Текст книги "На колокольный крик"

Каждый из них за месяц столько зарабатывает, сколько Илье Вальдю и за несколько лет не получить. А про крупных, как бы, предпринимателей и говорить нечего. Как говориться, компрадору – компрадорово… Одичал народ российский, обеднел, а тот, кто себя богатым и успешным из обычных людей посчитал, уже начинает понимать, что за «сладкую» жизнь придётся платить не втридорога, а в десять-пятнадцать раз больше позаимствованного. Такова ростовщическая, грабительская, в данном случае, политика кредитования населения самыми разными частными и коммерческими банками.

Пусть разного рода и вида Гоморры и Содомы сгорают в огне праведном, но пока от таких перспектив обычному народу не легче. Многие ведь, вообще, крыши над головой не имеют, что птицы свободны и на птичьих правах живут. Тут уж ясно, что они-то по ночам в хоккей не играют. Выжить бы. Живут и не ведают, что им активно помогли… деградировать, как раз, разного рода и вида «хоккеисты».

На пороге не большого и уже старого домика встретила Тараса с малым ребёнком на руках Зоя. Шум и гам в доме. Но детские голоса всегда слышать приятно. Тут и говорить громко будешь, так всё одно, хозяйка ничего толком не услышит. Тумали сказал, что в дом входить не будет, поговорят на крылечке, на свежем воздухе. Зоя позвала из дома старшую дочь, передала ей в руке младенца. Присела рядом с Тарасом прямо на ступеньки, плотно запахнув полы своего старого халатика.

– Ты какой-то весь… взволнованный, не в себе, Тарас, – сказала участливо Зоя. – Если тебе помощь какая-нибудь нужна, так мы тебе с Ильёй поможем. Немного денег, но найдём. Последним поделимся. Ты же знаешь.

– Я знаю. Всё у меня нормально, Зоя. Один живу, на себя только и работаю. Амбары мои полны продуктами и деньги имеются. Да и много ли мне надо.

– Ты нам всегда помогал и помогаешь. Помню и… никогда не забуду. Но я подумала, мало ли.… Всяко ведь бывает. Почему же ты печален?

– А хозяин-то где? – спросил Тарас. – Наверное, вниз по Амуру спустился? Сейчас ведь летняя кета идёт помаленьку и горбуша неплохо.

– Да, он там, на воде. Где ж ему ещё быть?

Что ж, ясно. Больше он Илью уже никогда и не увидит. Значит, разговор вести придётся с Зоей. Да ведь это и без разницы. Она такая же, как и муж. Нет в семье разногласий и споров. Дружно живут, понимают и уважают друг друга.

– Я уезжаю отсюда, Зоя. Навсегда. Долго объяснять, почему, но так надо. Я хочу отдать вам самоё дорогое, самое важное и необходимое.

– Я поняла тебя. Мы с большим удовольствием и возьмём твоих собак, Тарас. Туман и Ветер – замечательные псы. Но зачем и куда ты собрался из родных мест?

– Мне надо срочно отправляться в Москву. Понимаю, что этот город не для таких, как я…

– Это всё твои шаманские дела, Тарас. Ведь ты же мог в жизни обойтись без этой страшной дороги под названием «Дэгдэн-давори»? Ведь можно жить проще… как всё люди. Извини, конечно.

Она говорила открыто и честно, точно так, как и думала. Конечно, она не понимала своего доброго и молодого соседа, его смятений и чудачеств. Хотя, конечно же, знала, что на «нейтральной полосе» Тумали встречается со своей женой Нэликэ. Спору нет, она прекрасна и умна. Но ведь она там, а Богдан здесь. Понятно, что любовь их велика и не имеет границ.

Но должны же Тарас и Нэликэ оставить навсегда друг друга в покое. Что случилось, то случилось. Потерянного не вернёшь.

– Я ничего не терял, и Нэликэ тоже. Да и не она мне советовала лететь в Москву. Великие духи сказали, что следует поступить, именно, так.

– Смотри сам, Тарас. Ты молод, тебе надо строить свою жизнь. Наверное, я не права, что сказала тебе много обидных слов. Но пойми, нам не хотелось бы, чтобы ты куда-то уезжал. Разве есть на свете места лучше, чем эти?

