Текст книги "В поисках настоящего"

Что-то с силой толкнуло меня в бок. От неожиданности потеряв равновесие, я кубарем опрокинулся на бок, и кажется ободрал ладонь, больно стукнувшись локтем.

– Ой… Извините! – раздался из тумана женский голос, вслед за тем послышались спешно удаляющееся цоканье каблучков.

Прислушиваясь к ритмичному перестуку, в воображении я проводил налетевшую на меня незнакомку «взглядом», пока не настала абсолютная тишина.

Более-менее перевел дыхание, и лишь затем поднявшись с земли, начал бессмысленно озираться по сторонам в поисках верного направления. Кроме белой жижи ничего кругом различить невозможно. Пока не потерял направление и точно знал, что за моей спиной находится Вокзал, я мог себе позволить роскошь смелости и риска. Теперь же я потерялся, и нет никакого спасительного входа позади. Нет ничего, кроме учащенного пульса. Перепуганное неизвестностью сердце металось в поисках спокойствия.

Приблизительно прикинув траекторию падения, я направился в направлении, где могла находиться дверь. Сейчас я не мог думать ни о загадочной девушке, ни о пункте назначения. Главное обрести опору и перестать бояться… потому что дорога страха никогда не ведет к свету.

Пройдя с полсотни шагов, я так ни с чем и не столкнулся. Значит иду не туда. Развернулся на сто восемьдесят и осторожно прошагал обратно. Но результат тот же. Подумав, взял чуть правее, и вновь промахнулся…

Рядом опять раздались шаги! На этот раз шел кто-то громоздкий, с тяжелой поступью и шмыганьем носа.

– Эй! Вы меня слышите?! – позвал я неизвестного. Шаги замерли, чтобы вновь возобновиться с новой скоростью – человек явно испугался моих криков.

Присутствие рядом со мной еще кого-то одновременно и радовало, и пугало.

Теперь я знал, как действовать дальне. Замерев, стал прислушиваться. Пришлось переминаться с ноги на ногу, пока за моей спиной не раздались очередные звуки движения. Сейчас сконцентрировавшись, я был более внимателен, и заметил одну особенность – шаги не начинались вдалеке, поспешно приближаясь, чтобы вновь начать удаляться, а как бы сразу возникали рядом. Будто люди стояли неподалеку на месте, а затем резко переключались на шаг.

Стоило обернуться, чтобы вскользь заметить призрачный силуэт. Я немедля кинулся в погоню, ориентируясь на звуки шагов. Я шел… шел, не зная куда и зачем. Странно, но я чувствовал себя вполне уверенно. Когда действуешь, страх исчезает.

Незаметно шаги исчезли, и я тоже остановился, навострив уши.

– Что вам надо? – раздался испуганный и от этого грубый мужской голос. Я молчал, сам не знаю почему. – Зачем вы меня преследуете?!

– Э-э… Извините, – дружелюбно, как мог, начал я, стараясь не спугнуть появившуюся надежду. – Я не хотел вас напугать…

– Я спрашиваю, что вам нужно?! – уже просто злобно проговорил голос. – В Городе у каждого свой путь, зачем вы спутываете дорогу?

– Я… мне… – я не совсем понимал смысл услышанного, но мне стоило побыстрей ответить, если хочу отсюда выбраться. – Мне нужно к Старьевщику! – наконец вспомнил я.

– И что? А я тут при чем? – грубо раздавалось откуда-то прямо и чуть правее. – Идите своим путем и окажитесь, где вам нужно. Следуя за мной или за кем-то еще, вы к нему не попадете. Поэтому отстаньте!

На этом голос исчез, и быстрые шаги начали удаляться.

– Подождите! – хотел я броситься в погоню, но сильный удар в лицо сбил меня с ног. Я кубарем вновь повалился наземь, не соображая, что происходит. Ужасная боль затопила все сознание. Лишь неприятная прохлада касающегося щеки асфальта ощущалась чем-то далеким…

«Все это не больше чем память и привычка жить, привычки тела, – прозвучали в моей голове слова Старика. – Ты помнишь холод, поэтому мерзнешь, поэтому тебе нужна теплая одежда. Ты знаешь, что такое наслаждение вкусом, поэтому хочешь есть. Глаза, уши, и нос – все это существует в твоем мире только лишь потому, что ты помнишь и привык к ним…»

– И боль… боль тоже лишь в памяти… – прошептал я, стараясь сконцентрировать все свое внимание на расползшейся по лицу боли. Не избегать ее, не стараться забыть, а наоборот – ощутить ее в полной мере. Лишь так я смог понять, что больно не мне, а тому, что должно быть на месте лица из плоти и крови.

