Электронная библиотека » Александр Косарев » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 24 августа 2016, 05:30


Автор книги: Александр Косарев


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Такой замер был естественно незамедлительно сделан и наши возбуждённо дышащие носы, вкупе с дрожащими от волнения пальцами, заскользили по пожелтевшей бумаге. Первую остановку после Можайска обоз, несомненно, сделал в Ельне. Вторую в Преснецово. А где же третью-то, самую для нас важную? Очень быстро наши указательные пальцы уткнулись в деревню, носящую гордое имя – Ивакино! А рядом с ней, (о Боже, где были раньше наши глаза), располагалась и другая деревенька, называемая как-то уж очень и очень знакомо, а именно – Лопатино!!! А ещё чуть в стороне, виднелся и жирный типографский крест, обозначающий церковь. Сомневаться не приходилось. Данное Лопатино наверняка было как-то связано со стародавним храмом Николы Лапотного, на месте сожжения которого была впоследствии воздвигнута современная, каменная церковь.

Чтобы выяснить её родословную мы бросились к компьютеру. Слава, слава Интернету! Через несколько минут удалось выяснить, что церковь, названная в честь святого Дмитрия Солоунского была построена в 1814-м году. Да к тому же это место подозрительно близко находится как от Медынского и от Вяземского районов. То есть прямо в буквальном смысле по писаному тексту, взятому из кладовой записи, не допуская ни малейшего отклонения от её сути и буквы!

Прошло ещё некоторое время, и более подробная карта района будущих поисков легла на стол перед нами. И тут совершенно неожиданно открылись такие детали, о которых мы до той поры даже и не догадывались. В одной из строк кладовой записи мы уже несколько раз подряд читали следующую малопонятную фразу, относящуюся к церкви Николы Лапотного: – «Въезд и выезд в одни ворота, и Судоносинные прудки челночком».

– Что ещё за прудки, – недоумевали мы, – какой ещё выезд? Но, всмотревшись в более подробную карту, мы быстро поняли, о чём идёт речь. Оказалось, что современный храм стоит недалеко от речки, а вдоль неё …, вот чудеса-то из чудес, явственно просматриваются два небольших прудика, расположенных один за другим. То есть как бы челночком! Ура! Опять стопроцентное совпадение! Да и ещё, эта речка с прудиками текла строго с запада на северо-восток. Значит у нас ещё одна удача. Помните, куда текла речка Маршевка? Она текла таки с ночи на зимний восход, то есть как раз с запада и поворачивала на северо-восток! Казалось, удача идёт нам прямо в руки, и горсти «битых талеров» уже оттягивают наши изрядно потощавшие карманы.

Оставалось сделать самое малое – приехать на теоретически вычисленное место и с помощью хотя и старых, но всё ещё надёжных приборов, установить достоверность сокрытой в кладовой записи истины. Так мы впоследствии и поступили. Добравшись до Ивакино, мы первым делом принялись производить рекогносцировку местности. Да-а-а, очень многое удивительнейшим образом соответствовало заученным почти наизусть строкам просто идеально. Но были и непонятные провалы и нестыковки. Однако не буду торопиться и, как и положено в историях такого рода, начну за здравие. Самое замечательное наше достижение состояло в том, что мы почти сразу установили, почему раньше никто не ездил по каменной плотине. Правда, теперь по ней был проезд, но сама-то старинная плотина едва-едва выглядывала из-под мощной современной громадной плотинищи, которая возвысилась над старой, не раз чиненой дамбой, метров этак на пять. А раньше старая плотина просто была столь низка и при этом так неудачно упиралась в восточный очень высокий и крутой берег, что взобраться по нему на телеге, запряженной одной лошадью, было просто немыслимо! Нашли мы, разумеется, и кусочек Старой Смоленской дороги, которая действительно проходила в паре сотне метров ниже старой плотины. Правда, ни курганов, ни гривы с десятивёдерной бочкой червонцев, ни вала на мокром лугу нам отыскать так не удалось, но мы утешали себя тем, что за 400 лет здесь могли много чего поперекопать, да и вообще снести с лица земли.

