Текст книги "Приват-капитализм России, или Дело «Норильский никель»"

Движимая весьма понятными властно-корыстными побудительными мотивами, команда госчиновников первого российского президента, конечно же, не могла ими же обосновать необходимость творимого исполнительной властью беззакония, вот тогда-то, откуда ни возьмись, возникла идея присутствия угрозы красно-коричневого заговора, что позволило естественным образом прикрыть истинные мотивы и намерения кремлёвских властителей того времени:

– добиться максимального укрепления ещё в 1993 году своей власти, устранив всяческое инакомыслие, прежде всего, на уровне законодательной власти, а также через скорейшее проведение Конституционной реформы значительно усилить государственно-правовой институт президентской власти, дабы не было проблем в будущем, в частности, на президентских выборах 1996 года;

– устранить все преграды на пути авторитарно-волюнтаристской передачи лучшей государственной промышленной собственности в пользу узкого круга президентских избранников, призванных в нужный момент спонсорскими финансами поддержать уже шатавшийся политический режим Бориса Ельцина, тем самым создать класс крупнейших капиталистов, обладавших на праве собственности огромными материальными благами.

Средства массовой информации, как по команде, с исступлением начали считать количество ручного автоматического и иного оружия, находившегося в распоряжении охраны и добровольных защитников здания Верховного Совета Российской Федерации – Белого Дома, которое к последним числам сентября 1993 года окончательно попало в блокаду верных Борису Ельцину подразделений внутренних войск и ОМОН.

С экранов телевизоров полилась пропагандистская информация, направленная на дискредитацию тех нескольких тысяч храбрецов, успевших пробиться сквозь блокаду к Белому Дому, полных решимости защищать действовавшую Конституцию России и продолжавший функционировать Верховный Совет Российской Федерации. Средствами массовой информации самое пристальное внимание уделялось не президентскому указу № 1400, а проблеме камуфляжной формы на некоторых защитниках права на жизнь по Закону, на эмблемы и нагрудные знаки, как будто бы от смены одежды правые действия лиц, руководствовавшихся благородным порывом защитить истинно демократическую законность, в одночасье могли сделаться преступными.

К концу сентября 1993 года единомышленникам первого российского президента стало ясно, что затяжные переговоры с верными Конституции защитниками Белого Дома в итоге приведут к краху их долгоиграющих реформаторских планов и тайных замыслов. Кроме этого была реальная опасность, что в этом случае, как внутри страны, так и за её пределами, действия Бориса Ельцина и его сподвижников были бы истолкованы как путч, недотянувший даже до «пальмовой революции» в какой-нибудь «банановой стране». В связи с тем, что как-либо по-другому квалифицировать попытку неконституционными методами, опираясь лишь на президентский указ и военную силу, отстранить от власти всенародно избранный Верховный Совет Российской Федерации было невозможно (!).

Следовательно, исходя из своих собственных интересов, окружение Президента России Бориса Ельцина, почему-то причислявшего себя к демократам, могло исподволь или напрямую подталкивать его к решительным, практически диктаторским действиям. Факт наступления этих действий нельзя отрицать, весь мир стал свидетелем того, как 2–4-го октября 1993 года прилегавшие к Белому Дому улицы Москвы были в буквальном смысле залиты людской кровью, а 120-миллиметровые танковые орудия били прямой наводкой бронебойными и зажигательными зарядами по зданию Верховного Совета Российской Федерации.

Сегодня, когда с тех дней прошло более чем тринадцать лет, как-то не особенно часто вспоминают события того этапа новейшей истории российской государственности, а тем более изучают их. Только на первый взгляд может показаться странным, по какой причине события тех дней до сих пор не имеют внятной, аргументированной правовой, политологической и историко-государствоведческой оценки. Если, конечно, не брать в расчёт официально спущенного сверху мнения о какой-то победе демократии над красно-коричневыми путчистами, что для думающих людей выглядит более чем нелепо.

