Текст книги "Буквоед"

Как и было обещано, через шесть витрин я увидел деревянную, на старинный манер вывеску, с пятью русскими буквами: “ГООГЛ”.

«Интересно, кто у кого название позаимствовал?» – усмехнулся я, и открыл дверь.

Внутри меня ждало просторное белое помещение. Такой же белый прилавок больше напоминал барную стойку, дополнительным подтверждением чего служил единственный высокий табурет возле стойки. Не удивлюсь, если здесь наливают. Из украшений – большая деревянная эмблема, с логотипом компании из пяти разноцветных букв. Продавца услуг не видно.

Подойдя к прилавку, я обнаружил звоночек с надписью “найти”. Нажал. В ту же секунду откуда-то сверху раздался спешный грохот шагов, бегло спускающихся откуда-то сверху. Стена за стойкой казалась цельной, хотя на самом деле была сделана в виде ширмы. Из-за нее-то и вынырнул молодой человек – естественно весь в белом и с логотипом компании на майке.

– Чем могу быть полезен? – вежливо спросил парень.

– Здравствуйте. Мне нужно кое-что найти… – постарался я ответить с той же учтивостью.

– Все что угодно.

– Для начала я хотел бы узнать, переходил ли в этот мир из другого один мой знакомый.

Работник «Гоогла» понимающе кивнул:

– А-а, к сожалению, поиски конкретного человека относятся к конфиденциальным данным и такую информацию могут запрашивать лишь работники отдельных госучреждений, – словно извиняясь, отвечал парень. – Единственное, что можно узнать, пользовался ли кто-нибудь определенным порталом в определенный промежуток времени. Если вам известно, через какой колодец, и когда именно мог перейти ваш знакомый, то можно попробовать.

– Давайте, – честно говоря, я немного растерялся, не зная, поможет мне это хоть чем-нибудь или же это пустая трата времени.

Из-под прилавка парень достал большой лист с картой города и отмеченными на нем красными и черными точками. Красных значилось в несколько раз больше.

– Вам известен точный «ай пи», то есть идентификационный номер портала, или его адрес?

– Нет, к сожалению, я лишь приблизительно знаю, где он находится.

– Покажите здесь… – и развернул мне карту.

Я нашел отмеченный на карте вокзал. Так, через мост направо, иду вдоль кирпичного забора.

– Вот здесь! – я уверенно указал на красную точку, расположенную на перекрестке. Под точкой, указывающей на место нахождения портала, впустившего меня в этот мир, значились какие-то мелкие цифры. Парень еще раз нырнул под прилавок, чтобы достать идеально чистый лист, со все тем же логотипом в одном из уголков. Ручкой он написал сверху цифры (видимо тот самый непонятный «ай пи» портала).

– В каком временном промежутке вы бы хотели узнать о пользовании данным колодцем? – спросил парень.

Я еще раз прикинул возраст Леши, навскидку предположив, когда ему было одиннадцать:

– От четырнадцати до шестнадцати лет назад.

– А точнее? Слишком большой промежуток.

– К сожалению, точнее сказать не могу.

Было видно, что парень хотел возразить, но затем быстро подсчитав даты записал начало и конец периода поисков. Я было подумал, что он с этими цифрами отправится в подсобку, начнет звонить, узнавать, но не тут то было… Стоило лишь записать даты, как на листке, словно на дисплее монитора стали появляться цифры – четыре аккуратных столбика дат заполнили всю страницу.

– Значит так… – деловито, не отрывая взгляд от бумаги, начал он. – Данным порталом пользовались периодически раз в полгода. Затем, пятнадцать лет назад, в августе воспользовались порталом чуть раньше обычного, после чего еще через два месяца им стали пользоваться постоянно: через день, через два, раз в неделю, не реже… На отображение всех перемещений одного листа не хватает. Этого достаточно, или требуются еще данные?

Пока что полученная информация никак не могла уложиться у меня в голове. То есть получается, что до исчезновения Сергея 15 лет назад, кто-то (могу предположить из государственных структур) раз в полгода пользовался именно тем порталом, через который пришел я. Но спустя два месяца, после пропажи Сергея им стали пользоваться чуть ли не каждый день.

