Текст книги "Великий посад Москвы. Подлинная история Китай-города"
![](/books_files/covers/thumbs_150/velikiy-posad-moskvy-podlinnaya-istoriya-kitay-goroda-245674.jpg)
Автор книги: Александр Можаев
Жанр: Архитектура, Искусство
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Спасская башня
Покровский собор, несмотря на свою совершенную самодостаточность, образует неделимую пару с великолепной Спасской башней, венчающей главные ворота Кремля. Башня – самая торжественная доминанта площади, державный и народный, пафосный и радостно-новогодний, в общем, очень много какой символ России. Символ на редкость бесспорный и общий, идеальная декорация для торжественных и праздничных, грустных и радостных сцен нашей истории.
![](i_049.jpg)
Циферблат часов Спасской башни.
Рисунок А. Мейерберга, 1661
В XIV веке, когда князем Дмитрием Донским была выстроена первая каменная крепость, эти ворота были просто Фроловскими – по имени церкви Фрола и Лавра, стоявшей неподалеку. В 1464 году на фасадах ворот были установлены скульптуры итальянской работы, на внешнюю сторону встал Георгий Победоносец, будущий герб столицы. Но стать Георгиевскими ворота не успели, вскоре они были перестроены заново, а статуи перенесены в соседний монастырь. В середине XVII века, когда Москва стала до такой степени стольным городом, что выше нее оставалось только небо, главные ворота были названы именем самого главного покровителя. Икона Спасителя, ликвидированная в 1930-е, в 2010-м обнаружена под штукатуркой практически невредимой.
![](i_050.jpg)
«Красная площадь во второй половине XVII века», А. Васнецов. 1925. Бремя научного познания минувшей сотни лет вынуждает обратить внимание на некоторые неточности этой классической реконструкции: кремлевская стена никогда не имела верхних навесных бойниц; зубцов и бойниц не имел и ближний к зрителю пушечный раскат, на самом деле 8-гранный в плане. Трогательная деталь: над дверью раската Васнецов поместил вывеску «Данилов» – действительно бастион с лавками был выстроен на средства этого купца, но в 1688-м, уже после надстройки шатром стоящей позади раската башни. Также неверно изображены Верхние ряды, бывшие одноэтажными, но с внешней арочной галереей
Кто же эти прекрасные люди, строители башни, подарившие нам красу и гордость новогодних открыток? Часть информации содержится в белокаменной надписи, пребывающей над аркой ворот, чуть ниже иконы, но лишь для умеющих читать латынью. Русская транскрипция размещена с обратной стороны башни, в ней сказано, что в лето 1491-е «делана бысть сия стрельница повелением Иоанна Васильевича самодержца всея Руси, а делал Петр Антоний Солярио от града Медиолана», то есть Милана. Стоящие рядом имена русского князя и итальянского архитектора означают гарантию того, что оберегаемый воротами город – истинный Третий Рим, придуманный русскими и построенный фряжскими мудрецами. То, что русская надпись размещена на внутренней стороне крепости, тоже символично: здесь – город, там – мир. При всем недоверии к иноземной хитрости, отсель все флаги в гости будут к нам, Москва становилась столицей нового европейского государства.
![](i_051.jpg)
Калька, снятая с подлинной закладной доски Спасских ворот, ныне хранящейся в фондах Музеев Кремля
Есть и более романтическая версия происхождения ворот: Р. Э. Рахматуллин обращает внимание на то, что в русском календаре год их строительства исчислялся как 6999 от сотворения мира и что это была пора очередного ожидания его конца. Ожидания столь искреннего, что многие пренебрегли весенним севом. «Стены Кремля, однако, строились, и торопливо. Строились, чтобы встретить светопреставление. Чтобы запереться от антихриста и отворить Христу… Если согласиться с допущением историков, что башня новых Фроловских ворот сразу стала часовой, то первое время на ее часах считалось как последнее. Пока не оказалось новым»[41]41
Рахматуллин Р. Э. Две Москвы, или Метафизика столицы. М., 2009. С. 229.
[Закрыть].