Возможно, это был совершенно уникальный случай в мировой истории, когда одна демократия в лице Президента России, избранного всенародно, по другой демократии – Верховному Совету Российской Федерации, депутаты которого также избирались всем населением страны, в качестве последнего аргумента оппоненту в пользу собственной доктрины развития «демократических процессов» била из танковых орудий (!).

Однако можно ли назвать настоящими демократами тех, кто хотя бы рядом стоял с людьми, отдававшими и исполнявшими преступные приказы, являвшимися таковыми и по людским законам и по естественному праву сосуществования человеческого сообщества, чтобы как на военно-тренировочном полигоне вкладывать заряд за зарядом в символ верховенства власти народа.

Белый Дом сгорел, на какое-то время критиковать команду единомышленников Бориса Ельцина стало некому. Сотни людей были убиты или получили тяжёлые ранения, в потайных уголках душ живых поселился страх, а также обида от последовавшей за этим несправедливой приватизации, в течение многих лет выдавливаемые каскадом разного рода развлекательных телепередач, поддерживаемых Государством, как успокоительное средство воздействия на психику россиян.

Допустим некоторое историческое сравнение, которое возможно не всем покажется корректным. Тем не менее, подобные события разворачивались в Берлине, где вечером 27 февраля 1933 года тихо и очень быстро сгорело здание Рейхстага – символа демократии в германской республике. По основной версии его тайно подожгли те, с кем в годы Великой Отечественной Войны бился многонациональный, тогда единый народ Советского Союза. Национал-социалисты Германии открыто так никогда и не признали свою вину в поджоге этого символа германского парламентаризма. Их вина во многих деяниях, направленных против жизни и здоровья десятков миллионов людей, была доказана в Нюрнбергском трибунале. Однако даже проповедникам национал-социалистической идеологии и практикам становления и укрепления фашистского государства не пришло в голову открыто расстреливать из пушек или средь бела дня прилюдно сжигать здание высшей законодательной власти страны.

Девяностые годы XX века для России были годами значительной криминализации гражданского общества. Это было также связано с проходящей в стране промышленной приватизацией государственной собственности. Перераспределение собственности иногда переходило в настоящие войны между отдельными криминальными группировками, когда лихие люди переставали считаться как с законами гражданского общества, так и с неформально существовавшими воровскими правилами поведения. Такой беспредел, безусловно, подлежал и подлежит самому жёсткому общественному порицанию, а в идеале, при наличии правильно работающей системы правоохранительных органов и соответствующих доказательств, также и уголовному преследованию.

В то же время стоит задуматься, а не высшая ли исполнительная власть государства в 1993 году сама заложила основу для этого, применяя при решении спорных вопросов внутренней политики против своих оппонентов вооружённую силу? Власть, стрелявшая из танковых орудий по парламенту и избивавшая мирную демонстрацию трудящихся, не имела морального права осуждать тех, кто в процессе дележа имущества или денежных средств не гнушался применять насилие по отношению к себе подобным, к тем, кто сам привык жить, придерживаясь принципов жёсткой и бескомпромиссной борьбы за лучшую жизнь. Аморальное поведение власть имущих всегда неминуемо отражается на духовном состоянии всего гражданского общества, будь то неоправданное физическое насилие или коррупция.

Президент страны, отказавшийся придерживаться принципов и правил поведения, заложенных в действовавшей Конституции России (в её редакции на 21 сентября 1993 года – день выхода в свет указа № 1400), едва ли был вправе в дальнейшем рассчитывать на безупречное подчинение Закону граждан государства, главой исполнительной власти которого он являлся. После осени 1993 года, по-настоящему потрясшей общественные устои и ввергнувшей в состояние стресса миллионы россиян, наверное, пройдут многие десятки лет, прежде чем уже новые поколения граждан России постепенно научатся уважать законы государства так, как это без принуждения делают лица, живущие в цивилизованном обществе, представляемом и руководимом цивилизованной властью.