– А можно посмотреть, использование портала за последнюю неделю? – попросил я.

Парень молча взял лист за верхний угол, затем с силой тряхнул его. На стол он вернулся уже полностью чистым. Он опять записал тот же номер моего портала и две даты – сегодняшнюю и недельной давности.

– Последний раз порталом пользовались вчера в половине одиннадцатого вечера.

Так, это был я.

– А до этого?

– Каждый день один раз в утренние часы…

И действительно, на листке значилось всего шесть дат. Значит, сейчас тем колодцем пользуются еще чаще. Тут мне в голову пришел вопрос: “Если до этого им пользовались утром каждый день, а после моего перехода никто его не использовал, связано это как-то со мной или есть другая причина?”.

Постаравшись более детально вспомнить разъяснения Миши, я спросил:

– Скажите, а вы случайно не можете узнать, сколько у этого колодца уходит времени на “восстановление”?

– Случайно могу… – без улыбки схохмил паренек, и посмотрев на карте цифры возле красной точки, ответил. – Три часа сорок две минуты.

Ага, значит, колодец спокойно мог пропустить кого угодно сегодня с утра. Может Игорь оказался прав, и кто-то действительно сильно хотел, чтобы я побывал в этом мире. Но зачем?

– Еще что-нибудь? – вежливо поторопил мои размышления работник «Гоогла».

– Да… я хотел бы узнать, продавались ли мои черновики на черном рынке?

В глазах парня, до этого жившая холодная профессиональная учтивость сменилась огоньком любопытства.

– Вы писатель? – спросил он.

– Именно так.

– А к какой гильдии вы принадлежите? – но затем, запнувшись (видимо решил, что много себе позволяет) добавил: Я это спрашиваю только ради скидки. Вы ведь должно быть знаете, часть ваших расходов на себя возьмет гильдия писателей.

Я совершенно забыл о деньгах!

– Видите ли, – витиевато начал я, – ни к какой гильдии я не принадлежу.

– Как это? – нахмурился парень. – Вы ведь сами сказали, что писатель. Как вы тогда можете быть не в гильдии?

– Я – гость.

– А-а… – выражение парня сразу же сменилось с подозрительного на радостное. – Тогда понятно, почему вы “порталами” интересуетесь. Сейчас про ваши записи узнаем. – И уже совсем тихо спросил, словно делал что-то запретное, – Выкрали, да?

Я кивнул.

– Ничего, это часто бывает. Особенно в вашем мире. Ведь редко кто сюда за пропажей сунется. – И пытаясь меня успокоить, добавил, – О деньгах не беспокойтесь. Гостям 5 первых поисков в подарок.

Парень взял лист с прилавка, опять встряхнул его, очистив, и положил обратно. Вслед пошла карта. На их место он достал такой же чистый лист, только более розового оттенка.

– Это специальный лист для писателей – одноразовый, – пояснил парень, но я так и не понял, почему у писателей должен быть отдельный лист. – Вот ручка, держи́те… и напишите что-нибудь здесь.

– Написать? Что? – удивился я.

– Что-нибудь, все равно. Главное, чтобы вышло хотя бы пару предложений. Поиск ваших записей сведется по схожести подчерков.

Теперь все стало на свои места. Я вычертил свои каракули на листе – первое, что пришло в голову: “Этот мир удивителен и гостеприимен. Я благодарен людям, живущим в нем, за их доброту”.

Парень взял лист, прочитав, улыбнулся и уже спустя пару секунд вернул мне лист обратно.

– Ни одна из ваших записей еще не продавалась ни в этом городе, ни где-то еще в нашем мире. Я вам отдам лист. Держать на виду. Как только сделка состоится, на листе появится текст проданных записей. Тогда с этим листком идите в мэрию. Они начнут разыскивать и возможно найдут.

– Спасибо огромное, – поблагодарил я, и направился к выходу.

– Всегда, пожалуйста, – помахал рукой парень.

