Текст книги "Образ зверя"

* * *

Лиза, стараясь не смотреть на Урса, запахнула халат и пошла открывать. Урс остался на диване и наблюдал за ней со спины, поэтому не заметил удивление на ее лице, когда она посмотрела в глазок. По вдруг осунувшимся плечам и неуверенному движению он понял: что-то не так. Ее рука легла на дверную ручку и замерла там на несколько секунд, как будто Лиза еще не решилась, открывать или нет. Потом она чуть заметно кивнула и широко распахнула дверь.

В квартиру вошли четыре высоких мужчины угрожающего вида – все в серых плащах и черных очках. В складках пальто угадывалось тяжелое содержимое – оружие. Последним в квартиру ступил невысокий лысеющий мужчина средних лет с крысиной ухмылкой на губах. В руках он сжимал старомодный котелок и нервно мял его.

– Кто вы такие? – прошептала Лиза, и это прозвучало неубедительно и театрально.

– Ковригин Дмитрий Алексеевич, – представился человек с крысиной ухмылкой. – Префект Северо-Восточного округа. Рад знакомству!

Лиза коротко кивнула; Урс молча откинулся в кресле, сложив руки за головой.

– Лизавета Петровна, не приготовите ли нам чаю? Нам нужно кое-что обсудить с Русланом Владимировичем.

Урс, усмехнувшись, сказал:

– Меня зовут Урс.

– Как вам угодно, дорогой, как угодно, – префект сам закрыл за собой дверь, осмотрелся, повесил шляпу на крючок возле двери. – Лизавета Петровна, вы не возражаете, если я не буду снимать ботинки. Мы ненадолго.

Лиза пожала плечами и скрылась на кухне.

Ковригин прошел внутрь, оглянулся на громил, застывших у двери, открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал, повертелся еще немного, не находя себе места, а потом неловко уселся в кресло напротив Урса.

Сидели молча, пока не появилась Лиза с двумя чашками чая.

– Ох, Лизавета Петровна, вы просто чудо. Спасибо огромное, а то я подмерз немного, пока шел сюда. Ребят, может, вам тоже чаю?

Громилы пробурчали что-то неразборчивое, Ковригин кивнул, приняв решение не повторять приглашение. Он откинулся в кресле, держа кружку обеими руками.

– А это что у вас за красота такая? – префект указал глазами на розу, радуясь, что нашел тему для разговора.

– Подарок, – сухо ответила Лиза.

– Дорогой, наверное.

Лиза промолчала. Она сидела рядом с Урсом и разглядывала ногти.

Ковригин снова обернулся на громил в поисках поддержки, но с таким же успехом он мог обращаться к каменным статуям. Он вздохнул, сложил руки на груди и начал:

– Руслан Владимирович, Урс, я пришел сюда, чтобы обсудить с вами один очень деликатный вопрос. Он, как вы можете догадаться, касается вашей профессии.

Урс бесстрастно сверлил взглядом незваного гостя.

– Насколько, я надеюсь, вам известно, я не так давно вступил в должность префекта Северо-Восточного округа. Решение это было санкционировано нашим Всевышним Господином, и нет слов, чтобы выразить мою благодарность за оказанное мне высочайшее доверие. – Префект отхлебнул из чашки. – Сейчас я начинаю вникать в дела. Должен признать, даже самое поверхностное знакомство с моими обязанностями привело меня к выводу, что сфера развлечений занимает наиважнейшее место в округе. Документооборот в ней, правда, непрозрачен, но не в этом суть. Хлеб и зрелища традиционно приносят большие деньги, а всем нам нужно кормить наши семьи. Вы понимаете, о чем я?

Урс ничего не ответил.

– Почему не пьете? – Ковригин указал на кружку, дымившуюся на столике напротив Урса, рядом с розой.

– Не хочу, – сказал Урс.

– Зря! Отличный чай, – Ковригин громко хлебнул. – Так, о чем это я? Да, о деньгах. Я, знаете ли, человек страстный и азартный, хотя по мне, возможно, с первого взгляда так не скажешь. Я увлекаюсь спортом…

– Незаметно, – перебил Урс.

Ковригин сделал недовольную гримасу, но продолжил, пропуская колкость:

– …и являюсь вашим большим поклонником. Я бы даже автограф взял, но так спешил, что позабыл бумажку.

– Могу принести, – вставила Лиза.

Ковригин отмахнулся и продолжил:

– До меня дошли противоречивые слухи, что вы хотите завершить карьеру. Позвольте спросить, это правда?

Урс медленно кивнул.

