Текст книги "Золотая рыбка в кармане, или Главный секрет новорусского капитализма"

А.П. И это сделали Гусинский с Березовским.

А.К. Это сделали Гусинский с Березовским. Я готов даже объяснить, что в результате этого был кризис 1998 года, потому что доверие к правительству у инвесторов упало до нижней отметки, в связи с доходностью ГКО государство перестало иметь возможность обслуживать свой долг. Кстати говоря, в результате этого господин Гусинский не смог сделать на Западе публичного размещения своих акций, которое он тщательно готовил. Он пожал плоды урожая, который сам посеял осенью 1997 года, когда чудовищно обиделся, что «Связьинвест» он проиграл. Хотя, как он предполагал наше участие в его выигрыше, я не очень понимаю.

Так вот эта жизнь была очень интересной. Очень трудно было различить, где начинается власть государства и кончается власть олигархов и наоборот. Вопреки устоявшемуся мнению, что Кох был изгнан из правительства в результате "книжного скандала" – на самом деле Кох ушел из правительства по собственному желанию в августе 1997 года, за два месяца до скандала, если не за три. Провожали с почестями, у меня на отвальной были Валя-Таня, президент благодарственное письмо вручил за реформирование российской экономики. Все было хорошо. Это уже потом президент говорил, что с Кохом не все в порядке, одни банки он любил, другие не любил… и так далее.

Так или иначе, мы все понимали, что Березовский с Гусинским, президент, олигархи – все они вместе. Это была такая большая дружная компания, где все друг друга любили страшно. В эту компанию входил "Газпром", "Медиа-МОСТ", господин Березовский и многие, многие, многие. Никто друг у друга не спрашивал, кому какие деньги дает… И когда они все вместе так сильно дружили, они посчитали, что еще годик – и все рванет вверх, и незаменимых нет. И если у вас правительство молодых реформаторов, то мы таких чубайсов найдем еще с десяток – почти буквальная фраза Гусинского.

А потом в 2000 году случилось так, что избрали Путина. Началась другая жизнь. Я не стану говорить, хорошая или плохая. Другая… За границей влияния оказались и "Медиа-МОСТ", и "Газпром". И эти, из рая изгнанные, очутились в реальной жизни со всеми не решенными между собой финансовыми проблемами.

"Газпром" говорит: а как там наши денежки, ау?

А Гусинский говорит: так это Кремль велел тебе дать мне денег.

"Газпром" говорит: ну да, Кремль велел, я и дал. Я же дал не за то, что Гусинский хороший, а за то, чтобы Кремль меня не трогал. А теперь-то меня трогают, поэтому денежки-то вернуть надо. Услуга не оказывается взамен моих денег. Вот какая штука. Денег много заплачено было за то, чтобы не трогали. А тут лезут, узнают, что к чему, как там "Итера" поживает… Мы же не тебе платили, ты нам неинтересен. Мы платили, чтобы не лезли, а они лезут. Значит, услуга не оказана, значит, деньги надо вернуть.

Гусинский говорит: а я пойду сейчас договорюсь.

Приходит к президенту, показывает козу, а президент не боится. Из другого теста. Он еще раз козу, а тот опять не боится. А он третий раз козу, а его в тюрьму. Тут "Газпром" говорит: ребят, ну мы вообще так не договаривались. Так скоро нас возьмут. Денежки сюда.

Нормально?

А.П. Интересно. Насколько нормально, трудно сказать… но интересно, безусловно.

А.К. Вот это мое личное, субъективное, безусловно, неверное представление о том, каковы реальные события.

Борис Туманов. Допустим, что ваша сугубо деловая позиция безупречна. Но вы-то понимаете, что реально независимая компания, одна из трех, существующая параллельно с двумя государственными, в руках «Газпрома» станет по существу государственной. Если это не Гусинский, то это государство.

А.К. Не согласен. Я считаю себя нисколько не глупее господина Гусинского. И много моих товарищей тоже…

Вадим Дубнов. Вы рассказываете о своих планах, как о планах частного хозяина, который ни от кого не зависит. Это не так. Сами, понимаете, что за «Итеру» «Газпром» всегда можно прищучить. И не только за «Итеру». А «Газпром» уже надавит на НТВ…

А.К. Это виртуальный образ. Щучат, щучат, никак не прищучат за «Итеру»…

А.П. Не хотите отвечать?

А.К. Просто я не знаю, о чем мы говорим.