![](i_052.jpg)
Фасад и разрез Спасской башни из книги С. П. Бартенева, 1912. На разрезе видны «шотландские» аркбутаны в основании восьмериковой надстройки
В 1491-м построена лишь нижняя, четырехугольная часть башни, а роскошная шатровая надстройка датируется 1626 годом. Поставим эту цифру в ряд невеселого хронографа первой четверти XVII века. 1605-й – пришествие Лжедмитрия, начало Смуты. 1612-й – изгнание поляков из Москвы. 1613-й – воцарение Михаила Романова. 1618-й – возвращение шляхтичей и их разгром в битве у Арбатских ворот. Лишь к 1626 году у измученной столицы доходят руки до строительства первого каменного храма, посвященного избавлению от Смуты (и это всего лишь загородная придворная церковь Покрова в Рубцове). А надстройка Спасской башни происходит раньше, в 1624–1625 годах[42]42
Памятником 1612 году традиционно называют Казанский собор, стоящий в северо-восточном углу Красной площади, но он освящен лишь в 1637 г.
[Закрыть].
Главным итогом Смуты стало не только полное разорение народного хозяйства, но и полная ликвидация государства, а главные ворота Кремля – символ самой державы. Их возрождение – вопрос не только градостроительный, но волевой, политический. Однако, похоже, не обошлось и без волшебства: перестройку Спасской башни государь начал с довольно странного для голодных времен жеста, с восстановления больших башенных часов. Ведь для того чтобы начать новую эпоху, первым делом надо запустить остановившееся время, как же иначе. Одновременно англичанином Джоном Талером строится Филаретова звонница – новый голос Кремлевских соборов.
Реконструкцией Спасской башни руководили «английские немцы» Христофор Галовей и Вилим Граф. Но все же башня вышла совершенно самостоятельным шедевром на перекрестке культур: ты, немчин, сделай, чтоб было надежно, а как сделать красиво, мы тебе сами расскажем[43]43
Известно, что к работам был приставлен воевода Григорий Алексеевич Загряжский, который о деле «радел и промышлял и над деловцы смотрел». Дополнения к дворцовым разрядам. Ч. 1. СПб., 1882. Ст. 444.
[Закрыть]. Галовей поставил на башне часы, странные по европейским меркам – без стрелок, с вращающимся циферблатом и 17 делениями (максимальная длина часового дня в Москве, чтобы колесики по ночам не стачивать). Когда коллеги-экспаты спросили, чего это он, Христофор ответил роскошным афоризмом: «Так как русские поступают не так, как все другие люди, то и произведенное ими должно быть устроено соответственно».
![](i_053.jpg)
Спасская башня и Вознесенский монастырь, вид с боевого хода кремлевской стены.
Открытка начала ХХ века
В архитектуре галовеевской надстройки проглядывают некоторые позднеготические приемы, в частности аркбутаны, косые разгрузочные арки в ее основании. Они опираются на четыре малых башенки по углам четверика и со стороны почти не заметны. Угловые башенки тоже, казалось бы, не бросаются в глаза, но они были так или иначе воспроизведены при строительстве нескольких других надвратных башен XVII столетия: кремлевский Конюшенный двор, Посольский, Гостиный, Печатный и Кадашевский дворы, Сухарева башня. Условно-образное копирование силуэта Спасской башни при строительстве именно государевых дворов и учреждений указывает на то, что она использовалась не как выразительный архитектурный прообраз, а именно как державный, государственный символ.
![](i_054.jpg)
Стенопись проезда Спасских ворот Московского Кремля, восстановленная в 1865 г.
Спасская башня украшена богатой каменной резьбой, включающей фигуры львов и павлинов. Изначально главный фасад также украшали человеческие изваяния, «болваны», не принятые москвичами и пропавшие при очередном послепожарном ремонте. Галовеевские часы также не сохранились, нынешние куранты с циферблатами, обращенными на четыре стороны света, установлены в 1852 году, однако часовые колокола под шатром в основном более древние. В 1863 году на сводах и стенах проезда были раскрыты фрагменты орнаментальной стенописи XVII века. По ним была восстановлена полная роспись, которая в советские годы забелена снова.
Говоря о великолепном дуэте башни и собора, необходимо также отметить неприметную на первый взгляд, но очень важную роль Царской башни – небольшой дозорной беседки, поставленной в 1689 году на кремлевской стене, возможно, в комплексе с привратной стрелецкой караульней, стоявшей внутри крепости. Как тихий, но идеально уместный музыкальный акцент – попробуйте представить, что ее здесь нет, и сразу станет слегка неуютно.
