Текст книги "Куда идут русские?"

Необходимо по крупицам собирать то русское, что у нас еще сохранилось. Советского человека так и не получилось. Остались латыши, эстонцы, украинцы, чеченцы, татары… И пока еще не исчезли сами русские, им тоже нужно понять, кто же они на самом деле и в чем заключаются их национальные интересы.

Процесс нашей самоидентификации уже пошел. И власти он не нравится. Вызывает ненависть и раздражение. Потому что тем, кто нами правит, выгоднее, чтобы мы оставались безымянным и безропотным быдлом. Бродили бы по этой земле, не имея ни традиций, ни культуры – ничего, что могло бы вывести нас из подчинения чужой воле. Цели Запада точно такие же. Способны ли мы что-нибудь этому противопоставить?

Во-первых, нам пора внятно определиться по отношению к своему прошлому и будущему. Что это значит? Посмотрите, к примеру, на немцев. После краха фашизма они назвали вещи своими именами и идут дальше, стараясь лишний раз не бередить еще свежие раны. Уничижительно высказываться о собственном прошлом не принято и у других наций. Так или иначе, потомки всегда отделяют зерна от плевел. И нам придется пройти тот же путь.

Во-вторых, необходимо собирать свои культурные ценности, беречь родной язык, сохранять традиции и обычаи, столь же бережно относиться к своей религии.

Несколько лет назад я хоронил друга, которого убили бандиты. И думал: «Как правильно провести погребение?» К парторгу или трудовому коллективу больше не обратишься. Значит, надо возвращаться к православному обряду. Даже не придерживаясь досконально всех предписаний церкви, нам сегодня как минимум в трех случаях не обойтись без ее помощи: когда человек родился, его нужно крестить, когда женился – обвенчать и когда умер – отпеть по всем православным канонам.

В-третьих, нужно пересмотреть свое отношение к праздникам. Отобрать те из них, которые выдержали проверку временем. Прежде всего, это 9 Мая – День нашей Великой победы над фашизмом. Вокруг таких дат мы действительно способны объединиться. И именно такие праздники нужно отмечать всей страной. Само собой, к ним же относятся Новый год, 8-е Марта, День защитника Отечества. Хорошо, что возрождаются и традиционные Пасха, Рождество, Троица… Но зачем нам те праздники, которые рвут народ на куски?

Я уважаю старшее поколение, однако считаю, что 7 ноября не способствовало сплочению русских. И его все-таки лучше отмечать (тем, кто хочет) в домашнем кругу. С другой стороны, когда некоторые говорят, что 4 ноября 1612 года – это очередная нелепая выдумка депутатов, я не могу согласиться. Извините, господа! Именно тогда впервые самоорганизовался русский народ и ополчение под предводительством Минина и Пожарского выгнало поляков из Кремля. Из этого относительно нового праздника тоже вполне можно сделать объединяющий.

Кроме того, нам нужно искать общие ценности. И как ни крути, это прежде всего справедливость. Наш народ всегда к ней стремится. И если не находит, все равно не мирится с ее отсутствием. Как не мирился при царе или в годы советской власти.

Сегодня ощущение несправедливости по-прежнему отравляет русское сознание. И если власть не устранит главное нынешнее противоречие между нищими и сверхбогатыми, рано или поздно оно вновь может вывести народ на улицу, и тогда никому мало не покажется: русские медленно запрягают, но быстро ездят.

Во-вторых, нам нужна правда. Русским все время врали. Однако за 70 лет мы худо-бедно научились отличать ложь. И когда мне показывают по телевизору нанятых людишек с флагами, которые выходят на площадь, чтобы поддержать кремлевские реформы, я им не верю. Советская машина пропаганды была в сто раз мощней, но под грузом лжи и она рухнула. Власть же сегодня становится на ту же дорожку: подтасовываются результаты выборов, организуются фальшивые митинги, рвут глотки нанятые глашатаи…

В-третьих, русским нужна свобода. Ошибаются те, кто думает, что все мы готовы продать ее за пайку хлеба. Немало среди нас и таких, кто крепко стоит на ногах и, хлебнув свободы, так просто ее уже не отдаст, будет драться за нее до конца. Это не беспомощные старики и старушки, а наиболее активная и трудоспособная часть нашего общества. Обратно в клетку ее уже не загонишь.

