Текст книги "Парадоксы 1941 года. Соотношение сил и средств сторон в начале Великой Отечественной войны"

Однако если определять число боеготовых танков, то разница получается и вовсе весьма значительной. Автор оценил их число в 1,05 тыс., а составители справочника их число вообще фактически не определяли, указав лишь, что число исправных танков этого типа составило 1297 единиц. Ну что тут скажешь… Вместо очередных скучных комментариев и объяснений так и хочется воскликнуть: какая замечательная у нас была бронетехника в 1941 году и какими превосходными были советские командиры, механики-водители и техники мехкорпусов! Жалко только, что больше на бумаге, нежели в боях.

Но, может быть, не прав все-таки автор настоящей работы, и советских танков у западных границ в июне 1941 года было как раз столько, сколько указывали составители официальных отчетов и докладов? Не исключено. Однако еще больше имеется оснований полагать, что число танков в документах советских военных руководителей того времени, а следом за ними и историков, в том числе Института военной истории МО РФ, сильно преувеличено. Особенно это относится к подсчетам действительно боеготовых танков, а не просто не нуждающихся в среднем и капитальном ремонте. Судя по результатам боев первых дней войны и воспоминаниям и отчетам об их ходе, действительно боеготовых танков в нашей армии было даже меньше, чем оценил выше автор.

5. Сравнение лучших советских и немецких танков

Иногда становится, ей-богу, смешно. Стоит только почитать славословия отдельных не в меру восторженных патриотов в адрес Т-34 и других советских танков периода начала войны. Конечно, наши конструкторы научились тогда создавать довольно приличные танки, но зачем же из них культ-то делать? Примечательно, что в этом с нашими не в меру восторженными патриотами фактически солидаризируются отъявленные «антисовки» и русофобы. Для них мифы о советских танкозаврах весьма пригодились для оправданий Германии и одновременно обвинений нашей страны.

Ну хоть бы подумали своей головой, как это советские танки в 1941 году могли быть лучше немецких, если промышленная продукция Германии неизменно славилась своим лучшим в мире качеством как по техническим характеристикам выпускаемых изделий, так и по их надежности и удобству в эксплуатации. Или хотя бы вспомнили, что наш народ в массе своей предпочитал и предпочитает немецкие машины и приборы, а не советские или российские. Ну если, конечно, денег хватает на немецкий импорт. И что-то не слышно от наших граждан восхваления отечественных «жигулей» и «Волг», да хоть даже КамАЗов и «Кировцев». Нет, восхищаются ведь «мерседесами», БМВ, «сименсами», «бошами» и разными иными «немцами», вплоть до каких-нибудь «магирусов» или МАНов, и их же стараются приобрести, в том числе, надо полагать, и «патриоты». Ну если даже не восхваляют немецкое, то уж отечественное, особенно «Жигули», у нас чуть ли не всякий унизить норовит. И это еще притом, что они, в отличие от большинства других отечественных машин, в свое время неплохо продавались в странах Запада, а их конструкция и технология производства были разработаны при участии знаменитой итальянской фирмы «Фиат».

Даже в пору расцвета отечественного машиностроения в 70—80-е годы его продукция всё равно сильно уступала аналогичной немецкой по большинству сравнительных показателей своих характеристик, качества и оснащенности. При этом немецкий экспорт машиностроительной продукции неизменно был огромным как в абсолютном, так и в относительном измерении. Да и в мировом разделении труда, если угодно, на мировом рынке Германия традиционно специализировалась на машинах, приборах и оборудовании. А если затронуть торговлю между нашими странами, то мы неизменно были в многократно большей мере покупателями такого рода продукции, нежели продавцами.

Но что тогда говорить о предвоенных годах, когда немецкое машиностроение было лидирующим в мире, причем в первую очередь в научно-техническом и производственно-технологическом отношении, а также по уровню качества продукции, в то время как советское машиностроение, по сути, только начало создаваться. И это было неслучайно, поскольку техническое отставание России от Германии возникло еще в глубине веков, а в первые десятилетия ХХ века оно продолжало увеличиваться. Россия в отличие от Германии вплоть до 30-х годов оставалась преимущественно аграрной страной, подавляющее большинство населения которой составляли крестьяне. К этому добавлялось то, что лишь к середине 20-х годов наша страна стала выходить из разрухи, вызванной восьмилетней чередой войн, мятежей, эпидемий и других бедствий.

