Текст книги "Парадоксы 1941 года. Соотношение сил и средств сторон в начале Великой Отечественной войны"

3. Количество танков и САУ в войсках Германии и ее союзников в начале войны

За основу определения количества немецких танков и САУ, которые участвовали во вторжении в СССР, принято брать подсчеты, выполненные бывшими генералами вермахта. При этом соответствующие данные они собрали постфактум, то есть после войны. Наряду с этим некоторые немецкие авторы пытались подсчитать и число выпущенных в Германии танков за все предвоенные годы. Да тут еще нашелся военный дневник начальника ГШ СВ вермахта Ф. Гальдера, в котором он написал неудобную для многих правду о том, что в ходе кампании во Франции 1940 года немецкие войска захватили почти 5 тыс. трофейных танков.

В результате все эти данные плохо увязывались между собой. Получалось, что в целом танков и САУ в Германии тогда вроде бы было немало (по разным источникам, от 5,5 до 10 тыс. и больше), а если учесть еще танки их европейских союзников и захваченные трофеями танки Франции, Великобритании, Бельгии и других стран, и вовсе много – до 15 тыс. и больше. Но почему-то на фронте против Красной армии их было слишком мало – 3,5–4 тыс., а с учетом танков союзников – 4,0–4,5 тыс. Во всяком случае, если поверить данным Б. Мюллера-Гиллебранда и ему подобных немецких генералов, производивших их подсчеты после войны.

Как же так? Почему фактически на свой единственный фронт, который был в июне 1941 года, да еще столь огромный и важный, военно-политическое руководство Германии направило лишь якобы около половины (а то и меньше) своих танков и САУ? Могло ли быть такое в действительности?

Вопрос этот, само собой, риторический. Разумеется, не могло и не было такого. И об этом говорят не только результаты боев. Практически нет сомнений в том, что к началу войны к границам СССР направлялось подавляющее большинство исправных немецких танков. Даже по признанию самого Б. Мюллера-Гиллебранда на «Восточный фронт» были направлены 17 из 21 танковой дивизии, имевшихся в это время в вермахте, а с учетом двух дивизий резерва ОКХ (2-й и 5-й) и вовсе – 19 [69]. Что касается танков и САУ, входивших в состав иных соединений, то их тогда насчитывалось гораздо меньше. При этом вряд ли большинство из них находилось на других ТВД, ведь танкам в июне 1941 года воевать больше негде было! Ну, было их немного на территории Франции, Югославии и некоторых других оккупированных европейских стран, но даже в общей сложности, вероятно, не более нескольких сотен. Ну пусть еще несколько сотен находилось в учебных частях во внутренних районах Германии и примерно столько же в ремонте. Но где были остальные? Где им еще быть, как не на восточноевропейском ТВД!

Так хорошо ли знал ситуацию с танками вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд? В своей работе он так и не смог полностью описать состав, структуру и размещение немецких танковых войск на 22 июня 1941 года. Он даже четко не разобрался с составом танковых дивизий, а ведь в вермахте было еще немало танковых частей, которые в них не входили. При этом он признал наличие этих частей в оккупированных Германией странах, но в группировке, сосредоточенной против СССР, их почему-то проигнорировал. В частности, он написал, что в Норвегии, Франции и на Балканах немецкие танковые части насчитывали некоторое число «трофейных танков устаревших образцов» и «незначительное количество танков типа I и II» [70]. А ведь ни одной танковой дивизии там в это время размещено не было.

Однако как ни пытался этот генерал свести концы с концами манипуляциями с цифрами количества имевшихся в Германии танков, они у него не сходились. Они резко противоречили данным производства этих боевых машин немецкими фирмами, а также их использования в кампании 1940 года, в том числе приведенным им самим в другой части своей работы (об этом далее будет сказано подробно). Ну а многочисленные французские, британские и прочие трофейные танки и вовсе как будто никогда не существовали. Столь же противоречили скромным числам немецких танков, которых якобы было во много раз меньше противостоявших им советских танков, реальные факты и логика событий, происходивших накануне войны и в ее начале.

