Текст книги "История названий железнодорожных станций. Киевский вокзал – Малоярославец"

Остановка 4-я: Очаково

Когда в 1899-ом году провели Брянскую железную дорогу, здесь сделали разъезд. Его обозначили под номером 11. Потом наконец-то построили платформу и назвали её Очаковской, ибо поблизости было село Очаково.

Поскольку история и время его возникновения неизвестны, происхождение названия можно лишь предполагать. Есть несколько версий. Согласно одной из них поселение Очаково названо так по речке, на которой оно стояло. При этом первоначальное произношение гидронима должно быть не Очаковка, а Очаховка. Это слово происходит от глагола «очахнуть», что значит «ослабеть». Так по своей характеристике речка могла получить такое название: очень мелкая и нередко пересыхает. По другой версии Очаково могло произойти от имени, прозвища или фамилии. Мол, здесь когда-то был некто Очаков. Иная же версия привносит сюда тюркские корни: название поселения образовалось из «очага», или из «оджака». Это может означать либо место, где горит огонь, либо место проведения обряда огнепоклонников. Тут уж два варианта на выбор: здесь был тёплый уютный дом или языческая площадка. Однако это всё лишь догадки и предположения: как было на самом деле – никто не знает…

Одни историки считают, что 1623 год – это самое раннее время, когда в писцовых книгах впервые было упомянуто Очаково. Другие же историки начинают свой рассказ о том поселении со времени Куликовской битвы. Первое его упоминание они связывают с именем Дмитрия Боброка Волынского. Он верно служил Дмитрию Донскому, участвовал во всех его походах и стал одним из самых приближенных к нему. Во время Куликовской битвы он вместе с князем Владимиром Андреевичем Серпуховским был во главе засадного полка, который решил исход сражения. Приблизительно в то время, ещё до сражения, Дмитрий Донской выдал за него замуж свою сестру и одарил его большими землями под Москвой. Тут впервые и была упомянута деревня Очаково. Дальнейшая её судьба как во владении Волынского, так и далее до того самого 1623-го года неизвестна.

В том году она оказалась в вотчине некого боярина по фамилии Лобанов-Ростовский. После смерти все его деревни и сёла отошли к разным владельцам. Деревня Очаково попала к его двоюродным братьям. К концу XVII века она уже принадлежала вдове ещё одного боярина из рода Лобановых-Ростовских. Её звали Анна Никифоровна, и она была бездетной. Поэтому всё свою заботу и любовь она отдала племяннику – Якову Лобанову-Ростовскому. Он оказался очень интересной личностью. В 1680-ых годах он служил стольником у царя, в основном накрывая на стол маленьким царевичам. Карьера его потихоньку шла вверх, как вдруг произошёл случай, раскрывший в нём не очень хорошую сторону. В 1888-ом году он вместе с дворянином Иваном Микулиным совершил разбойное нападение на Троицкой дороге. Они ограбили карету, везущую так называемою государеву казну; при нападении убили двух мужиков и скрылись с награбленным. Их быстро разыскали. Якову Ивановичу, как главарю банды, грозила смертная казнь. Однако его тётушка Анна Никифоровна заступилась за него и слёзно упросила смягчить наказание. Поэтому у Якова попросту отобрали четыреста дворов и прилюдно отстегали кнутами; у его напарника Ивана отобрали вообще всё, его тоже отхлестали, а после сослали в Томск; слугу Якова, участника разбоя, повесили.

После такого наказания, пишут, что Яков Иванович образумился и уже в 1690-ых годах в чине капитана участвовал в Азовских походах. Далее о нём стало известно как о майоре лейб-гвардии Семёновского полка. В звании полковника Казанского полка он вышел в отставку. Когда его тётушка умерла, в начале XVIII века, деревня Очаково перешла по наследству к нему. Здесь он построил церковь Похвалы Богородицы – деревня теперь превратилось в село. Яков Иванович ещё долго жил после этого и умер в 1732-ом году, не оставив наследников. Так что следующие владельцы Очакова были не из его рода – им владели князь Долгорукий; Опочинины; жена поэта Елизавета Васильевна Хераскова и другие.

