Текст книги "Реконструктор"

Александр Конторович
Реконструктор

ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА за 13 октября 1942 г.

Вечернее сообщение

В течение 13 октября на фронтах никаких изменений не произошло.

В районе Сталинграда наши войска вернули оставленные накануне позиции в одном из кварталов города. Ha других участках происходила артиллерийская и минометная перестрелка. Огнем нашей артиллерии уничтожено 3 немецких танка, 3 артиллерийские и 16 минометных батарей противника, разрушено 10 дзотов и истреблено до роты немецкой пехоты.

Северо-западнее Сталинграда наши войска продолжали оборонять прежние рубежи и на отдельных участках вели разведку. Гвардейцы Н-ской части атаковали передний край обороны противника, несколько потеснили немцев и уничтожили противотанковое орудие, 16 пулеметов, минометную батарею и 8 автомашин с военным грузом. Группа разведчиков во главе с заместителем командира роты по политической части тов. Куликом обнаружила на одной высоте хорошо замаскированные дзоты противника. Двое смельчаков незаметно пробрались к одному из дзотов и забросали его гранатами. Находившиеся там румыны в панике стали выбегать из укреплений. Наши разведчики открыли огонь и истребили 20 вражеских солдат…

– Хорош ржать и блудодействовать, жеребцы стоялые! – Марк постучал магазином от автомата по стоящей перед ним каске. – И это – элита вермахта, доблестные белокурые бестии! Тьфу! Фюрер удавился бы с тоски на кривой осине, разок взглянув на ваши бессовестные рожи!

Ответом ему был дружный хохот. Но увещевания командира свой эффект все-таки возымели. Народ прекратил болтовню и уселся на свои места.

– Спасибо! – язвительно ухмыльнулся Марк. – Господи, и за что ты наградил меня такой головной болью – командовать сборищем этих неадекватов? Посмотри на них – разве они похожи на взрослых и разумных мужчин?

Обращенный к потолку палатки вопрос остался без ответа – по-видимому, Всевышнему несколько приелись ритуальные стенания командира отряда «Гренадеры». Благо они повторялись достаточно часто и по одному и тому же поводу.

Все это сборище одинаково одетых парней являлось военно-историческим клубом «Гренадер». В разное время года и в самых разнообразных местах они занимались воссозданием различных эпизодов давно прошедшей войны. Клуб реконструировал взвод пятой роты 405-го гренадерского полка 121-го пехотной дивизии вермахта. На этом поприще они трудились уже давно и заслуженно считались неслабыми специалистами в данной области. В мирной жизни парни были совсем разными людьми и работали в совершенно обыкновенных, абсолютно невоенных отраслях. Разве что некоторые из них когда-то служили в армии и во всяких правоохранительных конторах. Но и то – в подавляющем большинстве своем в прошлом. Теперь уже у многих был свой собственный бизнес, изматывающая работа и прочие сопутствующие «радости». И нечастые вылазки всей компанией за город на подобные побегушки-пострелялки для многих являлись совершенно необходимой отдушиной от повседневных тягот. Оппонентами в их нелегком деле были весьма уважаемые в данной тусовке сотоварищи. Сегодня таковым «противником» был «Московский драгунский полк» – клуб старый и с историей. Они сегодня «воевали» за РККА[1]1
  Рабоче-Крестьянская Красная Армия, она же Красная армия – наименование, которое носили Вооруженные Силы РСФСР/СССР с 23 февраля 1918 по 26 февраля 1946 г. Позже – Советская армия.


[Закрыть]. А «Гренадеры», в соответствии со своей специализацией, – за вермахт. Просто в свое время неожиданно оказалось, что за немцев никому воевать неохота. Доходило до парадоксов, когда из разных окопов перестреливались одинаково одетые красноармейцы. Долго так, естественно, продолжаться не могло. И в какой-то момент некоторые клубы начали переодеваться под вермахт. Так появились и мы.

