Текст книги "Тайный код Петербурга"

Щемиловка

Исторический район Щемиловки узнаваем по громаде моста Володарского. Мост через Неву назван в память о большевистском комиссаре Моисее Марковиче Гольдштейне, называвшем себя В. Володарским. Интересно, что товарищи по партии звали комиссара по делам печати, пропаганды и агитации В.Володарского «пулемётом», «министром болтовни» и «гадёнышем». Ненависть к Володарскому была в Петрограде так сильна, что первый памятник ему, установленный у Зимнего дворца, в 1919 году был взорван. Второй памятник у моста, носящего его имя, стоит до сих пор. Правда, к нему любят приходить любители чёрной магии, то есть те, кто жаждет сделать кому-либо какую-нибудь пакость. Говорят, что образ большевистского комиссара Гольдштейна помогает в этом мерзковатом деле.

Мост Володарского

Мост был построен в 19321936 годах. Авторами проекта стали инженеры Г.П. Передерий, В.И. Крыжановский и архитекторы К.М. Дмитриев и А.С. Никольский. Мост представлял собой трёхпролётное железобетонное арочное сооружение с «ездой понизу». Разводным был средний металлический пролёт. Для разобщения движения по мосту с движением по набережным на обоих берегах реки сооружены путепроводы, архитектурно увязанные с мостом, – первая в городе транспортная развязка в двух уровнях. Этот опыт перекрытия набережных был в дальнейшем использован в градостроительстве Москвы.

К микрорайону Щемиловка примыкает Белёвское поле.

Ещё в конце XVIII – начале XIX века в восточной части Белёвского поля, вблизи деревни Леснозаводской, сооружена так называемая Куракина дача и разбит обширный сад.

Куракина дача

Район Куракиной дачи, на левом берегу по Шлиссельбургскому тракту, получил название от располагавшегося здесь имения князей, братьев Александра и Алексея Борисовичей Куракиных.

Историческая справка

В допетровские времена здесь находилась деревня Мийккула, или Миккели (известна с 1620-х годов). А первым владельцем усадьбы был барон Иван Черкасов, ведавший в то время всеми делами Фарфорового завода, кабинет-секретарь императрицы.

После смерти барона Черкасова владельцем дачи стал сенатор князь Борис Александрович Куракин, а от него дача досталась детям. И стала называться Куракиной дачей.

Александр Борисович воспитывался вместе с императором Павлом, много путешествовал по Европе, был чрезвычайным послом в Вене, потом сенатором, при императоре Павле дважды вице-канцлером.

Современники называли его «бриллиантовым князем». А в Париже Куракин прославился как «алмазный князь» – из-за великолепия и богатства своих костюмов. Интересно, что один из таких костюмов фактически спас ему жизнь во время пожара. Пожар случился во время бала, данного австрийским послом в июле 1810 года. Когда началась паника, вызванная пожаром, Александр Куракин был сбит с ног толпой, но его богато украшенный камзол защитил своего обладателя от высокой температуры. Тем не менее он получил серьёзные ожоги и был прикован к постели в течение нескольких месяцев.

Александр Борисович Куракин

Кроме того, известность в Европе Александру Куракину принёс способ сервировки блюд во время обеда. Способ вошёл в моду под названием «русская сервировка» (service à la russe). По этой системе блюда подавались в порядке их расположения в меню. Этот новый способ постепенно вытеснил сервировку по методу «всего сразу», использовавшемуся ранее и называемому service à la française («французская сервировка»).

Куракина дача (Николаевский сиротский институт)

Брат Александра, Алексей, при императоре Павле I был генеральным прокурором, при Александре I – генерал-губернатором Малороссии, затем министром внутренних дел, позже членом Государственного Совета, канцлером российских орденов. На посту министра внутренних дел устроил Главное правление мануфактур и основал «Северную почту» («Новую Санкт-Петербургскую газету»). Считается, что Алексей Борисович Куракин явился прототипом одного из основных героев романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир» князя Василия Сергеевича Курагина. Совпадений в биографии князей Василия Курагина и

Алексея Куракина достаточно. Это время жизни, общий ход карьеры при трёх императорах, членство в Непременном совете, три звезды, трое детей, дочь Елена.