А.П. Мы сейчас говорим о модели влияния. Государство имеет все возможности зажать отдельные детали «Газпрома» в основательные металлические тиски. «Газпром» тогда прозревает и говорит вам – условно – про Чечню, про гимн: займите такую-то позицию. И вы транслируете это.

А.К. Возможности влияния государства здесь не ограничиваются грехами предпринимателя в области его бизнеса. Его можно щучить и за налоги, и за многое другое. Давайте постановку вопроса сделаем кристально чистой. В данном случае неважно – «Газпром» это или не «Газпром». И то, что у государства 38 процентов акций «Газпрома», на самом деле в вашей постановке вопроса особого значения не имеет. То, что «Итера» есть какой-то еще никем не доказанный грех «Газпрома», тоже значения не имеет – в вашей конструкции, которая состоит в том, что любого российского предпринимателя государство может душить и в обмен на не удушение требовать лояльности.

В.Д. То, что любого российского бизнесмена можно было душить, это было всегда. Сейчас самых серьезных уже придушили, остальные умные. «Газпром» – это вообще отдельная статья, отдельный род экономики. Так вот, что лучше: независимость по Гусинскому, которого мы здесь уже обругали и охаяли, или игра по «Газпрому»?

А.К. Ответ мой следующий: да, государство может прищемить любого предпринимателя. Да, государство тем более может прищемить «Газпром»: и потому, что государство – акционер, и потому, что председатель совета директоров – зам Волошина, и за «Итеру», и за то, что не поставляет газ на электростанции, а, следовательно, замерзают целые регионы. Как, впрочем, и Фридмана, как, впрочем, и Коха могут защемить, арестовать счета, наслать проверку налоговой полиции. Потом через полгода выяснится, что ничего не нарушено, а бизнес разрушен. Это мы все знаем.

Естественно, в России это, как всегда, принимает какие-то циклопические и гомерические размеры, но это везде так. Нет уголка в мире, и Соединенные Штаты в данном случае не исключение, где было бы иначе. Методы могут быть другие. Цель та же самая… Когда американское государство по внеэкономическим причинам хочет какого-то предпринимателя расплющить, оно его плющит, и плевать хотело на все демократические лозунги. А уж сколько примеров таких можно привести в Германии, Франции и Англии? Это пальцев на всех наших руках не хватит.

Валерия Новодворская. Высокопрофессиональная беседа, которую я здесь с большим интересом слушаю, была бы предметна, если бы дело происходило на Манхэттене. Есть еще какие-то отличия недавно еще советского социума и советской экономики от американской или у них все только в худшую сторону? А то получается, что у нас настоящий капитализм, а в Соединенных Штатах олигархи, и мы им уроки здесь даем.

…Так мы интеллигентно беседовали в нашей редакции, а несколькими часами позже в «Останкино» состоится силовой захват.

Редакция полночных новостей Владимира Кара-Мурзы попросила меня высказаться по поводу кризиса НТВ. Глядя в глазок телекамеры и лихорадочно отсчитывая про себя секунды, я сказал следующее.

Мы, телезрители, волей судьбы оказались в бермудском треугольнике корпоративных интересов. На самом деле – четырехугольнике, но про корпорацию Гусинского я сейчас говорить не буду. В доме повешенного не говорят о веревке…

Самая незаинтересованная корпорация это "Газпром". Что этому слону дробинка НТВ? Какое отношение газовый гигант имеет к СМИ? Он с легкостью, не считая, швырнул свой миллиард. И он не рассчитывает его вернуть – там же все-таки деловые люди.

"Газпром" прикрывает собой государство, которое делает вид, что оно ни при чем. И мы, может быть, простодушно поверили бы, если бы только нам не показали "Маски-шоу" (приз за спецэффекты), КВН министра Лесина с его секретными протоколами (домашнее задание) и то, как действуют суды быстрого реагирования (диктатура закона). Впрочем, достаточно однажды увидеть говорящее лицо зрячей Фемиды – прокурора Устинова, чтобы понять, что госинтерес тут присутствует, и весьма жирный. Хотя на самом деле государственным интересом прикрывается корпорация власти. Это она называет себя государством. Люди из корпорации власти не могут допустить, чтобы контроль над таким популярным и влиятельным каналом, как НТВ, находился в каких-то иных – "недружественных" – руках.

