Текст книги "Паргоронские байки. Том 3"

– Мне нужна ссуда, – сказала девица. – И немного конфиденциальных сведений.

– Ссуда, – крякнул Пропрос. – И еще сведения. Барышня, пройдемте в дом, давайте все обсудим.

В доме было очень уютно. У бушуков всегда уютно. Стол ломился от сладостей – вкуснейший рахат-лукум, пастила, пирожные. Ароматное какао. Сырные нарезки с медом. Крохотные бутерброды с икрой и малосольной рыбой. Пропрос сразу же отправил один себе в рот, пригласил девушку устраиваться поудобней и ласково сказал:

– Что же, моя дорогая, я все понимаю. Вы… да, вы только сегодня преобразовались, верно? И вам нужно с чего-то начинать путь. Дело понятное, дело ясное. Вы пришли по правильному адресу. Я, конечно, всего лишь убогий старичочек, но кое-что у меня в кубышке завалялось. Давайте обсудим условия. Размер ссуды, процентики…

– Вы дадите мне беспроцентную ссуду, – сказала Мильмара. – Сорок тысяч условных душ.

– Сорок тысяч?! – аж подавился какао Пропрос. – Да еще и… Древнейший, слово-то какое поганое… беспроцентную?! Вы находитесь в доме почтенного бушука, милочка, мы здесь таких гадких слов не произносим!

– Вы не дослушали, – покачала головой Мильмара. – Я понимаю, что прошу о многом. Но взамен я воспользуюсь именно вашими бухгалтерскими услугами, когда стану баронессой.

– Баронессой?.. – прищурился Пропрос. – А, понимаю. Конкурс. Да-да, я слышал, конечно… Но милочка, вы должны быть очень уверены в себе, раз делаете такие предложения. Конечно, ваше тело… да, оно превосходно, безупречно… шансы у вас есть, конечно… Интересное предложение, интересное… да вы пейте какао, пейте. Я пока подумаю… и пока я думаю, покажите свое лицо. Чтобы мне было проще прикинуть, насколько серьезное у вас предложение.

Мильмара медленно сняла маску. Воцарилось гробовое молчание. Пропрос откусил еще кусок пирожного, заел живыми мокрицами и задумчиво сказал:

– Вряд ли это шутка. Но на всякий случай спрошу: вы отдаете себе отчет, что с таким… изъяном у вас нет шансов? Может, были бы, принимай решение кто-то вроде барона Крамдаркана… но у Хальтрекарока другие вкусы. Классические, скажем так.

– Я знаю, как выгляжу, – спокойно сказала Мильмара. – Но мне для того и нужна ссуда, чтобы исправить этот недостаток.

– Чтобы изменить себя после преобразования, вам не хватит сорока тысяч, – покачал головой Пропрос. – Вам и сорока миллионов не хватит. Здесь даже демолорды бессильны.

– И все-таки. Что вы теряете?

Пропрос хотел ответить, что в случае неудачи он теряет сорок тысяч условок, но встретился с Мильмарой взглядом и призадумался.

Она кажется очень уверенной в себе. Может, у нее уже есть какой-то план? Нечто, заставляющее думать, что у нее все получится?

Но сорок тысяч – это сорок тысяч. Капитал большинства простых гхьетшедариев составляет тысяч десять-двадцать. Пропрос даже не сможет выдать столько из собственной заначки, придется тревожить активы.

А беспроцентная ссуда – это беспроцентная ссуда. Риск большой, выигрыш сомнительный.

Но получить в клиенты барона… это заманчиво, конечно. Пропрос служил бухгалтером Кошленнахтума, Омерзительного Господина, а также вел множество мелких счетов… эти, правда, через посредников, своих бесчисленных детей и племянников.

– Мильмара, правильно? – уточнил он, вглядевшись в ауру. – Дочка Иброаха и Турлии. Как поживают ваши почтенные родители? Мой внук с огромным удовольствием ведет их счета.

– Знаю, – кивнула Мильмара. – У них все хорошо. Единственная неприятность… вот это.

– Да, большая неприятность, конечно… – отвел взгляд Пропрос. – Но сорок тысяч… Знаете что, изложите-ка мне вашу бизнес-стратегию. Что вы собираетесь делать с этой суммой?

– Кровь и возмездие, – бросила Мильмара, глядя в окошко.