Попробуем разобраться в этом основательнее, конкретнее и точнее. Начинать надо, разумеется, с данных о производстве немецких и чешских танков, а также САУ в предвоенные годы. Для этого обратимся к данным, представленным в справочнике немецкого инженера В. Освальда. Нельзя сказать, что представленные в его работе числовые данные не вызывают никаких сомнений, но, по крайней мере, этот автор разбирался в масштабах производства немецких танков не хуже, чем Б. Мюллер-Гиллебранд. В качестве предварительного замечания отметим, что в этот период их производство в Германии отличалось довольно большим разнообразием моделей и модификаций, а выпускало эти боевые машины множество фирм.

Итак, были выпущены следующие модификации танка Pz.I: Ausf A – 477 (1934–1936), Ausf B – около 2000 (1935–1939), Ausf B (командирский) – около 200 штук (1936–1938). Всего, таким образом, в этот период их совокупное производство составило приблизительно 2677 танков этого вида. Изготавливались они на заводах фирм МАН, «Хеншель» и «Даймлер-Бенц».

Выпуск другого легкого танка Pz.II составил: Ausf а1, а2, а3, в – 200 (1935–1936), Ausf с, A, B, C – около 700 (1937–1940), Ausf F – оценочно 250 (1940–1941) D, E – около 250 (1938–1941), G – 75 (1940–1941), J – 30 штук (1940–1941). Всего, таким образом, в этот период было выпущено около 1500 танков этого вида. Изготавливались они фирмами МАН, «Хеншель», «Фамо», «Вегман», МИАГ и «Даймлер-Бенц».

Выпуск средних танков Pz.III составил: Ausf A – 10 (1936), Ausf В – 15 (1937), Ausf С – 15 (1937–1938), Ausf D – 55 (1938–1939), Ausf Е – около 500 (1939–1940), Ausf F – около 500 (1940), Ausf G – около 500 (1940), Ausf Н – оценочно 1000 (1940–1941), Ausf J – оценочно 200 (1941), Ausf Е (командирский) – 75 штук (1938–1940). Всего, таким образом, в этот период было выпущено примерно 2865 танков этого вида. Изготавливались они фирмами «Даймлер-Бенц», «Алькетт», «Фамо», Хеншель», МАН, МИАГ [71].

Но не ошибся ли В. Освальд с подсчетами количества выпущенных танков этой модели? Ведь ее модификаций было множество, немудрено и запутаться. Сверим его данные с другими источниками. Число выпущенных танков Pz.III попытался подсчитать и наш соотечественник М. Барятинский. В результате он пришел к следующим цифрам (здесь также приводятся данные только о модификациях, выпускавшихся до нападения на СССР): Ausf A – С – 40 штук, Ausf D – 30 штук, Ausf Е – 96 штук, Ausf F – 435 штук, Ausf G – 600 штук, Ausf Н – более 310 штук, Ausf J – с марта по декабрь 1941 года – 1549 штук. Таким образом, по подсчетам этого автора, к началу войны было произведено не менее 2 тыс. танков этой модели [72].

Кто из двух авторов ближе к истине? М. Барятинский мог недоучесть танки Pz.III модификаций D, Е и Н. Скорее всего, он также не посчитал и командирские танки. Но и В. Освальд мог преувеличить выпуск этой модели танка, тем более что по некоторым из ее модификаций он не разделил их выпуск по рубежу начала войны. Особенно сомнительны его данные по модификациям Е и Н. Также и автор этих строк мог неверно интерпретировать его данные по тем модификациям, которые выпускались как до начала войны, так и после ее начала, преувеличив в своей оценке довоенный выпуск. Кто бы из них ни был ближе к истине, дальше будем основываться на цифре, выведенной на основе данных М. Барятинского, поскольку они ближе к данным иных авторов.

Выпуск средних танков Pz.IV, по данным В. Освальда, составил: Ausf A – 35 (1936–1937), Ausf B – 42 (1936–1938), Ausf С – 140 (1938), Ausf D – 250 (1938–1939), Ausf Е – 150 (1939), Ausf F1 – оценочно 400 (1939–1941). Всего, следовательно, в этот период было выпущено приблизительно 1017 танков этого вида. Изготавливались они на заводах фирмы «Крупп» [73].

Таким образом, за все эти годы в общей сложности было выпущено до 7200 немецких танков всех моделей и модификаций, а скорее даже еще больше. Кроме них, как немецкие следует учитывать также танки чешского производства. Их выпуск за указанный период составил (оценочно): Pz.35 (t) – около 300 машин (изготавливался на фирме «Шкода» в 1935–1937 гг.), Pz.38 (t) – более 900 машин (изготавливался в 1938–1941 гг. на фирме БММ, будучи уже фактически танком немецкого производства) [74]. Всего, следовательно, за это время было выпущено около 1200 чешских танков, а общее число производства немецких и чешских танков составило примерно 8400.

