Текст книги "Ценитель чайных церемоний"

Протопав метров триста, озадаченно чешу в затылке. Что-то уж больно машина странная тут была… какая-то она узкая, да и колея странно выглядит… Обычные шины – они точно шире будут.

Мотоцикл?

А дуба мотоциклист не даст?

Но катались же в своё время гаишники на «Днепрах» или «Уралах»? И ничего, не мерзли… это ведь от одёжки зависит. А по лесу, пожалуй, что и лучше будет…

Топать таким макаром пришлось почти полчаса, след причудливо вилял по лесу, огибая холмы и овражки.

Дым!

Дымом пахнет!

Жильё!

И через сотню метров я оказался на развилке. Следы уходили влево и терялись. Дымом же тянуло справа… Куда идти?

За мотоциклистом топать бессмысленно, чего я хочу от него узнать? Ещё и по башке вдругорядь схлопочу… на этот раз так может уже не повезти!

А дым – это печь.

Печь – это жильё.

Тепло и люди – то, что мне сейчас и требуется!

Дом появился метров через двести.

Над основательным таким забором – повыше человеческого роста – еле-еле приподнималась крыша, из которой торчала печная труба с курившимся над ней дымком. Никаких там тебе фонарей не имелось, да и проводов, что вели бы к дому, я тоже не приметил.

А вот собаки – были.

И зашлись лаем, словно намекая на то, что я тут – гость нежелательный.

Не спорю, но вот замерзать в лесу мне как-то вообще не хотелось!

Стучу в калитку – она тут подстать забору – из плотных толстых досок. Сбиты они плотно – ни щёлки, ни дырочки.

– Эй, кто живой есть?

Зашлись в лае собаки.

Снова стучу.

– Кто тама?

– Человек божий, обшит кожей! – пробую я шутить.

Неудачно…

– И чего тебе надобно, божий человек? – нелюбезно вопрошают из-за калитки.

– В лесу заплутал. А к ночи дело – помёрзну же нафиг!

– Идти будешь – не замерзнешь.

– Да, куда ж тут идти?

– А на дороге же стоишь… Вот, по ней, родимой, и топай. К утру на тракт выйдешь.

– Ежели раньше от холода не окочурюсь.

– Досель не окочурился же?

– Раз на раз не получается…

Странный какой-то разговор выходит. Тут, что – сектанты какие-то живут? Света нет, забор – не хуже, чем в какой-нибудь тюрьме. Разговаривают через запертую дверь…

А меж тем – холодно!

– Ладно, дядя, черт с тобой! Сиди тут… А я до тракта! Авось, там, заодно, и полицию встречу!

– Ну и гуляй себе…

– Ага. Заодно, подскажу им – пущай поглядят – какие у тебя поблизости мертвяки в лесу валяются!

Лязг засова. Или чего у них там присобачено…

В приоткрытой калитке нарисовался невысокий такой мужичок в непонятной хламиде. Типа – плащ это у него такой… не знаю даже, как это назвать?

– Какой-такой мертвяк?

– Обычный, – пожимаю я плечами. – Две руки, две ноги… и голова!

– Заходь! – шагает он в сторону. – Туда иди…

Давно бы так!

Протискиваюсь мимо него в калитку, сворачиваю в нужную сторон…

Бзынь!

И искры из глаз… согрелся, блин!

– Какого хрена… – пробую приподняться. Получается плохо, руки подворачиваются, и я снова падаю мордой вниз во что-то колючее.

Темно, как… словом, не видно ни хрена.

– Are you awake?[4]4
  Вы очнулись? (англ.)


[Закрыть]

Это ещё что…

– Well… sort of…[5]5
  Ну… вроде бы… (англ.)


[Закрыть] – совершенно на автомате отвечаю я.

Кому, блин, я отвечаю? Кто тут такой языкастый?!

– How are you feeling?[6]6
  Как вы себя чувствуете? (англ.)


[Закрыть]

– Да, хрен его тут вообще поймёт… А вы-то сами-то кто? – уже по-русски спрашиваю я неведомого говоруна.

И он – совершенно неожиданно – отвечает на том же языке!

– О! Простите, сэр, я как-то не сразу понял, что здесь надо говорить по-русски. Позвольте представиться – лейтенант Пьер Махони!

– Старший лейтенант Петр Демин, – машинально представляюсь и я. Подействовало на меня упоминание воинского звания собеседника…

Из темноты появилось смутная фигура, присела рядом…

– Вас ударили по голове, – сообщил мне собеседник.

