Текст книги "Знаменитые клады России"

Ранним утром из Москвы, по Минскому шоссе бодро выехал кирпичного цвета Фольксваген, в котором сидели четверо плечистых мужчин. Вкратце я вам их представлю. Сзади сидели: Вадим Анатольевич и Олег Юрьевич, – представители спонсора, выделившего нам прибор, надувную лодку и две небольшие палатки. Оба они должны были помогать мне в проведении поисковых работ. Сам я сидел на переднем сиденье, а за рулём сидел мой новый знакомый, Александр Владимирович. В его обязанности входило доставить нас на место и обеспечить достойным и калорийным питанием.

До Варечек мы доехали без особых приключений, правда, меня несколько удивил обычай моих попутчиков каждые сто километров дружно отмечать стограммовым стаканчиком водки. Миновав Варечки, мы, чтобы держаться поближе к реке, свернули на, с виду хорошо укатанную просёлочную дорогу. До намеченной цели оставалось совсем немного, когда дорогу нам внезапно преградила весьма солидная лужа (накануне прошли сильные дожди). Пришлось остановиться.

Поскольку был полдень, решили заодно и пообедать. Во время разборки вещей обнаружилось, что наш снабженец не закупили достаточного количества верёвок, а без них вся наша поездка становилась просто-напросто бессмысленной. Александр Владимирович и Вадим Анатольевич (уже приняв по очередному стакану на грудь) храбро вызвались съездить в магазин и закупить необходимое снаряжение. Через полтора часа они вернулись, хотя и с верёвкой, но уже в совершенно невменяемом состоянии, а ведь нам ещё предстояло форсировать лужу! Я, было, предложил свои услуги в качестве водителя, но с трудом держащийся на ногах Александр Владимирович гордо отказался, и смело повернул машину к водной преграде. Зычно взревел мотор, и через секунду наш Фольксваген, словно «Гордый Варяг» смело ринулся в мутные жёлтые воды. Подняв целую тучу брызг, машина отчаянно рванулась вперёд, но, разумеется, тут же забуксовала и села на «брюхо». Мотор заглох, и она беспомощно застыла посреди взбаламученной грязи. В этот роковой момент Вадим Анатольевич, видимо разбуженный громким шумом двигателя, открыл глаза и непонимающе огляделся по сторонам. Видимо посчитав, что весь этот кошмар ему просто приснился, он громко вздохнул, открыл дверцу и со словами: – Это что за х-та, – мягко выпал их полузатопленного салона. К счастью для него несколько более трезвый водитель тут же поспешил ему на помощь, и хоть не без труда, но всё же выволок, тонущего в луже коллегу на сушу. Положение моё было отчаянное. Машина села видимо накрепко, около ней бестолково толклись трое в дымину пьяных мужиков, и ждать помощи было неоткуда, поскольку была суббота и за три часа по дороге не прошла ещё ни одна машина. Однако выбора у меня не было, пришлось возвращаться в Варечки, искать мощный грузовик или трактор. Когда через три часа бесплодных блужданий я вернулся на прежнее место, нашей машины к моему изумлению, в луже уже не было. Внимательно осмотрев оставленные шинами следы, я быстро понял, что их вытащила какая-то автомашина, типа «Урала» или «КРАЗа». Слава Богу, что следы на сырой почве читались хорошо, и вскоре я обнаружил место, где наш Фольксваген свернул к реке. Пройдя полкилометра по проделанной им колее, я обнаружил моих облепленных грязью попутчиков сидящих в прибрежных зарослях у наполовину покрытого глиной автомобиля. Единственное, что удалось мне в этот день сделать, так это установить обе палатки и уложить всех троих страдальцев спать.

Наутро, после суетливого и наполовину сгоревшего завтрака мы приступили к основной части нашего грандиозного поиска. Первоначально, мы планировали протянуть верёвку поперёк через реку, после чего нам оставалось только привязать к ней вторую верёвку, которая служила бы своеобразной опорой при проведении измерения. Весь вопрос был только в том, как доставить верёвку на правый берег. Река в том месте была шириной не менее пятидесяти метров и вода на всех этих метрах неслась во весь опор. Однако отступать было некуда, кик некогда и французам. Надув лодку, двое моих помощников смело бросились на ней в бурные воды, таща за собой купленную накануне капроновую верёвку. Но, то ли течение было слишком сильным, то ли сил после вчерашнего у моих напарников не хватало, но для того, чтобы проплыть эти несчастные шестьдесят метров (мы потом померили расстояние точно), им понадобилось полчаса отчаянной гребли. Наконец опорная верёвка была натянута над водой, и пунцовые от напряжения гребцы причалили лодку к нашему берегу. Настала пора действовать и мне. Вытащив лодку на довольно крутой склон, мы принялись укреплять в её носовой части, подготовленный к работе прибор, на который возлагали столь большие надежды. Вскоре техника была подготовлена к работе и разведка началась.