– Итак, господа хорошие, коли вы снизошли до меня своим вниманием, позволю себе еще раз остановиться на нашей сегодняшней задаче. – Командир поднялся и подошел к висевшей на подставке карте. – Что мы знаем об этом дне тысяча девятьсот сорок второго года? Нет, в сводке Информбюро перечислялись, конечно, всевозможные интересные случаи и даже отдельные бои… но не на этом участке фронта. Данное место особого внимания не удостоилось. Если в утренней сводке Ленфронт еще хоть как-то упоминался, то вот в вечерней – увы… не было тут ничего. Про Моздок есть, про Сталинград – это уж само собою, имеется. Разве что…

Марк повернулся к столу и взял с него лист бумаги.

– «На одном из участков Западного фронта немцы атаковали позиции наших подразделений. Советские бойцы отбили атаки противника и уничтожили до четырехсот немецких солдат и офицеров. Захвачены танк, шесть пулеметов, винтовки и боеприпасы…» Не про нас? Нет? И я так думаю… Но!

Он поднял вверх палец и сделал серьезное лицо.

– Наше сотрудничество с поисковиками приносит полезные плоды! Я не имею в виду тот фрицевский хабар и мелочовку, кою вы бессовестно у них выме… выманиваете! Нет! О прошлом годе… – сбился командир на старомодную речь. – Тьфу! Вот приелось-то!

В обычной жизни Марк – Олег Степанович Марченко – трудился на «Ленфильме» режиссером-постановщиком трюков. И в настоящий момент работал над картиной о царской России. Там, видать, подобных словечек и нахватался.

– Короче! – Его палец ткнулся в карту. – Вот здесь, около мостика, развернулось самое настоящее побоище! Причем, что интересно, оно именно тринадцатого октября и происходило!

– Нашли запись в Твиттере, датированную этим днем? – Валька Леонидов, одетый в форму ефрейтора, удивленно приподнял левую бровь.

– Увы… Интернета тогда не случилось поблизости… – вздохнул Олег. – А вот недописанное донесение командира взвода лейтенанта Литвинова – нашли. И даже прочитать сумели – это уж криминалистам отдельный поклон! И по нему выходит, что буча тут случилась изрядная! Взвод этот в полном составе – все четырнадцать человек – занимал оборону у мостика и на той высотке. И что любопытно! Атаковал их как раз Четыреста пятый гренадерский полк!

– Во как?! – не выдержал Леонидов. – В натуре?!

– Крест на пузе! И даже более того! Как раз пятая рота! Как вам это?

Реконструкторы загудели. Про бой многие в принципе знали. Но такие вот подробности…

– Врешь, поди… для красного словца! – скептически откликаюсь на эти слова.

Я тут в авторитете, один из «отцов-основателей» клуба, и Марк становится серьезен.

– Нет, Макс. Я не шучу. Поисковики подняли несколько фрицевских жетонов, и мои знакомые пробили их через посольство. Это действительно гренадеры Четыреста пятого полка. Нам даже сообщили их имена. – Он лезет в сумку и вытаскивает сложенные листы бумаги. – Вот, смотри! Лейтенант Карл Морт, заместитель командира роты, обер-фельдфебель Вилли Мойс, стрелки Ойген Клаус, Герберт Мойзен, Ханс Кепке. Согласно полученным сведениям, все они проходили службу именно в этом полку.

Ребята прекращают шутки, и в палатке наступает тишина. Одно дело – реконструировать каких-то абстрактных бойцов какого-то полка, воевавших некогда в этих местах. И совсем другое – понимать, что именно на этом поле, где мы собираемся завтра устроить потешный бой, они лежат прямо под нашими ногами. Понятное дело, что обладателей жетонов поисковики уже похоронили и конкретно их сейчас на поле нет. Но есть и другие, которых они не нашли. Как-то не по себе стало всем. Парни молча переглядываются.

– Это… Может, перенесем? Ну… в смысле в сторону куда-нибудь отойдем? – Это белобрысый Игорь Попов. Его так и кличут – «белокурая бестия».

– Ага, щас! – фыркает Марк. – Нам разрешение подписано именно на это поле. Да и полиция возбухнет моментом, если мы хотя бы на километр в сторону отойдем. Им дай только повод…

Ребята вновь молчат и чешут затылки. Командир прав, неприятностей с полицией мы можем огрести буквально на пустом месте. Все хорошо помнят, какие сложности возникали у нас по поводу использования оружия. Одно время его выдавали в аренду на «Ленфильме». Разумеется, не боевое, а специальное, стреляющее только холостыми патронами. Денег за это брали очень даже не по-божески. Но мы терпели – охота, как говорится, пуще неволи. Потом там сменилось руководство, и выдачу оружия иначе как на съемки запретили безоговорочно. Народ начал искать обходные пути. Бегали даже с ММГ[2]2
  Макеты массогабаритные стрелкового и холодного оружия.