Да я уже и сам это понял – рука нащупала основательную такую шишку на затылке.

– И кто же это тут такой разлюбезный?

– Not understood?[7]7
  Не понял? (англ.)


[Закрыть] А-а! Простите… я всё не так хорошо говорю… Это Кондрат!

– Что за Кондрат такой? – пробую сесть – в голове пока шумит, да и воспринимаю я происходящее как сквозь подушку.

Собеседник терпеливо поясняет.

Словом, мне не повезло – в очередной раз!

Упомянутым именем тут кличут главаря местной бандоты. Здесь, в этом стоящем на отшибе, доме, и квартирует оная команда.

Тела в лесу, скорее всего, дело рук именно этой шайки-лейки. Мой сосед по сараю тоже оказался их жертвой – сидит тут уже почти неделю. Его дорожную карету (охренеть!) остановили на дороге и ограбили. Предварительно отогнав в лес, высадили пассажиров и выпотрошили их вещи. Пытавшихся оказать сопротивление возниц – прикончили без всякой жалости. Не повезло и одному из купцов – того грохнули тотчас же. Попросту зарубили топором.

– С нами ехала молодая мисс… С ней вообще поступили очень бесчеловечно – уволокли в карету и изнасиловали. А потом… – собеседник вздыхает. – Потом и её…

К чести Пьера, он, сложа руки, не сидел. Попробовал вмешаться – и закономерно огрёб по башке. И поэтому он не знает, что стало со всеми остальными пассажирами. Наверное, им тоже не повезло… А вот Махони – уцелел! Не убили только потому, что главарь разбойников сообразил – это же иностранец! Можно потребовать денег за его освобождение!

И вот тут меня, что называется – торкнуло!

Как я понял из объяснений соседушки, на дворе какое-то дремучее… если и не средневековье, то не слишком от него далеко отстоящее время. Оставим пока за кадром очевидный бред – и попробуем (за неимением лучшего варианта) принять это на веру.

Пока!

Раз нет покудова иного объяснения происходящему.

И в самом деле – непривычная одежда покойников в лесу, манера общения неведомого закалиточного обитателя… всё это выглядит странно! Опять же – отсутствие электричества, следов от шин на дороге…

Но!

Требование выкупа?

Что-то это не очень напоминает манеры наших доморощенных разбойничков… те, насколько я в курсе дела, всё же попроще были. И такие вот новомодные выкрутасы не устраивали.

Топором по башке – верю сразу!

И ножик под ребро – прекрасно в эту картину вписывается.

Но, выкуп за пленника?

Хм… что-то я подобного не припоминаю! Ладно, был бы он ещё какой-нибудь важной персоной…

– Что? – прерываю его повествование. – Простите, не разобрал ваших слов…

– Я схитрил! Сказал, что посланник Североамериканских Штатов в Санкт-Петербурге – мой родственник. Что он богат и влиятелен.

– А на самом деле?

– Конечно же, нет! Да его там сейчас и не имеется – отъехал по делам. А вот замещает его – действительно, чиновник с фамилией Махони. Но он не посланник… и совсем мне не родственник…

Пьер, несмотря на серьёзное воинское звание, явно относился к числу абсолютно безбашенных персонажей. Да, в армии он служил – в кавалерийском полку. И даже в паре сражений участвовал – вполне серьёзных, если верить его словам. Но война закончилась, а мятущаяся натура лейтенанта требовала действий! Вспомнив, что где-то в России у него оставались дальние родственники (откуда, кстати, и знание языка…), он навострил лыжи в эту сторону.

– У вас ведь постоянно воюют! И опытный офицер вполне может…

Может.

Если доживёт…

А вот тут его ожидал конкретный такой облом!

– Они вас не отпустят живым. Даже, когда получат выкуп. Не обольщайтесь!

– Посланник не станет ничего платить бандитам.

– И что тогда?

– Если бы добраться до моего багажа…

– Что у вас там? Пуд золота?

– Виолончель.

Так, похоже, крыша тут поехала конкретно!

– Собираетесь дать им концерт?

– Нет, – смеётся лейтенант. – Что-нибудь придумаю… главное – открыть футляр! Там есть такие выступы…чтобы инструмент не ударялся о стенки в пути. Это мираж! Обман! Под бархатом два револьвера – мои армейские!

