Текст книги "Компликология. Создание развивающих, диагностирующих и деструктивных трудностей"

Более того, если скорость мяча выше определенной, эвристика Гигеренцера вообще не позволить игроку успеть к мячу, двигаясь по этой сложной U-образной траектории, а прямой бросок наперерез позволит. В противовес аргументам Гигеренцера, здесь мы как раз видим пример того, как более сложный познавательный аппарат позволяет получать более простой и эффективный результат, чем сложный и неэффективный результат, порождаемый примитивным аппаратом.

Подтверждение этому можно найти и в классических экспериментах Л. В. Крушинского. Более высокоорганизованные животные (например, хищные млекопитающие) лучше экстраполируют движение объекта, с которым они хотят встретиться. Они могут вообще отказываться от стратегии отслеживания объекта и его удержания в поле зрения и использовать обходной путь, связанный с временной потерей зрительного контакта, но быстрее выводящий на непосредственный физический контакт.

В целом представляется, что для подготовки к новым и уникальным трудным ситуациям намного более адекватна парадигма комплексной познавательной деятельности (complex cognition). Эта деятельность включает все психические процессы (когнитивные, мотивационные, эмоциональные), используемые индивидом для выведения новой информации из имеющейся с целью принятия решений, решения проблем и планирования действий [Knauff, Wolf, 2010; Funke, 2010].

7. Создание экстремальных трудностей при обучении деятельностям, связанным с противодействием и нанесением ущерба

Существуют виды деятельности и профессии, основным содержанием которых является создание трудностей для других субъектов, нанесение им ущерба в экстремальных, смертельно опасных условиях. Это деятельность силовых структур и связанных с ними организаций (а также и тех лиц, которые наделяют себя их функциями в добровольном порядке, никого об этом не информируя). Содержанием этих видов деятельности является помощь (жертвам преступлений, терактов, внешней агрессии и т. д.) путем противодействия (преступникам, армии противника и т. д.) вплоть до физического уничтожения противостоящих субъектов.

В обучении этим видам деятельности в силу самой специфики этих областей противодействие представлено прежде всего как содержание обучения и лишь затем как его средство. Эффективное обучение в этих областях требует максимального приближения к условиям реального противодействия, к боевым условиям, что сопряжено с преодолением максимально сложных препятствий и неизбежным риском для психического и физического здоровья и жизни как самих учащихся, так и субъектов, выполняющих в учебных целях роль противника или роль защищаемых жертв. Муляжи, тренажеры, имитаторы и тому подобные средства смягчают ситуацию, но полностью заменить реального человека не могут в принципе. Поэтому во время военных учений, подготовки к оперативным правоохранительным мероприятиям и в других подобных ситуациях люди получают травмы и даже гибнут, что является неизбежной платой за снижение смертности на поле настоящего боя. До тех пор пока люди гибнут в войнах и вооруженных столкновениях, они будут неизбежно гибнуть и при подготовке к ним, в процессе обучения соответствующим видам деятельности. (Это не может служить оправданием намеренно совершаемых преступлений.) Таким образом, обучение в этих областях не только включает обучение физическому уничтожению противостоящих субъектов, но и предполагает травмы и гибель части самих учащихся, их учебных противников и спасаемых учебных жертв уже при обучении.

Понимание этого, безусловно, важная часть картины мира участников процесса обучения в указанных областях.

История знает много разнообразных способов подготовки в области вооруженного противодействия, в том числе крайне жестоких и осуждаемых с точки зрения современного человека. Что касается опасности для субъектов, выполняющих в учебных целях роль противника, то юноши в Спарте учились военному искусству, охотясь за рабами и убивая их; средневековый самурай имел право «пробы меча» на простолюдине [Долин, Попов, 1990] и т. п. Если же говорить о примерах опасности для самих обучающихся, то можно сослаться на английский документальный фильм о подготовке королевских гвардейцев в Великобритании. В нем рассказывается о смертельно опасном учебном упражнении, состоящем в том, чтобы лежа за небольшим укрытием, перед которым положена боевая граната с вынутой чекой, не броситься бежать. Из-за своего размера укрытие надежно защищает только очень небольшую часть пространства, где и должен лежать человек. В закадровом комментарии сообщается, что несколько человек не выдержали этого испытания, бросились бежать и погибли.