Я даже не заметил момент исчезновения всякой чувствительности – острая боль теперь не жгла мое лицо. Хм… кажется, я понял! Нужно точно вспомнить слова Смотрителя Вокзала. Как он напутствовал мой выход в туман? «Выходи на улицу только тогда, когда точно будешь знать, куда хочешь попасть. Иначе никуда не идя, никуда и придешь, бесконечно блуждая по улицам. Если не знаешь, куда деваться, или хотя бы кого именно хочешь найти – сиди там, где сидишь… Выйдешь в Город и постоянно думай, что идешь к Старьевщику – размышляй: какой он, во что одет, какой у него характер, представляй его взгляд. Все до мелочей… Не думай, что «хочешь» попасть к нему, а просто иди»

Совместив напутствие Смотрителя со словами невидимого прохожего и окружающим меня туманом, все встало на свои места. Вот уж действительно, пока не столкнешься, не поймешь, что бы тебе ни говорили.

Я закрыл глаза, стараясь отвлечься от чьих-то смешанных с туманной сыростью далеких голосов, рева мотора, гудков клаксона… Нужно возродить, придумать образ человека, которого называют Старьевщиком. У меня он получился невысокого роста, толстенький, лысоватый с крючковатым носом, в коротковатых серых штанах на подтяжках, некогда белой майке, засаленной и местами в дырах от сигарет, вязанной жилетке и сланцах на босу ногу. Он хмурился, делая напускное серьезное лицо: «Чем могу быть полезен?» – с отчетливо «богоизбранным» акцентом спросил он меня.

Удивившись детализированности надуманного образа, я уверенно зашагал вперед.

Мимо меня без конца проплывали тени людей, машин, домов. Туман просвечивал блеклый свет фонарей, какие-то неразличимые вывески… Я шел вперед в полном неведении куда – просто шел зная, что к Старьевщику. Лишь иногда успевал выцепить взглядом из белой жижи какую-нибудь мелочь, напоминающую мне, что я все еще в Городе. Кругом ничего не видно, если бы не силуэты и постоянно меняющийся фоновый шум, то можно представить, что я не посреди «бесконечного мегаполиса», а иду по чистому полю – ни дерево, ни стена или мусорный бак, ни даже бордюр, ни разу не попались мне на пути.

Я шел прямо, иногда без всякой причины, опираясь лишь на мимолетную прихоть сворачивая, потом в другую сторону… Мой путь пролегал через заполненные толпами кварталы, сквозь тихие переулки, широкие проспекты и маленькие улочки, по которым разносился собачий лай… Все это я мог лишь слышать. Звуки взяли в тумане, а я верил, что их источники действительно существуют.

В который раз мне было страшно? Я боялся, что всегда придется брести среди этого странного белого вещества, что я никогда не смогу выбраться отсюда… Но все же образ невысокого странного человека, в штанах на подтяжках, никогда меня не покидал.

Шел, пока впереди не увидел яркое мерцание. Казалось, блеск тысяч вспышек чудеснейшим образом развеивал плотную массу тумана, и даже издали сиянию света удавалось достичь меня. Еще до конца не осмыслив свою находку, я ускорил шаг надеясь, что видение не исчезнет.

Надо мной, исполином нависали очертания огромной, усыпанной мигающими лампами вывески. «Morrison’s megamarket» – подмигивали мне тысячи вспышек. Откуда-то из-за надписи доносилась приглушенная мелодия – легкий джаз: ненавязчивые, приятные переливы. Почему-то вспомнился Старик с маленьким магнитофончиком.