– Нет, Зоя, таких мест нет. Но выбор сделан и даже не мной.

Соседка явно расстроилась от таких странных и неприятных известий. Зачем? Куда ехать? Понятно, что Тарас русский, не нанаец, не ульч, ни нивх… Но ведь душа его здесь, тем более, он сын великого шамана Гогды Тумали, да и сам шаман и даже человек, понявший суть Дэгдэн-давори. Эта тайна открывалась только избранным и не во все времена. Великая тайна.

Внимательно и спокойно Тарас выслушал нравоучения соседки. Подняв правую руку вверх, он дал ей знать, что не всё ещё сказал. Тумали сообщил ей, что оставляет им, дорогим друзьям и славным соседям, свой дом и всё, что находится в нём. Конечно же, и амбары, с большим запасом продуктов, хозяйственные постройки, участок он не повезёт с собой. Лодки с моторами, сети, два пятизарядных карабина, три охотничьих ружья и всё, вплоть до шаманского бубна с колотушкой, достанется им, многодетному и сланному семейству Вальдю.

– Кормите моих лаек Ветра и Тумана. Они любят поесть. Славного хранителя дома Джулина Пуэра Амбани тоже не оставляйте без пищи и воды. Он надёжный сэвэн и добрый дух. Никогда вас не оставит в беде. Ему следует оставаться в доме.

– Всё так и будет, как и должно быть, – заверила его Зоя. – Ну, ты возьми у нас хоть немного денег, Тарас.

– Зачем же мне деньги? Я на дорогу и на житьё немного их возьму с собой. Я даже вам оставляю кое-какие сбережения, во второй комнате, в столе, на котором стоит компьютер.

– Ты что, Тарас, собрался умирать? – с нескрываемым волнением и тревогой спросила Зоя. – Что ты творишь, молодой шаман? Где твоя мудрость?

– Мудрость к человеку приходит с небес, от верхних людей, от главных небесных духов-богов Боа Эндурини и Боа Ама, Акпан Ама и тех, кто им служит. Я ещё несколько раз к вам зайду. Сейчас напишу дарственную на всё. Сегодня же оформлю документы у нотариуса. Что не успею, то юристы доделают без меня. У нас здесь всё по-честному. Никто вас не обманет.

– Я знаю об этом, Тарас. Но нам ничего с Ильёй не надо! Нам нужно, чтобы ты остался здесь. Не только нам, а всему большому посёлку.

– Я буду рядом с людьми, даже находясь вдалеке от них.

Уходя, он поклонился славной женщине Зое Вальдю. Не обижался на неё. Ведь она говорила только так, как думала, желая Тарасу только добра.

Великое благо, что в посёлке имелась пусть не большая, но нотариальная контора. Там делами занимались юристы в солидном возрасте Глеб Сазонович Худяков и Роза Савична Ходжер. Они быстро, без проволочек оформили необходимые документы. Ведь в их компьютерах имелись паспортные и прочие данные на всех жителей посёлка. Они хорошо знали и отца Тараса, и его самого… с малых лет.

Нотариусы пообещали ему даже проследить за тем, чтобы законность была соблюдена и никто из «продвинутых» и «заботливых» не сунули свои носы в дела, которые их никоим образом не касаются.

Глеб Сазонович и Роза Савична не стали задавать Тарасу больше никаких вопросов, но было ясно, что они не одобряют того, что их добрый и умный мальчик Тумали уезжал в Москву, в такую «глухомань», считай, на край света. Оформленные документы, аккуратно сложенные в кожаную красную папку он спрятал в небольшой рюкзак, который носил почти всегда за своими плечами. Денег с него нотариусы не взяли, спорить он с ними не стал. Не взяли, значит, так нужно.

Ведь ему приходилось лечить этих стариков, даже их детей и внуков. Он тоже ни с кого и никогда не брал денег. Исключением были только приезжие и только те, кто не считал последние рубли.

Тут же он зашёл в небольшое деревянное здание, в местную управу, в кабинет председателя поселкового совета, к своему дальнему родственнику Григорию Оковичу Тумали и сообщил о своём решении, которого менять не собирается.