В 1812-ом году село было разграблено и разрушено. После войны жизнь продолжилась, и Очаково росло. В середине XIX века в нём числилось около трёхсот человек, однако к концу века оно разрослось значительно, превращаясь всё больше в дачную местность. К этому времени здесь жило уже свыше тысячи человек, и многие из них занимались то ремеслом, то садоводством, а некоторые даже – промышленным производством. Так, крестьянин Герасим Блудов, выкупив себя у барина, поставил у железной дороги маленький кирпичный завод. Он построил здесь семнадцать сараев для сушки, привёз из Европы печь для обжигания и нанял около ста человек. В основном все они были из Очакова. Вскоре блудовский кирпич очень полюбился московским домостроителям и приобрёл высокий спрос. С этого маленького завода и началась промышленность Очакова.

После революции его национализировали, а местность начали застраивать: с одной стороны железной дороги сохранялись дачи и яблони, а с другой – появлялись артсклады, ещё одни строительные заводы и другие предприятия. В сороковых годах здесь вырос одноимённый посёлок. А к теперешнему времени это место превратилось в полноценный городской район с огромной промышленностью: завод железобетонных изделий, теплоэлектросталь, винный завод и другие. От старого села Очаково теперь мало что осталось – лишь до сих пор стоит церковь святого Дмитрия Ростовского. Последние деревянные дома, говорят, снесли в 1980-ых годах.

Остановка 5-я: Сколково

Первоначально эта платформа именовалась Востряково, и откуда произошло такое название – однозначно ответить нельзя. Поэтому существует несколько версий.

Согласно одной из них платформу назвали так по древнему селу, которое существовало с XVIII века. Однако, когда построили дорогу, ближайшим селом к платформе оказалось Княж-Мещерское, а не Востряково. Более того, и за то время, и за более раннее о таком селе или его церкви не было никаких сведений. Скорее всего, его вовсе не существовало. По другой версии платформа Востряково названа так по фамилии какого-нибудь здешнего владельца, который мог безвозмездно отдать свой участок под железнодорожное полотно. Подобное, в принципе, могло быть…

Ещё одна версия связывает название платформы с именем уже определённого человека. Он был московским купцом 2-ой гильдии, торговцем чаем, сахаром, табаком. Его торговый дом носил название «Н. и Д. Востряковы», а самого его звали Дмитрием Родионовичем. Его личность малоизученна, и о нём не было написано книг, поэтому больше всего он известен как муж Анны Хлудовой. Она была одна из дочерей Герасима Хлудова, крупнейшего владельца ткацких фабрик. Тот устроил Дмитрия к себе на фирму одним из директоров, и тут о Вострякове пошли всякие слухи. Говорили, что он искусный интриган и готов на многое, чтобы быть первым в фирме; говорили, что личное удовольствие для него важнее дела; говорили, что он приезжал на фабрику как на пикник, и далее говорили о нём многое в подобном духе. Вот в честь такого человека и были названы две железнодорожные платформы: одна на Брянском направлении, а другая на Павелецком. Причина всего этого по данной версии оказалась проста: на строительство обеих платформ Дмитрий Родионович выделял ссуды.

Итак, в начале двадцатого столетия на двенадцатой версте Брянской дороги устроили платформу Востряково. От неё в 1950-ых годах вырос одноимённый посёлок: на бывшем когда-то пустыре построили двухэтажные и чётырехэтажные дома; построили детские сады и магазины; а рядом с посёлком поставили огромный строительный комбинат. В 1984-ом году посёлок полностью включили в пределы Москвы. Так в столице появился микрорайон Востряково, рядом с которым расположилось Востряковское кладбище и в котором была одноимённая платформа. В двадцать первом столетии её переименовали, привнеся другой топоним с иного места, где когда-то поблизости стояла деревня Сколково.

Её название, как обыкновенно бывает, когда ничего неизвестно, производят от имени вероятного первопоселенца. Его могли звать Сколок, и само имя происходило бы от глагола «сколить». По словарю Даля слово значит либо «грустить», либо немного наоборот – «зубоскалить». Так что Сколок – это тот, кто грустный, или тот, кто насмешливый. Таков возможный корень в названии той деревни.

Первые сведения о ней относятся ко времени Ивана Грозного. Государевы земли, на которых находилась она, купил тогда некто Григорий по прозвищу Второй Фёдоров. В 1596-ом году в своём завещании он разделил Сколково, уже ставшее сельцом, на три части между своими наследниками. Впоследствии эти осколки вновь воссоединились, и сельцо поочерёдно принадлежало самым разным владельцам. Даже было время, когда здесь хозяйничал фаворит Петра I Меньшиков. Однако при этом Сколково не становилось каким-либо известным или крупным селом – оно продолжало свою маленькую жизнь и в девятнадцатом, и в двадцатом столетиях.