– Ничего себе! Держали бы при себе – и не попали бы сюда!

– Мне сказали, что в России строгие законы о ношении такого оружия…

Разве?

Мне вот, как-то совсем иное приходилось читать…

Но – толку-то нам с того? Где футляр – и где мы?

– Боюсь, вашу виолончель уже…

– Нет! Я сказал – я курьер, везу инструмент для того, чтобы его подарили кому-то важному! Он дорогой! Много стоит!

Всё же он крайне непривычно говорит по-русски. Как-то иначе строит слова, фразы у него рваные… сразу чувствуешь иностранца, который просто когда-то учил русский язык.

Однако ж, потихоньку светает… жрать охота!

Увы, на мой вопрос по этому поводу последовал весьма неутешительный ответ.

– Если хотите пить – в углу есть бочка. Вода в ней пока не замерзает, пить можно. А вот кормить тут не принято. Во всяком случае, я здесь сижу уже два дня, и никто ничего не приносил.

Правда, как выяснилось, в туалет всё же выпускают.

Ну… как в туалет… попросту выводят за амбар – и делай своё дело. Отдельного помещения для этого не предусматривается. Во всяком случае, Махони туда не водили, что по-первости, его очень смущало – не привык…

Хреново.

Мои перспективы в таком случае и вовсе мизерны. Ладно, его хоть за возможный выкуп держат, а я кто таков? Одежка – явно с чужого плеча и весьма невзрачная, Денег нет – от слова вообще. И взять их негде – даже теоретически. Никакие мои знания и возможные услуги (это разбойникам-то?) тут и нахрен никому не впёрлись.

Вывод?

Да, кончат меня вскорости…

Надо срочно делать ноги!

Молодецким ударом вынести дверь, и длинной очередью с плеча положить всех…

Ага.

Во-первых – дверь.

Никаким-таким ударом – пусть и трижды молодецким, её не вынесешь. Сработано на совесть, доски, чуть не в палец толщиной и гвозди соответствующие.

Во-вторых – очередь из чего давать будем? Не то что, автомата – оглобли завалящей поблизости не имеется.

И есть у меня серьёзные основания думать, что в данном виде «спорта» (махание оглоблей) мне тут любой местный житель даст сто очков форы. Аналогично – и со всякими там дубинами и вовсе уж экзотическим оружием под названием «ослоп». Что это такое, я представлял весьма смутно, но никаких перспектив в этом случае у меня наверняка тоже не имелось.

Был бы хоть нож… но нет и его.

Читая всякие приключенческие книги и просматривая боевики, я не раз удивлялся тому, что попавшие в похожее положение герои молча дожидались удобного момента – оставаясь при этом спокойными и полными сил. Ну да… небось, их там втихомолку подкармливали, да и холода такого не имелось на дворе.

В сарае – теплее, но не настолько, чтобы жить с комфортом. Зубы, во всяком случае, постукивают. Пока спасает всяческое тряпьё, что внутри валяется, но надолго ли его хватит?

Ладно, будем искать возможность отсель слинять. Желательно – до того, как местные обитатели решат проверить моё состояние.

Подкоп…

Заманчиво – но отпадает сразу. Земля мерзлая, её и лопатой-то не враз прокопаешь. Да и уйдёт на это много времени. А где гарантия, что я вылезу не прямо перед изумлённым взором какого-нибудь лесного обитателя? Тут-то меня обрадовано и поприветствуют… дубиной по глупой башке.

Чердак.

Теплее!

Крыша тут явно не железом покрыта! В щелях между досками пробивается тусклый свет.

Но как проломать доски потолка? До них ещё и достать как-то надобно!

Впрочем, эта проблема решилась относительно просто – я забрался на ту самую бочку с водой.

Доски оказались приколочены весьма хреново (что немало меня удивило!), и уже через пару минут я ползал по неудобному чердаку. Он тут был завален всевозможным барахлом, какими-то рассохшимися бочками… всяким там поломанным хозинвентарём непонятного назначения и прочей рухлядью.

Покрыта крыша была соломой, так что вылезти наружу проблемой не являлось – от слова совсем. В конце концов – там ещё и дверца в стене имелась. Надо полагать, именно через неё и забрасывали сюда всевозможный мусор. А там, вполне возможно, что и лесенка какая-нибудь отыщется…

– Пьер! – свешиваю я голову вниз. – Есть шанс вылезти наружу!

