Текст книги "Чудаки на Кипре (сборник)"

Нина чуть не поперхнулась коктейлем:

– Ди Каприо?

– Заметили сходство? Нет, я – Лучанский!

– Блюменталь, – Жанна протянула руку, при этом губы её вытянулись трубочкой, явно готовясь к поцелую.

Нина не выдержала и пнула её под столом ногой.

– А это моя подружка Нинель! Знакомьтесь, – добавила Жанна, изобразив на лице приветливую улыбку.

Леонардо не смутился, приложился губами к Жанниной ручке, не отрывая взгляда от лица. А Нину переспросил:

– Нинель, а как мадам Блюменталь зовут?

– Ой, простите, я – Жанна! – тут же отреагировала подружка.

Леонардо оказался учтивым и весёлым московским бизнесменом. То ли торговец химическими удобрениями, то ли металлами. У него офис в Монте-Карло. Он откровенно пялился на Жанну и оказывал ей всяческие знаки внимания. Та, узнав, что у Леонардо свой бизнес в Монако, тоже не сводила с него глаз. Потом Леонардо пригласил девушек в «Юлий Цезарь», казино в Пафосе.

– А не поздно ли приличной девушке в одиннадцать вечера ехать? – засомневалась Жанна.

– Что вы, Жанетта! В самый раз! А потом, приличные девушки приносят удачу азартным игрокам. А я – азартный игрок, намедни проиграл двести тысяч евро. Может, поможете несчастному отыграться?

И Жанна с явным удовольствием согласилась помочь. Нина же наотрез отказалась.

Нина стояла на балконе своего номера и думала о несправедливости судьбы. У Жанны и так всё есть, и вот на неё целый вечер пялится московский олигарх. Сто лет он не нужен Нине, но обидно же! Накачанная ботоксом Жанна при муже, хорошо устроена, и вот на тебе! Чёрт с ним, с этим Леонардо! Потёртый старый кот. Но всё равно обидно. Чем Нина хуже Жанны? Скорее всего, наоборот, лучше – естественная брюнетка! Свободная. А Жанна даже не скрывала, что она замужем. Тут же выложила всё Леонардо: о муже – пластическом хирурге, о панамском филиале клиники, о намерении открыть бизнес на Кипре.

Небо было усыпано яркими звёздами, маленькими и большими. Праздник огней! В сравнении с небесным звёздным миром тёмное море казалось чужим и опасным. Где-то далеко – один тусклый огонёк. Может быть, рыбацкая шхуна? «А плевать на всё! – подумала Нина. – Жанна заводная, вот мужики и липнут к ней. Пусть развлечётся немного. Лишь бы не попала в какую-нибудь историю. С неё станется». При этой мысли она уснула и проспала до шести утра. Её разбудил звонок:

– Нина, зайди ко мне! Прошу, зайди сейчас же! Не могу оставаться одна! – кричала Жанна.

– Я сейчас! Бегу!

Что опять произошло со взбалмошной подругой?! Проигралась в казино? К удивлению, Нины подруга встретила её весёлая и счастливая. Номер был завален цветами. Цветы были везде: в кресле, на подоконнике, на кровати. Жанна была в том же вечернем платье, но со сверкающей бриллиантами диадемой в волосах.

– Нинуся! Я выхожу замуж за Леонардо! Он сделал предложение.

– Как? Ты ведь замужем! За Блюменталем.

– Нинок, да мы легко разведёмся с Марком. Леонардо всё устроит. Подпишем брачный контракт. Будет роскошная свадьба на Кипре и в Монако. Леонардо всех знает. Он уже договорился с Павлиной, она составит контракт. И доктора Костакиса знает, он согласился быть свидетелем у нас на свадьбе.

– Жанна, ты что такое говоришь? Разведись вначале с Марком! Может, он ещё не даст тебе развод? Может, Леонардо передумает на тебе жениться?!

– Не говори так! Леонардо не передумает! А Марка я оставляю тебе. Я видела, как он на тебя смотрит. Помню, помню, как он в ресторане под столом твою коленку гладил.

Нина смутилась. Вот это да! До сих пор молчала! А каков напор! За одну ночь охомутала олигарха. Она ничего не сказала, только обняла Жанну и расплакалась.

