Текст книги "Территория счастья. Большая книга о волшебной любви, земных радостях и неземном вдохновении"

По ту сторону печали

– Ох, мама дорогая, только не он! – кассир Наташа побледнела, заметив за стеклом мрачную, как подвал морга, фигуру. – Сюда идет, господи боже, еще и попугая своего взял. Галя, подмени меня, умоляю! – кричала в отчаянии Наташа, но Галя уже бежала встречать машину с товаром, которая еще даже не выехала со склада.

Над дверью грустно брякнул колокольчик, и, несмотря на то что на дворе стояла середина июля, в магазин ворвался холодный ноябрьский сквозняк. Гена Скорбин – самый печальный персонаж района – пришел покупать продукты. В магазине тут же повисла гробовая тишина. Посетитель одним своим видом вызывал изжогу, упадок сил и настроения. От его кислой мины уменьшался срок годности продуктов, а от звука голоса тараканы начинали отбирать яд у мышей. С Геной, как обычно, был его меланхоличный соратник – волнистый попугай – птица, знавшая сорок синонимов слова «пустота».

– Пап, смотри, пират! – радостно крикнул маленький мальчик.

– И правда, – обрадовался папа, незнакомый со Скорбиным. – А как зовут вашего друга? – спросил он у Гены.

– Фитилек, – произнес тот с придыханием.

– А почему Фитилек?

– Потому что вся наша жизнь – это медленно тлеющая и стремящаяся к концу рыхло свитая веревка, – ответил загробным голосом попугай, а Гена продолжил делать покупки.

Отец и резко повзрослевший мальчик отложили в сторону мороженое и молча вышли из магазина – обдумывать свое существование.

С корзиной в руках Скорбин подошел к кассе и начал выкладывать товары: бутылка уксуса, отруби, пачка соды, самый черный чай, какой можно было найти на прилавках, и вафельный торт.

– Гуляете сегодня? – нервно хихикнула Наташа.

– Отмечаем день рождения, – кивнул Гена, и кассирша представила, как к Скорбину прилетает волшебник в ржавом вертолете и бесплатно показывает северокорейский артхаус.

– Слу… слушайте, – проглотила комок в горле Наташа, пробивая товар, – вы что, совсем один будете отмечать?

– Почему один? Фитиль со мной. Мы с ним родились в один день.

«И в один год?» – хотела было спросить Наташа, глядя на ветхого попугая, но, передумав, задала другой вопрос:

– А вам не будет грустно?

– Грустно – когда рассветное солнце прогоняет безмятежный ночной мрак и наполняет жилье тенями ежедневной ответственности, заставляя покидать его, – взял слово Фитилек, и Наташу всю передернуло от этих птичьих выводов.

– Будете праздновать дома? – не отступала девушка, которая почему-то решила, что это ее дело. А может, ей просто было скучно, потому что других покупателей как ветром сдуло.

– Лучший вариант сложно представить, – тяжело вздохнул Гена.

– А почему бы вам не сходить куда-нибудь развеяться?

– Вчера мы ездили на мусоросжигательную фабрику. Этих впечатлений хватит на полгода, – поклонился Скорбин и, сложив покупки в старую облезлую сумку, двинулся к выходу.

– А если я предложу организовать ваш день рождения, что вы на это скажете? – выпалила Наташа и тут же прикрыла ладонью рот, понимая, что совершает ошибку.

– Зачем вам это? – за полуопущенными веками Гены читались безразличие и скука.

– Потому что ваша унылая рожа меня бесит! – снова не сдержалась Наташа.

– Что ж, неплохой повод. Я зайду за вами в десять.

– Но в десять мы только закрываемся. Я же не успею подготовиться и привести себя в порядок после работы!

– А какой в этом смысл? – ответил Гена, открывая дверь.

Колокольчик издал мрачный звон и застыл, а звук растворился в тишине, словно замершая нота реквиема. Скорбин ушел, не дождавшись ответа.

Ровно в двадцать два ноль-ноль Гена появился на пороге магазина, облаченный во все черное. Фитилек все так же восседал на плече и выглядел еще более безрадостно, чем днем.

Наташа вышла из магазина совершенно разбитая. Она успела только собрать грязные волосы в пучок, замаскировать налипший запах работы дезодорантом и накрасить губы.

– День такой тяжелый, хочется упасть и проспать до утра, – зевнула она.

– Все отменяется? – губы Скорбина дрогнули, и на угрюмом лице образовалось что-то отдаленно напоминающее улыбку.

– Не дождетесь, – буркнула Наталья. – Я из вас выбью всю эту серую пыль, и вы больше никому не испортите настроение своим унылым видом. Мы будем веселиться.