Об этом, к примеру, свидетельствует хотя бы то, что в нашей стране техническая терминология в весьма значительной степени основана на словах немецкого происхождения. В конце ХIХ – начале ХХ века в русский язык таких слов вошло немало: дизель, ом, герц, рентген, дроссель, зуммер, штепсель, шарнир, кульман, рейсфедер, штангенциркуль, кран-балка, дрезина, гаубица и т. д. Еще больше немецкоязычных слов было заимствовано задолго до ХХ века. Чего тут только нет: начиная от таких почтенных слов, как слесарь, вагон, верфь, шлюз, бур, дрель, вальцовка, зенкерование, штамповка, шлифование, рихтование, верстак, тигель, клапан, рама, кронштейн, лобзик, надфиль, рашпиль, фуганок, рубанок, анкер, клемма, шнур, шпиндель, шина, шприц, ригель, цапфа, и заканчивая какими-нибудь винтами, гильзами, шурупами, штифтами, шлицами, шнеками, штуцерами, вплоть до, извините, шайб, штанг, шплинтов, шпилек, шпулек, кнопок и т. д.

Для пущей убедительности можно также составить перечень крупных изобретений, сделанных в Германии в ХIХ – первой половине ХХ века: автомобиль и коробка передач (К. Бенц), двигатель внутреннего сгорания (Н. Отто), дизельный двигатель (Р. Дизель), мотоцикл (Г. Даймлер и К. Майбах), электродвигатель (Б. Якоби), генератор постоянного тока (В. фон Сименс), электровоз, трамвай и троллейбус (В. фон Сименс), генератор высокого напряжения (Э. Маркс), рефрактометр и конденсор (Э. Аббе), магнето (Р. Бош), радио (Г. Герц, а также К.Ф. фон Браун), электронно-лучевая (катодная) трубка (К.Ф. фон Браун), радар (Г. Герц и К. Хюльсмайер), ректификационный аппарат (К. фон Линде), телефакс (А. Корн), электронный микроскоп (Э. Руска и М. Кнолль), электронно-оптический преобразователь изображения (М. фон Арденне), цельнометаллический самолет (Х. Юнкерс), реактивный самолет (Э. Хейнкель), турбореактивный самолет (Э. Хейнкель и Х.Й. Пабст фон Охайн), баллистическая ракета (В. фон Браун и др.), компьютер (К. Цузе). И вряд ли этот перечень является полным, хотя бы потому, что о приоритете многих изобретений, сделанных в этот период, ведутся споры. Крайне сложно определить его, к примеру, в создании подводной лодки, вертолета, холодильника, телевизора, электролифта, трактора и т. д.

Так, многими считается, что изобретателями радио на самом деле были не немцы, а итальянец Г. Маркони или же американец сербского происхождения Н. Тесла. Ну а в нашей стране пальму первенства в этом изобретении традиционно отдают А. Попову. И всё же приоритет научного открытия Г. Герцем электромагнитных волн, положенных в основу создания радио, уж точно оспорить нельзя. Он же создал и первые в мире радиоприемник и радиопередатчик, хотя они и не нашли еще тогда практического применения.

Определение приоритета в том или ином изобретении является сложным ввиду того, что работы над созданием большинства новых технологий, устройств, приборов и машин проводились, как правило, одновременно сразу многими исследователями в разных странах. А многие новые машины и приборы создавались не сразу, а в результате серии как бы промежуточных изобретений. Тем не менее у большинства крупных изобретений этого периода есть как минимум претенденты на приоритет из числа немцев и австрийцев.

А что же наши? Помимо А. Попова к отечественным пионерам технического прогресса этого периода кое-кто относит упомянутого выше Б. Якоби, прославившегося изобретением электродвигателя. Однако он имел немецкое происхождение и создавал свое изобретение, работая в Германии, а в Россию переехал уже после этого. Причисляют к ним и других наших соотечественников, чей приоритет в изобретениях является сомнительным, либо же они добивались своего успеха после отъезда за границу, в частности А. Лодыгина, А. Можайского, Л. Гобято, В. Зворыкина, В. Федорова.