Что взять со взбалмошной подруги? А Жанна – барышня непредсказуемая! Глядишь, в следующий раз выйдет замуж ещё за какого-нибудь покемона!

Манана – чистая душа

Новый посетитель сразу понравился Кристи. Как только она увидела его входящим в таверну, тут же подскочила к нему:

– Калиспера!

– Добрый вечер, – ответил мужчина по-английски. – На веранду можно?

У него был какой-то странный акцент.

– Пожалуйста. Но там нет кондиционера.

– А мне без разницы, – ответил мужчина и прошёл вперёд, как будто он здесь уже бывал, хотя Кристи видела его впервые.

Достоинством этого маленького неприметного кафе «Ностальгия» считалась большая веранда, выходящая в сад. Здесь не слышен шум улицы, обстановка уютная: покрытые белыми скатертями столики, цветущие кусты роз, деревья – лимонные, оливковые, апельсиновые. Лето было довольно жарким, и сейчас, в конце сентября, жара ещё не совсем спала. Посетители кафе сидели в зале с кондиционером.

Отказавшись от винной карты и меню, приятный гость сразу сделал заказ:

– Бутылку белого вина и фрукты.

– Какое вино вы хотели бы?

– Не важно. Сама выбери.

Кристи отправилась выполнять заказ, но её не покидало любопытство. Довольно симпатичный мужчина среднего роста и лет не старше пятидесяти. Чёрные как смоль волосы, глаза – карие. И говорит с красивым акцентом. Итальянец! Нет-нет, итальянские мужчины не такие, они экспрессивные. А этот какой-то сам в себе. Невесёлый, даже, можно сказать, угрюмый. И разве итальянец останется безразличным к хорошенькой девушке? А Кристи была хорошенькой и знала это. Русоволосая, с короткой стрижкой, чуть-чуть курносая задорная милашка с большущими серыми глазами. И пофлиртовать с клиентом она не прочь, если мужчина симпатичный.

Кристи выбрала самое дорогое французское вино. Но гость не оценил её выбор, даже пробовать не стал. Сидит в одиночестве и сосредоточенно смотрит вдаль. Что он там видит? Обычный кипрский ландшафт. В свете огромной полной луны – холм и белые виллы на нём, небо усыпано звёздами. Возможно, мужчина ждёт друзей, чтобы вместе поужинать?

Кристи принесла гостю фирменные бутерброды на шпажках и поставила блюдо на стол. Мужчина устало посмотрел на неё:

– Я не заказывал!

– Это от шефа, канапе, – улыбнулась Кристи, – в подарок гостю. У нас принято.

– Спасибо. Хорошо. Оставьте.

Гость был неразговорчив, но девушка решилась:

– Можете звать меня Кристи. Горячее будете заказывать? Или вы ждёте друзей? А можно мне к вам обращаться по имени?

Он взглянул на неё, слегка улыбнулся и сказал вдруг по-русски:

– Я – Георгий. Спасибо, Кристи! Мне больше ничего не нужно. Если потребуется, я позову вас.

– Ой, так вы – русский?

– Нет, не русский. Но язык знаю. Не много ли вы на меня времени тратите?

– Извините, – тихо сказала Кристи и с сожалением покинула Георгия.

А что ей оставалось делать? Она с удовольствием постояла бы рядом со столиком, поговорила бы c гостем, но он не настроен общаться. Кристи нет-нет да и посматривала в его сторону через стеклянную дверь веранды, а иногда даже подходила и стояла невдалеке от него, у двери. Но суровый мужчина сидел, уставившись на предмет, видимый только ему одному. Кристи могла минут пять простоять на веранде, ожидая, что он обратит на неё внимание, но пустынный взгляд мужчины не замечал никого.

В какой-то момент Кристи увидела, что Георгий вдруг резко привстал, наклонился вперёд, словно всматриваясь во что-то. Она никак не могла понять, что его заинтересовало. Возможно, луна? Она поднялась выше в небе, стала ещё больше, чем в начале вечера, и продолжала поливать бледным светом землю и всё те же неизменные белые виллы на холме.

Георгий вышёл в сад. Кристи хотела спросить его, не нужна ли помощь. Хотя чем она может ему помочь? Пусть вначале скажет, что нужно. Её мысли прервал голос управляющего:

– Кристи, что ты там застряла? Подойти к угловому столику.