Судя по всему, щит магазина нависал над воротами, яркими огнями привлекая бабочек-покупателей. И я – одна из них, не раздумывая, направился к манящей музыке…

Стеклянные двери сами разъехались в стороны, я шагнул внутрь. Сразу же яркое великолепие этого места накинулось на меня, желая заворожить, увлечь… Огромный, ярко освещенный зал увешан разноцветными плакатами, откуда на меня смотрели красивые мужчины и женщины – счастливые ценители изысканной одежды, еды, самых разных вещей. Везде расставлены большие телевизоры, пестрят надписи и вывески… Воздушные шары, пальмы и цветы, фонтаны – от пола до потолка все сверкает и блестит.

Зал, в котором я стоял, переходил в два огромных, длинных коридора с магазинчиками по обе стороны, и все эти невероятные пространства заполняли люди! Настоящие живые парни, девушки, женщины, старики и маленькие дети – все они неспешно прогуливались от магазина к магазину. Кто-то нес покупки в руках, кто-то вез их в специальных тележках… Столько людей мне еще не доводилось встречать. Я стоял, исступленно озирался по сторонам.

Даже не знаю, что именно я чувствовал – было ли мне хорошо, или плохо. Просто появилось ощущение потерянности, словно здесь нет для меня места. Каждый из людей чем-то занят, все при деле. По ним видно – каждый точно знает, чего хочет, и теперь пытается это отыскать, непринужденно блуждая по магазинам. Я же, в отличие от окружавших меня людей вообще не понимал чего хочу, что мне нужно, куда и зачем стремлюсь, и самое главное, почему оказался именно здесь?

Все мое движение заключалось лишь в поиске не пойми кого, не пойми для чего. А люди… все они красивые, ухоженные – и даже старики просто светились полнотой жизни и радости.

Я прошел вперед, пока не оказался у одного из магазинов. Сквозь широко открытые двери и стеклянные стены можно легко различить огромный выбор красивых, ярких вещей. Зашел внутрь.

Кругом расставлены большие зеркала во всю стену. Возле них крутились модники, примеряя очередной наряд. Рядом с каждым покупателем стоял один или два человека в одинаковой форме – черные штаны, белая блузка, бледно сиреневый жилет.

– Здравствуйте, – я обернулся на приветствие. Ко мне обращалась милая девушка в форменной одежде. Она лучезарно улыбалась. – Вам что-нибудь подсказать?

– Э-э… – я замялся, даже не зная, что ответить. В голове сидел какой-то важный вопрос, который обязательно нужно задать, но я почему-то не мог его вспомнить. – Я точно… не… не могу…

– Пойдемте, – она взяла меня за руку своей теплой ладошкой и привела к одному из зеркал. – Сейчас я вам все принесу, а вы пока снимите с себя старую одежду…

Я посмотрел на себя в зеркало – такой же, как и всегда: шинель «ГЖД» мне определенно шла.

– Вот… примерьте этот… – улыбнулась девушка, протягивая мне джинсы и темно зеленую майку с яркой подписью в стиле граффити. – Вам это должно подойти. И размер ваш.

Приняв вещи из рук девушки, я приложил их сверху представляя, как буду выглядеть.

– Здорово! – похвалила продавщица. – Теперь одевайте.

То ли мне показалось, то ли и в самом деле одежда преобразила меня, и даже лицо будто чуть просветлело.

– Спасибо… – я протянул вещи обратно.

– Чего же вы?! Примеряйте! – отшатнулась от меня девушка.

Я покачал головой:

– Извините, я просто зашел посмотреть. Мне нечего дать вам взамен… – я чувствовал себя ужасно неловко. Девушка от моих слов громко засмеялась.

– А ничего и не надо! Выбирайте любую одежду, и носите на здоровье… – девушка отошла еще на шаг.

От ее слов, я еще больше запутался. Откуда-то я знал, что в магазине нужно покупать товар, а не брать даром. К тому же вспомнились слова Старика: «Ты – Миру, Мир – тебе». Что-то здесь явно не так.

– То есть, я просто могу надеть любые, совершенно любые вещи в этом магазине, абсолютно ничего не отдавая взамен? – я изобразил приятное удивление.

– Совершенно верно! – обрадовалась девушка моей понятливости.

Я посмотрел по сторонам. Возле каждого покупателя скопилось по большой куче вещей, а перед некоторыми уже несколько стопок.