Попробуем составить перечень отечественных изобретателей, которые сделали крупные изобретения в этот период, работая в России, а их приоритет при этом является широко признанным. К таковым можно отнести П. Яблочкова, который считается изобретателем трансформатора, Н. Бенардоса, изобретшего электросварку, П. Шиллинга, ставшего отцом электромагнитного телеграфа, В. Шухова, создавшего первую промышленную установку крекинга нефти, Г. Котельникова и Н. Зелинского, которые создали соответственно первый ранцевый парашют и первый противогаз, а также С. Лебедева, разработавшего способ получения искусственного каучука. Возможно, автор кого-то здесь и упустил, но вряд ли этот перечень может быть намного большим. В любом случае, как это нетрудно заметить, сравнивая составленные автором списки, в числе и значимости изобретений Россия тогда очень сильно уступала Германии.

Вместе с тем сказанное здесь не означает, что советская техника к началу войны была и вовсе плохой. И, вероятно, отнюдь не случайно, что отечественное вооружение в послевоенные годы стало весьма востребованным и уважаемым в мире. Да и в деле наше оружие неплохо себя показало, начиная, кстати, с Великой Отечественной. В конце концов, советские танки периода начала войны были и в самом деле хороши для своего времени, причем во многих отношениях. В этом спору нет. Но были ли они действительно лучше немецких? Не по отдельным характеристикам, а по всей их совокупности, не по номинальным их значениям, а по эффективности своего применения летом 1941 года?

В общем, ошибкой было бы впадать в любую крайность. Не следует не только слепо верить в превосходство советских танков над немецкими, но и, наоборот, огульно, априори признавать их хуже танков противника. К тому же важно понять не просто то, чьи танки были лучше, но в чем именно и насколько. Ничего не остается, как разбираться конкретно, по порядку.

Однако разбираться в этом совсем непросто, прежде всего потому, что далеко не все свойства боевой техники можно измерить и выразить цифрами. А превозносимые многими достоинства того или иного танка, пусть даже самого замечательного, имели и обратную сторону. Говоря по-другому, его достоинства как бы переходили в недостатки, являясь их продолжением и наоборот. Например, малые габариты башни танка Т-34 имели как положительную сторону – меньшую уязвимость для огня противника, так и отрицательную – меньшее пространство внутренних помещений, которое необходимо экипажу для работы, в конце концов, для удобного размещения приборов, оборудования и боеприпасов.

Кроме того, танковые войска вступивших в войну стран были далеки от симметричного соответствия друг другу в своей структуре. В каждой из армий было много типов танков разного назначения. При этом в одной из армий было больше, чем у противника, средних танков, в другой – легких танков, да еще во много раз, в одной были тяжелые танки, в другой их не было, и т. д. Но и между танками одного и того же типа различия были значительными, порой даже очень. Поэтому, чтобы сравнение было корректным, надо правильно выбрать приоритеты и определить для него наиболее подходящие по своим параметрам пары сопоставляемых боевых машин.

Так какие типы, модели и модификации танков следовало бы непосредственно сравнить между собой, чтобы определить, чьи танковые силы тогда были лучше? В принципе, для полноты сравнения сопоставлять нужно все из них, но в каком порядке, в каких пределах и как именно? При этом, само собой, надо учитывать значение и роль каждой модели и модификации танков. А это определяется не только их техническими и боевыми характеристиками, но и в неменьшей степени еще и тем, сколько их было в строю, насколько они были физически изношены и т. д. Отсюда целесообразным представляется сравнить прежде всего наиболее эффективные и мощные виды танков сторон, составлявшие основную пробивную силу их танковых войск. Что касается остальных танков, то их вполне можно сравнить кратко.

Итак, на вооружении Красной армии в июне 1941 года состояли все три основных типа танков: тяжелые, средние и легкие, включая собственно легкие, а также малые танки и танкетки. Среди тяжелых выделялись танки новых типов КВ-1 и КВ-2, но был еще устаревший и малочисленный Т-35. В числе средних танков своей новизной и мощью выделялся Т-34, пару которому составлял устаревший Т-28. К категории легких танков относились: Т-26, БТ-2, БТ-5, БТ-7, ХТ-26 (БХМ-3), а также его модификации ХТ-130 и ХТ-133. Были также телетанки ТТ-26, которые применялись вместе с танками управления ТУ-26. Кроме них, имелись также малые танки и танкетки: Т-37 А, Т-38, Т-40, а также совсем устаревшие Т-18 и Т-27. Остальные разновидности танков были их модификациями.