И вот, думая, что место захоронения как минимум дюжины грандиозных кладов наконец-то найдено, я приступил к своему привычному и даже рутинному делу – отысканию самих несметных сокровищ. Час шёл за часом, одно за другим обследовались так изумительно чётко описанные в записи золотоносные места, но кроме большого количества техногенного лома советских времён нам не попадалось абсолютно ничего. В конце концов, почти потеряв надежду на хоть какие то находки, мы, понуро повесив головы, двинулись к полуразрушенному храму, сиротливо возвышающемуся на краю деревни. Уж там-то мы твёрдо рассчитывали на успех. Ещё бы! В привязке к церкви мы имели в запасе целых два могучих, многосоткилограммовых захоронения. Это были пресловутые «восемь бочек королевского злата» и «многие тысячи медной монеты». Не сказать, чтобы нам были уж очень нужны эти медные «тысячи», но хотелось хоть как-то подтвердить выдвинутую и, казалось бы, так чётко обоснованную поисковую гипотезу.

Но…, увы, увы и ещё раз увы! Прочёсывание местности, прилегающей к храму, да и самих развалин церковных не дало нам ровным счётом ничего, за исключением обломков дореволюционной конной косилки, да приличной грудки непонятного назначения железных обломков. Ни злата, ни серебра, ни даже меди. Полный крах всех надежд! Но самое обидное состояло даже ни в том, что мы не обнаружили ничего ценного. Мы ведь приехали вовсе не за этим. Самое обидное было в том, что мы не обнаружили даже грандиозных ям, которые непременно должны были остаться в тех местах, откуда более удачливые наши коллеги вытащили безумное количество «кубов», «чанов» и «бочек» с драгоценным содержимым. А они на местах раскопок должны были остаться непременно.

Вот я, например, не раз находил куда как более скромные ямки от столь же скромных и многочисленных наполеоновских кладов. Но заметьте, с тех пор тоже ведь почти двести лет минуло, а они всё ещё сохранились. А здесь мы должны были наткнуться ну просто на громадные котлованы, а отыскали только старые немецкие окопы, да блиндажи времён Второй мировой. Обидно, досадно, но… ладно. Тут ведь как в любом поиске – каждый раз встречаешься с неизвестностью лицом к лицу, и каждый раз до последнего мгновения непонятно, за кем будет победа в очередной схватке со старыми тайнами нашей потаённой истории.

Что же помешало нам отыскать клад «Николы Лапотного»? Возможно, мы изначально слишком сильно понадеялись на имевшиеся в нашем распоряжении тексты и бросились на скоропалительные поиски, соблазнённые некоторыми совпадениями естественных географических ориентиров с ориентирами легендарными. Возможно и другое. Король Влад, князь Радзивилл, князь Сапега, или кто там ещё, оказались несколько умнее, чем мы считали и укрыли вывезенные из Москвы сокровища куда как более хитро, и тщательно. Возможен так же и вариант того, что крестьяне, поведавшие старозаветные предания краеведу Величкову, не мудрствуя лукаво, просто связали старинную кладовую легенду со знакомыми им с детства привычными русскими пейзажами. Вариантов, как говорится множество.

Но давайте как-нибудь ещё раз вернёмся к загадке «Николы Лапотного». Никто не спорит с тем, что отыскать даже такой массивный клад неимоверно трудно. Однако кто сказал, что мы менее настойчивы в поиске, чем люди, некогда скрывавшие сокровища со всем искусством маскировки заветных тайников? Раз нами не выявлено ни положительного, ни отрицательного результата в районе деревни Ивакино, то, стало быть, поиски надо продолжать в других районах и всё же надеяться на успех в будущем. Ведь вероятность захоронения вывезенных поляками ценностей именно в данном районе весьма велика!

