Текст книги "Обратная сторона земли"

– Стой! – вдруг закричал шедший впереди Гао.

Я подошел к нему, и увидел, что он стоит на краю огромного провала. Перед нами была не пропасть, а резкий спуск вниз – нечто вроде гигантского оврага, внутренность которого поросла таким же низеньким кустарником, только еще более редким.

– Что это? – спросил я у Гао.

– Очень умный вопрос, – съязвил он. – Одно могу сказать – я служу в провинции Цзянси уже несколько лет, и местность знаю неплохо. У нас ничего подобного нет.

– Что будем делать? Повернем обратно, или попробуем перебраться на ту сторону?

– Не знаю, – Гао задумался. – Кто знает, что там может скрываться внизу…

– С другой стороны, в низине должны быть ручьи! – предположил я. – Это закон природы – вода всегда скапливается в низких местах.

– Ладно, давай подождем еще немного, покричим – может, мои солдаты заметили наши следы, и сейчас идут за нами. Если за час ничего не дождемся, начнем спуск вниз.

Он посмотрел на свои часы, я на свои… Восемь часов. Утра или вечера?

Мы уселись прямо под кустами, чтобы немного передохнуть. И тут сам собой пришел ответ на вопрос, утро сейчас или вечер. Стало быстро темнеть, и минут через пятнадцать нас окутала почти полная темнота.

– Вот это номер! – сказал Гао. – Спуск придется отложить до завтра. Зато по восходу Солнца мы сможем определить, где восток.

– А заночуем здесь?

– А где же еще? Погоди, у меня есть одна штука…

Гао вытащил из кобуры пистолет, из кармана куртки какой-то странный патрон, и принялся заряжать его в патронник.

– Это новейшая сигнальная ракета, – сказал мне Гао. – Она очень мощная, и ее можно выпустить из простого пистолета.

– Почему же мы раньше ею не воспользовались?

– У меня с собой всего одна – взял на всякий случай. И к тому же в темноте сигнальную ракету гораздо лучше видно. Где бы не были наши спутники в этой долине – они нас увидят.

Лейтенант вытянул вверх руку с пистолетом и нажал на курок. Раздался хлопок, и тут же высоко над нами загорелся огромный огненный шар. От него в разные стороны пошли светящиеся щупальца, и скоро огнями осветилось все небо. А шар завертелся вокруг своей оси, взорвался, и на его месте оказалась огромная огненная птица красного пламени.

Стало светло, как днем. Птица звонко протрубила, взмахнула могучими крылами, и унеслась по небу в противоположную от провала сторону, оставляя за собой шлейф искр.

– Вот это ракета! – восторженно отозвался я. – Вот это чудеса китайской армии!

Гао молчал, а потом сказал дрожащим голосом:

– У меня была обычная осветительная ракета. А то, что мы сейчас видели – это сказочная птица пэн.

Небесное представление, которое мы только что наблюдали, произвело на меня колоссальное впечатление.

Однако тьма, наступившая после исчезновения птицы пэн, показалось совсем уже нестерпимой.

– Может, костер разожжем? – спросил я у Гао. – У тебя спички есть?

– А что же ты в лес без спичек пошел? – вопросом на вопрос ответил лейтенант. Интересно, он китаец или еврей?

– А это ты нас с Яо вытащил в такой спешке… У меня нет ни спичек, ни ножа.

– Ладно, у меня есть зажигалка.

Послышалось шуршание (очевидно, Гао полез в карман), потом пстриканье…

– Не работает! Черт побери!

– А какая у тебя зажигалка? Небось, дешевая, китайская?

– Нет, хорошая русская! – язвительно ответил Гао. Судя по звукам, он в темноте пытался что-нибудь сделать со своей зажигалкой, чтобы поддержать честь китайского производителя, но особых успехов не добился.

– Что будем делать?

Признаться, в эту минуту я чувствовал некоторую растерянность. Почти в полной темноте, в неизвестном месте, без денег и документов… Да тут, собственно, и с деньгами нечего было купить. И не находилось никого, кто бы у меня мои документы спрашивал.

– Тут внизу совсем не холодно, – сказал лейтенант (судя по направлению его голоса, он присел между кустами). Я последовал его примеру. Воздух у корней кустов был неподвижен. Немного поколебавшись, я лег прямо на землю. Потом вынул руки из рукавов и укутался в штормовку.