Положив лист в сумку, я вышел из лавки поисковика. Времени у меня в запасе оставалось достаточно, и я собирался продолжить свое исследование нового мира дальше. Кто знает, может быть, мне больше никогда не доведется побывать в этом странном месте.

Я пошел вперед по улице, углубляясь в торговый квартал, только и успевая крутить головой по сторонам, рассматривая заманивающие посетителей неоновые вывески. Откуда-то играла музыка, в воздухе кружились запахи кипящего масла и сигаретного дыма. Гул людских голосов звучал фоном. Все это с головой окунало меня в сказочный мир. Я – Алиса, попавшая в сумасшедшую, непонятную, но такую желанную страну, где будни и скука сплошь состоят из удивительных открытий и впечатлений, где самые обычные вещи поражают своей фантастичностью. Где магией может пользоваться каждый, зная, что чудеса – это всего лишь физика, наука, основанная на точности и логике.

Мне казалось, я бы целый день напролет мог глазеть по сторонам, но из этого состояния меня выдернуло неприятное ощущение: кто-то настойчиво меня дергал за рукав. Я не сразу сообразил, что передо мной не ребенок, а маленький мужчина неопределенного возраста. Причем у него не было характерных для карликов несуразных, плохо подходящих друг другу частей тела, он был абсолютно пропорционален, просто уменьшенная копия обычного человека.

– Покажи руку, – деловито приказал он.

Совершенно не понимая, зачем это делаю, я послушно вытащил руку из кармана. Маленький человек придирчиво осмотрел мою ладонь, затем все так же, словно происходящее само собой разумеется, сказал:

– Теперь правую.

Мне пришлось удивленно наблюдать его лысоватую макушку, пока он досконально, разве что без лупы, изучал мои руки.

– Хорошо, – писклявым голоском удовлетворенно крякнул он спустя минуту. – Иди за мной.

И, проворно шмыгая между людей, он направился к одной из близлежащих лавок, на вывеске которой значилось лишь одно слово: “Мальки”. Открыв ключом двери, он встал в проходе, дожидаясь меня. Когда я оказался внутри, маленький человек закрыл дверь на задвижку. Всю лавку заполняли странные звуки, больше всего напоминавшие быстрое щелканье языком. Звуки исходили буквально отовсюду: из стен, потолка и даже пола.

Прилавок, касса (что меня удивило), деревянная лестница в углу да голые стены – это все, ничего лишнего. Насколько хватало глаз, все, кроме потолка, было поделено на сегменты, квадраты, пять на пять сантиметров. К каждому сегменту крепилась геометрическая фигура, круг, ромб или треугольник, разных цветов. Я даже не сразу понял, что это не обои, а своеобразные шкафчики. Человечек зашел за прилавок, и взяв лестницу, передвинул ее к стене, также поделенной на равные четырехугольники, с той лишь разницей, что некоторые из шкафчиков оставались без маркера, разноцветной геометрической фигурки.

– Подойди к стойке, – деловито сказал мой новый знакомый. В руках он держал маленькую коробочку.

Сделав всего несколько шагов, я подумал, что исходящие из под пола щелкающие звуки сопровождают меня, а когда дошел до стойки, я уже был в этом уверен – то, что издавало их, каким-то образом реагировало на мое присутствие и передвижение.

Тем временем карлик, не обращая на меня никакого внимания, занимался своими делами: он прикладывал ухо к пустым клеткам, на секунду замирал, чтобы затем, поковырявшись в маленьком пакетике, извлечь очередной круг того или иного цвета и тут же прикрепить его к ячейке. Круги крепились легко, как сувенирный магнитик к холодильнику.

– Извините… – попытался я обратить на себя внимание, на что этот тип, нахмурив брови с недовольным видом шикнул, чтобы я заткнулся. Не знаю почему, совершенно не видя в происходящем смысла, я все же продолжал послушно стоять, наблюдая за странным ритуалом маленького человечка.

Сначала я решил, что постепенно привыкаю к царившему вокруг треску и щелканью, но спустя несколько минут доносящийся из стен и пола шум утих. Прежде чем странные звуки полностью прекратились, карлик почти всем пустым ячейкам успел присвоить круг с тем или иным цветом.