– Вы предлагаете убежать?

– У вас есть иные предложения?

– А кто отвезёт нас в город?

Блин, ты б ещё такси до двери отеля попросил!

Только рот приоткрыл, чтобы всё ему высказать, как во дворе вдруг поднялась какая-то суматоха. Забегали лесные сидельцы, кто-то проорал требовательно со стороны дома… откладывается побег…

Пробираюсь к тому краю крыши, что в сторону ворот обращён. Попробую посмотреть…

А выбитую потолочную доску предусмотрительно присобачиваю на место.

– Пьер!

– Да?

– Если сюда войдут, то вы не знаете где я, понятно?

– Но… что же я им скажу?

– Так и скажите – мол, проснулся, а тут никого нет. Вот и всё!

– Хорошо… – недоумевает мой собеседник.

В какой-то книге я в своё время прочитал, что очевидные для современного человека решения, в давние времена и вовсе никому могли в голову не прийти. Иначе тогда на мир народ глядел…

Вот, взять этот самый сарай, например.

Ведь, явно же не мы первые, кого в него запирают? Судя по тому тряпью, что внизу навалено – это именно так и обстоит.

И что же, никто до меня не додумался влезть на бочку и доску в потолке вышибить? А ведь очень похоже, что и нет…

Блин, я что же, реально в неведомые времена куда-то ухнул?

А внизу, во дворе, суматоха понемногу улеглась. Подобрав с пола какую-то деревяшку, проковыриваю в слежавшемся сене небольшую дырку.

Смотрим…

Видимость, что и говорить, хреновая… но можно разобрать, что во дворе резко стало меньше народа – кряжистый мужик, одетый по местным меркам достаточно неплохо, властными жестами загнал в дом всех, кто только что создавал тут суматоху. И прогуливается вместе с каким-то типом. Неплохо, кстати, одетым – шуба и меховая шапка – такое и в наше-то время не на каждом франте встретишь!

О чём-то они там говорят…

А если?!

Нет, точно меня в своё время авантюристом не зря называли!

Прихожу в себя уже внизу – прижавшимся к стене дома. А в руке, между прочим, топор! Я его внизу, у поленицы дров подобрал.

А что такого – чай, не обрез какой! Лежит себе и лежит… Нормальное, между прочим, хозяйственно-бытовое изделие, его и при наших-то строгих оружейных законах можно невозбранно с собою носить! Простой домашний предмет обихода! А ежели, кто усомниться в миролюбии обладателя хозбыта сего – то этим самым предметом его и вразумить можно…

Скрип шагов по снегу, ныряю за поленицу.

– Жаден ты, Кондрат! Пошто кареты проезжие грабишь?

– Дык… Как сие можно, Пал Савич! Ни сном, ни духом я тута!

– Не лги мне! Грех на душу берёшь! Сыскари про то ведают ужо! Команда воинская вызвана, вскорости станут тут все хутора, да заимки проверять! Вот вас-то и изловят! Али мало тебе денег моих, что ты сызнова на большую дорогу вышел?!

– Пал Савич! Да, я…

– Нишкни! Слухай сюда…

Шаги стихли, видать парочка остановилась.

– Всё одно отсель вам уходить надобно. Последнее дело сделаешь – и снимайся! По тракту ниже спустись – верст на сотню. Обоснуйся там – только, чтоб, тихо сидел! В город мне доверенного пришлёшь – в трактир Черепанова, что на Мойке.

– Знаю такой…

– Пусть спросит там Феклистова – он приказчиком у купца Ерофеева подвизается. Он ему всё и обскажет, что от вас требуется. И деньги передаст. На прокорм и вообще…

– Исполню сие!

– Последнее дело на сей момент сделай. В Зайцево, на постоялый двор, караван торговый с Нижнего прибудет. Сегодня-завтра его там ждут. Караван сей надобно в лесу перенять, караванщиков… сам понимаешь… Товар не брать! Подале отнести – да, в реку! Чтоб ни единой крупинки никто из твоих ухорезов не взял! А то – знаю я вас! – с металлом в голосе произнёс франт.

– Сделаю!

– Дале – отсель уходи. Прямо с тракта, как с караваном порешаешь – и сваливай! Сюда не возвращайся ужо. В ком из своих людишек не уверен – сам знаешь, что сотворить с ними надобно. Ничё, новых наберёшь! Такого добра… как говна за баней!