– Поспим до утра, – неестественно бодрым голосом сказал Гао, – а утром уже нас будут вертолеты искать.

– Ты думаешь?

– А что, у вас в армии офицеры каждый день пропадают? Конечно, заинтересуются, куда делся я и мои солдаты. Да и тебя тоже – ты ведь все-таки иностранец, турист… Ладно, давай спать.

На голову я одел капюшон, чтобы в волосы не налезло всяких мошек… Как там летеха? Я-то хоть в куртке, а на нем только военная форма. Я привык, чтобы во время сна у меня под головой что-нибудь было. Сейчас бы разыскать небольшой камень, приладить на него рукав от штормовки…

Я приподнял голову, огляделся. Вернее, попытался оглядеться. С неба сочился какой-то слабенький мутный свет желтоватого оттенка, так, что поближе к земле он растворялся полностью в непроглядной тьме, а между кустами нельзя было разыскать даже дохленького фотончика.

От поисков удобного камня придется отказаться… Ладно. Я выпростал одно ухо из-под капюшона штормовки и стал внимательно прислушиваться (слух у меня довольно острый).

Вдоль всей долины шумел только легонький ветерок… Зато со стороны провала доносились какие-то звуки. Похоже, там играла музыка!

– Ты слышишь? – почему-то шепотом спросил я у Гао. – Там, за провалом, есть люди!

– По-моему, там какой-то поселок, – прислушавшись, ответил лейтенант. – Я тебе говорил – утром нас наверняка найдут! Если бы не такая темнота, можно было пойти прямо сейчас.

– Ну нет! – я вспомнил величину виденного нами днем провала. – Мы там руки и ноги переломаем!

– Я только предположил… – слышно было, как Гао вздохнул. – Переночуем здесь, а утром встанем пораньше, и к обеду будем в поселке.

– А где же Яо и твои солдаты?

– Наверное, уже та-а-ам, – он зевнул. – Спи, завтра придется много ходить.

Некоторое время я лежал в оцепенении, но постепенно сон сморил меня.

Обычно во сне я вижу яркие сновидения, но на этот раз я только закрыл глаза – и проснулся оттого, что Гао тряс меня за капюшон.

– Проснись! Уже совсем светло!

От лежания на земле тело затекло. Я вскочил и стал делать резкие движения, чтобы размять мышцы.

– Эх, кофе бы сейчас! И умыться горячей водой!

– Пойдем! – лейтенант махнул рукой. – Доберемся до поселка – сразу поедим, попьем и искупаемся.

– Одновременно!

Я захохотал, чтобы взбодриться. На самом деле страшно хотелось есть и пить.

Мы подошли к провалу – ну что же, сейчас он показался нам не таким уж крутым, обычный овраг-переросток – и начали осторожно спускаться.

– Это еще ничего, – пыхтел Гао, – вот подниматься будет хуже!

– А может, мы внизу ручеек найдем?

– Вполне возможно!

– У нас в Израиле летом вообще все реки и ручьи пересыхают. Только русла от них остаются – они называются «вади». А в Китае, наверное, нет?

– У нас и летом дожди идут! – с гордостью сообщил Гао. – Хотя тоже, конечно, есть пустыни… Но если бы мы оказались в пустыне, тут не росло бы так много кустов. Внизу обязательно должен быть ручей! Мы там посидим, отдохнем, воды напьемся – и будем подниматься! Я помню, в одной провинции такую штуку видел – «Чан десяти тысяч лет» называется. Это такой огромный чан из камня, весь обросший мхом, а туда ведет бамбуковая трубочка от источника… М-м, какая там вода!

Мы проглотили слюну. Потом спустились еще немного, и Гао сказал:

– Подожди секундочку. Чего-то я задыхаюсь.

Я не стал острить по поводу хлипкости китайской армии, а остановился. Гао между тем, держась за куст, заметил:

– Кислорода не хватает!

– А физику ты учил в школе, друг любезный? – язвительно спросил я.

– И в школе, и в военном училище. А что?

– А то, что если мы спускаемся вниз, то воздух должен становиться все более плотным! У нас в Израиле есть Мертвое море – оно расположено на 400 метров ниже уровня моря, так, когда приезжаешь туда, первое время даже уши болят от давления!

– Мы спустились уже почти на километр, – возразил мне Гао, тяжело дыша, – а уши у нас не болят, напротив – стало тяжело дышать.