– Жаль, – ответил Скорбин, и Фитиль повторил за ним:

– Жаль-жаль…

Первым делом Наталья решила отвезти Гену в ресторан, где заказала столик, еще будучи на работе.

В ресторане Скорбин попросил поменять место у окна на место у выхода.

– Чтобы не идти через весь зал, когда мы покончим с этим, – сказал он так, что стекла и посуда покрылись инеем.

Наташа неуверенно кивнула и подозвала официанта.

– Добрый вечер, я Лев, ваш официант. Что будете заказывать? – улыбался молодой парень, протягивая меню.

– Я буду утку в малиновом соусе и салат с тунцом, – улыбнулась в ответ Наташа.

– Кутья есть? – не глянув ни в меню, ни на официанта, спросил Гена.

– Эм-м-м, боюсь, что нет, – подумав, что это шутка, молодой человек улыбнулся еще шире.

– Тогда гречку.

– Прекрасно. С чем подать?

– С черным хлебом.

– Так, гречка с хлебом, что-то еще? Ой, какой у вас замечательный попугайчик! Он говорящий? Как тебя…

– Не сто́ит, – не дала закончить вопрос Наталья.

– Прошу прощения. Что будете пить? У нас есть все напитки мира!

– Ци-ци-ци… – начал было Фитиль.

– Цинандали? Цуйка?

– Цианистый калий, – выдал наконец попугай.

– Простите его, – трагично взглянул Скорбин на официанта. – Принесите цикорий.

– Будет сде-ла-но, – улыбаясь из последних сил, процедил сквозь зубы Лев и убежал.

– Цикорий? Серьезно? Я понимаю, что вы уже не так молоды, но не обязательно же всегда быть таким скучным и унылым. Расслабьтесь, – начала свою атаку Наташа. – Вам сколько сегодня – сорок пять?

– Тридцать три, – тяжело выдохнул Гена, и попугай тотчас сделал то же самое.

– Ого, так вы вчерашний школьник! А ведете себя так, словно уже сто лет как на пенсии! Что с вами случилось?

– Я столкнулся с непреодолимой, жестокой, бескомпромиссной силой…

– Ох, простите. С потерей?

– С обществом.

– А мое общество вам тоже не по душе?

– Мне не по душе это место, я к нему не привык. А вас я часто вижу в магазине, и вы напоминаете мне об отрубях, которые я люблю.

Так и не поняв, комплимент это или оскорбление, Наташа перестала говорить и взялась за еду, которую принес официант. Остаток ужина прошел в скорбном молчании.

– Нам раздельный, – сказал Гена, когда официант принес счет.

– А вы джен… – начала было Наташа, но Скорбин уже бросил на стол приготовленную заранее мелочь и вышел из ресторана.

– Ну что, куда теперь? – спросила Наталья, догнав быстро удаляющегося от ресторана Гену.

– А разве это не все? Я плохо провел время – зачем делать еще хуже?

– Ну подождите! Я согласна, было скучно… Точно! – захлопала в ладоши Наташа, отчего Скорбина начало пучить. – А давайте в караоке?

– Зачем?

– Будет классно! Что вы любите петь?

– Псалмы.

Караоке-бар был полон людей. Перепонки Скорбина, обычно тяжело воспринимающие даже взмах крыльев комара, испытывали агонию. Одурманенные Бахусом люди искренне верили в свои музыкальные таланты и пытались брать оперные ноты там, где в песне шел речитатив. Воздух был таким концентрированным от веселья, что хоть ножом режь.

Наташа заказала столик и побежала оплачивать песню для Скорбина. Через пять минут принесли напитки. Заиграла музыка. Наташа исполнила все известные песни, посвященные дню рождения, которые адресовала своему сегодняшнему спутнику. Зал аплодировал каждый раз все громче и поздравлял именинника все жарче, требуя его на сцену.

Скорбин отбивался как мог: плакал, притворялся спящим и глухонемым, а Фитиль кусал за пальцы тех, кто пытался похлопать Гену по плечу или обнять. В конце концов защита пала, именинника вытащили в центр зала, вручили кусок торта, микрофон и подарили десять песен на выбор.

Понимая, что сбежать не получится, Скорбин выбрал самое веселое, что пришло ему в голову. Кивнув диджею, Гена прочистил горло и под шум праздной толпы начал с Боярского.