– В Москве, однако, останусь, – сказал ему Тарас. – Там хорошо.

– Чего там хорошего, дорогой мой, Тарас Гогдович? Да я ни за какие деньги туда бы не поехал. Возвращайся назад, если что. Зачем только тебе туда ехать? Не понимаю.

– А если мне хочется?

– Ну, смотри сам. Всё сделаем, как надо. Я лично прослежу. Соседи твои, Тарас, Илья и Зоя Вальдю, достойны лучшей жизни. Ты поступаешь правильно. Я с тобой согласен. Если вернёшься назад, то помни, что мой дом – он и твой. Жаль, что не все мы нужны России. Не все. Я вижу.

– Да, так, – согласился с ним, уходя Тарас. – Не все… Многие не нужны. Но скоро всё изменится. Духи мне сообщили.

– А мне районное начальство даже намёков на этот счёт никаких не делает.

Старый и честный нанаец, председатель поселкового совета Григорий Окович сдержано обнял своего молодого дальнего родственника.

Выйдя из поселкового совета, Тарас закурил сигарету, присел на одну из скамеек, стоящую на небольшой, площади, засаженную ясенями, дикими абрикосами и грушами. Надо было немного подумать, приучить себя к тому, что завтра, во второй половине дня, его уже здесь не будет. Никогда… больше не будет. Он ведь знал чуть больше, чем обычный человек. Впрочем, обычных людей не бывает.

Каждый сложен, полезен, интересен по-своему. Жаль, что совсем не понимают этого те граждане, которые задрали вверх свои носы и научились ходить важно, степенно, почти на раскорячку. Но придёт и к ним прозрение, пусть позднее, но придёт.

Он зашёл в продовольственный магазин, купил там бутылку водки, несколько пластмассовых стаканчиков и тарелочек, несколько кульков разных шоколадных конфет, круг копчёной колбасы, пару пачек сигарет с фильтром, сложил всё это в целлофановый пакет, который пристроил в своём рюкзаке. Очень редко в своей молодой жизни Тарас покупал спиртное. Но сейчас, как бы, надо было поступить, именно, так. Ведь отсюда он направился на сельское кладбище. Надо было проведать могилу отца Гойды и своей несравненной жены Нэликэ.

Молодой путешественник во времени и пространстве прекрасно понимал, что в гробах, под землёй, нет никаких людей. Они уже давно далеко отсюда и заняты совсем другими делами в разных мирах, включая и этот, земной. У каждого свой путь, но дорога общая и конца не имеет и начала. Он сорвал на большом цветочном поле, по дороге к поселковому погосту, восемь больших красных саранок с крепкими стеблями.

Сначала Тарас пришёл к могиле отца. На ней стоял огромный, почти двухметровый, не совсем обычный памятник, к виду которого местные давно уже привыкли. Они и, в буквальном смысле слова, засыпали место погребения очень уважаемого человека искусственными и живыми цветами. Гранитный памятник имел почти овальную форму и напоминал обрубок дерева, на вершине которого сидела полуметровая чугунная Лиса (Соли). Все правильно. Ведь дух этого мудрого и свободолюбивого зверя – один из главных помощников шамана.

Фотографии Гогды Гидовича на памятнике не имелось, не указывались и даты рождения и смерти. Только на серебристой пластине гравировка, большими буквами написано, точнее, подтверждено, указано: «Великий кала Гогда». И чуть пониже – «Не рождался, не умирал, был всегда». Как давным-давно уже принято среди малых народов Крайнего Севера и Дальнего Востока нашей страны – всё на русском языке.

А чуть пониже, к внешней полукруглой, стороне памятника прикреплена большая ветвь из серебристого металла. Конечно же, это малая часть волшебного куста Чиочокта-намбокан. Тарас положил четыре саранки на могилу отца. Гогда любил красные саранки (мэрсэ), говорил, что они – звёзды тайги. Нуда, такая она и есть – яркая и большая дальневосточная лилия.

Сняв рюкзак с плеч, он достал оттуда пластмассовую тарелочку, положил на неё горсть конфет, распечатанную пачку с сигаретами, спички. Пристроил всё это у подножья памятника, как принято. Откупорил бутылку с водкой, налил немного в стаканчики себе и отцу. Но то, что он поставил на могилу, упало, водка расплескалась.