Малиновый перезвон

«В селе Никольское Клинского уезда, на усадьбе крестьянского Ивана Асикстоева, имеется заросший пруд размерами в длину 30 сажен, а в ширину 20 сажен. Рядом с прудом на расстоянии 20 сажен от берега имеется курган в поперечнике он около 20-и аршин, в вышину около аршина. По преданию, в кургане зарыты сокровища от разорённой в Смутное время поляками церкви, а в пруд опущены колокола». (РГАДА, фонд № 3**)


Трагические события и напасти, преследующие Российскую православную церковь на протяжении веков, не могли не сказаться на значительном количестве кладов, связанных с утерянным церковным имуществом. Особое внимание хочется уделить вопросам, связанным с захоронением церковных колоколов. Казалось бы, с точки зрения современного обывателя, ценность колокола невелика. Подумаешь, может сказать кто-то, кусок бронзы! Стоит ли он того, чтобы его прятать? А вот и стоит! Вспомним, что массы колоколов измерялись от 50-и килограмм до 2-х тонн! И стоимость рядовой бронзы даже теперь во времена широчайшего развития рудного и металлургического производства весьма немаленькая, а 100–200 лет назад цена исходного металла для колокольного производства была намного выше. Кроме того, для усиления и облагораживания звука, создания невероятно звучного, «малинового» отзвука некоторые партии колоколов отливали по несколько иной технологии. В качестве исходного материала брался сплав красной меди и серебра. Причём масса серебра в сплаве достигала 42-х процентов! Поэтому зачастую при реальной угрозе для такого сокровища, монастырской или церковной братией предпринимались все меры по его сохранности. Вот один из примеров такого рода.

Московская область. Окрестности города Клина. Неприметная деревенька, застроенная в основном новодельными кирпичными коттеджами и приземистыми бревенчатыми дачками. Название у неё самоетрадиционное – Никольское. Деревня как деревня, таких тысячи. Единственное, что её несколько отличает от других деревень, так это покрытые строительными лесами развалины старинной церкви на её окраине. Тишина и покой. А ведь именно здесь в 1610-м году разыгрались трагические события, связанные с появлением в окрестностях Клина польского отряда, который грабил всё и вся. Уланы разоряли и волокли в свои обозы всё, что попадалось им на пути, не гнушаясь и нападений на православные храмы. Но не все безропотно отдавали налётчикам нажитое. Некоторые, наученные горьким опытом селяне, предпринимали превентивные меры по сохранению личного и общественного имущества. Но вы понимаете, что спрятать узелок с личными сбережениями, это совсем не то, что спрятать несколько многопудовых колоколов.

Вот и жители данного села поступили довольно мудро. Метрах в пятидесяти от церкви, за опоясывающей её просёлочной дорогой, располагался глубокий пруд, вырытый в незапамятные времена. Вот к нему-то и покатили крестьяне, спешно спущенные с колокольни бронзовые «музыкальные инструменты». Шесть колоколов были по очереди погружены на наскоро сколоченный плот, вывезены на середину пруда и сброшены в воду. Прочие же церковные ценности тоже были собраны и укрыты вблизи всё того же неприметного пруда. И для этого были все условия. Буквально в двадцати саженях от пруда с его северной стороны располагался невысокий курганчик. Именно в нём и было решено закопать сундучок с серебряными изделиями. Осторожно сняли дёрн, вырыли неглубокую ямку и, уложив в неё поклажу, замаскировали место захоронения, возвратив дёрн на место.

Казалось бы, всё спрятанное должно было быть извлечено, как только минует угроза грабежа, но реальное развитие последующих событий сделала этот процесс невозможным. Поляки, обозлённые тем, что их столь дерзко обманули, выместили свою злобу на ни в чём не повинных жителях. Дома их были сожжены, а взрослое население порублено саблями. Но легенда осталась жить в народной памяти. С тех пор прошли столетия. Почти зарос старый пруд, практически сгладился и без того невысокий курган. Нынешние жители деревни Никольское даже и не подозревали о том, что живут рядом со старинными раритетами. Такова была исходная легенда, и такова была дошедшая до наших дней информация.

