Текст книги "Крах однополярного мира"

Переходный период к принципиально неизвестной, новой цивилизации де-факто начался ещё с Первой Мировой войны, столетие завершения которой мы будем отмечать осенью этого года. Та война-катастрофа перечеркнула все иллюзии, которые оставались в европейских элитах относительно прогрессивной роли и миссии западной цивилизации.

Внутри каждой цивилизации на определенном этапе её развития обязательно возникает некое предчувствие своего исторического финала. В Римской империи существовал т. н. синдром «тысячи лет». Еще в эпоху царей мудрые оракулы предсказали, что Рим просуществует только тысячу лет. И, начиная со II века, по мере приближения предсказанной даты, странный паралич всё сильнее и сильнее охватывал и знать, и плебс Вечного Города, что лишь облегчило реализацию данного предсказания.

Предчувствия неминуемой гибели западной цивилизации внезапно появились в интеллектуальных кругах Запада в ходе и сразу после Первой мировой войны. Самым выдающимся примером таких предчувствий стала книга Освальда Шпенглера «Закат Европы». После неё и под её влиянием появилось множество текстов, которые с разных сторон показывали, как происходит этот «Закат». Из последних по времени самыми примечательными в этом отношении можно считать: «Конец истории» Ф.Фукуямы (1989), «Смерть Запада» П.Бьюкенена (2002) и уже упоминавшийся «Come on!» – юбилейный доклад Римского клуба (2017).

Итак, после Первой мировой ощущением неизбежной гибели западной цивилизации было пропитано мироощущение не только властвующих кругов Европы, но и широких народных масс. Отсюда – появление принципиально новых цивилизационных проектов в 20-е и 30-е годы ХХ века, причем не только в изощренных концептуальных текстах, но также в тщательно разработанных политико-идеологических и даже государственных формах.

Убеждённость в неизбежном завершении капитализма как глобальной цивилизационной системы питала левые идеи о неминуемости мировой революции. Сталин и Мао Цзэдун были убеждены именно в цивилизационной антагонистичности капитализма и социализма. И только постсталинское руководство, взяв на вооружение сначала идею «догнать и перегнать Америку», а затем – концепцию «мирного сосуществования двух общественно-политических систем», де-факто активизировало процесс конвергенции/интеграции СССР в западную цивилизацию, одновременно пытаясь совершенствовать и развивать цивилизацию советскую. Это смертельное противоречие оказалось неразрешимым. Фактически то же самое произошло и с Китаем после смерти Мао Цзэдуна в 1976 году.

С другой стороны, на «правом» фланге жёсткое отторжение «мирового еврейского капитализма» привело к появлению огромного спектра глубинных традиционалистских идей и образов в рамках германского национал-социализма, итальянского корпоративного фашизма, японского и испанского национализмов и т. д.

Начавшийся переходный период от западной цивилизации к чему-то принципиально новому и неизвестному внешне будет, скорее всего, похож на переход от римско-эллинистической цивилизации к средневековой: от кричащей роскоши – к экономному аскетизму, от мании глобализма – к главенству региональных реалий, от плюралистического секуляризма – к суровым формам единого и целостного единобожия.

Сколько может продлиться переходный период к постзападной цивилизации? Если исходить из того, что он начался в период между 1910-м и 1920-м годами, то он идёт уже не менее ста лет. Глобальный кризис 2008-09 гг. открыл его новую фазу. А, учитывая резкое обострение практически всех системных цивилизационных процессов с начала нового века, можно предположить, что этот цивилизационный переход, скорее всего, затянется, как минимум, на весь XXI век. То есть окажется примерно в пять раз дольше, чем ветхозаветный «исход» евреев, длившийся 40 лет.

Никто не знает, кроме Всевышнего, какой и когда будет новая человеческая цивилизация на Земле, и сохранится ли она вообще. Но допустимая и, возможно, обоснованная предпосылка заключается в том, что появление и формирование такой принципиально иной цивилизации будет происходить под воздействием трех главных комплексных факторов.