– Иду, – с неохотой заторопилась Кристи.

А Георгий наблюдал за женщиной, появившейся на балконе одной из вилл. Его лицо тронула улыбка, губы что-то шептали. Это уже был другой мужчина. Теперь угрюмость отступила, и казалось, что он чему-то рад.

Женщина на балконе стояла неподвижно, возможно, она рассматривала звёздное небо. Силуэт её фигуры в белом платье чётко просматривался в лунном свете. Георгий достал из нагрудного кармана телефон и ещё раз прочёл сообщение. Он получил его сегодня в аэропорту, когда автобус уже подъезжал к трапу самолёта. Как и тогда, слова ещё раз выстрелили в него: «Георгий, твоя жена сегодня вечером встречается с любовником! 20.30. Кафе “Nostalgia”». Сейчас ровно восемь вечера. Что дальше? Отправится на свидание или останется дома? А если уйдёт всё-таки из дома, значит, их встреча здесь? Как можно поверить, что у его Мананы любовник, какой-то другой мужчина? Немыслимо! И всё же червячок сомнения точил душу. Ведь эта ситуация – бомба под их семейное житьё-бытьё.

Не смог он просто сесть в самолёт и улететь. Терзал бы себя мыслями. Лететь долго: до Киева, потом, после пересадки, – до Харькова. Конечно, он мог позвонить;

Манана – чистая душа, доброе сердце, верная жена. У них двое взрослых детей: сын и дочь. Почему он не позвонил? Манана не смогла бы ему соврать. Он её любит, и она его любит. Как он мог в такую чушь поверить?! А теперь из сада таверны подсматривает за своей собственной женой, которая почти рядом, на балконе их дома, и не кажется, что она настроена куда-то бежать.

Но что это? Манана подносит телефон к уху. У него внутри всё перевернулось. Ей звонят? Она звонит? Неужели всё правда и сейчас его жена говорит с тем, другим? Зазвонил мобильник Георгия.

– Да, слушаю, – ответил он машинально.

– Георгий, ты уже долетел? Где ты, дорогой?

– В Киеве.

У него срывается голос. Врать неприятно.

– Что с тобой, Георгий? Ты не заболел? Когда в Харьков?

– Манана, со мной всё нормально. Люблю тебя! В Киеве задержусь на два дня. Я позвоню тебе завтра вечером.

– И я тебя люблю, Георгий. Целую. Пока.

Манана отключила телефон, но осталась на балконе. Какая красота вокруг! В Харькове дожди, а здесь божья благодать. Слава богу, Георгий уже прилетел в Киев. Такое тревожное время. На работе места себе не находила, ждала с нетерпением, когда, по её расчету, самолёт приземлится в Киеве. Вернулась домой – и сразу на балкон, чтобы сбить тревогу в душе. Это небо, эти звёзды – они всегда её успокаивают. «В воскресенье поеду в монастырь Святого Георгия и поставлю свечку», – решила она. Как ещё оградиться от напастей сего мира? Её муж под защитой Святого Георгия.

В душе наступило умиротворение, тревога отошла, но не совсем. Над ней, над Кипром, над всем миром довлеет зло – гибель россиян в самолёте над Синаем, расстрелы людей в Париже; ей кажется, что Кипр – в эпицентре этих событий. Где, как и что ещё может случиться? Невозможно быть полностью счастливой, когда такое происходит.

На Украине неспокойно, а там их дом, родня, друзья, знакомые. Так получилось, что она, грузинка, приехала после школы поступать в Харьковский медицинский институт. Поступила и тут же встретила армянина Георгия (он старше её – уму непостижимо! – аж на десять лет!), влюбилась и вышла за него замуж. Родители Георгия, армяне, когда-то тоже познакомились в Харькове, и этот город стал для них родным. Здесь родились их с Георгием дети. Любимый город! Как ей не хотелось уезжать на Кипр, но муж настоял, купил дом и отправил её и детей сюда. И вот уже два года они в Лимассоле, а Георгий – в Харькове. Один. Зарабатывает там, семью обеспечивает. Здесь бывает наездами.

