Текст книги "Особенности национальной охоты"

– Что вы все пьете?! – вырвалось у Левы. – Пьете, пьете! Все уже пропили? Страну! Веру! Закон! Сто лет назад, даже чуть больше, народ в России пить бросил! Целые деревни, села, волости, даже губернии зарок давали – не пить! Месяц! Год! Бойкот объявляли винным откупам!..

– А откупа-то, Лева, твои соплеменники держали… – уточнил Качалов.

– И они тоже! Но народ-то сам, по собственному желанию, без принуждения прекратил пить! И правильно сделал! А мы?! Как слепые, как безумцы – пьем и пьем! Как будто боимся чего-то! Ищем что-то! Да нет там ничего! – показал он на бутыль. – Зло и мрак! – Соловейчик протянул руку, взял полный стакан с водкой. – Безумие какое-то…

И Лева выпил стакан одним глотком.

Потом, удивляясь самому себе, посмотрел на друзей, словно очнувшись…

– Ну ты и напугал меня, Лева… – после непродолжительного всеобщего замешательства признался Кузьмич. – Чего это, думаю, с ним? Отошел, значит… Это бывает… У меня тоже – иногда нахлынет, держит, держит и не отпускает… Тогда или это, – он показал на стоящие на столе бутылки, – или к бабе. Или все вместе…

– Может, отдохнешь? – посмотрел на Соловейчика Михалыч. – Завтра с утра выходим…

– Угу… – кивнул своей курчавой головой Лева и отправился доклеивать лодку.

У стола все продолжали гулять. Уже смеркалось. Включили электричество. Лампочка под навесом ярким светом вычерчивала фигуры за столом.

– …Щас так рванет, – орал Кузьмич, – вся рыба всплывет! Щас я ему покажу! Докажу! Какой я рыбак!..

Кузьмич размахивал динамитным патроном. Судя по всему, он собирался сунуть его в костерок… Михалыч и Лева бросились к нему. Лева выхватил динамитную шашку из руки егеря, генерал крепко обнял его, успокаивая. Кузьмич несколько раз дернулся, но затем как-то сразу затих и обмяк.

– Всем спать! – приказал Михалыч, тяжело дыша. – Завтра рано встанем!

Он взвалил на плечо тело уже совсем отрубившегося егеря и понес его в дом. Следом двинулись и остальные. Семенов и Сергей Олегович уже сладко спали в тесноте милицейского “уазика”.

Лева еще попытался было пособи-рать – в подражание Раймо – мусор во дворе, но понял, что этого он просто физически делать не в состоянии: каждый наклон к земле мог стать для него последним… Тем более, кто-то выключил лампочку под навесом, и во дворе стало совсем темно.

Спать Леве почему-то не хотелось. Он поплелся к воде. Присел там на подвернувшийся валун, глядел на светлое, мерцающее лунными бликами, зеркало… Неожиданно для себя он обнаружил, что по-прежнему держит в руке отобранную у Кузьмича динамитную шашку. Он внимательно осмотрел капсуль и бикфордов шнур и усмехнулся…

Лева так и не заснул в эту ночь. Еще не рассвело, но уже надвинулись серые предутренние сумерки. Видно вокруг было уже отчетливо.

Лева выбрал тихое место с пологим склоном. Укромная бухточка еще спала…

Он сел на берегу. Закурил, глядя на воду. Там пока еще лениво начинали играть рыбы. Он привязал к динамиту веревку, прикинул – легко ли будет бросать шашку, – покручивая веревкой с привязанным динамитом в воздухе. Потом снова сел и подождал еще какое-то время.

Соловейчик бездумно сидел на берегу, когда прибежал Филя. Он расположился рядом и посмотрел на Леву. Тот принял этот взгляд как сигнал к действию: встал и поджег шнур динамита. Как только он затрещал. Лева с силой раскрутил веревку и бросил…

Почему-то гладь воды оставалась такой же чистой и зеркальной. Лева огляделся, ничего не понимая. Только заметив, как скулит Филя, поглядывая вверх, Лева увидел… покачивающийся динамит, застрявший в ветвях близстоящей сосны. Бикфордов шнур горел исправно, пощелкивая и пуская маленькие искорки.