Сам Тарас для начала решил выпить, да выронил из рук наполненный стаканчик. Улыбнулся , понял, что руки Великого Гогды дотянулись и сюда, не позволили пить спиртное своему сыну. А его отец никогда и ничего такого не употреблял. Хоть и шаманам, как и всем людям, позволялось иногда баловаться водочкой, но он не делал этого никогда.

Съев пару конфет, покурив на скамеечке, Тарас махнул рукой проплывающему над его головой белому облаку. Всё верно: можно не находиться нигде, но при этом быть везде и всюду.

К могиле своей любимой, единственной и вечно живой жены он шёл с рюкзаком за плечами. В левой руке держал саранки, в правой – бутылку с оставшейся водкой. Он улыбался потому, что знал: Нэликэ не позволит ему сделать ни единого глотка «огненной воды». Почти никогда не позволяла, да и он сам не стремился стать пьяницей. Времени не имел на пустяки…

Почти с вершины небольшого кедра слетела к нему вниз большая и отважная ворона (гаки), вырвала цепкими лапами бутылку и стремительно улетела с ней в сторону, на безопасное место. Всё правильно. Давно замечено, что вороны, почему-то, любят пить водку. Мудрые птицы, но часто во многом подражают людям.

У простого памятника, перед фотографией на металлической пластине своей несравненной жены, Тумали долго задерживаться не стал. Положил горсть конфет на тарелочку, постоял немного и отправился в ближайшую рощу. Нэликэ уже ожидала его там, на месте их частых встреч, на нейтральной полосе… Совсем скоро они снова будут вместе, ведь уже несколько лет тому назад родились на Земле, стали младенцами, которые много знают, потому и ничего не говорят.

Сняв с плеч рюкзак, он лёг в траву, на спину, закрыл глаза и вмиг оказался там, где Тараса ждала его жена (эниэ). Всегда ждёт. Она очень далеко, но рядом с ним. Почему так происходит, умный поймёт. А тому, кто не способен этого постичь, незачем много и знать. Не Тумали так решил, а главные духи-боги.

Незримые тела и духовные субстанции, души (фаня) Тараса и Нэликэ мгновенно слились. Можно было уже дальше ни о чём и не говорить (как обычно, безмолвно) ведь они передали друг другу не только новые потоки Великой Любви, но и самую последнюю информацию. А беседовать надо. Ведь для того они и встречаются, чтобы общаться. Но Тарас и Нэликэ всегда понимали друг друга и без слов. Но, однако, она сказала:

– Я знаю, что ты, Тарас, втайне от Богдана вчерашней ночью побывал на Аляске, на их базе Гакхона.

– Да, Нэликэ. От тебя ничего не скроешь. Но меня интересовал подземный бункер не только на ХАРПе-Два. Охрана там, конечно, мощная, но взорвать его можно и нужно.

Он пояснил, что это не дело, когда враг против нашего государства и его народа использует изобретение российских учёных. Да разве же только в России дело? Под серьёзной угрозой находится весь мир. После обязательного уничтожения опасной зоны американские «ястребы», бескомпромиссные руководители их государства присмиреют.

Ведь на восстановление ХАРПА-Два потребуется не менее двух лет, а может быть, и больше времени. За этот срок в нашей стране, непременно, что-то придумают, чтобы окончательно нейтрализовать глобальную опасность. Не только эту, но и многие другие.

Страшно ведь ещё и то, что владеют заокеанские недруги тем, чем не умеют пользоваться. Наверняка, от незнания и неведения они нанесут мощный удар и по собственной стране. Но это тоже – не большая радость для прогрессивного человечества. Ведь обитаем мы все на одной планете.

Разумеется, доказать, что участие в справедливой и необходимой диверсии примут экстрасенсы, путешественники во времени и пространстве, будет просто невозможно. Погрязшие в лживых новостях и «сенсациях» средства массовой многих других «демократических» стран просто будут молчать. Но вряд ли такая печальная новость выйдет за пределы специальных ведомств США.

