Текст книги "На колокольный крик"

Но ответ, разумеется, получали однозначный. Богатые разбойники, барыги и жулики отвечали, что они вольны распоряжаться своими личными сбережениями, деньгами так, как считают нужным, как им вздумается. Такую программу внедряла в их «куриные мозги» с ярко-выраженными признаками узко направленного «мышления» уважаемая Марина Авдеевна.

Если кто-либо посчитает действия Якоревой преступными, незаконными, то будет не прав, не последователен в «своих» извращённых умозрениях и рассуждениях. Дело в том, что, по сути, грабёж народных масс компрадорами земного мира возведён в закон, потому и с «сильными мира сего» изредка происходит иногда ровно то же самое, что случается и с подавляющим большинством.

Значит, исходя из глобальной грабительской политики по отношению к народным массам, которую рьяно поддерживают чиновники, объявившие себя, ни много – ни мало, а государствами в подавляющем числе стран, любые действия по отношению к ним и к разбойникам и бандитам не могут находиться вне установленных «законов». Как аукнется, так и откликнется. Таким вот образом грабители и палачи своими стараниями подложили под себя же мину и далеко не замедленного действия.

– Разумеется, все эти нелепые, жестокие и дикие правила и установки весьма и весьма странной закордонной демократии не обошли и Россию, – убеждённо сказал Верганов. – Ни в какие ворота не лезет. У нас в стране у людей наглым образом отнимается то, чем они уже владеют по-праву, и продаётся им же по баснословным ценам, а за рубеж – за копейки. Это уже не политика, дорогой мой Тарас. Идёт полное уничтожение элементарных основ социальной антропологии и, по большому счёту, экологии.

– Ты прав, Богдан. Защищать и беречь следует человека, а не исчезающий вид какой-нибудь… бабочки.

Получается, что истинным, а не ряженым, не бедствующим, патриотам приходится держать оборону на двух фронтах: против внешних и внутренних врагов. Ничего не должно происходить в России по распоряжению заокеанских дельцов разного рода и вида. А ведь пока… повелевают, всё доброе разрушают и снаружи, и внутри.

Пришло уже давно время истинным, принципиально новым, избранникам народа думать о судьбах многих десятках миллионов россиян, которых дочиста обобрали дельцы всех мастей и скоростей в конце минувшего двадцатого века и сейчас успешно продолжают это делать.

Бандиты и разбойники самых разных мастей рангов считают передел богатств Мира, в частности, России в свою пользу, вполне, законным делом и, причём, справедливым. Для них, даже тех, кто срочно обрядился в русские кафтаны, Отчизна всегда была и остаётся Большой Кормушкой. Да и не трудно отличить настоящего патриота любой национальности от купленного и неумело ряженого скомороха. Проблем тут нет.

Что же в недалёком будущем произойдёт с господами и дамами из клана палачей и кровопийц,? Как раз, то, что должно произойти и уже происходит. Пауки в банке начинают уже и физически уничтожать друг друга, и это не так уж и плохо.

Жаль только, что мафия интернациональна и, как раз, опирается на касты, кланы и разного рода партии. А ведь любые добрые перемены должны идти от народа, с низов. Движущей силой истории теперь уже должны быть только объединённые профсоюзы… на мировом уровне. От народных сходов на местах не так сложно, таким образом, перейти к истинной демократии и свободе, к подлинному равенству и братству.

Так чего же заслуживают те господа и дамы, которые в России, по сути, открытым образом встали на защиту интересов политических элит и мафиозных структур США, Британии, Германии, Франции и других стран? По мнению Верганова их следует не на лесоповалы отправлять, а гораздо дальше – за пределы земной суеты. Да и пойдут они не в самые лучшие Миры и Обители. Таковым «благодетелям» не дано вознаграждения и прощения Свыше. Ведь те самые господа и дамы, которые жируют, по сути, на костях своих безвинных жертв, но строят из себя патриотов, должны, обязаны сполна пожать то, что они же посеяли ранее. Урожай ожидается… ощутимый.

– Но об этом уже все и всюду знают, – заметил Тумали, – но пока молчат.