Один из соавторов книги «Приватизация по-российски» Максим Бойко в заключение подготовленной им главы писал: «Оглядываясь сегодня назад, мы можем с полным основанием говорить: отделение экономики от государства в конце XX века – это первое масштабное событие в истории России, осуществлённое не путём насилия и диктата, а в результате проведения политики политических компромиссов. Вспоминая сплошь и рядом кровавую историю государства российского, остаётся только удивляться, что перераспределение собственности удалось осуществить бескровно и ненасильственно». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 66)

Звучит достаточно цинично, если вспомнить реальную цену этого «бескровного» перераспределения. Действительно, была проведена огромная работа, чтобы российское население не смогло ассоциировать развал Советского Союза и расстрел парламента с переделом промышленной собственности, найти какую-либо взаимосвязь между этими событиями. Однако всё же нет никакой уверенности, что большинство граждан России, а также её нынешних неграждан, в полной мере познавших вкус жизни в странах так называемого ближнего зарубежья, но ещё помнящих единый и могучий Советский Союз, несмотря на всю пропаганду, согласятся с автором приведённой цитаты.

В отсутствие действующего законодательного органа власти до избрания нового за этот короткий промежуток времени команде первого российского президента нужно было обязательно успеть выпустить в свет множество подзаконных нормативных актов, регламентировавших процессы промышленной приватизации.

Прошло совсем немного времени после того, как сгорел Белый Дом, и Президент России Борис Ельцин Указом от 24 декабря 1993 года № 2284 «О государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» утвердил совершенно новую Государственную программу приватизации, введя её в действие с 1 января 1994 года.

Регламентирующего характера президентские указы посыпались как из рога изобилия: Указ от 24 ноября 1993 года № 2004 «О расчётах приватизационными чеками в процессе приватизации»; Указ от 5 декабря 1993 года № 2096 «О создании финансово-промышленных групп в Российской Федерации» и так далее, и тому подобное.

Цель была достигнута: нормотворческой деятельностью по разработке, принятию, а также введению в действие правил приватизации государственной и муниципальной промышленной собственности стали заниматься исключительно люди, уполномоченные на это первым российским президентом. Подзаконные акты, регулировавшие процессы приватизации предприятий и промобъединений, полностью подменили собой законодательство страны. Контроль над промышленной приватизацией некоторое время осуществлялся самими авторами и исполнителями чубайсовской приватизационной модели. В этих условиях почти бесконтрольная промышленная приватизация пошла ещё более быстрыми темпами и, как следствие, с 1994 года в России очевидную видимость начинает приобретать процесс расслоения гражданского общества на очень богатое меньшинство и очень бедное большинство (!).

Всё же стоит признать, что политическая борьба вокруг промышленной приватизации и всего, что с ней связано, продолжалась и по прошествии горячей осени 1993 года. И эта борьба за собственность, за право её распределять была нешуточная, должностей лишались не только генеральные прокуроры, но и чиновники иных рангов, обладавшие необходимой первичной информацией и не опасавшиеся выступать против предложенной Анатолием Чубайсом модели промышленной приватизации.

Так, к примеру, в январе 1995 года достоянием средств массовой информации стали служебная записка тогда ещё Председателя Госкомимущества России Владимира Полеванова Председателю Правительства России Виктору Черномырдину и некоторые другие документы, распространённые также в Государственной Думе Российской Федерации, касавшиеся итогов и перспектив приватизации. В еженедельнике № 5 «Биржевые ведомости» за 1995 год были даны довольно подробные выдержки из названных материалов, из которых получилась совершенно неприглядная картина последствий «быстрого передела собственности», который, по признанию автора записки, «преследовал не экономические, а политические цели», и «акционеры не стали и не могли стать собственниками» приватизированных предприятий.