Кондрат ничего не ответил, только засопел.

– Деньги – вот!

Что-то звякнуло.

– Всё понял?!

– Как есть, Пал Савич! Всё, как есть, понял!

– Тогда – прощевай! Опосля уж свидимся…

Бандит рассыпался в уверениях, провожая своего покровителя, а я заспешил назад к сараю.

Они будут уходить и бросать это место. А раз так, то и никакого выкупа ждать уже не станут. Пьеру – каюк! Про себя и вовсе молчу… Но – меня ещё поймать как-то надобно, а вот ему как сбечь?

– Пьер!

– Да! Где вы?! – американец в нетерпении чуть не подпрыгивал.

– Разбойники будут отсюда уходить! Скоро – уже к вечеру. Вас, скорее всего, попробуют убить.

– А вас?

– Не обо мне речь! Меня – ещё поймать как-то нужно! Станут меня искать, скажите – мол, кто-то пришёл и его увёл! Пока они меня не найдут, вас, скорее всего, не тронут – им обоих убить надобно. И желательно – сразу! Чтоб никаких свидетелей не оставлять! Поняли?!

Утешение слабое, но как я могу ещё ему помочь? Пока он там моим путём вылезать станет – там-то его и накроют! Уже слышны во дворе голоса приближающихся людей – не успеть!

Прячась за постройками и разбросанными по двору телегами, пробираюсь к конюшне.

Если разбойники всё же просекут, что один из пленников как-то сбежал, то первое, что им придёт в голову – искать его на дороге к городу. Дураков ныкаться прямо в их логове… ну, таких ещё поискать надобно!

Надеюсь, тут наши мысли совпадают…

А вот в конюшне было существенно теплее!

Оно и понятно – почти десяток лошадей! Надышали тут… В углу и на чердаке понабросано сена – лезу наверх. Насколько я помню, сено обычно вилами перекидывают – оттого у меня и нет желания залезать в нижнюю копну. Да и наверху пробираюсь поглубже к стене. Чтобы снизу не достали.

Устроился, сена сверху натащил – порядок! Топор, разумеется, рядышком кладу – не помешает!

Лежал в одиночестве я недолго.

Сначала внизу бухнула створка ворот – кто-то забежал в конюшню, потыкал вилами сено – и выбежал назад.

Ага, меня ищут…

Внутрь заглядывали ещё пару раз, пока властный голос (Кондрат!) не велел им идти собирать вещи и готовиться в выходу. Толпа потопала в указанном направлении, а главарь остался пока внизу.

Дождавшись, пока все выбежали наружу, Кондрат обратился к кому-то, кто, по-видимому, зашёл с ним вместе.

– Рыжего – кончай. Сумлеваюсь я в нём…

– Уходить будем?

– Сюда не вернёмся уже. Поэтому и деда с бабкой – тоже того…

– Я б ещё и Ваську Пегого приголубил. Дерзок он… да и глядит так… непочтительно.

– Как знаешь! Твой человек.

– Сделаем. Этого… мериканца, что ли, с ним что делать?

– Туда же его. Оставлю тебе Ваську и Рыжего – мол, чтоб, помогли. Как поедем, грузите добро на телеги. Опосля того, кончай их тут всех, да езжай. Место знаешь. Тама и увидимся! – подвёл черту главарь.

– Дык, сюда я их заведу по-одному – и хорош. Опосля того сено подпалим – дымком и уйдут они все…

– Замётано!

Скрипнула дверь – кто-то ввалился с улицы.

– Ну? – это Кондрат.

– А нет его! Как сквозь землю провалился! Везде искали – нету! – вошедший частил, словно опасаясь не успеть высказаться.

– И куда ж его черти уволокли? – недовольно буркнул атаман.

– Не иначе, в город побёг! Куды ж ещё деться-то ему? Здеся поблизости никого и не имеется, жилья нет, никто приюта не даст!

– Он ополоумел, что ли? Верст пять только до тракта – и всё лесом!

– Митяй одежонку евонную спознал! Мол, баит, на одном из упокойников таковая имелась. Да сапоги… Ему самому они малы оказались, вот он их и кинул тама, ну, где тела с телеги свалили.

Ах вот что это был за «мотоцикл» с узкой колеёй! Лопух я злокачественный – не обратил внимания на следы копыт!

– Что ж, выходит, не добили его тогда?