[Закрыть], но быстро прекратили. Купить официальным образом оружие, подобное киношному, оказалось совершенно безнадежной затеей. МВД приходило в священный ужас при одной только мысли о том, что у человека, легально владеющего вполне серьезным огнестрельным оружием (нарезным и гладкоствольным охотничьим), вдруг появится на руках подобный «потешный» девайс. Никакие доводы рассудка на них не действовали просто в принципе. Вот и пришлось всем нам, даже тем, у кого легальный нарезняк имелся, озаботиться еще и покупкой аутентичных страйкбольных винтовок. Даже автоматы с пулеметами заменили на их электромеханические копии.

Полиция привычно напряглась в поисках новых препон. Надо сказать, искать их долго не пришлось – опыт имелся. В Ростове ухитрились пришить уголовную статью страйкболисту с силуминовой копией АКСУ. Мол, изготовлен сей агрегат с использованием частей реального оружия, вот так! И пофиг, что оружие из жести не делают, – похоже ведь! Металл? Металл… а какой – не суть важно. Пожалте бриться! И только вмешательство одного из членов команды, трудившегося помощником прокурора, позволило развалить это наспех состряпанное дело. Полиция унывала недолго и уже через пару месяцев привлекла к ответственности сразу двоих – за изготовление имитационных гранат на основе промышленных петард (продающихся в любом магазине) и обыкновенного гороха. Успешно: изделия признали самодельными взрывными устройствами, и парням впаяли по году условно. А их тренировки попытались выставить как подготовку потенциальных террористов. Здесь, правда, не повезло… Но бравые эмвэдэшники не отчаивались. Отныне любое наше собрание в форме и с игрушечными винтовками легко подводилось под соответствующую уголовную статью. Благо их в кодексе хватало… Было бы болото, а черти напрыгают.

И тогда наш хитрый командир предпринял еще один гениальный ход: мы дружно постучались в ворота киностудии – как организованная массовка для съемки постановочных боев. Теперь мы проводили свои выезды как репетиции боевых эпизодов к каким-либо сценариям. Чего-чего, а такого добра на киностудии – море разливанное. На утверждение в МВД предоставляли выписку из конкретного сценария с подробной росписью всего хода мероприятия. Приезжали даже операторы, снимавшие нас с самых разных ракурсов. Смех смехом, а парочку фрагментов из наших пострелушек действительно включили в какие-то фильмы. И теперь мы совершенно серьезно кивали на данные картины в каждом удобном случае. Аргумент действительно получился неплохой. И хотя мы все понимали, что хитрые киношники таким образом нехило наварили на нас бабла, никакого возмущения это не вызывало. Хрен с ними, зато отмазка неплохая.

Но вот именно теперь данное обстоятельство встало нам боком. Ладно, мы и драгуны совершенно без проблем могли бы протопать несколько верст, чтобы уйти с данного места. Но вот киношники со своей аппаратурой с насиженного и оборудованного вчера места точно никуда не уйдут. Именно сегодня им приспичило снять парочку характерных эпизодов. Пробежки там всякие, переползания под огнем и прочую хренотень. Так что обломать их мы никак не могли. А глазастые полицейские такой несостык моментально просекут. Неспроста их машина торчит тут с самого утра. И тогда легенде капец. Да и с киностудией мы разойдемся капитально…

– Нет, мужики, – хмуро ответил Марк. – С этого места нам никуда уйти не дадут. Для эмвэдэшников этот аргумент вообще пустой звук. Да и для операторской группы… Так что вопрос стоит таким образом: либо мы отменяем все вообще и попадаем на деньги плюс испорченные отношения с киностудией, либо по максимуму отодвигаем всю баталию к краю поля, чтобы обойти те места, где поисковики кого-то обнаружили. Таким образом мы уйдем в сторону от того места, где происходил настоящий бой. Никто в тех местах не погибал, и никого там в земле нет. Захоронения поисковики производили в трех километрах отсюда, так что по могилам ползать не будем, не волнуйтесь. Да и, кроме того, не забывайте, что на данное мероприятие с нами впервые выехали ленфильмовские пиротехники. А уж им-то свои бабахалки ни в каком другом месте жахнуть просто не разрешат. Всем все понятно?