– Законное желание. Но я все еще не вижу, как это приведет вас к баронству.

– Любой недостаток можно сделать менее существенным… даже в глазах демолорда.

– Ага, понимаю…

Пропрос задумался. А девочка-то не так проста. Действительно, за сорок тысяч условок можно многое приобрести. Можно соткать такую иллюзию, которая обманет даже Хальтрекарока… а потом будет поздно. Данное раз уже не забрать – на этом стоит Паргорон.

Да, может и сработать… Правда, хватит ли этого для гарантированной победы?

– Милочка, а вы отдаете себе отчет, что будет, если вы проиграете? – спросил бушук. – Как в этом случае вы со мной расплатитесь?

– Никак, – пожала плечами Мильмара. – Вам придется пойти на риск. Но если вы не хотите – просто скажите сразу, я обращусь к кому-нибудь еще.

– Мало кто согласится на такое, мало…

И все же Пропрос заинтересовался. Старый ворчун еще немного посетовал на бедность, на убытки, на молодых да ранних демониц, которым бы все в омут головой, а дедушке Пропросу разгребай… но потом он протянул Мильмаре контракт.

– Если ты становишься баронессой, то возвращаешь всю ссуду и шестьдесят процентов сверху, – скучным голосом говорил Пропрос, подчеркивая пункты. – Не смотри на меня так, бароны оперируют миллионами, тебе это труда не составит. Кроме того, я становлюсь твоим бухгалтером. Если же ты баронессой не становишься, то просто возвращаешь ссуду. Без процентов. Каждая душа, падающая на твой счет, будет идти в уплату долга. Если мне покажется, что ты не возвращаешь долг слишком долго, ты становишься моей собственностью.

– В каком качестве? – полюбопытствовала Мильмара.

– А это уж на мое усмотрение, милочка. Захочу – просто превращу тебя в условки. Душа высшего демона – ценный товарец, хе-хе… хотя сорока тысяч ты не стоишь, конечно. Захочу – заставлю отрабатывать. Ты, я гляжу, та еще бестия, найдем тебе работенку. А захочу… надену тебе пакет на голову и…

Сморщенное личико бушука исказилось в мерзкой ухмылке. Мильмара ответила коротким смешком, поглядела на корзину с выпечкой и втянула ее в глотку. У отсутствия челюсти оказался свой плюс – ей даже не нужно открывать рот, чтобы что-то поглотить.

– Мило, мило, прелестно, – сказал Пропрос, постукивая по контракту. – Мы договорились?

– Договорились, – щелкнула пальцами Мильмара. На пергаменте появилась огненная роспись.

– Прелестно, – повторил Пропрос. – Поздравляю с заключением контракта, сорок тысяч условных душ поступят на твой счет в течение часа. Выпьешь что-нибудь в ознаменование сделки, перекусишь? Приказать подать что-нибудь особенное? Что ты поглотила первым, какое у тебя любимое блюдо?

– Кажется, чрепокожие, – свернула контракт в трубочку Мильмара. – И я еще говорила, что мне понадобятся некоторые сведения…

Марадум, Свиортрина, Асмердилла и Звутция смеялись, курили, плескались в бассейне с крокодилами, кидали дротики в мишень. Свиортрок сладко спал, накрывшись пледом и подложив под голову обгрызенный колбасный шар. Молодые гхьетшедарии отдыхали.

Они еще не пресытились обычными развлечениями. Им пока что доставляли удовольствие и самые бесхитростные вещи. Пройдут века, и им тоже надоест просто купаться и играть в дартс, им тоже захочется… изысков, но сейчас они мало отличались от смертных юношей и девушек.

– Поймал! – крикнул Марадум, вытаскивая из воды крокодила. – Ну не брыкайся, не брыкайся!.. Дай я тебе живот почешу!

Крокодил цапнул его за руку, но гхьетшедарий только рассмеялся, взлетая еще выше. Он преобразовался только в прошлом году и до сих пор восторгался обретенной неуязвимостью.

– В следующий раз запустим акул, – лениво сказала Звутция. – Они больше любят почесушки.

– Я бы предпочел заполнить его женщинами, – приоткрыл один глаз Свиортрок.

– А мы кто, по-твоему? – стянула с него плед Асмердилла.