Леве стало жаль дерева. Он бросился по склону наверх. Ноги скользили по глине, он постоянно съезжал к воде… Наконец он добрался до приземистой сосенки, на которой повис динамит. Подпрыгнул, пытаясь ухватиться за ветку или за динамитную шашку. Ни роста, ни прыти у него для этого не хватило: было слишком высоко. Лева поднял с земли ветку и попытался сбить заряд – но тот только сильнее раскачивался; даже веревка еще раз перехлестнулась через ветку…

Лева завыл от отчаяния. Ему снизу отлично было видно, как быстро укорачивается бикфордов шнур. Он понял, что совсем скоро динамит рванет… Лева не выдержал, скатился по склону и бросился в воду. Он изо всех сил пытался отплыть подальше, пока не понял, что глубина маленькая и что он лежит на одном месте, только поднимая муть со дна. Лева вскочил на ноги и зашлепал по воде, быстро удаляясь от берега.

Динамит все не взрывался. Стоя по пояс в воде метрах в тридцати от берега, Лева оглянулся: на берегу под деревом остался Филя. Он неистово лаял на динамит, совсем не чувствуя исходящей от него опасности. Лева заорал: “Филя, сюда! Ко мне, дурак!” – но пес то ли просто не слышал его криков, то ли не желал слушаться Соловейчика…

Лева, бураня воду, побежал к собаке. Он успел взять Филю на руки и дойти до воды, как за спиной страшно рвануло… Соловейчика подбросило и вдавило в воду. Камыши вокруг тихой бухточки разом полегли…

…На поверхности воды плавала, поблескивая нежной чешуей, оглушенная мелочь. Среди нее тут же, на мелководье, лежал оглушенный Лева. В одной руке он сжимал небольшую плотвичку, в другой – пистолет “Макаров”…

Живой и здоровый Филя пытался вытащить его на берег, но сил у пса для этой процедуры явно не хватало. Лева открыл глаза. Ему было как-то особенно хорошо и спокойно: над головой – светлое небо с одинокой яркой звездой, вокруг – покой и тишина…

Лева с интересом посмотрел на пистолет, не понимая, каким образом он оказался в его руке и – вообще – что он тут делает, лежа в мелкой холодной воде…

…Орловец сам нес его к матерому. Из подлеска выбежали три борзые – было видно, что потеряли след. Они, поскуливая, суетливо закружились вокруг него. Он, не слезая с жеребца, подхватил одну из борзых и, прижимая ее к себе, почувствовал, как тяжело и прерывисто ходят ее бока.

Орловец мгновенно вынес его к склону, перескакивая через выбоины поперек волку. Борзая уже заметила матерого и ринулась из рук хозяина. Гон пошел по новой. За борзой бросились остальные собаки; матерого удалось отвести от кустарников, что росли вдоль оврага, и теперь он обреченно шел через поле. В лае гона слышались торжествующие ноты окончания охоты.

Он видел, что волк стал забирать влево, и направил орловца наперерез. Егерь сделал то же самое, только с другой стороны поля.

– Улю-лю-лю-лю! – рвался его рот. Егерь невидяще глянул на него, полностью захваченный охотой на матерого.

– Улю-лю-лю-лю! – подхватил он, понимая, что теперь, когда борзые видят зверя, подзадоривать их – дело лишнее.

Горбатая борзая с темными боками первая подошла к зверю. Он на ходу, чувствуя ее приближение, оглянулся. Та проносясь мимо, успела схватить его за гачи. Волк присел, оскаливая пасть: борзая пролетела мимо, перевернувшись в лете.

Волк пошел дальше, круто забирая к лесу. Свора – в сажени за ним, держа дистанцию. Матерый бежал, припадая на лапу, чуть опустив лобастую голову: он ждал и был готов к нападению.

– Уйдет! – заорал егерь, – ату!!! Егерь поравнялся со сворой; убоявшись, что его конек может затоптать собак, взял немного в сторону, стараясь обойти их. До леса оставалось совсем чуть-чуть. Чувствуя, что матерый может уйти, Валдай выпал вперед и мгновенно оказался на волке. Они клубком, как-то боком, покатились в сторону.

Он, уже не помня как, оказался на волке и прижимал его голову к земле. Матерый рвал из стороны в сторону, верхняя губа его нервно ползла вверх, обнажая желтоватые клыки…

Валдай продолжал висеть на волке, вцепившись ему в загривок.

– Отгоняй! – прохрипел он егерю. Он попытался коленом прижать тело зверя, свободной рукой ища нож, который сбился в сторону во время гона. Краем глаза он заметил, что подтянулись и другие верховые. Они отгоняли и успокаивали лающих на волка собак.