Я устроился в передней части лодки и обслуживал «Джемини», а один из спонсоров, чувствующий себя несколько лучше остальных после обильных вчерашних возлияний, уселся за вёсла. Протралив доступную часть реки и не найдя в ней ничего примечательного, мы причалили обратно. По идее нам следовало теперь отцепить верёвку и перенести её на пятьдесят метров вниз по течению. Но в этот момент мне в голову пришла спасительная мысль.

– Наверняка спущенная с берега пушка или повозка не могла укатиться далеко, – сообразил я. Пусть берег и весьма крут, но дно реки довольно быстро изменяет свою кривизну и примерно в семи – восьми метрах от берега он становится практически горизонтальным и именно там спущенный с берега предмет должен непременно остановиться.

Смотав снятую верёвку в клубок, я зацепил её конец за сук росшего у воды дерева и принялся проводить измерения непрерывно. Одновременно я дал указание своему загребному держаться примерно в десяти метрах от берега. Промерили одну сотню метров, другую, третью – ничего. А на четвёртой сотне, метров, причём именно там, где находилось самое удобное для затопления, чего бы то ни было место, прибор неожиданно ожил. Покружив, насколько это было возможно, вокруг первой находки, я выяснил, что примерная масса утопленного предмета примерно равна 150-ти килограммам и, что самое интересное, металл этот был цветной.

– Вот и первая пушка, – обрадовано воскликнул я, – надо думать остальные находятся где-то неподалёку. Однако моим радужным надеждам не суждено было сбыться. Объект на дне был совершенно одиноким и, даже удалившись от него более чем на триста метров, мы не обнаружили больше ничего подобного. Абсолютно ничего. Делать было нечего и мы, подтянувшись к последнему месту закрепления опорной верёвки, полезли на почти вертикальный берег, из последних сил волоча за собой лодку. С немалым трудом продравшись через плотные заросли матёрой, почти полутораметровой крапивы, мы выползли на открытое пространство. Поголосив несколько минут, рассчитывая привлечь к себе внимание оставшихся в лагере попутчиков, мы поняли, что помощи не дождёмся и потащили своё имущество к стоянке. Первое, что мы увидели, приблизившись к Фольксвагену, были украшенные грязными носками ноги нашего водителя, Александра Владимировича, которые сиротливо торчали из оконного проёма заднего сиденья. Сделав ещё несколько шагов, мы увидели и формального руководителя нашей экспедиции – Вадима Анатольевича, который лежал ничком на земле почему-то только в одном сапоге, но зато с топором в левой руке.

Нехорошие предчувствия заставили меня бросить резиновую ношу и броситься к нему. Следов крови не было видно, и я перевернул его на спину. Вадим Анатольевич медленно открыл один глаз и, сфокусировав его на моём лице, с трудом разлепил спёкшиеся губы и пробормотал: – А-а-а, вы вернулись… парни. Выпить… хотите? Тогда наливайте себе… сами.

Я едва не упал от вполне понятного негодования.

– Так вы значит тут нажирались, – закричал я, – пока мы там надрывались, борясь с течением!

– Ага, – осклабился тот, – но вам мы тоже немало оставили… бутылок пять.

Что было возразить на такое щедрое предложение? Я только сплюнул от досады и принялся упаковывать уже ненужный прибор. Радовало только то, что дело уже было сделано и хоть один объект, но удалось обнаружить. Надо сказать, что никакого водолазного снаряжения у нас с собой не было и в помине, если не считать примитивной маски с трубкой. Но с этим с позволения сказать «снаряжением» бросаться в столь стремительные и глубокие воды было бы полным безумием, и наутро мы покинули гостеприимный, засыпанный пустой тарой берег, так и не узнав, что же скрывается под водой. Кроме того, было ясно, что достать лежащий на глубине не менее четырёх метров массивный объект (предположительно бронзовую пушку) было невозможно без специалистов по подводным работам и соответствующего оборудования. Пришлось отправляться обратно несолоно хлебавши, но мои спутники, были весьма воодушевлены столь успешной, по их мнению, поездкой. В чём был успех, я не понимал, наверное, только в том, что был побит очередной рекорд в части выпитого на душу населения.