В советскую эпоху главные ворота страны оказались закрытыми на много десятилетий, с небольшим перерывом в годы оттепели. В 2014 году было объявлено об их грядущем открытии, новость казалась невероятной и удивительной. Вскоре ворота действительно приоткрыли, но только на выход: глубокий символизм этого события стал понятен спустя восемь лет. Но Спас, написанный над воротами со стороны Красной площади, по-прежнему держит в руке книгу, открытую на словах «Азъ есмь дверь».
Место в городе
Позволим себе небольшое отступление о том, что стоит считать архитектурным ансамблем в русской архитектуре XVII столетия. Ансамбль – «комплекс, находящийся в гармоническом единстве», но в расхожем современном представлении это, скорее всего, то, что можно «кадрировать», ухватить в рамки статичного взгляда или изображения. Разумеется, мы понимаем, что ансамбль может быть сложносоставным, что классические площади могут перетекать одна в другую, стыкуясь созвучным ритмом колоннад и пропорций. Ансамбль, то есть единство составных частей древней Москвы, скорее был основан на перекличке элементов, на первый взгляд разрозненных и разнесенных в пространстве. Впечатление создается по мере движения по городу, эффект усиливается повторением подобных, но неодинаковых деталей.
![](i_055.jpg)
Травные узоры XVII века в интерьере галерей храма Василия Блаженного
Представим, например, картину, раскрывающуюся перед глазами зрителя, входящего в Кремль через Троицкие ворота. Сейчас в начале Воздвиженки можно найти точку, с которой видны три шатра – Троицкой башни, Спасской башни и Василия Блаженного меж ними. В конце XVII века сюда бы прибавились: два шатра и (предположительно) колокольня предмостной церкви Николы в Сапожках и второй малый шатер над стрельницей Троицких ворот. А из-за стены виднелась бы пятиверхая (возможно, шатровая) церковь Входа в Иерусалим на Житницкой улице, стоявшая на месте Арсенала, и высокий шатер церкви Сергия на Троицком подворье (сейчас – площадка у входа во Дворец съездов). Вполне себе симфония, планы которой воспринимаются не с одной видовой точки, а поэтапно, с внешней стороны города, при движении по Троицкому мосту и далее, на узких кремлевских улицах.
Кроме этого, с Воздвиженки можно было видеть купола домовой церкви Потешного дворца (справа от Троицкой башни) и зелень висячего яблоневого сада у их основания. Чуть дальше, позади Потешного, виднелось подобное, с храмом и садом, завершение дворца царицы Натальи Кирилловны. Войдя в ворота и двигаясь по направлению к Соборной площади, мы бы видели эти сады над крышами более низких корпусов Троицкого подворья, а затем вышли бы к Патриаршему дворцу – есть предположение, что он также имел сад на плоской кровле у домовой церкви Двенадцати апостолов.
![](i_056.jpg)
Вид Кремля от Воздвиженки в конце XVII столетия. Рисунок автора
Далее мы могли бы выйти на Ивановскую площадь, которая с севера и юга была оформлена совершенно по-разному (монолитный объем палат Чудова монастыря и сложносоставной комплекс Приказов), но имела звенья, делающие противолежащие стороны созвучными: проездные арки, над которыми располагались «сдвоенные» девятиглавые храмы. А обращенный к площади фасад Чудовских палат был оформлен практически теми же наличниками, что и южный фасад Патриаршего дворца в проезде позади Успенского собора. Подобные элементы задавали общий тон звучанию очень сложного и пестрого города – наверное, это можно сравнить с ритмичными ударами большого колокола, собирающего в целое суматошный перезвон окрестных звонниц.
Здесь, в Кремле, – многоярусный столп Ивана Великого, а там, в Китае, – шатровый верх Василия Блаженного. Стоящая меж ними Спасская башня является условным переходным звеном, совмещая в себе черты ярусного и шатрового сооружения. А промежуточным звеном меж Иваном Великим и Спасской башней могла быть ярусная колокольня церкви Михаила Малеина Вознесенского монастыря, выстроенная в конце XVII столетия (кажется, что традиционная шатровая колокольня, повторяющая форму завершения башни, смотрелась бы здесь менее уместно).