Гена пел чисто и искренне, как полководец перед лицом неминуемого конца. Он без устали повторял: «Все пройдет: и печаль, и радость». Особенно у Скорбина получалось делать акцент на слове «радость». После первого припева в кафе прекратились все разговоры, после второго алкоголь перестал действовать, после третьего послышались рыдания повара и треск разрывающегося сердца су-шефа.

Скорбина пытались увести со сцены, умоляли замолчать, но он уже вошел во вкус и не принимал ни денег, ни угроз.

– Следующая песня называется «Как молоды мы были», – объявил Гена, и бросивший курить двадцать лет назад директор кафе за пару минут втянул в себя половину пачки.

Когда от тоски начала дохнуть рыба в аквариуме, руководство вызвало полицию. Но Скорбин успел заказать последнюю песню про уходящее куда-то детство, которую на этот раз исполнял Фитиль, так как Гене вставили в рот кляп.

Через пять минут совершенно трезвые люди покидали закрывшееся кафе. Директор обещал, что продаст оборудование, если до утра не захлебнется слезами.

Скорбин и Наташа прогуливались по самым мрачным переулкам, слушая Фитиля, который читал им стихи собственного сочинения. Иногда из густых теней на них нападали вооруженные люди и отдавали все свои деньги, умоляя простить им грехи.

– А вы в квестах когда-нибудь участвовали? – спросила Наташа, понимая, что вечер теряет свое праздничное волшебство.

– Что за квесты?

– Ну там страшная комната, призраки, лабиринты, – загорелась Наташа, – страх, уныние – всё, как вы любите!

– Звучит многообещающе, – совсем раскис Скорбин, а Фитиль от скуки захрапел, как взрослый мужик.

Наташа разыскала в интернете самый жуткий квест и вызвала такси. В темных лабиринтах Гена и правда начал чувствовать себя лучше. Резкие звуки поднимали ему настроение, а устрашающая музыка – аппетит. Развеселившись настолько, насколько это возможно, он начал гоняться за актерами и делиться с ними эмоциями. На выходе Скорбину вернули деньги и даже предложили роль дементора, но он отказался, сославшись на то, что уже имеет работу.

– Это был худший вечер в моей жизни, – призналась Наташа, когда они прощались с Геной у его подъезда.

– Согласен. И раз уж все равно мы оба плохо провели время, не хотите зайти в гости и съесть торт?

– А вы сами хотите, чтобы я зашла?

– Нет. Но Фитиль уже потух, а я не привык есть в одиночестве.

– Хорошо, – улыбнулась Наташа, и они поднялись на самый верхний этаж, словно на вершину древней башни.

Дома у Скорбина было неуютно и холодно. Минимум мебели, пианино, пара тарелок и безвкусные зеленые обои во всех комнатах. Достав из морозилки торт, Гена кое-как воткнул в него единственную свечу и поставил чайник. Пока тот закипал, Скорбин сел за пианино и начал играть Бетховена. Никто из соседей не стучал по батареям, потому что этот мизантроп мог в ответ морзянкой вогнать человека в депрессию.

Когда они уселись за стол, Наташа спросила:

– Вот скажите, а кем вы с таким характером работаете? Вы криминалист? Работник ритуальных услуг? Военный?

– Я писатель. Книжки пишу, рассказы, иногда пьесы.

– Ужастики?

– Нет. В основном комедии или детские книги.

– Что?! – впервые Наташа подумала, что Скорбин пошутил.

– Ну да. Юмористическая проза.

– Да врете вы все! – обиделась девушка.

– Нет, не вру.

Он ушел в другую комнату, а вернувшись, положил на стол несколько книг с очень яркими обложками и весьма позитивными названиями.

– Геннадий Скорбин, – прочла Наташа и открыла первый попавшийся рассказ.

Она сделала глоток чая, и уже через несколько секунд он фонтанчиком выплеснулся у нее через нос. Наташа засмеялась так, что начала давиться. Скорбин смотрел на нее с каменным лицом.

– Господи, да это же просто умора!

Не сдерживая смеха и слез, Наташа продолжила читать. Рассказ за рассказом проглатывались легко, как родниковая вода.

– Это вы написали?

– Некоторые обороты придумал Фитиль.

– Быть не может! Но вы же такой весь мрачный и серый.

– А вы вся такая веселая и радостная. А что у вас на самом деле на душе? – внезапно спросил Скорбин, и Наташа замолчала. Немного подумав, она наконец грустно выдала:

– Пустота.

Мужчина кивнул и налил еще чаю.

– Завтра придете? – спросил он, надкусив торт и стряхнув крошки со стола.

– А можно?

– Нет. Но вы все равно приходите.

– А книгу подарите?

– Я лучше для вас новую напишу.

Не подглядывай!