Политики и военные этого территориального образования будут, конечно же, дежурно улыбаться и постоянно повторять набившую оскомину мантру, что самая главная, лучшая, справедливая нация в мире продолжает процветать. Но явно, что пока ещё существует США, по сути, за счёт других народов и стран и уже на груде «обвалившихся» долларах и бесперспективной политики. За что боролись – на то и напоролись.

– Я знаю, что это опасно, – сказала Нэликэ, – даже для таких особенных людей, как ты и Богдан. Дело вы затеяли не простое.

– О чём ты говоришь, дорогая Нэликэ? Ведь наша с тобой любовь не позволит нам заблудиться ни на одной из дорог Мироздания. Да ведь мы с Богданом собираемся сделать нужное дело. Нам помогут главные духи-боги.

– Да, тем, кто уже вновь родился на Земле, нет смысла оглядываться назад. Я говорю о тебе и себе, Тарас.

Тумали нежно обнял свою жену-эниэ и удалился.

Вернулся Тарас под вечер, завершив все свои основные дела, которые навалились на него внезапно. Но, прежде всего, он зашёл к соседке Зое Вальдю и отдал ей папку с документами. В знак благодарности она просто положила ему левую руку на плечо и посмотрела в глаза. «Я хочу запомнить твой светлый образ, молодой и добрый русский шаман, – тихо произнесла Зоя. – Хочу, чтобы он стоял передо мной до самого конца моего земного пути. Пусть я в печали, но не мне судить и давать оценку твоим большим дорогам и надеждам, Тарас».

Уходя, он сообщил Зое, что большая связка ключей от всего, что есть теперь у них, у славного семейства Вальдю, лежит на компьютерном столе, в его маленькой комнате. Ясно, что они больше не увидятся, разве только мельком, завтра. Ведь только тот, кто движется по замкнутому кругу, возвращается назад.

Но даже и так не всегда случается потому, что ничего и никогда не повторяется. Когда человеку кажется, что он возвращается на знакомую тропу, то ему следует понять самое главное: это уже совсем иная стезя, только отдалённо напоминающая прежнюю.

– Я пришёл! – входя в дом, сообщил Богдану Тумали. – Как твоя рыбная ловля?

– Я тоже только что появился в доме, Тарас. Не успел вскипятить в самоваре воду для чая. Ты, знаешь, я наловил полный пятидесятилитровый бак рыбы. Но половину из того, что я поймал, я вижу впервые в своей жизни. Например, вот это что за чудо?

Очень осторожно Верганов обеими руками достал не большую, килограммовую светло-жёлтую рыбину, с длинным хвостом, с острыми шипами-плавниками по бокам и наверху, положил её на полиэтиленовую клеёнку, на столе. Она внешне напоминала маленькую акулу.

Руки Богдана были в кровоточащих ранах. Всё, конечно, быстро заживёт. Но раны, которые оставляет своими шипами косатка-плеть (дуди) очень болезнены. Правда, заживают быстро. Из этой рыбы, считающейся на Амуре сорной, можно приготовить прекрасную уху и даже котлеты или пельмени.

Налив свежей воды из алюминиевого жбана в электросамовар, включив его, Тумали напомнил своему старшему, можно сказать, уже и другу, что на юге Дальнего Востока России звери, птицы, змеи, рыбы, деревья, травы, грибы… совсем не такие, как в других местах не только России, но и всего мира. Пожалуй, только в некоторых районах Китая встречается что-то подобное, и больше нигде. Об этом можно очень долго говорить. Жаль, что многое беспощадно уничтожается… Кому-то нужны большие деньги.

– А что с рыбой-то делать, Тарас? – развёл руками Верганов. – Она ведь пропадёт.

– Не пропадёт. Я засолю её в сенях, в бачке. Просолится уже за ночь. А потом Зоя провялит её на ветру. А из двух трёх косаток-плетей сейчас сварю тебе настоящую уху, которую ты не пробовал нигде и никогда. Пока отдыхай! Впрочем, нет. Возьми два ведра на скамеечке у входа и принеси из колодца воды. Вылей её вот в этот порожний эмалированный бак.