Ребята слегка оживляются и кивают. Такой вариант всех устраивает гораздо больше.

– Слышь, Марк, – подаю я голос, – а ты с поисковиками разговаривал? Чего они сказали – что тут за бой был? Кто с кем бодался, это мы знаем. А чем закончилось все?

– Гренадеры наступали с той стороны, – машет рукой командир. – Мост им нужен был. Тут кругом местность хреновая, болотистая, технике пройти негде. А мост крепенький вполне. Даже и тогда прочным был, танк вполне выдерживал. Взвод Литвинова этот мост оборонял. А немцы его с ходу сбить попытались. Сразу этот фокус не прошел. Они в самом начале потеряли около десятка человек и откатились назад. Вот у этой рощицы гренадеры поставили минометы. Там поисковики подняли целую кучу пустых ящиков и прочий соответствующий хабар. А когда минометчики прижали обороняющихся к земле, немцы поднялись в атаку. На этой высотке и произошло основное бодалово. Более точно мы не знаем, но моста немцы все-таки не взяли. Почему-то они отошли на исходные позиции. Мост взяли только через два дня, когда подошли танки. Кто держал оборону на позициях Литвинова, неизвестно. Может, там вообще уже никого не осталось. Собственно, вот и все. Давайте реконструировать бой, исходя из имеющихся сведений. И свою голову припряжем, куда ж без этого! Минометный налет нам организуют пиротехники, это их епархия. Драгуны займут позиции РККА, а мы соответственно будем наступать. Постараемся это сделать лучше, нежели гренадеры Четыреста пятого полка. Имейте в виду: посредники будут суровые, помимо наших еще и из Москвы ребята прикатили. Это парни грамотные, их на кривой козе не обскачешь. Так что головы прятать и задниц не высовывать.

Подобная диспозиция ничего нового в себе не таила. Недаром наши мероприятия иногда язвительно называют «войнами ползунов». Правила у нас жесткие: чуть приподнял башку – противник стреляет. И если посредник сочтет, что ты находился в зоне поражения, – все, будь любезен топать в «мертвяк». Страйкболистам и пейнтболистам все-таки проще: там хоть что-то летает и попадание фиксируется визуально и по наличию синяков. А у нас все отдано на откуп посредникам. Мужики это суровые, бывшие вояки, и судят со своей точки зрения. Ежели он считает, что в подобной ситуации стрелок с обычной винтовкой может поразить за шесть секунд троих противников, то так и скажет. И спорить с ним без толку. Все помнят случай, когда посредник уже после боя в ответ на подобную претензию попросил у меня карабин. Благо я всегда вожу с собой свой нарезняк с патронами, и все об этом знают. А он у меня, на зависть всем прочим, не новодел, а вполне себе настоящий Кар-98 выпуска аж одна тысяча девятьсот тридцать девятого года. Купил я его в комиссионке, и прежний хозяин, судя по всему, обращался с ним бережно. Машинка была как новая.

Так вот, получив от меня оружие, посредник загнал в магазин три патрона, поставил карабин на предохранитель и приткнул его к древесному стволу. Отойдя чуток в сторонку, он расставил на траве три полена и вернулся назад.

– Смотрите сюда… – Сергеич вскинул к плечу карабин.

К-р-р-р…

Выстрелы протрещали почти короткой очередью, мы даже не уловили момента, когда он перезаряжал оружие. Сбитые пулями поленца попадали на траву, а посредник повернулся к нам.

– Сколько? – кивнул он Алексу, державшему в руках мобильник.

– Пять целых семь десятых секунды, – проговорил потрясенный Алекс. – Ни фига ж себе!

– Это я еще старый, – хмыкнул стрелок, – да обстановка сейчас спокойная, не в бою, чай. А в настоящем-то деле люди еще и не такие фокусы показывают.