В тишине он спустился с лестницы, спрятал коробку с цветными фигурками, а на прилавок положил пепельницу и пачку сигарет. Затем ловко туда же запрыгнул сам. Теперь наши глаза находились приблизительно на одно уровне. Из пачки он достал сигарету, из кармана зажигалку – прикурил.

– Успели, – выдыхая изо рта дым с чувством удовлетворения от проделанной работы, сказал мужичек.

– Что мы “успели”? – мне хотелось знать обо всем, что здесь произошло: какова природа доносящегося из-за стен стрекотания; что это за странный магазин; и зачем я понадобился маленькому человечку. Но спрашивать я не стал – наверняка, гостеприимный хозяин сам все расскажет.

Он кинул на меня мимолетный взгляд:

– Ты же не из нашего мира? А, писатель?

Но откуда он знает, кто я, и что я из другого…

– Ты выглядел или как деревенщина, впервые попавшая в большой город, или как “гость”, – пояснил он, намекая, что тут не надо быть Шерлоком, мог бы и сам догадаться. – Одет нормаль, по-свойски, значит оставался второй вариант. Дальше… – Он прервался, чтобы несколько раз глубоко затянуться и медленно выпустить дым.

– В моем магазине продаются мальки.

– Типа, как у лягушек? – уточнил я, прислонившись к стойке.

– «Типа» да, только не лягушечьи. Я продаю “воришек”. Это они так в простонародье называются. Они магию в себе могут хранить и…

– Буквоеды, что ли? – перебил я продавца.

– А-а, значит, уже слышал. Да, буквоедов, и не только. Жрать буквы и хранить в себе магическую энергию слов – это лишь малая часть их способностей. Они также могут сохранять в себе сны, воображение, мысли, знания, память – короче, все, что обладает тонкой энергией. Кстати, когда “воришка” только появляется на свет, он никакими из этих свойств не обладает. Они возникнут потом, чуть позже, сначала им нужно немного подрасти.

– А на что они похожи, когда маленькие?

Мужчине явно нравилось рассказывать о своем деле, хотя он и делал это с напускной неохотой.

– На икринки. Когда они достигают размера детского кулачка, – он сжал свою руку в кулак, – начинают походить на комок слизи…

– Или медуз.

– Больше всего на медуз, – согласился он. – Оставаясь мальками, все они имеют разный характер и свойства, хотя и выглядят одинаково – как маленькие медузки. Одна часть мальков более пригодна для хранения магии. Такие становятся буквоедами. Другие больше подходят для хранения памяти, следующие – для воображения, а часть – вообще ни на что не годна, кроме как энергию поглощать.

– А как узнать, какой малек для чего подходит?

– Мы сейчас с тобой этим и занимались. Буквоеды, то есть те, что подходят для магии за версту чуют хорошего писателя. Вот они и заверещали, почувствовав твое приближение. Я и выбежал на улицу, чтобы найти того, кто их потревожил. Попробуй в такой толпе отыскать хоть кого-то, но я тебя нашел. Мне повезло. Ну, а дальше ты сам все видел. В пустых клетках хранятся недавно поступившие, и поэтому еще неопознанные мальки. Прислушиваешься – откуда исходят звуки, там буквоед. Прикрепляешь круг. Там, где тихо, значит «хранитель снов» или “мнемоник”… И так далее. Нужно успеть найти буквоедов, пока они к тебе не привыкли и не заткнулись.

Я окинул взглядом помещение больше напоминающее работу какого-то дизайнера-футуриста, чем “зоомагазин”.

– А почему фигурки разного цвета?

– Цвет означает способности малька. Красный – значит быстрее всего поглощает, дольше хранит, меньше нужно пищи, а значит больше оставляет энергии… И соответственно, по убыванию: оранжевый, зеленый, синий. Чем громче пищит малек, тем больше у него способностей. Плюс есть еще куча нюансов, о которых не имеет смысла рассказывать. Любопытно? – хозяин мальков затушил в пепельнице сигарету, и тут же достал из пачки другую

– Еще как! – соглашаюсь я. – А спросом вообще пользуются?