Они проводили время в поместье Звутции. Та единственная владела гхьетом – получила его, когда внезапно умер ее дядя. Остальные обрели истинный облик слишком недавно и пока что ходили в безземельных, терпеливо дожидались шанса.

– Говорят, Корграхадраэд затеял аркал присоздать, – сказала Свиортрина, покачивая в бокале шампанское. – Вроде как хотят чашу в сферу переделать. Гхьетов вдвое больше будет…

– Про это еще сто лет назад болтали, – фыркнула Звутция. – А ничего не делают.

– У тех, кто на самом верху, и так все хорошо, – проворчал Свиортрок. – Что им за дело до нас, безземельных?

– Корграхадраэду есть.

– Э, Корграхадраэд популист. Фонтанировать гениальными идеями и я могу.

– Да?.. Что-то я ни одной от тебя не слышала.

– Гениальные идеи я приберегаю для себя, – важно сказал Свиортрок и снова положил голову на колбасный шар.

Звутция хотела еще что-то сказать, но тут же нахмурилась и прислушалась к воздуху.

– У меня еще гости, – произнесла она. – Сейчас узнаю, кто.

Девушка испарилась. А остальные продолжали плескаться, дурачиться и пить шампанское… пока в саду не появилась новая фигура. Еще одна гхьетшедарийка, почему-то в маске.

– Привет, – кинул ей Марадум. – А где Звутция?

Мильмара молча сняла маску. Окинула всех четверых пристальным взглядом… нет, никакой реакции. Смотрят безразлично, только с легким отвращением.

– Верни маску на место, пожалуйста, – попросил Марадум. – Сегодня был такой красивый день, а ты его портишь.

– И где Звутция? – с беспокойством спросила Асмердилла. – Ты кто?

Мильмара повернула к ней голову… и Асмердиллу втянуло в пасть. Истошный вопль, слабая попытка сопротивления – и девушка испарилась.

– Ты что делаешь?! – взлетел Марадум.

Он резко раскрыл рот, но Мильмара успела быстрее. Ее обдало демоническим ветром, дернуло к Марадуму – но мигом спустя он исчез в ее анклаве.

С Свиортроком и Свиортриной бороться пришлось подольше. Они успели раскрыть рты. Но гхьетшедарии – не гохерримы, они не могут складывать силу. Воздух несколько секунд гудел от напряжения, демоны тянули друг друга в пасти… а потом Мильмара осталась в одиночестве.

Реальность на месте их дуэли чуть ослабла. В Кромке появились микронадрывы. Слишком много энергии выплескивается, когда высший демон поглощает другого высшего демона.

Это сложно, очень. Нужна огромная мощь. Но Мильмара оказалась девушкой одаренной, да к тому же получила неожиданное преимущество.

Ей не требовалось раскрывать рот.

Обычная дуэль между гхьетшедариями – это как дуэль на… арбалетах. Кто первый выстрелил – тот и победил. Силы-то чаще всего примерно равные, так что очень важно начать первым. Роль играют даже сотые доли секунды.

Но у Мильмары рот теперь всегда нараспашку. И в него все время чуть-чуть… подтягивает. На самом деле, ей приходилось прилагать усилия, чтобы не поглощать все вокруг непроизвольно.

Несколько низших демонов от этого уже пострадали.

Пять поглощенных гхьетшедариев придали ей сил. Много сил. У высших демонов тоже есть души – и они гораздо ценнее душ смертных. Мильмара не знала, где положен предел ее анклаву, сколько всего гхьетшедариев там уместится… но планировала это выяснить.

Эти пятеро ее не узнали. Значит, виновника среди них не было. Или все-таки был, просто ничем себя не выдал…

Мильмара уже ни в чем не была уверена.

Рудбертагон и Альмавита возлежали на софе. Молодая гхьетшедарийка перебирала волосы своего возлюбленного гохеррима.

– У меня погибло уже четыре легионера, – мрачно сказал Рудбертагон. – Тебе нужно рассчитывать тщательнее.

– Ничего страшного, – мурлыкнула Альмавита. – Этих чрепокожих у тебя целая центурия. А когда я стану баронессой…

– Если ты станешь баронессой, – поправил Рудбертагон.

– А ты что, видишь во мне хоть один признак несовершенства? – вспорхнула Альмавита, поиграв плечами и бедрами. – Скажи, кто может сравниться с твоей любимой супругой?