В других выступлениях Владимира Полеванова появлялись высказывания о необходимости снижения темпов приватизации и усиления государственного контроля над государственной собственностью, появились «призывы к национализации неверно приватизированных предприятий и принятию соответствующих законов. С этой целью была создана комиссия по проверке законности приватизации предприятий алюминиевой и оборонной промышленности». (А.Сухопаров, «Приватизация: ожидания и реальность», журнал «Диалог», № 4 за 1995 год, стр. 55, стр. 57) В результате Полеванову помогли уйти в отставку, назначив, правда, на другую ответственную, но непосредственно не связанную с промышленной приватизацией государственную должность.

По мнению доктора исторических наук, заведующего сектором ИМЭМО РАН Кирилла Холодковского Председатель Правительства России Виктор Черномырдин также «колебался, разделяя опасения по поводу слишком высокого темпа приватизации, которую он в одном из своих выступлений сравнивал по её методам с большевистской национализацией». (К.Холодковский, статья «Российская приватизация: столкновение интересов», журнал «Мировая экономика и международные отношения», № 1 за 1995 год, стр. 73)

Это очень обнадёживает, поскольку, выходит не одними Чубайсами, Гайдарами и их подельниками «богата» Россия, есть в ней и настоящие государственные мужи, радевшие и радеющие за интересы народа и Государства Российского!

* * *

Завершая введение в настоящую книгу, приведём цитату из статьи, написанной самим Анатолием Чубайсом и опубликованной в сборнике «Приватизация по-российски», где автор непосредственно обращается к сотрудникам спецслужб: «Друзья мои, где ложный конкурс? Где сговор? Я вам спасибо скажу, если вы мне выдадите такую информацию! Давайте хоть один раз поймаем на сговоре, давайте посадим, давайте расскажем об этом стране!». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 318)

Замечательно сказано! Давайте попробуем … хотя бы рассказать!

Действительно, сегодня как никогда надо говорить о приватизации, необходимо, чтобы люди знали о ней как можно больше информации, задумывались, дискутировали, спорили. А вот что-либо изменить, даже никого не сажая, пожалуй, уже не получится, поздно, – «президентская приватизационная амнистия» всех без разбора заранее простила. Да и, наверное, не имеет никакого смысла. Пусть судит история, судят люди, которые будут жить после нас. Очень важно, чтобы у них сложилось правильное, а это значит ни в коем случае не однобокое, удобное лишь правящей олигархической элите и российским либералам, представление о прошедшей промышленной приватизации по-Чубайсу и послеприватизационном периоде.

Для России последние двенадцать лет XX столетия стали очень непростым и исторически значимым временем. В нём было всё: демократизация, разгосударствление, приватизация, реструктуризации, финансово-экономические афёры и популистская ложь, разного рода выборы и неуёмные заказные пиаркампании, безудержная коррупция и бандитизм. На всём этом, как на благодатной почве времени перемен, поднялся и расцвёлПРИВАТ-капитализм России – олигархический капитализм, приватно возникший из приватно проведённой промышленной приватизации, сегодня имеющий совершенно конкретные устремления на активное участие в формировании государственной политики, а это уже, само собой, разумеется, касается всех без исключения россиян.

Поэтому для людей разумных совершенно необходимо хотя бы иногда думать о таких проблемах, говорить и даже спорить о них, вырабатывая собственную жизненную позицию граждан государства, стремящегося к демократии, чтобы будущее нашей России, корнями уходящее в недалёкое прошлое, стало более предсказуемым, а не нагрянуло бы случайно, удивив своим неожиданно безрадостным ликом.

Глава 1
Как всё начиналось

За сравнительно короткий срок, в целом не превышающий восьми календарных лет, Российский государственный концерн по производству цветных и драгоценных металлов «Норильский никель» успел акционироваться в РАО «Норильский никель», приватизироваться и реструктуризироваться.