Только тут до меня дошло, что я испытываю те же ощущения.

– Ладно, пошли, внизу отдохнем, – и я решительно пошел вниз, попутно раздумывая, как объяснить столь странный феномен.

Метров через пятьсот кислородное голодание уже стало явным. Мы часто останавливались, вдыхая воздух полной грудью, и уже не строили на этот счет никаких предположений.

– Может, здесь внизу скапливается угарный газ? – наконец высказался Гао.

– Да непохоже… Воздух чистый и свежий, только кислорода не хватает, – а про себя я подумал, что в такой низине воздух как раз должен быть затхлый и застоявшийся.

Мы уже находились возле самого дна – оставалось несколько сот метров – как вдруг в кустах что-то зашуршало.

– Это кролики! – шепотом сказал Гао, выхватив пистолет. – Я подстрелю пару, и мы перекусим!

– А зажарить как? – засомневался я, но лейтенантом уже овладел охотничий инстинкт.

Он подошел к группе кустов, откуда доносился шорох, но оттуда вместо кролика высунулась гигантская змея – в ногу толщиной! Увидев Гао с пистолетом, змея, как будто понимая свою перспективу, ринулась обратно.

– Их едят сырыми! – торжествующе крикнул Гао, и бросился в кусты за змеей. Раздалось два выстрела, потом третий (контрольный в голову, как я понял – с такой тварью шутки плохи), и Гао вышел из кустов.

– Готово! Помоги мне вытащить этого питона. Мы снимем с него кожу, и я смогу ее неплохо продать. А мясо сейчас съедим.

– Как-то… Нежареным, без соли и перца…

– Мясо змеи придает силы! – успокоил меня Гао. – К тому же это лучше, чем умереть с голоду.

Я пошел вместе с Гао, мы влезли в кустарник… и остолбенели.

Между прутьями лежал мертвый старик, одетый в грязноватую белую хламиду. У него было две пулевые раны на теле, и одна прямо в голове.

– Черт побери! – закричал Гао. – Я же стрелял по змее!

– Я не сомневаюсь, – успокоил я его и склонился над стариком.

Без сомнения, он был убит только что. Пороховая гарь на коже головы говорила о том, что стреляли в упор. Это тот самый третий выстрел – но перепутать старика с питоном было невозможно.

– Это оборотень, – вдруг заявил уверенно Гао. – С детства нам рассказывают сказки об оборотнях – и вот один из них.

– Но оборотней не бывает! – слабо попробовал возразить я.

– Знаешь что… Пока мы здесь – будем считать, что оборотни действительно существуют. Такое предположение может спасти нам жизнь. А когда мы доберемся до цивилизованного мира – снова будем считать, что никаких оборотней нет.

Да, Гао нельзя было отказать в четкости логики.

– Давай осмотрим труп! – предложил я. – И не волнуйся – в случае чего, я буду свидетельствовать в твою пользу.

Но у старого мертвого китайца ничего с собой не оказалось – ни документов (я был уверен, что в Китайской Народной Республике даже оборотни должны носить с собой документы), ни каких-либо магических предметов. Только тыква-горлянка, в которой что-то булькало.

Прихватив ее, мы вышли из кустов.

– Может, там вода? – осипшим голосом спросил Гао.

– Может… А может, яд или еще какая-нибудь гадость.

– Давай хоть посмотрим.

Мы откупорили тыковку, я осторожно, как меня учили на лекциях по химии, понюхал – помахал ладонью в сторону носа… Ничем не пахло, и тогда я уже просто сунул нос в горлышко тыквы.

По запаху – обыкновенная вода, только немного затхлая.

– Ну что, можно пить? – спросил Гао. Его силы, как и мои, были на исходе, мы не пили уже почти сутки.

Но я все еще опасался. Отлил немного из горлышка себе на руку… И на вид – вода как вода.

– Давай сделаем по глоточку, – предложил лейтенант, – и подождем, что будет. С одного глоточка сильно не отравимся.

Я подумал, что есть такие штуки, тысячная доля грамма которых смертельна… Но с другой стороны, жажда стала уже непереносима.

Мы по очереди сделали по глотку жидкости из бутылки оборотня, и уселись на землю ожидать, что с нами будет.

В каком-то полубессознательном от жажды состоянии мы провели почти час. Но жидкость, которую носил с собой оборотень, на поверку оказалась обыкновенной водой. Мы не превратились в козленочков, попив из этого копытца.