Можно, конечно, классифицировать советские предвоенные танки и по другим признакам. Например, по особенностям вооружения их можно подразделять на пушечные, пулеметные, огнеметные (химические), а по особенностям боевого применения – на плавающие, телемеханические (радиоуправляемые) и даже ракетные и подводные. Но такое деление особого смысла не имеет, так как мощь танков была напрямую и тесным образом связана прежде всего с их весом. При этом подавляющее большинство танков того времени было обычными пушечными, линейными.

Как видим, разновидностей танков в Красной армии тогда было много. Но по-настоящему массовыми и эффективными из них были немногие. Помимо Т-34, КВ-1 и КВ-2, чья сила была бесспорной, к ним можно отнести также (хотя, разумеется, в меньшей степени) БТ-7 и Т-26 (кроме первых его серий). Весьма спорной была сила БТ-5 и Т-28. БТ-5, к примеру, был послабее и постарее БТ-7 притом, что и последний для 1941 года по своим характеристикам был уже слабоват (недаром к тому времени его сняли с производства). А Т-28 хотя и был довольно мощным, но в то же время громоздким, неповоротливым, ненадежным и уязвимым. Еще меньшую роль тогда сыграли танки БТ-2 и ХТ-26. Остальные же и вовсе никакой существенной силы не представляли и сколько-нибудь важной роли в Красной армии не играли. Они не только были намного слабее названных выше по большинству своих характеристик, а также, как правило, сильно устарели технически и физически, но их и насчитывалось в то время немного, во всяком случае в исправном состоянии. Таким образом, основными кандидатами для сравнения с советской стороны представляются танки Т-34, КВ-1 и КВ-2. В «легкой весовой категории» для сравнения больше других подходят Т-26 и БТ-7.

На вооружении Германии к началу войны состояли средние танки Т-IV (Pz.Kpfw.IV), Т-III (Pz.Kpfw.III) и легкие танки Т-II (Pz.Kpfw.II) и Т-I (Pz.Kpfw.I). Были у немцев также легкие танки чешского производства Pz.Kpfw.35(t) и Pz.Kpfw.38(t). Кроме того, на вооружении вермахта состояло еще несколько видов штурмовых орудий и других САУ. Среди них выделялось StuG.III, созданное на базе танка модели Т-III. А вот трофейные французские и иные танки, которые немцы к тому времени уже начали использовать в своих войсках, мы рассматривать не будем. Слишком много здесь неясного и спорного. Но главное, очевидно то, что они не были важной частью танковых сил вермахта, во всяком случае во время нападения на СССР.

Не будем мы здесь сравнивать и танки союзников Германии. Во-первых, их было немного. Во-вторых, на советско-германском фронте важной роли они вообще не играли, во всяком случае в начале войны. В-третьих, значительную долю среди них составляли танки французского, чешского и немецкого производства, а собственные были явно слабее. В принципе, неплохие танки вроде бы были у итальянцев, но против СССР в начале войны они не использовались.

Таким образом, в первую очередь сравнивать нужно те танки, которые составляли основную ударную силу сторон. В начале войны таковыми были с нашей стороны Т-34 и КВ-1, а с немецкой – Т-III и Т-IV. Именно эти танки были тогда новыми и наиболее мощными, совершенными по своим боевым и техническим возможностям. При этом в строю их было достаточно много, чтобы они могли играть важную роль в боях. Свою эффективность они в основном доказали и в дальнейшем. Помимо них своей мощью выделялись также наш тяжелый танк КВ-2 и немецкое штурмовое орудие StuG.III, но боевых машин этих моделей насчитывалось тогда в строю немного, и при этом они были весьма сходными с названными выше танками, соответственно КВ-1 и Т-III. Среди легких танков своей силой у нас выделялись Т-26 и БТ-7, а у немцев – Pz.Kpfw.II и Pz.Kpfw.38(t).

Существует множество технических, боевых и иных характеристик танков. Одни из них определяют их огневую мощь, другие – защищенность от выстрелов и иного поражающего воздействия противника, третьи – подвижность и маневренность, четвертые – удобство в эксплуатации, пятые – возможности в их управлении и взаимодействии с другими танками и иными боевыми машинами и т. д. При этом указанные характеристики взаимосвязаны друг с другом и имеют множество составляющих. Например, практическая скорострельность танкового орудия определяется как его собственными характеристиками, так и в еще большей мере удобством расположения боекомплекта для заряжающего, загруженностью членов экипажа, производящими стрельбу, другими обязанностями, просторностью внутренних помещений танка, плавностью хода и устойчивостью его конструкции во время движения, возможностями для внешнего обзора и т. д. То есть важна не просто технически предельная скорострельность орудия, а практические возможности экипажа стрелять быстро и в то же время прицельно.

