Текст книги "Тайный код Петербурга"

Роковой аксессуар

Пожалуй, трудно найти ещё один город, где оброненный кем-то аксессуар, такой как перчатка, может восприниматься как-то иначе, чем просто чья-то потеря. Но таков уж Петербург, что даже самая простая вещь способна всколыхнуть или даже перевернуть целые пласты времени. Выстроить удивительные взаимосвязи.

Время проходит стремительно, и сегодня, казалось бы, ничто не напоминает о том, когда за любовь платили жизнью, а слово «честь» было, по сути, синонимом слову «дуэль». Но это только кажется. Примеры тому и парк Лесотехнической академии, и другие «дуэльные» места Петербурга. Такие как Чёрная речка, Парголовская дорога, Каменный остров.

На Чёрной речке в 1837 году прозвучал роковой выстрел, оборвавший жизнь великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Это место было выбрано дуэлянтами не случайно. Надо сказать, что Чёрная речка и территория за речкой заслужили славу дуэлянтских мест задолго до того зимнего дня. Отдалённость от центра и тишина как магнит притягивала сюда тех, кто хотел решить вопросы чести при помощи оружия. И притягивала ещё долго после роковой дуэли Пушкина и Дантеса.

Мир полон удивительных взаимосвязей. Судите сами. Пистолеты для дуэли Пушкина и Дантеса были взяты Эрнестом де Барантом. Спустя три года опять-таки за Чёрной речкой, чуть дальше – у старой Парголовской дороги, состоялась дуэль Эрнеста де Баранта с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Именно после этой дуэли Лермонтов и был сослан. Правда, и де Барант поплатился за поединок.

Говоря о Чёрной речке, конечно, хочется вспомнить и ещё одну знаменитую дуэль. Почти на том самом месте, где стрелялись Дантес и Пушкин, произошёл ещё один поединок, получивший всероссийскую огласку.

Здесь в начале ХХ века состоялась дуэль между замечательными русскими поэтами – 25-летним Николаем Гумилёвым и 32-летним Максом Волошиным.

Макс Волошин (Максимилиан Александрович Кириенко-Волошин) несколько месяцев мистифицировал литературный Петербург публикациями стихотворений Черубины де Габриак, – такой псевдоним он придумал для поэтессы Елизаветы Ивановны Васильевой. Когда мистификация вскрылась, Николай Степанович Гумилёв, самый страстный поклонник Черубины, на почве ревности оскорбил Елизавету Ивановну.

Макс Волошин взял под защиту свою «крёстную дочь» и вызвал Гумилёва на дуэль.

Макс Волошин

Судьба, однако, мудро вставляла палки в колеса: сначала на заснеженной дороге долго вызволяли застрявший автомобиль Гумилёва, потом Волошин по дороге к месту потерял в сугробе калошу, и секунданты (кстати, секундантом Волошина был граф Алексей Николаевич Толстой, сотворивший «Петра I», «Хождение по мукам», «Гиперболоид инженера Гарина») упорно искали её, отказываясь двигаться дальше.

Наконец, все добрались до места. Толстой отсчитал пятнадцать шагов, и поединок начался.

Но после двух осечек у Волошина и промаха Гумилёва дуэль прекратили. Пожать руки противники отказались.

История этой дуэли впоследствии рассказывалась и перевиралась на все лады, так что, когда Саша Чёрный называл Макса Волошина Ваксом Калошиным, все понимали, о чём идёт речь. И вспоминали о поединке на петербургской Чёрной речке.

Считается, что с тех дуэльных времен родилась петербургская примета не поднимать оброненную кем-либо на дороге перчатку. Или поднимать её только левой рукой и тут же класть на что-нибудь. Или вешать на ветку дерева или куста. Вроде бы для забавы «графского проказника».

Николай Гумилёв

Ведь неотъемлемым атрибутом дуэли было не только оружие, но и этот безобидный аксессуар туалета – перчатка.

Ведь именно с ней связано выражение «бросить вызов». Бросить вызов – это бросить перчатку. Поднять перчатку – принять вызов. Вызов на дуэль именовался тогда картелем. И тогда следующим шагом становится шаг к барьеру!

Об этом пушкинские строки из «Евгения Онегина»:

 
То был приятный, благородный,
Короткий вызов, иль картель:
Учтиво, с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.
 