Ковригин оживился:

– Вы отдаете себе отчет, какие потери понесет из-за вас развлекательная сфера? Люди со всего Сердца приходят посмотреть на ваши бои. Вы – легенда.

Урс безразлично пожал плечами.

– Но, принимая во внимание ваше желание, я готов пойти вам навстречу и разрешить прекратить спортивную карьеру.

Урс хохотнул:

– Разрешишь? Мне? Много на себя берешь.

– При всем уважении, – сказал префект с дрожью в голосе, ухмылка погасла, – мы с вами на ты не переходили.

– Разрешаю, – сказал Урс.

– Вы начинаете говорить дерзости, хотя я даже не озвучил свои условия.

– Условия? – переспросил Урс.

– Я хочу, чтобы вы проиграли следующий бой, – Ковригин снова отхлебнул из чашки, надеясь найти в ней смелость. – Я поставлю против вас, выиграю большую сумму денег, и моя семья сможет пережить зиму. Я куплю жене шубку, а трем детишкам – по теплой курточке. Если вы примете мое условие, я не буду доставлять вам неудобства. Вы спокойно закончите карьеру и будете заниматься, чем захотите.

– У меня сразу несколько вопросов, – с нарочитым оживлением сказал Урс. – Не знаю, с чего начать. Может быть, с того, что бои, в которых я участвую, обычно заканчиваются смертью одного из участников?

– Я гарантирую, что вас помилуют, – сказал префект. – Мы посадим в зале наших крикунов, организуем охрану. Вы не пострадаете, даю слово.

– Слишком многих в таком случае придется посвятить в это дело. Кому-то тоже захочется поставить против, а это снизит выигрыш.

– Я умею работать с людьми. Мои люди сделают то, что от них требуется без ущерба для моего кармана.

– Я не буду спрашивать, угрожаешь ты мне или нет, потому что ясно: угрожаешь. Прошу еще раз озвучить условия, я не уверен, что все понял правильно.

– Вы проигрываете следующий бой и уходите с ринга. Это все. Мы расстаемся друзьями и никто вам не мешает.

– Или?

– Или у вас начнутся проблемы. И не только у вас, но и у Лизаветы Петровны.

– Ясно. А почему просто не убить меня и не присвоить мое состояние? Всем известно, что я очень богат. И не нужно будет ломать комедию.

– Дело в том, – Ковригин сделал долгий глоток, – что вы пользуетесь большим уважением наверху. У меня могут возникнуть проблемы, если с вами что-нибудь случиться. Такой ответственности перед Лизаветой Петровной у меня нет.

Урс нахмурился, Лиза нервно оправила халат.

– Поймите меня правильно, – Ковригин поставил чашку на стол и поднял руки вверх. – Я не хочу никому зла. Я только хочу совместить приятное с полезным. Ну и немного подзаработать. Урс, вы ведь и так собираетесь завязать со всем этим. Проигрыш, единственный за всю карьеру, – отличный способ уйти, громко хлопнув дверью. Кто-то подумает, что вы поддались специально, кто-то разочаруется в вас. Вы перестанете быть легендой, ваша репутация рухнет, и выход на ринг вам будет заказан. Вы не сможете вернуться, а если вернетесь, все придется начинать сначала. Вы больше не будете Урсом Непобедимым, Несокрушимым, Смертью или как там вас называют. Может, я немного сгущаю краски, но то, что я хочу выразить – предельно ясно. В конце концов, я пытаюсь оказать вам услугу.

– И взять за это комиссионные.

– Разве это не справедливо?

– Что будет, если я откажусь?

Префект быстрым движением вынул из внутреннего кармана пальто пистолет и навел его на Лизу. Лиза испуганно посмотрела на Урса, глаза молили о защите и поддержке. Щелкнул предохранитель.

– Кто тебя послал? – спокойно спросил Урс.

– Это моя личная инициатива.

– Откуда ты узнал, что я собираюсь завязать?

Вместо ответа Ковригин указал дулом в потолок.

Урс раздумывал над вариантами. Собственно, варианта было всего два. Попытаться решить проблему цивилизованно, как человек, договориться, предложить деньги. Или дать волю своей звериной натуре. Поразмыслив, Урс понял, что не видит причин, почему он должен отказывать себе в удовольствии.

– На пол! – скомандовал он Лизе. – Настало время волшебства.