Если говорить о старших подростках, то помимо обычных школ, способных осуществлять лишь начальную военную подготовку, существуют военные училища, школы подготовки будущих офицеров спецназа и т. д. В российском документальном фильме о такой школе, за выпускниками которой заранее выстраивается очередь представителей военных ведомств, описана следующая ситуация. Старшеклассники получили задание подобраться к охраняемой территории настоящей атомной станции и перебросить через ее ограждение пакет (абсолютно безопасный), имитируя диверсионный акт. После того как подростки ушли на задание, неожиданно была получена информация о реальном готовящемся террористическом акте на одной из станций, и их охрана перешла на более высокий уровень боеготовности. Предупредить подростков не было возможности, поскольку в этой «игре» условия были приближены к боевым и среди прочего отрабатывалась ситуация отсутствия связи. Комментатор фильма с восхищением сказал, что подростки выполнили задание и при этом никто из них не пострадал.

Мы не знаем, имели ли место случаи, описанные в этих фильмах, в действительности или они были рассказаны для устрашения потенциального противника и поднятия своего боевого духа – в любом случае такие сюжеты отражают идеологию и философию подготовки в этой области.

В экстремальных случаях обучение с абсолютной неизбежностью приводит к гибели самих обучившихся. Одним из самых жестких примеров может служить обучение в период Второй мировой войны камикадзе. (У летчиков-камикадзе формировали в том числе готовность не закрывать глаза при наведении самолета на цель – очень специфическая психолого-педагогическая задача.) Хорошо обучившийся камикадзе должен с неизбежностью погибнуть, а плохо обучившийся может и выжить. Другой пример – обучение животных, обрекающее их на гибель (обучение собак, подбирающихся к танкам противника и прикрепляющих к ним мины). Все это нельзя не рассматривать как крайний вариант противодействия физическому существованию обучающегося. Однако считается, что благодаря таким методам обучения (а иногда одновременно и специального профессионального отбора) повышается безопасность тех, кого обучающиеся призваны защищать. Иначе говоря, это еще один, предельный, вариант помощи посредством противодействия: противодействие, приводящее к гибели одних, является средством помощи другим – своим товарищам, своей армии, народу, государству. Кроме того, это рассматривается как средство сохранения и возвышения духовных идеалов, что необходимо в период противостояния.

Ярким примером деятельности, направленной на нанесение ущерба психическому и физическому здоровью и жизни, являются пытки. Существование в различных обществах института пыток означает, что имеет место подготовка и обучение в той или иной форме специалистов в этой области. Описания пыток и пыточных орудий показывают, что их использование требует, как ни ужасно это звучит, сознательности обучения с целью достижения высокой компетентности: хорошего знания анатомии, физиологии, психологии, медицины, техники, а также овладения специальными практическими умениями [Гибсон, 1993; Benson, 2001]. Здесь используются специальные стратегии обучения и воспитания (обвинения и дегуманизация будущих жертв, изнурение и избиения самих будущих палачей, систематическое меры по снижению эмоциональной чувствительности и т. д.) [Гибсон, 1993].

В этих ситуациях некоторые люди отказываются учиться или применять выученное, и такой отказ следует ценить чрезвычайно высоко. Например, в 101-м резервном полицейском батальоне, который за годы Второй мировой войны уничтожил десятки тысяч евреев, включая женщин, стариков и детей, нашлись 12 человек из 500, отказавшихся участвовать в первой (тогда еще) карательной акции [Benson, 2001]. Это были не ангелы – они вступили в батальон добровольно, но убивать отказались. В этой группе они стали белыми воронами – посредственными учениками, не воспринявшими в должной мере воспитательных и обучающих воздействий нацисткой идеологии. А кто-то в этой же группе с энтузиазмом стал первым учеником.

Об аналогичных фактах говорит Л. Млечин. На оккупированной нацистами территории в Травниках (Западная Украина) существовала школа подготовки надзирателей для концлагерей, куда набирали местных жителей – добровольцев. Часть людей из нее после поступления бежала, хотя за побег расстреливали. «Они поняли, что их ждет – участвовать в убийствах… Это моральная оценка, моральный выбор, морально-нравственное понимание» [Интервью с Л. Млечиным, 2010].