Но в теперешнее время положение Сколкова кардинально изменилось: в 2009-ом году Дмитрий Анатольевич Медведев заболел идеей создания ультрасовременного научно-технологического центра. На государственном уровне начали обсуждать то, что это будет за центр и где его расположить. В качестве вариантов предлагали для него много мест: Томск, Новосибирск, Санкт-Петербург, Обнинск, Дубна и так далее. Но их отбрасывали почти сразу, пока в конце концов не остановились на пустоши вблизи дачи вице-президента Игоря Шувалова, то есть вблизи Сколкова. СМИ тогда повсюду загремели о «русской кремневой долине», которая изменит всю экономику страны. Слово «сколково» зазвучало практически везде, и 2-го октября 2010-го года президент ОАО «РЖД» Якунин подписал приказ №155. По нему платформу Востряково Киевского направления переименовали в Сколково.

Остановка 6-я: Солнечная

Как пишет местный краевед Каменецкий Олег Григорьевич, здесь в XIV веке было безлюдное урочище под названием Суки. В те давние времена это слово означало участок в лесу, подготовленный под пашню. С XVII века в этом месте уже известна деревушка Суково, которая находилась в вотчине князя Трубецкого. В последующие два века она оставалась во владении его рода и жила вместе с весёлыми барскими причудами. Князья любили в своей усадьбе силами крепостных устраивать танцы и театральные пассажи. После Трубецких деревня принадлежала помещику Йогелю Константину Петровичу. Он был её последним владельцем.

На рубеже XIX и XX веков жизнь Сукова изменилась: в версте от неё приступили к строительству Брянской железной дороги. Многие деревенские жители пошли туда работать. Скоро стройка была закончена, а поблизости устроили станцию, названную по деревне. В ней начали появляться дачники, сама деревня понемногу росла, а большинство её жителей стали железнодорожниками…

В 1930-ых годах здесь произошло два примечательных события. Одно из них связано с кинематографом: станция Суково снялась в кинокартине Александрова «Цирк». В первой сцене она появляется задекорированная под американскую станцию. Второе событие, которое случилось здесь в то время, впоследствии совершенно поменяло судьбу деревни. В 1937-ом году рядом с ней поселились москвичи. В большинстве своём они переехали сюда с Можайского шоссе и с территорий вблизи Киевского вокзала. Московские окраины тогда полностью реконструировали – там сносили старые деревянные дома, а вместо них ставили каменные. Многие жители решались переселиться на предлагаемые в Подмосковье участки, в том числе и у деревни Суково, и в 1938-ом году здесь уже расположился безымянный посёлок в триста домов.

Переселенцам почему-то не захотелось брать название от соседней деревни, и начались обсуждения о собственном наименовании. Проходили собрания, активисты на них спорили, предлагали свои варианты и долго не могли договориться друг с другом. Но в один жаркий день августа 1938-го года кто-то предложил название Солнцево. Жителям нового посёлка оно пришлось по душе, и 26-го сентября 1938-го года правительство его утвердило. На карте появился новый топоним.

Посёлок этот стал быстро строиться и расширяться. К сороковым годам в нём уже стояла швейная фабрика, школа, куда приезжали дети из Переделкина, Очакова, и в нём уже жило около четырёх тысяч человек. В послевоенное время темп его роста увеличился, а сам посёлок превратился в строительный. За короткий срок здесь построили полтораста одноэтажных и двухэтажных домов для работников «Главмосстроя». В конце пятидесятых годов Солнцево стало напоминать город, и по численности населения превосходила такие древние города, как Верея, Можайск, Руза. Станция посёлка к тому времени до сих пор называлась Суково. Лишь в 1965-ом году её, наряду со станцией Катуар-Белавенец Киевской дороги, переименовали в Солнечную.

В 1971-ом году Солнцево официально признали городом, а в 1984-ом этот город стал первой частью Москвы, расположенной за кольцевой автодорогой. Так возник тридцать третий район Москвы с названием Солнцево.

Остановка 7-я: Переделкино

В начале двадцатого столетия на Брянской железной дороге устроили платформу 17-я верста. Несколько лет спустя её переименовали в Переделкино. Это название пошло от деревни, известной в прошлом как Передельцы.