И еще есть интересы тех, кто делает передачи НТВ – журналистов. Конечно, я солидарен с ними. Мы принадлежим к одному цеху, но это не только корпоративная солидарность. Журналистская корпорация существует для того, чтобы информировать общество обо всем, что происходит, в том числе об ошибках и преступлениях корпорации власти. Такова ее функция. Окажись эта жизненно важная социальная функция, не дай бог, под госколпаком, и мы окажемся в другом государстве.

Перед требовательным глазком телекамеры нужно быть кратким и прямолинейным. Что не делает менее важными нюансы и противоречия. Поговорим о бермудском четырехугольнике.

Я понимаю, что мешает многим – в цеху и тем более за его пределами – принять такую постановку дела. Я ведь тоже непроизвольно упрощаю и невольно митингую. Прежде всего, это фактор Гусинского. Когда "жирный кот" учит нас свободе и морали и воюет с властями, с которыми он вчера был не разлей вода, это пробуждает инстинкт отторжения. Когда умные и бесстрашные журналисты, которых публика любит за то, что они так все хорошо понимают и разъясняют и готовы врезать правду-матку хоть самому Господу Богу, вдруг поют осанну своему боссу, чуть пряча глаза, закрадывается шальная мысль: а, может, они и не такие уж идеалисты…

На Гусинском замкнулись все концы. Приходится признать: к сегодняшнему кризису НТВ привел именно он. Но прежде, чем он привел к кризису НТВ, он его создал. С нуля. Я не знаю, что ждет Гусинского на том свете: ад или рай, может, он и в самый последний раз кинет всех чертей или обыграет ангелов в карты. Но одно богоугодное дело за душой у него есть. Когда ключник Петр спросит его: что ты сделал хорошего в этом мире, он ответит: я создал НТВ… Там, где было одно государственное телевидение, даже если его было два или три, появилось телевидение негосударственное. Там, где традиционно вещали государственные головы, появились молодые живые лица. Там, где гремели иерихонские трубы пропаганды, вдруг заструилась информация. И возобладала живая "картинка" и нормальная человеческая интонация…

"Гусь" пригласил молодых ребят с завиральным проектом, или они пришли к нему сами со своими идеями – это уже неважно. Главное, что он оценил идею и предоставил им карт-бланш – широко, не скупясь, чтобы они могли работать на международном уровне, не экономя на технике, командировочных, зарплатах. И дал возможность экспериментировать, дерзать, делать что душеньке угодно. Вскоре они стали нашим лучшим телевидением. Семь лет назад только некоторые из них были кем-то, остальные были никем, жившим в нигде. Сегодня они – звезды. Какие чувства они должны испытывать к нему?! Для большинства из них "Гусь" действительно был чем-то вроде божества. Мало кто видел его вездесущего и всепредержащего во плоти и крови: физически общался с ним лишь узкий круг – Добродеев, Киселёв, Малашенко, – и то чаще по мобильникам через спутник. Но он делал то, без чего все остальное не стоило бы ничего. Он давал деньги.

Откуда он их брал? Столь бестактные вопросы приличные люди не задают, они предпочитают заниматься своим делом – делают "картинку", добывают информацию, пишут комментарии. Откуда он брал деньги, которые вкладывал, в частности, в НТВ, чтобы хорошие профессионалы могли спокойно делать "картинку", добывать информацию и писать комментарии, лучше было не спрашивать…

Лишь изредка появляясь на публике перед журналистским сообществом, сам Владимир Александрович с видимым удовольствием рассуждал на тему о том, что в бизнесе СМИ его волнует лишь прибыль. И эта подчеркнуто циничная откровенность медиа-олигарха по-своему подкупала. Она была как бы гарантией его внеидеологичности, деполитизированности. Ничто не могло быть дальше от истины.

На самом деле его амплуа были политические деньги, торговля идеологическим влиянием, пиар – компромат, это единство противоположностей как оружие в политической борьбе. Ценность "Медиа-МОСТа" определялась не котировкой на бирже и не коммерческой выгодой от рекламы и реализованных тиражей, а тем, что это – ТВ и пресса влияния. Пусть и виртуального.