– Игорь, вот скажите, измены в вашей семье – это норма, да? – с порога напала на свекра Лена.

Кое-как продрав сонные глаза, мужчина промычал что-то про кофе и впустил зареванную невестку в дом.

Намолов зерна и поставив турку на огонь, Игорь зевнул и предложил перейти к сути.

– Началось все с театрального бинокля, который ваш сын забыл сдать после представления пару месяцев назад. На следующий день он его вернул, чтобы забрать залог, но за вечер этот бинокль успел натворить бед.

Раскрасневшаяся от слез Лена говорила в забитый нос, отчего голос ее звучал как у Совы из «Винни-Пуха».

Прослушав многообещающее вступление, Игорь понял, что одним кофе тут не отделаться, и полез в шкаф за подарочным коньяком. Добавив по чайной ложке в пустые кружки, он кивком головы дал отмашку продолжать.

– Половину вечера Леша провел на кухне, разглядывая что-то в окне. Я не придала тогда этому значения. Мужчины – это дети в любом возрасте, я понимаю. Дай им какую-нибудь безделушку, и они часами будут с ней возиться.

Свекор обиженно нахмурился, хотя сам тем временем вертел в руках перочинный нож. А Лена продолжала:

– Прошло две недели, я уже и забыла про тот случай. Тут прихожу домой, а на столе лежит коробка из-под бинокля, который Лешка заказал в интернете.

Свекор все еще не понимал, что происходит, но уже забыл про кофе, и тот благополучно убежал из турки на плиту.

Пришлось поставить новый.

– На мой вопрос: зачем тебе бинокль, он мне знаете, что ответил? – в красных глазах Лены собралась новая партия слез, но свекор лишь прокашлял что-то похожее на слово «нет». – Сказал, что ему нравится изучать звезды, мол, с детства мечтал бороздить космос. Я обрадовалась, наивно полагая, что наконец-то мой скучный муж нашел себе занятие, кроме компьютера и телефона. Но он как-то пристрастился. Каждый вечер Лешка теперь проводил на кухне с выключенным светом и смотрел в свой бинокль. Потом возвращался в комнату весь какой-то возбужденный, а иногда даже облизывался, глядя на меня. Пару раз я просила показать мне эти самые звезды, но он лишь отмахивался. Говорил, что я все равно ничего не пойму. Дальше – хуже. Он вре́зал замок в дверь на кухню, чтобы я не могла войти, объяснив тем, что ему требуется полное уединение.

Свекор начинал потихоньку догадываться, о чем идет речь.

– И вот как-то раз Леша вышел из дома за сигаретами, а бинокль оставил на подоконнике. Вечер тогда был облачный, никаких звезд не видно, но он провел за своими наблюдениями не меньше получаса. Я решила из любопытства посмотреть. Ведь должно же там быть что-то такое, что мой муж каждый вечер с невероятным рвением спешит лицезреть!

Слушая с неподдельным интересом, Игорь медленно налил дымящийся кофе себе в кружку, где уже был коньяк.

– Я посмотрела в небо и, разумеется, ничего не увидела. Зато, наведя бинокль на соседнюю девятиэтажку, я заметила всего одно незашторенное окно, в котором горел свет. Это была чья-то кухня, которая очень четко просматривалась через бинокль – очевидно, что он был настроен именно на это расстояние. И потом я увидела ту самую «звезду», которой этот астроном недоделанный любовался все это время!

Лена отпила кофе прямо из турки и запила коньяком из бутылки.

– Голую? – аккуратно поинтересовался свекор.

– Нет, но краси-и-и-вую… – зарыдала Лена.

– Леночка, кхм-кхе, может не все так страшно, как кажется?

– Страшно, еще как страшно, – отмахнулась невестка. – Я как-то раз спросила у него между делом: «Как там пояс Ориона поживает?» Знаете, что он мне ответил?

Свекор пожал плечами.

– Спросил, в каком весе выступает этот боец! Он решил, что речь о смешанных единоборствах.

– Я не знаю, что сказать… Мы его так не воспитывали, – мужчина искренне сочувствовал невестке, но не представлял, как помочь.

– Словами тут вряд ли поможешь…

Лена снова потянулась за коньяком, но свекор отодвинул от нее бутылку, взглянув на часы, которые показывали десять утра.

– Вчера курьер приходил, – продолжала она, – принес большую упаковку. Оказалось, телескоп. Купил у какого-то очередного астронома-извращенца с рук в интернете. Говорит, что не может детально разглядеть полушария спутников Сатурна. Понимаете? Он собрался уже в деталях ее полушария рассматривать!