Надо сказать, подобная демонстрация меня впечатлила очень даже основательно. Нет, я и сам не лопух в плане пострелять. И в армии среди отстающих не числился, да и потом… тоже приходилось иногда постреливать. Жизнь – она штука такая, никогда не знаешь, какое из твоих умений ко двору придется. Так что стрелком я прослыл неплохим, что позволяло мне иногда небрежно этим щегольнуть. Особенно на девушек такое умение действовало впечатляюще. Но вот показать подобное умение – не светило однозначно. Ничего подобного я не только не видывал, но даже и не слыхивал. Поэтому, прихватив из своих запасов бутылку хорошего коньяка, я через полчаса дипломатично постучал ею о колышек палатки, в которой разместились московские посредники. Надо думать, подобный тембр звучания был уже неплохо им известен, ибо из палатки тотчас же высунулось сразу три головы.

– Вечерний звон? – осведомилась одна из них.

– Он самый!

– Тогда заходи!

Словом, уже наутро я бегал и прыгал по сырой траве, на ходу передергивая затвор карабина. А невыспавшийся с утра Сергеич меланхолично грыз семечки, иногда вставляя ехидные комментарии относительно моих способностей:

– Руку неправильно держишь! Не в сторону затвор тяни, а ладонь к цевью прижимай! Пусть она у тебя вдоль винтовки скользит, тогда увод от цели минимальный будет. И стволом не маши, это не коса. Нет, косить им в принципе можно… только не траву и не таким образом.

Он сплюнул шелуху и поднялся с пенька.

– Дай-ка сюда.

Оружие в его руках странным образом как бы прилипло к ладоням и стало их продолжением. Мой учитель плавно повернулся на месте, присаживаясь на корточки, и непостижимым образом вдруг съехал куда-то вбок. При этом черный зрачок ствола неотрывно смотрел мне куда-то в район переносицы. Сергеич сделал кувырок вперед и внезапно нырнул в какую-то ложбинку. Сухо щелкнул боек. Откровенно говоря, вдоль моей спины проскользнула холодная струйка. Я отчетливо представил себе, что оружие у него в руках вполне боевое и за эти несколько секунд меня бы убили, по меньшей мере, пять раз. Никакие прошлые навыки и умения ничем мне в данной ситуации не помогли: тело просто не успевало реагировать на стремительно меняющуюся обстановку. Всему, абсолютно всему теперь придется учиться заново!

– Ну вот где-то так… – приподнялся из травы посредник. – Это я еще форму подрастерял…

– Фига себе – подрастерял! Это ж каким ты головорезом-то был?

– Да обычным, разве что не шибко ленивым, – невозмутимо пожал плечами мой собеседник. – Наука в принципе несложная, было бы желание.

Желание было. Имелась и возможность. Поэтому мы с ним встречались достаточно часто, тем более что мужиком он оказался общительным и интересным. Было о чем поговорить и что послушать. За два года я узнал и услышал весьма много интересного, о чем раньше слыхивал только краем уха. Кое-чему даже и научился. Жалко, что времени было мало, да и поездки из Питера в Москву тоже случались не так часто, как хотелось бы.

Надо сказать, учеба моя даром не прошла: даже на наших пострелушках я теперь был нечастым гостем в «мертвяке». Да и вопросов по поводу того, подстрелил я оппонента или нет, тоже стало возникать существенно меньше. Как правило, стрелял я теперь с более короткого расстояния, и поэтому никаких сомнений у посредников больше не возникало. Да и патронов стал расходовать меньше. Не то чтобы мне их было жалко – денег-то хватало. Просто я приучился не стрелять попусту. Моим личным рекордом стало одно из мероприятий, которое мы делали на каком-то празднике. Шесть патронов – и пятеро пораженных противников. На окружающих это произвело неслабое впечатление. На меня – тоже. Впрочем, все это уже в прошлом. Теперь мы стреляем пластиковыми шариками, и попадания вполне видны и ощутимы. Правда, антураж сильно поубавился, это да… Но посредники остались. У них и без того работы хватало. На сто и даже на пятьдесят метров наши винтовки не стреляют. Тем более – на бо́льшую дистанцию. Здесь епархия посредников – они определяют пораженных.