Медиа-капитал в некотором роде идеальный капитал… Сделки носят виртуально-политический характер, однако приносят баснословные прибыли именно поэтому – они вертятся вокруг самого дорогого товара – власти. Дивиденды поступают, как правило, в хорошо законспирированной форме: потребители власти – политики расплачиваются не из собственного кармана, для этого всегда найдется государственный или полугосударственный карман. То есть проплата оформляется каким-то фиктивным образом, хотя деньги на выходе более чем реальные. Скажем, в "МОСТ-Банке", которого уже нет, зависли (пропали, исчезли с концами, в лучшем случае превратились в ничем не обеспеченный кредит) 200 миллионов долларов бюджетных денег московского правительства. Это выяснилось только в ходе нынешнего скандала, сама мэрия проявляла поразительную терпимость. Можно угадать, что это кредит доверия, плата за старые добрые отношения между Лужковым и Гусинским.

Злосчастный газпромовский миллиард – из той же оперы. Вяхирев, конечно, большой сумасброд, но ведь не сумасшедший, чтобы выписывать такие чеки. Это благодарность Кремля за морально-политические услуги, оказанные в той еще, прошлой, жизни.

В этой эзотерической действительности деньги перемещались с легкостью необыкновенной. Деньги – эквивалент стоимости? Забудьте! Они будто бабочки – из тени в свет перелетают.

Эзотерическая экономика по Гусинскому – открытие никак не меньшее, чем «виртуальная» экономика по Березовскому.

Гусинский создал НТВ – памятник ему за это! Он создал его на чужие и не слишком чистые деньги, но мои претензии не в этом – своих и чистых денег после коммунизма не было ни у кого. Претензия в том, что он "опустил" то, что создал.

"Независимая пресса"… "Четвертая власть"…Берегус скомпрометировал все понятия. На самом деле, "четвертая власть" – это вовсе не власть медиа-олигархов, их право казнить или миловать, создавать или разрушать репутации, снимать неугодных и назначать удобных на разные посты. Это власть совсем другого рода. Три власти – исполнительная, законодательная и судебная – теоретически уравновешивают друг друга. Но за действиями всех трех властей нужен глаз да глаз. Независимая пресса и есть этот общественный глаз. Это не власть в прямом смысле слова. Власть гласности и свет прессы – это условие, при котором властью не злоупотребят…

Скептик скажет, что это теория. Согласен. Это больше, чем теория, это была наша греза. И именно ей был нанесен смертельный удар.

Свобода слова, свобода печати – основная, базовая свобода, первая и, наверное, последняя. В том смысле, что без нее все остальные свободы обречены. Пятнадцать лет тому назад перемены в нашей замороченной и замороженной коммунизмом стране начались с того, что всего-то слегка высвободили Слово. А в результате вышедшее из-под контроля партии (власти) Слово разрушило все оковы и окопы, все крепостные стены, которые казались вечными и нерушимыми. И если, не дай Бог, худшие опасения социальных пессимистов сбудутся, то они сбудутся именно в такой очередности. Сначала надо нейтрализовать Слово, свобода слова должна исчезнуть из жизни общества. Все остальное доделают потом – тихо, чисто и быстро.

А пока…

В начале ХХ века Генри Форд, поставивший на конвейер знаменитую первую Модель "Т" черного цвета, говорил так: "Мои машины могут быть любого цвета, лишь бы он был черный". Идеальный пропутинский медиа-проект, похоже, выглядит примерно так же: независимая пресса в России может быть любого цвета и на любой вкус, лишь бы она была лояльной между выборами и активно пропрезидентской на выборах.

История вознесения и падения Берегуса крайне поучительна. Итак, что мы имеем в финале, помимо свободной прессы, которая может быть любого цвета, лишь бы он был черный.

У нас есть президент – молодой да ранний, уверовавший во всесилие всякого рода политических технологий, секретных "ноу-хау" и прочей властной алхимии. «Политика как спецоперация» – как метод мышления власти?! Многообещающий дебют.

У нас есть Государство, как бы его ни растаскивали и ни разлагали все это смутное время! И справедливый советский суд, и верная социалистическая опричнина – прокуратура и КГБ, и строгая вертикаль, способная кого надо размазать в горизонталь…

У нас нет олигархов, мы их решили равноудалить. То, что происходило при позднем Ельцине, – непорядок. А как выглядит новый порядок? Из всех громких имен персонами нон грата объявлены два медиа-олигарха. Иными словами, облава не на олигархов, а на дерзких медиакратов. И то, потому что они самонадеянно вознеслись над политической властью.

При ближайшем рассмотрении выясняется, что олигархи все-таки есть – с теми же, плюс некоторыми новыми, именами. Но групповых фотокарточек на память больше не будет и манифестов тоже. Олигархи должны знать свое место. Политика – вотчина президента.