Наконец, традиционно вместе с танками подсчитываются также штурмовые орудия и другие САУ вермахта, поскольку они им вполне соответствовали как по многим своим характеристикам, так и по своему назначению. В этот период было выпущено около 500 штурмовых орудий StuG.III модификаций Ausf A – E (изготавливались на фирме «Алькетт»), 12 штурмовых пехотных орудий «33» (фирма «Алькетт») [75]. Данные о выпуске иных видов САУ В. Освальд не представил. Однако известно, что в начале войны против СССР вермахт, помимо штурмовых орудий, имел как минимум многие десятки противотанковых и иных САУ. Среди них были как установки, созданные на основе трофейных французских танков, так и полностью собственного производства. Правда, не совсем понятно, были ли последние созданы на базе учтенных уже немецких танков, или среди них имелись и установки, выпущенные отдельно. Впрочем, это не сильно меняет общее число танков и САУ, изготовленных накануне войны в Германии и Чехии. Ибо в любом случае среди них было по крайней мере несколько десятков САУ, переделанных из трофейных танков, а общее количество самоходок все равно является не столь уж и большим. В общей сложности всех САУ вермахта насчитывалось тогда, таким образом, порядка 550 (не считая переделок из учтенных выше немецких танков).

Таким образом, если поверить В. Освальду (а также М. Барятинскому), то к началу войны с СССР выпуск танков и САУ в Германии (с учетом Чехии) составил в общей сложности примерно 8950 штук. При этом подавляющее большинство из них произведено в период с 1937 года (в течение 1934–1936 гг. – лишь около 1 тыс. танков, в основном Т-I), а это значит, что к 22 июня 1941 года они были сравнительно новыми.

Сколько из выпущенных танков и САУ было потеряно и выведено из строя еще до начала войны против СССР – вопрос весьма не простой. Данные источников об этих потерях весьма сомнительны. Однако, как ни крути, много их быть не могло. Во-первых, в подавляющем большинстве они тогда были физически новыми. Во-вторых, в тяжелых, продолжительных боях большинство из них не задействовалось, поскольку победы вермахта были в прошедших кампаниях быстрыми и сравнительно легкими. В-третьих, практически во всех сражениях этих кампаний побеждал вермахт, а значит, немцы имели возможность эвакуировать все свои подбитые танки для их ремонта или другого использования. В-четвертых, в Германии, в зависимых от нее странах и на оккупированных ею территориях было достаточно возможностей для производства и быстрой доставки необходимого количества запчастей и выполнения ремонта.

В различных источниках называются цифры потерь немецких танков в Польской, Французской и иных кампаниях, которые в общей сложности составляют многие сотни единиц бронетехники – до тысячи и больше. Однако большинство из них не являлись безвозвратными. После ремонта такие танки возвращались в строй. Таким образом, можно предположить, что к 22 июня 1941 года пришло в негодность (безвозвратно потеряно) подавляющее меньшинство из выпущенных немецких танков, предположительно, ненамного более 500. Вдобавок к этому еще примерно столько же, в основном устаревших легких танков, было использовано в других целях, в частности передано союзникам или переделано в другие виды машин. Ну и еще какая-то часть самых устаревших танков Т-I, прежде всего первой модификации Ausf A, выводилась из строя помимо необходимых переделок и передачи союзникам, будучи еще пригодными к эксплуатации. В них просто отпала надобность, ибо они по уровню своих ТТХ стали к тому времени неэффективными. Хотя, конечно, многие из таких «списанных» танков так или иначе потом использовались. Оценим их число более чем в 700, то есть отнесем к нему фактически большинство из остававшихся. А число всех выведенных из строя и переделанных в другие машины танков, следовательно, составляло до 1750 штук. Таким образом, к началу войны против нашей страны в распоряжении вермахта находилось, как можно оценить, около 7200 немецких и чешских танков, а также штурмовых орудий и иных САУ.