Прибывшие на совещание драгуны наш план одобрили, благо на новом месте им даже копать особенно не пришлось: местность и так оказалась изрыта всевозможными ямками и канавками. Осталось только подсыпать брустверы – и вот тебе готовая позиция. Прихватив лопаты, москвичи дружно потопали к новому месту. А следом за ними, навьюченные снаряжением, поперлись недовольные пиротехники. Больше всех возмущались, как это ни странно, кинооператоры. Казалось бы, какого хрена? Камеры им на руках не тащить, машины спокойно подъедут чуть не к самому месту «боя». А вот поди ж ты! Чудна душа человеческая!

– Попрыгали!

Марк собран и серьезен и совсем не напоминает прежнего добродушного собеседника. Неужели форма так меняет человека? На плечах у него погоны обер-лейтенанта, на голове фуражка. Подлинная, не новодел. Редкость вообще-то, обычно у нас большинство предметов новодельные, хотя и очень аккуратно изготовленные. По подлинным образцам.

Такой формой у нас могут похвастаться лишь немногие. В основном «старики». Только у них, как правило, все снаряжение правильное, за немалые бабки изготовленное. Впрочем, деньги тут не самое главное. Не каждому такая аутентичность нужна, это уж от человека зависит. Вот у меня, например, почти вся форма, кроме каски, на первый взгляд – родной вермахт. Даже бритвенные лезвия и спички – и то подлинные, немецкие. Хоть и вполне современные.

Вот мы и прыгаем, показывая командиру тщательность подгонки амуниции. Нет никакого зубоскальства, шуточек и подколов. Почему-то в этот момент все становятся серьезными. Глядя на нас, совершенно невозможно предположить, что под серыми шинелями скрываются обыкновенные парни: менеджеры, директора и даже бухгалтеры. А вон Витька в обычной жизни – вообще учитель пения. Правда, не в школе, а существенно повыше. И где бы вы думали? В патриархии! Он регентов учит! И на службе выглядит вполне благообразным мужиком. А как шинель наденет и каску – все, сливай воду, отпетый головорез!

Нормально все подогнали, только некоторые мелочи устранить пришлось. Построили нас в колонну по два и погнали на рубеж атаки. На пригорке виднелись зеленые каски драгун – те уже обживали свои позиции.

Навстречу нам выбрался из ямки непроспавшийся пиротехник и матерно завернул колонну вправо.

– У меня там!.. Заряды установлены! А вы как беременные… собираетесь так напролом и топать! Оторвет кому яйца – с кого спрос будет?

Неча делать, сворачиваем в сторону, обходя этот участок поля. Заряды у этих ребят… словом, серьезно все. Так что все эксперименты по сокращению пути – на фиг!

Потеряв двадцать минут, выходим на рубеж. М-да… Скользко тут. И грязно! Опять на брюхе ползти?

Марк сумрачно смотрит по сторонам. Невесело это все…

Впрочем, через пару минут его лицо светлеет.

– Макс! Иди сюда!

Поднимаюсь к нему наверх.

– Слушай, вот ту горушку видишь?

– Наблюдаю.

– Ежели на нее вылезти, то позиции драгун будут видны сверху.

– И?

– По сценарию у нас по одному минометному налету, так? Один у нас и один у противника.

– Так.

– А процент попадания как определяется?

– Как всегда. Посредник кубик кинет. Попал – не попал. Ежели попал, то второй бросок – каков процент потерь.

– Верно! А при наличии корректировщика?

– Первый бросок не производится. Сразу на процент потерь кидать будет.

– Во! Ты нас и будешь корректировать! Сможешь ведь туда проползти незаметно?

Вопрос, конечно, интересный… Ну надо думать, проползу. А как корректировать? По телефону? Аппарат и катушку с собой тащить? Но на этот вопрос ответ у командира уже имеется.

– Ракетами! Между тобой и драгунами – ручей, народ к тебе не пошлют. В смысле – много не пошлют, берег там крутоват, не подойти. Да и сверху ты их перещелкать можешь, как куропаток.

Идем советоваться к посреднику, и он с ходу зарубает эту идею:

– Дальность он тоже ракетой обозначит? И количество мин в залпе? Хороший фейерверк будет, посмотрю…

Хм! Все-таки катушку и аппарат придется туда тащить… Угу, только сначала в лагерь сгонять: у нас тут всего два аппарата, и они нужны в бою.