– Ну! А он, поди, очухался, да обеспамятел… Вот и попёрся – куды глаза глядят.

– Обеспамятел! – фыркнул атаман. – А из сарая он как утёк? Ась?!

Вошедший потоптался на месте – было слышно, как что-то похрустывает у него под ногами.

– Эта… мериканец баит, что увёл его кто-то… Он сам того не видел, спал ишшо.

– Вот те и ответ! – это, судя по голосу, давешний собеседник Кондрата. – Поди, не один, токмо, Митяй одежонку-то ту признал! И убоялся, что ответ держать придётся – за то, что не проверил всего сам. Вот и вывел его за изгородь – да, там и тюкнул чем-нибудь… В лесу смотреть надобно – тама тело его лежит!

– Дел мне более не имеется – по лесу шастать! – отрезал атаман. – Пущай лежит – небось, волки-то вскорости и приберут. Собираться всем – скоро! Ну!

Бухнули ворота – и затихло.

Впрочем – ненадолго.

Минут через двадцать снизу затопали, начали выводить и запрягать лошадей.

А вообще банда нехилая получается. Сколько там человек на телегу залазит?

Трое?

Четверо?

Надобно учесть, что часть телег они награбленным барахлом грузить будут. Один хрен – человек двадцать их тут точно набирается. И уж точно не с зубочистками!

Нет, не станем пока выскакивать из своего убежища с торжествующими воплями. А то местным волкам точно будет чего пожрать – и очень скоро!

Час…

Полтора… ну, примерно, часов-то у меня нет!

Шума на улице стало меньше.

Похоже, что часть шайки, наконец-то, собралась, да и двинула по своим воровским делам.

Опять же – это не повод, чтобы вылезать – здесь ещё сколько-то разбойников осталось.

Вот, когда они сюда своих сотоварищей заведут, чтоб их тут кончить – тогда и посмотрим. Сгореть вместе с конюшней – перспектива малоприятная.

Кстати, если кто-то вдруг может подумать, что я решил этому воспрепятствовать – того ждёт нехилый такой облом! И не надо вспоминать всякие там боевики – спасённый от смерти разбойник, с гораздо большей вероятностью тюкнет по башке пресловутым ослопом своего нежданного спасителя, нежели кого-то из сотоварищей. Вот, не верю я во всякие там внезапные озарения и прозрения – не та это публика!

Скрипнули ворота, шаги…

– А почто сюда-то? – дребезжащий, явно старческий, голос.

– Батька велел вам ухоронку указать. Чтобы, значиться, до его возвращения углядывали бы вы за ней.

– За то, пущай, не беспокоится – присмотрим! Чай, не впервой! – откликнулся старик.

Ты смотри, а голосок-то старческий враз помолодел! Что рубль животворящий сотворить-то может! Видать, хозяин дома и сам из таких же ухарей будет. За старостью да немочью сам злодействовать более неспособен – а задор прежний остался ещё.

– Да-да, милок, не волнуйся, приглядим! Всё в порядке будет!

Ага, так и старуха ему подстать…

Хрип… кто-то быстро застучал чем-то по стене… перестал.

– Готово.

– У меня тоже – хлипким дед-то оказался. А хорохорился-то как! – откликнулся второй голос.

– Не скажи – он кистенём-то в своё время ох, как помахал! Не из последних головорезов был! С чего, думаешь, они всё это отстроили-то? Вот… Ладно, сеном тела притруси – и айда! Ещё много чего уложить надобно. Да! И этого, мериканца, сюды тащи – пора уже и его…

– Добро. Да и лошадей выводить пора, надо уже запрягать!

– Скажу…

И впрямь, буквально через минуту внизу затопали, заскрипели отворяемые ворота, и пахнуло холодом – лошадей стали выводить на улицу. Чуть позже бухнули, закрываясь ворота, и всё стихло.

Так… Сейчас они приведут Пьера – и я лишусь одного потенциального союзника. Что-что, а вот этого я никак допустить не могу!

Высовываю голову из-под сена, ещё раз прислушиваюсь…

Тихо.

Нет, на улице какая-то движуха происходит – слышны голоса, скрип телег и ржание лошадей. Сейчас они подготовят телеги и станут грузить награбленное добро. Не все, кто-то должен сюда и лейтенанта привести.