После того как вызов был сделан и принят, соперники должны были общаться только через секундантов.

Слово «секундант» произошло от латинского secundans, что значит «сопровождающий». То есть секундант – это свидетель и посредник, сопровождающий каждого из противников на дуэли.

После дуэли Пушкина с Дантесом на Чёрной речке

Секундант был второй по значимости после дуэлянта фигурой, на него ложился огромный груз ответственности. Именно личный опыт, знание правил, хладнокровие и благородство секунданта определяли весь ход поединка. Не следует забывать, что дуэль от убийства отличалась именно тем, что всегда проводилась по определенным правилам.

Считалось, что секунданты должны были обладать следующими качествами: честностью, беспристрастием, отсутствием личных выгод в исходе данного дела, физическими и умственными способностями, необходимыми для достойного выполнения своего назначения.

Это секунданты на основании дуэльного кодекса должны были определить вид оскорбления, которое привело к дуэли. По степени тяжести оскорбления разделялись на три степени: оскорбление простое, или первой степени; оскорбление тяжкое, или второй степени; оскорбление действием, или третьей степени.

Считалось, что природа оскорблений зависит от нравственных объектов, против которых они направлены: самолюбие, достоинство или честь.

Историческая справка

Оскорблениями первой степени считались оскорбления, направленные против самолюбия, не затрагивающие честь, нарушения вежливости, несоблюдение известных обязанностей относительно лица, исполнение которых последнее вправе ожидать.

Суть оскорбления второй степени – это оскорбления, направленные против чести или достоинства лица, диффамация, оскорбительные жесты, не переходящие в область оскорбления действием. «Диффамация есть вменение известному лицу такого поступка, который не допускается правилами чести или не согласуется с достоинством данного лица».

Оскорбление действием, или третьей степени, есть реально выраженное агрессивное действие одного лица по отношению к другому.

Особо стояло оскорбление, нанесённое даме. По правилам того времени никакие оскорбления барышни её лично не касались. Оскорбление даме непосредственно падало на её естественного защитника, который и становится оскорблённым лицом, причём степень тяжести оскорбления повышалась на одну степень.

Если дама не имела родственников и в момент нанесения оскорбления её никто не сопровождал, она имела право обратиться к любому лицу, которое становился её естественным защитником и пользовался правом замещения.

Согласно правилам секунданты оскорблённого должны были первыми явиться к противнику. Далее «секунданты, являющиеся к противнику для переговоров или передающие устный вызов, должны объявить противнику коротко и вежливо, что они явились требовать, чтобы он взял свои слова обратно и извинился бы или дал удовлетворение посредством оружия. В случае отказа оскорбителя от принесения извинений секунданты обязаны, отнюдь не обсуждая с противником условий дуэли и не входя в спор, просить последнего указать им двух его секундантов».

Дуэльная пара

Именно на секундантах лежала обязанность точно следовать правилам проведения поединка.

Историческая справка

Порядок проведения дуэли:

В заранее условленное время (обычно утром) противники, секунданты и врач прибывали в назначенное место. Опоздание допускалось не свыше 15 минут; в противном случае опоздавший считался уклонившимся от дуэли.

Поединок начинался обычно через 10 минут после прибытия всех.

Противники и секунданты приветствовали друг друга поклоном. Избранный секундантами из своей среды распорядитель предлагал дуэлянтам в последний раз помириться (если суд чести признавал это возможным). В случае их отказа распорядитель излагал им условия поединка, секунданты обозначали барьеры и противники раздевались выше пояса до рубашек. Из карманов полагалось вынимать всё.

Секунданты занимали места параллельно линии боя, врачи – позади них. Все действия противники совершали по команде распорядителя.

Михаил Юрьевич Лермонтов

Если в ходе поединка один из них ронял шпагу, либо она ломалась, либо дерущийся падал – его противник обязан был по команде распорядителя прервать дуэль, пока его оппонент не поднимется и не будет в состоянии продолжать дуэль.

Как правило, дуэль на шпагах велась до тех пор, пока один из противников не терял полностью возможность продолжать её, то есть до тяжёлого или смертельного ранения. Поэтому после каждого ранения поединок приостанавливался, и врач устанавливал характер раны, степень её тяжести.