– Сострунивай его! – сказал, оттаскивая Валдая от волка, егерь. – Живьем сострунивай!

Отдав пса одному из сгрудившихся вокруг загонщиков, егерь навалился рядом, схватив матерого за уши. Оттянул ему голову. Он успел перехватить угодливо кем-то поданную, уже готовую, ременную плеть и захлестнул задние ноги…

Встал, тяжело дыша. Волка уже довязывали без него. Матерый как-то сразу затих, только тело в паху нервно ходило и подрагивало.

– Здорового взяли! – блестя красным потным лицом, похвалил егерь.

– Ага… – рассеянно кивнул он, отходя к своему орловцу. Тот косил глазом на соструненного волка. Он похлопал орловца по мокрому нервному боку. Попытался махнуть в седло, но понял, что сил на это уже не осталось, и усмехнулся самому себе. Рядом живо обсуждали охоту.

Он огляделся – припорошенные снегом поля с темными проплешинами легкими бугорками уходили к лесу. Было мокро и тихо.

– Мальчишки у выселок видели выводок, – подбежал к нему егерь, – так что? Он легко вскочил в седло.

– На выселки! – заорал егерь. – Смотри у меня! Гнать от речки, и не давай им уйти к оврагам! На всякий случай встань там…

Он уже не слушал, свистом подозвал своих борзых и неторопливо пошел в поле. Было свежо и тихо. Необыкновенно тихо…

Раймо проснулся в тишине. Осторожно выбрался из спальника и спустился с сеновала. Во дворе за чистым столом уже сидели Михалыч с Женей и готовили ружья.

Из дома выполз серьезный Кузьмич со своей винтовкой; с завистью посмотрел на карабин “Тигр” генерала.

У Жени были бокфлинт и помповое ружье.

Кузьмич внимательно оглядел патроны. С пулями жакана и турбинными.

Раймо вынес из дома свой охотничий винчестер.

Сергей Олегович и Семенов вылезли из машины почти одновременно. Заметив, что все уже почти готовы, Сергеи Олегович, спотыкаясь, бросился к дому за своим оружием.

– Проверим острова, – предложил Кузьмич, – на лодках быстро разбросаем народ и прочешем по очереди…

– Мы на охоту идем или корову твою искать? – спросил у него Женя.

– На охоту… – мрачно ответил Кузьмич.

– Тогда на мыс пойдем, – заявил Качалов. – Как и договаривались. Кузьмич недовольно засопел.

– А лицензия у вас есть? – проявил вялое служебное рвение Семенов.

– Конечно… нет, – ответил Михалыч.

Семенов поежился в своем кителе – было прохладно.

* * *

…Сначала показался Филя, следом за ним плелся Лева Соловейчик в мокрой одежде. Он положил перед Семеновым на стол пистолет.

– Нашел? – удивился Кузьмич. – Ну, сыскарь!.. Я же всем говорю:

Лева – опер от Бога, все найдет и достанет. Мы уже собрались…

– Ну, спасибо!.. – милиционер осторожно взял в руки оружие. – Ну, спасибо!.. Вы даже не знаете…

– Знаем, знаем! – прервал начавшийся было поток благодарностей Кузьмич. – А ты-то знаешь, что нужно?..

– А то! – Семенов радостно заковылял к своему “уазику”.

– Сейчас узнаем, где зверь… – пообещал Кузьмич.

– …что значит: “там не летают сегодня”?! Мне нужно! Мне! Давай, жду!.. – орал Семенов в рацию. – Сейчас все узнаем, они сюда вертолет присылают… – крикнул он от машины охотникам.

– Кузьмич… С вертолета, с танка… это все неспортивно… – посмотрел на егеря Михалыч.

– Так, товарищ генерал, вы ж не стрелять оттуда будете… Они узнают только, где зверь имеется. Вам же лось нужен? – усердствовал Семенов.

Над самой крышей промчалось хищное тело штурмового вертолета.

– Я Земля! Семенов! – заорал милиционер в рацию. – Посмотри поблизости, далеко залетать не надо… – Он обернулся к охотникам и заискивающе спросил: – А меня возьмете? На охоту?

– Оружие теперь у него есть, – сказал Женя, – а для загона нам люди понадобятся…

– Слушаю! – снова заорал Семенов в рацию, – да… понимаю!.. Сколько их там? Двое?..