Именно на всех этих ценностях можно взрастить самое важное – цельное мировоззрение русского человека. И кстати, такую надежду дает наша молодежь.

Я смотрю и на собственных сыновей. Как и их сверстники, они не обременены комплексами советской империи, однако любят свою страну не меньше нашего. И хотят жить в России. Не по той причине, что она страна победившего социализма, а просто потому, что это их Родина.

Наши дети отбросили шелуху устаревших представлений и ложных ценностей. И очень важно, чтобы в их сознании место рухнувших мифов не заняли новые. Поэтому главная задача старшего поколения – передать молодежи то, что не зависит от общественного строя или текущей политики. Я говорю именно об осознании своей принадлежности к русскому народу. И если вместе с ними мы сумеем выстроить единую систему ценностей, способную противостоять давлению с Запада и напору с Востока, то и завтра к названию этого народа всякий раз с гордостью можно будет прибавлять слово «великий».

Глава 9. Русское пьянство

Почему алкоголь так прочно вошел в нашу жизнь?

Что и говорить, зеленый змий для многих соотечественников лучший друг и советчик в любых ситуациях. Без водки русский человек не работает и не отдыхает, не радуется и не горюет. Почему же алкоголь так прочно вошел в нашу жизнь?

Тема русского пьянства необъятна. Трудно рассуждать о ней в общем, не рискуя при этом растечься мыслью по древу. Поэтому лучше, пожалуй, говорить о собственном опыте. У меня, как и у любого человека, который не сильно закладывает за воротник, с детства сложилось негативное отношение к чрезмерным возлияниям. Родители мои были людьми непьющими, однако старший брат подружился с бутылкой лет в пятнадцать и не расставался с ней до самой смерти. Из-за нее и умер, не дожив до пятидесяти, так же как в самом цветущем возрасте сгорают от водки сотни тысяч русских мужиков.

Когда при мне говорят, что у кого-то пьют муж, брат или отец, я прекрасно понимаю, о чем идет речь. Ночные дебоши с вызовами милиции и скорой помощи, исчезновение из дома денег, собираемых по крохам на семейные нужды, постоянный страх несчастных родителей… Все это я наблюдал подростком, когда мой в общем-то вполне нормальный, здоровый и талантливый старший брат, которым я когда-то гордился, вернулся из армии и стал на путь, превративший нашу жизнь в кромешный ад. Из этого я сделал первые выводы: пьянство и алкоголизм ведут к вырождению и распаду личности, к краху семьи.

Сам я впервые попробовал пиво в семнадцать, уже уехав из дома и устроившись работать на стройке монтажником-высотником. Но по-настоящему прикладываться к бутылке пришлось только в армии. Спирт, самогон и одеколон, которые привозило с собой молодое пополнение, – все шло в ход. Солдаты пили на спор, пили от скуки и от безделья, пили и так и сяк. В общем, в алкогольный угар, несмотря на изначально негативное отношение к пьянству, окунуться довелось по полной программе. Так я пришел к следующему выводу: как ни крути, окружение, в котором находится человек, способно порой сыграть решающую роль в его приобщении к рюмке.

После этого, попав в журналистскую среду, я обнаружил, что и там пьют поголовно. Одним из основных правил общения с героем статьи было раздавить с ним бутылочку, чтобы беседа получилась искренней и непринужденной.

А когда началась перестройка, одни русские люди все потеряли, а другие стали зарабатывать первые по-настоящему большие деньги. И все принялись пить еще больше: кто от бедности, кто от богатства. Многие мои друзья, сегодня вполне успешные люди, через это прошли. Пили от растерянности в новых условиях. Пили, снимая стресс от коренной ломки привычного уклада жизни. Не будем врать: так жили все.

За границей о нас сложилось представление как о людях, мягко говоря, в питии не очень воздержанных. Жизнь в России, видите ли, настолько сумасшедшая, что разобраться в ней без ежедневной «поллитры» никому не под силу. И с подачи наших иностранных «друзей» мы сами первыми поверили в этот миф, так же как в мифы о русской лени или русском невежестве.