![](i_057.jpg)
Василий Блаженный на знаменитой картине А. В. Лентулова, 1913 г.
Зеленая со звездами церковь на переднем плане – Никола Большой Крест у Ильинских ворот.
Дуэт храмов, не воспринимавшихся вместе в реальном пространстве, прекрасно иллюстрирует тезис о ненарочном созвучии архитектурного комплекса древней Москвы
Подобные решения не утверждались на архитектурных советах, и не факт, что строители вообще принимали их сознательно. Работало чувство общей гармонии, причем не только в пределах одного комплекса или одного города – в отсутствие чертежей и шаблонов именно оно помогало мастерам разных земель огромной страны творить в едином духе, думать хором. Вольный единый лад вместо губительных для Старой Москвы генпланов Нового и Новейшего времени.
![](i_058.jpg)
Красная площадь на картине Ф. Алексеева, 1801 г.
Далее мы проходим аркой Спасских ворот, которая прежде была расписана травными узорами – такими же, как на сводах крылец Василия Блаженного. И возвращаемся, наконец, в Китай-город, в котором, по всей вероятности, работал тот же принцип созвучия объектов, разнесенных в сложном и тесном пространстве улиц. К сожалению, мы не знаем, как именно выглядели многие важные звенья его архитектурного комплекса, большую часть палат и храмов мы можем представить себе лишь в общих объемах. Но наверняка можно сказать, что в силуэте Китай-города ведущую роль играл дуэт Покровского собора и Спасской башни. Собору вторили десятки церковных куполов, а тему Спасской башни подхватывали орленые шатры Воскресенских ворот и стратегически значимых Государевых дворов – Печатного, Посольского и Гостиного. Меж ними – множество больших и малых жилых палат, из которых до нашей поры неплохо сохранились не более полудюжины строений.
Никольская: Святая дорога
От Торга брали начало три главные улицы городского центра. Коротко обозначим черты своеобразия каждой, чтобы понимать локальную географию, в которой существовали интересующие нас гражданские здания. В документах конца XVI–XVII вв. эти улицы (во всяком случае, значительные их части) называются крестцами (Никольский крестец до двора Шереметева, Ильинский – до Посольского двора, Варварский – до церкви Георгия) – вопреки бытующему мнению о том, что крестец – это перекресток либо точка, где стоял крест или часовня для приведения к крестному целованию.
![](i_059.jpg)
Проект Всенародной публичной библиотеки у Спасского моста, ок. 1705
Про Никольскую улицу известно, что, во-первых, она – часть Святой дороги, соединявшей Троице-Сергиеву лавру с ее кремлевским подворьем, а во-вторых – улица Просвещения. Все взаимосвязано: на пути великокняжеских богомолий возникло рекордное для московской улицы число монастырей (Богоявленский, Спасский, Никольский и Мироносицкий), которые, вместе с Печатным двором, стали центрами распространения богословия и грамотности. Открывал улицу Казанский собор, а замыкала часовня Владимирской Божией Матери, в 1690-е годы замененная каменной церковью.
![](i_060.jpg)
Никольская улица в конце XIX в. На красной линии еще не построены высокие доходные здания, сохраняется древний масштаб с ближним рядом низких торговых и келейных корпусов с надвратными храмами и колокольнями и дальним рядом соборов за ними
В конце столетия или немногим позже были обновлены соборы Богоявленского, Никольского и Спасского монастырей. Мы можем лишь примерно представить, как они выглядели в допетровскую пору. Прежний собор Заиконоспасского монастыря был выстроен в камне ранее 1564-го и перестраивался заново в 1660–1661 годы – два яруса с приделом внизу и с папертями. В 1719 году на его месте строят новый храм, но, судя по плану существующего здания, в его нижнем этаже частично сохраняются более старые стены (ярусная церковь надстроена над старой церковной трапезной, то есть вертикальная ось прежнего четверика находилась чуть восточнее).
![](i_061.jpg)
Западный фасад собора Николо-Греческого монастыря, фотография начала 1930-х гг.