– Коровы моей там не видно? – осторожно спросил Кузьмич.

На него так посмотрели, что он быстро опустил голову и стал протирать ветошью свою однозарядную винтовку.

Шли на двух лодках. В первой сидели Михалыч, Женя и Раймо, во второй – все остальные. Поравнялись. Кузьмич жестами стал показывать, что заходить нужно с северной стороны.

Заглушили моторы и тихо покачивались на воде, пока тянули спички из ушанки Кузьмича. Семенов не тянул – и так было ясно, что он пойдет в цепь загонщиков.

На номерах выпало стоять Раймо, Сергею Олеговичу и Леве Соловейчику.

– Лучше бы тебе, Михалыч, в линию встать, – сказал Лева, хотя было видно, что он жребием доволен.

– Тут еще не ясно, кто на кого выгонит его, – возразил Кузьмич.

– Раймо в центре, вы – по бокам, вперед выдвигайтесь… – распорядился генерал.

Подгребли к берегу. Высадили стрелков с линии. Филя попытался выскочить на берег вслед за Соловейчиком, но Кузьмич его придержал.

– Чего это он к тебе липнет? – подозрительно посмотрел на Леву Кузьмич.

– Доброту чует, – скромно вздохнул Лева.

– С Богом! – напутствовал Михалыч стрелков и оттолкнул свою лодку от нависающего над ней валуна.

В лодках распределились по два человека и малым ходом направились по протоке к другому концу острова, на ветреную сторону.

Оставшиеся в линии постояли, прислушиваясь, как легкий шум моторов «окончательно тонет в тиши леса. Затем молча, не сговариваясь, пошли по своим номерам.

Раймо пристроился возле ели. Выбрал место поудобнее, замер. Солнечные лучи тускло пробивались через ветки. Рядом был мертвый муравейник, весь заваленный сухими ветками.

Какая-то пичуга расположилась неподалеку. Весело поглядывая на охотника, она просвистала что-то свое и улетела, легонько качнув веткой.

Раймо прислушался. Со всех сторон его окружала густая тишина. Даже птиц не было слышно. Он осторожно посмотрел по сторонам, но так и не увидел боковых номеров. Не было слышно пока и загонщиков. Раймо немного расслабился.

Вдруг к нему незаметно подкрался Кузьмич.

– Левее переходим, – шепотом сказал он.

– Зачем? – спросил Раймо по-фински.

– Ветер поменялся, вот зачем, – пояснил Кузьмич. – Генерал думает, что они втроем на загоне справятся, понял? Не по ветру же гнать – обязательно прорвут боковую линию…

– А, ветер изменился… – повторил по-фински Раймо.

– Понятливый… – похвалил Кузьмич. – Я тебя в хорошее место поставлю… – пообещал он иностранному гостю и первым двинулся на новое место.

Раймо пошел следом за ним. Чуть в стороне он заметил Леву Соловейчика: изредка между деревьями мелькала его пятнистая куртка.

Кузьмич двигался почти бесшумно. Вдруг он остановился, прислушиваясь к чему-то. Раймо тоже замер, навостряя уши, но так и не понял, почему Кузьмич остановился. Неожиданно егерь юркнул в сторону.

Раздался глухой звук удара.

– Спать!? В линии спать?! – Кузьмич пинал ногами ничего не понимающего Сергея Олеговича.

– Да не спал я! – отбивался тот. – Сидел тихо и слушал…

– Сидел с закрытыми глазами и тихо сопел, да?.. – зло поддал еще егерь.

– Загонщики, вроде, пошли… – заметил по-фински Раймо, желая прервать затянувшуюся экзекуцию.

Кузьмич прислушался – порывы ветра доносили рваные крики загона.

– В сторону иди, – приказал он Сергею Олеговичу, – к воде.

Тот поднялся с земли и послушно пошел туда, куда показал ему Кузьмич.

– А ты вперед двигай, – егерь повернулся к Раймо. – Видишь, сосна с наклоном? Ты левее ее вставай. Туда распадок идет: если лося и поднимут и не дурак он окажется – обязательно к тебе выйдет…

– Спасибо, Кузьмич… – поблагодарил на финском Раймо.

– Когда зверя завалишь, тогда и благодарить будешь…

Кузьмич так же незаметно, как и появился, скрылся в кустарнике.