Удивительно, но буквально через месяц я совершенно неожиданно получил дополнительные данные о том, что стародавние события, легенду о которых мы разрабатывали на Днепре, в действительности происходили в совершенно другом его месте. И загадка обнаруженной нами массы цветного металла естественно взбудоражила моё воображение. Ведь мы были уверены в том, что нашли именно то, что искали, а именно пушку. Соответственно, что все наши предварительные идеи о том, как производить работы по извлечению объекта со дна реки, претерпели значительные изменения. Прежде всего, было неясно, что именно лежит примерно в десяти метрах от крутого днепровского берега. Монолитный ли это объект или куча более мелких предметов. Ответ на данный вопрос мог быть чисто теоретически получен тремя методами. Можно было бы опустить вниз подводную видеокамеру, нырнуть под воду с маской, или попытаться прощупать найденное стальным штырём.

Трудность заключалась в том, что, во-первых, объект был укрыт слоем ила, и рассмотреть его не было никакой возможности, а имевшийся в нашем распоряжении штырь был слишком короток. Таким образом, перед нами встал вопрос о том, как и с помощью каких технических средств, нам выудить находку? При этом следовало по возможности обойтись самыми малыми силами и естественно не привлекать тяжёлую технику. Само собой нам предстояло решить данную задачу быстро, максимум за два дня поездки. И мы стали готовиться. Произведя соответствующие расчёты, мы решили, что для извлечения обнаруженного будет достаточно и обычной автомобильной лебёдки с ручным приводом. При необходимости трос можно было легко нарастить прочной верёвкой, способной перемещать многосоткилограммовые тяжести. С закреплением лебёдки на берегу проблемы тоже не было, поскольку на нём в изобилии росли довольно крупные деревья. Оставалось только найти способ, как доставить эту верёвку к найденному объекту. Повторю ещё раз те исходные условия и трудности, в которых нам бы пришлось работать. Глубина реки к этому времени упала до 2,5 метров, удаление от твёрдого берега составляло 9 метров, а возможную глубину иловых отложений мы оценивали в метр или чуть более того. И самое главное течение, довольно сильное течение.

Исходя из данных условий, было решено, что без привлечения хотя бы одного профессионального водолаза – аквалангиста нам не обойтись. Однако, поскольку в полевых условиях перезарядить акваланг возможности не было совершенно, то весь расчёт строился только на том запасе воздуха, который мы могли привезти с собой из Москвы. Поскольку в нашем распоряжении было только два пригодных к работе акваланга, то фактически мы располагали всего полутора – двумя часами рабочего времени под водой. Из этого-то факта и следовало исходить в первую очередь. За относительно небольшой промежуток времени нашему аквалангисту следовало не только обнаружить точное местонахождение объекта, но и по возможности очистить его от ила. Затем, если он был чем-то монолитным, его следовало надёжно закрепить на крюке троса и проследить за его извлечением. Если же объект представлял собой россыпь разрозненных предметов, то водолазу предстояло применить гибкую тару – сетчатые пластиковые мешки из-под картошки.

Чётко осознав все этапы предстоящей операции, мы решили, что должны заранее максимально облегчить водолазу его нелёгкую миссию, что, прежде всего это касалось его ориентации под водой. Поэтому мы решили вывести и закрепить лодку точно над местом находки. Кроме того, нам предстояло обозначить точное место находки составным металлическим штырём. Трудности начались у нас сразу же после того, как мы спустили лодку на воду. Прежний трюк с одной крепёжной верёвкой не прошёл, поскольку лодку постоянно отжимало к берегу. Пришлось использовать метод треугольника.