Во второй половине XIX века на даче размещалось малолетнее отделение Николаевского Петербургского сиротского института. Сам институт располагался на набережной реки Мойки, ныне здание педагогического университета. Куракина дача стала с тех пор именем нарицательным.

Старые барские постройки не могли удовлетворить всем нуждам новых заведений. Главное здание трижды расширялось и перестраивалось. В 1868-1870-х годах каменный корпус был полностью перестроен и увеличен по проекту архитектора И.Е. Иогансона. Новое здание протянулось на 100 метров. В нём находились классы и спальни, квартиры служащих, гимнастический и рекреационный залы. Были возведены деревянный лазарет и хозяйственный флигель.

«Дача, на которой находится заведение, лежит среди тенистого сада, огороженного красивым забором, – писал в конце XIX века историк Михаил Иванович Пыляев, – всей земли под дачей 12 десятин». Старинные постройки до сих пор сохранились на территории Куракиной дачи, одна из них – это преподавательский корпус.

Рядом, на одном из пустырей, к началу 1930-х годов был устроен ботанический сад, и хозяйство стало называться «Агробиологическая станция РОНО». Путеводитель того времени отмечал здесь «строгий порядок, ярлыки на деревьях с названием пород и лозунгами природоохранительной комиссии». Южную часть Куракиной дачи отдали под коллективные сады местных жителей.

Ныне сад «Куракина дача» – любимое место отдыха окрестных жителей.

Понятно, что такое богатое историей место имеет своих постоянных призрачных обитателей. В бытность, когда на территории размещался сиротский институт, несколько воспитанников втайне от воспитателей отправились купаться на Неву и утонули. С тех пор по сегодняшний день на дорожках сада многие слышат детский смех и плач. Но те, кто пытается обнаружить источник плача, никого не находят.

По территории сада «Куракина дача» проходила Кладбищенская улица (ныне улица Бабушкина). Она вела на Преображенское кладбище. На месте кладбища в советские годы был сооружен многоэтажный жилой дом под номер 6, по улице Полярников. О том, какие видения бывают у жильцов этого дома, можно писать отдельную книгу.

Рядом с этим домом стоит небольшой, в два подъезда, пятиэтажный жилой дом, имеющий статус памятника архитектуры. Его возведение стало началом новой эры в жилищном строительстве Ленинграда и всего Советского Союза – впервые дом был собран из железобетонных панелей, изготовленных в заводских условиях домостроительного комбината. Сооружение его началось в мае 1955 года. Сборка здания заняла 79 дней, а с учётом отделочных работ – 102 дня. Дом этот был построен после поездки архитекторов во Флоренцию. Быть может, поэтому фасад, облицованный натуральным камнем, был словно расчерчен на панели, как фасады ренессансных зданий.

С мистическими загадками связана история здания на проспекте Обуховской Обороны, 151. Ведь долгие годы и в Европе, и в России не могли открыть секрет китайского фарфора. Его формула хранилась в строжайшей тайне. И каждая попытка раскрыть секрет фарфора или похитить его связана с увлекательной, но порой трагической историей.

Дом под номером 151 – это здание знаменитого ЛФЗ – Фарфорового завода имени М.В. Ломоносова – ведущего предприятия в стране по изготовлению высокохудожественного фарфора. Он выпускает изделия из твёрдого, мягкого и костяного фарфора. Раскрыть тайну создания фарфора и основать фарфоровое производство в России довелось другу и сподвижнику Михаила Васильевича Ломоносова, талантливому русскому учёному и инженеру Дмитрию Ивановичу Виноградову. Есть предание, что императрица Елизавета, прихлёбывая чай из изящной заморской чашечки, любила повторять: «Хочу свой, русский фарфор». Она знала, что изобретатели фарфора – китайцы говорили, будто фарфор должен быть голубой, как небо после дождя, блестящий, как зеркало, тонкий, как бумага, звонкий, как гонг, гладкий и сияющий, как озеро в солнечный день.

Здание Императорского фарфорового завода в XIX веке

Предприятие по выпуску фарфора было основано в 1744 году на месте существовавших с петровских времен кирпичных заводов и именовалось – Невская порцелиновая мануфактура. В Европе того времени фарфор называли порцелином. Это слово произошло от итальянского porcellino, что означает «поросёнок», по мнению итальянцев, фарфоровые черепки очень похожи на маленьких поросят.