О происхождении данного топонима есть несколько версий. Одна из них даже такова: когда-то Иван Грозный ссылал сюда опальных бояр на перевоспитание, или, иными словами, на «переделку». По другой версии, более серьёзной, здесь в XVII веке существовала судоремонтная верфь. Река Сетунь тогда была широкой, и по ней ходили лодки, которые иногда нужно было ремонтировать и переделывать. По ещё одной версии, по самой обыкновенной, название произошло от гидронима. Когда-то давно маленькая речушка, впадающая в Сетунь, могла служить естественной границей между владениями, и поэтому ей могли дать название Предел, или Переделка. В бассейне Оки подобных гидронимов насчитывается около тридцати.

Теперь немного слов о самой деревне. Известна она с начала XVII века как Передельцы, и к началу двадцатого столетия её название преобразовалось в Переделки. За всё то время её существования никаких примечательных событий не происходило. Основная жизнь протекала в соседних сёлах Измалково и Лукино. Там находились аристократические усадьбы, которыми владели самые разные замечательные люди. Поэтому, говоря об истории всего этого пространства, историки-краеведы в основном рассказывают о тех сёлах.

Сами же Переделки стали по-настоящему известны лишь в советское время, когда поблизости от платформы основали первый в мире посёлок писателей. В его истории, о том, как рождался он, появилось множество легенд. Например, говорят, что главными инициаторами были Леонид Леонов, Александр Фадеев и Фёдор Панфёров. Они через Молотова подкинули идею писательского посёлка Сталину. Но наиболее популярна иная легенда: как-то однажды, когда Горький совсем недавно приехал из-за границы, Сталин спросил его о том, как там живут писатели. Максим Максимович и ответил ему, что на дачах живут, убегая от городской суеты. Иосиф Виссарионович тогда решил, что и нашим надо устроить дачи, и попросил предоставить ему список на человек сорок-пятьдесят.

О том, почему именно у платформы Переделкино решили строить посёлок, тоже ходят легенды. От сына писателя Всеволода Иванова, самого первого его поселенца, известна следующая история: Максим Горький сам предложил это место, узнав из каких-то летописей, что здесь когда-то была судоходная река. По другой легенде больной чахоткой Горький бывал как-то в Переделкине, и здесь его самочувствие улучшилось. Поэтому позже, когда речь пошла о писательских дачах, он вспомнил об этом месте. Может быть, и, действительно, так и было.

В сентябре 1934-го года Совет народных комиссаров разрешил построить в Переделкине тридцать домов. Летом следующего года их уже начали заселять. Планировалось выдавать те дачи в пользование на год, но в марте 1935-го года на общем собрании членов кооператива «Городок писателей» было решено выдавать их пожизненно. Одними из первых писателей, которые здесь поселились, стали Всеволодов Иванов, Борис Пастернак, Борис Пильняк, Александр Фадеев, Корней Чуковский, Илья Ильф и Евгений Петров. Потекла жизнь дома творчества советских писателей, полная как клеветой и подлостью, так и благородными проявлениями духа.

За всё советское время в Переделкине жили только литераторы – ни у одного чиновника здесь никогда не было дачи. Но к сегодняшнему времени ситуация поменялась. С девяностых годов в посёлке оставалось всё меньше и меньше писателей, и всё больше здесь стали появляться люди далёкие от литературы. Сам посёлок был официально переименован в Мичуринец. А старое его название сохранилось за платформой и в новом с 1991-ого года московском районе Новопеределкино.

Остановка 8-я: Мичуринец

В конце 1872-го года в город Козлов прибыл семнадцатилетний юноша. Позади у него было училище в Пронске и неоконченная гимназия. Из-за болезни отца средств на обучение стало не хватать, и теперь надо было самостоятельно зарабатывать. Через своего дядю этот юноша устроился на товарной станции конторщиком. Год спустя он стал уже помощником начальника, а станция была электрифицирована по его проекту. Однако тут настигли его неудачи: за критику начальства его понизили обратно в конторщики, а семья вовсе лишила его права наследования за то, что он женился на мещанке. Несмотря на всё это, он выбрался из бедственного положения, зарабатывая на починке часов, и в 1875-ом году он воплотил свою мечту в жизнь, а именно: он арендовал участок в городе и разбил в нём сад. Отсюда пошли первые опыты будущего учёного-селекционера – Ивана Владимировича Мичурина.