Итак, у советского танка Т-34 и немецкого Т-IV (Pz.Kpfw.IV) общего было немало. Во-первых, они выделялись тогда в войсках сторон своей ударной силой. Во-вторых, они представляли собой во многом аналогичные модели, имевшие много общего в своих характеристиках, назначении и роли. В-третьих, накануне войны их было выпущено примерно одинаковое количество. При этом, правда, считается, что на восточноевропейском ТВД наших танков было сосредоточено тогда значительно больше – в полтора-два раза. Однако если считать реально боеготовые танки на фронте, то разница в их числе не могла быть велика (если она вообще была). Наконец, надо сказать, что из всех моделей танков, находившихся в то время на вооружении армий сторон, именно они, как показали дальнейшие события, были наиболее совершенными и прогрессивными, перспективными.

Что касается танка Т-III, то он вроде как явно уступал в мощи нашему Т-34. Поэтому сравнивать его с советским танком было бы как бы не вполне корректно. Однако в боях лета 1941 года Т-III был более заметен, нежели любой другой танк, сыграв, пожалуй, самую важную роль в немецких танковых ударах. Он брал не только своей массовостью, но и надежностью, сбалансированностью, а также освоенностью войсками, не говоря уже о его большом превосходстве в своих характеристиках над всеми видами советских легких танков. И хотя он уступал в мощи нашим тяжелым и средним танкам новых типов, он превосходил их во многих эксплуатационно-технических характеристиках. В то же время своему «коллеге» Т-IV он по своим конструктивным особенностям был довольно близок, лишь немного уступая ему в мощи. Так что сравнивать его с нашим Т-34 тоже можно, но, так сказать, во вторую очередь.

Особняком стояли танки КВ-1 и КВ-2, которые в армиях противоборствовавших сторон были самыми мощными, но и одновременно одними из самых сырых и проблемных в эксплуатации. В их конструкции, особенно танка КВ-2, имелось немало самых разных недостатков. К тому же их и выпущено было немногим более 500 штук, вместе взятых. При этом в действующей армии в начале войны находились далеко не все из них. Да и те где-то там затерялись, поскольку, вероятно, многие из них в силу различных причин не были должным образом подготовлены к маршам и боям. Дороговизна этих танков и проблемы, связанные с их производством, перевозкой, материально-техническим обеспечением, а также переброской на маршах, пожалуй, даже перевешивали их реальную эффективность в боях.

Таким образом, получается опять-таки парадокс: танк Т-III намного уступал по своим номинальным ТТХ и, соответственно, по боевым возможностям танкам КВ, но реально в боях был скорее даже более эффективен, по крайней мере в массе танковых соединений. Эти танки сыграли намного более важную роль в сражениях лета 1941 года, чем танки КВ. Ну а с танками КВ произошло так, как говорится в поговорках о том, что «всё хорошо в меру» и «слишком хорошо – уже нехорошо». В погоне за большой ударной мощью, которая оказалась тогда в некоторых отношениях даже избыточной, советские конструкторы и военные деятели упустили из виду другие свойства танков. То, что было весьма важным при преодолении хорошо укрепленной, но относительно небольшой по протяженности линии Маннергейма, оказалось не очень нужным в маневренной войне на очень обширных территориях. О том, что танки КВ были менее практически удачными, нежели даже Т-III, говорит и тот факт, что их выпуск был прекращен уже в 1942 году, в то время как немецкий танк продолжал выпускаться и в 1943 году. Одним словом, это были эффектные танки, но не эффективные.

Нет, конечно, спору нет: сферический КВ в вакууме намного мощнее Т-III. Да и Т-34 вряд ли бы оставил «немцу» шансы в танковой дуэли в стерильных условиях. Но война – это не бумажные выкладки, не парад, не полигон и даже не учения, приближенные к боевым. В реальных боях не только мощь танков важна, но и многое иное. И танки при этом действуют не в одиночку, а группами и во взаимодействии с другими видами боевой техники и подразделениями пехоты.

Итак, в первую очередь будем сравнивать между собой танки Т-34 и Т-IV. Попутно с последним будем рассматривать также и танк Т-III, который по своим боевым и техническим возможностям не столь уж и сильно отличался от них и при этом составлял основу танкового парка войск вторжения. Но прежде чем начать сравнение, следует сделать небольшое методологическое примечание о том, что оно будет основано на общедоступных источниках, на сведениях, которые стали хрестоматийными и не подвергаются большим сомнениям. Поэтому необходимости каждый раз делать ссылки на эти источники, как правило, нет. Прежде всего это относится к показателям ТТХ танков.