Но всякую легенду рано или поздно вспоминают и рано или поздно, но находятся любознательные деятели, готовые выпотрошить её до самого дна и отыскать припорошенную прахом столетий истину. Здесь случилось то же самое. В начале сентября 2003-го года вблизи вышеупомянутого села остановилась видавшая виды BMW чёрного цвета. Из неё выбрались двое мужчин и, походя сфотографировав одетый строительными лесами храм, принялись якобы бесцельно бродить по окрестностям села. Был в составе крохотной разведгруппы и я. Разумеется, нас в первую очередь интересовал старинный пруд, поскольку именно в его недрах мы и надеялись отыскать мощную залежь цветного металла.

С восточной стороны храма начиналась уходящая под уклон неширокая равнина, и мы естественно двинулись вдоль неё, представляя себе, что именно под уклон было легче всего катить тяжёлые колокола. Но нас ждало жестокое разочарование. Примерно через сто пятьдесят метров тропинка привела нас к речушке, скрытой за неширокой грядой густой растительности, коричневатая вода которой ясно указывала на то, что истоки её были в торфяных болотах. Попив воды из устроенного вблизи берега родничка, мы разочарованно повернули обратно.

Чем хорош всякий поиск? Не знаете? Правда, нет? И даже не догадываетесь? Так вот, любой даже самый безнадёжный поиск хорош прежде всего тем, что приезжая на новое место обязательно сталкиваешься с чем-то неизвестным. Пусть даже с поисками самого обычного прудика. Когда мы ехали на место проведения разведки, то всевозможных прудов и чуть ли не озёр видели штук, наверное, пять. А здесь, можно сказать в историческом месте, где пруд просто обязан был быть «как штык», его почему-то и не оказалось.

Раздраженно сопя, мы выбрались наверх и как два разозлённых носорога помчались через дорогу. Где на самом деле был искомый водоём, мы естественно не знали, поскольку легенда донесла до нашего времени только его размеры, и что он был «через дорогу от церкви». Поскольку и церковь и асфальтированная дорога были в наличии, то, сделав в уме несложные геометрические построения, мы решили поискать пруд за шоссе. На поиски вслепую ушёл ещё час. Вдоволь набродившись по окрестным рощицам и отчаявшись найти хотя бы простую лужу, мы вернулись в село. Проходя мимо работающих на «божественной» стройке молдаван, я окликнул ближайшего ко мне рабочего, задумчивее перемешивающего лопатой цемент, и, разумеется, спросил насчёт прудика. Но в ответ тот только развёл руками.

Пришлось тормошить местное население, что (честно сказать) никак не входило в наши планы. Но деваться было некуда. Ведь не возвращаться же в Москву с пустыми руками?

– Адашев пруд, что ли ищите? – спросил меня мужчина, копавшийся в огороде одного из деревенских домов.

– Да, да, – с готовностью закивал я. Пишу, понимаете ли, книгу…, про данные места. А в архивах вот вычитал, что прудик здесь должен быть, неподалёку от церкви…

Да от него уж почти и ничего и не осталось, – скорбно поджал губы мужчина. А сам он вон там, где дубы стоят…

Голова моя автоматически повернулась туда, куда указывала вытянутая рука местного затока родного края. Я не мог поверить своим глазам. Пруд, который мы искали по всей округе, находился буквально в двадцати метрах от вновь возводимой колокольни! И на месте его было даже не болото и даже не пустырь, а самая настоящая небольшая роща.

Призывно махнув рукой напарнику, я рысью помчался в указанном направлении. Да-а, наш информатор не соврал. Пруд там действительно был…некогда. А сейчас довольно глубокий котлованчик настолько зарос всевозможной растительностью, что представлялось нешуточной проблемой даже спуститься в него, не то что проводить там какие-то целенаправленные замеры. Кстати, была там и вода! Правда, только в одном крошечном его уголке, ближе всего расположенном к шоссе. Деревянная лесенка вела к крошечному озерку размером… не более 4-х квадратных метров.