Раймо быстро дошел до сосны и сел перед узкой ложбинкой. Здесь было отлично. Со всех сторон местность просматривалась далеко и хорошо.

Загон подходил все ближе. Раймо замер, стараясь не шуметь. Кто-то пробирался через кустарник по склону ложбинки прямо в его сторону, как и предсказывал Кузьмич. Раймо уже приготовился было резко вскинуть ружье, когда со стороны Сергея Олеговича прозвучали выстрелы – бах! бабах! – они были выполнены так быстро, что почти слились в один звук. Темная тень с ужасным треском сорвалась с места и одним прыжком перескочила через ложбину. Раймо даже не стал поднимать ружья – ему показалось, что мимо него пробежала огромная обезьяна…

Загощики подошли совсем близко.

– Раймо! Давай сюда! – позвал его с той стороны Кузьмич.

Финн пошел на голоса. У бочажка он наткнулся на Женю. Тот стоял с сержантом Семеновым и смотрел куда-то в кусты.

– Упустили зверя!.. – тяжело дышал Семенов. – Я его прямо перед собой гнал…

– Женя, скажи, мы охотимся на обезьяну? – серьезно спросил по-английски Раймо.

– На обезьяну? – переспросил не понявший Качалов.

– Да, на обезьяну, – кивнул Раймо. – Мимо меня пробежала огромная обезьяна… Вот такая… – он показал ее размер, подняв над головой руку.

– У нас тут нет обезьян… – начал Женя.

Тяжелый треск веток под грузным телом заставил его замолчать. Он даже подался назад, опасаясь встретиться с глазу на глаз с медведем-шатуном…

…но к ним на полянку вышел Михалыч.

– Ушел… Через протоку… на другой остров, – сообщил он. – Давай за лодками, – приказал он Семенову, – а мы на мыс выйдем…

Раймо поторопился вернуться назад. Он двинулся по краю ложбины, глядя под ноги, и, наконец, нашел то место, где пробежало странное существо, которое он мельком увидел. Там, где земля была влажной, остался огромный след голой ступни. Раймо для сравнения поставил рядом свою ногу. След был значительно больше… Хотя он казался нормальным, почти человеческим…

Он некоторое время рассматривал отпечаток, потом попытался отыскать еще, но земля вокруг была мерзлая и не сохранила следов неизвестного существа. Рай-мо услышал, что его зовут, и бросился бежать…

Когда финн выскочил на берег, все охотники уже сидели в лодках, только Женя и Михалыч стояли на берегу – наверное, ждали его.

– Раймо! Ну где тебя носит! – возмутился с лодки Кузьмич.

– Там… все же прошла огромная обезьяна… – упрямо сказал по-английски Раймо.

– Давай в лодку! – недовольно закричал Кузьмич. – Зверь уходит!

– Я нашел ее след, – не унимался тот, – это огромная обезьяна… Может быть, доисторический вид человека…

– Тебе показалось, Раймо… Здесь довольно шумное место, мы сюда несколько лет приезжаем – и ничего такого не видели… – сказал по-английски Женя и, уже ио-русски, спросил у Кузьмича: – слышал, он говорит, что видел здесь какую-то обезьяну? Может быть, у тебя тут Снежный Человек живет?

– Мать!.. Вашу обезьяну! Лось уходит! – заорал Кузьмич. – Давайте в лодку!

Через неширокую протоку прошли на оконечность острова и высадили там Семенова и Михалыча. Остальные двинулись на лодках дальше, желая выйти к зверю с подветренной стороны.

– Дальше давай! – крикнул Кузьмич. – Он мог знаешь куда уйти!

Лева, сидевший на моторе, послушно повел лодку дальше. Следом за ними шла вторая.

– Пока вы тут обезьяну ловили, – недовольно покосился Кузьмич на Раймо, – лось совсем мог уйти.

– Я видел обезьяну и видел ее след, – упрямо стоя на своем, финн посмотрел на егеря. – След вот такой большой!

– Это ты загнул! У нас сапог таких не выпускают! – улыбнулся Кузьмич. – Вот какие самые большие… Сорок шестой размер! – он похлопал по голенищу своего сапога.

– Она была босой… голая… – заметил по-фински Раймо.

– Ты думай, когда пули-то отливаешь! Сейчас же холодно! Кого выпустишь голым на улицу? – возмутился Кузьмич. – А ну, давай к берегу, здесь высадимся…

Лодки одна за другой мягко уткнулись в берег, выплеснув на темный песок по волне. Все быстро выбрались на сушу.