– Никто, – согласился Рудбертагон.

– В таком случае ни о чем не беспокойся. Когда я выиграю конкурс, ты станешь мужем баронессы, и тебе больше не придется месить грязь в легионе.

– Угу.

Рудбертагону не до конца нравилось то, во что он ввязался. Если у Альмавиты не получится, вексилларий спросит с него за… небоевые потери. А если получится… он окажется в сомнительном положении мужа баронессы.

На него и так косо смотрят с тех пор, как он вступил в брак с гхьетшедарийкой. В порыве страсти, так сказать. Очень уж хороша Альмавита, очень уж соблазнительна. Рудбертагону захотелось сделать ее своей – и та неожиданно согласилась. Их дети будут вайли, но что уж с того.

В конце концов, это будут уже их проблемы.

Да и не собиралась Альмавита пока заводить детей. Ей всего лет семьдесят, совсем еще девчонка. Она обрела истинный облик полвека назад, ровно в восемнадцать… и теперь это неожиданно дало ей неслыханную возможность.

А уж возможности-то у нее есть! Рудбертагон видел портреты других кандидатов – в последние недели Альмавита только и делает, что их перебирает. Сравниться с ней могли только семеро… и все они уже мертвы… одна не до конца, но все равно она теперь не конкурент.

К одноформенным он подсылал своих чрепокожих, замкнув их на безмолвие и устраняя сразу после работы. С двуформенными расправлялся сам. Кортик Рудбертагона выпил уже три души гхьетшедариев… гхьетшедариек.

– Почему только женщины? – спросил он. – Мужчин ты в расчет совсем не берешь?

– Ох, муж мой, это же Хальтрекарок, – закатила глаза Альмавита. – Он этих мужчин даже не увидит. Они выпадут из поля его зрения. Главное – убрать тех, кто… хм…

Перед ней вспыхнуло очередное лицо. Очень красивая рыжеволосая девушка. Альмавита поджала губы и процедила:

– Еще одна. Две недели назад нос у нее был вдвое длиннее, а на лбу торчала бородавка. А теперь… ты посмотри на нее!

Рудбертагон сумрачно кивнул. Да, претендентка достойная. Почти не уступает его жене.

– Я поищу ее, а ты приготовь еще одного чрепокожего, – велела Альмавита.

– Я могу и сам…

– Не надо, она всего лишь одноформка. Побудь лучше со мной.

Рудбертагон не стал спорить. Одноформенный гхьетшедарий и в самом деле не стоит серьезных усилий. В определенном смысле чрепокожий даже эффективнее – они движутся чуть быстрей гохерримов. Во всем остальном уступают, конечно, но в скорости…

А скорость здесь критически важна. Гхьетшедарию не нужно много времени, чтобы преобразоваться. Одна секунда промедления – и одноформенный становится двуформенным. Легкое убийство становится трудной битвой.

Рудбертагон был уверен в своих силах, но… последняя девица таки задала ему жару. Вместо того, чтобы просто раскрыть пасть, она приняла истинный облик – и ему пришлось биться с гигантским чудовищем. Рука уже отросла, но все еще плохо гнется.

К тому же лишний раз оставлять Альмавиту тоже нежелательно. Она не единственная, кто догадался устранить самых опасных конкурентов. А поскольку сейчас она фаворит конкурса, нужно постоянно опасаться наступающих на пятки.

– Честно говоря, я так нервничаю в последнее время… – вздохнула Альмавита. – Вся эта суета… Получится ли у меня?.. Может, покинуть Паргорон, пока не поздно? Скроемся за Кромкой, затеряемся среди смертных…

– Не глупи, – хмуро посмотрел на нее Рудбертагон. – Пока конкурс не закончился – нигде ты не скроешься. Найдут даже в заднице у Космодана.

Альмавита залилась очень правдоподобным смехом. Конечно, она не собиралась идти на попятную – просто в очередной раз забросила удочку. Прощупала муженька на серьезность намерений.

– Дорогой, мы… – начала она… и замолкла. В спальню вошла незнакомая девушка в маске.

