскольку понятие общества, взятое из обычного языка, не является достаточно ясным, иногда говорят, что социальная философия представляет собой анализ социального. При этом социальное понимается как процесс и результат взаимодействия социальных групп, институтов, целых обществ и их объединений. Социальное не особая автономная данность. Оно охватывает экономическое, политическое, социально-психологическое, идеологическое, моральное и все другие измерения сложной и многоаспектной жизни общества.

Социальная философия как наука о социальном является, таким образом, попыткой интеграции имеющихся разносторонних знаний об обществе, сведения их в единую теорию функционирования и развития общества. Одновременно социальная философия – это и определенный способ видения отдельных социальных явлений, позволяющий соотносить их с широким контекстом, включающим, если это необходимо, даже всю известную человеческую историю.

Социальная философия, как и всякая научная дисциплина, находится в постоянном развитии. Меняются основные направления ее исследований, ее связи с другими науками и прежде всего с социологией и историей. Меняются также представления об основных задачах социальной философии и о самих возможностях философского осмысления общества и его истории.

Чтобы конкретизировать представление о современной социальной философии, перечислим некоторые из ее основных тем.

• Причины, определяющие характер и динамику социальной жизни. Когда-то считалось, что устройство общества и ход истории предопределены волей бога. Позднее была выдвинута идея общих законов истории, неуклонно ведущих человечество от первобытного, дикого состояния через варварство к цивилизации. Были предложены разнообразные социальные теории, стержнем которых являлся так называемый закон прогресса. Марксизм предполагал, в частности, что вершиной развития общества явится коммунизм, при котором материальное изобилие будет сочетаться с исчезновением государства и свободой личности. XX век развеял многие иллюзии, в том числе представление о всемогуществе человеческого разума, о «железных законах истории» и неуклонном прогрессе. С новой остротой развернулись дискуссии по поводу того, определяется ли социальная жизнь и в какой именно мере – материальными и экономическими структурами, борьбой государств и наций, борьбой классов, стратегией возвышения и установления равновесия в отношениях между разными частями крупных социальных групп, семейными формами и т. д.

• Периодизация человеческой истории, деление ее на эпохи, цивилизации, культуры и т. п. Упрощенная схема «дикость – варварство – цивилизация» была быстро отброшена. Марксистская периодизация истории, начинавшаяся с первобытного и кончавшаяся индустриальным коммунизмом, обнаружила свою несостоятельность. Остается открытым вопрос, по каким существенным признакам можно было бы разбить историю на крупные эпохи и затем выделить в рамках таких эпох цивилизации или культуры.

• Отношения между прошлым, настоящим и будущим в развитии общества и его наиболее важных институтов. Существовали теории, согласно которым история имеет форму круга, постоянного повторения одного и того же, не несущего с собой никакой принципиальной новизны, или форму прямой линии, в силу чего времена не могут повторять друг друга, или форму спирали, сочетающей линейное и кругообразное движение, или форму колебаний отдельных обществ между двумя достаточно устойчивыми полюсами, ит.д. Анализ общей формы протекания истории остается, как и раньше, актуальной проблемой.

• Смысл человеческой истории, ее предназначение или цель. Долгое время истории придавался объективный, не зависящий ни от воли людей, ни от их деятельности смысл. Другой альтернативой является идея, что человеческая история имеет только субъективный, определяемый самими людьми смысл, и то, будут ли достигнуты цели, которые человечество ставит перед собой, зависит не от каких-то внешних факторов, а от разумности и настойчивости в реализации этих целей.

• Возможные перспективы ставшего в последние два столетия особенно очевидным процесса формирования единого человечества и, соответственно, подлинно мировой истории. Крайние случаи здесь – демократическая конфедерация обладающих достаточно широкой автономией государств и диктатура немногих объединившихся для этой цели государств над всеми остальными странами и народами.

• Общие тенденции развития современных обществ. Национал-социализм сошел с исторической арены, коммунизм постепенно сходит с нее. Нет, однако, социальных законов или причин, совершенно исключающих возвращение этих агрессивных форм тоталитарного общества в каком-то новом облике. Трудно предсказать направление дальнейшего развития развитых демократических, или посткапиталистических, обществ и тем более их сколько-нибудь отдаленную историческую перспективу.