Но делать было нечего. Нацепив на себя прибор, я смело полез в буквальном смысле слова непроходимые заросли. Забыл сказать, что размеры изрядно заросшей впадины были гораздо меньше той, что была указанна в легенде. На глаз примерно 25×40 метров, это было и всё, что оставалось от бывшего пруда на данный момент. Только это обстоятельство меня и утешало, ибо промерить столь небольшую площадь в принципе можно было достаточно быстро.

Но вскоре я понял, что о точных, правильно рассчитанных замерах придётся забыть, и решил ограничиться констатацией одного единственного факта: «есть» или «нет». Для этого много времени не понадобилось. Буквально проломав в зарослях два относительно параллельных прохода, я через двадцать минут каторжной работы однозначно установил, что «нет». Прибор бесстрастно зарегистрировал, что никакой крупной массы металла в котловане не было. Не было однозначно. Следовательно, здесь не было в яме и колоколов.

Поскольку тащиться обратно через заросли двухметровой крапивы мне не хотелось, я полез вперёд, визуально ориентируюсь на сверкающий над земляным бруствером недавно отреставрированный крест. Спотыкаясь на многочисленных бутылках и пивных банках, я выбрался на поверхность и тут же увидел лежащую передо мной громадную воронку, полностью засыпанную бытовым мусором. Мгновенно мне всё стало понятно. Колокола здесь всё же были! Были точно! И лежали они именно в той точке полузасыпанного пруда, которая была наиболее близка к, несохранившейся до наших дней колокольне. Но их явно уже нашли и что самое обидное, нашли относительно недавно.

Нам оставалось отыскать и промерить лишь заветный курганчик. Была, всё ещё теплилась робкая надежда обнаружить церковные сокровища, некогда в нём спрятанные. Но, осмотрев северные окрестности пруда, мы отыскали лишь два лёгких намёка на некие возвышенности. И обе они, как это у нас водится, были щедро завалены железным мусором и стройматериалами, оставшимися от возведения двух близь стоящих домов. Кроме того, поблизости от места предстоящей работы лежал перевёрнутый набок старый УАЗ.

Поскольку мифический курган располагался в двадцати саженях от пруда, то я двинулся к самому дальнему от него бугорку. Одна сажень, как известно равна 2,13 метра и я трудолюбиво отсчитываю мерные (метровые) шаги от спускающейся к воде лесенки. Надо всё же надо сделать попытку докопаться до истины. Поставил опорный знак на одном из деревьев и приступил к магнитосъёмке.

Но вот кажется и всё. Сотни цифр плотно покрывают страницы рабочего блокнота, скрывая за своим множеством корявых карандашных значков спрятанные под землёй тайны. Но разбираться с ними я буду позже, дома. А сейчас пора собираться в дорогу. Проходит всего несколько минут и на дороге оседает ржавая пыль, поднятая автомобильными шинами. И вскоре ничто уже не говорит о том, что здесь работали поисковики. Только белесая зарубка на стволе берёзы с непонятной буквой «С», да торчащие в некотором отдалении от шоссе деревянные колья, ещё некоторое время будут напоминать о посещении села Никольское заезжими искателей сокровищ.

* * *

Иной раз случаются и совсем фантастические истории, также связанные с бесследно исчезнувшими колоколами. Совсем недавно ко мне из Краснодарского края пришла ксерокопия письма, отправленного неким Е.Зарубиным председателю приходского совета Собора Михаила Архангела. Фамилию председателя я деликатно опущу, поскольку письмо было всё же личного характера.

Почему ко мне попало чьё-то частное письмо? Минуточку терпения. Дело в том, что, скорее всего данное послание случайно оказалось в руках моих коллег по поисковым делам после того, как отправитель его внезапно скончался на больничной койке районной больницы. Заинтересовало же оно их после того, как наряду с другими сведениями они вычитали в письме конкретные указания, напрямую связанные с проблемами поисков давным-давно потерянных колоколов. Чтобы не быть голословным зачитаю Вам выдержку из письма Зарубина, посвящённую данному вопросу. Всю пунктуацию я сохраняю, точно, как она была и в том письме.