Берегус не понял, что олигархи не делают королей – даже тогда, когда они их делают. Это царская привилегия – выбирать себе олигархов. Поделом ему, зарвавшемуся Берегусу!

Февраль – апрель 2001 г.

+++++

Громкая история с Гусинским. завершилась неожиданно, подозрительно тихо и без единого упоминания о свободе слова. В том упорном закулисном торге, о котором наружу до самого его разрешения не просочилось ни единого намека, эта тема явно была лишней. Бывший олигарх продал «Газпрому» остававшийся у него блокирующий пакет акций своей бывшей империи. Сумма сделки не разглашается, при этом подчеркивается, что активы проданы вместе со всеми долгами. Утверждается, что окончательная цифра меньше 300 миллионов долларов, которые предлагались Гусинскому в начале (и вместо) агрессивной тяжбы. Но в том, что она достаточно круглая, не сомневается никто. Как выразился ключевой участник первого этапа этой тяжбы, «стороны разошлись довольные друг другом».

Надо полагать, каждый получил свое, то, что ему нужно в данный момент. Власть – «дружественное поглощение» важного телеканала и окончательное удаление некогда опасного игрока с российской политической сцены, где у него не осталось ни интересов, ни инструментов влияния. Бывший олигарх – деньги и отпущение грехов. Теперь он чист. В России его ноги уже, конечно, никогда не будет, но и требования об экстрадиции будут отозваны. Больше его по обвинению в мошенничестве никто преследовать не будет. Операция по перекачке политических денег по медиаканалу в астрономических масштабах – «ноу-хау», сделавшее Гусинского мультимиллионером – окончательно легализована. То, что при этом пришлось вновь раскошелиться «Газпрому», естественно, не в счет. Конечно, ситуация, когда кредитор выкупает у должника его же долги самому себе, выглядит довольно парадоксально, но «Газпром», возможно, утешил себя тем, что это в последний раз. По отношению к Гусинскому, во всяком случае.

Июль 2002

+++++++

Еще несколько штрихов в качестве постскриптума. К герою этого очерка они отношения уже не имеют, но к теме книги – самое прямое. Про то, что можно назвать «Триумф «Газпрома» и «НТВ – жизнь после смерти».

В той беседе с Альфредом Кохом в Страстную пятницу мы пытали своего собеседника, что дальше, каким он видит будущее НТВ? В ответ прозвучало: независимым. И либеральным. Независимым от кого? «Независимым от господина Гусинского и от государства». А либеральным как кто? «Я называю Чубайса, Немцова, Хакамаду – это из политиков. Из бизнесменов – Авена, Фридмана, меня, наконец. Список можно продолжать огромным количеством людей. На мой взгляд, это существенная часть электората… И эта часть электората хочет тоже иметь свой независимый канал и готова за это платить деньги».

И еще он добавил: «Я думаю, при определенных экономических, коммерчески выгодных предложениях "Газпром" свои акции продаст». Можно было понять, что некий «либеральный капитал» и будет покупателем…По-моему, он сказал нам даже больше, чем хотел.

А еще он признался, что любит «Куклы», ценит Шендеровича и – все мы свидетели – пообещал пригласить Леру Новодворскую в пару к Шендеровичу для регулярного авторского комментария как бы в пику «Однако». В шутку, конечно, но думаю, что и всерьез.

Однако…

У Коха репутация циника, а он оказался мечтателем. Я не думаю, что он нас разыгрывал, он обольщался.

Никакому «либеральному капиталу» «Газпром» НТВ не продал. Напротив, сам Кох вскоре ощутил себя в роли мавра, который сделал свое дело… «На мыло» было отправлен рефери – нанятый для демонстрации объективности гендиректором НТВ русский американец Йордан. Забудьте про объективность! На его место был назначен тихий проктолог Сенкевич-младший. Что хотели этим назначением продемонстрировать боссы «Газпрома» – Бог весть. С поля был демонстративно изгнан Леонид Парфенов – первый профессионал цеха. Плевать на профессионализм!

Странные, через одно место принятые кадровые решения г-н Миллер прокомментировал так: «Может быть, это и ошибка. Но имеют же акционеры право на ошибку?»

Какое кокетство! Право на ошибку – это то, что за тобой признают другие. Обязанность менеджера – исправлять ошибки, свои и чужие, и уж, во всяком случае, никак не упорствовать в них.