• Главные опасности, таящиеся в современном социальном развитии. Человечество ожидает дальнейшее обострение так называемых глобальных проблем, от решения которых зависит само его выживание. В числе этих проблем – предотвращение мировой термоядерной войны, прекращение стремительного роста населения, исключение катастрофического загрязнения окружающей среды, терроризм и т. д. Серьезные опасности кроются в постепенном преобразовании народов в однородные, импульсивные, подверженные воздействию пропаганды массы, в превращении таких масс в решающий фактор происходящих событий. Опасны постоянно повторяющиеся в разных странах попытки введения тотального планирования социальной жизни. Темп происходящих в современном обществе перемен все убыстряется и кажется, что теперь под угрозу может быть поставлена сама глубинная природа человека.

Социальная философия является наукой в том же смысле, что и другие науки об обществе. Она отправляется, в конечном счете, от эмпирически данного мира социальных отношений; на этой основе ею строятся теории, позволяющие объяснять (предсказывать) и понимать ход социальных процессов; следствия социальных теорий сопоставляются с опытом, что позволяет совершенствовать теории. Вместе с тем социальная философия отличается существенным своеобразием и занимает особое положение среди других наук об обществе.

Социальная философия может заниматься почти любыми общими, не имеющими решения проблемами социальных и гуманитарных наук: природа общества и возможность социального прогресса; смысл человеческой истории и ее движущие силы; природа человека и его предназначение; соотношение стихийного и сознательного в истории; сущность морали и права и т. д. Материал для своего анализа социальная философия черпает из конкретных наук о культуре, стремясь, однако, к предельной общности своих рассуждений. Проверка теорий, развиваемых в рамках социальной философии, осуществляется опять же на основе соответствия их выводам социальных и гуманитарных наук. Социальная философия не вдается в эмпирические детали, ее цель – общая характеристика общества, являющаяся итогом и выводом всего того, что говорят об отдельных аспектах его жизни и истории конкретные социальные и гуманитарные дисциплины.

Политическая наука занимается политическими отношениями (государство, власть, правительство, политические партии и т. п.); экономическая наука изучает производство и распределение ресурсов; социология исследует основы участия людей в жизни общества, анализирует структуру социальных отношений в том виде, в каком она складывается в ходе социального взаимодействия. Социальная философия рассматривает политические, экономические и социальные феномены в их единстве и взаимосвязи.

Как и социальная философия, социология слагается из разнообразных, конкурирующих между собою концепций и направлений. В силу этого ни одно определение этой науки не может быть исчерпывающим. Социология не является подобием естественных наук, поскольку люди, составляющие общество, обладают способностью мыслить, ставить перед собою определенные цели и наделять смыслом окружающий их мир. Помимо причинного объяснения социального поведения, социология должна предоставлять также возможность понимания социальных явлений, основывающегося на учете тех ценностей, которыми руководствуются люди.

Теоретическая социология и социальная философия, несмотря на известное их сходство в трактовке многих общих проблем, являются разными научными дисциплинами, отличающимися друг от друга не только своими предметами, но и используемыми методами. О различии этих наук выразительно говорит уже тот факт, что социальная философия зародилась еще в древности и ее история насчитывает более двух тысяч лет. Социология же начала формироваться только в XIX в., так что ее история охватывает всего лишь два последних столетия.

Социология и социальная философия различаются, во-первых, степенью своей общности и, соответственно, характером своей связи с эмпирической реальностью. Социология, даже чисто теоретическая, ближе к опыту и всегда должна указывать пути эмпирической проверки своих теорий. Социальная философия более абстрактна, ее концепции отправляются не столько от конкретных эмпирических данных, сколько от совокупного, нерасчлененного опыта наблюдений над социальной жизнью. Большая абстрактность и, можно сказать, большая спекулятивность социальной философии обеспечивают ей более широкий кругозор. Вместе с тем эта широта кругозора таит в себе многие опасности, и как раз ею объясняется, почему социальная философия нередко вырождается в социальную утопию, как это было у Платона и К. Маркса, или в антиутопию, как у Ж.-Ж. Руссо.

Во-вторых, социология занимается по преимуществу современным обществом, в то время как социальная философия принимает во внимание более широкий исторический контекст, а если нужно, то и всю известную историю. В-третьих, социология сдержанно относится к сколько-нибудь отдаленным прогнозам социального развития. Широта кругозора социальной философии позволяет ей, продолжая в будущее основные линии современного развития, наметить ту точку их схода, которая, даже не будучи достаточно ясно видима сама, создает более широкую, чем у социологии, перспективу изображения современности и в большей мере упорядочивает социальное пространство. Погружая социальные события в широкий контекст не только прошлой, но и настоящей и будущей культуры, социальная философия очищает эти события от исторических случайностей, отделяет важное от второстепенного и, подчеркивая основные линии социального развития, придает реальной эволюции общества недостающие ей ясность и схематичность. Конструкции социальной философии – это всегда идеализации, но идеализации, сопоставление с которыми реальных событий и их цепей позволяет яснее понять суть последних.