Еще надо учесть, что какая-то часть этих боевых машин находилась в неисправном состоянии. Правда, вряд ли таковых было много, поскольку опять-таки они были достаточно новыми, немецкая промышленность отличалась неизменным качеством, а ремонтно-техническая база у немцев была тогда мощной. Тем более что, как уже сказано, самые изношенные танки модели Т-I немцы к началу войны вывели из строя как устаревшие. Допустим, что неисправных было 7–8 % от числившихся в войсках, то есть около 500. Еще примерно столько же, как можно предположить, находилось далеко от советских границ, в частности на усилении других групп немецких войск. Больше всего их было в Северной Африке – до 350. А вот на западе Европы, а также в других европейских странах за пределами Германии их, вероятно, оставалось совсем немного, поскольку их там старались заменить трофейными танками. Надо еще учесть, что какое-то количество исправных немецких танков и САУ использовалось в качестве учебных машин, а также находилось в отдаленных от СССР районах Германии по другим причинам. Предположим, что всего их, то есть находившихся на других ТВД, а также в отдаленных от границы СССР районах Германии и оккупированных ею странах, было около 700.

Таким образом, получается, что Германия в войне против СССР в июне 1941-го могла использовать порядка 6000 танков и САУ немецкого и чешского производства. Впрочем, конечно же, не исключено, что в реальности их использовалось несколько меньше (скажем, автор мог преуменьшить число танков, которые оставались в самой Германии и в других странах, отдаленных от советско-германской границы, а также устаревших танков Т-I). Однако все-таки немецких танков и САУ в группировке вторжения было (не могло не быть) гораздо больше 3500 или даже 4000, как это указывают многие авторы.

Помимо этого, немало танков и САУ также имели граничившие с СССР союзники Германии: Румыния, Финляндия, Венгрия и Словакия. Сколько их было – вопрос опять-таки весьма спорный. Если, к примеру, поверить данным В. Гончарова, то Румыния использовала против нашей страны в начале войны 437 танков и танкеток, Финляндия – 118, Венгрия – 152, Словакия – 62 [76]. Однако вряд ли им посчитаны все их бронеединицы, которые фактически были предназначены для действий против нашей страны. Если покопаться в разных источниках, то можно обнаружить, что в Румынии в то время насчитывалось более 500 танков и танкеток, в Финляндии – до 150, в Словакии – до 100. Сколько танков и танкеток было в Венгрии, разобраться сложнее. Развернутых, полных сведений об этом отыскать трудно, но путем сопоставления различных фактов можно прийти к выводу, что их было не менее 200.

Разумеется, какая-то часть бронетехники указанных союзников Германии находилась в неисправном состоянии, а еще некоторое ее количество предназначалось для выполнения иных задач. Однако все эти страны имели перед Германией союзнические обязательства, а их танки и танкетки находились на удалении от границы с СССР по крайней мере не дальше, чем танки некоторых соединений и частей РККА, дислоцировавшиеся в наиболее восточных гарнизонах западных военных округов. Поэтому если при общем подсчете сил сторон на восточноевропейском ТВД мы считаем все танки и танкетки советских ЗВО, то следует считать и все бронеединицы союзников Германии. Можно, правда, усомниться еще и в качестве, боеспособности танков, а тем более танкеток этих союзников Германии, ибо они в среднем были гораздо хуже немецких танков. Однако в Красной армии сопоставимых с ними по боеспособности устаревших легких и малых танков, а также танкеток было гораздо больше, и при этом их все учитывают.

Надо также не забывать, что помимо произведенных Германией (включая Чехию) танков и САУ в распоряжение немецких военных властей попало довольно большое число танков, захваченных трофеями во Франции и других европейских странах, в основном во время кампании мая – июня 1940 года. Сколько их было всего – вопрос, на который точного ответа, к сожалению, тоже нет. В литературе об этом имеются только приблизительные, предположительные, оценочные или неполные данные. Одним из наиболее информированных людей по этому вопросу был начальник Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер, который 23 декабря 1940 года записал в своем дневнике о наличии в распоряжении Германии 4930 трофейных танков [77]. Считается, что к этому числу он отнес все танки, захваченные во время Французской кампании 1940 года, которые были исправны или пригодны к ремонту. Следовательно, эта цифра не учитывает захваченные танки во время других победных кампаний вермахта 1939–1941 гг., пусть даже их было немного. Непонятно также, насколько при этом были учтены танки, которые уже успели к тому времени передать ее союзникам или переделать в другие машины (правда, много их быть не могло) Тем более неясна, спорна дальнейшая судьба этих трофеев. Известно, что часть из них в конечном итоге была переделана в САУ и тягачи, но таких переделок было, по-видимому, всего несколько сотен. Еще часть из них была передана союзникам Германии – вероятно, примерно столько же. Так, по данным Б. Мюллера-Гиллебранда, в Италию власти Германии передали 250 трофейных танков [78]. А вот какое количество из них было в дальнейшем использовано именно как танки вермахта, сколько-нибудь точно неизвестно.