Столичный гость, который уже успел освоиться в доме, вышел с вёдрами за дверь. Тарас приступил к засолке рыбы, потом начал чистить касатку-плеть, картошку… Уха, разумеется, будет замечательной. Богдану она понравиться.

Поздно вечером, почти в сумерках, Тарас решил заняться камланием. Он зашёл в третью, можно сказать, в потайную комнату. Через полчаса он вышел к Верганову в преображённом виде – в ритуальной одежде. Не дожидаясь от изумлённого Богдана вопросов, Тумали коротко пояснил, что у каждого шамана своё одеяние, свои секреты. Кроме того он сказал, что даже за несколько дней и ночей невозможно объяснить, что на нём одето и почему.

Узоры, фигурки, изображающие духов в виде животных, птиц, рыб, деревьев имели своё значение. Ими были украшены не только кофта, юбка, штаны и хлопчатобумажной ткани, пояс, замысловатая шапка, лёгкие ичиги, но и бубен, обтянутый кожей оленя и деревянная колотушка.

Головной убор был украшен, прежде всего, медным кружком, перьями птиц, металлическими стружками, монетами. Доподлинно описать всё это престо невозможно и так, походя, объяснить, почему на кофте Тараса изображена птица-солнце (сиулду), змеи, лягушки, черви, жабы…

– Любой индейский вождь из голливудских фильмов выглядит по сравнению с тобой, Тарас, очень бледно, – с некоторой иронией заметил Верганов. – Мне не привычно видеть тебя в таком наряде.

– Каждый выглядит ровно так, как и должен, – сурово ответил Тарас. – Я не совсем шаман, но хочу спросить сегодня ночью у духов, чем закончится наше путешествие с тобой на Аляску.

– Что ж, похвально, – задумался Богдан. – Я нисколько не смеюсь над тобой. Просто многое мне не понятно, а я ведь многое видел и знаю.

– Я же знаю о себе только то, что мне и тысячной долине неизвестно из того, о чем я должен знать. Можешь сопровождать меня, если есть желание.

С большой готовностью Верганов отправился следом за Тарасом, держащим в руках большой бубен, на котором тайными рисунками и знаками была, по сути, изображена часть Мироздания – ближайшая Вселенная с планетой Земля. На всякий случай Богдан, захватил с собой большой электрический фонарь, и не напрасно. Около трёх километров им пришлось идти в гору, почти в глубокой тьме.

Наконец-то, их путь почти в полных в сумерках завершился и, торжественно произнеся «здесь», Тарас поднял правую руку с бубном вверх. Да это было место, где не так и давно камлал его отец. Оно осталось неприкосновенным и не изменённым. Всё те же три шаманских столба (тороан). На среднем, в его центрально, квадратной части, были изображены змеи (симур, муйки), ящериц (исэлэн), жаб (кутуэ, хоин). Было здесь много и другого: от скульптурных изображений кукушек (кэку) до лица духа Сингиа Мапа.

Тумали и Верганов обложили место общения с духами, «площадь трёх столбов» четырьмя кострами со всех четырёх частей света. Богдан с бубном осторожно и неторопливо вошёл в пространство общения. Тихонько ударил в бубен колотушкой. Затих на мгновение, к чему-то прислушиваясь. Потом ударил ещё дважды.

Совсем недалеко послушался крик филина, и Тумали начал камлать. Движения его были то плавными, то резкими, стремительными. Бубен тоже издавал разный звук. Порой Тарас падал на землю, затихал и вновь вскакивал на ноги и продолжал вести необычный разговор с духами.

Сейчас Верганов готов был поклясться в том, что видит летающих над кострами если не сотни, то десятки самых разных существ, похожих и на зверей, и на птиц, и на людей… Тарас то кричал, то ревел, подобно тигру; то завывал, словно собака. Вся эта игра длилась не больше получаса. Но и того хватило, чтобы Тумали в конце такой беседы упал на землю, прижимая бубен к груди. По его щекам ручьём текли слёзы.

Не тревожа своего молодого друга, не задавая ему никаких вопросов Верганов, тщательно потушил костры. Причел на поваленное дерево, в который раз закурил. Потом к нему присоединился и Тумали. Тоже достал из пачки сигарету.