Оглянувшись по сторонам, подбираю с пола увесистое полено и прячусь за кучей сена в углу. Ворота я со своей позиции вижу, так что появления гостей, надеюсь, не зевну. Ну а там…

Опять же – смотря, сколько их будет. Не думаю, что больше двух-трех. Но справиться с ними надо быстро!

Главное – чтобы никто на помощь позвать не успел, вот тогда точно кранты!

Минута… вторая…

Что-то не спешат бравые разбойнички исполнять полученное указание.

Чу!

Заскрипел под ногами снег, створка ворот приоткрылась, и внутри появился американец. Руки у него связаны, да и весь выглядит каким-то помятым.

– Туда топай! – толкнул его в спину мужик с черной бородой, что вошёл за ним следом. – В угол! Там теперича сидеть будешь…

Пьер понуро топает в указанном направлении.

Лопух! Ты что, баран, не понял, что тебя сейчас убивать станут?!

А бородач тем временем вытаскивает из-за пояса топор – он у него за спиной примастырен был. Пробует острие ногтем, ухмыляется и делает пару шагов следом за пленником.

И оказывается ко мне вполоборота.

Не самая удобная позиция… но он уже руку напряг – сейчас ударит!

А хрен там!

Полено с размаху долбит его по шее – эх, не попал я в голову! Но цели отчасти достиг – бородач пошатнулся и выронил топор. Но это ненадолго, скоро он придёт в себя…

Не придёт – с проломленной башкой эта задача невыполнима.

– Вы?! – удивлённо садится на землю лейтенант.

– Нет, тень отца Гамлета!

– Кто? – удивляется он.

– Неважно… – вытащив из-за голенища разбойника нож, я перерезаю верёвки на руках Пьера. – Вас привели убивать! В том углу уже лежат два трупа – можете посмотреть!

– Верю, – наклоняет он голову. – Что мы будем делать?

– Сюда скоро приведут убивать ещё двоих. Разбойники устраняют тех, в ком не до конца уверены. Они хотят бросить это место и не желают, чтобы полиция села им на хвост.

– Они будут убивать своих товарищей?

– Вы удивлены?

– Ну, – пожимает плечами американец, – у наших бандитов это как-то… не очень часто встречается…

– Но бывает же?

– Бывает. А что потом?

– Потом они подожгут конюшню, чтобы всё сгорело. Будут ли они запирать ворота или нет, не знаю, но исключить этого не могу. Так что…

– Надо отсюда выбираться!

– Ничего не имею против. Возьмите топор – он вам явно не помешает.

– А что у нас есть из оружия?

– Нож ещё есть. Больше ничего не имеется.

– Они бросили у крыльца мой футляр с виолончелью. Там два револьвера. Если мы сможем до них добраться…

– Пройдя по двору, кишащему бандитами? Идея интересная, но невыполнимая, к сожалению…

– Других нет… – разводит руками мой собеседник.

– Тогда, лучше где-нибудь спрячемся. Только сначала укроем труп этого деятеля – чтобы никто раньше времени не хватился его отсутствия. Закидаем сеном – сомневаюсь, что они станут его долго искать.

Упрятав под копной мертвого злодея (Пьер позаимствовал его тулуп и шапку), залезаем наверх и, раздвинув сено на крыше, аккуратно спрыгиваем в сугроб с той стороны. Ну, как аккуратно… как уж вышло… хоть не особо нашумели – и то хорошо.

Осмотревшись, киваю товарищу на какой-то сарай чуть в стороне – он вообще стоит чуть ли не вплотную к забору. И есть шанс через него, в случае чего перескочить. Осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам, перебегаем туда.

Фух!

Вроде бы не увидел никто…

Кивнув лейтенанту на дальний угол – пусть дежурит там, ложусь на снег и осторожно высовываю голову из-за угла. Посмотрим…

У нашего сарая есть ещё одно преимущество – отсюда виден вход в конюшню и часть двора. Пробую сосчитать разбойников.

Хм… как я и предполагал – порядка десяти человек. Один уже в минусе, но пока никто об этом не знает. И всё равно – их больше. Так что всякие там бравые вылазки отменяются.

Спустя некоторое время в конюшню протопали два человека. А вышел – только один… Значит, погрузка уже подошла к концу – и лишние руки более не нужны. Оборачиваюсь к Пьеру… и вижу только цепочку следов!

Куда его черти понесли?!

И ведь не окликнуть – сразу же сюда прибежит толпа любопытных – и ничего хорошего из этого точно не последует!