Если в ходе такой дуэли один из противников, несмотря на предупреждения, трижды отступал за границу поля боя, такое поведение засчитывалось как уклонение или отказ от честного поединка.

По окончании боя противники подавали друг другу руки.

Петербургские старожилы говорят, что на аллеях парка Лесотехнической академии, в сквере на Чёрной речке, на Каменном острове в зыбком мареве утреннего петербургского тумана, столь любимого некогда дуэлянтами, и сегодня порой можно заметить тени людей в белых рубашках. И даже услышать тихий звон шпаг или приглушённые хлопки дуэльных пистолетов.

Между прочим, о времени, когда существовали секунданты, напоминают секундные стрелки на часах.

А ведь для определения времени наличие секундной стрелки не менее важно, чем минутной.

Магия чисел

Миром правят числа. Пифагор, утверждавший эту истину, говорил, что за каждым числом прячется тайна.

Числа составляют явный и тайный код любого места. Даже географические координаты являют собой чистейший числовой код. И Санкт-Петербург – яркое тому подтверждение. Самый северный из городов мира с населением свыше миллиона человек расположен на месте пересечения 60-й параллели (60 градусов северной широты) и 30-го меридиана (30 градусов восточной долготы). По-научному точно координаты центра города пишутся так: 59° 57′ 0″ N, 30° 19′ 0″ E (59°57′ с. ш. 30° 19′ в. д.). Чем не формула, не слепок некоего числового кода.

А дальше – данные о площади города и водной поверхности, народонаселении и прочем, то есть сплошные числа. Нумерология – мистика чисел – утверждает, что эти цифры даются судьбой не случайно.

Вид на Петербург

Но даже без нумерологии Петербург считают городом особым и неповторимым. И мистическим. И его код скрыт за множеством иллюзорных, призрачных и загадочных явлений.

А у каждого такого явления свой шифр, своя цифровая зависимость.

Число химер и бестий в Петербурге великое множество. Не во всяком большом городе соберется столь разнообразное и многочисленное сообщество – видно, Петербург и тут чем-то особенный и для их химерической жизни вполне подходящий.

Но их жизнь неподотчётна логике повседневной жизни. Любители порядка понимали, предпринимали решительные действия. Одной из мер противодействия анархии химер стала периодически вводимая тотальная регламентация существования Северной столицы: от особенностей архитектурной застройки, правил перемещения по улицам до мелочей частной жизни. Запрет на строительство домов выше императорского дворца, ширина улиц. Кульминацией можно считать один из декретов Павла I, в котором предписывалось точное время отхода ко сну.

Наверное, тогда родилась версия, что химеры стали стремиться сбиваться в стаи.

Поэтому появление так называемой «Башни грифонов» было воспринято в городе как само собой разумеющееся.

Шифр «башни грифонов»

Это уникальное место находится во дворе аптеки «Доктор Пель и С-ъя» по адресу 7‑я линия Васильевского острова, 16. Здесь во дворе находится так называемая «Башня грифонов». Её высота примерно 11 метров, а диаметр около 2 метров. Необычно в этом строении то, что вся башня испещрена белыми цифрами – кажется, что пронумерован каждый кирпич.

Неизвестно, кто первым связал башню во дворе императорской аптеки с грифонами, но Петербург принял название «Башня грифонов», как очевидное. Мистическая история о старике Вильгельме Пеле, аптекаре, который в свободное время увлекался алхимией и в этой трубе выводил грифонов, навечно вошла в мифологическую ткань города.

Все знают, что когда невидимые грифоны в полночь слетаются в своё гнездо в башне, то их отражения видны в окнах соседних домов.

Цифры же, написанные на кирпичах, – не что иное, как зашифрованный код Вселенной. Или тот самый тайный код Петербурга. Тому, кто перечтёт все числа на башне, сулилось, по меньшей мере, исполнение желаний, по другой версии – бессмертие.

Скептики говорят, что на самом же деле всё складывалось следующим образом. Сей дом – постройка 1730-х годов. В начале XIX века там были аптека, мастерские, где делались лекарства, и доходный дом.

«Башня грифонов» (цифровой код)

В 20-х годах XIX века мещанин Гурьев купил этот дом. Тогда его снимала семья Бестужевых. К ним часто заходил известный польский поэт Адам Мицкевич.