«Теперь о том, о чём я не сказал полностью в 1992-м году. Соборные колокола лежат в заройках (видимо имеются в виду мини-карьеры), где брали глину для дореволюционного кирпичного завода, колоколов пять, общим весом, примерно, 1100 кг., вылиты из смеси красной меди и серебра, на Валдае в 1865 году, серебра 42 % от веса, они лежат на глубине, около двух с половиной метров. Они зарыты почти рядом, в трёх местах 2-1-2, посредине самый большой. Закопаны на лучах, которые нужно провести от трубы старого кирпичного завода на три кургана хутора Ш–го. Четвёртый луч, от колодца на часовню-маяк, села Г–и, которая стояла на старом кладбище. На перекрестии этих лучей и лежат колокола…»

(Названия и хутора и деревни я опускаю, поскольку колокола всё ещё не найдены)

Правда, интересно? Надо полагать, что все колокола были именно спрятаны, и спрятаны так, чтобы их можно было довольно легко отыскать. Полагаю, все пять колоколов, уникальных и дорогущих, были зарыты в послереволюционные времена, ориентировочно в 1924-м или 25-м году, то есть в те года, когда по всей стране развернулась безоглядная и бескомпромиссная борьба коммунистической власти с властью церковной. Но даже во взбаламученной отчаянной борьбой за власть стране, как я неоднократно убеждался, находились истинно верующие люди, готовые ради веры идти на самые отчаянные поступки.

Так что если среди Вас найдутся люди, заинтересованные в розыске старинных соборных колоколов, то вот достойный объект для приложения усилий.

* * *

Похожий случай произошёл в послереволюционные годы и в Тверской области. В районе города Андреаполя, к северу от него, есть примечательное озеро, носящее название Отолов. Озеро очень интересное даже с точки зрения геологии. Узкое, вытянутое с юга на север оно напоминает разлом в земной коре, словно бы проделанный неким гигантским плугом. Места там ныне глухие и почти заброшенные. А раньше там кипела жизнь. Распахивались поля, выращивался лён и пшеница. И народу было много, не в пример нынешним временам. Так много, что местный чудаковатый помещик даже перебросил через озеро деревянный мост, соединивший напрямую его усадьбу и село Суханы, в котором жили сотни людей, действовала большая и красивая церковь.

Но пришли иные времена, возобладали иные нравы. Приехали комиссары и повелели срочно снять колокола и отправить их на переплавку. Что делать? Как поступить? Ослушаться? Можно было запросто лишиться головы. Но приезжие никого и просить не стали. Мелкие колокола просто обрезали и сбросили с колокольни вниз.

Как вспоминает одна пожилая женщина, свидетельница произошедшего здесь святотатства, они жалобно стонали, разбиваясь об землю при падении с большой высоты. Но с самым большим двухтонным колоколом вышла заминка. Он был настолько велик и тяжёл, что богоборцы всерьёз опасались того, что при неудачном падении тот разрушит и саму башню колокольни. Решено было спускать громадину потихоньку, на блоках. С грехом пополам спустив колокольный «бас» на грешную землю, его погрузили на конфискованную телегу и, с малой скоростью, повезли на сборный пункт металлолома, устроенном в деревне с очень подходящим для этого случая названием – Красная Москва. Но то ли действительно есть Бог, то ли просто произошёл несчастный случай, но едва возница удалился от церкви на несколько сотен метров, как внезапно лопнула передняя колёсная ось и телега опрокинулась.