В начале ХХ в. собор соединялся металлическим переходом с сохранившимся доныне келейным корпусом
О старом соборе Греческого монастыря, также выстроенном в камне ранее Смуты, известно, что его называли «Никола Большая Глава» и что он также был разобран для строительства нового храма в 1718 году. На фотографиях его нижней части, сделанной перед сносом в 1930-е годы, видны детали, более характерные для XVII века: окна с рамочными наличниками, трехцентровые, обрамленные валиками арки галерей в обоих этажах. Но при этом подрядная запись 1718-го точно предписывает «старую церковь со всяким в ломке бережением до основания разобрать и кирпич, и протчия каменья на место ставить»[44]44
Николаева М. В. Частное строительство в Москве и Подмосковье. Первая четверть XVIII в. Подрядные записи. T. I. М., 2004. С. 353.
[Закрыть], т. е. строить новый собор из старого материала.
Наиболее интересен был древний собор Богоявленского монастыря, сохранявшийся неперестроенным до конца XVII столетия. Он был сооружен из белого камня в интервале меж серединой XIV и началом XV века – одна глава, три апсиды, четыре квадратных столба в интерьере, высокий цоколь, трехрядный резной фриз. Фрагменты этого раннемосковского храма и примыкающей к нему трапезной на подклете (рубеж XV–XVI столетий) раскопаны археологами в 1980 – 1990-е годы и ныне сохраняются в нижнем ярусе существующего собора[45]45
Беляев Л. А. Древние монастыри Москвы по данным археологии. М., 1995.
[Закрыть]. На северный двор, прибавленный к основной территории монастыря в 1672 году, с Никольской улицы вели ворота с церковью Рождества Иоанна Предтечи (снесены в 1905-м).
![](i_062.jpg)
Чертеж башни Богоявленского монастыря, подписанный как «фасад разобранного строения», 1864
Стоит также упомянуть другую, менее известную часть монастырского комплекса – необычную юго-восточную башню, зафиксированную изображениями XIX века. Это восьмериковое сооружение под кирпичным шатром, украшенным двумя поясами треугольных закомар, стоявшее на линии Богоявленского переулка. На рисунке 1806 года[46]46
«Профили с показанием окрестных зданий», акварели Соколова Ф. К., РГВИА, ф. ВУА, д. 22174.
[Закрыть] все три яруса башни имеют открытые проемы либо окна, позже большинство из них будут заложены. Ее происхождение пока не выяснено. Она не похожа на колокольню и слишком монументальна для башенки в ограде городского монастыря. Место в углу монастырского двора также странно для храма или часовни, но все же кажется занятным предположение о том, что это могло быть «нечто с престолом», выстроенное, но не освященное (например, из-за никоновского запрета шатровых завершений)[47]47
За эту версию благодарим уважаемого С. Ю. Кавтарадзе.
[Закрыть].
Перечисленные монастыри издавна были крупными центрами просвещения: в XV столетии следом за невестой Великого князя Ивана Третьего византийской княжной Софьей Палеолог в город прибывают ученые греки, осевшие здесь, в Богоявленском и Николо-Греческом. Позже по правую руку от Никольского монастыря возникает великолепно украшенный Печатный двор, а по левую, в Заиконоспасском, – Славяно-греко-латинская академия, из которой со временем вырастет первый русский университет.
Занятно, что в истории с университетом также ясно отражена география Москвы и России: если долго-долго идти по означенной Святой дороге, то за Сергиевым Посадом будет Переславль-Залесский, потом Ростов Великий, потом Ярославль, а там и до Архангельска рукой подать. И Ломоносов прибыл в Москву именно этим прямоезжим путем, из Холмогор на Никольскую, где был определен на учебу в Заиконоспасский монастырь (помнящий его пребывание келейно-студенческий корпус до сих пор цел). Разумеется, Михайло Васильевич не сбился бы с пути, придя в город любой другой дорогой, но столь прямое попадание, конечно, радует.
Еще одно попутное наблюдение относится к истории Богоявленского монастыря. Вот все говорят: библиотека Грозного, библиотека Грозного. Вроде как известно, что царская Либерия существовала по правде и что значительную часть фонда хранения составляло бабкино (то есть Софьино) греческое приданное. Но совершенно неизвестно, где библиотека хранилась и куда сгинула, – есть много гипотез, и почему бы не предложить еще одну. Вот печальный эпизод событий 1612 года, описанный выжившим участником Смуты киевским купцом Богданом Балыкой: «Выпал снег великий, всю траву покрыл и кореня, сильный и неслыханный голод змогл. Гужи и подпруги, поясы и ножны, и костища и здохлину мы едали. У Китай-городе, у церкви Богоявления, где и греки бывают там мы килька книг нашли пергаменовых, тым есмо и травою живилися…»[48]48
Иностранцы о древней Москве… С. 273.