– Сам как думаешь? Покупают редко, но большими партиями и в основном компании, занимающиеся мелкой бытовой магией. Они покупают зеленых. Дорогих красных покупают не часто, в основном частные лица, для чего-то особенного.

– Почему так?

– Во-первых, мальки, которым можно дать «красную» степень столь же редки, как например, альбиносы. Стоят они очень и очень дорого. Во-вторых, чтобы частному лицу официально купить малька, нужно предъявить разрешение, выданное МВД.

– Почему так строго?

– Почему?! – наигранно засмеялся продавец. – Ну ты и наивный! Потому, что магию стараются контролировать. Смотрят, чтобы не применяли во вред. Ты что думаешь, у нас как в фантазийных книжках – встретились два волшебника на улице, и давай волшебными палочками махать? Один другого в лягушку превратил и пошел дальше? Фигушки! У нас за такое к инквизиции попасть – раз плюнуть.

– У вас до сих пор инквизиция существует? – мои глаза сами полезли на лоб.

– Конечно не в том виде, как ты себе представляешь, – с кострами и орудиями пыток. Но очень серьезная структура, следящая за применением магической энергии. Ко мне инквизиция каждую неделю жалует, проверять продажи: кому, зачем, сколько. И не дай Боже́ хоть одного малька мимо кассы. Все, капут! О чем речь!

– Значит, я не могу купить ни одного? – я сделал вид, будто расстроился, хотя конечно помнил о пустом кошельке. Пока что этот мир ко мне гостеприимен, и ни за что, слава Богу, платить не приходилось.

– А зачем тебе? – вместо ответа хитро спросил мужичонка.

– Ну… есть планы. Хотел проблемы свои мужские решить. В моем возрасте сам понимаешь, – на ходу выдумал я причину.

– Для такой магии тебе буквоед не менее желтого уровня нужен, – задумавшись пробормотал он.

– Сколько?

Маленький человек тяжко вздохнул и, спрыгнув со стойки, достал из кармана крючок, которым подковырнул помеченную желтым кругом ячейку. Поддавшись на уговоры хозяина, ячейка выдвинулась вперед, открыв доступ к хранящейся внутри шкатулке. Это был точно такой куб, какой я видел у Игоря, с той лишь разницей, что этот сверкал серебристым цветом. Достав кубик, хозяин задвинул полку, предусмотрительно сняв с нее метку.

– Держи, – протянул он мне шкатулку. – Это подарок. Все равно у тебя денег нет. У гостей их никогда не бывает.

– Спасибо… – поблагодарил я, искренне радуясь подарку, хотя так толком и не понимал, зачем мне понадобился буквоед. Наверное, это вновь дал о себе знать жаждущий открытий и приключение мальчишка, живущий внутри каждого мужчины. С деревянным мечом наголо и искрящимся взглядом, я открыл хранилище и, притаив дыхание, заглянул внутрь. Но, как часто это бывает, восторженным ожиданиям не суждено было сбыться – внутри, в окружении шести зеркальных граней спал себе мирным сном обычный такой прозрачный комок слизи. – А что с ним делать, когда он почернеет?

Не стоило труда заметить, как от моих слов он вздрогнул, словно услышал ужасные вести. Мужичонка медленно повернулся ко мне и очень осторожно проговорил:

– А с чего ты взял, что он должен почернеть? – его глаза блуждали по моему лицу, в попытках найти хотя бы малейшую подсказку, кто я, черт побери, такой!

– Ну как же, – как ни в чем не бывало пожал я плечами. – Я знакомому ученому помогал текст составлять, так у него буквоед черный совсем.

Мужчинка хлопнул себя маленькой ручонкой по лбу, замотав головой:

– Я, конечно, понимаю, что ты совсем не разбираешься в законах этого мира, но таким же неприспособленным идиотом тоже нельзя быть!

– А что не так? – растерялся я.