Выпуск Т-IV начался в 1936 году, но первые его модификации Ausf.А – В были как бы пробными и не очень удачными. Во всяком случае их боевые характеристики явно оставляли желать лучшего. Не случайно поэтому, что их выпустили малыми сериями, в количестве всего лишь 77 штук. Модификации Ausf.С – Е были уже в основном хороши. Они выпускались с 1938 года, их общее производство составило примерно 540 штук. В 1939 году стала производиться еще более мощная модификация «четверки» под обозначением Ausf.F1. До нападения на СССР она была выпущена в количестве около 400 штук. Примечательно, что при создании последних модификаций был учтен уже довольно богатый опыт боевого применения этой модели танка в предшествующих кампаниях Второй мировой войны.

Разработанный КБ ХПЗ под руководством М. Кошкина, танк Т-34 появился на свет в конце 1939 года. Номинальные значения основных ТТХ танка образцов 1940–1941 гг. составляли: вес – 25,6—26,2 т, вооружение – 76-мм пушка с длиной ствола поначалу 30,5 калибра (Л-11), а с февраля 1941 года – 41,5 калибра (Ф-34), броня – 45 мм (на корме и на маске орудия – 40–42 мм, а сверху и снизу – 13–16 мм), максимальная мощность двигателя – 500 л.с. Его экипаж состоял из четырех человек: механика-водителя и стрелка, размещавшихся в переднем отделении танка (отделении управления), командира танка и заряжающего, размещавшихся в боевом отделении (в башне). Функции наводчика орудия были возложены на командира.

Постановление о принятии танка Т-34 на вооружение Красной армии ГКО СССР было издано 19 декабря 1939 года, но постановление о начале его серийного производства – лишь 31 марта 1940 года. Однако в связи с различными трудностями он многие месяцы выпускался малыми сериями. И только в начале 1941 года было развернуто массовое производство Т-34.

Почему? Да в первую очередь потому, что Т-34 представлял собой тогда еще сырую машину, имевшую немало конструктивных и производственно-технологических недостатков. Непросто было подготовить для его массового выпуска также и производственные мощности, а также, разумеется, кадры. Однако угроза войны подгоняла советское военно-политическое руководство, и оно стремилось как можно быстрее развернуть производство этого на тот момент весьма прогрессивного и мощного танка.

Сколько сравниваемых танков выпустили до начала войны, сколько их успели поставить в войска и сколько из них находилось в строю к этому моменту в действующей армии в боеготовом состоянии – вопросы весьма дискуссионные. Точное их количество, во всяком случае находившихся тогда в строю, установить вряд ли возможно. Большинство историков считает, что к 22 июня 1941 года танков Т-34 было выпущено несколько больше, чем Т-IV, вплоть до полутора раз. Тем не менее есть основания полагать, что на самом деле их выпустили примерно одинаковое количество – приблизительно по 1000 или немногим более того. Если наших танков и было выпущено несколько больше, то за счет превышения объемов производства в мае – июне 1941-го. Поэтому не приходится сомневаться, что многие из них к началу войны еще не успели поступить в войска, а из тех, что поступили, немало было неподготовленных к боям. Правда, при этом немецкие танки в отличие от наших уже успели понести потери в предшествующих кампаниях, пусть и совсем небольшие. В общем, в действующей армии Германии танков Т-IV в июне 1941 года было если и меньше, то совсем ненамного, чем противостоявших им танков Т-34, во всяком случае если считать только вполне боеготовые.

Как уже сказано, первая серия немецкого танка Т-IV была запущена в производство на фирме «Крупп» еще в 1936 году. Однако удачной стала лишь шестая по счету его серия (модификация), которую принято обозначать F1. Она и стала преобладающей среди танков этой модели в войсках вторжения в СССР. Выпуск ее начался в 1939 году.

Номинальные значения основных ТТХ танка Т-IV модификации F1 составляли: вес – 22,3 т, вооружение – 75-мм пушка с длиной ствола 24 калибра, броня лобовой части – 50 мм, бортов, кормы, крыши и днища – 20–30 мм (спереди и на бортах применялось и дополнительное бронирование – от 20 до 30 мм), мощность двигателя – 300 л.с. Его экипаж состоял из пяти человек: механика-водителя и стрелка-радиста, размещавшихся в переднем отделении танка (отделении управления), командира танка, наводчика орудия и заряжающего, размещавшихся в боевом отделении (в башне).