1. Прежде всего, речь идёт об основном импульсе-смысле в основе такой цивилизации. Какова будет надвременная суть той цивилизации, которой ещё нет? Вокруг какого смыслообразующего комплекса ценностей, образов, представлений начнется её формирование? Будет ли это личность, а если да, то личность кого или чего? Или же реализуется какая-то тайная сокровенная система сакрально-религиозных или мистико-магических взглядов и практик? Или же это будет некий постепенно вызревающий способ социально-экономического воспроизводства? А, может быть, системообразующим ядром такой новой цивилизации станет комплекс культурно-социальных идеалов: народ, нация, традиция, всё человечество и т. д.? Или же смысловым ядром станет некая комбинация из всего вышеупомянутого?

2. Где и как будет происходить накопление личностного пассионарного потенциала, творческое совершенствование человеческого потенциала, способного через креативные мифы, возрожденные, глубинные предания, сокровенные, безумные теории и концепции, сумасшедшие лозунги не только сформулировать тот потаённый смысл, ради которого такая цивилизация должна не только появиться в потоке равнодушного времени, но и осуществить свою миссию? Какова будет секретная структура такого пассионарного потенциала, в чём будет заключаться механизм его формирования и самовоспроизводства?

3. Наконец, какой должна быть эффективная модель личностного харизматического лидерства на начальных этапах цивилизационного формирования? Харизматические лидеры всегда играли важнейшую роль в появлении принципиально новых цивилизационных форм, в том числе – через создание особых креативных элит.

Можно говорить, по крайней мере, о пяти потенциальных базовых сценариях завершающей стадии западной цивилизации и одновременно – начальных фазах принципиально иного цивилизационного проекта.

И, скорее всего, до середины нынешнего столетия, эти сценарные контуры будут как бы латентно конкурировать друг с другом, особенно – с учётом проявления трех вышеуказанных комплексов факторов.

Первый сценарий – предельно катастрофический и пессимистический (практически для всех).

Завершение цикла Кали-юга, вместе с которым должна исчезнуть не только западная материалистическая цивилизация, но и практически вся человеческая («пятая») раса. Такая катастрофа может стать синергетическим результатом совпадения или слияния следующих факторов:

– неконтролируемого развития ракетно-ядерного и термоядерного оружия;

– «вирусного» распространения новейших нанотехнологий и информационных технологий в киберпространстве;

– форсирования, наложения и взаимного стимулирования уже происходящих и непредсказуемых изменений во всей биосфере, и, прежде всего, в среде обитания микроорганизмов: бактерий, микробов и т. д.

Существуют несколько вариантов реализации этого сценария, но самый вероятный заключается в следующем. Неконтролируемое распространение информационных и нанотехнологий в глобальном киберпространстве предельно повысит вероятность случайного возникновения широкомасштабной термоядерной войны. Она окажет максимально губительное воздействие на всю земную биосферу. Выжившие на первом этапе остатки человечества столкнутся с многолетним эффектом «ядерной зимы», широкомасштабными эпидемиями и т. д.

Вероятность этого сценария может существенно возрасти уже в промежутке 2025–2035 годов.

В результате, к концу нынешнего века могут исчезнуть от 80 % до 99 % всего нынешнего населения нашей планеты. Оставшиеся в живых пройдут крайне сложный процесс глубоких и, опять же, непредсказуемых мутаций.

В этом случае появление новой цивилизации затянется на неопределенно долгое время и будет связано с крайне медленным становлением шестой человеческой расы. Всевышний предупреждает в Священном Коране: «Неужели они не видят, сколько поколений Мы погубили до них, и что они уже не вернутся к ним?».

Второй сценарий – фактически столь же катастрофичный и столь же пессимистический (для очень многих).

Ныне идущая глобальная гибридная война достигнет своего апогея к середине XXI века. И та геополитическая коалиция, которая окажется перед угрозой тотального поражения с полной потерей политического, экономического и культурного суверенитета, может решиться на целенаправленное и крупномасштабное применение своего ядерного и термоядерного потенциала. Если такую тотальную войну (то есть переход в первый сценарий) удастся предотвратить, тем не менее, последствия подобного удара для всего человечества окажутся катастрофическими.