– Все не так! – огрызнулся карлик, противно выдвинув вперед нижнюю челюсть так, словно собирался меня укусить. – Не хочешь проблем, причем серьезных, никогда ни при каких обстоятельствах никому не рассказывай об этом!

– Но почему?! – хотел я понять.

– Ты знаешь, кто такие чернокнижники?

– Ну, те кто магию для причинения вреда другим используют?

– В общих чертах так, но это лишь поверхностное объяснение. Чернокнижник потому и зовется так, что во время составления магических текстов его буквоед чернеет.

– Но он сказал, что ведет работу над международным проектом, и что все буквоеды чернеют! – мне хотелось оправдаться перед этим человечком. Удивительным образом в нем сочеталось кажущаяся телесная слабость и внутренняя сила. Эту силу я смог почувствовать на собственной шкуре, прямо сейчас. Да, коротышка из тех, кто не даст себя в обиду.

– Глупости! – он размахивал руками, эмоционально жестикулируя. – Ни одна из нормальных организаций не прибегнет к услугам чернокнижника. Все прекрасно знают о суровом наказании за любой намек на связь с теми, чьи буквоеды чернее смолы. Чтоб ты знал, буквоеды, если используются для каких-то нейтральных заклинаний, приобретают молочный оттенок. Если их берут для составления молитв или духовных текстов, они начинают светиться изнутри. Цвет буквоеда, в первую очередь зависит от помыслов человека и направленности магии – черная, белая или нейтральная. Коль ты участвовал в составлении черных текстов, ты попал! Инквизиция узнает, тебе от них просто так не выбраться, писатель. Что за текст он составлял?

– Я не знаю.

– Куда он текст переносил: лист, камень, тело? Куда?

– Это была небольшая книга в кожаном переплете.

– Книга?! Тогда ты вдвойне болван! Книги из магических букв у нас запрещено составлять более 10 веков. Даже священные тексты и те должны быть записаны на отдельный листок. Слишком большая сила.

Я немедля направился к выходу.

– Куда ты?! – окрикнул меня карлик.

– Поеду обратно. Может быть, он еще в квартире.

– Единственное, что ты сейчас можешь и должен сделать – это валить из этого мира поскорее, и не возвращаться, если не хочешь серьезных проблем с инквизицией.

– За что?! – поразился я. – Я ведь не знал.

– «Незнание не освобождает от ответственности!» – слышал? Такое ощущение, будто тебе двадцать лет, а не полтинник.

Хотелось возразить, что я не знаю свой точный возраст, но я вовремя спохватился – это сейчас меньше всего относится к делу. Мной овладевало отчаяние, как бывало каждый раз, лишь стоило потерять контроль над ситуацией.

– Иди сюда, – голос карлика изменился – ушла злость и тревога, видимо своим спокойствием он хотел успокоить и меня. Я подошел, стараясь оставаться на расстоянии. Не люблю смотреть на людей свысока. – Послушай, я понимаю, что ты попал в неприятную ситуацию из-за собственной неинформированности… Тебе, кстати, брошюру кто-нибудь давал?

– «О гостеприимстве»? Да, она у меня, но я ее еще не читал.

– А тот, кто тебе ее дал, разве не советовал ограничить контакт с местными до минимума, чтобы вот в такие ситуации не попадать?

– Игорь, то есть чернокнижник, – ох, как нелегко быть серьезным, когда приходится бояться черных магов, волшебства и шептать слово «инквизиция», – жил в моей квартире. Естественно в этом мире, и он явно упоминал, что следовал за мной ради составления книги. Это не случайность.

– Так он тебя уже давно пасет. – Карлик нахмурился, вновь потянувшись за сигаретой. Ему требовалось подумать. – Тогда это действительно не твоя вина, но все равно инквизиции лучше не попадаться. Особенно после прошлого скандала с Лукьяненко.

– Фантастом, что ли? – уточнил я.