Предложенный Виноградовым принцип формовки во всех своих деталях сохранился до наших дней. Виноградов изобрел не только русский фарфор, но и глазурь, придумал краски «огненные».

Так как Виноградову было строго-настрого запрещено разглашать секрет производства фарфора, Дмитрий Иванович, вопреки своим убеждениям, вынужден был шифровать записи открытых им рецептов. Фарфоровое дело везде было засекречено, и поэтому за изобретателем русского фарфора был установлен надзор.

Было указано: Виноградова «во время обжига фарфора следует держать под караулом у печи всё время, чтобы он и спал там».

Есть предание, что и к нему применялись необоснованные наказания.

Кончилось якобы тем, что по приказу он был прикован цепью к стене в его комнате и своё «Обстоятельное описание чистого порцелина, как оной в России при Санкт-Петербурге делается, купно с показанием всех тому принадлежащих работ» заканчивал, уже «сидя на цепи». Это первый в Европе теоретический труд в области керамики.

В августе 1758 года Дмитрий Иванович внезапно заболел и 25 августа умер. К этому времени порцелиновая мануфактура выпускала, кроме табакерок, самые различные фарфоровые изделия: чайники, молочники, масленки, кружки, чайницы, чашки, колокольчики, пуговицы, сахарницы, чашки полоскательные, блюдечки, подсвечники, кофейники, пуншевые ложки, курительные трубки, шпажные эфесы и другое.

На здании завода установлена мемориальная доска: «Здесь жил и работал создатель русского фарфора, основатель фарфорового производства в России Дмитрий Иванович Виноградов. 1720–1758».

Но все, кто работал на мануфактуре после смерти Дмитрия Ивановича, знали, да и сегодня знают, что тень выдающегося мастера не покинула стен родного производства. И то и дело мелькнёт то там, то сям.

По соседству с мануфактурой образовалась и так называемая «фарфоровая колония», в которой проживали «работные люди» со своими семьями. Мануфактура – это первое в России и одно из старейших в Европе фарфоровых производств. С 1765 года – Императорский фарфоровый завод, с 1917 года -

Государственный фарфоровый завод. От названия Фарфорового завода происходят наименования Фарфоровской улицы и платформы Фарфоровская, расположенной на Московской ветке железной дороги. До 1926 года проходящий здесь по берегу Невы участок Шлиссельбургского тракта именовался проспектом Села Фарфорового Завода. В ЛФЗ существует музей.

До 1926 года проходящий здесь по берегу Невы участок Шлиссельбургского тракта именовался проспектом Села Фарфорового Завода.

Александро-Невская лавра

Комплекс зданий Александро-Невской лавры расположен за Финляндским железнодорожным мостом через Неву. Ансамбль, ограниченный Невой, Обводным каналом и рекой Монастыркой, находится на Монастырском острове.

Это особое место не только на карте города, но и в сознании горожан. Причём независимо от вероисповедания. Ведь с этим местом связано имя небесного покровителя города – святого благоверного князя Александра Невского. Здесь покоятся его мощи.

Историческая справка

До начала XVIII века на территории нынешнего Монастырского острова располагалась деревня Вихтула и шведская пороховая лаборатория. В 1710 году заложен Александро-Невский монастырь, который и дал название острову, чьи границы полностью оформились в 1832 году после завершения строительства Обводного канала. Площадь острова – 50 гектаров, длина – 0,9 километров, ширина – 0,6 километра.

В 1797 году монастырь был переименован в Свято-Троицкую Александро-Невскую лавру. От монастыря получили свои наименования перекинутые через эту реку некоторые мосты, а именно: Лаврский мост 1, являющийся основным входом в лавру со стороны площади Александра Невского; Лаврский мост 2, ведущий в лавру с Лаврского проезда; Монастырский мост, построенный через реку Монастырку по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспект Обуховской Обороны).

Кроме лавры на острове находятся Духовная академия, Духовная семинария, Индустриально-педагогический колледж, психиатрическая больница и другие учреждения.

Свято-Троицкая Александро-Невская лавра является действующим общежительным мужским монастырем Санкт-Петербургской епархии.

Александро-Невская лавра

Пётр I заложил Александро-Невского монастырь в память о битве, состоявшейся, по преданию, на левом берегу Невы, при впадении в неё Чёрной речки (ныне Монастырки). (В действительности Невская битва произошла не здесь, а выше по Неве – в устье Ижоры.)