Конечно, ей хотелось бы вернуться в Харьков, но… Манана прогоняла такие мысли и запретила себе дальше рассуждать на эту тему. Сын уехал в Армению на свидание с девушкой, хочет привезти её на Кипр и жениться. Дочь отпросилась в горы, к подружке. Муж улетел, и, к счастью, его самолёт уже приземлился. Конечно, она тоже может поехать к друзьям мужа в гости – здесь большая армянская диаспора. Грузин поменьше, хотя, впрочем, выходцев из Грузии – понтийских греков тоже много. А в косметическом салоне, где она работает, девушки в основном из Украины, хотя хозяйка Лена – русская. В Лимассоле и шагу не ступишь, чтоб не услышать русскую речь. Всё-таки хорошо, что она живёт на Кипре! Народ – терпеливый и дружелюбный.

Манана заварила чай и уютно устроилась на балконе. Включила музыку. Приятный баритон запел о любви.

 
Как восхищают ваши речи!
Тону в мерцанье ваших глаз.
Слепят улыбка, руки, плечи!
Какой ваятель создал вас?
 
 
Какие силы вами движут,
Когда душа вся на виду?
Вы мне становитесь всё ближе,
Без вас и с вами пропаду!
 

Какие слова! Для кого эти слова предназначены? Этот диск с песнями сегодня ей подарил какой-то московский чудак. Делала ему массаж лица, так после комплиментами засыпал. А при прощании вручил ей подарок и попросил послушать именно этот романс. Девчата высыпали из кабинетов, чтобы посмотреть на весёлого дядечку. А Лена ещё и пошутила:

– Как вам массаж у Мананы? Понравился?

– С Мананой всегда хорошо, – ответил дядечка, с восторгом глядя на неё, Манану.

Всего второй раз на массаже, а уже шуточки отпускает. Сколько ему? Под шестьдесят?

«Без вас и с вами пропаду…» – запела, улыбаясь, Манана и пошла в ванную. Из огромного зеркала на неё смотрела женщина средних лет, о которых говорят «сорок пять, баба ягодка опять». Большие чёрные глаза, чёрные брови вразлёт, и главное – улыбка, открытая и белозубая. Она задорно подмигнула своему отражению в зеркале. Видел бы Манану такой весёлой и беззаботной сейчас муж. Что может сделать музыка с хорошенькой женщиной? Особенно если соответствует её романтическому настроению? Женщина становится чертовски привлекательной, неотразимой!

Георгий простоял в саду всё время, пока Манана пила чай на балконе и слушала музыку. Приходила и уходила Кристи, а он её не замечал. Его душа словно освободилась от гнёта сомнений. Это сообщение о свидании в таверне с другим мужчиной – глупая шутка кого-то из знакомых. Он смотрел на Манану и радовался, но его радость омрачало то, что он поверил телефонному посланию, пропустил самолёт и сейчас сидит в этом кафе, словно охотник в засаде. Потерял кучу денег и времени. И ещё соврал, что находится в Киеве!

Его мысли прервала Кристи:

– Георгий, вы знаете эту женщину на балконе? Я часто её вижу вечерами, сидящую в одиночестве.

– Очень романтичная картина: ночь, звёзды, луна и женщина. Я засмотрелся. А вы, Кристи, не знаете, кто она?

– Нет, не знаю. Я иногда думаю: почему она одна?

– У вас, Кристи, имя красивое!

– Так я – Хрыстя! Из Львовской области. Киприоты переиначили имя на свой лад, а мне нравится. И привыкла уже.

– Эх, Хрыстя, не будь я женат, обязательно поухаживал бы за вами. Вам очень идут эти ямочки на щеках.

– Ой, скажете такое, – засмеялась девушка.

Утром следующего дня Кристи проводила Георгия в аэропорт.

В самолёте он думал о том, как переменчиво всё в этом мире: высокое сменяется обыденным, трагичное соседствует с курьёзным. И любовь, как река, начинаясь с ручейка, весело бегущего по камушкам, в горах превращается в бурный, всё сметающий на своём пути стремительный поток, а достигнув равнины, величественно и спокойно продолжает свой путь.