– Да. Он, оказывается, свои книги писал специально для чернокнижника. У них цели были крупные. Но инквизиция внимательно следит за всеми произведениями настоящих писателей, особенно за их черновиками, если они от руки пишут. Так Лукьяненко свои “Дозоры” писал на бумаге, затем перепечатывал на компьютере. Властям говорил, что с чернилами не работает, хотя записи своему сообщнику отдавал. У них почти получилось закончить очень сильное заклинание. Ой, ты что, весь мир следил за этим громким делом.

– И что Лукьяненко?

– Разучили писать. Не делай такое лицо, писатель. Никто ему руки не отрубал. У нас это принято делать с помощью магии. Представь, как ужасно для творца не заниматься любимым делом.

Я представил, что меня лишили возможности создавать свои истории – это действительно ужасно. Мне стало жалко Лукьяненко. Мне всегда нравились его книги.

– А чем конкретно занимаются чернокнижники? Я понимаю, что они творят зло в собственную угоду. Просто до меня все не может дойти, в чем таком ужасном я участвовал.

– Черные маги могут заниматься всем, чем угодно: от заказных убийств до ограблений, от принуждения к работе до подчинения себе тысяч людей – всем, что воздействует на волю человека, что разрушает, уничтожает или питает человеческие слабости. Жажда к власти, деньгам, могуществу.

– Разве это слабости?! – возражаю я. – Мне доводилось видеть и общаться с многими “высокопоставленными” людьми, и я бы не сказал, что они такие уж монстры.

– Ты приводишь не те примеры. Я говорю не о том, когда человек подразумевает помощь другим, а когда стремится к власти и новым вершинам из-за страха потерпеть неудачу, проиграть, остаться одному. Когда люди идут к вершинам не ради возможности влиять на развитие событий, улучшения жизни людей, а чтобы чувствовать безграничность собственных сил. Когда люди наслаждаются своей непогрешимостью или исключительностью.

Убить другого одним словом, заставить отдаться, получить что угодно – вот власть чернокнижников. Они выбирают путь магии из-за собственной слабости. Зачем учиться публично выступать и развивать харизму, когда можно составить пару слов, и люди сами будут восхищаться? Зачем думать, чем заняться вечером, если можно использовать “Фри он” или другое заклинание удовольствия? Зачем нужны размышления о создании своего дела, своего бизнеса, если можно заставить других отдать деньги насильно? Зачем становиться лучше, если можно обманом влюбить в себя. Чернокнижники выбирают путь слабости, тем самым разрушая мир вокруг, разрушая себя. Они думают, что становятся сильнее, хотя все совсем наоборот. Я не знаю, чем помог чернокнижнику ты, но явно что-то разрушающе мощное. Книги только усиливают общую силу слова. Нам даже священные тексты запрещено создавать, потому что если их сила попадет в руки к рабам собственных пороков, святость книг превратится в оружие: крестовые походы, смерть неверным, фальшивая вера – все это примеры слабости, под маской добродетели и разрушения, названных созиданием. Единственное, что ты можешь сделать, это затаиться и ждать, надеясь, что последствия не коснутся хотя бы твоего мира. А теперь уходи, писатель, домой. Я сам сообщу в инквизиции, что кто-то создает черную книгу, а ты уходи… и не забудь на таможне положить шкатулку с буквоедом в карман. Сумку будут проверять.

Я будто выпал из окружающего мира. Чудеса больше не казались чудесами. Магия – лишь еще одним оружием, а не милой игрушкой. И еще тело… каждая клетка словно в одночасье вспомнила о возрасте и нехватке отдыха – руки и ноги потяжелели, спина начала болеть.

Дорога до мэрии заняла около двадцати минут. Открывшему дверь охраннику я назвал имя и фамилию, сказал, что у меня назначено по поводу “портала”. Охранник спросил разрешения по рации, дали добро. Он проводил меня в кабинет, где женщина еще раз спросила мои точные данные, сверилась с компьютером. Пока она ждала ответа, мне пришла в голову идея.

– Извините, – обратился я к ней, – вы не подскажете, можно ли установить личность человека, подававшего вместо меня заявление о пользовании “колодцем“.