Смастерив самодельный якорь из трёх изогнутых прутьев арматуры, мы привязали его верёвкой к лодке и забросили примерно на середину реки. Вторую же верёвку закрепили на берегу. Таким образом, одновременно манипулируя двумя верёвками, мы вывели лодку точно над объектом, ориентируясь по показаниям включённого магнитометра. Теперь оставалось только одно – нащупать находку щупом. Поскольку работать щупом на такой глубине и при таком течении было крайне затруднительно, мы провозились около получаса, прежде чем щуп несколько раз уткнулся во что-то твёрдое и явно металлическое. Но твёрдо и однозначно сказать монолитный это объект либо составной, мы так и не могли, поскольку прицелиться в одно и то же метод вслепую было практически невозможно. Так или иначе, но поскольку основные подготовительные работы были осуществлены, настало самое время действовать водолазу.

Понимая, что и ему будет мешать течение, мы привязали его за пояс особой верёвкой, рассчитывая использовать её заодно и в качестве страховочного средства. Вручив аквалангисту сапёрную лопатку, мы помогли ему спуститься в воду метрах в десяти выше по течению и с вполне понятным волнением принялись следить за поднимающимися наверх пузырями, выдыхаемого им воздуха. Один из нас всё время контролировал натяжение верёвки, находясь в постоянной готовности придти на помощь водолазу, если бы тот условленно дёрнул спасательный канат два раза. Вскоре, по покачиванию торчащего из-под воды штыря, мы догадались, что он достиг цели и приступил к раскопкам. Был пущен специально для этой цели приобретённый секундомер, по которому один из нас контролировал время, проведённое водолазом под водой. Прошло примерно сорок минут, и наш аквалангист вынырнул сам. Всплыв на поверхность, он, тяжело дыша, сообщил, что внизу под слоем ила им обнаружены большие колёса вроде как от телеги.

– И здоровенные рессоры к ним приклёпаны, – сказал он напоследок, перед тем как вставить в рот загубник и вновь погрузиться.

В доказательство своих слов он словно на прощание бросил на дно лодки сильно позеленевшую латунную ручку от какой-то дверцы.

– Неужели там отыскалась та самая легендарная карета? – пронизала меня радостная мысль. Вот это удача!

Удача удачей, но то, что обнаружена вовсе не пушка сразу меняла нашу стратегию. Поскольку вытащить находку однократным зацепом было совершенно невозможно, следовало перестраиваться на ходу. Под илом явно лежали разрозненные обломки экипажа. Пытаться выдрать увязшую в иле повозку целиком, было совершенно нереально, ибо она тут же развалилась бы на отдельные части.

Итак, выбор у нас был невелик: либо попытаться выскрести из ила хотя бы часть уже найденных предметов, либо, используя оставшийся в баллонах второго акваланга воздух, раскопать всю повозку и по возможности несколько точнее определить масштаб найденного. Второе было, конечно же, заманчивее, но, после недолгого обсуждения, меркантильные соображения взяли вверх, и было решено извлечь то, что уже удалось откопать, благо слой ила был относительно неглубок, хотя и довольно прочен.

Далее работы производились по следующей схеме. Под воду опускался прочный пластиковый мешок, в который загружалось все найденное без предварительного разбора, вместе с илом, обломками повозки и прочим накопленным за многие годы мусором. Поначалу набитый мешок мы попробовали вытаскивать с помощью заранее установленной лебёдки, но поскольку скорость наматывания троса была непозволительно мала, мы решили вытаскивать его просто руками, благо вес всего груза в наполненном состоянии не превышал пятидесяти килограммов. Два человека довольно легко вытаскивали скользкую ношу вверх по косогору за считанные минуты. Всплывавшему на поверхность водолазу тут же бросали другой оснащённый ярким поплавком мешок, надёжно привязанный верёвкой к дереву. Всего, нам с большим трудом и приключениями удалось поднять наверх пять или шесть мешков.

Вскоре воздух в баллонах водолаза закончился окончательно, и вся наша насквозь вымокшая команда, не имея больше возможность извлечь что-либо сверх уже найденного, сгрудилась вокруг приличной кучи лоснящегося чёрного ила. Наступил самый волнительный момент – извлечение найденного. Принесли несколько пластиковых ёмкостей с водой из реки и принялись перекапывать гущу, размывая её для облегчения процесса.

Несмотря на то, что значительную часть составлял собственно речной ил, ценные находки нам всё же попались в изрядном количестве. Среди них были; прекрасная серебряная ложка с латинским вензелем на ручке, двуствольный пистолет, дюжина французских пятифранковых монет, одна золотая монета Екатерининских времён, и ещё довольно много всяческой мелочи, среди которой выделялось очень красивое серебряное кольцо с плоским бордовым рубином. Сам понимаете, что радости нашей просто не было предела. Конечно, не безумные сокровища, но и того, что удалось поднять, с лихвой компенсировало наши, в общем-то, не очень значительные расходы.