Исключительно на базе самых ликвидных активов этого поистине гигантского локомотива государственного отраслевого промышленного производства цветных и благородных металлов, заметая допущенные в страшной спешке огрехи и откровенные факты неправомерных действий руководимых Анатолием Чубайсом высокопоставленных госчиновников, ответственных за проведение промышленной приватизации концерна, было образовано ОАО «Норильская горная компания». В свою очередь её собственники, несколько откорректировав первоначальную концепцию реорганизации прихватизированного у Государства рентабельнейшего горнометаллургического бизнеса, отразив в наименовании компании ещё и металлургию, получили ОАО «Горно-металлургическая компания «Норильский никель» (ОАО «ГМК «Норильский никель»), после чего уверенно начали гордиться ею, буквально, как честно нажитым приобретением.

Постараемся рассмотреть и проанализировать то, как всё это происходило, как проявились последствия событий, явившихся результатом сговора недобропорядочных высокопоставленных государственных должностных и безнравственных частных лиц, объединённых общностью властно-корыстных устремлений, сумевших так разложить и собрать псевдодемократический приватизационный пасьянс, что вся Россия превратилась для них в своеобразное «Поле чудес».

Коснёмся и возможного будущего ельциновской модели «демократии» в России, замешанной на лживой болтовне, беззаконии, бесправии и полнейшем абсурде, на вид как матрёшка красивой, но совершенно пустой изнутри, образованной и укрепившейся лишь благодаря афёрным схемам прошедшей промышленной приватизации по-Чубайсу. «Демократии», реализовавшейся в роскоши современной российской буржуазной элиты, ядро которой сформировалось из суперприхватизаторов таких промышленно-отраслевых объединений, как Российский государственный концерн «Норильский никель».

В той или иной степени почти все «успехи» и конфузы приватизации крупнейших российских промышленно-отраслевых государственных предприятий и объединений (концернов), специализировавшихся на добыче, переработке и реализации природно-сырьевых полезных ископаемых, как в зеркале отразились в истории приватизации Российского государственного концерна «Норильский никель».

Итак, начнём.

1.1. От общего к частному, от частного к общему. Предшествовавшие события (причинно-следственные связи) издания Указа Президента России № 721 от 1 июля 1992 года «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества», а также его анализ

Начиная с данной главы, хотелось бы как можно подробнее показать читателю всю взаимосвязанную и взаимозависимую друг от друга цепь происходивших в 90-х годах XX века событий, постепенно переходя от общего историко-правового взгляда на события в масштабе всей страны к тем частностям, которые касались исключительно приватизации Российского государственного концерна «Норильский никель». После чего, постепенно переходя от мельчайших подробностей приватизации Российского государственного концерна «Норильский никель» к тому, как они непосредственно или косвенно влияли на события, происходившие на самом верхнем уровне государственной административно-управленческой лестницы, как они влияли на формирование «ПРИВАТ-капитализма России».

В этой связи автору данной книги не удалось уйти от вынужденных, хотя в какой-то мере и более детализированных повторов, скажем, той информации, которая уже была предложена читателю во введении. Однако данный факт смеем счесть в большей мере плюсом, нежели минусом проделанной работы, поскольку иначе последовательно и убедительно изложить связь частной приватизации одного из крупнейших российских концернов с событиями общероссийского масштаба было бы крайне затруднительно, или даже просто невозможно.

* * *

Собственно приватизация крупнейших рентабельнейших государственных промышленных предприятий и объединений (концернов) началась в середине лета 1992 года. Сразу же ей был задан стремительный темп, допускавший лишь небольшие торможения на то время, пока Госкомимущества Российской Федерации, руководимый тогда Анатолием Чубайсом и пользовавшийся особой поддержкой Президента России Бориса Ельцина, изыскивал возможности преодолевать объективные и субъективные трудности, возникавшие на пути воплощения в жизнь приватизационных замыслов, пропитанных духом шельмоватого авантюризма.

Примечательно, приватизация ведущих промышленно-отраслевых предприятий и объединений (концернов) вошла в свою активную фазу по прошествии едва-едва семи календарных месяцев со дня спровоцированного действиями российских реформаторов распада СССР – мощнейшего Государства, настоящей геополитической реальности, с чьей политикой по одобрению или вынужденно считались все и во всём Мире.