– Это правило действует не только в нашем магазине, но и во всем «Morrison’s Megamarkert». Мегамагазин Моррисон заботится о своих клиентах! – выштудировано с интонациями искреннего участия произнесла девушка.

– Во всех магазинчиках?

– Да… Здесь есть все, что угодно – от продуктов питания до электроники. И все это можно получить совершенно бесплатно! Господин Моррисон очень щедрый человек, – и выжидающе замолчала.

– Понятно… – я протянул ей вещи, но она отшатнулась. Тогда я повесил их на длинные вешалки, заваленные одеждой. Я только сейчас это заметил, что глаза девушки оставались пустыми, словно она безжизненный робот. Спешным шагом я вышел из магазинчика.

– Извините, – я попытался обратиться к парню – покупателю, катившему набитую до отказа тележку. Но он, казалось, не услышал меня. – Извините! – громко повторил я. С его стороны последовала та же реакция. – Ну и черт с тобой …

Тогда решил спросить проходившую мимо девушку.

– Извините! – но она даже не обернулась. – Эй! Да что здесь происходит?!

Я переходил от человека к человеку, но всегда был один и тот же результат – люди шли, осматриваясь по сторонам в поисках еще одного магазина и вовсе не замечая меня. Когда я касался их, люди словно просыпались и испуганно шарахались от меня, как от приведения. Неужели я так и не смогу спросить, где найти Старьевщика. Тогда я решил еще раз попытать счастье с продавцами. Лишь они разговаривать со мной.

Зайдя в первый попавшийся магазин (как гласила надпись на входе, торгующий компьютерами и комплектующими), подошел к парню с бейджиком на груди пиджака.

– Слушаю вас, – улыбнулся парень.

– Здравствуйте, – поздоровался я. – Вы не подскажете, где можно найти Старьевщика.

Парень недоуменно приподнял брови:

– Это что?

– Кто… – поправил я. – Это такой человек. Видимо, он продавец в одном из магазинов.

– Я не знаю. Однако у нас есть новая модель ноутбуков. Трехядерный процессор, жесткий диск на пять терабайт… Показать?

– Нет, спасибо. А кто может знать, где нахо́диться Старьевщик?

– Есть так же новая акустика. Интересуетесь хорошим звуком? – продолжил парень так, будто я и вовсе не задал ему вопрос.

– Все ясно… – я развернулся и вышел.

Мне оставалось только самому бегать по магазинчикам, пока не наткнусь на что-нибудь напоминающее пристанище так называемого Старьевщика.

Даже не знаю сколько тысяч шагов мне пришлось проноситься по этим запутанным лабиринтам торговых рядов. Чего здесь только не было! Я даже в голове не мог уместить эти невероятные площади… В Мегамаркете действительно было все!

Несколько раз я натыкался на входы из мегамаркета, с такими же самораздвижными дверьми. И самое интересное, что это в действительности были именно входы, а не выходы. Немного постояв возле каждого из них, я заметил, что они периодически разъезжались, чтобы впустить очередного посетителя, но никого не выпускали – в том смысле, что никто отсюда и не собирался уходить. Мне это показалось странноватым – внутри столько людей, хоть кому-то должно надоесть блуждание по коридорам…

Не знаю, сколько бы мне еще пришлось носиться мимо бесчисленных магазинов в поисках непонятно чего, если бы не пробегая мимо очередного яркого склада вещей, я не остановился как вкопанный.

Здесь «продавали» (или «отдавали даром», как правильно?) «Все для рисования». Почему я приметил именно эту вывеску? Чем она приглянулась мне среди сотен других? Так толком и не разобравшись, я зашел в магазин.

Холсты, бумага, кисти, ручки, мелки, карандаши, какие-то растворители, химикаты, и всякая необходимая художникам мелочовка была представлена сотнями, тысячами видов. Если краска – то любой оттенок. Если кисть – любой мех и волос. Настоящий рай для профессионалов и любителей живописи. У меня разбегались глаза – я почему-то страстно хотел обладать всем этим… Очень хотел!

На удивление в магазине было удивительно мало людей. Помимо меня всего пара посетителей, молчаливо складывающих выбранные принадлежности в тележки. и всего одна продавщица за прилавком.