В своем обобщении К. Бенсон показывает, что развитие личности осуществляется отнюдь не только под обучающим руководством различных учителей, воспитательных сюжетов и т. п., но также и под управлением собственной нравственности и ответственности личности. Механизм этого управления состоит в том, что человек не дает развернуться некоторым своим способностям, исходя именно из моральных соображений, – обучение и развитие в данном направлении он считает для себя немыслимым, хотя сознает, что мог бы достичь здесь компетентности или даже мастерства. Иначе говоря, он считает для себя невозможным войти в некоторые зоны развития, сохраняя при этом свои нравственные принципы [Benson, 2001]. Это полностью согласуется с положением Г. Е. Залесского, что решающую роль в развитии личности играет формирование готовности противостоять сбивающему воздействию различных факторов при выборе собственного способа поведения [Залесский, 1994].

8. Общие оценки конструктивности/деструктивности трудностей: подходы к формализации

Общий показатель конструктивности трудностей, созданных одним субъектом для другого, можно определить как различие между: а) новизной и сложностью проблем, которые субъект, для которого созданы трудности, может ставить и решать после столкновения с этими трудностями, и б) новизной и сложностью проблем, которые субъект ставил и решал до этого.

Введем разностный показатель конструктивности (P_d). Он может быть определен как разница между уровнями задач, которые субъект может решать до и после столкновения с трудностью.

где N_d и C_d – соответственно новизна и сложность проблем, которые субъект ставил и решал до столкновения с трудностью d; N_d и C_d – соответственно новизна и сложность проблем, которые субъект может ставить и решать после него. (Выбор единиц измерения не обсуждаем – это отдельная тема, а пока пытаемся установить качественные соотношения.)

Если P_d > 0, трудность является собственно конструктивной, т. е. после столкновения с нею субъект (животное, человек, организация, государство и т. д.) может ставить и решать проблемы большей новизны и сложности, чем до этого. Если P_d < 0, трудность является деструктивной, т. е. после столкновения с нею субъект может ставить и решать проблемы лишь меньшей новизны и сложности, чем до этого.

Введем коэффициент конструктивности трудности (p_d) как отношение уровня задач, которые субъект может решать после столкновения с трудностью, к исходному уровню решаемых задач:

Он тоже может быть отрицательным.

Для тех, кому такая печальная возможность отрицательного влияния обучения кажется неочевидной, проиллюстрируем ее на микромасштабе строгого психологического эксперимента, разработанного несколько десятилетий назад и получившего название «задача Лачинсов» по имени супругов-разработчиков.

Испытуемому предлагается последовательно решить ряд задач следующего типа [Леонтьев, Гиппенрейтер, 1972, с. 148–151]:

Даны три сосуда: 37, 21 и 3 л. Как отмерить ровно 10 л воды?

Даны три сосуда: 37, 24 и 2 л. Как отмерить ровно 9 л воды?

Даны три сосуда: 39, 22 и 2 л. Как отмерить ровно 13 л воды?

Даны три сосуда: 38, 25 и 2 л. Как отмерить ровно 9 л воды?

Все эти задачи могут быть решены одним способом:

А – В – С – С,

где А, В, С – количество воды в первом, втором и третьем сосудах соответственно.

Например, для первой задачи решение таково: 37–21 – 3–3 = 10.

Большинство испытуемых довольно быстро обнаруживает этот общий способ. И когда им затем наряду с другими предлагается задача: «Даны три сосуда – 27, 12 и 3 л. Как отмерить ровно 9 л воды?», – очень многие решают ее этим длинным способом, хотя есть и более простой (12 – 3 = 9). Но они его не замечают, поскольку у них уже сформировалась установка на применение известного «успешного» способа. Более того, когда предлагается задача: «Даны три сосуда – 26, 10 и 3 л. Как отмерить ровно 10 л воды?», – часть испытуемых опять-таки использует старый способ, совершенно не видя, что здесь для отмеривания нужного количества воды изначально имеется полностью подходящий сосуд объемом 10 л (!), и никакие математические вычисления вообще не нужны.

Эксперимент Лачинсов показывает: после серии учебных упражнений люди в среднем могут начать решать задачи хуже, чем те, кого не проводили через эту серию упражнений, поскольку у первых в ходе спровоцированного обучения сформировалась неадекватная «доктрина» решения задачи, а у вторых ее нет. Иначе говоря, это тот случай, когда в уравнении конструктивности обучения, если мы взялись бы его писать, коэффициент регрессии перед переменной времени обучения должен быть отрицательным.

При этом традиционно результаты эксперимента Лачинсов интерпретируются с точки зрения ригидности (косности) мышления участников, а не с точки зрения умелой организации обучения с негативными эффектами. Мы же считаем необходимым подчеркнуть именно этот, обычно игнорируемый, аспект работы: данный эксперимент фактически подпадает под понятие «формирование доктрины противника посредством его обучения» [Лефевр, 2000].