– Сурово это безмолвие, Тарас. Сам знаешь, что так молчит тайга перед большой бурей или морская вода перед ураганом, перед смерчем.

– Знаю.

– Ну, что ж… Если ты не устал от дороги, тогда пройдём в мой кабинет. Там и начнёшь знакомиться… с обстановкой.

Почти одновременно с ними в небольшую комнату, которая служила кабинетом для Верганова вошла и симпатичная женщина в строгом чёрном костюме: кофта-пиджак, белая блузка, юбка, чёрные лакированные туфли.

Это и была экстрасенс Якорева. Она поприветствовала Тумали и вернувшегося из командировки своего начальника. Присела, так же, как и Тарас, рядом с большим и широким столом директора КНМЗОС, вопросительно глянула на него.

– Познакомься, Марина Авдеевна! Это Тарас Гогдович Тумали, – сказал Верганов. – Можешь говорить при нём обо всём. Он – свой человек, и скоро мы с ним отправимся в дальнее путешествие.

– Жаль, что мне не дано быть такими, как вы оба, – откровенно призналась Якорева. – Если бы я только могла, то отправилась с вами.

– Не скромничай, Марина. Таких людей, как ты, на Земном Шаре и десятка не наберётся. А вот нас… много. Мы там управимся сами. Хотя согласен, ты всё сделала быстро, чётко и с лёгкостью. А сейчас говори! Тарас тоже должен находиться в курсе того, что происходит вокруг нас.

Пока она говорила, Тарас осмотрел убранство небольшого кабинета. Ничего лишнего. Стол, на котором кипа бумаг и компьютер. Большой старый шкаф, внутри которого папки с бумагами. Это видно через стекло. Журнальный столик, четыре кресла, пять-шесть стульев у самого входа… Пожалуй, всё, если не считать два-три цветка в керамических горшках на окне.

Тумали внимательно слушал всё то, о чём говорила Якорева. Вначале она сообщила, что завтра крупный олигарх и жалкий лакей ЦРУ и, пожалуй, администрации США Сабнагаев, будет находиться у себя в подмосковном особняке. Если бы ни его старания в пользу не очень дружественной страны, то магнитно-электронная «пушка» целенаправленного действия не находилась сейчас на Аляске, конкретно, в подземном бункере ХАРПа-Два. Щадить так же не следовало и начальника службы безопасности мерзкого олигарха Трофимкина и главного телохранителя Плонтикова.

На их руках кровь, не счету несколько недоказанных убийств. Если они вдруг ненароком пристрелят своего шефа и кормильца Рудольфа Борисовича Сабнагаева, то, на сей раз, за убийство уважаемого человека суд их не пощадит. Здесь уж справедливость восторжествует.

– Всё понятно, Марина, – сказал Верганов. – Завтра же мы с Тарасом всё сделаем в лучшем виде. А ты позаботься, чтобы этот красавчик перевел на счёт нашей фирмы миллионов сто-сто пятьдесят. Разумеется, долларов. Пока они ещё… действуют. Много не надо. Может возникнуть подозрение.

– Но это ещё не всё, Богдан, – продолжила Якорева. – Я кое-что… посмотрела и обнаружила очень неприятные факты. Они отвратительные и мерзкие и требуют неотложных действий.

Она рассказала о том, что постоянный посетитель и негласный куратор их фирм КСРО и КНМЗОС заместитель руководителя одной из не очень гласных структур государственной безопасности Ефим Платонович Топляк оказался человеком с двойным дном. Он умело тщательно обирает всякого рода предпринимателей средней руки, которые не собираются делиться ни с какими чиновниками своими доходами.

С помощью шантажа около тридцати человек, представителей среднего бизнеса, он умело и грамотно разорил. Ведь нашёл (или сфабриковал) такие факты о них, за которые их, вполне, можно было привлечь к суду. Наверняка, на счёту Топляка гораздо больше преступлений, но достаточно и того, что есть.