Между тем на Руси пьянство никогда не приветствовалось ни церковью, ни государством. Была у нас и своя уникальная культура пития. Медовуху или пиво наши предки варили всем миром. И всем миром пили их на праздничных пирах. Спиваться поодиночке стали в кабаках, появление которых в России во многом и способствовало возникновению пьянства в сегодняшнем его понимании.

Многие наши правители последовательно боролись с чрезмерным употреблением спиртного. Иван Грозный, к примеру, за распитие водки в непраздничные дни ввел наказание плетьми, батогами и даже тюрьмой. Не менее жестоко карал пьяниц Петр Первый. Неустанно клеймили этот порок и почитаемые народом православные проповедники.

В то же самое время в «просвещенной Европе» не просыхали ни низы, ни верхушка общества. И церковные, и светские власти вынуждены были даже издавать специальные указы, запрещавшие, к примеру, нетрезвым гражданам появляться на судебных заседаниях или богослужениях.

Даже сама водка вовсе не является русским изобретением, как считают многие, а пришла к нам с Запада. Россия никогда за всю свою историю не была первой по употреблению спиртного. И в начале XX века по количеству выпиваемой водки она стояла на десятом месте, в то время как лидировали в этом сомнительном марафоне ведущие европейские государства и Америка.

Опровергают миф о поголовном пьянстве наших предков и рассказы моего собственного отца, который был родом из Архангельской области. Выпивали в их селе только по большим праздникам, да и то немного.

По-настоящему пить стали при советской власти, которая ввела водочную монополию. Новому государству нужны были средства на индустриализацию, и оно стало решать денежные проблемы за счет здоровья собственных граждан, предоставив в их распоряжение целые реки относительно дешевой алкогольной продукции низкого качества. Бытовому пьянству способствовал и сам уклад жизни, когда все было известно на годы вперед и люди убивали скуку за бутылочкой красненького по рубль тридцать семь или беленькой по три шестьдесят две. Благо зарплаты на эту нехитрую роскошь хватало.

Сегодня же у нас, только по официальным данным, около трех миллионов алкоголиков. По количеству выпиваемого на душу населения мы давно перешагнули порог, за которым начинаются необратимые изменения в генофонде нации. Не говоря уже о том, что вместе с алкоголизацией общества нарастает волна преступности.

Понятно, что в обозримом будущем человечество не сможет избавиться от пристрастия к алкоголю. С этим злом нам придется как-то уживаться и впредь. Поэтому нужно пропагандировать культуру пития.

Пить так же, как мы делали это десять лет назад, сегодня чистый анахронизм. Во-первых, в условиях рыночной экономики человек, привыкший ежедневно надираться до поросячьего визга, попросту неконкурентоспособен. А во-вторых, те, кто уже чего-то достиг, вполне могут позволить себе перейти с водки на хорошее вино. Что в общем-то и происходит: его потребление ежегодно растет примерно на пять процентов. Однако решительных подвижек в этом направлении можно ждать лишь с повышением уровня жизни всех россиян. Особенно это касается села, которое захлестнуло поголовное пьянство.

Вместе с тем в последние годы у нас упущен момент приобщения к стакану. Как водится, все начинается с пива. И любой нарколог скажет вам, что его регулярное употребление вполне способно вызвать хроническую зависимость. Однако пиво до недавнего времени практически не считалось у нас алкогольным напитком. И это позволяло пивным компаниям (на корню скупленным иностранными концернами) проводить массированную обработку сознания нашей молодежи, в геометрической прогрессии множа ряды малолетних алкоголиков.

Не остановить эту вакханалию означало поставить крест на будущем своей страны. И хорошо, что необходимые законы, ограничивающие продажу пива, все-таки были приняты.

Но если уж мы сами сознательно спиваемся, давайте хотя бы позаботимся о будущем поколении и станем отдавать деньги не кавказским алкогольным баронам, курирующим подпольные спиртзаводы, а государству. Не прекращение водочного произвола является очередным преступлением российской власти по отношению к собственному народу. Производство спиртного давно пора национализировать.

В целом же, как ни банально это звучит, все зависит от самого пьющего. Если у русских не будет других интересов, кроме содержимого бутылки, то нас уже ничто не спасет. Если же мы еще способны ценить нечто большее, то и у всей страны есть шанс, продрав глаза после многолетнего запоя, выбраться из-под забора, под которым она провела все последние годы в бессознательном пьяном угаре.