– Здравствуйте, – осторожно поздоровался я.

– Здравствуйте, – улыбнулась смуглая брюнетка. – Чем могу помочь? Что-нибудь подобрать?

– Н-нет… Вы можете подсказать, где найти Старьевщика?

Она покачала головой:

– К сожалению, у нас нет такого товара, но зато привезли чудесные мелки.

«И на что я надеялся?!»

– Ладно, спасибо. – Я развернулся, чтобы уходить, но вдруг остановился. – А хотя… у вас есть карандаши?

Она тут же воссияла:

– Конечно есть! Цветные, простые… «Ко-хи-нор», «Конструктор»… твердые, мягкие… автоматика или обычный деревянный корпус, пластиковый, железо, керамика… и даже подарочные в платине или золоте, с брильянтовой россыпью, рубинами, изумрудом. Какой вам нужен?

Немного подумав, я сказал:

– Деревянный корпус, простой графитовый стержень, твердость «НВ», 1 штука.

За долю секунды она нашла мой заказ под прилавком. Передо мной лежал именно тот самый карандаш, что я хотел.

– Что я вам должен?

Девушка удивленно посмотрела на меня:

– Нет-нет, что вы! Просто берите.

Так и не дотронувшись до карандаша, я начал рыться в сумке. После того, как я расплатился со Стариком музыкальным диском, у меня не осталось сомнений – в сумке должно лежать что-то, что бы помогло мне справиться с очередным испытанием. Окружающий Мир, словно превращает меня в героя игры, создавая препятствия, но при этом обязательно давая мне все инструменты для их преодоления. Словно Ему, то есть Миру интересно, догадаюсь ли я, как можно выбраться из запертой на замок комнаты с помощью случайно оказавшейся в углу дохлой мыши, металлического шарика и обломком зубной щетки.

– Девушка, тогда у меня к вам просьба…

– Да?

– Можно с вами обменяться?

– Зачем? Берите просто так…

Наконец я нашел то, что искал, и достал из сумки толстый томик Мураками:

– Вот, «Страна чудес без тормозов или Конец Света». Хорошая книга. Я ее правда немного не дочитал, ну да ладно…

Девушка заворожено, словно под гипнозом смотрела на обложку книги с изображением черепа единорога.

– Очень интересный сюжет. Два мира. В одном из них небольшой городок, в другом крупный мегаполис. Интрига, поиски, интересные герои, мистика – все что нужно для хорошей книги. Ну как, меняемся?

Было видно, как загорелись глаза девушки.

– Я могу подарить карандаш вам, а вы книгу мне, – неуверенно протянула она.

– Поменять одно на другое… – повторил я, изменив глаголы. – Договорились?!

Я протянул ей книгу. Промедлив, девушка все же приняла ее. А я подобрал с прилавка обменянный, а не подаренный карандаш.

В то же время и сама девушка преобразилась. Тупой, учтивый взгляд пропал вслед за вежливой улыбкой, ее щеки порозовели, а я лишь довольно улыбнулся.

– До свидания, – попрощался я, собираясь уйти.

Карандаш отправился в сумку.

– Постойте, – позвала она. Я удивился, но все же вернулся обратно. – Я тут подумала… Насчет Старьевщика спросите у господина Моррисона. Я уверена, он знает все о своем Гипермаркете.

– А где я могу его найти?

– Когда выйдете отсюда, налево через четыре магазинчика увидите небольшой проход для персонала. Пойдете туда, по лестнице вверх, там сориентируетесь. Я никогда у него не была, но знаю, что его офис там. А я пошла читать. Все равно кто захочет, сам возьмет нужную вещь, правильно?

– Правильно, – хмыкнул я, радуясь преобразившейся девушке, и направился за кулисы дорогой, указанной продавщицей простых и «сложных» карандашей.

«И на второй этаж…» – вспомнил я слова девчонки. Здесь и второй этаж есть? Я посмотрел вверх – в метрах десяти надо мной завис зеркальный потолок, удваивающий и магазины, и пол… Именно потому, что он казался естественным продолжением этого мира и завис довольно высоко над головой, сразу его не заметил. За зеркалом вполне мог уместиться еще один этаж. Однако я даже представить не мог что там может находиться, если здесь и так все есть. Может техзона?