Но это только цветочки. Своё предательство уже отправившийся к самым «нижним людям» Степан Мараненко совершил, именно, при поддержке Топляка и с его благословления. Он прикрыл его за хорошую сумму. Топляку за его преданность чёрт знает, кому, неплохо заплатили господа из разведывательного сообщества США. Не напрямую, понятно, а через многоуважаемого господина Сабнагаева.

Внимательно выслушав Якореву, Богдан дал ей срочно задание в самое ближайшее время, даже сегодня ликвидировать этого самого… Топляка. Но перед этим он должен будет перевести (или положить, из явных наличных) на банковский счёт КНМЗОС не менее десяти-двенадцати процентов своих сбережений. Хотя тут проследить, сколько и чего он имеет, трудно. Но с паршивой овцы, хоть шерсти клок.

– Всё сделаю в лучшем виде, – пообещала Якорева. – Приступлю к делу, где-то, через час. Минут через пятнадцать он подъедет сюда, к тебе. Личный шофёр его притащит. А потом я к ним прицеплюсь на своей старой «Ладе». Он и не заметит. Мне и напрягаться не придётся.

– Опять эта двуногая птичка Топляк явится сюда для того, чтобы клевать мне головной мозг! – с досадой сказал Верганов. – Но ничего, ради его близкой и безвременной кончины можно и потерпеть.

– Можно, – согласился с Богданом Тумали. – Пусть поговорит. Перед смертью человек часто любит много и долго общаться.

– В данном случае, это не человек, Тарас Гогдович, – уточнила Якорева, – а мерзкая скотина. Другого определения я дать не могу, да и права не имею.

– Это я уже понял, Марина Авдеевна, – согласился с ней Тарас. – Такие господа, вообще, разговорчивы в любое время. Они ведь… особенные.

Почти через пятнадцать-двадцать минут, после того, как из кабинета вышла Якорева, нарисовался в дверях и господин Топляк. Вальяжный, высокорослый, но при этом очень уж грузный. Понятно, это возрастное. Ясно, что Ефиму Платоновичу, было уже под шестьдесят лет. Но хоть и седоват, лысоват, но жизнерадостен, краснощёк и мутные большие глаза… навыкат. Это, видимо, от сплошных радостей в жизни.

Вошёл, как к себе домой, ни с кем не поздоровался и сразу плюхнулся в кресло. А ведь внешне, в общем-то, скромный – в обычном сером костюме, в лёгких туфлях, в синей рубашке без галстука. Хоть и «службист», но «ошейников» всякого рода, видно, не любил. Иные даже могут подумать, что стоит, конечно, поучиться процветать в жизни у таких субъектов, как он. В такой катавасии, многие самые разные, порой диаметрально противоположные и даже дикие мнения и суждения. Но тут ведь трудно не блуждать в трёх соснах. Причём, зачастую не по своей воле и вине.

– Пусть этот посторонний пацан выйдет за дверь! – Топляк небрежно указал большим пальцем в сторону Тумали. – Хочу пообщаться с тобой, Верганов, с глазу на глаз.

– Посторонний здесь ты, Топляк, – спокойно ответил «куратору» Богдан. – А этот пацан, как ты выражаешься, большой шаман, и тебе не стоит сориться с ним. Можешь получить от него такой удар, что мало не покажется. Кроме того, от Тараса Гогдовича у меня секретов нет.

– Ну, смотри, отважный Богдаша! Ты у меня можешь… договориться. Я знаю о тебе и о твоём дальневосточнике Тумали гораздо больше, чем ты предполагаешь. Я подполковник, заметь, очень специальной службы.

– Говори! – Верганов в упор посмотрел на вошедшего. – Только не очень долго. У меня нет времени слушать твой бред.

Вальяжно развалившись в кресле, Топляк начал с того, что существование фирмы КНМЗОС особо никому не мешает, в частности, государственным чиновникам и уважаемым людям. Почему? По той причине, что под крышей этого ветхого здания собрались полные идиоты и недоумки, которые валяют дурака, причём, неизвестно, на какие шиши. Группа проходимцев, одним словом, изображающих из себя патриотов страны и занимающихся отвратительной и вредоносной глупостью.