Тем не менее есть основания полагать, что цифра Ф. Гальдера была близкой к полной. Если он и недоучел трофейные танки, то в основном слабые и совсем к тому времени устаревшие польские. Поэтому будем считать, что всего трофейных танков и САУ, находившихся в исправном или хотя бы ремонтопригодном состоянии, Германия захватила немногим более 5000 штук (не считая, разумеется, Чехии). Другое дело, что собой представляли эти танки? Почти все авторы, рассматривавшие этот вопрос, писали, что большинство из них были маломощными и конструктивно устаревшими, а потому, мол, малопригодными. Поверим им в этом. Хотя это и трудно сделать, поскольку сами же эти авторы и им подобные, описывая Французскую кампанию 1940 года, заявляли, что будто бы французские танки тогда были не хуже немецких, а то и лучше.

Но все-таки, если бы собственных танков у немцев было действительно мало, то они не побрезговали бы даже посредственными трофейными танками, оснастив их своими приборами и устройствами, которые, как известно, отличались хорошими характеристиками и высоким качеством. Могли они их использовать и после переделки, усилив при этом их броневую, огневую и ходовую мощь. Если не большинство, то добрую половину. И если этого они не сделали (во всяком случае, в больших количествах), то, значит, танков у немцев и своих хватало. Чему основным доказательством является то, что они произвели собственных танков достаточно много, причем почти половину из них составляли средние танки нового типа и аналогичные по мощности штурмовые орудия.

Вместе с тем почти не приходится сомневаться, что подавляющее большинство захваченных трофеями танков немцы все-таки использовали, только не спешили это делать и использовали их далеко не всегда именно как танки. Часть этих танков немцы передали своим союзникам, часть переделали в тягачи, часть – в САУ. Более того, немало из них они использовали именно как танки, правда, в основном после переоснащения, а то и переделки. Кто бы что ни говорил, но среди захваченных трофеями были очень даже неплохие танки: до полутысячи французских Char B1 (32-тонный) и Somua S35 (20-тонный), до двух сотен британских Mk.I «Матильда I» (11-тонный) и Mk.II «Матильда II» (27-тонный).

Впрочем, немцам незачем было с этим торопиться. Своих и чешских танков в июне 1941 года вполне хватало. А французские и иные захваченные танки нужно было еще переоснащать, а то и переделывать, приспосабливать, осваивать, в конце концов, перевозить через пол-Европы и т. д. И вообще немцы были, извините, не дураки и знали, что такое принципы разумной достаточности и сбалансированности войск. Лучше танков иметь чуть меньше, чем потенциально возможно, но зато полностью отремонтированных, оснащенных необходимыми приборами и устройствами, с хорошо подготовленными, слаженными экипажами, с налаженным полнокровным снабжением и полноценной ремонтно-технической базой. Кроме того, излишние затраты на производство, переделку и оснащение танков неизбежно повлекли бы недостаток средств на производство других видов вооружения и техники. Поэтому к моменту нападения на СССР немцы поставили в строй, по-видимому, всего лишь несколько сотен трофейных танков и САУ, ну пусть максимум 1000. Да и то многие из них, если не большинство, находились, насколько известно, отнюдь не на восточноевропейском ТВД.

Сведения об использовании трофейных французских танков против советских войск в основном относятся к более поздним событиям, чем бои начала войны. Однако в литературе встречается немало упоминаний об их участии в боях и в ее начале. Пусть даже было этих трофейных танков тогда, вероятно, немного.