Глава 10. Русский мат, бессмысленный и беспощадный

Как и почему мы ругаемся?

К сквернословию в России, как и к пьянству, сложилось двойственное отношение. Кого ни спроси – любой осудит мат, что не мешает большинству из нас использовать нецензурные выражения в повседневном общении. Оправданием обычно служит: «Да это я так, для связки слов». Однако подобным предназначением роль мата не исчерпывается. Более того, сам характер употребления бранных слов в последние годы сильно изменился.

С 16 лет я работал на стройке. А про то, как матерятся строители, даже анекдоты складывают. Понятное дело, все мы были грешны. Но с нами трудился один пожилой работяга – яростный матерщинник. Он не просто употреблял нецензурные слова – его брань была оскорбительной. Ругаясь, он сознательно стремился обидеть человека и, матерясь, забывал обо всем, терял чувство меры.

У молоденькой крановщицы был свой способ борьбы с этим злом: она просто останавливала работу и не начинала ее до тех пор, пока обидчик не приносил ей извинений. Правда, действовало это недолго. В конце концов вся история закончилась весьма печально для самого любителя грязной брани. Однажды наш сварщик-боксер, которого тот неосторожно задел в своих словесных излияниях, не вытерпел и сломал ему челюсть. Этот нокаут пагубное пристрастие матерщинника как рукой снял (то есть буквально рукой).

Не могу представить себе, чтобы нечто подобное произошло в наши дни. Мат стал чем-то привычным. Нецензурная брань уже вроде как и не оскорбление вовсе. Она экономит лексические усилия: зачем прибегать к сложным словесным конструкциям, когда можно выразить все привычной фразой? Тут ничего не поделаешь – скудость мышления многим приходится прикрывать цветистыми оборотами ненормативной лексики. Не случайно родилась присказка: «Мы матом не ругаемся, мы на нем разговариваем». Я бы еще добавил – мыслим и чувствуем.

«Только русский человек может восхищаться красотой заката исключительно в матерных выражениях», – повторяет с телеэкрана сатирик Задорнов. И зал рукоплещет: знай, мол, наших! Широта русской души, понимаешь… На деле же – элементарное бескультурье, возведенное в ранг черты национального характера.

Мы всегда с какой-то необъяснимой гордостью считали, что в искусстве материться превзошли весь мир. Однако табуированные слова есть у всех народов. Просто то, что считается зазорным у одной нации, для другой – в порядке вещей. К примеру, в основе русского мата – отношения между мужчиной и женщиной. Помните анекдот? Переводчик иностранной делегации во время экскурсии на российском заводе передает диалог между рабочим и бригадиром: если рабочий через час не закончит вытачивать деталь, то бригадир вступит с ним в интимные отношения. На что пролетарий невозмутимо отвечает, что он уже вступил в вышеупомянутые отношения и с самим бригадиром, и с его матерью, и с администрацией завода, а потому плевать хотел на указания начальства.

В то же время у испанцев часть выражений из этой сферы свободно используется в речи и наши переводчики нередко испытывают определенные трудности, сталкиваясь с ними в литературных произведениях. Ругаются же испанцы совсем другими словами.

А у немцев, к примеру, самые оскорбительные высказывания связаны с отправлением естественных надобностей. Самой же грязной бранью вообще считается та, что используют английские моряки и докеры. Поэтому не надо думать, что мы здесь самые продвинутые. Просто у каждого народа свой подход, как ни печально это прозвучит для заядлых матерщинников-«патриотов».

Неправы и те, кто считает русский мат нововведением монголов, оказавших дурное влияние на изначально непорочных и восприимчивых славян. Мат зародился в глубокой древности. И никто нас им не заражал – сами научились. Другое дело, что изначально он имел мистическую природу и употреблялся лишь посвященными – жрецами – в их языческих богослужениях.

Постепенно происходила десакрализация, то есть «расколдование» мира. И мата в том числе. Он получил широкое распространение. Однако употреблялся в основном в низших слоях. Не случайно говорят: «Ругается как сапожник». В высшем же обществе, где за один неподобающий взгляд вызывали на дуэль, это было немыслимо. Существовали, конечно, и эротическая поэзия Баркова, и хулиганские произведения Пушкина, Афанасьева, Державина… Но все это носило характер забавы. Авторы подобных опусов матерились с юмором, беззлобно, веселя себя и немногих читателей.