В результате первого этапа данного сценария погибнет до половины населения Земли. Оставшиеся в живых законсервируются в своих региональных ойкуменах, где начнется развитие традиционных религиозных и мистических верований, которые займут место дискредитировавших себя глобальных идеологий и религий. Но, в любом случае, глобальная западная цивилизация исчезнет. Начнётся и будет усиливаться конкуренция цивилизационных ареалов – причём во многих случаях «точкой кристаллизации» таких новых, очень странных цивилизационных форм станет именно религиозный фактор.

На втором этапе, такая конкуренция выльется в длительную серию локальных войн, в результате которых сакрально-религиозный компонент в деградирующей жизни остатков человечества будет только усиливаться.

Третий сценарий – технотронный и оптимистический (но не для всех).

Различные его вариации основаны на убеждении, что фактически непрерывное развитие нынешней научно-технической революции через имплементацию достижений шестого и седьмого технологических укладов приведёт к достаточно мягкой и более-менее гармоничной трансформации западной материалистической цивилизации в принципиально иную, технотронную цивилизацию. Её сердцевиной станет система широкомасштабного, непрерывного развития креативного знания (прежде всего, за счет самовоспроизводства искусственного интеллекта), в результате чего проблема ограниченности природных ресурсов (прежде всего – энергии) будет окончательно преодолена. Это будет способствовать разрешению основных глобальных противоречий.

Такая «технотронная» цивилизация с самого начала станет развиваться не только как глобальная, но и как универсально-космическая. Всякого рода национальные, конфессиональные, традиционно-социальные и т. д. ограничения постепенно перестанут играть какую-либо существенную роль. Идеалом должна стать принципиально новая цивилизационная «матрица», кардинально отличная от всех предыдущих. По-своему, это также будет представлять собой переход к шестой человеческой расе (но рукотворной), на основе постоянной эволюции симбиоза креативной личности с развивающимся искусственным интеллектом.

Власть и контроль в этой цивилизации будет принадлежать особой мировой интеллектуальной элите, направляющей постоянное творческое развитие (вспомните «Игру в бисер» Германа Гессе).

Поскольку не всё человечество способно приспособиться к сложнейшим вызовам технотронной эры, то глобальный социум будет жёстко стратифицирован.

«Высшие», то есть господствующая мировая интеллектуально-политическая элита, будут сконцентрированы исключительно в верхнем укладе, который будет представлять собой нечто похожее на огромную глобальную Кремниевую долину, со своими особыми условиями жизни. Там же, в верхнем укладе, начнёт формироваться своя, особая технотронная религия с культом симбиоза человека и искусственного интеллекта («человека-бога»), своя культура высшей исключительности и т. д.

Вторая страта обязана будет тесно сотрудничать с «высшими», непосредственно обслуживая элиту и реализуя в производственной сфере инновации первого уровня.

Третья страта должна стать основным поставщиком необходимых ресурсов и подготовленных кадров для двух верхних страт.

Наконец, в самом низу этой глобальной иерархической структуры возникнут многочисленные «несостоявшиеся государства» и даже целые регионы, чьим уделом окажутся непрерывные локальные войны с применением обычных вооружений, постоянный неуправляемый хаос, а также социально-экономическая и социально-политическая деградация.

Данные регионы могут представлять только спорадический интерес для новой технотронной цивилизации. Четвертая нижняя страта представляет собой своего рода «черную дыру» для новой цивилизационной системы, куда будут принудительно высылаться все те группы и личности, которые не смогут или не пожелают приспособиться к ценностям и нормам «нового прекрасного мира».

Четвертый сценарий – экологический и почти оптимистический (во всяком случае, для очень многих).