Посредник кивает:

– До начала боя еще двадцать минут. Успеешь туда-сюда обернуться, не вопрос! Иначе – заход через «мертвяк».

Ага, через два часа! Нет уж, я лучше пробегусь…

Посредник (тоже из москвичей – Димка Гаишник) указывает мне точку:

– Добежишь туда – в игре. Опоздаешь…

– Сам знаю!

И, только отбежав сотню метров, врубаюсь… Винтовка! Так и осталась стоять в козлах у подножия пригорка.

Блин! И что делать-то? Безоружного на поле не выпустят! Штык – не аргумент (особенно пластиковый).

Но делать нечего, бегу. И на ходу прикидываю всякие варианты. Стрелять мне нынче не светит. Половину боя (а то и больше) так на пригорке с телефоном и просижу. Пока Марк не скомандует налет. А когда он его скомандует? Тогда, когда гренадеры подойдут к позициям противника на один рывок. По нашим реалиям – метров на полста… или даже ближе. Чтобы сразу после налета ребята рванули бы вперед, воспользовавшись потерями противника. Сколько-то человек они вынесут ружейно-пулеметным «огнем». Немного, двоих-троих… в час по чайной ложке. Спасибо родному МВД – «гранат» у нас больше нет. Изделие из новогодней петарды, сердечника от рулона туалетной бумаги и гороха признано СВУ[3]3
  Самодельное взрывное устройство.


[Закрыть]. Со всеми вытекающими последствиями. Кои любовно прописаны в Уголовном кодексе. Что уж тогда про наши аутентичные копии М-24 и РГД-33 говорить? Небось пойдут наравне с ядерным оружием! Здравствуй, Республика Коми, край вечнозеленых помидоров!

Так что сидеть мне на этой горке…

Но сидеть положено вооруженному!

Впрочем, хитрая задумка у меня есть. Заменять оружие перед боем (да и в ходе него) разрешено. И запасные винтовки есть. Ага, в машинах у хозяев заперты…

У меня тоже. Только это не шариковая игрушка, а Кар-98. Так и что? Стрелять-то я не буду – незачем! И нечем – патроны только настоящие, финские. А по телефону попрошу Марка – пусть и забытый мною ствол принесут. А кто-нибудь из «мертвецов» захватит в лагерь и карабин… Чего там лишние двести метров протопать? Не рассохнется небось…

Вот и лагерь!

Быстро проскакиваю к палатке со снаряжением и подхватываю телефон и катушку с кабелем. Отлично! Это сделано! На ходу примастыривая все это добро за спину, бегу к своей машине. Багажник… Выдергиваю из чехла карабин и забрасываю его на плечо. Крышку багажника закрыть, ключи в карман шинели.

Взгляд на часы – у меня старый добрый карманный «Мозер». Действительно старый: корпус местами сильно потерт и поцарапан. Но часы идут! И достаточно точно. Да и большой циферблат иногда очень полезен – ночью неплохо его видно.

А времени-то мало! Всего несколько минут осталось.

Куды бечь?

К командиру на точку – не успею.

Непосредственно на место корректировщика? А провод кто тянуть будет? Марк пришлет кого-нибудь… а я займу эту точку, у драгунов хватит соображаловки отправить туда парочку бойцов. Просто для того, чтобы прикрыть этот фланг. Сообразят, они парни хваткие. А вот через ручей им перебираться будет кисло – специально на горке помаячу, пусть думают: сколько нас там? И стрелять мне не придется: они в таком разе поопасаются кого-то посылать на убой. Разве что десятком человек рванут… так я и в таком раскладе своим помогу! Как ни крути, а этот десяток драгуны с основной позиции снимут – нашим легче будет. При любом варианте – хоть минометный обстрел, хоть штурм этого пригорка, – а десять человек из окопов уйдут. Не дурак Марк, соображает! Не просто так он меня сюда загнал. Да и верно: на кого ж ему положиться, кроме как на «стариков»? Мы бухтеть не станем, мол, пострелять не дали…

Под ногами мелькают какие-то кочки, кустики – бегу. Нет, скорее даже – несусь! Ага, как навьюченный ишак… Телефон, катушка эта долбаная, карабин – все это дружно молотит меня по спине. Блин, как с этим во время войны бегали? Так еще и ползали, между прочим!