Приступая к работе, он поставил перед собой две цели: первая – значительно расширить в России ассортимент плодоносных сортов; вторая – отодвинуть границу произрастания многих южных сортов далеко на север. Надобно сказать, что в первых экспериментах Иван Владимирович долго шёл по модному тогда пути акклиматизации, при котором к холодостойкому подвою прививали южные растения. Лишь десять лет спустя Мичурин осознал, что тот метод был ошибочен: у главного его проповедника Грелля, садовода-любителя, погиб в Москве весь сад. Его растения, пережившие предыдущие тёплые зимы, не справились с первыми серьёзными испытаниями.

С того времени Иван Владимирович окончательно перешёл к своей мысли об искусственном отборе и скрещивании наиболее выносливых сортов. И в 1888-ом году начались новые эксперименты на новом месте: в шести верстах от города он в рассрочку приобрёл тринадцать гектаров земли. Те его последующие опыты принесли ему известность во всём мире. Известные садоводы из Америки и Европы стали писать Мичурину письма. Многие люди покупали у него саженцы. А в разных странах мира стали произрастать сорта, прозванные «мичуринскими».

В начале двадцатого столетия сад Ивана Владимировича переехал к реке Лесной Воронеж на окраину Козлова. Вскоре здесь настали тяжёлые для Мичурина времена. В первую мировую войну спрос на саженцы упал, и перестало хватать средств даже на выживание, а в 1915-ом году от разбушевавшейся в уезде холеры умерла его жена. Её родственники поддержали его, в том числе и в его деле. А с 1917-го года Мичурина поддержала уже новая власть.

В советское время у Ивана Владимировича появились тысячи молодых последователей и учеников, а его сорта широко разошлись по стране: они были распространены от Армянской ССР до Никольска. А город Козлов, при котором находилась его лаборатория, ещё при жизни был переименован в Мичуринск. Там 7-го июня 1935-го года в 9 часов утра Иван Владимирович скончался…

Умер человек, выведший для своей родины свыше трёхсот сортов плодоносных растений, умер основоположник научной селекции. Но его дело продолжило жить, а его имя увековечили в названиях города, улиц, институтов и в названиях посёлков…

В 1940-ых годах на двадцать первом километре Киевской железной дороги можно было регулярно видеть следующую сцену: паровой поезд, ехавший со стороны Переделкина, зачем-то сбавлял скорость, а потом вдруг из его вагонов выпрыгивали люди: кто-то был в френче, кто-то – в пиджаке; у кого-то в руках была сумка, а кого-то – саженцы. То были жители посёлка, названного в честь Мичурина. Они заранее просили машиниста здесь сбросить скорость. Так они нередко возвращались домой до 1949-го года, когда у Мичуринца наконец-то появилась собственная железнодорожная платформа.

Сам посёлок существует с 1937-го и называется посёлком дачно-строительного кооператива Мичуринец. Он был образован на землях, которые в двадцатых годах принадлежали сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. Дачи здесь стали выдавать исключительно учёным-садоводам, ботаникам и другим профессорам. И жизнь их здесь сложилась особая: каждый обязан был на своём участке содержать хороший красивый сад. Бывало, даже формировались комиссии, проверяющие состояние садов, от которых весь посёлок благоухал. Кроме того, в нём ежегодно в доме правления кооператива проходили выставки: мичуринцы выставляли в зале то, что вырастили на своих участках. Здесь проводили конкурсы, выдавали премии, и попросту беседовали между собой, попивая чай.

Сюда, на эти выставки, прибегали и писатели из соседнего Переделкина, чтобы купить, например, какой-нибудь кабачок. Они тесно общались с жителями Мичуринца, а в 1983-ом году сами формально стали мичуринцами: в состав посёлка ДСК Мичуринец вошло Переделкино.

В девяностых годах здешняя жизнь изменилась полностью, в особенности у садоводов. Старики распродавали свои дачи, приезжали новые люди со своей эстетикой. Они понаставили здесь свои каменные терема со своими высокими заборами. Вся цветущая, былая картина в стороне от дороги в то время исчезла. Теперь в Мичуринце редко где можно найти сад. Он, скорее всего, будет за каким-нибудь старым невысоким и покосившимся забором.