Наклонился вперед, схватил кружку с еще горячим чаем и выплеснул содержимое в лицо префекту. Ковригин истошно завопил и пустил три пули наугад. Урс вскочил с дивана, увернувшись от прожужжавшей мимо смерти, поднял со стола пуленепробиваемый сосуд с розой и ударом ноги повалил стол на Ковригина. Пистолет вылетел из руки префекта и исчез где-то под диваном. Числа благоволили к Урсу. Пятеро мужчин не могли причинить ему вред. Охранники пришли в движение, отлепились от стены, достали пистолеты и взяли Урса на мушку. Загрохотали выстрелы. Урс как будто знал, где окажутся пули. Он двигался с удивительным для его комплекции проворством. Произошло невероятное: одна из пуль, ударившись о сосуд с розой, срикошетила и ранила охранника. Урс захохотал; нападавшие нечленораздельно закричали от ярости и ужаса. Урс смел их, раздавил, как поезд. Симфония костей, сыгранная на четырех телах, заполнила помещение. Урс не был убийцей и не убивал просто так, но сегодня он почему-то чувствовал необходимость. Может быть, разговор с Лизой выбил его из колеи. Может, наоборот, он нашел себя. Охранникам нечего было противопоставить ему, как напуганным детишкам нечего противопоставить разъяренному медведю. Не прошло и двух минут, как все было кончено.

Ковригин успел выкатиться из-под стола. Он прижимал руки к обожженным щекам и вопил, щурясь на Урса. Ему вторила Лиза. Вот оно, человеческое, – философски заметил Урс, – мгновение страха, боли и ужаса, и цивилизация испаряется, как дым.

Урс взял Ковригина за шиворот и потащил к окну.

– Что ты делаешь? Отпусти! Я убью тебя! Тебя и твою шлюху! – поначалу скулил префект, а потом: – У меня дети! Трое! Прошу!

Урс поднял извивающееся тело над собой и бросил в окно. Осколки брызнули во все стороны, и префект эффектно исчез не только из жизней Урса и Лизы, но и из своей собственной.

– Зачем ты это сделал? – закричала Лиза. – Мне же будет холодно!

– Поставишь новое.

И, махнув ей рукой на прощание, пошел к выходу. У двери ненадолго задержался, снял с крючка котелок. Повертел в руках, надел и ушел.

Андрей хмуро смотрел на русоволосого. В единственном глазу старика недоверие мешалось со страхом. Марк вышел из-за спины деда, чтобы попытаться прикрыть его собой, если дойдет до драки, и достал лук из-за спины. Девушка за спиной русоволосого выглядела измученной и встревоженной. Все застыли в ожидании, казалось, только человек с серпом чувствовал себя непринужденно.

– Что тебе нужно?

Русоволосый сделал вид, что не расслышал: прищурил левый глаз и наклонил голову набок.

– Что тебе нужно? – повторил дед. – Зачем ты здесь?

Незнакомец поперхнулся, булькнул, затрясся всем телом и выплюнул кусок яблока.

– Ну и произношение у тебя! – сказал он сквозь всхлипы; оказывается, так он смеялся. – А малыша такое же? Я уже отвык.

Марк посмотрел на деда, тот покачал головой. Незнакомец говорил на одном языке с ними, но произносил слова как-то иначе, проглатывая согласные и растягивая гласные. Марку это не показалось смешным, только странным.

– Да, и что в этом такого? – не удержался мальчик. Чужой смех вызывал раздражение. За последнее время произошло столько всего: нападение на деревню, борьба с захватчиками, странный поход по этой проклятой земле и потеря сопровождавших их односельчан, – все это действовало на нервы. Марк чувствовал, что в голосе звучат истерические нотки, и боялся сорваться.

– Ничего, в самом деле, – отсмеявшись, сказал незнакомец. – Привет, Марк! Ты ведь Марк, да?

Мальчик, нахмурившись, кивнул.

– Очень приятно. А меня зовут Иса. Эта очаровательная дама – Ася, – девушка у него за спиной неуверенно помахала рукой.

– А, компас! – Иса указал на черную коробку в руке Андрея и нахмурил брови. – Дай-ка сюда.

Андрей неохотно вытянул руку с ящиком.

– Только из моих рук.

Иса кивнул, склонился над ящиком и быстро куда-то нажал. Из левой стенки выдвинулся непонятный круглый приборчик с двумя стрелками, синей и красной. – Вот, красная стрелка указывает на север. По этому прибору можно понять, куда идти. Расскажите, как он к вам попал.

Марк и Андрей переглянулись.

– Люди в черном, – сказал Андрей. – Они напали на наш поселок. У них с собой были деньги, автоматы и этот ящик.

– Кто-нибудь пострадал? – спросил Иса.

– Да, нескольких человек убили. И с нами было еще трое. Они потерялись.

– Сочувствую.