Чего не скажешь о множестве современных писателей, якобы претендующих на разрушение запретов, на деле же стремящихся любой ценой достичь дешевой популярности и, как следствие, обогащения. Впрочем, это не причина, а всего лишь следствие того, что брань проникла во все сферы нашей жизни. Кое-где она даже стала чуть не языком профессионального общения. Более того, употребление нецензурщины или рассказ друг другу похабных анекдотов превратились в символ особой доверительности отношений.

Если сюда добавить и повсеместное распространение блатного жаргона (чему способствовала массовая отсидка россиян в прошлом веке), то картина получится еще более удручающая. Тем более что многие из тех, кто недавно сам топтал зону, теперь определяют общую, в том числе и культурную, атмосферу нашего общества.

Стоит ли удивляться, что прокуратура и налоговые органы совершают «наезды» на неугодных олигархов, бизнесмены и политики «заказывают» друг друга, так называемые хозяйствующие субъекты даже юридические вопросы решают «по понятиям», а «по фене ботают» не только пацаны в подворотнях, но и домохозяйки. Что говорить, если сам президент в свое время на всю страну заявил о намерениях «мочить в сортире» чеченских боевиков!

Вместе с неиссякающим потоком русского мата вся эта словесная грязь не только засоряет «великий и могучий», но и развращает душу народа. Те метаморфозы, которые в последние годы претерпевает русская брань, ярко отражают изменения нашего сознания.

Нельзя не заметить, что и назначение мата в последнее время изменилось. Его главным предназначением вновь стало оскорбить человека. Не так давно эти черты приписывали исключительно городскому мату. В деревне же люди матерились вроде бы не со зла, а так – по простоте душевной. Сегодня эти различия практически стерлись: отборным трехэтажным кроют у нас повсеместно, не щадя ни Бога, ни матери.

Весь двадцатый век над россиянами проводили эксперименты. И мат порой становился для русского человека единственным способом открыто выразить то, что происходило у него в душе. Мат – очень экспрессивное и агрессивное средство. Используя его не в экстремальных случаях, а в повседневном общении, мы как бы повышаем планку собственной чувствительности, грубеем и душой, и мыслями. Родители грязно ругаются в присутствии детей. Интеллигентные с виду женщины порой загибают так, что у иных мужиков уши в трубочку сворачиваются. В нашу жизнь все больше проникают грязь и разврат, составляющие самую сущность русской ненормативной лексики.

Кто-то первым делом вспомнит здесь о цензуре. Запретим, мол, ругаться с телеэкрана, закроем неугодные программы и периодические издания – и сразу наступит полное торжество нравственности. Да и соответствующую статью в Уголовном кодексе тоже никто не отменял. Однако инквизиторские методы никогда себя не оправдывали, а уж в нашей стране и подавно. Болезнь лишь уйдет внутрь.

На деле больше внимания нужно уделять настоящей культуре, а не заимствованному иностранному ширпотребу, напичканному англоязычными «motherfuckers» и прочими эквивалентами нашей собственной матерщины.

Что же касается сохранения нравственного здоровья, мне в связи с этим вспоминается притча о Будде. Еще босоногим проповедником бродил он по деревням, рассказывая крестьянам о своем учении. В одном из селений его стали бранить последними словами. На что Будда невозмутимо ответил: «Вчера я был в другой деревне, где меня превозносили в похвалах. Но я не принял их слов: это не мое. И вашу брань не возьму. Оставьте ее себе».

Внутреннее спокойствие и душевное равновесие, пожалуй, единственный способ борьбы с этим злом. Важно, слыша брань, не заводиться, не давать энергетическому вампиру, которым является любой злобный матерщинник, упиться нашей энергией, излив потоки своей душевной нечисти. Пусть оставит ее себе.

И главное – не забывать собственных православных ценностей, несовместимых с употреблением бранных слов. Помимо всего прочего, матерясь, мы служим дьяволу. И любителям крепкого словца неплохо было бы хоть изредка вспоминать и об этом.