Итак, по данным М. Барятинского, несколько десятков французских линейных тяжелых танков В2 немцы переделали в огнеметные, отправив их на Восточный фронт. «На первые 24 В2, – писал он, – установили огнеметы той же системы, что и на немецких Pz.ll (F), работавших на сжатом азоте. Огнемет располагался внутри корпуса, на месте снятой 75-мм пушки. Все танки направили в 102-й батальон, сформированный к 20 июня 1941 года. В его состав вошли две роты, в каждой, кроме 12 огнеметных машин, имелось по три танка поддержки (линейные В2, вооруженные 75-мм пушкой). 102-й батальон прибыл на Восточный фронт уже 23 июня и был подчинен штабу 17-й армии, дивизии которой штурмовали Перемышльский укрепленный район» [79].

А вот что об этом сообщает британский историк Э. Такер-Джонс: «Весной 1941 года несколько немецких частей были вооружены французскими танками, предназначавшимися для вторжения в Советский Союз». К ним он, в частности, отнес части 18-й танковой дивизии, которая входила в состав 2-й танковой группы Х. Гудериана. И далее он написал, что первой частью, оснащенной французскими танками и вступившей в бой в России, был 21-й танковый батальон, в котором были танки S-35 и Н-39. Этот батальон атаковал территорию Советского Союза 22 июня 1941 года, действуя на севере [80].

О применении французских танков в начале войны против СССР писал также В. Гончаров. По его подсчетам, на Восточном фронте в это время действовало 256 трофейных французских танков и САУ [81].

Мог ли преувеличить В. Гончаров? Вполне. Но еще более вероятно, что он, наоборот, смог подсчитать не все французские трофейные танки и САУ, находившиеся на восточноевропейском ТВД с начала войны. Ошибиться этот, как и другие авторы, писавшие о применении трофейных французских танков, могли и в другом, но практически нет сомнений, что приведенные ими сведения имеют под собой реальное основание. Отсюда непонятно, почему в общее число танков вермахта, направленных для участия в нападении на СССР, не принято включать французские танки. Наверное, пора наконец нарушить эту неоправданную традицию, пусть даже у автора нет безусловно подтвержденных данных о количестве этих танков в войсках вторжения. Однако если мы не знаем, сколько их было в точности, то это не значит, что их и вовсе не было. Будем считать приблизительно, тем более что практически и все другие данные о числе немецких и советских танков тоже являются приблизительными, а то и оценочными. Особенно это касается реально боеготовых танков с советской стороны.

Таким образом, выполненные выше подсчеты показывают, что в июне 1941 года Германия могла использовать против СССР до 6,25 тыс. боеготовых танков и САУ: 6 тыс. собственных и чешского производства и более 250 трофейных французских. К ним надо добавить еще танки и танкетки, которыми обладали ее союзники Румыния, Финляндия, Венгрия и Словакия, поскольку они фактически все находились на восточноевропейском ТВД. В общей сложности их насчитывалось не менее 950 бронеединиц [82], но, вероятно, до 200 штук из них было небоеготово. Всего же, следовательно, Германия и ее союзники вполне могли сосредоточить к началу войны на восточноевропейском ТВД порядка 7,0 тыс. боеготовых бронеединиц.

Общее же число танков, танкеток и САУ собственного и чешского производства, которыми располагала Германия, составляло, насколько можно оценить, 7,2 тыс. штук. Кроме того, эта страна имела еще множество трофейных танков французского производства, а также производства некоторых других стран, в частности Великобритании, Польши и Бельгии. Представляется, что из общего числа как минимум 5 тыс. танков, доставшихся Германии трофеями в результате ее побед в кампаниях 1939 – весны 1941 года, в строй к тому времени могло быть поставлено не менее 1 тыс., включая переделанные в САУ. Итого получается, что Германия и граничившие с СССР ее европейские союзники имели тогда на вооружении около 9,15 тыс. танков, танкеток и САУ, подавляющее большинство из которых они могли направить для вторжения в нашу страну.

Что касается танков Италии, то они в начале войны против СССР не использовались и даже непосредственно нашей стране не угрожали, поэтому в этих подсчетах мы их учитывать не будем. Нет смысла также учитывать танки Хорватии и других государств и режимов, которые можно считать союзными или подчиненными Германии. Сколько бы их ни было и каково бы ни было их происхождение, а также назначение и характеристики, в нападении на нашу страну они не участвовали и непосредственно ей в это время не угрожали.