В-четвертых, социология стремится устанавливать закономерности, касающиеся повторяющихся социальных явлений, в то время как социальная философия не претендует на установление каких-либо социальных законов. Современная социальная философия вообще исходит, как правило, из идеи, что социальная история представляет собой смену единичных и уникальных явлений, что в ней нет прямого повторения одного и того же, и поэтому в ней нет общих законов.

В-пятых, социология и социальная философия различаются типами объективности, выдвигаемыми ими в качестве своих методологических идеалов. Социология более свободна, в частности, от оценочных суждений о социальном поведении, и в этом смысле менее субъективна, чем социальная философия. Исследование общества по образцу природы невозможно уже потому, что представители и социологии, и социальной философии сами являются членами того общества, которое они изучают, и не могут подняться над традициями и стилем мышления своего общества, над своим «настоящим». Рассмотрение социальной реальности осуществимо лишь в том виде, в каком она предстает, пройдя сквозь фильтр оценочных, остающихся по преимуществу неявными, суждений. Тем не менее в социологии, стоящей ближе к эмпирическим данным и не претендующей на чересчур широкие обобщения, оценочные суждения легче, чем в социальной философии, отделить от чисто описательных суждений. Социология слагается из множества конфликтующих между собой направлений, между которыми идут постоянные споры. Вместе с тем совпадение мнений в социологии более обычно, чем в социальной философии.

Социальная философия существенным образом опирается на результаты исторического исследования общества. Однако подход ее к человеческой истории существенно отличается от подхода к последней науки истории. Историк стремится заниматься прошлым и только прошлым. Он не делает прогнозов и не заглядывает в будущее. Он рассматривает только имевший место ход событий и неодобрительно относится к мысленному эксперименту в истории, к анализу наряду с реальным также возможных вариантов хода событий. «История не имеет сослагательного наклонения» – такова одна из методологических максим истории, впрочем, постоянно нарушаемых ею. Историк смотрит в прошлое из настоящего, что существенно ограничивает перспективу его видения. Каждая книга по истории – это книга определенной эпохи и определенного, более конкретного настоящего. С изменением настоящего меняется и та перспектива видения прошлого, которую оно определяет. Хотя истории, написанной с «вневременной», или «надвременной», позиции не существует, историк стремится максимально ограничить воздействие на свои суждения о прошлом не только своего будущего, но и своего настоящего.

Социальная философия формирует представление не только о прошлом, но и о настоящем и будущем. Как и история, она исходит из настоящего, поскольку подняться над ним не дано никому. Но настоящее социальной философии существенно шире, чем настоящее историка. В частности, историк вообще избегает вербализации своих представлений о настоящем, стремясь максимально отстраниться от него. Социальная философия открыто высказывается о настоящем как периоде между прошлым и будущим. Ее представления о настоящем вырастают в первую очередь из системы социального и гуманитарного знания, далее – из целостной системы всей современной культуры.

Наука история, как говорят, ничему не учит, точнее, стремится не учить современников, усматривая в этом – и не без основания – один из залогов своей объективности. Социальная философия, соотносящая прошлое с будущим через настоящее, учит уже самим фактом установления такого соотношения.

Существуют две основные опасности, всегда подстерегающие как историческое, так и социально-философское исследование: потеря настоящего и доминирование настоящего над прошлым и будущим. Можно сказать, что потеря настоящего более опасна для исторического, чем для философского исследования. Историк сознательно избирает установку не артикулировать свое понимание того времени и той культуры, в рамках которых он говорит о прошлом. Что касается будущего, также, наряду с прошлым, определяющего смысл настоящего, то историк вообще не размышляет о нем. В этих условиях прошлое может оказаться существующим само по себе, вне всякой связи времен. С другой стороны, для социальной философии более актуальна опасность приоритета настоящего над прошлым и искажения с позиций неглубоко понятого и прочувствованного настоящего не только будущего, но и прошлого.