Сразу после избрания на должность Президента тогда ещё РСФСР Бориса Ельцина, 16 июня 1991 года, команда привлечённых им специалистов приступила к созданию условий для стабильной финансово-экономической поддержки нового политического режима, что, по их мнению, было не возможно сделать без отъёма у властей Союза ССР полномочий по управлению реформированием экономики страны.

Деньги и промышленная (капиталистическая) собственность, а не какая-то там демократия, – вот то, за что на самом деле шла жёсткая борьба в июле – августе 1991 года!

Поскольку, как такового тоталитаризма не было уже при Михаиле Горбачёве, сумевшего постепенно внедрить в перестраивавшееся буквально на глазах советское гражданское общество понятие «гласность», предложившего людям иное «мышление», иной взгляд на окружавший их Мир, на Государство и общечеловеческие ценности. Во времена президентства Горбачёва страна медленно, но уверенно и без значительных человеческих потерь, без нравственного падения двигалась по пути к демократии. Тогда посредством демократизации и гласности «кухонные идеи» диссидентов-шестидесятников открыто зазвучали в прозе и поэзии на улицах и площадях, в освободившихся от цензуры средствах массовой информации, в песнях бардов и исполнителей российского рока.

Наряду с этим заметим, что материальная и аморальная основы беспредельного самоуправства ничтожного меньшинства физических лиц, а также полнейшего бесправия и социально-бытовых нужд подавляющего большинства россиян были созданы и привиты гражданскому обществу как раз командой соратников Бориса Ельцина. В те времена «Борисова правления» в результате проведения промышленной приватизации по-Чубайсу и так называемого реформирования силовых структур в стране всеми цветами радуги расцвели коррупция и организованная преступность.

Из введения в настоящую книгу уважаемый читатель наверняка помнит суть противоречий норм права Закона СССР «Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий», датируемый 1 июля 1991 года, и Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» от 3 июля 1991 года. Повторяясь, позволим себе всего лишь одну ссылку на Постановление Верховного Совета РСФСР «О порядке введения в действие Закона РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР»:

«1. Ввести в действие Закон РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» со дня его опубликования.

2. Комитету Верховного Совета РСФСР по вопросам экономической реформы и собственности до 15 августа 1991 года разработать и представить на утверждение Президиума Верховного Совета РСФСР типовое положение о фондах имущества республик в составе РСФСР …

3. Совету Министров РСФСР:

– привести до 1 августа 1991 года нормативные акты Правительства РСФСР в соответствие с Законом РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР»;

– обеспечить до 15 августа 1991 года пересмотр и отмену министерствами, государственными комитетами и ведомствами РСФСР их нормативных актов, а также прекращение действия нормативных актов Правительства, министерств, государственных комитетов и ведомств Союза ССР, противоречащих Закону РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР».

Следовательно, приватизация государственных промышленных предприятий и объединений (концернов), находившихся в общей собственности СССР и РСФСР, должна была регулироваться не Законом СССР «Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий», а исключительно законодательством РСФСР и соглашением с Союзом ССР, подписание которого было намечено на 20 августа 1991 года. Иными словами, базовые принципы приватизационной игры были определены Советом Министров и Верховным Советом РСФСР, действие же нормативных актов Союза ССР на территории РСФСР было прекращено, а Союзного договора ещё не было вовсе (!).

Это была хорошо спланированная, иезуитская провокация, направленная на подталкивание руководства Союза ССР к решительным действиям, причём, с осознанием того, что на них-то сам Президент СССР Михаил Горбачёв, окончательно потерявшийся в заигрывании с «заокеанскими друзьями» и европейскими почитателями, пойти уже не сможет, а, значит, он был обречён на потерю реальной власти. Советский Союз же был обречён действиями команды всенародно избранного первого президента, подчеркнём, союзной республики РСФСР на постепенный, но неминуемый развал как минимум на пятнадцать суверенных государств (!).