СТОП!

Медленно, стараясь не спугнуть наваждение, я вновь обратил внимание на потолок. Что не так? Вроде зеркальный мир полностью соответствует реальному прототипу, но с естественным искажением – право-лево, верх-низ… Но что-то есть еще. В очередной раз удивляюсь своему таланту не видеть главного за мелочами. В зеркале наверху люди не отражались! В магазинах, коридорах, нигде не было видно покупателей, хотя в действительности все эти пространства были до отвала забиты людьми, таскающимися в одиночестве с гружеными телегами. В отражении пустые тележки катились сами по себе! Понаблюдав еще, я заметил, что и магазины заполнены пустующими вешалками, полками и подставками – товар в магазинах также не отражался.

«А я?!» – резким ударом отозвался в груди страх. Но, слава тебе Господи, посреди этой пустоты я стоял в теплой темно-синей шинели, с сумкой через плече. Я – есть, другие – нет.

Хотя может быть иначе, люди тоже видят себя, а остальных – нет. Хотя вряд ли они вообще хоть что-то видят – каждый занят исключительно поиском нужных ему товаров, а чтобы поднять голову «вверх» у них просто не остается сил.

Как и обещала продавщица, узкий, почти незаметный проход разместился между четвертым и пятым магазинами. Еще и вазон с цветами стоял так, что если не знать, где искать, наверняка пройдешь мимо.

По коридору до конца, пока не оказался позади магазинов. Так вот как выглядит глянец на задворках – кругом висят километры проводов и труб, валяются какие-то коробки, по пути постоянно встречаются щитки с приборами. Все эти невзрачные хитросплетения и создают блеск торгового центра.

Лестницу отыскал не сразу. Сначала ринулся налево, но наткнулся на заваленный коробками проход. Тогда вернулся обратно и пошел в другую сторону.

Здесь определенно не хватало места и было тесновато, особенно после просторных коридоров маркета. На дороге постоянно что-то встревало, что-то мешало, я все время обо что-то спотыкался… но в конце концов, лестницу все же нашел.

Железный корпус, железные ступени и перила – когда поднимаешься по лестнице, лестница отвечает звонким стальным голосом. Мне это напомнило мой металлический дом, оставшийся под присмотром Смотрителя.

Поднявшись наверх сразу стало ясно, куда я шел. Длинный железный мост уходил к самому центру «надзеркалья». Большой зеркальный короб, подвешенный к бескрайней ангароподобной крыше, болтался на толстых канатах похожего на подвесную дорогу механизма. Именно внутрь этой странной конструкции мне, судя по всему, и требовалось попасть.

Шагнув на мостик, я оказался над пропастью. Подо мной, словно на ладони, разверзлись несусветные площади – магазины, коридоры, люди, вещи – все это я наблюдал с высоты дюжины метров. Будто один большой аквариум для рыбок или муравейник – под моими ногами кипела жизнь… Получается, что потолок сделан из одностороннего зеркала. Но зачем?!

Подбираясь к зеркальному кубу, я внимательно следил как с другой стороны, по длинному мосту ко мне приближается человек – мое отражение. Я подошел вплотную к стене. Передразнивая меня, проводник тоже остановился, с вызовом смотря мне в глаза.

Дверь почти не выделялась, а ручка сделана из прозрачного пластика. Всего несколько шагов назад для меня входа не существовало. Я повернул ручку, потянув дверь на себя.

Комната квадратов двадцати, широкая, просторная, почти без мебели – лишь яркий красный диван, кресла, шкаф с книгами, да громоздкий стол, за которым сидит человек. Не сложно догадаться, что он выглядел в точном соответствии с моим представлением: тот же крючковатый нос, бегающие глазки за аккуратными очками, майка, подтяжки – в общем, все как в воображении. Он сидел за большим столом и улыбаясь, следил за мной. Но я почему-то не спешил заговорить с ним. Может сначала требовалось привыкнуть к странному обиталищу.