Современная социальная философия не имеет, как и в прошлом, никакой общепринятой парадигмы (образцовой, общепринятой теории) и представляет собой множество несовместимых друг с другом и конкурирующих между собой концепций. Они различаются делением истории на основные ее этапы, истолкованием основных линий прошлого развития и представлениями о тенденциях будущего развития. Когда заходит речь о социальной философии, всегда приходится уточнять, какая из многочисленных ее версий имеется в виду, иначе разговор рискует оказаться пустым. Но то, что социальная философия существует в форме множества разнородных, не сводимых даже в расплывчатое единство теорий и, можно думать, всегда будет существовать в такой форме, не снижает ценности социально-философского осмысления общества и его истории. Оно дает если не ключ к пониманию общества, то связку ключей, в которой могут оказаться и те, которые откроют путь к такому пониманию.

В науках о природе предсказания обычно строятся на основе научных законов и совпадают по своей структуре с объяснениями. Характерная особенность предсказываемых на основе законов явлений заключается в том, что они, как и сами законы, являются необходимыми и не может быть так, чтобы они не произошли.

Человеческая история представляет собой последовательность индивидуальных и неповторимых событий. В ней нет никаких общих законов, определяющих ее ход и предопределяющих будущее. Каким окажется будущее, во многом зависит от деятельности самого человека, от его ума и воли. Хотя в истории невозможны предсказания, опирающиеся на научные законы («законы истории»), в ней возможны предсказания, основывающиеся на знании причинных связей и устойчивых социальных тенденций, подобных современным тенденциям роста численности человечества, совершенствования техники и т. д. Будущее является открытым не только для индивидов, но и для отдельных обществ и для человечества в целом. Вместе с тем будущее в известной мере определяется каузальными связями, имеющимися между существующими социальными явлениями и уже успевшими сложиться и проявить себя тенденциями социального развития. Предсказание развития общества в будущем является сложным, во многом такое предсказание ненадежно, но, тем не менее, оно возможно.

Примеры паранаук. Типичным примером паранауки может служить парапсихология.

Парапсихология занимается изучением необычных феноменов предвидения, телепатии, левитации и др. Иными словами, всех тех нуждающихся в объяснении психических явлений, которые представляются не подпадающими под обычное физическое или психологическое объяснение. Термин «парапсихология» предложен П. Бойраком в конце XIX в.; Т. Райн ввел понятие «пси-феномена» и разделил такие феномены на два вида: когнитивные и физические (пси-гамма-феномены и пси-каппа-феномены). К первым, называемым также экстрасенсорным восприятием, относятся ясновидение, способность к предсказанию, телепатия (прямая коммуникация между двумя сознаниями, возможно разделенными большим пространством, обходящаяся без участия органов чувств); ко вторым – психокинез, т. е. духовное воздействие на материальные объекты на расстоянии.

Телепатия является частным случаем телегнозиса – такого знания о состоянии чужого сознания, которое получается, как можно предполагать, не путем восприятия телесных движений другого человека и не благодаря каким-то иным физическим воздействиям, посредством которых обычно устанавливается связь между сознаниями. Вопрос о том, можно ли иметь знание о мыслях другого человека, фактах или будущих событиях без использования обычных сенсорных каналов, остается открытым. Вера в существование такого знания распространена с древнейших времен, но она обычно обосновывалась ссылками на сверхъестественные силы. Научных – и прежде всего твердо установленных эмпирических оснований – для такой веры пока нет.

Еще проблематичнее возможность существования парапсихологических феноменов физического характера: выпадение определенной комбинации цифр при игре в кости или конкретный расклад карт при сдаче по мысленному приказу человека; перемещение предметов одним усилием воли; преодоление благодаря только такому усилию гравитации (левитация); передвижение, нередко разрушительное, предметов при полтергейсте и т. п.

Из парапсихологии иногда делались выводы о существовании параллельной, чисто духовной реальности, о возможности общения с духами и т. п. Более осторожные сторонники парапсихологии считают парапсихологическую деятельность реально существующей, но отвергают ее спиритическое обоснование. Противники парапсихологии обосновывают свои взгляды тем, что пси-феномены совершенно не вписываются в сложившиеся представления о научных данных и что все должно объясняться с помощью естественных факторов, а не путем постулирования еще одной, доступной лишь избранным реальности.

Можно думать, что некоторые положения парапсихологии со временем войдут в состав обычной психологии при условии, конечно, их радикального переосмысления. Однако большинство гипотез парапсихологии носит явно вненаучный характер. Они не имеют какого-либо эмпирического обоснования, плохо согласуются с существующими научными представлениями о полях и силах, существующих в мире, опираются на категории, не имеющие отношения к современной науке, не отвечают тем идеалам, которые ставит перед собой наука, не выдерживают научной критики и т. д.