Магия карминных парусов

То-то будет хорошо, то-то будет весело…

В.А. Пронин

Липкий горячий воздух сразу же окутал его, как только он вышел из метро. Июнь месяц, а такая жара, что асфальт плавится под ногами! На небе – ни облачка. Температура за тридцать, дышать нечем – сплошные выхлопные газы. На кой чёрт он поехал из своей Немчиновки в Москву?! И в Немчиновке не сахар, но всё-таки – свой дом, под деревом можно посидеть в тенёчке. Вспомнил кота Иннокентия, который, как только выходишь во двор, тут как тут – появляется словно из-под земли и начинает тереться об ноги. Приблудный, пришёл из ниоткуда ещё котёнком, тощим и умирающим. Откормил заморыша, и вот он в какого красавца вымахал! И преданности беспредельной, в отличие от некоторых друзей. Сколько их вокруг, а случится что, так вмиг разбегутся. Останутся человека два-три таких же, как и он, неприкаянных. Так не раз уже было. Как выпить, так вместе, как помочь отмахнуться от «акулы пера» из подворотни, так пустота вокруг тебя.

Мужчина среднего роста с довольно угрюмым лицом шёл по Большой Никитской в сторону центра. Ему нужно было добраться до издательства. Идти – всего ничего, но сейчас! Лицо покрылось испариной, то и дело приходилось вытирать лоб большим клетчатым платком. Он – писатель, только что закончил новый роман и спешил на встречу с издательницей Алёной. Несколько его книг Алёна уже выпустила. Увесистый пятитомник «Деревянный кинжал» – его гордость и радость. Мысли, записанные на полях ранее изданных книг! Это вам не цацки-пецки. Половину жизни растратил на них, на эти мысли! И о чём книга? О времени, о товарищах, о друзьях и недругах, о жизни прекрасной и невыносимой? Книга обо всём и ни о чём. В ней – его постоянные беседы с самим собой. Иногда во сне что-то приходило, вскакивал и тихонечко отправлялся на кухню, бывало, и в одном тапочке, чтобы успеть записать, иначе уйдёт мысль, и ищи-свищи, что ветра в поле. Не думал он, что эта книга появится! Ан нет! Алёна уговорила кого надо, убедила его самого, убедилась сама, и – вперёд, пошли-поехали к читателям. В этот раз особо не надеется, что роман легко увидит свет. Но надежда живёт! Может, Алёна изобретёт очередной велосипед? Помогут издать за его счёт или спонсоров найдут. Может, и найдут. Но тираж будет не больше, чем пятьсот экземпляров. Спрашивается, кому это надо? Библиотеке имени Ленина? Издательству? Писательской конторе? Ему – Алексею Викторову – это надо! Конечно, литература – ещё тот бизнес. Миллионером не станешь, но что-то можно заработать, если… Ох, как много этих «если»! Если спонсор солидный найдётся и даст денег на издание книги. Если сценарием на основе романа заинтересуется известный режиссёр. Можно какие-то авторские получить. Если грант кто-то даст. Например, правительство Москвы. Могут, могут они это сделать, но предварительно долго будут всматриваться в текст своей подзорной трубой и указывать, как надо писать. Да и толку от их гранта! Вот вышел у него недавно сборник рассказов, которые полжизни писал, а его долго нигде не издавали. В советское время не печатали, потому что считали неформатом, в послеперестроечное – потому что никому и ничего не нужно было, кроме самих участников криминальных историй. И сейчас книга появилась только благодаря Алёне – ей удалось выбить этот худосочный грант из чиновников мэрии! Деньги – копеечные, тираж – мизерный. Не разживёшься. Но книга-то издана, можно её в руках подержать, кто-то почитает. «Литературка» отметилась доброй заметкой. Премий и дипломов навручали – не сосчитать! А зачем они? У него за всю писательскую жизнь собралось столько всяких этих бумажек-деревяшек, что музей можно открывать. А вот деньги редко к ним прилагались.

Когда ты при деньгах, много что становится доступным. В Нижнем буфете в Доме литератора можно посидеть с друзьями. Зайдёшь этак в буфет и небрежно скажешь Насте, буфетчице:

– Пару шампанского, бутылку «Столичной». И закуску на четверых. Сама знаешь, сооруди что-нибудь.

– Новый роман? Поздравляю, Лёша, – скажет всё понимающая Настя.

Виктор, друг настоящий, подойдёт, Юра Леший да ещё несколько маститых.

«То-то будет хорошо, то-то будет ладно…» – вспомнил классик. Он любил эту прибаутку. Ещё его отец повторял её, когда что-нибудь хорошее случалось в жизни и ожидалось, что вся родня соберётся за одним большим столом.

– Алексей Викторович! Алексей Викторович! – послышалось с другой стороны улицы.

Хотя в последние годы появились проблемы со слухом, но этот звонкий женский голос невозможно было не услышать. Повернул голову и увидел… Таню из Коктебеля. И тут же кинулся к ней прямиком через дорогу.

– Танюшка, я сейчас! Иду, иду!

– Ой, Алексей Викторович, осторожно! Машины! Осторожно!

И вот он уже обнимает Таню Сонг. Сколько же он её не видел?! Лет десять, не меньше. Говорили, что Таня вышла замуж и уехала в Америку. И вдруг она здесь! Ослепительно красивая! Может, ещё более красивая, чем была в двадцать лет.

– Таня, как ты здесь? Откуда? Где ты сейчас?

– Я вас ищу. Вот пришла в Дом литератора поспрашивать, где можно вас найти. В Нижний буфет заглянула. Сказали, что бываете. И такая удача! Вышла на улицу, а вы на другой стороне!

– Так ты же вроде в Америку уезжала? И что, вернулась?

– Ой, Алексей Викторович! В двух словах на ходу не расскажешь. Мне очень нужно с вами поговорить. Я сейчас бегу в банк. Деловая встреча. Давайте в Нижнем буфете вечерком встретимся. Часиков в семь?

И он с радостью согласился.

Тогда, в Коктебеле, ему было пятьдесят, а ей двадцать. Он в очередной раз прилетел в Крым, чтобы писать роман. Первым делом вышел на бульвар прогуляться и обдумать сюжет. В голове – пусто, никаких мыслей, но не зря говорят: «Поставь подсвечник, а свеча сама найдётся!» Для него подсвечник – стакан красного сухого вина. Выпил не спеша, с наслаждением, всматриваясь в гуляющий праздный люд, и отправился в гостиницу. На бульваре базар жизни: продают, покупают, пьют вино или сок, едят чебуреки. Уже стемнело; звёздное небо, светящееся море, запахи еды, цветов, духов. Он шёл и представлял себе, как заправит в свой старенький, но надёжный «Ундервуд» чистый лист бумаги и напечатает первую фразу – возможно, об этом вечере? Он был убеждён, что с этой первой фразы начнётся жизнь героев его романа, о которых он раньше ничего не знал. Они будут разговаривать, пока неизвестно о чём. Появится интрига. Скорее всего, они, эти ещё неизвестные ему герои, станут плести сети из собственной хитрости и чьей-то глупости. Интрига обязательно будет! Поскольку роман намечается с криминальным уклоном, то возможны неожиданные повороты и всякого рода ложные заходы, чтобы читатель не скучал. Они, эти будущие герои его романа, станут навязывать ему самих себя. Он даже в какой-то мере вынужден будет им подчиняться. Так уже было, и так, он уверен, будет снова. Впереди неизведанная жизнь, и он, Алексей Викторов, станет и творцом, и рабом этой жизни. «Это как в сексе, – засмеялся он своим мыслям, – процесс важнее результата. Когда ставишь последнею точку, то приходит грусть».

В парке писатель свернул на известную ему с прежних лет неприметную тропинку и вдруг услышал тихие всхлипы на соседней аллее: подумал, что скулит брошенный щенок. Алексей был жалостливым от природы и с детства очень чтил кошачью и собачью жизнь. Не задумываясь, он кинулся через кусты на звуки плача. Уже подходя ближе, сообразил, что так безнадёжно-жалостливо и очень тихо плачет женщина. Словно не хочет, чтобы кто-то услышал её плач, но и не может сдержать рыдания.

На скамейке сидела худенькая девушка, почти подросток, в какой-то неестественной позе, словно ёжик, свернувшийся в клубочек.

– Извините. Я могу чем-то помочь? Что случилось?

Девушка резко распрямилась и испуганно посмотрела на него:

– Я ничего не делаю плохого. Я просто сижу!

Свет отдалённого фонаря падал на неё, и Алексей увидел блестящее от слёз лицо с раскосыми глазами, чёлку тёмных волос. Он какое-то время после института жил на Сахалине, где после войны осталось много корейцев. Подросло новое поколение – красивые парни и девушки. Как-то, добираясь на теплоходе из Корсакова в Холмск, он познакомился с молодой кореянкой Наташей. Она ехала к своему жениху. Они проговорили целую ночь, и он готов был продолжать разговаривать с ней всю оставшуюся жизнь. Но, видно, на небесах было запланировано по-другому. Наташа рассказала, что была сосватана родителями за корейского парня и не могла их ослушаться. Жених, боцман с рыбацкой шхуны, встретил Наташу в порту и увёз на подержанной японской машине. Алексей больше никогда не встречал Наташу, но забыть её не смог. И вот опять перед ним корейская девушка, так далеко от Сахалина. «А может, это Наташа?» – пришла сумасшедшая мысль. И он неожиданно для себя спросил:

– Как тебя зовут?

– Таня, – ответила девушка. – А что?

– Помочь хочу тебе. Меня Алексеем зовут. Что с тобой стряслось? Почему плачешь?

– Из Москвы я. Учусь в Литературном. Приехала музей Волошина посмотреть. А у меня всё украли. Всё-всё: документы, деньги. Как я теперь домой доберусь?

«Крадут у дурочек, – пришла первая мысль в голову Викторова. – Или сама воровка?»

Таня рассказала, что, окончив школу, приехала из Южно-Сахалинска в Москву и поступила в Литературный институт, уже на третий курс перешла. Долго копила деньги на поездку в Крым. Мечтала об этом ещё со школьной поры.

Тогда они целую ночь проговорили в парке на скамейке. Из гостиницы Таня уже съехала, а пригласить её в свой номер он не решился. Можно было дать вахтёру энную сумму, чтобы он пропустил их, но Алексею не хотелось повторять с Таней стандарты общения с другими женщинами. Не тот случай! Это почему же? Кто она? Аферистка? Персонаж его будущего романа? Но он видит другое: чистая и романтическая натура, третьекурсница Литературного института. Умная. Любит стихи Максимилиана Волошина. Наизусть читает:

 
По ночам, когда в тумане
Звёзды в небе время ткут,
Я ловлю разрывы ткани
В вечном кружеве минут.
Я ловлю в мгновенья эти,
Как свивается покров
Со всего, что в формах, в цвете,
Со всего, что в звуке слов.
 

– Поэзия Волошина – кружева из слов и чувств, – сказала тогда она. – Как бы я хотела какое-то время пожить в Коктебеле! Побродить в горах, где поэт когда-то ходил.

 
…Передо мной желанный Крым,
Не просто Крым, а Коктебель, —
В предгорье вижу лёгкий дым
И слышу тихую свирель.
Отары призрачных овец,
Как тени, бродят в складках гор.
Бредёт задумчивый певец
И к небу обращает взор.
Брожу и я в седых горах,
Руками трогаю полынь.
С укором смотрит Кара-Даг,
И отступает в море синь.
 

– Это твои стихи, Таня? – удивлённо спросил он.

– Нет, это современный поэт. Я не поэт. Я хочу стать литературным критиком. Мне нравится представлять мир поэта, догадываться о том, что напрямую он не высказал, что спрятано в образах, метафорах, между строк. Я люблю поэзию загадочную, романтичную, с неожиданными поворотами сюжета. Я люблю, когда в маленьком стихотворении сказано очень много, когда можно представлять сказанное. Когда в стихах жара и прохлада, дождь и мороз. Когда кажется, что со мной это уже было, или хочется, чтобы со мной это тоже было. Вы понимаете меня? Вслушайтесь в стихотворение Волошина, в нём эпоха, в нём Россия, в нём – о том, что мы никогда не сгораем, что мы как та неопалимая купина:

 
…Реки вздувают безмерные воды,
Стонет в равнинах метель.
Бродит в точиле, качая народы,
Русский разымчивый хмель.
 
 
Мы погибаем, не умирая,
Дух обнажаем до дна.
Дивное диво – горит, не сгорая,
Неопалимая Купина.
 

Зная повадки карманников, Алексей предположил, что её документы они должны были выбросить где-то поблизости. Когда рассвело, он тщательно обследовал территорию парка и недалеко от скамейки, приютившей их на всю ночь, нашёл паспорт девушки и пустую сумочку. Это уже была удача. Забежал в гостиницу, взял деньги, которые приготовил на свою скромную писательскую жизнь в Коктебеле, и отвёз на такси новую знакомую в аэропорт.