Реализация данного сценария может начаться, если катастрофическое ухудшение глобальной экологической ситуации приведёт к вспышке широкомасштабных пандемий, уничтожающих сотни тысяч и миллионы людей как в развитых, так и в развивающихся странах (по исторической аналогии – опустошительные эпидемии чумы в средневековой Европе). Действующая медицинская система окажется неспособна справиться с принципиально новыми вариациями болезнетворных вирусов. Прямым триггером резкой дестабилизации станет гибель из-за обострения экологической ситуации, резкого ухудшения качества воды и воздуха и т. д., сотен тысяч детей. Официальные политические структуры: как властвующие, так и оппозиционные, – также проявят своё бессилие перед лицом таких пандемий. В этих кризисных условиях начнется широкомасштабная самоорганизация населения – прежде всего, в развитых странах, – путём формирования массовых политико-экологических организаций и движений, которые постепенно перейдут к контролю власти, сначала на местах, а затем и в центре. Всё это будет сопровождаться растущими конфликтными расколами в элитах, силовых структурах, традиционных государственных институтах, с массовой дискредитацией концепций, теорий, идеологий и институтов западной цивилизации, с отказом от её институтов и социально-политической практики.

Усиливающийся социально-политический и экономический хаос, рост преступности неминуемо приведут к резкому обострению проблем безопасности, к существенному падению уровня жизни. Попытки быстрого пересмотра законодательства только усугубят все эти проблемы.

Тогда, на втором этапе, должно начаться формирование новых политических систем на основе этих массовых политико-экологических движений. От эффективности этих организационных процессов и реализации соответствующих мобилизационных проектов зависит будущее данного сценария.

Пятый сценарий – крайне любопытный с точки зрения стратегического прогнозирования.

Суть его заключается в том, что целый ряд базовых трендов предыдущих четырех сценариев будет ускоряться, особенно – после 2025 года, всё интенсивнее взаимодействуя и влияя друг на друга. То есть, различные варианты будут не только конкурировать друг с другом, но и совместно формировать принципиально иной «рельеф цивилизационного будущего». При этом динамика усложняющейся неопределенности будет возрастать и на глобальном, и на региональном уровнях, формируя необычайную мозаику управляемого и неуправляемого хаоса.

Примерами таких, наиболее примечательных и долгосрочных переплетающихся трендов могут быть следующие:

– процесс переструктуризации и перепрограммирования глобального «deep state»,

– продолжающийся процесс разрушения модели стратегического сдерживания, который ускоряется в результате имплементации достижений шестого технологического уклада в военно-технической сфере, прежде всего – в области наступательных стратегических средств и ПРО,

– деградация глобальных переговорных процессов, касающихся процессов разоружения в военно-стратегической сфере,

– обострение внутренних противоречий в политических истеблишментах США, ЕС, России, Китая; многое здесь будет зависеть от сравнительной скорости такого обострения,

– глобальный и национальные процессы формирования контрэлит традиционалистского и религиозного характера, их новых оргструктур и идеологий,

– развитие новых моделей взаимоотношений квазитеррористических образований с различными национальными спецслужбами как важного компонента эффективного ведения глобальной гибридной войны,

– взаимодействие и нарастающая конфронтация между трендом «нового изоляционизма» США и трендом «новой глобальной роли США»,

– формирование новых информационных, идеологических и институциональных моделей действительной, долгосрочной интеграции Исламского мира,

– процесс целенаправленного формирования социально-культурных и политико-идеологических концептов для преодоления негативных и неконтролируемых последствий внедрения достижений шестого технологического уклада,

– процесс кристаллизации новых харизматических лидеров и формирование нового поколения социально-экологических движений и организаций.

Уже на сегодняшний можно выделить свыше 70 таких трендов, которые требуют внимательного мониторинга и изучения.

Сергей Белкин
Идеи и ценности в водовороте истории

Размышляя о «мире на переломе», заострю внимание на смысле темы.