Я уже говорил о том, что озеро Отолов очень своеобразно, и не совсем характерно для большинства озёр русской равнины. Это настоящий каньон с очень крутыми и обрывистыми берегами. Поскольку же дорога шла прямо над обрывом, то колокол, являющийся с геометрической точки зрения фигурой качения, немедленно покатился под откос. Остановить его падение никто даже не пытался, бронзовая махина раздавила бы любого, ставшего на его пути. Всплеснула вода, и разогнавшийся колокол с размаху погрузился в тёмные воды озера. Но и там он не прекратил своего движения. Скользкое от ила и всё ещё довольно крутое дно даже способствовало тому, что его движение продолжалось ещё на протяжении десятков метров. Никто из сопровождавших подводу людей в дальнейшем даже не пытался извлечь исчезнувший колокол. Не было тогда в деревнях ни мощных лебёдок, ни тракторов. Да и глубина, на которой остановился «беглец», была просто недоступна людям без специального снаряжения.

Прошли десятилетия. Судьбе было угодно сделать так, что в почти обезлюдевшее село Суханы заехал ныряльщик-любитель Игорь Саломатин, привлечённый слухами об огромных щуках, якобы обитающих в Отолове. Страстный подводный охотник не пожалевший для любимого хобби времени и немалых денег, был вознаграждён по полной программе в первый же заплыв подстрелив 3-х килограммовую хищницу. Ободрённый первой удачей Игорь отдал добычу своему напарнику, сопровождавшего его на лодке и вновь ушёл на глубину. Увлечённый охотой, он постепенно удалился от села на довольно приличное расстояние, и тут с ним произошло неожиданное происшествие. Преследуя очередную рыбину, он опустился практически на предельную глубину и, лавируя среди затонувших брёвен, внезапно вплыл в какую-то коническую ёмкость. Такого он никак не ожидал. Отпустив ружьё, он торопливо ощупал явно металлические стенки неожиданного препятствия. Но воздух в лёгких уже закончился, и ему пришлось срочно подняться на поверхность. Едва отдышавшись, Саломатин нырнул вновь. Разумеется, его ни мало не интересовал странный грот, но потеря ружья его никак не устраивала. После нескольких погружений ему вновь удалось обнаружить явно рукотворную пещеру. И только тут он наконец-то понял, что на озёрном дне почти на треть зарывшись в ил, лежит громадный колокол. Игорь, насколько это было возможно, ощупал края неожиданной находки. Судя по всему старинный, потемневший от времени колокол был вполне цел и даже не потрескался. Отметив для себя этот факт, он подобрал ружьё и продолжил охоту.

По возвращении, он рассказал о неожиданной находке своему другу и наставнику – профессиональному водолазу Андрею Крюкову. Но и то, сообщил мельком, как о некоем странном казусе. Ведь и на самом деле. Как ещё можно было охарактеризовать такую неожиданную находку, как громадный колокол, отыскавшийся в совершенно неожиданном месте. Какое-то время информация об этом событии была совершенно никому не нужна. В бурные послеперестроечные годы такая «мелочь», как многотонный, невесть откуда взявшийся в озере колокол, вряд ли мог привлечь чьё либо внимание. К тому же лежал он в таком неудобном и труднодостижимом месте, что добраться туда на обычной легковой машине было практически невозможно.

Но так случилось, что через пару лет к Андрею Крюкову за консультацией обратился один из авторов данной книги. Рыбак рыбака видит издалека, – гласит русская пословица. Поскольку и тот и другой длительное время и многие силы отдали поисковым работам на суше и под водой, то найти темы для разговоров у них не составило проблемы. Наряду с прочими рассказами всплыла и история с колоколом в озере Отолов. Будущий автор запомнил рассказ водолаза и при случае поведал его другому активному любителю исторических исследований, известному банкиру Александру З–у. Однако и тот долгое время не знал, что делать с полученной информацией. Не знал до тех пор, пока совершенно случайно не познакомился с директором краеведческого музея, озабоченного проблемой реставрации и восстановления церкви как раз в том самом селе Суханы, откуда в 24-м году и пытались вывезти ускользнувший из рук церковных разорителей колокол. То ли многочисленные грехи подвигнули банкира на организацию экспедиции по вызволению церковного имущества, то ли какие иные причины, но не прошло и месяца как «Газель» со специальным оборудованием двинулась на запад, по маршруту Москва – Ржев – Нелидово – Андреаполь – Суханы.