Из украшений – два громоздких кресла возле стола, ровно посереди комнаты открытый камин, несколько экзотичного вида растений, подобие смеси пальмы с папоротниками, две абстрактные картины на стенах. Еще вокруг стола и кресел расстелен ковер. Но самое главное вся комната была совершенно прозрачной, от чего складывалось впечатление, что весь скудный интерьер парил в воздухе над торговыми залами, а островок со столом и креслами вообще казался чудом, сравни ковру-самолету.

Кроме двери, в которой, не решаясь шагнуть в пустоту, застыл я, из прозрачной комнате вело три выхода. Выглядело это так, словно стеклянные ручки зависли в воздухе. Сразу за ними разверзлась пропасть торговых рядов. Наверное, эти двери специально созданы для экстремалов, желающих сократить дорогу к магазинам.

– Не толпитес в двегъи, молодой человек. Заходите, пгъисаживайтес, гъаспологайтес, – заметно картавил господин Моррисон, не переставая лукаво улыбаться. – У меня не часто гости. Поэтому я исгъенне гъад вас видеть.

Настороженно посмотрев вниз, на всякий случай не отпуская ручки, я сделал шаг, но на удивление, оставаясь висеть в воздухе, ощущая под ногами твердую опору. Прозрачнейшее стекло к тому же отличалось и чрезвычайной крепостью.

– Не стоит волноватъся. Вниз не повалитес… – уверил меня картавый, неизменно проглатывая «р» и огрубляя слова.

Прошествовав к столу, я уселся в одно из громоздких кресел. Невысокий человек по другую сторону стола буквально утопал в мягкой, бархатной обивке.

На столе лежал лишь чистый лист бумаги, набор для письма и до отказа набитая окурками пепельница. Вся столешница была усыпана сигаретным пеплом.

– Я действительно, искренне ад, что нам таки удалось свидетъся, – чарующе улыбался человек напротив.

– Вы знаете кто я? – у меня было ощущение, что его въедливый читающий взгляд сканирует меня, оголяя все мысли и чувства.

– О-о… Нет-нет, – завертел он головой. – Я же не Господь наш всемогущий, чтоб все знать. Вы – человек, у которого получилосъ-таки добратъся до моего зеркального царства. И поверьте, для меня этого вполне достаточно. А вы?! Вы в курсе, кто я такой? Хотя… что я спрашиваю? Коль вы пришли ко мне, значит в кусе…

Я кивнул. У меня сложилось впечатление, словно я деловой человек, например банкир, пришел к какой-то «шишке», главе корпорации, и мы играем в бизнес переговоры, хотя оба уже давно знаем, кто на что способен, и кто с чем отсюда уйдет.

– Вас называют Старьевщиком, а так же господином Моррисоном, – не капельки не сомневаясь, ответил я.

– Приятно познакомитъся, – он сделал жест, будто приподнимает в мою честь шляпу, которой на его лысоватой голове естественно не было и в помине. – Старьевщик – это скорее мое ремесло, нежели имя. Зовите меня Ази…

– Ази? – удивился я. Это было первое имя, которое я слышал.

– Да… Ази Моррисон – так меня когда-то звали. Тепер же все больше Старьевщиком.

– Я тоже с вами рад познакомится, Ази, – хотя на самом деле я не знаю, насколько это заявление соответствовало действительности. Мне требовалась пауза, чтобы в общем определиться с отношением к новому знакомому. – Хочу сразу спросить, Ази, а почему у меня нет имени?

– Имя еще нужно заслужить! – до этого распластавшийся в кресле, господин Моррисон приподнявшись подтянулся, взял ручку, и изобразив на лице наивысшую степень серьезность, проскандировал, – Я горжусъ своим именем и стараюсъ быть его достойным!

Я удивленно приподнял брови. И в самом деле, каким-то образом заданный Старьевщику вопрос успешно избегал попадания в мою голову. Лишь повстречав человека гордо носящим имя, я вдруг осознал собственное безличие – ни у меня, ни у кого из тех людей, что встречались на моем пути, не было имен – все больше какие-то звания или клички. «Проводник» – разве ж это имя?! Ну я то ладно, у меня памяти нет. А другие, они же помнят ту… другую жизнь. Почему они тогда не называли себя по имени? Еще даже не успев толком разобраться в появившемся вопросе, я услышал пояснение:

– Имена нужны лишъ там, где существует определенный постоянный круг людей. Им же нужно тебя как-то идентифицировать. Это требуетъса в первую очередь из соображений удобства. Если каждого называть обезличенно, например «эй, ты» – все спутаетса.