Женщина недоуменно подняла брови:

– Другие частные лица не имеют права запрашивать разрешения на использование “порталов”, может лишь сама личность, желающая вернуться в свой мир, или организация, отнесенная по классификатору ГК5, – казенным языком, официально-холодно ответила она.

– Я не понимаю. Что еще за «ГК5»?

– Это организации с повышенным уровнем государственной безопасности, такие как ФСБ, МВД, инквизиция и тому подобные структуры.

– Странно, – промямлил я, пытаясь разгадать неожиданную загадку. – Скажите, а какая тогда организация подала заявление на мой переход? Ведь сам я его не подавал.

– Извините, это закрытая информация, – вместо ответа обрубила женщина, лишь мельком глянув на монитор компьютера.

– Пожалуйста, скажите хотя бы, эта организация относится к науке или нет? – умоляюще просил я.

Женщина пристально посмотрела на меня, какое-то время раздумывая, как поступить.

– Нет, не имеет, – коротко ответила она и усердно начала ковыряться в компьютере.

– Спасибо! – прошептал я, прекрасно понимая, что ее ответ добавил лишь еще один вопрос.

Через пять минут я получил бумажку-пропуск.

– Идите в холл. Вас там будет ждать человек, который отведет к порталу и удостоверится в перемещении.

В холле, как и было обещано, действительно ждал еще один охранник.

– Покажите пропуск, – приказал он. После внимательно изучения бумажки он повел меня на улицу, оттуда во дворы. Пришлось идти еще минут пятнадцать. Мы блуждали между высоток, пока не вышли к обнесенной забором с колючей проволокой территории. Судя по упирающейся в небо кирпичной трубе, мы пришли к тепловому узлу или котельной.

Звонок в ворота. Еще одна проверка документов. Прям, как на таможне. Проверка сумки, как и грозил карлик. Буквоед по его совету спрятан в кармане. “Портал” внутри здания? Еще несколько пунктов охраны.

– Вам сюда, – передо мной открывают железную дверь, за которой ступеньки. Я поднимаюсь по ним и оказываюсь внутри трубы, уходящей в небо. Смотрю вверх – видно ночное небо. Смотрю вниз – в двух метрах от меня земля. Специально сделано так, чтобы легко прыгать.

– Давайте быстрей, – торопит меня охранник.

Я возвращаюсь домой.

… Здесь все так же шел снег.

Добраться до своей квартиры не составило труда – добрался до вокзала, поймал машину, и в полусне дождался пока не толкнули в плечо, мол, приехали.

Поднимаюсь по ступенькам, затем на лифте. Еще чуть-чуть и я буду в кровати… спать. Господи, как я устал.

Но все надежды рухнули, когда входная дверь оказалась открытой. Осторожно я проскальзываю внутрь. Звуки работающего телевизора и кипящего чайника наполняют квартиру.

– Андрей Иванович, здравствуйте! – улыбается Леша. Я облегченно выдыхаю.

– Привет, Сергей, – здороваюсь я. Одновременно снимая вещи, направляюсь к дивану.

– Андрей Иванович, что с вами? Я – Леша! – недоумевает фальшивый друг.

– Сергей, все потом, – отмахиваюсь я. У меня нет никаких сил спорить с ним. – Все потом, когда проснусь…

Наконец-то у меня получилось хорошенько выспаться. Я уже открыл глаза, но не спешил вставать, продолжая нежиться, наслаждаясь мягкой подушкой и теплым одеялом. Снег за окном наконец-то перестал сыпать. Напоминанием о нем, осталась только белая пустыня и хмурые тучи, прячущие солнце.

Кто-то на кухне, громко звякая ложкой, размешивает сахар. Собственно от этих звуков я и проснулся. Этот кто-то – Леша-Сергей. Вспомнив о предстоящем с ним разговоре мне еще меньше захотелось подниматься. Понимаю, что сто́ит только оторвать голову от подушки, как на меня сразу же обрушатся все безответные вопросы. Но сколько ни лежи, все равно рано или поздно придется столкнуться с неприятными делами.

– Всю ночь здесь сидел? – спросил я у Леши, остановившись в проеме кухни.