Сформированный Лачинсами «дефект мышления», разумеется, легко устраним: участники, попавшиеся в ловушку стандартного решения, выражают досаду на себя или разочарованно смеются, когда им показывают, что произошло. Их так называемая тестовая мудрость («тестовая компетентность») после этого вырастает, внося свой вклад в их человеческий капитал.

Задача Лачинсов лишь один из множества разнообразных и разнотипных реальных примеров того, как в ходе обучения можно деструктивно влиять на человеческий капитал другого субъекта. Мы привели его здесь, демонстрируя одну из возможностей строгого экспериментального изучения этого влияния, причем далеко не единственную.

Вернемся к формальным показателям.

Введем понятие издержек организации трудности (затраченных материальных, физиологических, интеллектуальных и других ресурсов) для ее организатора I_org и издержек преодоления трудности I_rec для реципиента (для кого она и создана).

Тогда эффективность организации трудности E_org:

Эффективность преодоления трудности:

Наконец, введем понятие отдачи от трудности для ее организатора (O_org) – прирост его материальных, физиологических, интеллектуальных, нравственных (например, связанных с нравственным удовлетворением) и других ресурсов в результате взаимодействия с трудностью того субъекта, для которого она создана. Далее имеет смысл ввести показатели, отражающие отношение между отдачей и конструктивностью, отдачей и издержками, а также некоторые другие производные показатели, но не будем здесь перегружать текст, а выскажем несколько соображений качественного порядка.

Вопрос о допустимых издержках создания трудности и допустимой нижней границе ее отдачи и эффективности решается в зависимости от мировоззрения, ценностных ориентаций и целей организатора стратегии. В предельных случаях (фанатичная ненависть или же всепоглощающая альтруистическая любовь) даже за минимальный ущерб другому субъекту (или за минимальное продвижение в его развитии – например, больного ребенка) организатор готов заплатить предельно высокую цену со своей стороны.

В случаях «добродетельного управления» чужим развитием в сложных, противоречивых условиях приходится также решать вопрос о балансе, приемлемом соотношении конструктивных и деструктивных последствий использования стратегии, создаваемой изначально с конструктивными целями. Например, развивающее обучение на высоком уровне трудности или креативности имеет свои издержки – невротизация части обучаемых [Дружинин, 2001, с. 196–197]. Также в некоторых случаях чрезмерная стимуляция интеллектуального развития приводит к тому, что люди, испытавшие форсированные развивающие воздействия, превосходят на некоторое время тех, кто их не испытывал, но в конечном счете отстают и выходят в итоге на более низкий уровень развития [Fischer, 1996]. Тем не менее заметим со своей стороны, организатор обучения по тем или иным причинам готов идти на эти издержки (например, ему важен быстрый, эффектный, красивый результат, а долгосрочные эффекты он игнорирует).

Общее соотношение конструктивных и деструктивных трудностей, намеренно создаваемых людьми в том или ином обществе друг для друга, представляется важной характеристикой этого общества. Оценка общего объема деструктивных трудностей, создаваемых с эгоистическими и альтер-альтруистическими целями, с нашей точки зрения, должна иметь высокие значимые корреляции с индексом нравственного состояния общества, разработанным в Институте психологии РАН и интегрирующим такие показатели, как число убийств на 10 000 населения, число беспризорных детей, индекс коррупции и индекс неравномерности распределения доходов [Юревич, Ушаков, 2010].

Также оценка общего объема деструктивных трудностей может иметь значимые отрицательные корреляции с глобальным индексом миролюбия (Global Peace Index), рассчитываемом по методике, разработанной The Economist Intelligence Unit (автор идеи – Стивен Киллелеа). В этом интегральном индексе оцениваются число насильственных преступлений и самоубийств, число заключенных на душу населения, число военнослужащих и сотрудников служб безопасности на душу населения, число и доступность оружия, наличие и масштаб конфликтов – внутренних и международных, число жертв этих конфликтов, наличие и степень террористических угроз и т. д. [Глобальный индекс миролюбия].

Эти показатели не отражают более тонких деструктивных трудностей, создаваемых одними субъектами для других (например, деструктивного «троянского обучения», мошенничеств и т. д.), но, возможно, коррелируют и с ними, хотя это вопрос самостоятельных исследований.