Кроме того, Топляк подчеркнул, что даже явным недругам России просто смешно смотреть на тех, кто делает вид, что своими колдовскими чарами пытается повлиять на ход истории и одержать победу над кем угодно.

– И только по этой причине, господин Верганов, – с большим удовольствием сообщил Топляк, – всё-таки, вашу шарашкину контору собираются прикрыть раз и навсегда. Но я могу постараться…

– За определённую сумму, Ефим Платонович? – поинтересовался Верганов. – Или я что-то понял не так.

– Заметь, Верганов, что я ничего такого про сумму не говорил, – сказал Топляк. – Ты сам… предлагаешь.

– Меня поражает ваша отчаянная смелость и наглость, – вставил и своё слово Тумали. – Вероятно, у вас всё так крепко схвачено, что вы решили продолжать свои шалости.

– Ты помолчал бы, пацан! – одернул Тараса важный чиновник. – Мне ничего не стоит упрятать тебя за решётку, причём под любым предлогом. Под любым! Я от вашей конторы ничего не требую. Я предупреждаю! Только я ещё более или менее отношусь к вашему мракобесию терпимо. Закрываю глаза на вашу бесполезную деятельность. А мог бы сразу же поступить по-другому.

Он тут же, между делом, назвал Верганова липовым генералом и учёным и, самое страшное, отъявленным проходимцем, который вытягивает солидные суммы у влиятельных и уважаемых людей.

Довольно терпеливо Верганов выслушивал всё, что говорил Топляк. Не будет же он доказывать зажравшемуся идиоту, что защищал свою докторскую диссертация не в стенах КНМЗОСа и генеральское звание ему присвоено за конкретные дела, за свой прямой вклад в совершенствование обороны страны. А что касается того, что они не патриоты России, а шарлатаны, изображающие из себя магов, экстрасенсов и добрых колдунов, то тут уж совсем не имело смысла что-то доказывать и рассказывать барану. Тем более, как раз, от Ефима Топляка они многое и держали в тайне. «Работаем помаленьку, наводим сглаз и порчу на НАТО и Пентагон. Может быть, когда-нибудь и что-нибудь получится».

– При мне совершенно нет никаких прослушивающих и записывающих устройств, – заметил Топляк. – А если вы что-то пытаетесь тут зафиксировать, то это дохлый номер, господа шарлатаны. Я вас только предупредил, а там уж вы сами решайте, как вам подсуетится и что делать.

– Будем думать, Ефим Платонович, – сдержанно ответил Верганов. – Ведь нам не хотелось бы терять такое тёплое и уютное местечко.

– Вот именно! – сказал Топляк, поднимая своё грузное тело из кресла. – Я здесь совершенно не причём. Вы своим существованием просто раздражаете десятки или даже сотни уважаемых и ответственных людей. Хорошо устроились, блин, патриоты! Думайте!

Он ушёл шумно, громко топая ногами и хлопая дверью.

Разве мог этот «разведчик» даже предположить, что за ним в старой, пошарпаной, зелёного цвета «Ладе» последует смерть в виде милой и приятной женщины Марины Авдеевны Якоревой. Ну, разве можно всё это понять и представить? Нет! А если, господа, желаете валять дурака за чужой счёт, то извольте делиться своими доходами с теми, кто пока ещё терпит ваше присутствие на белом свете.

Правда, если конечно, вы состоите в родстве и тесных приятельских отношениях с главными компрадорами и «рулевыми», тогда вас не станет шантажировать и судить даже озёрная лягушка. Тут полное табу. Вы, в какой-то степени, защищены, но в малой.

– Я и предполагать не мог того, – признался Тумали, – что эти выродки ведут себя в столице так вольготно и нагло.

– О-о! Этот рудимент по сравнению с другими господами и дамами – застенчивый скромняга, – пояснил Верганов. – Его основной вред заключается в том, что он не только законченный предатель России, но и застенчивый вредитель. Это он с нами ведёт себя нагло, предполагая, что мы – пустое место.

– Что же он тогда здесь… курировал, Богдан?