Но история дома номер 16, как всемирно известной аптеки Пеля, началась только в 1858 году, когда Вильгельм Пель переместил свою аптеку, объединив дома номер 16 и 18. История жизни и профессиональных свершений доктора Вильгельма Христофора (Василия Васильевича) Пеля достойна целого тома. К началу XX века его аптечное дело превратилось в мощный научно-производственный комплекс: органотерапевтический институт, исследовательские лаборатории, фармацевтические фабрики, библиотеки, товарные склады, конторы по сбыту. Только в самой аптеке доктора Пеля работало 73 человека. На фасаде здания висела табличка: «Поставщик Двора Его Императорского Высочества».

Один из потомков Василия Васильевича Пеля – Александр Васильевич Пель – сделал ряд важных открытий на фармацевтическом поприще. Он первым в России, а возможно, и в мире стал использовать для хранения лекарственных препаратов стеклянные ампулы. К Александру часто захаживал сам Дмитрий Иванович Менделеев. Русский учёный приходил не за лекарствами, а чтобы посидеть у камина и поговорить о новинках химии.

Особую славу фармацевту принёс знаменитый «спермин Пеля». Изобретение Александра Васильевича можно считать русским прототипом виагры.

Аптека доктора Пеля

Неизвестно, поставлял ли доктор Пель ко Двору Его Высочества свой знаменитый «спермин Пеля», но достоверно известно, что почти в каждом журнале дореволюционной России размещалась завлекательная реклама чудо-средства от старческой дряхлости, полового бессилия, последствий алкоголизма и худосочия с истощением. По официальной версии, сей великолепный продукт доктор Пель изготавливал из семенной жидкости поросят и кашалотов, но ходили и разные страшноватые слухи…

Удивительно, но чудо-лекарство Пель прекратил выпускать, зато многие другие лекарственные средства Пеля до сих пор используются в современной фармакологии.

По распоряжению Александра Васильевича во дворе аптечного дома была построена химическая лаборатория с высокой кирпичной трубой. «Башня грифонов» – не что иное, как труба этой лаборатории. Но народ был уверен, что в появлении башни есть много странного. Кстати, часто вспоминали и того самого «графского проказника» из дворца Шувалова. Вообще, рогатого «проказника» не раз связывали с именем лекаря.

В начале XX века в доме Пеля находился органо-терапевтический институт. Внуки Пеля издавали там журнал, посвященный фармакологии. Тогда же – в конце XIX – начале XX века – дом приобрёл свой современный вид. В 1907 году был надстроен угловой дом, третий, четвёртый, пятый и мансардный этажи.

Химическая лаборатория была закрыта в годы Гражданской войны и разрухи, а вершину кирпичной трубы разобрали во время блокады.

Трубу, «Башню грифонов», считают памятником аптекарской славы доктора Пеля и его сыновей. Но откуда взялись цифры на кирпичах?

Цифры нумеруют кирпичи башни во дворе дома Пеля в простой последовательности от нуля до девяти.

Скептики и реалисты утверждают, что цифры подчеркивают значимость этого объекта и составляют в совокупности единый инвентаризационный номер башни как самостоятельного памятника, не внесённого более ни в какие реестры.

И всё бы так, если бы не одно «но». Загадка «Башни грифонов» в том, что цифры постоянно меняются. Словно чья-то рука (или лапа) регулярно обновляет их на кирпичах башни. И кто это делает, до сих пор остаётся неизвестно.

Как неизвестно и то, какое же всё-таки число складывается из этих цифр. Кое-кто считает, что это всего лишь шутки «графского проказника».

Два

Считается, что плохой учитель преподносит истину, хороший – учит её находить. Петербург сам взял на себя роль хорошего учителя. И не просто позволяет, а подталкивает к поиску истины. В данном случае – своей сокровенной тайны, своего кода. Подталкивает каждого, независимо от возраста и положения. Ведь в делах жизненных лучше разбирается и достигает результата не тот, кто больше прожил, а тот, кто больше наблюдал. И искал.

В Петербурге всё двойственно. Ни в одном другом российском городе не найти такого огромного числа двойных родственных названий и одинаковых парных скульптур.