Мне вот во время службы так не довелось – и слава богу! Даже рацию не таскал. Пулемет – приходилось. Короткое время числился первым номером. Недолго, но хватило, чтобы возненавидеть эту железяку от всей души. Тяжелый, падла… Поэтому я не разделяю восторгов наших пулеметчиков. Оно понятно, МГ – штука мощная и внушает. Но гораздо тяжелее ПКМ. Нет уж, побуду обычным стрелком. Да и привык я уже к карабину, каждую его деталь на ощупь знаю. Поэтому, когда беру в руки шариковую винтовку, первое время чувствую разочарование. Глаза-то одно подсказывают, а руки – совсем другое помнят. И так не только здесь…

К своим тридцати годам мне пришлось перепробовать множество самых разных профессий. До армии год вкалывал автослесарем. Грязновато, но с бабками. Но, попав в армию, моментально просек одну избитую истину. В воскресенье личный состав отдыхает, а водила – в наряде! На фиг! И о своей специальности тактично умолчал. Не факт, что поступил правильно, ибо попал в мотострелки. Полгода нас терзали в учебке, а потом, внезапно и без всяких предисловий, пихнули в Дагестан. Там, как всегда, была радиолампочка. Какая? Да все та же – же-ноль-пэ-а. Очередные боевики, которые там берутся неведомо откуда, азартно перестреливались с очередными правоохранителями. Вот последних туда, также традиционно, нагнали со всей страны. Квалификацию повышать или как?

Не знаю…

Но нашей квалификации хватило ровно на один бой. Мы выехали для смены караула на каком-то блокпосту, и уже через пару километров нашу колонну накрыли плотным огнем из ближайших кустов. Ума хватило, побросав все вещи в кузове, перемахнуть через борта и залечь около дороги. Когда затихла перестрелка, нас, ощетинившихся в какой-то яме незаряженными автоматами, отыскал старлей из «вованов». Отчего незаряженными? Так расстреляли все… в белый свет, как в копеечку. На мой взгляд – так совершенно напрасно.

Осмотрев наше воинство, старлей сдвинул на затылок «Сферу» и спросил: «А штыки зачем пристегнули?»

– Так патронов же нет, товарищ старший лейтенант… – ответил ему кто-то из ребят.

– Почему?

– Кончились…

– Так… Штыки – снять! Где командир?

– Где-то там… – ткнул я рукой в сторону грузовика, осевшего на пробитых скатах.

– Там? А почему не здесь?

– Не знаю. Мы в разные стороны повыскакивали. Он – туда, а мы здесь оказались.

– Понятно! Боец, – ткнул он пальцем в сторону Женьки Запашного, – дуй за командиром!

«Вован» присел на корточки и вытащил из «трехдневника» несколько пачек патронов.

– Поделить поровну! Оружие зарядить и переводчик поставить на одиночные! Выполнять!

А когда появился наш командир, старлей за локоток отвел его в сторону и о чем-то долго беседовал. Уж и не знаю, что он там ему сказал, но за нас взялись основательно… и очень скоро. Так что оставшееся до дембеля время пролетело… в общем, быстро прошло.

А уже на гражданке я долго не мог найти себе применения. Именно из-за полученных в Дагестане привычек и повадок. Сунулся было в МВД, но быстро просек, что это не моя тема. Работал охранником, водителем. Даже годик покатался по загранрейсам. Тоже не зря – существенно подтянул свой немецкий. И это, кстати говоря, внезапно сдвинуло меня совсем в другую степь. Вспомнив свои автослесарские навыки и пригласив парочку друзей, начали мы гонять тачки из Германии. Подержанные… так где ж на новые-то денег взять? Чинили, перепродавали… Понемногу окрепли, встали на ноги и начали нагуливать жирок. Из вчерашнего Максимки я стал Максимом Андреевичем Красовским. Секретаршу завел… м-да! И однажды утром, выбравшись из ее постели, с ужасом обнаружив у себя брюшко, рванул на природу – заниматься экстремальным туризмом. Заодно – и экстремальным вождением. А потом пришел к Марку.