– Абсолютно ничего. Валял дурака и собирал, на всякий случай, информацию о каждом нашем сотруднике, их родных и знакомых. У них там свой банк данных. Но они опоздали. Самонадеянность и чувство полной безнаказанности подвело их, как говорится, под монастырь… Ты меня пронимаешь, я думаю.

– Скоро им некуда бежать. За Океаном ожидаются перемены, которые не порадуют тамошних магнатов, олигархов и компрадоров. Последние там тоже имеются. Занимаются разграблением собственной страны ради собственных прибылей.

– Разумеется. Яркий пример тому несуразная и безобразная добыча сланцевого газа.

За разговором они и почти не обратили внимания на то, что в кабинет вошла Якорева. Ни слова не говоря, она положила на стол небольшой лист бумаги, на котором был отпечатан краткий отчёт о проделанной ей работе. Задерживаться в кабинете она не стала, вышла за дверь.

Верганов внимательно изучил последнюю информацию, передал лист бумаги Тумали. Тот, прочитав, кивнул головой. Богдан сжёг бумагу с сообщением в большой металлической пепельнице.

Понятно, что почти каждый из сотрудников КНМЗОСа и СКРО без особого труда обнаружил бы любое, самоё современное подслушивающее, записывающее и снимающее секретное устройство. Таких прецедентов происходило здесь не так уж и мало. Но лучше перестраховаться и по прочтению сжечь то сообщение, которое может далеко не всех граждан России и порадовать.

Исполнительная и дисциплинированная Якорева, прежде всего, заставила Топляка выбросить в канализационный колодец не только личный смартфон, но и миниатюрную, звукозаписывающую видеокамеру. Потом он, с помощью своих охранников, вынес из своего дома несколько небольших чемоданов с парой сотен миллионов долларов. Ефим Платонович лично положил эти деньги на один из счетов КНМЗОС. После этого задумчивый и чем-то озабоченный Топляк отпустил и машину, и личную охрану, а сам отправился к тому, ближайшему месту, где проходит одна из многочисленных московских железнодорожных линий.

Почти с улыбкой на лице, обычно, осторожный в своих действиях, Ефим Платонович бросился под первую же проходящую электричку. Поступить, именно, так, а не иначе ему настоятельно посоветовала Якорева. Она находилась, всего-то, в паре сотен метров от происходящих событий. Понятно, что она даже не могла проходить даже свидетелем по делу. Ведь она ничего не видела…

А здесь, в одном из частных магазинчиков, просто решила купить себе большой сине-красный китайский зонт. Ведь она давно его присмотрела, но всё, как-то, не находила времени и свободных денег. Правда, действия подобного рода мог произвести и шаманы, примерно, такого уровня, как Тарас Тумали, который камом-кала себя не считал. Но каждый пусть занимается непосредственно только своими делами. Верганову тоже многое было дано, но только е такое.

Они наметили свой полёт на Аляску, конкретно, в район базы Гакхона, на завтра, поэтому надо было, именно, сегодня окончательно согласовать совместный план действий. Правда, здесь, в здании «сомнительной» фирмы КНМЗОС уже неоднократно было всё обговорено.

– У тебя, Тарас, есть ещё возможность отказаться от проведения опасной и не очень лёгкой операции, – предупредил молодого друга Верганов. – Всё, вроде бы, продумано, но имеется определённый смертельный риск.

– Я не меняю своих решений, Богдан. Считаю, что стоит пойти на риск. Кроме того, добрые духи и моя эниэ Нэликэ считает, что я должен поступить только так, а не иначе.

– Что ж, я и не сомневался в том, что ты настоящий патриот России. Мы с тобой в корне отличаемся от ряженных двуногих свиней, которым на короткое время позволили подползти к Большой Кормушке. Ничего общего эти господа и дамы, по сути, с Россией не имеют. Они почти с рождения были готовы предать её в любую минуту… ради собственных благ.

По внутренней селекторной связи Верганов пригласил в свой кабинет совсем молодых, лет двадцати, может быть, чуть больше, парня и девушку. Познакомил их с Тумали. Обычные, среднего роста, чем даже похожие друг на друга, светловолосые, синеглазые, в джинсовых коричневых костюмах… В своих, в общем-то, молодые лета они способны были проникать в тела (внешние «грубые» оболочки) живых существ, предметов и явлений и повелевать ими.