– А в этом мире разве не спутывается?

Он покачал головой, при этом его большой нос, словно слепленный из желе, немного отставал от движений самой головы:

– Здесъ в основном нет нужды в именах. Здесъ просто напросто нет тех, кому бы понадобилосъ вас по нему называть. Если вы не обратили внимание, в Этот Мир каждый приходит один, никто здесъ не создает семьи, дружные коллективы – каждый сам по себе.

Поразмыслив, я решил, что Старьевщик говорит разумные вещи. Мне еще ни разу не доводилось видеть, чтобы хоть кто-то кого-то искал, или шел вместе. Взглянув сквозь стеклянный пол на аквариум блуждающих людей, я стал более пристально рассматривать копошащиеся потоки – здесь даже дети таскали игрушки сами за собой, никто их не окрикивал и не помогал.

– Этот Мир, как бы лучше объяснить… – он не надолго задумался, – Этот Мир – временное пристанище, через который вы проходите из пункта А в пункт Б, чтобы кое-чему научитъса Так сказать буферная зона, вестибюль, транзитный мирок – не больше.

От его слов у меня в голове сразу возникла картина: та самая Заветная Дверь с номером, куда я должен попасть – цель.

– Бывает, конечно, кто-то здесь остается навечно, но это совсем другое. О них не будем. Теперь-то вы поняли, что имена здесь – бессмысленная трата слов?

– Тогда зачем же вам имя?! Да еще с такой горделивостью представленное?! – у меня в голове никак не укладывались противоречия в словах Ази.

– А ты разве еще не понял?! – обижая меня своей насмешливой улыбкой, спросил Старьевщик. – Только лишь для того, чтобы напомнить – имена не имеют никакого значения. Они остаются в Мире Живых – умирают и гниют вместе с телом и вещами. Имя – это лишь координата в плоскости. Мне нужно имя, чтобы показать тебе – ты останешься существовать в независимости от того, что станет с твоим именем или чем бы то ни было еще, что ты считаешь собой…

Мне не хотелось принимать слова Старьевщика на веру.

– Имена нужны! Иначе как обращаться к другим?

– Но ты же как-то, господин «ГЖД», обращаешса? По половому признаку, например… Тех, кто играет какую-то важную роль для тебя, ты называешь по профессиональному призванию …

В голове сами собой всплыли образы Хранителя Старого Здания и Смотрителя Вокзала, – они в действительности сыграли важную роль в моем движении.

– Ты начинаешь улавливать ход моих мыслей? Это важно… Это то, ради чего ты и пришел ко мне.

Я кивнул, в знак понимания и готовности слушать.

– Сначала ты пустышка, – продолжил Ази. – Ты приходишь в Мир без статусов, без обязанностей, без имени, без прошлого – НИКЕМ. Но являясь никем – пустотой, ты все же остаешса собой.

– Не совсем понимаю…

– Так дослушай! – в глазах Старьевщика-Ази горел огонек азарта. Ему явно нравилось объяснять мне «что, да как». – Твое безличие длитса до тех пор, пока ты, немного оклемавшись, не начинаешь смотреть по сторонам, где у каждого есть свое имя и звание. Получается, что другой человек уже не пустота, а кто-то конкретный. Тебе естественно не хочется оставаться «никем», и поэтому ты решаешь стать кем-то настоящим, сто́ящим – называя себя тем, что соответствует твоему окружению. Именно так ты и забываешь, что был уже до того, как стать кем-то! БЫЛ УЖЕ ДО ТОГО, КАК СТАТЬ КЕМ-ТО! Осмотрис прямо сейчас, подумай, и поймешь, кем именно ты себя считаешь – пусть придет понимание, что тебя впихнули в определенную среду обитания, ограниченную жизненными условиями, и именно в соответствии с ней ты ищешь себя. Судя по знакам отличия железнодорожника на твоей форме, ты исполняешь функцию Проводника. И бьюсь об заклад, ты и думаешь, что ты – Проводник!