Мы с вами может теперь не беспокоиться по поводу, совсем было пропавшего колокола, он теперь в надёжных банкирских руках, и надо думать отрабатывает назад заведомо неблагоприятную карму финансиста.

* * *

И в заключение «малиновой» темы мне хочется рассказать об удивительной судьбе ещё одного утопленного колокола, который невольно потянул за собой ещё более загадочную кладоискательскую историю. Представьте себе самый север Новгородской области. Дремучие бескрайние леса, мрачные, бурливые реки, с трудом продирающиеся через нагромождения буреломов. Присмотримся внимательнее к местности лежащей к востоку от реки Ветлуга. Если Вы возьмёте подробную карту и хорошую лупу, то сможете разглядеть небольшую речку с несколько необычным названием Большая Какша. На этой реке среди прочих небольших населённых пунктов можно отыскать и село Ченебечиха. На крутом берегу реки в том месте, где некогда образовалась громадная старица и по сию пору можно видеть остатки монастыря и высокой краснокаменной колокольни. Именно там и разыгралась история, о которой я хочу рассказать. В стародавние времена там произошли некоторые трагические событиях, о которых до нас дошли только многочисленные легенды.

Обратимся к фактам. И для начала давайте прочитаем абзац из книги Владимира Цыбина «Заговоренные клады и кладоискатели». Он озвучивает предание, записанное им в Костромской области. (Не забудем, что Костромская область в тех местах широко граничит с областью Нижегородской.)

«Приезжал он (Степан Разин) с Лялиных гор. На Ченебечихе стояло большое черемисское село и церковь была Успенская. Село Успенское на Ченебечихе он сжёг, церковь разорил, церковный колокол бросил в озеро. За это поплатился. Чтобы вымолить прощение – бросил в озеро золото. На восточной стороне озера есть камень велик, а на камне – зарубки, вроде бы крест, а от того камня идти к берегу, и у берега будут уступчики. С последнего уступа можно достать клад, а последний уступок на сажень в воде. Кто достанет – одна десятая себе, остальное отдай на дела Божьи. А колокол в озере издаёт гул каждый год в Успеньев день.

Неплохая версия, правда? Во всяком случае, достаточно романтичная и весьма убедительная. Ведь каждый из нас твёрдо знает, что Степан Разин некогда жил на самом деле и грабил вполне профессионально. Но вот Вам для сравнения несколько иная история связанная с той же самой темой. Правда, теперь источник информации у нас несколько иной. Мы обратимся к книге В.Н. Морохина – «Легенды и предания Волги-реки».

«Ляля жил в горах у самой Ветлуги неподалёку от Варнавина. (Теперь данная местность называется «Лялины горы». В Ченебечихе стоял монастырь. Этот монастырь «Ляля» разграбил. Колокол сбросил в реку Большую Кокшу. Золото же положил в бочку и бочку опустил в озеро, привязав его цепями к пню. Монастырь в настоящее время не сохранился».

Замечаете, события начинают принимать интересный оборот. Хотя и не легендарный Степан Разин, а неведомый «Ляля» (по другой версии его звали «Сява»), но тоже разграбил, поганец этакий, некий монастырь, тоже сбросил колокол в реку и тоже (совершенно непонятно зачем) утопил добытое непосильным трудом золото в озере. Интересно, что и по сию пору напротив Ченебечихи, если смотреть через протекающую с юга реку, находится местность называемая – «Саввин бор». Сохранился и населённый пункт, названный по имени знаменитого в тех местах разбойника. И это ещё не всё! В бору есть «Савина грива», – о которой известно, что это именно то место, где наш разбойник якобы закопал сокровища из ограбленного его шайкой монастыря.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации