Текст книги "Дом скитальцев"
Автор книги: Александр Мирер
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Два мастера
Оба офицера, присутствующие при допросе, в великом изумлении смотрели на Учителя. Ну и враль! – было написано на их лицах. Зернов чуть заметно улыбнулся. Проговорил не спеша:
– Вы нас дезинформируете. Таково мое мнение.
– Тогда… – Учитель оборвал фразу. Часы в вестибюле гулким колокольным звоном отбили полночь. – Тогда я требую, чтобы меня доставили к Георгию Лукичу. Беседа записывается. Вы не посмеете отказать мне!
И еще раз удивились офицеры. Их шеф, казалось, испугался. Убрал с лица улыбку и проговорил по внутреннему селектору:
– Илья Михайлович, с пленками ознакомились?
– По диагонали, – хрипло ответил в динамике голос кибернетиста. – Отдаленно похоже на высокочастотный локатор.
– Сумеете изготовить прибор?
– Сомнительно.
– Почему?
– Прибор содержит несколько тысяч элементов. Пока нам понятно назначение трех. Я нахожусь в положении сапожника, которому показали фотографический снимок внутренности телевизора и предложили собрать такой же, действующий.
– Ясно, – сказал Зернов и повернулся к Десантнику. – Что скажете на это?
Руки его шевелились на гладкой доске стола. Десантник ответил с недоумением, пожалуй, даже с замешательством:
– Погодите… А Благоволин?..
– А вы? – немедленно спросил Зернов.
Что-то изменилось. Зернов и Линия девять продолжали разговор о чем-то, понятном только им двоим. Десантник сказал озабоченно:
– Я должен вернуться к себе… Так… Через два часа, не позже.
Не спрашивая, куда это «к себе» и зачем Десантник должен вернуться, начальник Центра осведомился:
– А на машине?
– Так я и считал, Михаил Тихонович. Последняя электричка уходит через полчаса.
– Понимаю. Иван Павлович, распорядитесь – Дмитрия Алексеевича в лабораторию. Да, ваше здешнее имя?
– Иван Кузьмич.
– Как же вы послали разведчиков на базовую планету, Иван Кузьмич?
– Я построил инвертор пространства, – сказал Десантник. – Слабенький, не чересчур ладный, м-да… Но действующий. – Он доверчиво смотрел на Зернова. Ганин высунулся за дверь и, косясь одним глазом в кабинет, передал распоряжение дежурному. А непонятный разговор между Десантником и начальником Центра продолжался:
– Кто ваши разведчики?
– Дети.
– Та-ак… Сколько их?
– Двое.
– Дублируете?
– Простите, Михаил Тихонович?
– Послали их с параллельными заданиями?
– К сожалению, нет. Я подчинился ситуации. Замкнутые держали в поле зрения одного, г-м… одного функционера, который не расстается со своей, как бы сказать, подругой. Нечто подобное земной семье, но другое – неважно. Я не мог подсадить разведчика в одного из них, ибо второй немедленно заподозрил бы подмену и сообщил полиции.
– Следовательно, вы послали туда только Мыслящих? Так… Впрочем, надеюсь еще побеседовать с вами. Иван Павлович, проводите гражданина в лабораторию. Желаю успеха!
Ганин, все еще не оправившийся от изумления, увел Десантника. Зернов снял трубку и предупредил помощника Георгия Лукича, что высылает с курьером пакет. Написал несколько фраз на листке именного блокнота, аккуратно вывел координаты посадочного коридора, заклеил в конверт. Через минуту отъехала машина с фельдкурьером. Теперь Зернов мог вернуться мыслями к Учителю и своим поступкам.
Он знал, что действовал правильно, с разумной мерой риска. Но сомнение – едва ли не главная составляющая мысли. Однажды Зернова спросили: почему он до сих пор не имел неудач в работе? Он ответил:
«Везло».
Но подумал:
«И сомневался».
Итак, прав ли он, что поверил Десантнику? Неделю назад, объясняя себе поведение Благоволина, он рассмотрел три версии. Первая: Благоволин протащил в Центр Десантника, который предъявил несущественные секреты пришельцев, сам получил важные сведения о работе Центра и при удобном случае ушел, перейдя в Учителя. «Посредник» он, по-видимому, держал в металлической мыльнице, не прозрачной для рентгена.
Эту версию Михаил Тихонович отверг. Сведения Благоволина определили всю деятельность Центра. Напротив, пришелец не смог получить никакой значащей информации. Программа защиты настолько проста и естественна, что, по сути, не является секретом. Сверх того, после встречи с Иваном Кузьмичом Благоволин ни на йоту не изменил манеры поведения.
Последний факт могла объяснить вторая версия: что Дмитрий Алексеевич и не имел в себе Десантника. Однако в этом случае никак не объяснялась феноменальная осведомленность Благоволина.
Оставалась третья версия, которую Зернов принял как рабочую. Десантник в Благоволине был, и они работали заодно – против пришельцев, в пользу землян. Сейчас это подтвердил Учитель и не только словом – делом, но Зернов еще десять дней назад такую гипотезу записал на бумаге и спрятал в сейф (сразу после первого появления Ивана Кузьмича, когда Благоволин выбежал в переулок с мыльницей). Мысль о сотрудничестве землянина и Десантника появилась так. Сначала Зернов усомнился в том, что Благоволин все помнит из-за своей особой памяти и способностей. Что же, Десантники слабаки? Скверные разведчики с дырявой конспирацией? Вряд ли… Раз уж все люди забывают, то все они – и гении и дурачки – в этом одинаковы. «Посредники», очевидно, имеют особое устройство, стирающее память. Значит, Благоволин не «помнит», а знает. Его Десантник мог, например, специально выключить стирающее устройство. Другой вопрос: почему этот Десантник стал сотрудничать с врагом? Потому что Путь не может быть монолитным. Его полицейский аппарат подминает и ломает слабых, опирается на подлых, подкупает сильных, обманывает дураков. Но должны быть и другие, которые противопоставляют разум лжи и ненависти. Зернов опирался на таких тридцать лет назад в гитлеровском Берлине. И теперь Десантник сказал ему то, что тридцать лет назад мог сказать германский коммунист, или социалист, или просто честный и храбрый человек:
«Помогая вам, я помогаю своему народу».
Даже форма помощи была предвидимой – какое-то техническое устройство, обнаруживающее Десантников. Техника, электроника. Неспроста же Благоволин, физик-теоретик, еще до ареста занялся полупроводниками и волновой техникой. И под арестом он других книг не читал… Зернов прекратил допрос Учителя, едва тот спросил, почему Благоволин не участвует в анализе схемы. Однако версия слишком хорошо совпала с реальностью. А Михаил Тихонович знал, как опасны такие на вид блистательные совпадения. Метаясь, как маятник, по кабинету, он искал расхождений между своим прогнозом и показаниями Ивана Кузьмича. Их не было. Зато вне версии обнаружилась невероятная деталь – Учитель заявил, что построил «инвертор пространства» и отправил детей-разведчиков на свою планету.
«Через три часа мы это проясним, – думал Зернов. – Если аппарат действительно построен, его можно потрогать руками. Уж теперь я вас не выпущу из рук, Линия девять!.. Друг или враг – не выпущу. Еще интересно: утверждает, что единого руководства у операции „Вирус“ нет. Подозрительно. Возможно, здесь он и вбил гвоздь, на котором мы должны сами повеситься. Предположим, есть единый центр руководства „Вирусом“. Он поддерживает связь со всеми Десантниками и знает, что мы хотим помешать эскадре сесть на Земле,
– догадаться, право же, нетрудно… И нам выдаются ложные координаты посадочного коридора. А эскадра уже садится. По другому коридору. Схема же распознавателя Десантников фальшивая, и вот зачем она нужна – для оттяжки времени. Пока мы будем возиться с расшифровкой, отложив обращение к миру и все прочие акции, эскадра и сядет…
Несколько минут Зернов стоял, уставясь невидящими глазами на лампу. Решился. Набрал номер, попросил отложить на три часа передачу обращения. Снял с руки часы, положил их на стол, под бумаги, и принялся ждать.
Сила привычки
Командор Пути «пощелкивал» – тело Джала, как всегда при сильном возбуждении и усталости, мелко, чуть слышно пощелкивало челюстями. Подчиненные знали этот грозный признак и трепетали. Сам Севка рад был не щелкать – не слушались челюсти. Усталость накапливалась. Даже теперь, сделав все необходимое для розысков, он не мог отдыхать – сидел за пультом и размышлял. Замкнутые, Замкнутые… Нет, не зря о них говорил Нурра! Пожалуй, пренебрегая Замкнутыми, делают ошибку Великие, и Джал в том числе, разумеется. Пожалуй, Нурра говорил дело. Только тайная организация – мощная организация – могла создать инвертор пространства, который перебросил Машку и Севку сюда. Та-ак… Что о них известно? Общество состоит из балогов высших каст. Первые доносы поступили лет триста тому назад. Больше ничего не известно. Во имя Пути! Ему следовало поговорить с Нуррой о Замкнутых, а не отмахиваться… Теперь, овладев всем опытом командора, Севка понимал – бунтари должны были поднять голову именно при таком удобном случае. Когда Путь столкнулся на Земле с легендарными комонсами, против которых бессильны «посредники». Да еще при таком Великом Десантнике, презренном из презренных, жалком и подлом трусе! О м-мерзавец, во всех его докладах ни слова о комонсах!
Севка усмехнулся. Ему было лестно, что земные дети – комонсы – могут подчинить себе любого здешнего шиуса. Хорошо, хорошо… Но сейчас надо срочно вызволить Нурру и попытаться через него связаться с Замкнутыми. Клянусь черными небесами! Сейчас Шеф обеих Охран уже расквасил свою роскошную физиономию о проблему подменных перчаток, найденных в «молнии» командора Пути. Он сейчас не только Нурру отдаст, чтобы поймать заговорщиков, посягнувших на особу Великого командора. Неплохо бы еще вызвать Нуля, Великого Десантника, и пугнуть. Спросить: а что, мой дорогой, хранится в шифровальном шкафике под третьей слева нижней стопкой? Чтобы он сидел тихо-тихо, как маленький хорошенький неск в ма-аленькой норке… Но пока обождем. Не время.
Командор вызвал Шефа и сказал ему:
– Гаргок, очередь против очереди… (Ты мне, я тебе, как сказали бы на Земле.) Подменные детекторы тебя интересуют? Верни мне порученца, узнаешь о них кое-что интересное.
Физиономия Гаргока изменилась – стала панической.
– Ваш-ш-усмотрительность… Я думал… Я надеялся…
– На что же ты, мн-э-э, надеялся? – спросил командер.
– Я думал, вы знаете. Господин Глор совершил побег, ваш-ш-усмотрительность!
Амортизаторы командорского кресла скрипнули так, будто док сошел с орбиты Убежал! Из карцера! О бесконечные небеса!.. О м-мерзавец! Конечно же, его охраняли, имея в виду благородного и законопослушного монтажника, а не бывшего каторжанина…
– Мн-э-з… За пределы, мн-э-э, моего хозяйства он не мог пробраться, – без особой уверенности заявил командор. – Что?
– Он в доке, несомненно, вашусмотрительность! Мы ищем!
– О, вы ищете! – злобно обрадовался Джал. – Арестовали без вины, потом ищете и не находите… Ладно. Мое предложение оставлю в силе. Найди Глора, поставь но мне – получишь нужные тебе сведения, и дело будет забыто. Так? Я подключу своих охранников к поискам.
– Во имя Пути, благодарен! – вскричал Гаргок и поспешно скрылся с глаз долей.
Амортизаторы снова заскрипели – Джал дергал плечами не хуже искусственного радиста. Немного успокоившись, распорядился: офицерам Сулверша присоединиться к Космической Охране, принять участие в охоте за Глором (он чуть не сказал – за кургом). О мбира и сын мбиры, тебе же было велено сидеть тихо и ждать! Привык бегать от врагов – бегаешь от друзей, о бессмысленное животное!.. Все мы здесь таковы. Привычки заменяют нам разум…
Он рассеянно ответил на вызов Первого ходового Диспетчера. Ходовой проводил внешний осмотр корабля – метался в Космосе с «движком». Вокруг его лица, неясно белеющего на малом экране, резко и четко светили звезды. Он доложил, что осмотр заканчивается, временные сооружения удаляются с брони, роботы эвакуируются в стойла.
– Угодно вашусмотрительности видеть панораму? – спросил ходовой Диспетчер.
Угодно или не угодно, телеосмотр корабля входил в обязанности командора Пути.
– Покажи. Иначе ведь не отвяжешься… – фыркнул командор.
Мощные камеры, летящие в пространстве рядом с Диспетчером, передали панораму на экран. Корабль лежал на звездах, как поваленное дерево на траве. Сверхсильные фонари освещали его зеленую спину. В черных провалах дюз копошились металлические муравьи-роботы. Много сотен их еще оставалось на броне. Деловитой муравьиной рысью они мчались к грузовым люкам, копошились на мостках, соединяющих корабль с доком, выскакивали из воронок питателей и, уж совершенно как муравьи, облепляли амбразуры генератора защитного поля.
– Ну, посмотрел, – буркнул командор Пути. – Все?
Первый кодовой вроде бы замялся, но ответил, что все. Вникать в его заминку было некогда – узел связи Охраны начал ретрансляцию с маяка Юг-011.
«Субмарина „Подводная молния“ прибыла в назначенный район и установила прямую связь с ракетой типа „Рата“, номер такой-то», – доложила Охрана, и командор увидел изображения Тачч и Клагга, зажатых в противоперегрузочные устройства.
– Как самочувствие, господа?
– Польщены вниманием вашей предусмотрительности! – Клагг был верен себе и даже в амортизаторе попытался присесть.
Тачч коротко отрапортовала:
– Все в порядке.
– Субмарина вас ждет.
– Знаем, спасибо. Ложимся на боевой курс.
Джал смог наблюдать и выброс капсулы. Маленькое суденышко выскочило, подобно снаряду, из-под носового обтекателя ракеты и понеслось вниз, гонимое горячим ветром тормозных выхлопов. Вот капсула вошла в атмосферу, обволоклась голубым огнем ионизации и осталась внизу и сзади, – сквозь синий огонь обшивка засветилась малиновым светом, и несколько секунд капсула была как спелая малина. Стремительно уменьшаясь, разгорелась до красного, потом – оранжевого, и вот уже желтая точка осталась позади и исчезла из вида.
– Висим над вами, – послышался флегматичный голос Тачч. – «Подводная молния», вас видим, готовимся покинуть капсулу.
«Во имя Пути, хоть здесь благополучно, – вздохнул командор. – На госпожу Тачч можно положиться. Спокойствие даже неправдоподобное…»
И опять защелкали клавиши и переключатели, замигали экраны, почтительно засвистели рапортующие голоса. Неприятности в малом доке, где копаются с десантным кораблем и не могут отрегулировать люки десантных «блюдец». Недоброкачественные аккумуляторы для корабельных лучеметов. Сообщение с субмарины, которая приняла Тачч, погрузилась и на боевой скорости шла к намеченному месту. Понемногу налаживалось все, кроме поисков Нурры-Глора. Доклады Сулверша становились испуганными. И гнев командора Пути постепенно стал сменяться восхищением.
Судите сами. Охранники и роботы обшарили все помещения жилой сигары, все закоулки, кладовые и отсеки мастерских. С помощью средних ремонтных роботов прочесали весь корабль, до самой малой щели в трюмах. Придя в отчаяние, ринулись по радиоактивным закоулкам реакторов, нырнули в ледяные отсеки ГГ, проверили трубу навигационного телескопа и аппаратную камеру Главного маяка, где роботы едва могли передвигаться в неистовых магнитных полях.
Нурра исчез.
В середине второй стадии подготовки Джал принял очередной доклад Первого ходового Диспетчера, который занимался уже другим делом – командовал уборкой постоянных швартовов корабля и заводкой временных. Его помощники, облаченные в скафандры, висели на стропах вдоль всей линии швартовки. И командор Пути вдруг догадался, куда проклятый кург, чурбан, мог скрыться.
– … Господин Первый Диспетчер, спрашиваю неофициально… В твоем хозяйстве все благополучно?
Ходовой помялся, но честно ответил:
– Младший Диспетчер Мина получил травму при неясных обстоятельствах, вашусмотрительность.
– Что за обстоятельства?
– Э-э-э… Он ударился головой о… неизвестный предмет, вашусмотрительность. Там, где удариться было, э-э, весьма трудно.
– Сознание терял?
– Так точно, ваш-ш…
Теперь замялся Великий командор. Но, взглянув на лицо Диспетчера, мяться перестал – Ходовому сейчас не до пропавшего порученца его предусмотрительности…
– Браслет его цел? – напрямик спросил командор.
– Э-э-э… – Сквозь озабоченность Диспетчера пробилось удивление: – Браслет? Разумеется, вашусмотрительность. Э-э?..
– «Э-э»! – передразнил Джал. – Чурбаны! Мина работал в мастерских?
– Так точно, ваш-ш…
– Козявки! О собственных роботов спотыкаются! – фыркнул командор и отключил связь.
Младший Диспетчер Мина… Джал помнил его – орясина порядочная. Рост – как у Глора, и телосложение подходящее. Работал в мастерской, скафандр имел рядом. Сообразительный Нурра увидел все это, обрадовался и оглушил Мину каким-то тяжелым предметом. Предположим – рукой. Лапы у бывшего Глора достаточно тяжелые… Затем он, разумеется, попробовал снять с жертвы браслет. Но браслеты, как правило, не снимаются. Для Нурры правила – звук пустой… Хорошо, что руку не оторвал бедняге…
«Преступник подтащил к господину Диспетчеру контейнер с его собственным скафандром и отворил означенный контейнер браслетом означенного Диспетчера Мины», – привычно сформулировал командор. Спасибо, что господа охранники – отъявленные чурбаны, да разразится над ними гнев Пути…
«Ай да Нурра! – в сотый раз подумал командор Пути. – Сообразил, что Охрана не будет искать его за бортом, да еще в чужом скафандре».
Потому что скафандр неприкосновенен. Потому что в Космос выходят либо на веревке, либо на луче локатора – на привязи, короче говоря. Потеряться в Космосе проще, чем произнести «во имя Пути». Одно неверное движение – и ты улетаешь в великое ничто, пропадаешь, тонешь, – конец… Правило «В Космосе без веревки ни шагу» соблюдается неукоснительно. И кто, кроме Нурры, решится влезть в чужой скафандр? Повторялось то же, что было со Старой Башней. Охрана не искала там, где, по ее мнению, никто не станет прятаться…
Для Нурры правила – звук пустой… Как быть? Выловив его наконец из Космоса, разъяренные офицеры втихомолку ввергнут его в Расчетчик. И Шефу ничего не доложат. Ах и ах, м-мерзавец…
Командор пощелкал челюстями и опять бросился в электронную стихию. Едва ли не впервые он воспользовался клавишей «Коммутатор индивидуальной связи», добавил индексы «Скафандр» и «Принудительный вызов». Нетерпеливо фыркая, вызвал Диспетчера Мину голосом, придерживая кнопку «Качество тембра», чтобы мерзавец узнал его и откликнулся. И он откликнулся. Нагло, весело прощелкал:
– А, вспомнил дружка, инопла…
– Молчать! – взвыл командор. – Распылю, уничтожу!
– Давай, давай, – пригласил Нурра. – Уничтожай…
– Молчать! Сейчас же подлетай, входи и отправляйся к Сулвершу!..
К несчастью, он задохнулся от гнева, и мерзавец успел ввернуть краткую характеристику начальника Охраны.
– Молчать! Он отведет тебя ко мне, чур-бан!
– Как же, отведет… Послушай!..
– Явиться немедленно. – На пульте мигал вызов по каналу резерва, выделенному «Подводной молнии». – Торопись!
Фыркая и задыхаясь, он подключил субмарину и сразу забыл о непокорном каторжнике.
Выстрел
Субмарина шла под океанскими волнами. Темная, маслянистая вода ревела и закручивалась невидимыми во тьме вихрями – двигатели атомного корабля работали на полной мощности, выплевывая тысячи тонн воды через ходовые сопла. Когда истекли два часа боевого хода, Тачч передала командиру катушечку с магнитной записью и приказала зарядить ею большой гидрофон. Командир повиновался без тени сомнения, и госпожа Тачч слегка усмехнулась. Она вспомнила о наказе командора Пути – в случае необходимости применить силу. Какое там! Командор будто забыл, как велико обаяние слов «приказ Великого», что сопротивление может оказываться ему только на его уровне – Великим Диспетчером и Великим Десантником, а простые смертные и даже Бессмертные, как Шеф обеих Охран, не смеют оспаривать его приказов.
Поведение командора было непонятным и нелогичным. Он раскрыл заговор, он мог расправиться одним махом со всеми врагами – и помиловал. Даже Мыслящего Ник он мог бы отыскать, поместив ее, Тачч, в Расчетчика. И предпочел поступиться собственным телом. Непонятно. Наивное великодушие. Что ж, она отыщет Джерфа, вернет Джалу кристалл госпожи Ник и потребует обещанного. Отказаться от обещанного Джал…
«Не посмеет? – думала Тачч. – Нет, здесь другое».
Она догадывалась, что с Великим командором не все ладно. Что госпожа Ник вовсе не монтажница, и сам командор Пути кто-то иной, да что ей в том? Она свое получит. Чем двойственней положение командора, тем лучше для нее и Номдала.
… Излучатели работали, сотрясая воду. Специалист мог бы поклясться, что кричит настоящий сумун. Однако любопытное зрелище увидел бы этот человек, сумей он заглянуть в глубины Дикого моря. Пара сумунов с детенышами ринулась от субмарины в глубину, под укрытие подводного хребта. Несколько одиночек, рыскающих за набами, бросили охоту и помчались так, словно за ними гнался дьявол. Они не успокоились, пока мерное гудение излучателя не стихло совсем, не растворилось в воде, не забылось. И лишь один сумун двинулся навстречу звуку…
У-р-р… У-рр-рр-р… – гудел излучатель. Моряки Охраны закончили осмотр корабля, обязательный после гонки. Командир сдвинул каску на затылок и неподвижными антрацитовыми глазами уставился на экран локатора. В той стороне, откуда они пришли, замаячила светлая черточка. Госпожа Тачч приказала:
«Резкость!»
Командир повторил:
«Резкость на обзоре!»
Где-то в недрах корабля акустик отрегулировал изображение, и Тачч проговорила:
– Это не сумун…
– Так точно, – сказал командир. – Ведомая субмарина. Наше охранение.
– Вы командир звена?
– Так точно.
– Прикажите ведомому удалиться.
– Девятикратно приношу извинения, – сказал командир. – Устав обязывает меня действовать в составе звена, когда на борту находится Великий, равно как и лицо с его сертификатом.
– Пусть будет так. Прикажите ведомому ничего не предпринимать без вашего позволения. Ни-че-го. Лежать в дрейфе, ждать.
Подводник дословно повторил приказ, выслушал подтверждение и повернулся к Тачч:
– Позвольте спросить, мы подманиваем сумуна? Более эффективно будет спуститься на две сотни шагов. Там холодный слой. Звук пойдет по коридору между теплыми слоями.
– Благодарю вас. Погружайтесь.
Работая балластом, моряки опустили субмарину в холодный слой. Тачч не обратила внимания на пустячную, казалось бы, деталь – изображение второй субмарины стало много ярче после погружения. Монтажница смотрела на экран, ждала Светлоглазого, и из ее терпеливой памяти поднимались годы отчаяния, бесконечные уловки, на которые она шла и терпела поражения, потому что Джал казался неуязвимым. Она помнила все свои хитрости, поначалу такие наивные. Одинокие поиски. Бессмысленные злодейства. Минуты, когда все казалось погибшим. Однажды рачительный техник обнаружил кристалл Номдала – ее отца, – спрятанный в обшивке Малого Сверкающего. К счастью, она была поблизости и уничтожила мальчишку. Трижды она возносилась в Мыслящие, и трижды Великий Прокт помогал ей обзавестись телом. Но помочь в главном он не мог или не хотел, кто знает? Наконец она встретила профессионального чхага, Светлоглазого. Обещала ему Бессмертие после возвращения в должность старого командора Пути. Джерф был, по-видимому, незаурядным биоэлектронщиком. Или не был – Тачч не интересовали подробности. Ей было важно то, что он был чхагом высшего класса, гением своего цела. Например, Светлоглазый первым догадался использовать сумунов как убежище.
Гигантский плавунец – истинная находка в этом смысле. Прежде всего он неуловим. Охота на сумунов возможна только из-за их проклятого характера, из-за привычки к нападению. Когда же в мозгу сумуна помещается Мыслящий, положение становится иным. Такой сумун сам в драку не лезет и легко уходит от атакующих субмарин. Но главное, что у сумуна двамозга. Один управляет левой стороной тела, другой – правой. Они почти не связаны между собой, не то что полушария мозга земных животных. Сумун принимает двоих Мыслящих, которые могут видеть, осязать, разговаривать между собой. Это не ссылка в курга-каторжника. Свобода, неуязвимость и хорошая компания – чего еще нужно? И пищи в достатке, потому что наба очень размножилась, когда субмарины выбили несколько тысяч сумунов. Воистину Светлоглазый – гений своего дела… Теперь и он сам воспользовался водяным зверем как убежищем, и его подзывал условный сигнал гидрофона. Сумуна, который выплыл из-за подводного хребта и сейчас приближался к субмарине, Тачч подготовила для Светлоглазого перед началом операции с Глором. Севка с Машкой при этом были, когда сумун атаковал их в море, едва не утопил и сам был «убит». Госпожа Тачч всадила в его треугольную башку не снаряд, а «посредник» с Мыслящим-сообщником. Другого способа нет. Сначала – ампулу с усыпляющим веществом куда попало. За ним, точно в середину головы, – «посредник». Вот какую «охоту» вела монтажница Тачч, а компанию она приглашала для отвода глаз. Так она и объяснила командору. Она была уверена, что Джерф спрятался в зверя, оставив Мыслящего Машки в ботике, затопленном где-нибудь в океане. Впрочем, это были всего лишь предположения. Крошечный кристалл легко спрятать где угодно.
– Разрешите доложить, сумун! – сказал старший офицер.
Овальное пятнышко прорезалось в южном секторе экрана – животное уверенно двигалось со стороны открытого моря. Джерф! Гидрофоны приняли короткие ревущие сигналы – условленный пароль Светлоглазого… Но что он делаете! Он идет к ведомой субмарине!
Тачч крикнула:
– Полный вперед к востоку!
Командир повторил приказ. Корабль двинулся, набирая скорость.
По несчастной случайности, сумун вышел как раз на продолжение прямой линии между двумя субмаринами и решил, что вызов исходит от ближней к нему, ведомой. Обе лодки висели в «звуковом коридоре», в пласте холодной воды, и Джерф не сумел определить расстояние до источника звука.
– Господин капитан, прикажите ведомому ничего не предпринимать! – сказала Тачч. – Категорически ни-че-го!
– Слушаю! Три-восемь! Вызывает ведущий!
Радио щелкнуло и панически заорало:
– Ведущий, я три-восемь! Нас атакует сумун! Я…
– Отставить! – рявкнул командир. – Три-восемь!
Вместо ответа ударил глухой, очень далекий взрыв.
Командир остановил двигатель и сказал:
– Боевая торпеда. Вашего зверя разнесло в клочья, госпожа монтажница.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.