На прощание дал ей номер своего московского телефона, взял адрес её общежития. Потом в течение месяца часто возвращался мыслями к этой удивительной девушке. В чём-то наивной и беззащитной, но когда дело касалось поэзии, то она преображалась: становилась уверенной в себе и не по возрасту рассудительной.

Время течёт неумолимо, истёк и срок пребывания Викторова в Коктебеле. Новый роман почти завершён, но неожиданный звонок из Москвы спутал карты. Ему предложили написать сценарий фильма! За основу предлагали взять старую повесть «За всё надо платить». И пришлось ему задержаться в Крыму ещё на месяц. Сценарий удался на славу, через год под другим названием на экраны вышел фильм с очень известным артистом в главной роли. Но эта задержка с возвращением в Москву стоила ему дорого: он потерял Таню. В общежитии её не было, сказали, что она бросила институт. До него дошли слухи, что она вышла замуж за американца. Так ли это?

И вот встреча, спустя десять лет после той ночи на скамейке в парке.

Остаток дня он волынил, сидя в кабинете Алёны. Пили кофе, беседовали о возможности получения гранта для издания новой книги. Алёна дала ему рукопись неизвестного поэта и попросила высказать своё мнение о стихах. Он читал, недовольно морщился, когда натыкался на банальности и неточности.

– И каково ваше мнение? – спросила в конце дня Алёна.

Он помолчал. И, тщательно взвешивая каждое слово, сказал несмело:

– Я бы поправил.

– И я бы поправила, – сказала Алёна, вздохнула и убрала рукопись в стол.

Договорились, что его новый роман будет выпускаться небольшим тиражом, а параллельно Алёна будет пытаться заинтересовать книгой кого-нибудь из спонсоров. Потом он поговорил с Соней Барановой, выпускающим редактором издательства, молодой и очень приятной женщиной.

Всё это время, пока он находился в издательстве, беседовал с Алёной и Соней, пил чай, читал чужие стихи, вялые и безликие, он не переставал думать о Тане, внезапно возникшей из небытия.

Вместо наивной и влюблённой в поэзию Волошина девчонки он увидел уверенную в себе и, видимо, знающую цену своей красоте женщину. Кто она? Что он знает о ней? Время изменилось, он сам изменился. Страшно подумать: ему уже шестьдесят! Ей тридцать. За последнее время он довольно сильно сдал. Мало улыбается. И много ещё чего, что пришло к нему с возрастом. Вовсе не потому, что он мужчина, а оттого, что остался один на один с героями своих повестей и романов. Старость приходит и к женщинам, но некоторые дамы и в шестьдесят помнят, как крутить хвостом. Может, он, Алексей Викторов, уже настолько стар, что не понимает изменившихся правил, по которым живёт мир? Чёрт его знает, что это такое, когда два мужика регистрируют брак! А он боится встречи с молодой и красивой женщиной, которая младше его в два раза. А ведь из-за неё он десять лет назад развёлся с женой и с тех пор живёт вдвоём с котом Иннокентием в большом доме в Немчиновке.

Измученный ожиданием, Викторов пришёл в Нижний буфет пораньше. Выбрал столик слева в углу. Хоть какое-то уединение. Подошёл Леший, так в шутку называли приятели бородатого поэта Кукрова.

– Приветствую, Алексей! Хорошо, что ты здесь. Давно мы с тобой не сидели вдвоём.

– Прости, Юра! И сегодня не получится. Занят я. Очень важная встреча. Женщину жду. Десять лет не виделись.

– Понимаю. Всё понимаю, – видно было, что Юра обиделся.

И тут появилась она! Таня. Причёсана на японский манер: волосы стянуты синей ленточкой с огромной золотистой заколкой. Глаза – широко расставленные, с восточной косинкой. Юра чуть не выронил бутылку с пивом, увидев Таню! Повернулся к Викторову и тихонько показал ему поднятый вверх большой палец.

Викторов пытался предложить стул, как-то неуклюже расшаркался, но Таня сказала:

– Алексей Викторович, а давайте перейдём наверх, в ресторан. Там нам удобнее будет говорить. Я уже заказала столик.