Вечером, собравшись на последний полевой ужин, мы на радостях осушили остатки нашего алкогольного «боезапаса» и наутро (естественно опять с множеством приключений) отправились в Москву. Некоторое время после возвращения мы были заняты реализацией наших находок, окупив все затраты на поездки, и даже кое-что заработали сверх того. Пора было возвращаться за тем, что осталось, пока не наступили холода. Но дальше началось нечто странное. Не поленюсь ещё раз повторить, что общий вес поднятых на поверхность находок не превысил нескольких килограммов, и, следовательно, большая часть груза повозки всё ещё оставалась на дне. Однако все мои попытки вновь собрать ту же команду для продолжения подъёма найденного груза неизменно наталкивались на странную вялость и пассивность моих недавних попутчиков. Один говорил, что его жена скоро рожает и ему не стоит подвергать её излишним волнениям.

Другой, оправдывал своё нежелание куда-либо двигаться, тем, что уже стало слишком холодно. Третий отнекивался крайней занятости на работе. И в их глазах я каждый раз видел непонятную мне тоску, которая обычно сопровождает слова типа: – Ну что ты пристаёшь к занятым людям со всякой ерундой?

Постепенно куда-то пропал и мой горячечный пыл, и я тоже охладел к немедленному продолжению работы. Да собственно для чего было торопиться? Где лежит повозка, я и так знал. Вновь тащиться за шестьсот километров по осенней слякоти за следующей горсткой старых вещей и серебряных кружочков действительно как-то не хотелось. Тем более, что в прошлый раз мы встретились со множеством неприятных и занудных трудностей, сбывая наши незамысловатые находки. А через некоторое время мне на память стали приходить другие подобные истории, случившиеся с некоторыми известными мне поисковиками. Один из них был даже вынужден в спешке бежать из страны, после настоящей охоты, устроенной на него некими государственными органами, мечтающими получить от него сведения об одной из его находок. Ведь у нас зачастую не так трудно найти клад, как трудно его цивилизованно реализовать. А дрожать при каждом стуке двери не каждый сможет.

Какие же практические выводы можно сделать из данного поискового эпизода? Основной вывод, на мой взгляд, таков. Прежде чем проводить работы по извлечению находящихся под водой тех или иных предметов, следует тщательно изучить все сопутствующие искомому предмету природные условия, после чего нужно максимально точно оконтурить обнаруженный предмет с помощью буйков, металлических, либо деревянных штырей, или протянутых с берега верёвок, прикреплённых к береговой растительности. Работы по извлечению должны начитаться только после того, как скрупулёзно продуманы все этапы операции и для каждого из них подготовлено специальное снаряжение. Желательно также ещё на твёрдой земле всем вместе проиграть предстоящие манипуляции, с соблюдением всех, даже самых малейших этапов операции. Во-первых, это позволит всем участникам данной работы представить себя единой командой, а во-вторых, ещё раз будет проверено всё используемое оборудование, пусть и самое примитивное. И последнее – страховка водолаза. Нельзя пренебрегать ею ни при каких обстоятельствах. Конечно, нельзя предугадать всего, но очевидные вещи, должны быть соблюдены непременно. Впрочем, это тема особого и довольно пространного разговора.

Несколько слов хочется сказать и о законности нашей полуподпольной деятельности. Западным кладоискателям в этом отношении намного легче. Практически во всех развитых странах существует строгая, и в то же время логичная система правил и законов, позволяющая заинтересованным людям открыто и безбоязненно заниматься поисками интересующих их раритетных предметов, либо легендарных сокровищ. Каждый может вполне легально купить лицензию, либо организовать легальное поисковое общество, на худой конец можно заключить с местными властями соглашение о разделе найденного имущества, и заниматься любимым делом в собственное удовольствие. Там человек, нашедший какой-либо клад, почти автоматически становится знаменит, уважаем и богат. У нас же всё происходит с точностью до наоборот. Наш поисковик, будучи человеком, не только всеми гонимым и презираемым, но и юридически бесправным, вынужден всю жизнь безвинно таиться и всячески маскировать свои намерения и действия. Законы, существующие в нашей стране, заранее загоняют российского поисковика в своеобразную юридическую западню, без какого-либо различия к его фактическому статусу и исходным намерениям. Он в априори не имеет возможности легально проводить поиски и раскопки в интересующих его районах. Но задумаемся на минутку, к чему это, в конце концов приводит? К исчезновению кладоискательства? Отнюдь, это занятие, как и землепашество – практически вечно. Приводит это бездумное запретительство к тому же, к чему приводят любые бездумные запреты – их просто начинают обходить объездными тропами. Поисковые работы начинают вести, прикрываясь липовыми договорами и разрешениями, а для раскопок предпочитают подкупать местных чиновников, или работать по ночам, всячески маскируясь под грибников или охотников. Но это ещё не так страшно. Самое неприятное начинается тогда, когда искомое наконец-то найдено. Вот тут-то и начинается самое интересное.