– Ты что-нибудь узнал, – всё-таки, спросил у него Богдан. – Будет ли удачным наш полёт на Аляску, на Гакхону?

– Духи сообщили мне всё. Я передам тебе смысл слов, сказанных ими, но только там, в подземном бункере ХАРПа-Два.

– Ты, что, Тарас, – Верганов вскочил на ноги, – уже побывал там?

– А ты хотел, чтобы я отправлялся в то место, о котором не имею ни малейшего представления? Теперь я знаю… и духи кое-что подтвердили.

– Это хорошо, что ты не так наивен и прост, как мне показалось сначала. Значит, у нас всё получится. Мы выполним свои миссию перед своей страной и народом.

– Всё будет почти хорошо. А сейчас надо идти. Нам надо отдохнуть.

По пути домой оба молчали, только курили. Богдану казалась, что кто-то сопровождает их. Наверное, один из сэвэнов-хранителей или просто молодой любознательный волк. Может быть, и медведь-пестун, который часто следует за путниками в ночной тайге, стараясь быть незамеченным.

Изучают духи и звери людей, ведь им предстоит иметь с ними дело всю свою оставшуюся жизнь. Земной промежуток существования любого зверя, птицы, рыбы, растения зависит от прихоти человека. Зачастую нет страшнее и глупее существа, чем он, мыслящий и, как бы, разумный.

Перед тем, как выйти из дома Тарас на прощанье сказал много тёплых и добрых хранителю дома и очага сэвэну Пуэру Амбани. Тумали даже заметил, как его добрый друг Джулин, которого можно называть и Дака (тигр) шевельнулся и тихо, мысленно произнёс: «В добрый путь, хозяин!». Тарас вышел с рюкзаком, наполненным вещами и предметами первой необходимости, следом за Вергановым. Тот уже стоял рядом с вольером, где находились псы-лайки Ветер и Туман. Тарас только махнул на прощание им рукой, чтобы не расстраивать ни собак, ни себя. Вслед уходящим раздался не лай, а протяжный и тоскливый вой.

Может быть, он встретится с Ветром и Туманом в каком-нибудь из миров. Но как он узнает своих добрых собачек, если, к примеру, они родятся на свет людьми? Ведь не везде и не всегда ему будет дано стать человеком. Нэликэ – совсем другое дело, там связь неразрывна во времени и пространстве. Но ничего не поделаешь. Вся наша жизнь соткана из встреч и разлук.

Не так скоро, но их полёт завершился, и они оказались в аэропорту Шереметьево, в Москве. Там ещё до вечера было далеко. Светило яркое солнце. Середина июня. Таксист доставил их до какого-то затерянного переулка, но находящегося почти в центре столицы.

В огромном сквере или, можно сказать, парковой зоне стояло старое небольшое пошарканное здание. На дверях и над ними у самого входа не имелось никаких вывесок. Просто… старый дом, хотя здесь и располагались самодеятельные организации Комитет содействия российской обороне (КСРО) и Комиссия нетрадиционных методов защиты окружающей среды (КНМЗОС).

Громкие, конечно, названия, а народу мало. В основном, молодые ребята и девушки. Правда, есть и несколько человек постарше. Здесь находилось и несколько, вполне, приличных гостиничных номеров. В них имелось всё самое необходимое, вплоть до небольшого холодильника с запасом продуктов. Жить можно. В один из таких, на втором этаже, вошли Верганов и Тумали.

– Располагайся, Тарас, – сказал ему Верганов. – Как только мы сделаем основное дело, то организуем для тебя постоянное жильё в столице.

– С крышей или с крышкой над головой? – пошутил Тумали, ставя рюкзак рядом с большим столом. – Ведь согласись, Богдан, дом и домовина – не одно и то же.

Оба присели в кресла перед телевизором средних размеров.

– Я давно заметил, мой молодой друг, что ты обожаешь шутить… по-чёрному. Ай-я-яй! Как не хорошо! Давай будем надеяться на то, что всё сложится хорошо. Устраивайся! Отдыхай! Здесь, кроме туалета и ванны, имеются газовая плита, компьютер… Думаю, разберёшься. А завтра утром познакомишься с замечательными людьми.