[Закрыть]
![](i_063.jpg)
Вид на Китай-город через Неглинку в конце XVII в. Рисунок автора. Слева направо: проломные водяные ворота и глухая башня, собор и кельи Заиконоспасского монастыря, монастырский Коллегиум. Хотя в целом композиция кадра кажется знакомой, из представленных сооружений до наших дней дошел неизменным лишь виднеющийся вдали Покровский собор
Помимо монастырей и Государева Печатного двора на Никольской располагался ряд иноземных (голландских) купеческих дворов и княжеских усадеб. Во второй половине XVII века здесь соседствовали исключительно знатные имена: Воротынские, Хованские, Голицыны, Салтыковы, Шереметевы, Долгоруковы. Вероятно, жилая застройка улицы была богатой и яркой, но известно о ней мало – можно в общих чертах представить себе лишь облик великолепных палат Воротынского.
В XVIII веке понятия о просвещенности несколько изменились. У Спасских ворот в 1705 году открылась публичная библиотека В. А. Киприанова[49]49
Мы не включили эту постройку в основную часть книги, так как территориально она относится к Торгу, а жанрово – к Новому времени. Хотя, строго говоря, неизвестно, сколь реализация отличалась от проекта, опубликованного в «Истории русской архитектуры» – спустя сто лет Ф. Алексеев рисует на этом месте постройку без признаков петровского стиля, окруженную навесами торговых лавок. Кофейная палата была построена на месте каменной лавки (палатки) в Покромном ряду, купленной Киприановым в 1702 г.
[Закрыть], она же Кофейная палата, – с буфетом в первом этаже и читальным залом над ним. В самом начале Никольской улицы по указу Петра Алексеевича была выстроена Аптека (тогда аптечное дело было одним из важных показателей цивилизованности). При Аптеке буфет-австерия, а при буфете, как водится, театр – Комедиальная храмина. Его деревянное здание стояло у Никольского моста ровно напротив Аптеки. Выше мы поминали о том, что Никольская брала исток у кремлевского Троицкого подворья, но рядом с подворьем находился Потешный дворец, бывший первым придворным театром, – так что просветительно-развлекательная тема издавна спорила здесь с темой Святой дороги. Спорила не очень успешно: комедия просуществовала всего четыре года (1702–1706). Недостаточно обрусевшая Храмина погорела на сложности неадаптированных постановок немецких режиссеров Кунста и Фюрста.
![](i_064.jpg)
Палаты Воротынского (слева) и Печатный двор на Никольской в конце XVII в., вид от Неглинки. Рисунок автора
Столь же непонятная греческая кофейня-евcтиастория в Ветошном ряду со временем обрусела и превратилась в нормальный кабак по имени «Ветошная истерия» (на приводимом нами плане 1803 года так и подписано: «Казенной питейной дом что в естерии»). То ли дело Аптечный буфет, предлагавший свободную продажу необходимых для здоровья водок и настоек. – кажется, его дух и ныне благополучно посещает Никольскую.
Ныне о петровских начинаниях в Китай-городе напоминает лишь спрятанный в подворотне Монетный двор. Но и он красноречиво свидетельствует, сколь усердно Петр Алексеевич старался перевоспитать, переделать под себя Москву, прежде чем принять отчаянное решение переселиться в северные болота. Аптека, Сухарева башня, Винный двор, дворец Лефорта, библиотека и театр – а потом отъезд, сопровождаемый распоряжением срезать и забрать свинцовые трубы кремлевского водопровода. И вместо этого воздвигнуть в Кремле гигантский Арсенал, первый московский опыт уменьшения смыслов: замена квартала, наполненного дворами, палатами и храмами, одним строением с одной функцией и единым оконным модулем 700-метрового фасада. Первое в Москве квадратное, лишенное силуэта здание, очевидный прототип стоящего напротив Дворца съездов.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?