Рудбертагон мгновенно перешел из лежачего положения в боевую стойку. Кортик вылетел из ножен и заплясал в пальцах. Невысокий для гохеррима, довольно щуплый, Рудбертагон был все же на две головы выше любого гхьетшедария… и он без лишних слов метнулся к незнакомке.

– Нет, стой!.. – вскрикнула Альмавита.

Маска испарилась. Исчезла. Взору открылось изуродованное лицо… и Рудбертагон тоже исчез. В последний миг он еще успел взмахнуть кортиком, полоснуть по губам… по губе…

А потом исчез.

Альмавита окаменела. Время будто замедлило бег. Эта девка поглотила ее мужа, поглотила гохеррима…

Альмавита приоткрыла рот – и тут же его закрыла. Нельзя! Гхьетшедарии – не матрешки! Поглотив другого гхьетшедария, ты не поглотишь в том числе и его пленников, а просто уничтожишь! Сожжешь анклав… разрушишь физические тела… и изгонишь души.

Тогда Рудбертагону конец.

– Хочешь вернуть своего мужа? – спросила Мильмара. – Ты знаешь способ.

Альмавита знала способ. Единственный. Узнать имя гхьетшедария, отправиться к нему во чрево, найти там проглоченного и вместе с ним вернуться… если гхьетшедарий соблаговолит тебя выпустить.

– Что ты хочешь за его жизнь? – спросила Альмавита.

Мильмара издала ядовитый смешок. Она не могла смеяться по-настоящему, не могла даже улыбаться… не с таким ртом.

Но просто издать звук могла – и прозвучал он по-настоящему жутко.

– Ты откажешься от баронства, – сказала Мильмара. – Если оно не достанется мне – то и тебе тоже.

– Я не могу, – быстро произнесла Альмавита. – Отказаться невозможно, участвуют все.

– Мертвые и поглощенные не участвуют. Отправляйся ко мне во чрево, ищи там своего мужа – и жди. Через полгода позовешь меня – и я клянусь, что выпущу вас.

Мысли Альмавиты заметались. Она не сомневалась, что эта дрянь сдержит слово. Любой демон сдержит, нарушать клятвы – себе дороже.

Но… стоит ли Рудбертагон баронства?

Не стоит.

Альмавита выбрала быстро. Видела, что преимущество не на ее стороне, и в драку лезть не стала. Просто телепортировалась на другой конец Паргорона, в Пекельную Чашу, на берег Пламенного моря.

Жидкая лава дышала жаром, на волнах покачивался огнеупорный кораблик хламенариев… а Альмавита скрючилась и застучала зубами.

Ее мужа сожрали… и так быстро, так легко… Высших демонов тяжело поглощать, это выливается в настоящий поединок… но не в этот раз. Кем бы ни была эта изуродованная… а кто она, кстати?

– Нашла, – раздался бесцветный голос. – Тебе стоило хотя бы отлететь подальше.

Альмавита снова телепортировалась. Прыгнула в Червоточины – бесконечные тоннели, связывающие внутреннюю и внешнюю стороны. Здесь было темно, здесь было прохладно, а из пола, стен и потолка торчали корни сатинг-ян.

– Значит, отказываешься? – снова донесся голос Мильмары. – Да или нет?

Альмавита телепортировалась в третий раз. Перенеслась на Ледовый Пояс, в каменные пики, выходящие за пределы атмосферы.

Здесь – гхьет ее патронессы, баронессы Вишьи. Единственный шанс – попросить защиты. Она дорого обойдется… но Альмавита готова была отдать и свой счет, и свой гхьет. Лишь бы остаться в живых… и дотянуть до конкурса.

Даже сейчас она продолжала держать в голове будущее баронство.

– Я так понимаю, ответ – «нет», – сказала Мильмара, появляясь из воздуха.

Альмавита метнулась в сторону, раскрыла рот… но Мильмара оказалась быстрее.

И сильнее. Демонический ветер хлынул с обеих сторон, их обеих потянуло друг к другу… но Мильмара тянула сильнее.

А поскольку она еще и на мгновение раньше начала… Альмавита с воплем исчезла в ее чреве.

Мильмара несколько секунд прислушивалась к своему анклаву. Нет, никто там ее не зовет, никто не выкрикивает ее имени. Никто его и не знает, наверное.

Похоже, с местью все. Это была та самая, Мильмара уже выяснила.

Значит, можно приступать ко второй части плана.