25 марта 1713 года в присутствии императора была освящена деревянная церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы и состоялась закладка братских деревянных келий. Архитектором монастыря был назначен Доменико Трезини. Рассмотрев проект в 1715 году, Пётр I одобрил его, начертав: «Во имя Господне делать по сему». Строительство монастыря продолжалось на протяжении почти всего XVIII столетия.

Александро-Невская лавра со стороны площади Александра Невского

В 1724 году из Владимирского Рождественского монастыря сюда были перевезены мощи Александра Невского. Петра не покидала убежденность в политической целесообразности объединения во времени и пространстве двух событий отечественной истории – победы Александра Невского и основания новой столицы. По замыслу Петра, закладка монастыря на легендарном месте позволяла Петербургу приобрести небесного покровителя в лице святого Александра Невского, ничуть не менее значительного для Петербурга, чем, скажем, Георгий Победоносец для Москвы. По значению это событие приравнивалось современниками к заключению мира со Швецией и окончанию многолетней Северной войны. В память перенесения мощей святого Александра Невского 30 августа (12 сентября по новому стилю) в городе ежегодно совершался крестный ход от Исаакиевского и Казанского соборов в Александро-Невскую лавру. Александро-Невский монастырь был переименован в Александро-Невскую лавру в 1797 году.

Это событие – перенос мощей святого – естественно, вызвало появление нескольких легенд и преданий. По одной из них, будто бы задолго до Петра мощи Александра Невского сгорели во Владимире во время пожара Успенского собора. Вместо мощей Петру привезли якобы несколько обгорелых костей. Во избежание толков и пересудов Пётр и запер гробницу с мощами на ключ.

Широкое бытование приобрело ещё одно предание, рожденное, по-видимому, в среде раскольников. Пётр якобы дважды привозил мощи святого Александра Невского в Петербург, и всякий раз они не желали лежать в проклятом городе и переносились на старое место, во Владимир-на-Клязьме. Когда их привезли в третий раз, царь будто бы сам запер раку на ключ, а ключ бросил в Неву. И с тех пор мощи перестали исчезать.

Однако тут не обошлось без мистики. Когда Пётр замыкал раку, то услышал позади себя ровный невозмутимый голос: «Зачем всё это? Ведь это лишь на двести лет». Пётр резко обернулся на голос и успел увидеть удаляющуюся фигуру в чёрном.

Но об этой самой мистике не раз вспоминали уже наяву именно через 200 лет. В 1920-х годах началось массовое изъятие церковных ценностей. Тогда же серебряная рака и мощи Александра Невского были вынесены из Александро-Невской лавры. Рака была передана Государственному Эрмитажу, а сами мощи – Музею истории религии и атеизма, открытому в то время в Казанском соборе.

Строившиеся на протяжении многих лет монастырские здания создавались в стиле петровского барокко. В основе всего архитектурного комплекса лежит шестиугольник, образованный каменными двухэтажными корпусами, в которых располагались преимущественно монастырские кельи, а также служебные помещения, книгохранилище, семинария. После смерти Доменико Трезини основные работы осуществлялись архитекторами Теодором Швертфегером и Михаилом Дмитриевичем Расторгуевым.

При лавре образовалось несколько кладбищ, расположенных за пределами монастырского каре. Старейшим из них является Лазаревское кладбище, возникшее ещё во времена Петра I при церкви в честь воскрешения праведного Лазаря, находится оно за пределами острова, на территории Безымянного острова. Кладбище стало местом погребения выдающихся государственных деятелей России, а также учёных, писателей, архитекторов, художников и музыкантов. Здесь похоронены М.В. Ломоносов, Д.И. Фонвизин, А.Н. Воронихин, А.И. Захаров, скульпторы И.П. Мартос, Ф.И. Шубин, М.И. Козловский и многие другие замечательные люди.

Вид Александро-Невского монастыря (лавры)

Справа от Лазаревского кладбища расположено Тихвинское кладбище с церковью в честь Тихвинской иконы Божией Матери. На нём похоронены знаменитые русские писатели и поэты Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский, И.А. Крылов, Ф.М. Достоевский, композиторы М.И. Глинка, А.С. Даргомыжский, М.П. Мусоргский, Н.А. Римский-Корсаков, А.П. Бородин, П.И. Чайковский и многие другие, а также художники А.И. Иванов, А.И. Куинджи, И.И. Шишкин и многие архитекторы, скульпторы, артисты. К востоку от собора располагается более позднее Никольское кладбище, с церковью во имя святителя Николая.