– Вроде, живы пока, – неуверенно сказал Гао. – Попьем еще?

– Давай немного.

Мы сделали по несколько дополнительных глотков из тыквы-горлянки, и потом уже по очереди передавали ее друг другу.

Наконец жажда была утолена, и даже на дне фляги булькало еще чуть-чуть – приблизительно на пару глотков.

– Если найдем источник, мы ее наполним, – лейтенант принялся хозяйственно привязывать флягу к поясу.

– А если спросят, где ее хозяин?

– Скажем – нашли, – Гао задумчиво потер кончик носа, и наконец, решил: – Скрывать то, что произошло, я не намерен, но мне надо посоветоваться с командованием.

Пить уже не хотелось, к тому же наша дорога лежала все время вниз, и приключение уже не казалось мне кошмарным сном. В конце концов, если кому-то и придется отвечать за убитого старика, то точно не мне.

Постепенно я заметил, что дышать и в самом деле становится все труднее и труднее.

– Гао, постой! – крикнул я.

– Ну, в чем дело?!

– Ты прав, как будто кислорода не хватает!

– А что я тебе говорил?

Я не мог не согласиться с Гао, но про себя заметил, что это тоже странно – обычно в таких низких местах воздух пахнет землей и застоявшейся влагой.

– Давай поскорее пересечем это опасное место, – Гао расстегнул кобуру и припустил шаг.

Вскоре мы добрались до самого дна расщелины.

– Ну, и где вода? – удивился лейтенант. – Мы же не в пустыне, у нас и летом постоянно идут дожди.

– Сухо, как говорится в рекламе! – пробовал пошутить я. Однако перспектива подниматься наверх без глотка воды отнюдь не радовала.

– Отдыхать не будем, – командирским тоном сказал Гао. – Неизвестно, какой гадостью здесь можно надышаться.

Интересно, у китайцев бывает второе дыхание? Сделав несколько резких круговых движений руками, лейтенант стал взбираться на склон без малейших следов усталости. Тяжело дыша, я полез за ним.

– Что, устал? – спросил он, когда мы взобрались на сотню метров вверх по склону.

– Уместный вопрос, – ответил я.

– Ладно, если хочешь, можешь допить воду, – великодушно разрешил Гао.

Я хотел ему предложить уж лучше пристрелить меня, чтобы я не мучился… Но не рискнул положиться на его чувство юмора.

– Давай флягу, – согласился я, и припал пересохшим ртом к устью горлянки. Глотков десять утолили мою жажду, а на дне все еще что-то бултыхалось. – Слушай, там и тебе останется сделать глоточек!

– Эти древние «бутылки» намного вместительнее, чем кажутся. Еще бы перекусить чего-нибудь…

– Только охотиться не надо, а то опять кого-нибудь несъедобного подстрелим.

Мы поднимались и поднимались, и как ни странно, дышать понемногу становилось легче. Да и вообще поднимались мы в более веселом настроении – ведь в перспективе нас ждал не овраг с неведомыми чудовищами, как при спуске, а обитаемая деревня, где можно будет поесть и связаться с цивилизованным миром.

Так мы проделали еще несколько сот метров крутого подъема, когда сверху послышался треск ломаемых сучьев и негромкое бормотание на китайском – как будто человек разговаривает сам с собой. Мы насторожились, но не сильно – уж больно незлобивые интонации были у спускавшегося.

А вскоре мы увидели и его самого. Это был растрепанный солдатик в форме китайской армии.

– Ну, я же тебе говорил, что меня будут искать! – гордо сказал мне Гао, и перешел на китайский.

Он что-то сказал солдатику приказным тоном… Но солдат неожиданно ответил не то что нагло, а как-то… независимо. Гао пытался с ним спорить (сами понимаете, я об этом сужу только по интонациям), но вскоре сник и замолчал.

– Что случилось? – нервно спросил я его.

– Это не солдат, – ответил Гао, понурив голову.

– Как не солдат?! А кто же – генерал?

– Это лис, – лейтенант сплюнул и с досадой отвернулся.

Похоже, Гао окончательно рехнулся. И что теперь делать с сумасшедшим? Смогу ли я найти общий язык с солдатом, чтобы доставить больного в госпиталь?

– Я и в самом деле лис, – вдруг сказал солдат на чистейшем русском языке.