Первая серия немецкого танка Т-III была запущена в производство на фирме «Даймлер-Бенц» также в 1936 году. Эта, по сути, пробная модификация получила обозначение «А». Она, как и несколько последующих модификаций этого танка, обладала довольно скромными характеристиками. Наконец, в 1940 году в производство была запущена 8-я по счету его модификация – «Н», которая стала последней накануне войны против СССР. Наряду с модификациями «F» и «G», она составила основу танкового парка этой модели в войсках вторжения. И она уже была вполне хороша.

Номинальные значения основных ТТХ танка Т-IV модификации «Н» составляли: вес – 21,6 т, вооружение – 50-мм пушка с длиной ствола 42 калибра, броня – 30 мм, мощность двигателя – 300 л.с. Под его конструкцию был предназначен такой же, как и в танке Т-IV, экипаж из пяти человек.

Начнем со сравнения огневой мощи танков Т-34 и Т-IV. Она определяется в основном возможностями их орудий. На обоих из них были установлены орудия со сходными, но все-таки неодинаковыми характеристиками. Т-34 изначально оснащался 76-мм танковой пушкой образца 1938 года (Л-11). Она обладала следующими характеристиками: калибр – 76 мм, длина ствола – 30,5 калибра (2324 мм), начальная скорость полета бронебойного снаряда – 612 м/сек. С февраля 1941 года на этот танк стала устанавливаться 76-мм пушка образца 1940 г. (Ф-34). Длина ствола этого орудия равнялась 41,5 калибрам (3162 мм), что обеспечивало более высокую начальную скорость бронебойного снаряда – 655–662 м/сек (в зависимости от вида снаряда). При этом до начала войны большинство танков этой модели было выпущено с более убойным орудием.

На T-IV довоенных модификаций (Ausf.A – Ausf.F1) устанавливалась пушка KwK 37 калибра 75 мм с длиной ствола 24 калибра. Начальная скорость бронебойного выстрела из нее составляла скромные 385–450 м/сек (в зависимости от вида снаряда). И только уже потом, в начале 1942 года на фронте появился танк модификации F-2, на который стала устанавливаться пушка с длиной ствола 43 калибра, обеспечивавшая достаточно высокую начальную скорость бронебойного выстрела – 740 м/сек.

Ну а в танке Т-III была установлена хотя и менее мощная пушка, но с большей пробивной способностью: в первых модификациях А – Е – 37-мм с длиной 45 калибров, в более многочисленных модификациях F – J – 50-мм c длиной 42 калибра. Начальная скорость полета бронебойных снарядов у танков первых модификаций составляла 745 м/сек (подкалиберных – 1020 м/ сек), у вторых – 685 м/сек (подкалиберных – 1050 м/сек) [119].

Как видим, орудие танка Т-34 в 1941 году обладало значительно большей пробивной силой, нежели орудие танка Т-IV. Но, к сожалению, это преимущество мало что давало в реальных боях против лучших немецких танков, поскольку его фактически перечеркивали имевшиеся у Т-34 недостатки: весьма ограниченные обзорность и практическая скорострельность, гораздо худшее, нежели у немецких танков, оснащение радиосвязью и др. Но обо всем по порядку.

Показатели защищенности танка и экипажа от поражающего воздействия противника номинально тоже были в пользу нашей боевой машины. Хотя разница в этом между ними, вопреки мнению многих авторов, не столь уж и велика. Как известно, защищенность танка зависит прежде всего от толщины и иных особенностей его брони, особенно в передней части. Отсюда защищенность танков именуют также броневой защитой.

У тех модификаций немецких «четверок», которые преобладали в войсках вторжения, она составляла следующие показатели: лобовая часть корпуса – 50 мм (помимо этого, на значительной части из них была установлена дополнительная броневая защита толщиной 30 мм), борта – 20 мм, корма – 20 мм, башня – от 30 до 50 мм. У «тридцатьчетверок» довоенного выпуска толщина брони лобовой части и бортов корпуса составляла 45 мм, кормы – 40 мм, башни – 45 мм (производства 1940 года) и 52 мм (производства 1941 года), маски орудия – 40 мм.