Миллер, конечно же, имел в виду не право на ошибку. Он имел в виду право собственности – «священное право собственности». Разве не может собственник – в данном случае «Газпром» – делать с НТВ – своей собственностью – все, что его душеньке угодно? Промотать, пустить на ветер? Разве не имеет он права принимать самоубийственные для собственного бизнеса решения?

Вообще-то, вопрос шизофренический. Тем, кто намеревается так вести себя в бизнесе, в нем просто нет места.

Не стоит возводить напраслины на акционеров «Газпрома». Нелепейшие решения принимали не анонимные «акционеры», а лично г-н Миллер. Между прочим, он, насколько известно, не собственник, а всего лишь назначенный распорядитель, который должен отвечать за свои действия перед акционерами. Акционерам впору спросить со своего управляющего. Не спрашивают. Почему? Загадка. Эта загадка гордо именуется государствообразующей компанией и естественной монополией.

Поговорим о главном монстре периода полураспада социализма в капитализм – о «Газпроме».

В самом деле, что это за компания? Частная? Еще нет. Государственная? Уже нет. Какой-то странный гибрид, где достоинства и недостатки обеих систем переплетаются друг с другом в особо извращенной форме. Эффективность? Еще не новая частная, уже не былая государственная – западный капитализм не догнали, советский уровень опустили. Характер принятия решений – псевдогосударственный. Присвоение прибыли – реально частное до такой степени, что хуже воровства. Глава компании – не собственник, он – хозяин-барин. Поле деятельности у «Газпрома» экономическое, критерии оценки политические, точней квазиполитические. Помимо видимой части айсберга, в его деятельности есть невидимая – ради нее-то и назначают менеджеров и реформируют (в действительности, упорно и целеустремленно не реформируют) саму компанию. «Газпром» – тайное казначейство «политических денег», при том, что на свету почти банкрот. Это крупнейший «административный ресурс», из которого негласно и бесконтрольно оплачиваются электоральные и иные амбиции хозяев Кремля. Естественно, что для посвященных это главная функция «Газпрома», и ради нее менеджменту прощается все.

Менеджмент оценивается не по шкале «эффективен – неэффективен», а совсем по другой шкале «свой – не свой». Миллер – свой. Правильные вертикали власти строятся исключительно из своих.

Миллер свой для Путина. Сенкевич, сменивший Йордана, свой для Миллера, даже если он его в первый раз увидел при назначении, главное, что тот – никто, самостоятельной ценности не представляет и получил назначение из рук Миллера. Точно так же, как Миллер был никто – директор гостиницы в Санкт-Петербурге в ту пору, когда Путин трудился в мэрии. (По-видимому, в этой славной гостинице тайно занимались бурением, коль скоро она стала кузницей руководящих кадров для «Газпрома».)

Свои не подведут – пусть даже завалят дело. Положим, и эта бюрократическая истина несовершенна – как показывает опыт, предают вовсе не чужие. Но в ментальности номенклатуры, хоть старой, хоть новейшей, это неискоренимо. Эта система дает иллюзию всемогущества. Cвой – это тот, кто не имеет собственного мнения, он лишь транслирует волю начальства. А начальство – хозяин-барин.

Хозяин-барин – самая вздорная система властвования и управления, прочно укоренившаяся на нашей почве. Меняются уклады, поколения, лица, а она живет и здравствует и то и дело напоминает о себе.

Январь – февраль 2003 г.

ЧУДО-ЮДО, ТРОН-ЛОХОТРОН

Борис Березовский открыл основной закон новорусского капитализма

Совершенно феерическое дело слушалось в Королевском коронерском суде Лондона с февраля 2011 по сентябрь 2012 гг. Специализация этого высокого суда – священное право собственности. Контингент – бизнес категории XXL, выше только Страшный суд. Количество нулей, которым измерялась ставка на этом сенсационном процессе, заходило за горизонт, одни только юридические издержки составили сто миллионов фунтов стерлингов.

Всем своим видом, говором, акцентом истец и ответчик являли собой престранную пару. Отчество истца составляло фамилию ответчика – трудно считать это простым совпадением. Ответчик был креатурой истца, он его породил – клонировал, создал по своему образцу и подобию. Впрочем, это произошло раньше и в другой действительности. А тот его убил – решением этого самого Королевского коронерского суда. Это, однако, произойдет позже.