Еще одним примером паранаучной теории может служить так называемая теория факторов. Под «экономическим детерминизмом» обычно понимается теория, согласно которой экономический базис общества детерминирует все другие стороны его жизни. Такой теории придерживался, например, К. Маркс, социальную философию которого можно определить как соединение линейно-стадиального подхода к истории с экономическим детерминизмом. По Марксу, история проходит ряд ступеней (общественно-экономических формаций), своеобразие каждой из которых определяется экономической структурой общества, совокупностью производственных отношений, в которые люди вступают в процессе производства и обмена товаров. Эти отношения соединяют людей и соответствуют определенной ступени развития их производительных сил. Переход к следующей, более высокой ступени вызывается тем, что постоянно растущим производительным силам становится тесно в рамках старых производственных отношений. Экономическая структура есть тот реальный базис, на котором воздвигается и с изменением которого меняется юридическая и политическая надстройка. Под влиянием критики Маркс попытался несколько смягчить положение об однонаправленном характере воздействия экономического базиса на идеологическую надстройку (науку, искусство, право, политику, конституции и т. п.) и учесть обратное воздействие надстройки на базис. Экономический детерминизм является основой так называемого материалистического понимания истории, которое видит конечную причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий в экономическом развитии общества, в изменениях способа производства и обмена, в вытекающем отсюда разделении общества на различные классы и в борьбе этих классов между собой.

Суть теории факторов сводится к идее, что общественное развитие определяется взаимодействием многих факторов: экономики, науки, техники, религии, морали и т. д.; в разные периоды развития общества ведущим является какой-то один из таких факторов или их группа. Например, в Средние века социальная жизнь определялась прежде всего религией и традицией. В индустриальном обществе ведущими факторами являются развитие науки и техники.

Теория факторов сложилась в конце XIX – начале ХХ в. как реакция на неудачные попытки объяснить общественное развитие решающим воздействием какого-то одного, остающегося постоянным фактора (географического, экономического, геополитического, демографического, расового и др.). Но если, например, экономический детерминизм был теорией, то теория факторов теорией вообще не является. Она представляет собой только общую, быть может, небезынтересную, рекомендацию по построению теории социального развития. Не будучи научной теорией, теория факторов не способна служить основанием ни для объяснения (предсказания) социальных явлений, ни для их понимания.

Еще одним простым примером паранауки может служить постулируемая витализмом особая, не сводимая ни к чему иному элементарная сила, благодаря которой в организме возникают явления жизни. В начале прошлого века немецкий биолог Г. Дриш попытался ввести гипотетическую жизненную силу, названную им «энтелехией», присущую только живым существам и заставляющую их вести себя так, как они себя ведут. Он полагал, что жизненная сила имеет различные виды, зависящие от стадии развития организмов: в простейших одноклеточных организмах она сравнительно проста, у человека она значительно больше, чем разум, потому что ответственна за все то, что каждая клетка делает в теле. Г. Дриш не определял, однако, чем энтелехия, например, дуба отличается от энтелехии жирафа; он просто говорил, что каждый организм имеет свою собственную энтелехию. Обычные законы биологии он истолковывал как проявления энтелехии. Существование этой таинственной жизненной силы невозможно было проверить на опыте, поскольку ничем, кроме известного и объяснимого без нее, она себя не проявляла. Она ничего не добавляла к научному объяснению, и никакие конкретные факты не могли ее коснуться. Не имеющая принципиальной возможности фальсификации, гипотеза энтелехии была отброшена как бесполезная.

И наконец, в качестве последнего примера паранауки можно привести механицизм – концепцию, широко распространенную в прошлом, но отброшенную сейчас. Согласно механицизму, все явления полностью объяснимы на основе механических принципов. Под механицизмом понималась также идея, что каждое явление представляет собой результат существования материи, находящейся в движении. И может быть объяснено, исходя из законов этого движения, или доктрины, что природа, подобно машине, является таким целым, функционирование которого автоматически обеспечивается его частями. В космологии механицизм впервые был провозглашен Левкиппом и Демокритом, заявлявшими, что природа объяснима с помощью атомов, находящихся в движении, и пустоты. Механицизм поддерживался Г. Галилеем и другими учеными XVII в. Согласно Р. Декарту, сущностью материи является протяженность, и все физические явления объяснимы через законы механики. Механицизм в биологии представляет собой утверждение, что любые организмы могут быть полностью объяснены на основе механических принципов. Противоположностью механицизма здесь служит витализм, также являющийся паранучной концепцией.