Это были симпатичные, обаятельные молодые люди Константин Борновалов и Ася Тёмина. Да ведь и Тумали лишь немного постарше своих новых знакомых.

Перед ними стояла на Гакхоне чёткая и определённая задача. Они должны были организовать доставку взрывчатки (разного рода и вида) в бункер ХАРПА-Два и потом возвратиться в столицу. Взорвать это подземное сооружение, в виде углубленного квадрата, каждая сторона которого составляла около ста метров, предстояло Верганову и Тумали. У каждого свои задачи.

– Повторяю, специально для Тараса! – сказал Верганов. – Высота подземного бетонного бункера составляет чуть более трёх метров. Само сооружение находится на относительно солидной глубине… Не так важно, на какой. Мы не бомбить это помещение собираемся, а взрывать изнутри.

– Очень хорошо, что оно связано довольно широким проходом-коридором с бункером ХАРПА-Один, – заметил Тумали. – Его тоже надо бы уничтожить… Ведь и там, вполне, уже может находиться магнитно-электронная «пушка» целенаправленного действия или её фрагменты. Наладка подобного оборудования, возможно ,ведётся в обоих местах, параллельно. Это стоит учесть.

После этих слов Борновалов и Тёмина многозначительно переглянулись. Богдан поставил их в известность, сообщил, что Тарас уже побывал там и, довольно внимательно осмотрел подземные пункты управления. Наверняка, он уже примерно знает, где и что можно взорвать.

– Сложность заключается в том, – пояснил Верганов, – что на складе с артиллерийскими снарядами я не обнаружил особо мощных, специальных взрывных устройств. Правда, имеется помимо мин и снарядов солидное количество ручных гранат и прочего. Это совсем не то, но справимся…

– Этот специальный склад сразу и не заметишь, – сказал Тумали. – Всё там имеется. Совсем не потому, что англосаксы осторожны и любят перестраховываться. Причина кроется совсем в другом.

Тут уж к Тумали вопросы возникли у всех троих путешественников в пространстве и времени. Трудно обратить внимание на относительно небольшой деревянный сарайчик, временная постройка. В нём-то, как раз, имеется всё не6обходимое для мощного и надёжного взрыва.

Дело в том, что там сейчас работает специальный батальон морской пехоты, которому поручено в ближайшей перспективе рытьё ещё одного, третьего котлована. Но сначала следует частично в мёрзлом и твёрдом грунте произвести взрыв, а потом уже заняться углублением большой ямы.

– Да ты не так прост, Тарас! – восхитился наблюдательностью Тумали Богдан. – Ведь благодаря тебе мы не будем, что называется, изобретать велосипед.

– Там всего один часовой, у входа, – сообщил Тарас. – Больше и не требуется. Но вокруг этих ХАРПов такая мощная охрана, что и муха не пролетит. Надеюсь, и ты, Богдан, посмотрел, что там есть, в этом сарайчике?

А там имелось самое главное: четырехсотграммовые тротиловые шашки с запальными гнездами, капсюли-детонаторы, бикфордовы шнуры и всё самое необходимое. Можно просто занести по паре ящиков в оба бункера… Произойдёт замечательный взрыв, который там не оставит живого места и камня на камне. Но понятно, что антенны наверху устоят.

Без подземной «начинки» – они, всего лишь, куски неуправляемого металла. Ведь ни компьютеров не останется, ни усилителей сигналов, ни секторов приёма «волны» и прочего… Всё это придётся приводить в порядок длительное время, если, конечно, можно будет в короткие сроки что-то ещё восстановить.

– Торопиться не будем, – сказал Верганов. – Завтра во второй половине дня, под вечер и отправимся туда. В это время на Аляске будет ночь. В самый раз.

– А нам что сейчас делать? – спросил у шефа Борновалов. – Чем заниматься?