Тем не менее немецкие генералы в своих послевоенных трудах упорно писали лишь примерно о 3,5–4 тыс. немецких танков и САУ, принимавших участие во вторжении в СССР. В частности, Б. Мюллер-Гиллебранд их количество определил как «около 3582», включая 250 штурмовых орудий [83]. При этом он насчитал легких танков – около 1700, средних – свыше 1400, командирских – 200 и штурмовых орудий – около 250 [84]. А если учесть также несколько десятков резервных штурмовых орудий, о которых он писал, но которые не учел в общей цифре танков и САУ, то – более 3,6 тыс. Ну а если посчитать еще и огнеметные танки, которые он почему-то тоже не включил в общее число танков, а только лишь упомянул об их существовании на восточноевропейском ТВД [85], то, вероятно, около 3,7 тыс. Среди них количество средних танков (с учетом соответствующих командирских) составляло даже по этим неполным подсчетам свыше 1600, а с учетом штурмовых орудий, созданных на базе средних танков, – более 1850.

Но может быть, Б. Мюллер-Гиллебранд допустил лишь мелкие, несущественные упущения? Ведь как-никак он был ближе к первоисточникам, то бишь документам вермахта, чем многие другие авторы. Как бы не так! Ведь стоит только как следует копнуть выведенные им в своем труде цифры, как станет очевидно, что они совершенно не сходятся. Несмотря на это, наши историки вполне доверились этому автору, по сути, бездумно повторяя его более чем спорные цифры как истину в последней инстанции. Так, даже авторы такого солидного издания советской эпохи, как «История Второй мировой войны 1939–1945 гг.», и то приводили почти столь же скромные цифры. Они писали, что будто бы для ведения войны против СССР гитлеровская Германия направила всего лишь «более 4000» танков и штурмовых орудий, ее союзники Финляндия, Румыния и Венгрия и вовсе только 260 таких машин, а всего в общей сложности их насчитывалось «около 4300» [86]. Эта же тенденция доминировала и в последующем. И уже в постсоветское время другой солидный коллектив – соавторы книги «Великая Отечественная без грифа секретности» тоже писали о том, что в войсках вторжения нацистской Германии и ее союзников насчитывалось лишь 4,3 тыс. танков [87].

Это тем более непонятно, если учесть, что Б. Мюллер-Гиллебранд противоречил даже самому себе. Так, он насчитал в действующей армии на западе в мае 1940 года 2580 немецких танков, а затем сообщил, что только за 1-е полугодие 1941 года в Германии было произведено свыше 1600 танков и штурмовых орудий. Что касается производства танков в 1940 году, то он оценил его почти в 200 танков ежемесячно [88]. Следовательно, с мая 1940 г. по июнь 1941 г. в Германии было произведено до 3,2 тыс. танков. Если исключить из них выпущенные в июне 1941 года, то получается не менее 2,9 тыс. новых танков, которые должны были к началу войны стать в строй действующей армии, если не все, то почти все.

Ну а сколько немецких танков было безвозвратно потеряно в боях во Франции и кампании на Балканах 1941 года? 200? 300? Вряд ли намного больше. Ну пусть еще выбыла из войск по другим причинам помимо этого сотня-другая этих боевых машин. Но все равно вряд ли за этот год их выбыло в общей сложности более полутысячи.

Итак, даже по самым скромным подсчетам округленно получается: в действующей армии было 2600 танков, потеряли 500, добавили 2900, равняется 5000. Можно посчитать и по-другому: вместо 500 выбывших поступило 2900 новых, значит, к 2600 существовавших прибавилось 2400, а в результате получаются все те же 5000 танков, которые должны были быть в ней в наличии.

Так почему тогда этот автор численность танков и САУ в действующей армии Германии к моменту нападения на СССР определял в 3582 штуки?! Куда же делось большинство только что выпущенных немецких танков? Где же им быть, как только не на решающем для Германии Восточном фронте, где, как признают сами немецкие генералы, в том числе и он, было сосредоточено свыше 80 % их бронетанковых сил? Да еще при этом танков там как бы не хватало.

Занижение этим автором числа немецких танков в силах вторжения видно и из противоречия между указанными им цифрами их количества и общего числа танков и штурмовых орудий, которыми обладал вермахт незадолго до вторжения в СССР (на 01.06.1941) – 5639. Таким образом, даже если исходить из этого числа, которое, как видно из объемов немецкого производства, является, скорее всего, далеко не полным, заниженным, то всё равно выходит, что на фронт, несмотря на якобы существенную нехватку танков, их было направлено всего-то 63,52 % от общего их количества (3582 от 5639).