Перелом – хоть и глобальный – это всего лишь смена направления движения. Мы же приближаемся к ситуации, когда сама опора под нами исчезает, ориентиры беспорядочно мелькают в тумане, а стрелки компасов безумно вращаются. Это – не перелом и не поворот. Это такая «встряска», из которой можно вообще не выйти. Мир, похоже, находится в преддверии именно такой всеобщей «встряски», водоворота истории, куда будут втянуты все. А когда и какие обломки стран и народов «река времён» выбросит в своём нижнем течении, мы пока не знаем. И, скорее всего, заранее знать не можем. Но вот «правила выживания» в водовороте истории мы обязаны попытаться понять. И следовать им – коль скоро мы не утратили собственной воли.

А мы её точно не утратили? В чём источник воли и как её наличие себя проявляет? Если у вас есть цель и вы к ней стремитесь, действуете, – значит, ваша воля жива! Если у народа или его части есть коллективная цель, и он своими совместными действиями стремится к ней – значит, жива и воля народа!

Есть ли у нас такая воля? Или мечта? Что с нами: государством, страной, народом, – будет, если мы ничем в этой сфере, пространстве идей и образов будущего, не объединены? С чем мы вступаем в грядущий водоворот истории? И с кем мы окажемся в этом водовороте, кто будет пытаться от нас оттолкнуться, вынырнуть и выжить, загоняя остальных на глубину, дробя их на части?

В борьбу за выживание и своё будущее благополучие уже вступили три могучих, опытных и безжалостных игрока: Америка, Европа и Китай. Настоящая схватка ещё не началась, «река времён» еще не скрутила всех в смертельный узел, пока еще можно плыть параллельными курсами, лишь расталкивая друг друга. Это время «до водоворота» нам, России – надо использовать для подготовки к грядущим испытаниям. Начать же следует с осознания реальности, для описания которой нужен адекватный (во многом – новый) язык. В терминах политических идеологий реальность уже давно не описывается.

Это же относится и к экономике, к её языку и системе понятий. Этот новый язык надо вырабатывать в категориях ценностей, целей, интересов, оперировать им в пространстве сосуществования моделей развития, поиска баланса взаимной безопасности.

Если попытаться описать идеологическое состояние российского общества, то придётся использовать такое понятие, как «аморфность» или близкие к нему, указывающие на невозможность структурирования по идеологическим параметрам. Идентифицировать различные страты на языке идеологий затруднительно, потому что наиболее существенные отличия не укладываются в традиционные академические описания идеологий. Да, в обществе – во всяком случае, в его политизированной части – имеются люди, считающие и называющие себя «либералами», «консерваторами», «коммунистами» и т. д. Часть из них даже примыкает к тем или иным чахлым сорнякам, именуемым политическими партиями. Основная же масса по этим признакам устойчиво неразличима.

Если же мы опишем общество на языке ценностей, предпочтений, ожиданий и т. п., то получим вполне определенную картину: и качественную, и количественную, – позволяющую вырабатывать и осуществлять действенную политику. Нас любят «пугать» надвигающимся на всё и вся «постмодернизмом»: утратой ценностной шкалы, отличий «хорошо» от «плохо», «надо» от «не надо». Постмодернистский мир – это миф: такого мира в реальности нет и быть не может. «Make America Great Again!» – это всё, что угодно, только не постмодерн. Это предельно ясно, лапидарно сформулированная иерархия ценностей. Там, где есть осознанные интересы и целеполагание, – там нет и быть не может никакого политического постмодерна.

Постмодернистское общество существует лишь в интеллектуальных фантазиях, в действительности такое общество просто не может возникнуть. Потому что иерархия ценностей, как и сами ценности, существует всегда: от индивида до любого сообщества индивидов. Во все времена, во всех культурах, на любых стадиях развития. Осознание ценностей и их иерархии – неотменяемый закон жизни. И если кто-то кому-то (олигархи – народу, например) внушает идею постмодернистского равноправия всего и вся, то на самом деле идёт формирование жесточайшей иерархии ценностей, желанной этому манипулятору: ценности действительно размываются внутри объекта манипуляции, водворяемого в свою социальную нишу. Поэтому постмодерн существует и демонстрирует свою эффективность – но только в качестве инструмента для разрушения ценностных матриц общественного сознания.