– Вы, Костя и Ася, отдыхайте, – сказал Богдан. – Работа нам завтра предстоит не столько тяжёлая, сколько ответственная. Мы должны взорвать эту чёртову канитель, их конторку, в любом случае. Даже… Одним словом, идите! Погуляйте по городу. Отдыхайте, одним словом.

Молодые путешественники во времени и в пространстве Борновалов и Тёмина вышли за дверь. Они понимали, что для них пожелание, совет директора отдохнуть означает прекратить тренировки по проникновению, внедрению в разного рода и вида оболочки, перемещению в пространстве и времени.

Несколько уютных и затемнённых комнат в небольшом двухэтажном доме были обустроены для того, чтобы отсюда совершать дальние и самые неожиданные полёты духовных субстанций. Но здесь владели такой техникой только Верганов и его молодые и способные ученики Борновалов и Тёмина. Все остальные занимались другими, но тоже полезными делами.

– А нам пора, Тарас, – сказал Верганов, – навестить мерзкого ублюдка Сабнагаева и воздать ему должное. Пойдём!

Они зашли в одну из комнат, заперлись изнутри. Расположились на уютных кожаных диванах, положив под головы небольшие кожаные подушки.

Через несколько минут они находились в особняке уважаемого человека и гражданина России Рудольфа Борисовича. Покружили по просторному кабинету, в котором он сидел в гордом одиночество и лениво смотрел и слушал одну из пустых и весьма тенденциозных телевизионных передач, коих сегодня создаётся на центральном телевидении превеликое множество. Вряд ли, такой расклад можно назвать случайностью. Всё продумано. Зомбировать так зобмировать!

Сабнагаев отдыхал, думал, сидя не за столом, а на мягкой тахте, в атласном ярко-оранжевом халате. В такие минуты не такого уже и длительного отдыха он никому не позволял входить в свой кабинет. Должен же он час-полтора побыть один, отрешившись от всех существующих дел, от всего мира.

Находясь в своих относительно «тонких», не плотных, основных телах, Верганов и Тумали отправились на поиски начальника отдела безопасности Аверьяна Трофимкина. Он не бодрствовал, был начеку. Почти сорокалетний здоровяк, обладатель густой чёрной шевелюры, пригретый Сабнагаевым, в прошлом, убийца и один из криминальных авторитетов столицы теперь напрочь завязал с «мокрыми » и прочими подобными делами.

Он теперь считался большим и крутым, можно сказать, начальником и при хорошем… наваре. В чёрном костюме, как водится, при оружии, серьёзный и озабоченный, он сидел за столом. Сосредотачивался. Возможно, собирался провести очередную воспитательную беседу с кем-нибудь из своих многочисленных подчинённых.

Но вдруг он злорадно улыбнулся, взял со стола смартфон и позвонил своему другу и, в прошлом, подельнику главному телохранителю Сабнагаева и его, можно сказать, корешу Плонтикову. Теперь действиями этого большого тела и не очень развитого головного мозга руководил Верганов, находящийся в его оболочке.

– Гоша, слышь! – сказал начальник службы безопасности известного олигарха по телефону. – Тут дело срочное нарисовалось. Зайди ко мне!

Минуты не прошло, как на пороге с недовольным видом нарисовался почти такой же верзила, главный телохранитель Сабнагаева, собственной персоной Георгий Георгиевич Плонтиков. Не успел он и рта раскрыть, как в его оболочку проник Тумали. Здесь уже можно было не играть в прятки.

– Я тоже при оружии, Богдан, – сказал своим голосом Плонтиков, но совсем не то, что хотел сказать. – Пойдём!

– Всё нормально, – ответил ему Трофимкин. – Я готов.

Каждый достал из своей потайной кобуры по пистолету Макарова, передёрнул затвор и спрятал оружие ближнего боя в правый карман своего пиджака.

Они отправились в кабинет к Рудольфу Борисовичу и вошли к нему без стука, без всяких лишних церемоний.

– Какого чёрта?! – заорал «начальник жизни» Сабнагаев. – Дадите мне хоть полчаса побыть одному? Сплошной бардак!