– Я не устал, Богдан. Давай посидим с тобой немного здесь, поговорим. А потом ты меня с ними и познакомишь. Зачем терять время? Я же знаю, что его у нас не так и много.

– Пока время терпит. Но, как говорится, хозяин – барин. Пусть так и будет. Не стоит откладывать на завтра то, что можно слать сегодня.

– Скажи мне честно, дорогой учёный и генерал Богдан Петрович, кто оплачивает содержание этого пусть ветхого, но здания, всю вашу деятельность и всё… остальное.

Возникла небольшая пауза. Верганов задумался, но потом решительно рассказал о том, каким образом они выходят из положения. Не бедствуют и, по-мнению, Богдана поступают, вполне, справедливо. Что правда, то правда, люди, которые трудятся здесь на благо Отечества, обладающие необычными способностями, запросто могли бы и, не оставляя следов, опустошать бандитские банки и переводить огромные суммы с одного счёта на другой. Проблем нет.

Сказав это, Верганов, заметил, что эти действие не считались бы даже экспроприацией экспроприаторов. Лозунг «Грабь награбленное!» здесь совершенно не при чём. Просто небольшая часть, ничтожная, финансов, отнятых жуликами и барыгами у народа к нему и возвращалась. Ведь КСРО и, главным образом, КНМЗОС ведут патриотическую борьбу с внешними и внутренними врагами.

– Мы служим народу, – пояснил Верганов, – и нам, каждому из нас, ничего лишнего не требуется. Ты же обратил внимание на то, что в твой посёлок, расположенный на берегу Амура, я не прилетел на собственном, на личном вертолете.

– Вроде, так. Но пойми! Ведь я, да и ты, могли бы спокойно грабить банки. Причём, так, что ни один следователь никогда не разобрался, в чём дело. Но я считаю, что заниматься такими делами не совсем здорово. Плохо это.

– Вопрос очень спорный, Тарас. Но ведь я тебе и сказал, что мы так не поступаем. Мы существуем на пожертвования тех проходимцев-магнатов, олигархов и компрадоров, с которыми, тоже ведём непримиримую борьбу. Они, в сущности, не нужны государству. Ведь государство – это народ. Не так ли?

– Согласен. Но так, как хочется нам с тобой, не происходит. Тысячи волшебников не способны сбросить с тронов негодяев, их лакеев, народных кровососов планеты Земля. Их, к примеру, большое количество в тех же США. Но не все люди это понимают.

– Да. Люди зомбированы, внушаемы, верят в сказки палачей, которые готовы в любой момент отрубить им головы. Но лиха беда – начало. Всё наладится. Ты задал вопрос, и я собираюсь на него ответить.

Напомнив о том, что у него от молодого, но очень уважаемого Тараса Гогдовича нет никаких тайн, Верганов кое-что рассказал своему новому другу. Есть у них обаятельная и прекрасная женщина среднего, можно сказать бальзаковского. Сорокалетняя, но одинокая. Муж и дети её несколько лет тому назад погибли в авиационной катастрофе. Она с трудом пережила личную трагедию, но, наверное, за её страдания Высшие Силы наделили Марину Авдеевну Якореву необычными способностями.

Ей не дано было своей основной духовной сутью внедряться в тела людей, живых существ, предметов и явлений и путешествовать в пространстве и времени. Но она в совершенстве владела множеством приёмов моментального гипноза и внушения. На расстояние она могла с помощью направленного потока «жестких лучей» заставить не только любого человека, но даже условно мёртвый, неодушевлённый предмет вести себя так, как нужно ей. При необходимости люди, подчинённые её воле, окончательно забывали то, что им и не следовало помнить, впадали в частичную и временную запрограммированную амнезию.

Солидная часть воров, магнатов, олигархов, компрадоров крупных чиновников от… «политики» лично делали солидные благотворительные денежные вклады на счёта КСРО и, прежде всего, КНМЗОС. Понятно, что не бедствующие чиновники разного рода проверяющих органов осторожно и ненавязчиво интересовались у крупных жуликов, у «особенных» господ и дам, пополнялись ли ими счета этих, якобы, патриотических и шарлатанских организаций и почему.