– Времени мало, жребий не тянем, – сказал Лева. – Крайний – Серега, потом я, Кузьмич, Раймо и Женя.

– Всегда так… мне – самое плохое место – возмутился Сергей Олегович.

– А ты стреляй лучше – будет и место хорошее, – напомнил ему Лева.

– Кончай базар! – тихо проговорил Кузьмич. – Пошли!.. Раймо догнал Женю:

– Женя, я на самом деле видел огромную обезьяну . – сказал он по-английски, зашагав рядом с ним.

– И что ты предлагаешь? – остановился Женя. – Пойти и поймать ее? А дальше? Ну, что делать?

– Не знаю .. – признался Раймо.

– Тогда пошли на лося, – посоветовал Женя. – Ты же хотел посмотреть на настоящую русскую охоту?

Он поспешил на свое место. По пути заметил, как Кузьмич жестами показывает ему, что нужно проверить заросли кустов, встречающихся по дороге.

Медленно шли в линии. Облава или загон – это уже не имело значения. Раймо посмотрел вокруг: по обе стороны от себя он хорошо видел Женю и Кузьмича. Рядом с егерем бежал Филя. На какое-то мгновение пес замер, затем с лаем бросился в кусты и поднял огромного лося. Тот, широко выбрасывая вперед голенастые ноги, размашисто пошел от них в сторону. Раймо кинулся следом за ним. Не выдержали и остальные, тоже побежали за зверем.

– Линию держи! – кричал Кузьмич. – Он опять лечь может!

Показался Филя. Виновато покрутившись возле егеря, он стал деловито рыскать рядом, стараясь найти потерянный след.

Они, запыхавшись от бега, приостановились, чтобы оглядеться.

– По ручью мог пойти, – подумал вслух Лева.

– Глупо, – заметил Кузьмич. – Давай вдоль ручья пройдем. Мы уже к нашим почти вышли…

Охотники слегка развернули линию облавы и медленной косой шеренгой направились дальше.

Раймо с трудом перебрался через ручей, На дне он заметил свежий отпечаток следа. Жестами подозвал Кузьмича. Тот только глянул и одними губами прошептал:

– Близко… засел где-то здесь…

– Надо бы оставить кого на следе… – тихо предложил Женя. – Если с лежки поднимем, он может по следу уходить…

Оба посмотрели на Раймо – только у него было нарезное оружие.

Раймо и сам все понял. Они вместе прошли еще немного по следу, затем финн затаился возле большого дерева, а остальные двинулись дальше.

Они шли, стараясь не выпускать друг друга из вида. Это было делать легко – остров постепенно сужался.

Лева Соловейчик с одной стороны видел Сергея Олеговича, с другой – крадущегося Кузьмича. Стало светлее: лес постепенно переходил в мелкий кустарник с низинками и канавками. Зверь тут легко мог затаиться, поэтому надо было внимательно проверять все кусты. Что Лева и делал.

Залаял Филя. Лева бросился на звук. Пес бегал вокруг темной пологой ложбины, не решаясь лезть в чащу. Подоспевший Кузьмич жестами показал, что он будет обходить ее по дальнему склону. Лева кивнул, показывая, что пойдет верхом…

Лева медленно двинулся, вглядываясь в темные заросли на дне ложбины. В это время к нему подходил Сергей Олегович, который жестами показывал, чтобы тот забирал правее, в обход широкой части кустов. Соловейчик понял и быстро побежал по склону… но в одном месте не устоял на скосе и сорвался вниз… Он скользил по пологому мокрому склону, ломая ветки, хватаясь за них руками, чтобы удержаться от падения. Лева с досады зло сплюнул на землю, понимая, что теперь зверя будет достать сложней, – но тут он заметил, как из густых зарослей рванулся лось…

Он уже не таился и с шумом продирался через кусты. Потом гулко задел рогами за какую-то ветку и вырвался на открытое пространство.

Сергей Олегович заорал что-то страшное и выстрелил вслед лосю.

Впереди тоже запалили из карабина. Это стрелял Михалыч. Тут же раздались и короткие звуки пальбы из “Макарова”. Выстрелы смолкли. Послышались крики Михалыча и Семенова.