Дед мрачно кивнул.

– Ты знаешь, кто они такие?

Иса отбросил яблоко и нервно посмотрел по сторонам. Яблоко потонуло в многоцветье за очерченным устройством кругом. Пожевав губы, Иса сказал:

– Это очень опасные люди, и они обычно не ходят в одиночку. Сколько их было?

– Десять.

Иса щелкнул языком, выражая неудовольствие.

– Значит, где-то рядом могут быть еще. – Он подбросил серп и ловко поймал его. – Я должен сходить, осмотреться.

– Ты сказал, что это опасные люди, – заметил Андрей.

– А я – еще опаснее, – сказал Иса, приложив серп к лицу и поглядев на старика сквозь железный полукруг.

Марк и Андрей обменялись напряженными взглядами.

– Этот компас, ПВС-17, – сказал Иса, – старой модели. Сейчас на Полосе неспокойно, он может не выдержать и сломаться. Вам нужно как можно скорее пересечь Полосу. Идти недалеко – в ту сторону. Запомните, стрелка всегда указывает на север, а вам надо – на восток, вон туда. Про себя считайте до ста. И так тридцать раз. С направления постарайтесь не сбиваться. Строго в ту сторону. Иначе заблудитесь, и я вас не найду.

– Мы пойдем, а там ловушка, – сказал Андрей. – Я не могу рисковать внуком.

– Пожалуйста, поверьте ему, – сказала Ася. – Он спас мне жизнь. Мне и моему ребенку.

– Что-то я не вижу здесь ребенка, – сказал Марк.

Иса легко, почти нежно щелкнул мальчика по носу и подмигнул.

– Потому что для кое-каких вещей ты еще совсем маленький.

Жест был оскорбительный, но тон – дружелюбный, и Марк обескуражено застыл.

– Послушайте, – сказал Иса, – пока мы торчим здесь, враги все ближе. Идите, куда я вам указал, я осмотрюсь и догоню вас. Вдруг мне повезет, и я найду ваших пропавших товарищей.

Андрей пребывал в смешанных чувствах. Лицо на секунду прояснилось, но потом опять сделалось настороженным. Наконец он принял решение:

– Хорошо, мы пойдем. Только я не могу в толк взять: ты не сгинешь там? Или у тебя есть какой-то другой ящик?

– Нет, мне ничего не нужно. Скоро увидимся! Не забудьте: тридцать раз по сто. Если вы не умеете считать, Ася вам поможет.

Сказал и исчез.

Ася изумленно уставилась на Андрея и Марка, те – на нее.

Идти было тяжело. Асю сопровождали два странных человека, одетые так, будто они сошли со страниц учебника истории. Интересно, она кажется им такой же нелепой? И что они думают о ее руке?

Дед шагал впереди, нес компас, смотрел строго перед собой и явно хмурился. Ася оглядывалась на мальчика и то и дело ловила на себе его заинтересованный взгляд. Мальчик беззвучно шевелил губами, считал шаги.

Пейзаж вокруг изменился. Вместо пугающего разноцветного вихря по обе стороны от них возникли заброшенные малоэтажные дома, глядящие на них черными провалами окон. Картина мрачная и безрадостная: некоторые здания рассыпались каменной крошкой, другие выглядели ветхими, покрытыми трещинами и, казалось, готовы были рухнуть в любой момент. Под ногами лежала широкая асфальтовая полоса, растрескавшаяся, взбугрившаяся, заросшая высокой травой. Дорогу то и дело загораживали ржавые металлические обломки, по-видимому, древние транспортные средства. Ася плохо понимала природу Полосы и, в отличие от Димы, совсем ею не интересовалась. Теперь, вдруг оказавшись здесь, Ася очень жалела, что пропускала мимо ушей Димино жужжание о квантовой физике, аномалиях, Перемене, порталах и прочем. Сейчас, с болью подумала Ася, все время, что она провела с Димой, кажется недостаточным.

Первым голос подал, как ни странно, старик:

– Ася? – позвал он ее.

– Да?

– Это правда, что ты ждешь ребенка?

– Да.

– Какой месяц?

– Третий.

– Ну, треть пути ты уже одолела. Надеюсь, мы тоже. Ты считаешь там, Марк?

– Угу.

– Сколько?

– Пятьсот сорок три, – отчитался Марк напряженным голосом. – Пятьсот сорок четыре.

– Хорошо, молодец! – Старик снова повернулся к Асе. – Что он за человек? Иса?

– Думаю, он правильно сказал сам о себе. Он очень опасный человек.

– Ты давно его знаешь?