В конце года великая арена гудела демонами. Хальтрекарок раскланивался во все стороны, приветствовал бесчисленных гостей и звонким голосом вещал, как рад он всех видеть на этом конкурсе за звание Самой Совершенной…

– …Или Самого Совершенного, – добавил он, услышав подсказку. – Спасибо, Каген, я помню.

На самом деле он не помнил. Хальтрекарок напрочь забыл об этом конкурсе уже через пару недель. Но поскольку это было дело мировой важности, он оставил себе напоминание – и на прошлой неделе к нему подошла одна из наложниц. Она молча повернулась спиной, задрала платье и показала спину с татуировкой.

И сегодня Хальтрекарок открывал церемонию. В ложе для почетных гостей кроме него восседали Каген, Совита и Гаштардарон.

– Смотри, Рыцарь, не хуже ваших чемпионатов, – расплылся в улыбке Хальтрекарок.

– Да уж вижу, – странным голосом ответил Гаштардарон. – А где все участники?

– Запаздывают что-то… а правда, где все?..

Хальтрекарок недоуменно посмотрел вниз. Над ареной по-прежнему парила одна-единственная фигура. Девица идеальных пропорций… но в скрывающей лицо маске. Очень разумно с ее стороны, даже стоило потребовать этого от всех участников. Пусть бы открывали лица по очереди, чтобы глаза не разбегались… но где они все?!

– Где все?! – выкрикнул Хальтрекарок.

– Никто больше не придет, – проворчал Каген вполголоса.

– В каком это смысле?..

– Ты что, правда не понимаешь? – покачал головой бушук. – Ты же сам дал им целый год. Результат был предсказуем… особенно для вашей породы.

– А, – дошло наконец до Хальтрекарока. – Понятно. Конкурс испорчен. Что ж, в этом есть и моя вина…

Хальтрекарок искренне огорчился. Обычно он проводил шоу идеально, но в этот раз… в этот раз участники все ему испортили.

– Хорошо, давайте хотя бы поздравим прекрасную победительницу! – снова просиял он, с интересом осматривая Мильмару. – Но перед тем, как вручить ей приз… и сегодня это не только баронство, но и еще кое-что лично от меня впридачу!.. давайте закончим с формальностями. Это все-таки конкурс красоты – так покажи нам свое лицо!

– Конечно, – сняла маску Мильмара.

Если бы Хальтрекарок был тщедушным смертным, он бы позеленел. А так он просто натянуто улыбнулся и воскликнул:

– Что ж, без жертв не бывает победы, не так ли?! И, как я и обещал, я подарю еще и кое-что от себя впридачу! Я не только с огромной гордостью провозглашаю прекрасную… кхм, да, прекрасную…

– Мильмару, – подсказала Мильмара.

– …Мильмару баронессой, но и беру ее в свои… вассалы! С этого дня я твой официальный патрон и старший друг!

– Мне очень лестно, господин, – спокойно сказала Мильмара.

Трибуны загудели… в основном разочарованно. Сегодня оказался тот редкий случай, когда Хальтрекарок не оправдал ожиданий. Расхваленный заранее конкурс красоты обернулся провалом.

Но это не шло ни в какое сравнение с тем, насколько расстроился сам Хальтрекарок. Отвернувшись от насмешливо кланяющейся зрителям Мильмары, он грустно сказал:

– Древнейший, как же хорошо, что я умолчал о дополнительном призе…

– Да ладно тебе, надел бы ей на голову горшок, нарисовал на нем рожу… – ядовито фыркнул Каген. – А то просто иллюзией прикрыл бы…

– Но я-то ведь знал бы, что она не идеальна, – отмахнулся Хальтрекарок. – Нет, это было бы не то… А я надеялся, что у меня появится новая любимая жена… Жемчужина гарема, прекраснейшая из прекрасных… да к тому же баронесса…

– Ничего, Балаганщик, – похлопала его по руке Совита. – Потерпи еще несколько лет – и ты получишь свою жемчужину. Моя дочь не может дождаться знакомства с тобой.

– Правда? – оживился Хальтрекарок. – Очень мило с твоей стороны! Я тоже жду не дождусь… я никогда ее не видел, но если она похожа на тебя, то я жду не дождусь!

– Очень похожа, – заверила Совита. – Моя точная копия.