На презренном, но почему-то более зажиточном Западе человек может выставить свою легальную находку на аукционе и легально получить за неё вполне легальное вознаграждение. У нас же и здесь не всё как у людей. Вместо того чтобы быстро и без проблем получить честно заработанные многолетним трудом деньги, наш поисковик вынужден втихомолку подыскивать скупщика краденного, поминутно рискуя попасть в загребущие лапы уголовников, или ничем принципиально не отличающиеся лапы официальных органов. А ведь поисковик в большинстве случаев не делает ничего плохого. Ведь основное его предназначение, это изучать историю родного государства и искать материальные предметы эту историю подтверждающие. Допустим, например, что бригада вроде нашей компании нашла несколько десятков килограммов старинных монет. Ну и что из того? Мы их что, украли что ли? Нет, как раз наоборот, ввели эту массу драгоценного металла в массу богатств нашей страны.

Но государство убеждено в совершенно противоположном, и отчаянно препятствует естественному ходу событий. Если мы, нашедшие фактически бесхозное, безвозвратно потерянное имущество попробуем продать монеты через скупки или магазины, то тут же попадём под подозрение и рано или поздно вынуждены будем отвечать на вопрос где мы их взяли. Вслед за этим все мы моментально попадаем под соответствующую статью за проведение незаконных раскопок. Хочется ли нам такого развития событий? Нет, не хочется. Стало быть, надо признать, что наше законодательство тихо, но настойчиво подталкивает всех поисковиков к тайной, противоправной и, что самое удивительное, к убыточной для этого самого государства деятельности. Ведь и в самом деле. За лицензию на поиски поисковик заплатил бы соответствующую сумму в бюджет, в независимости от результатов поисков.

Далее. Допустим, что что-то всё же найдено, хотя такие события в действительности происходят крайне редко. Легальная находка, так же как и легально добытая на охоте дичь может и должна быть легально продана, а налог, взимаемый с такой продажи, тоже пойдёт в доход государства. В результате такого, более человечного подхода к поисковой деятельности все участники процесса честно получают то, что заслуживают. Государство – налоги, поисковики – деньги, а любители антикварных раритетов – вожделенные предметы или старинные механизмы. И главное никто из участников процесса, как бы искусственно выдавленных из нормального рыночного процесса, не должен будет постоянно нарушать закон, прятаться и бесконечно обманывать себя и других. Но пока всё остаётся так, как издавна заведено в нашей всё такой же бестолковой и бесчеловечной стране.

Возвращаясь к вопросам, поставленным мной в начале статьи можно понять, почему среди блестящей плеяды российских писателей не нашлось ни одного, кто решился бы героизировать презренное племя «гробокопателей», этих потенциальных правонарушителей, не имеющих за жалкой и алчной душонкой ничего святого! Но нет, времена и люди во многом изменились, а дурацкие, всосанные нашим обществом буквально с молоком матери, изначально извращённые законы и понятия государства российского пятисотлетней давности так и остаются по сию пору незыблемы.

Впрочем, хватит о грустном. Всех Вас наверняка интересует вопрос, действительно ли мы нашли ту самую «Золотую карету маршала Нея»? Не знаю, утверждать не решусь. Вполне возможно. Во всяком случае, среди находок попались и две рваные полоски золотой фольги, которая вполне могла некогда украшать кузов злополучной кареты. Но единственное, в чём я твёрдо уверен, так это в том, что мы подняли далеко не всё, что она везла перед тем, как навсегда погрузиться под Днепровский лёд. Но всё ещё впереди, ведь новый поисковый сезон не за горами.