– Нет, всего несколько часов. Хотя я, если честно, потеряла счет времени.

– Мы тоже, – сказал старик. – Я ему не доверяю.

– И я, на самом деле. Только выбора нет. Но он и правда меня спас.

– А нам доверяешь?

– Вы не кажитесь злыми.

– Так и есть.

– Только немного старомодными.

– Я понимаю, о чем ты. Это наш сознательный выбор. Мы помним, что было до Перемены. И чтобы подобное не повторилось, решили вернуться к истокам.

– Может быть, это правильно.

– Расскажи, как вы встретились. Ты и Иса.

– Это долгая история.

– У нас много времени. Сколько еще, Марк?

– Пятьсот восемьдесят один. Еще две тысячи с лишним!

– Вот, как раз успеем.

Не успели.

К хмурому серому небу полетел долгий, протяжный вой.

С годами Петр все больше погружался в себя. Мозг превратился в испорченный патефон, который раз за разом прокручивал отдельные воспоминания. Почему-то молодость связалась в голове с одним-единственным образом – козьим сыром. Об этом козьем сыре Петр думал одновременно и с теплотой, и с горечью. С теплотой – потому что хорошо было быть молодым, беспечным, жить и не подозревать, каким разочарованием обернется жизнь. С горечью – потому что козий сыр оказался отвратительным куском дерьма, и последние тридцать лет были немногим лучше. Наверное, даже хуже: сыр хотя бы можно было выкинуть.

Другое воспоминание навязчиво вертелось в голове, забытое, практические стертое, и с годами, дразня своей неполнотой, раз за разом ускользая, приобрело какой-то важный, сокровенный смысл.

Петр пытался понять, почему Иса выбрал его. Сначала он думал, что все произошло случайно. Он не сомневался, что Иса безумен и не вполне отвечает за свои действия. Возможно, он вынашивает какой-то сумасшедший план, идет к некой туманной цели, но совершает поступки по наитию, а потом уже как-то разбирается с последствиями. Петр не мог и не хотел верить, что Иса – кто-то вроде библейского спасителя. Все его трюки – какие-то хитроумные уловки, которые, вероятно, можно как-то объяснить, точно так же, как и его неподверженность старению.

Однако в минуты отчаяния Петр приходил к выводу: не важно, имеет Иса отношение к Богу или нет – для их маленького поселения он стал Богом.

Петр рылся в своей памяти и то ли убедил себя, то ли вспомнил – когда-то давным-давно, еще ребенком, он уже встречался с Исой. Фантазия то и дело дорисовывала детали, но было несколько зацепок, которые, как надеялся Петр, однажды помогут восстановить полную картину.

Всего три факта, три метки из забытого эпизода казались достоверными: ветка, дрожащая на ветру, влага на лице, как от дождя, и чье-то присутствие. Размышляя над этим, Петр начинал придумывать истории, подставлять значения в уравнение с бесконечным числом переменных, но все время осекал себя.

Когда-то в детстве он с кем-то встретился. Так? Даже это не было фактом. Если встреча состоялась, что они сказали друг другу? Что неизвестный сделал с ним? Шел ли при этом дождь? Или все – мираж, осколок забытого сна?

Изуродованное тело девушки, которое Петр спрятал по приказу Исы, многое говорило о характере тирана. И потому Петр полагал, что в детстве с ним могло произойти событие, которое его сознание попыталось подавить. Представить это было легко, но стояло ли за этим что-то реальное?

Иногда Петру казалось, что он подбирался вплотную к этой запертой двери. Он вспоминал и вспоминал – до головной боли, так и не находя ответ. Мучительные поиски заканчивалось одинаково: плотину сосредоточенности смывал бурный поток воображения. В итоге в голове Петра образовалась целая библиотека ложных воспоминаний о первой встрече с Исой. Иса представал в них тысячеликим: в одних грезах он делал ужасные вещи, в других – спасал маленького Петра. Были версии, в которых он издалека следил за ним. В других фантазиях оказывалось, что Иса – его отец. Это только углубляло страх и извращенную привязанность к мучителю.

Тридцать лет Петр блуждал в коридорах рассудка, и никакой прогресс в этом деле не намечался. Но однажды, холодной осенней ночью, выйдя за порог по малой нужде, Петр оступился. Мокрые после дождя ступени предательски выскользнули из-под ног, старое тело не сумело сгруппироваться, и Петр растянулся на земле, сильно ударившись о землю головой. От неожиданности он закусил губу, и рот заполнила металлическая кислота.

Но в мозгу как будто что-то щелкнуло, и Петр обнаружил новую деталь старой мозаики.