Кузьмич с шумом и грохотом скатился по противоположному склону ложбины. Лева заметил, что лось резко изменил направление и пошел назад. Он видел внизу темную тень, ломающую в бешеном беге ветки кустов и тонкие стволы деревьев. Лева выстрелил вдогонку тени, разрядив оба ствола, снова на бегу перезарядил ружье…

По шуму он понял, что зверь направился на склон ложбины.

– Наверх пошел! – заорал он. – Наверх, Кузьмич!!!

Кто-то скатился вниз. Помчался по ложбине, ломая ветки, с хрустом продираясь сквозь кусты.

– Внизу! – заорал сверху Кузьмич.

Сухо ударила его винтовка.

Лева побежал, видя, как зверь ломится через кусты, но до него было еще далеко. Гулко, через равные промежутки, зачастило помповое ружье Жени.

Леву опередил и Сергей Олегович. Тот, не вытерпев, выстрелил – Леве показалось, что он заметил, как пуля ударила в ветку, не долетев до бегущего зверя.

Снова выстрелил Кузьмич

Леве стало обидно, что ему так и не достать до лося. Он поднажал – и тут, после выстрела карабина генерала, зверь снова пошел назад. Лева встал, глубоко выдохнул и с упреждением спокойно выстрелил в бегущего на него лося. Тут же, почти сразу за ним, раздались выстрелы и Жени, и Сергея Олеговича. Да и Кузьмич вроде успел перезарядить свою винтовку.

Зверь, ломая ветки, рухнул и покатился по склону на дно ложбины.

Наступила резкая, особенно после выстрелов, тишина, только тяжелое дыхание вырывалось изо ртов охотников.

– Видели, как я его снял! – подбежал Женя. – В гон ему! раз! раз! Слышал, как пули в тело шли!..

– Как это ты завалил? – возмутился Сергей Олегович. – Я его в упор бил! Это моя пуля его взяла! Я же слышал, ты уже кончил палить, а он все ломится! Я его и ..

– Ладно вам спорить – примирительно улыбался Лева. – Главное, взяли. Хотя мой выстрел и был последний… – все же, не удержавшись, добавил он.

Подошел Раймо, глянул в глубину ложбины, где в переплетенных ветвях лежало тело зверя. На него победоносно посмотрели: учись, мол, как зверя надо бить!..

– Все же мой выстрел самый последний был… – подходя к остальным, скромно произнес Кузьмич.

– Чего гадать, сейчас спустимся и проверим… – Лева был невозмутим, чувствуя правду за собой.

– Завалили! Ну, орлы! – подбежал Семенов. – Он на нас выходил, я кричу – стреляй! А генерал – бах! Выше! Снова – бах! Выше! Я уж сам палить начал! Он назад! Здоровый!.. – старшина поглядел вниз.

– Михалыч, и мимо? – удивился Кузьмич.

– Я за ним в последнее время замечаю – не бьет он зверя… – скромно заметил Сергей Олегович. – Стрелять – стреляет, но просто так, из спортивного, как говорится, интереса…

Он замолчал, заметив, что к ним выходит Михалыч. Все неожиданно смолкли. Генерал посмотрел вниз на лежащего там зверя. Тоже помолчал.

– Ну, с охотой! – весело крикнул Лева.

Кузьмич полез вниз. Остальные посыпались следом. Наверху остался стоять только Михалыч.

Лева быстро соскользнул по мокрой земле и первым оказался рядом со зверем.

– Чей выстрел был последний?.. – через паузу спросил он.

Что-то, появившееся в его голосе, должно было насторожить остальных, но Сергей Олегович и Кузьмич почти одновременно ответили:

– Мой!

Правда, Кузьмич почти не договорил этого короткого слова, он уже был на месте и, когда увидел недвижимую тушу, сразу замолк.

Внизу, в переплетенных ломаных ветвях, лежала его корова.

Все какое-то время молча стояли перед ней.

– Вообще-то я стрелял первым… – робко заметил Сергей Олегович. – Потом ружье стал перезаряжать…

На Кузьмича старались не смотреть. Тот присел на землю, достал мятую пачку папирос, мрачно закурил.

– Водки нет? – спросил егерь, глядя в пространство повлажневшими глазами.

Водки ни у кого, естественно, не было. И тут Раймо достал из кармана плоскую охотничью флягу и протянул ее Кузьмичу. Тот пил водку, как воду. Все молчали.