А в конюшню топает очередная парочка – во главе с тем, кто только что оттуда вышел. И у него на плече висит ружьё… Значит, точно – скоро отъезд, раз он уже так вооружился. Грузить что-либо с оружием за спиной не очень-то и удобно.

Так, сейчас он там этого гаврика оприходует…

И?

После этого вся толпень должна будет выбираться со двора и сваливать неведомо куда.

Супер!

И всё бы хорошо… но куда делся Пьер?

Что он там за виолончель говорил?! Ведь хватит же ума у дурака!

Ох, чует моё сердце…

Злодей с ружьём, однако, на улицу возвращаться пока не спешил. Почему?

Блин, он же должен конюшню поджечь!

А, если…

Вот, меня всегда укоряли за то, что ноги-руки мои порою работали поперёд головы. И в торец, бывалоча, я за это получал…

Окончательно осознаю что я желаю, только у двери в конюшню.

Блин, поздно уже назад бежать – злодей может выйти на улицу вот прямо сейчас! И что он сделает, увидев убегающего?

Правильно – пальнёт мне в спину. Попадёт или нет, легче мне с того не станет, вся толпень тотчас же прибежит на выстрел.

И вилы… Не застрелят, так зарежут.

Тяну дверь на себя – и встречаюсь взглядом со злодеем. Тот сидит на корточках и обшаривает труп очередного «диссидента». Неважно с чем он там конкретно был не согласен, но методы убеждения тут радикальные. И очень эффективные.

Бандит ещё не успел ничего толком понять, как из моей руки вырвался топор.

Как там в анекдоте?

«Семён, лови топор!

Чего молчишь?

Споймал, что ли?»

Метатель топоров из меня неважный.

Но данному агрегату фиолетово – каким именно боком он попадает в цель. Главное – попасть!

Клиенту во всех случаях будет невесело.

Не стал исключением и этот.

Злодеюку отбрасывает назад, он что-то пробует прохрипеть – неудачно. Топор попал в него обухом – и это тотчас же возымело результат. Говорить ему теперь несколько затруднительно…

Но у меня же ещё и нож есть!

А теперь ещё и ружьё!

Обшарив карманы бывшего хозяина, нахожу там пяток патронов.

Мама дорогая, это что за раритет такой? Калибр – чуть не в палец! Пули свинцовые, мягкие – если попадёт, то дыра будет ого-го какая!

Внимательно осматриваю ружьё…

Так это же пресловутая «берданка» – или, точнее – винтовка Бердана номер два.

Однозарядная. Но затвор у неё уже привычный – как у трехлинейки. Во всяком случае, очень похоже.

Так, один патрон уже заряжен, пять в запасе…

В темпе подпираю ворота каким-то бревном. Для страховки, подтаскиваю к ним и обоих покойников, хоть не сразу откроют.

Прислоняюсь в воротам.

В них присутствуют очень даже неслабые щели – во всяком разе, винтовку просунуть можно. Так есть же ещё и чердак, где я ныкался!

Оттуда вид уже получше, вижу двор и копошащихся у телег разбойников. Хм, а почему, кстати, телеги, а не сани? Впрочем, черт их там знает, когда они здесь обосновались, может, тогда ещё тепло было…

Пьера не видно, а вот футляр от виолончели я рассмотрел.

А может, он попросту в лес рванул? И зря я всё это тут затеял? Ну, удрать прежним путём я вполне ещё могу…

Стоп.

Уже не могу – вот он!

Надо отдать должное бывшему вояке – прятаться он умел неплохо. И цель его была вполне очевидна – он пробирался прямо к крыльцу. Точнее – к своей виолончели, будь она неладна! Отомстить захотел лейтенант? Впрочем, понять-то его можно… а вот посочувствовать – нет! Ведь явно же сей предмет забирать никто не планирует! Ну, дождись, когда они за ворота выедут, да и вытаскивай свои револьверы. Догоняй – и пали! Ан – фигу! Охота ему вот прямо сейчас с ними поквитаться!

Мог бы хоть предупредить, глядишь, и лучше бы сработали…

Фиг.

Не сработали бы. Лезть в такую авантюру – дураков нет.

«Да? – ехидно вопрошает внутренний голос. – А сейчас, позволь спросить, ты чем занят?»

Чем-чем…

Да, ничем!

Выстрел бабахнул как-то совсем по-злодейски.

Одного из разбойников швырнуло мордой об телегу. Готов!