Оценка общего объема конструктивных трудностей, направленных на развитие другого субъекта, с нашей точки зрения, должна иметь высокие значимые корреляции с показателями человеческого капитала и потенциала, связанными с обучением и образованием под руководством других субъектов. (Разумеется, обучающие нередко стараются уменьшить трудности для обучаемых, но совсем без создания конструктивных трудностей в обучении вряд ли можно обойтись: освоение новизны всегда трудно в той или иной мере, и если обучающий подталкивает к освоению новизны, то подталкивает и к трудностям.)

Более того, существуют компетентности, которыми вообще нельзя овладеть самостоятельно, без конструктивных трудностей извне. Это, например, овладение письменной речью. Как показывает Е. Л. Григоренко [2012], овладение чтением и письмом невозможно путем самостоятельного наблюдения и анализа поведения других читающих (например, вслух) субъектов и письменных текстов. Чтением (письмом) можно овладеть только совместно с другим человеком, который показывает, объясняет соотношение написанного и устного текста, и, добавим, ставит перед учеником задачи той или иной трудности, связанные с чтением и письмом. Это относится даже к самому неформальному обучению. Но и в других областях – медицине, этике и т. д. – образование связано с созданием конструктивных трудностей.

Попытаемся качественно описать, в какой мере содержанием различных человеческих деятельностей является помощь, а в какой – противодействие тем или иным субъектам социальных взаимодействий.

Для наглядности разместим различные деятельности в трехмерной системе прямоугольных координат (рис. 8.1). По оси Х будем отмечать меру содействия, по оси Y – меру противодействия. Содействие и противодействие в данном случае должны быть расположены именно на разных осях, а не на противоположных концах одной оси, поскольку между уровнем помощи одним субъектам и уровнем одновременного противодействия другим нет однозначного соответствия. По оси Z расположим уровни деятельности от практического уровня до теоретического: а) практическая реализация, непосредственное осуществление деятельности; б) разработка методического обеспечения деятельности; в) разработка методологии; г) философский анализ данной деятельности.

Рассмотрим некоторые деятельности, которые задают наиболее важные области в выбранном пространстве координат.

Минимальные, близкие к нулевым значения по параметрам помощи, противодействия и уровню теоретической деятельности имеет, очевидно, существование человека, попавшего в безлюдную местность и вынужденного заботиться лишь о своем физическом выживании. Для подготовки к событиям подобного рода имеются так называемые школы выживания.

В областях с неограниченно большой величиной помощи, нулевой величиной противодействия и высоким уровнем рефлексии расположатся концепции и теории необходимости умножения добра и непротивления злу насилием. Естественно, по мере приближения этой деятельности к уровню практической реализации значения по оси «Содействие» будут становиться конечными и более определенными, а по оси «Противодействие» станут несколько превышать нулевое значение (поскольку невозможно представить себе взаимодействие, никак не ущемляющее абсолютно ничьих интересов).

В областях с неограниченно большой величиной противодействия, нулевой величиной помощи и высоким уровнем рефлексии расположатся некоторые концепции терроризма и экстремизма. Но и они на уровне практической реализации (типа террористических актов разного масштаба) достигают лишь определенных значений по оси «Противодействие», а также предполагают и некоторую минимальную помощь. Это, например, произвольная помощь членов группировки друг другу, а также невольная помощь третьим лицам, поскольку невозможно представить себе взаимодействие, ни на йоту не способствующее достижению хотя бы чьих-нибудь интересов.

Рис. 8.1. Классификация деятельностей в трехмерном пространстве «содействие – противодействие – исполнение/рефлексия»

К деятельностям со значимым, но не абсолютным доминированием противодействия над помощью можно отнести разработку и реализацию теорий завоевания расового, национального, религиозного и т. п. господства.

К деятельностям со значимым, но не абсолютным доминированием помощи над противодействием можно отнести разработку и реализацию теорий синергетики, социального сотрудничества, гуманистической психологии и педагогики, врачебную деятельность и т. п.

Максимальные, пиковые и при этом примерно равные или, по крайней мере, сопоставимые друг с другом значения и по оси «Содействие», и по оси «Противодействие» принимает широкий круг деятельностей силовых структур и связанных с ними организаций (о чем мы писали выше).

Соотношение указанных видов деятельности в том или ином обществе, той или иной культуре задает соотношения и взаимодействия в этом обществе (культуре) между деструктивными, конструктивными и диагностирующими трудностями.