Князь Александр Невский Пётр I перевозит мощи князя Александра Невского в монастырь

После Октябрьской революции лавра была закрыта. Перед самым входом в собор была устроена «коммунистическая площадка» – кладбище революционных и партийных деятелей. Во многих монастырских зданиях разместились мастерские. В 1939 году на базе существующего с 1923 года «музея-некрополя» был создан Государственный музей городской скульптуры, в ведении которого находились произведения мемориальной скульптуры в некрополях и усыпальницах Александро-Невской лавры. Мемориальная экспозиция музея размещается в здании Благовещенской усыпальницы Александро-Невской лавры. Этот выдающийся памятник зодчества петровского времени создан архитекторами Доменико Трезини и Теодором Швертфегером в 1717–1724 годах.

В 1956 году Свято-Троицкий собор был возвращен верующим. В 1985 году церкви был передан Никольский кладбищенский храм. Официальная дата возрождения монастыря – 25 ноября 1996 года.

Большую часть территории острова занимает Митрополичий сад.

Рядом с Александро-Невской лаврой находился Александровский плац. Он использовался для учений лейб-гвардии Казачьего полка.

На территории плаца в XIX веке была построена Городская барачная больница, которая размещалась в деревянных бараках (отсюда название). Но в народе иначе, как Боткинские бараки, больницу и не называли. Да и сейчас называют. Это была первая в Петербурге и в России инфекционная больница. С ней связывали множество самых невероятных и мистических историй и небылиц. Даже бытовала страшилка: мол, если что не так, отправят тебя в Боткинские бараки. Подразумевалось, что хуже ничего быть не может.

Историческая справка

Инфекционная городская больница имени С.П. Боткина, бывшая Александровская городская барачная больница в память Сергея Петровича Боткина, основана в 1882 году как первая городская барачная больница на 300 коек. До этого времени инфекционных больных, как в Петербурге, так и во всей России лечили дома.

С самого начала к баракам были подведены водопровод и электричество. В больнице была устроена первая в России дезинфекционная камера, имелась карета для перевозки больных, производились анализы невской воды, научные исследования.

С 1889 года – Городская барачная в память С.П. Боткина больница.

В 1930-х годах реконструирована, построены каменные корпуса; тогда же получила название Клинической инфекционной больницы. Но горожане до сих пор называют её «Боткинские бараки».

В 1960-1970-х годах были возведены пять современных корпусов. Служит базой кафедр инфекционных болезней всех медицинских вузов Петербурга. С 1995 года – центр инфекционной службы города.

Сергей Петрович Боткин

Извечная и естественная человеческая боязнь заразы, то есть всевозможных инфекционных заболеваний, помноженная на большое количество больных, собранных вместе, не могла пройти бесследно.

В стенах этой инфекционной лечебницы рождались истории про морги и их служителей, внезапно оживших покойников и впавших в летаргический сон живых, которых заживо хоронили. Отсюда распространялись не только слухи о неведомых болезнях и невероятных методах лечения, но и анекдоты. «Сплин, доктор, хандра. Тоска такая, что повеситься хочется», – жалуется пациент. – «Так и повесьтесь, если это вас развеселит…»

Возможно, что страхи и всякого рода страшилки, связанные с бараками, отчасти объяснялись и соседством больницы с убежищем для женщин, выходящих из мест заключения.

Двухэтажное убежище для женщин, которые после выхода из тюрьмы не имели пристанища, было возведено по решению Дамского попечительного о тюрьмах комитета под покровительством принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской. Кстати, Евгения Максимилиановна, некоторое время занимавшая пост председателя Императорского общества поощрения художеств, резко выделялась при дворе своей экстравагантностью. Почти всегда она носила полумужской наряд – костюм от Тайер светло-серого или бежевого цвета. Одной из первых Евгения Максимилиановна стала почётным членом Императорского Российского автомобильного общества.

Здесь же, на Миргородской улице, была церковь Михаила князя Черниговского при Городской пересыльной тюрьме, где имелась молитвенная комната для напутственных молебнов.