Исаакиевский наплавной мост

Два самых высоких шпиля поднимаются над Невой – шпиль колокольни собора Петра и Павла в Петропавловской крепости и Адмиралтейская игла.

Два ангела высятся на двух невских берегах. Один парит на шпиле колокольни собора, другой застыл на вершине Александровской колонны.

Два дома Петра I стоят почти напротив друг друга на противоположных берегах Невы. Один прячется в футляре, другой, названный Летним дворцом, – за великолепной оградой первого сада Петербурга.

Ангел на Александровской колонне

Два вздыбленных беломраморных коня с обнаженными фигурами двух юношей, усмиряющих диких животных, у входа в Конногвардейский манеж. Это так называемые Диоскуры – неразлучные братья-близнецы Полидевк и Кастор.

Два сфинкса смотрят друг на друга на Университетской набережной. И два – на набережной Робеспьера.

Два Невских проспекта (Невский и неофициальное название – СтароНевский), два Больших проспекта, два Малых, Большая и Малая Охта, Большая и Малая Морские, Большая и Малая Конюшенные. При желании можно легко продлить этот список. Да и сама Нева, как и Невка, делится на Большую и Малую.

Ангел на шпиле Петропавловского собора

Двойственность города отчасти отразилась в его опрокинутости в водную гладь Невы и других водных протоков. Там как бы существует зазеркалье удивительного Петербурга. Странный, почти волшебный мир, который меняется в зависимости от настроения капризной петербургской погоды.

Санкт-Петербург – явление в мировой истории уникальное. Ведь у него есть совершенно точная дата основания. 16 мая 1703 года на Заячьем острове началось строительство крепости Санкт-Петербург, будущей Петропавловской. Рядом на Городовом острове стали возводить первые дома. Для нумерологии это явление особенное, так как позволяет всё и вся просчитать, пересчитать, сформулировать.

Причём числовую подсказку вроде бы даёт сама суть города – его двойственность. Вроде бы.

Двойственность Петербурга возникла изначально. С одной стороны, самый нерусский из всех русских городов, с другой – самый русский для всех нерусских. Двойственность составила одну из характерных его черт, образовывала неповторимую игру, «перетекание» смыслов, тонов, оттенков, которые, в свою очередь, создавали своеобразную мифологию Петербурга, лепили необычайный образ «полуночного града».

Разведённый Дворцовый мост

Петербург изменил прежде глухую северо-западную окраину России. Город, как магнит, который притягивает железную крошку, тянул к себе окрестные губернии, поворачивал в свою сторону торговые пути, впитывал в себя потоки товаров и людей, он стал полнокровным и динамичным центром.

Отсутствие длительной истории вызвало бурный рост мифологии. Мифология восполнила информационную пустоту. Город впитывал в себя чужие легенды, тайны, предания и порождал новые. Как известно, свято место пусто не бывает.

В итоге вся история Петербурга оказалась пронизана мифологическими сюжетами.

Если отбросить сухие отчёты и статистические данные, то город предстанет иным, чем его показывает научная и справочная литература.

Если воспринимать историю города в тесной связи с жизнью горожан, то сразу в глаза бросится исключительное количество слухов, рассказов о происшествиях, порой весьма странных и таинственных. Специфический городской фольклор, возникший ещё во времена Петра, продолжает оставаться актуальным и по сей день, играя важнейшую роль в жизни Северной столицы.

Неудивительно, что миф и мистика коснулись многих граней и явлений жизни города. Даже такого петербургского явление, как разводка мостов.

В зыбком и трепещущем сумраке летних ночей создается ощущение, что на расправленных, как крылья, пролётах мостов можно совершить прорыв в вечность. Не споря с ней, не преодолевая её, но открывая возможность вырваться из рутины повседневного.

Сведение мостовых пролётов нарушает мифичность окружающей среды, смыкает миф и реальность в одной плоскости прямого радиуса моста.

Торжественность момента уступает место будничности перемещений по мосту. В свете северного утра моста превращается в путепровод, то есть качественно новое воплощение человеческих представлений о пользе и красоте.

При этом остаётся восприятие Петербурга как пространства, в котором всё фантастическое, таинственное является закономерным, неизбежным, постоянно повторяющимся, а следовательно, повседневным фактом существования и самого города, и тех, кто в нём оказывается.