Они не стали спорить и вздорить с шефом. Просто достали свои «волыны» и с большим удовольствием расстреляли своего доброго друга и благодетеля. Они сделали этот так быстро, что Рудольф Борисович не успел даже удивиться и, как следует, возмутиться. Сделав своё дело, Верганов и Тумали покинули мерзкие тела двуногих негодяев, которые с жутким страхом и недоумением смотрели друг на друга. Они были не в состоянии что-либо понять. Нервный срыв? Помутнение сознания? Но почему?

Следователи из комитета при окружной прокуратуре или даже, может быть, центральной в такие тонкие вопросы вникать не будут. Они в подобные сказки об изменённом сознании и, тем боле, в подселение в чьи-то тела других живых мыслящих существ не верили и не верят. Да и врачи-психиатры, «волшебники в белых халатах, непременно, сочтут этих господ вменяемыми. А какими же ещё?

Через несколько минут Тумали и Верганов вернулись в здание своей фирмы. Но выходить из «комнаты полётов» не спешили. Явно устали. Решили часа полтора-два по-настоящему поспать. Поняли друг друга без слов. Быстро уснули.

Этого времени им, вполне, хватило для того, чтобы восстановить силы. Потом решили в номере Тумали выпить по чашке кофе.

– Ты знаешь, Тарас, мне кажется, что я уже где-то родился, несколько лет тому назад, – признался своему молодому другу Верганов. – Невероятное ощущение.

– Человеку ничего не может казаться, – неопределённо ответил Тумали. – Всё так и есть, как слышится, видится, ощущается, чувствуется. Или ты считаешь иначе, Богдан?

– Считаю иначе. Прежде, чем где-то родится, надо умереть. Так ведь?

Не сразу Тумали ответил на заданный вопрос. Немного помолчал. Он недоумевал. Но как же учёный, доктор наук, не может понять простой истины. Можно ведь умереть, уже переселиться из этого мира в иной, но не знать об этом. Если грубо выразиться, то «ходячий труп» – всего лишь, слабое отражение того, что уже было. Не больше.

Понятно, что даже умирающий, точнее, уходящий отсюда, до самого последнего вздоха не верит в смерть. Заблуждается? Нет. Его подсознание подсказывает ему, что смерти не существует.

– У каждого складывается по-разному, – сказал Тарас. – Везде и всё возможно. Не следует считать чудесами то, что просто невозможно объяснить.

– Спасибо. Обрадовал. Но я ведь постарше тебя, Тарас. Я – учёный, генерал… Наверное, тоже что-то знаю и умею.

– Не забывай, Богдан, что тебя сделали генералом и доктором наук такие же, как и ты, обычные люди. Скорей всего, они даже глупее и заносчивее тебя. Но ты мудр, бесспорно. Пойми, что твои полёты во времени и пространстве, умение проникать в чужие тела – и есть истинная мудрость, наука и воинский долг, который ты выполняешь. А все твои удостоверения и бумажки даны тебе Высшими Силами. Но только для того, чтобы ты не затерялся в толпе.

– Никогда бы не подумал, что найдётся молодой парень, почти вдвое младше меня, который будет учить меня уму-разуму, в конечном счёте, жизни.

– Не вводи меня в заблуждение. Ты всегда ждал встречи со мной. Но только сам себе в этом никогда не признавался. Никогда не считай себя особенным человеком, и тогда поймёшь гораздо больше, чем тебе позволено… самим собой.

После слов Тумали, не совсем прямых, но ясных и понятных, Богдан начал явно ощущать стремительное ощущение неизбежности, конца пути на этом определённом, земном отрезке Жизни. Ясно, что какие-то сложные обстоятельства не дадут им обоим возможность продолжить свои дела здесь, в своих привычных оболочках.

Но, получается, что миссия их здесь завершена, значит, и близок переход на другой участок Вечной Дороги. Даже не близок, он уже свершился. Ведь, как понял, Верганов, что не только он уже где-то родился, но и его молодой друг, наверняка, тоже со своей прекрасной женой (эниэ) Нэликэ. Конечно, грустновато такое осознавать, но истинно мудрый человек не боится земной смерти, которая уже, по сути, произошла. Неотвратимость… и ничего с этим не поделаешь.