Своеобразный Рубикон был перейдён Ельциным именно 3 июля 1991 года (!). После чего ему и его единомышленникам оставалось лишь сеять среди москвичей тревожные ожидания, основанные на гаданиях, какова же будет реакция на упомянутую провокацию руководства Советского Союза, которая непременно должна была последовать к середине августа 1991 года.

Общественное мнение последовательно через средства массовой информации готовилось к тому, что развитие событий пойдёт по худшему для первого российского президента сценарию, связанному с применением против него силы. Тогда реформаторов-провокаторов от уголовной ответственности действительно мог спасти только мандат Бориса Ельцина, как всенародно избранного президента союзной республики, а также народные волнения в его поддержку. Созданная в мае 1991 года ГТК «Телеканал «Россия» усилила демократическую риторику, «запудривая» сознание, прежде всего москвичей, способных при необходимости, выйдя на улицы столицы, как бы полномочно представить собой весь народ огромной страны, в едином порыве бросившийся защищать маскируемое под демократические лозунги необузданное самоуправство Бориса Ельцина и властно-корыстные устремления его единомышленников.

«Главное – победить в Москве, Россия последует её примеру», – заявляла Галина Старовойтова – одна из, пожалуй, самых политически подкованных активистов демократического движения, в то время – последовательная сторонница режима, за установление и укрепление которого боролся Борис Ельцин.

Отсутствие Союзного договора, полнейшее политическое безволие и преступное бездействие Президента СССР Михаила Горбачёва, спрятавшегося от придавивших его обстоятельств, в основе своей порождённых политикой первого российского президента, на правительственной даче в Форосе, создали реальную угрозу тому, что уже к 16 августа 1991 года большинство государственных предприятий прекратили бы руководствоваться законодательством СССР. Это автоматически привело бы к потере Кабинетом Министров Союза ССР практически всех административно-управленческих полномочий по планово-бюджетному регулированию внутренней экономикой единого федеративного государства, большая часть территории которого состояла из входящей в неё территории союзной республики РСФСР. За этим последовала бы потеря контроля над финансовыми потоками государственных предприятий и объединений (концернов), их экспортно-импортными операциями на таможенной границе, потеря самостоятельности в формировании Союзного бюджета, и, как следствие, по многим вопросам полная зависимость от политики, проводимой Президентом РСФСР Борисом Ельциным.

Всё это создавало угрозу ослабления федеративных связей между союзными республиками и центром – Советским Союзом, что, как минимум, грозило юридическому преобразованию союзной федерации в конфедерацию суверенных государств. Однако с этим были согласны не все!

Особенно учитывая факт, что 17 марта 1991 года на Всесоюзном референдуме 74% голосов граждан, принявших участие в этом акте непосредственной, истинно народной демократии, было подано за сохранение Советского Союза как единого суверенного, федеративного государства. Само по себе это наделило высшие органы государственной власти Союза ССР правом выступать от имени всего народа СССР и, действуя любыми незапрещёнными законодательством методами, обеспечить исполнение решения, принятого на Всесоюзном референдуме. Тем самым власти Союза ССР фактически боролись бы за демократию на всей территории СССР, что могло и не совпадать с представлениями о демократии некоторой взбалмошно-ретивой части жителей Москвы, а также с мнениями «заокеанских друзей» и европейских почитателей политики властного безвластия Президента СССР Михаила Горбачёва.

Вот тогда и наступило 19 августа 1991 года, когда все граждане единой ещё страны советов увидели на экранах телевизоров многократно повторённый танец маленьких лебедей из балета Петра Чайковского «Лебединое озеро», как бы прикрывший собой бесстыдное предательство одних и бессмысленные действия других. Разгорячённые видом бронетехники, не пойми за чем выведенной на улицы Москвы, а также восторгом от собственной храбрости, немногочисленные революционно-настроенные граждане, забывшие о долге перед обществом чтить его законы и решения, принятые законно-избранными властями, своими действиями создали опаснейший прецедент беззакония, фактически утвердив право толпы на возмущение и сопротивление властям.