– Кузьмич… – осторожно начал Семенов, – ты же уже смирился с ее потерей… Понимаю, бывает! Вот ведь как! Столько раз под смертью ходила – и на самолете, и здесь вот… Достала судьба все же! – отфилософствовал милиционер.

Кузьмич вздохнул, вскинул голову. Раймо показалось, что он плачет.

– Чего с ней делать теперь-то? – кивнул на корову Сергей Олегович. – Не бросать же ее…

– Похороним… – предложил Соловейчик. – Надо ее наверх вытянуть…

– Да в ней верных двести кило! – запротестовал Семенов.

– Двести десять… – поправил Кузьмич.

– Здесь разрубим, – сказал Семенов. – Лучшее возьмем, а остальное можно похоронить.

– Ты что!? – покрутил у виска Лева, глазами показывая на Кузьмича.

Тот тупо смотрел в пространство, допивая флягу Раймо.

– Давай, разделывай!.. – наконец сказал Кузьмич, махнув рукой и вставая.

Раймо помог ему подняться по склону наверх.

– Разделывай! – посмотрел на Семенова Лева.

– Я не умею… – скромно признался сержант.

– Я не буду! – сказал Женя и побрел наверх. – Противно…

– Ему, видите ли, противно! – закричал Сергей Олегович. – Бросать мясо здесь – глупо!

Михалыч смотрел, как внизу остаются только Лева и Сергей Олегович.

Сергей Олегович постоял немного, собираясь с силами, затем решительно двинулся к корове. Достал нож, присел над нею.

– Откуда начинать надо? – спросил он Леву.

– Рога сначала отпили… – посоветовал ему Соловейчик.

– Я же серьезно! – обиделся Сергей Олегович. – Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Но… разумнее, конечно, не бросать ее здесь.

Лева старался не смотреть, как тот склоняется над телом коровы.

– Лев! – выпрямился Сергей Олегович, – она еще живая… я ее ножом, а у нее бок и нога так… – он показал, как дрогнула у коровы нога.

– Это рефлексы, – объяснил Лева. – Разделывай!

Сергей Олегович вздохнул и снова склонился над телом, как патологоанатом.

Лева тем временем закурил, отвернувшись. Он сильно вздрогнул, когда рядом, за его спиной, раздался истошный крик. Было непонятно, кто это кричит – Сергей Олегович или корова…

Соловейчик быстро оглянулся. Корова бежала по склону, а Сергей Олегович лежал в грязи и орал благим матом. Корова на бегу, мычала.

– Она лягнула меня! – орал Сергей Олегович.

– Лови ее! – первым опомнившись, закричал Лева.

Все бросились за коровой, которая бодро взбиралась по склону. Скопом побежали за ней, голоса ловцов затихали вдали.

Раймо спустился вниз. Присел возле Сергея Олеговича, посмотрел на здоровенный синяк и опухшее от удара ухо.

– Вроде, переломов нет… – успокоил он по-английски пострадавшего, – сильный ушиб.

– Что ушиб, я и сам догадываюсь… – охнул Сергей Олегович. – Вся башка гудит. Контузило, наверное…

Раймо помог Сергею Олеговичу встать. Поддерживая, повел его наверх. Они вылезли из ложбины и огляделись вокруг. Никого не было видно, только вдали раздавались лай Фильки и чьи-то выстрелы.

– Кузьмич стреляет… – прислушался Сергей Олегович, – решил, что ли, добить скотину? Разозлила, видать, его корова!..

Неподалеку тихо стоял в ельнике здоровенный лось. Он не двигался. Лишь наблюдал за непонятными и враждебными ему существами: двое людей топтались у костра на берегу, рядом в воде лежали две надувные лодки.

Из леса стали появляться остальные люди. Лось тихо опустил голову и вздохнул…

– Ну что? – посмотрел на подходящих охотников Лева.

– Дикая совсем стала, – пояснил Семенов, – не дается… носится, как вошь…

Кузьмич присел у костерка.

– Потом возьмем ее обязательно… – пообещал ему милиционер.

Все кругом расположились у огня. Как-то согласно замолчали. Вокруг было тихо и спокойно. Сумрак мягко обволакивал деревья, постепенно погружая природу в сон.

Все невольно стали смотреть в сторону все еще светлого неба.

– Хорошо отдохнули… – нарушил молчание Сергей Олегович.

Просто так сказал, без всякого смысла, не для беседы.

– Хорошо… – согласился с ним Лева. Снова все помолчали.