– Слушай, ну подглядывает он за какой-то там девахой, ну так это же ничего не значит. Просто ребячество. Он ведь любит тебя, у вас же все хорошо.

– Ничего не хорошо, – опустила глаза Лена. – Он полночи провел на кухне, а вернулся в кровать лишь когда свет в доме напротив потух, я наблюдала из комнаты. А сегодня годовщина нашей свадьбы. Утром, когда мы проснулись, он выглядел очень взволнованным и сказал, что вчера отменил столик в ресторане, который мы забронировали еще пару месяцев назад. А потом сказал, чтобы я приходила с работы пораньше и что сегодня будут расставлены все точки.

– О каких точках речь? – испуганно взглянув на любимую невестку, свекор налил себе коньяка.

– Думаю, что он хочет объявить о разводе…

– Может, не стоит делать поспешные выводы? – не веря своим ушам, спросил Игорь.

– А что мне остается?! – сорвалась на крик Лена. – Я узнала через знакомых, что эта молодая особа из дома напротив была до недавних пор одинока, а теперь к ней в рабочее время приходит какой-то мужчина. Я не могу и не хочу устанавливать слежку. Я выше этого!

Немного отдышавшись, она сбавила тон и продолжила:

– Знаете, я решила, что даже если это не мой муж, то все равно не хочу жить с извращенцем и подам на развод сама! Собственно, я первой хотела рассказать вам о причинах, чтобы потом ваш сын не выставил меня виноватой.

С этими словами Лена встала из-за стола и направилась к выходу. Свекор не смог найти слов утешения и лишь печально улыбнулся на прощание.

– Ты все равно набери мне и расскажи, что вы там решили, – попросил он, перед тем как закрыть дверь.

Весь день и вечер Игорь был как на иголках. Он несколько раз порывался позвонить сыну, отругать его и пристыдить, но не решался. Ночью он тоже спал плохо, а утром невестка сама позвонила и все выложила как на духу.

– Представляете, прихожу вчера домой, а он встречает меня еще более взволнованный, чем с утра. «Ты, главное, не переживай, – говорит, – у меня для тебя новость, но ты должна сама все увидеть. Помнишь, как я увлекся несколько месяцев назад биноклем?» Чувствую, как все у меня внутри холодеет, а он продолжает: «Я тебе соврал. На самом деле я смотрел не на звезды, а на соседей из дома напротив». Вот тут у меня земля начала уходить из-под ног. Вижу, что его мучает совесть и он готов все выложить, и он выложил: «В общем, такое дело… Я подглядывал за одной девушкой, которая готовила для своего парня ужины и обеды. Я знаю, что в интернете полно всяких рецептов, но там все как-то ненатурально выглядит и сложно, а тут – прямо живой пример. Она еще какие-то интересные блюда всегда делала, такие необычные, до сих пор названий не знаю. Я не смог остановиться и подсматривал, а по ночам, или когда тебя не было дома, пробовал готовить. Все было хорошо, но чего-то постоянно в моих блюдах не хватало! В один момент я понял, что не могу разглядеть специи, которые она добавляет – сам-то я сыпал все подряд наобум. Пришлось купить телескоп, чтобы прочитать названия на этикетках. Понимаю, это глупая трата денег, но я обещаю, что потом обязательно займусь астрономией. А сейчас пойдем на кухню». Я вообще ничего не поняла из сказанного, пока Лешка не подвел меня к столу и не показал все, что наготовил к нашей годовщине. Игорь, признаюсь честно, я в жизни ничего вкуснее не ела! Было все: суп, салаты, горячее, закуски. Я ела, ела, ела… В середине вечера он спросил у меня: «Ну как?» А я смогла лишь кивнуть, так как говорить уже не получалось из-за переполненного желудка. Вот все точки и расставились по своим местам.

– Хочешь сказать, что вы не разводитесь? – спросил свекор, который до сих пор не мог прийти в себя от перенесенного стресса.

– Нет! Об этом и речи быть не может! Я, конечно, ему запретила с этих пор по чужим окнам смотреть, так как это некрасиво и противозаконно, но сама после ужина решила подглядеть в телескоп. Вы знаете, у этой дамы тако-о-й ремонт на кухне шикарный и мебель расставлена очень оригинально… Я вот еще по какому вопросу звоню: вы нам денег не одолжите немного? Хочу у нас дома так же сделать.

– Да, приходите вечером, что-нибудь придумаем, – сказал свекор и, сбросив вызов, взглянул на дом напротив. Он смотрел на окна, думал о чем-то долго, а потом, облегченно выдохнув, произнес:

– Идиоты.