А на суде Борис Абрамович доказывал, что Роман Абрамович его kinul. Он, истец, так прямо и говорил, так что судье Глостер пришлось научиться произносить это эзотерическое новорусское словечко почти без запинки.

«Я построю вам обычную математическую модель, – горячо втолковывал Березовский суду. – Есть коллективная игра, где все участники связаны каким-то обязательством. Вот когда один нарушает обязательство, коллективность заканчивается. Это называется «кинуть».

Интересная математическая модель. И явно увлекательная игра.

Загадочное kinul со стороны истца ответчик парировал столь же мистической kryshei.

Роман Аркадьевич так объяснял суду это слово: «Вас защищают, а вы платите за эту защиту, понимаете? Это может называться лоббированием, в России называется не иначе, как «крыша». Слово имеет негативный оттенок и обычно соотносится с криминальной деятельностью, но применяется в случае оказания политического влияния».

И еще:

«Наша дружба строилась на моих выплатах ему. Это не такая дружба – крепкая, мужская, как у меня, например, с другими товарищами, с которыми я дружу много лет, несмотря ни на что…»

Суду пришлось принять и это ключевое понятие.

Kinul и krysha были два метафизических полюса спора бывших дорогих друзей – двух досточтимых джентльменов, говорящих с непонятным акцентом. А внутри полемика изобиловала такими житейскими подробностями, как связи с бандитами, вольности с налогами, доступные разве что в раю, покупка с потрохами институтов власти. Пресса в зависимости от степени собственной непорочности воспринимала происходящее как исповедь или стриптиз. Публике оставалось лишь дивиться на актеров – по всем представлениям это были высшие представители современной российской элиты. Сражаясь не на жизнь, а на смерть, отчаянно отбиваясь от частных взаимных обвинений, два, а с учетом свидетеля Дерипаски, даже три российских олигарха, последовательно занимавшие самую первую ступень в самой главной табели о рангах, коей являются списки «Форбса», дали признательные показания по гамбургскому счету. Какова природа их собственности. Как соотносится собственность и власть в стране, из которой родом их деньги. Что вообще за миропорядок в этой стране. Вердикт вышел спорный, но откровения лондонского процесса оказались куда шире вердикта.

На подмостках Королевского коронерского суда состоялся бенефис новорусского капитализма. Действо донельзя парадоксальное и тем более показательное, что спонтанное – это вам не открытие Олимпиады. То, что открылось городу Лондону и миру, не назовешь даже театром абсурда. Зрителям была явлена принципиально непереводимая ни на какой нормальный язык действительность, нечто, не укладывающееся ни в какую систему права.

По-своему это была высшая точка экзистенциальной карьеры Бориса Березовского, притом, что это была точка его краха. Легальный проигрыш ни в коем случае не ставит под сомнение его абсолютно выдающийся вклад в создание этой действительности. В каком-то смысле он, быть может, даже утвердил авторские права БАБа на сами эти понятия.

Перенесемся из 2012 года на десяток лет раньше и из Лондона на российский простор.

+++++

Березовский коктейль покруче молотовского.

Первый отечественный Крез. В 2000 году журнал «Форбс» оценил его состояние в 3 миллиарда долларов.

Делатель королей: президентов, премьер-министров, создатель партий власти. Это он обеспечил Ельцину второй срок. И это он вылепил Путина – своими руками.

Медиа-магнат. Частный владелец государственного Общественного телевидения и кучи изданий, коими он умело манипулировал. Господа Доренко с Третьяковым решительно отвергали это, всякий раз оговариваясь, как принято у беллетристов, что совпадения их позиций с тем, что угодно боссу, случайны.

Бывший членкор, можно сказать, истинный ученый – не чета всем прочим олигархам. Правда, бывших ученых не бывает, да и понятие «чистая наука» с Борисом Абрамовичем трудно сопрягается.

Если только речь идет не об алхимии…

Наука номер 1 переходного периода – социальная алхимия, и Борис Березовский ее несравненный магистр. Превращать свинец в золото, делать из дерьма конфетки – никто не сравнится с ним в этом искусстве. Чтобы обрести контроль над денежными потоками, он покупает политиков. Чтобы контролировать политиков, спускает на них прессу. Либо удушает в объятиях – окружает политической телерекламой. Чтобы приручить прессу, он платит по ее счетам и золотит особо борзые перья. Пресса – могучий инструмент влияния и бесценный политический капитал, это открытие он по праву делит с коллегой Гусинским.