– … твою мать! – вырвалось у меня. Значит, это я сошел с ума? Или еще просматриваю видения в лавчонке даоса? Или окормили меня наркотиками, начинив героином мантоу – китайские пельмешки, которые мы ели по дороге?

Солдат явно был доволен произведенным эффектом.

– Если вы лис, то где шкура и хвост? – спросил я, давая понять, что меня на мякине не проведешь.

– Ну, появись я перед вами в таком виде, мне пришлось бы разделить судьбу несчастного горного оборотня, которого вы спрятали там в кустах. Вам ведь уже всякие несъедобные существа кажутся едой! Зачем, скажите на милость, вы его убили?

– Но лейтенант стрелял в змею! – защитил я своего попутчика.

– Ага, в змею… Теперь старый негодяй оживет не раньше, чем через три дня… Ну, он вам покажет!

Признаться, такая перспектива меня не порадовала.

– Пойдем наверх, там вас, по крайней мере, накормят, – предложил оборотень. Как видно, то же приглашение, но уже по-китайски, он передал Гао, и мы продолжили подъем по склону.

– Там что наверху, деревня? – спросил я у солдата. С одной стороны, мне трудно было поверить, что передо мной лис… Но с другой стороны, он говорил по-русски без малейшего акцента! А с третей стороны – также без малейшего акцента говорит по-русски Юлий Ким, которого я, например, не отличу от китайца.

– Деревень здесь нет, – наставительно сказал солдатик. – Все деревни на той стороне остались. А здесь важные господа живут.

– Руководство Китайской компартии? – спросил я.

– Гораздо важнее!

– Что в мире может быть важнее, чем руководство Китайской компартии? – с еле заметным ехидством спросил я. – Был товарищ Сталин, но он умер… И товарищ Леонид Ильич Брежнев умер…

– А наши господа не умрут никогда, – в голосе лиса (почему-то я уже почти не сомневался, что это лис) зазвучала не понравившаяся мне серьезность.

– Что же это за господа?

– Духи. Духи гор и долин, властелины лесов и рек… Они все живут здесь, на иньской стороне мира.

– Чего? – я аж остановился на месте, и перешел на английский, обращаясь к лейтенанту. – Слушай, что такое «иньская сторона мира»?

– Я офицер, а не философ, – мрачно ответил мне он. – Диалектический материализм в училище всегда прогуливал… И исторический тоже… Нам бы сейчас монаха какого найти – он бы разобрался, что делать.

– А чего ж вы… – я уже хотел было обрушиться с нападками на антирелигиозную политику КПК, но сообразил, что сейчас не место и не время. А лис, послушав нашу беседу, спокойно продолжил, обращаясь ко мне:

– Так говорить на русском или на английском, чтобы вам обоим было понятно?

– Говори по-русски, я потом лейтенанту объясню.

– Так вот, – тоном заправского лектора начал лис, – в природе существую два начала – инь и янь. Янь – начало мужское, активное, влияющие. Оно имеет соответствующую символику. Например, символы начала «янь» – это мужчина, красный цвет, юг, лето, Солнце, горы, красная птица фэн, наружная сторона…

– Наружная сторона чего?

– Всего. Вот тебя, например, или Земли. Дальше, не отвлекай. Инь – начало женское, пассивное, воспринимающее. Его символизируют женщина, голубой цвет, север, зима, пещеры, персики, павлин, и внутренняя сторона.

– Все это очень интересно для изучающего китайскую философию, – я уже начал терять терпение, – но боюсь, что в нашем положении…

– Я сообщаю именно то, что вам сейчас необходимо знать, – невозмутимым тоном сказал лис. – Вы сейчас находитесь в мире духов.

– На том свете, что ли?

– Нет, на этом. Просто люди живут в мире Янь, а духи земные – в мире Инь. На оборотной стороне поверхности планеты.

От такого сообщения у меня подкосились ноги.

– Как же мы сюда попали? И как нам отсюда выбраться? – спросил я, ухватившись за куст.

– Откуда я знаю? – ответил наш китайский Вергилий. – Я всего лишь скромный лис… Помолчав, он добавил: – Тот овраг, который вы сейчас пересекли, с другой стороны земли выглядит как гора, окружающая деревню.

– То есть мы сейчас…

– Весь этот мир находится под поверхностью земли, – согласился оборотень. – Они существуют параллельно, как бы в разных измерениях. Но не думайте, что можно просто выкопать яму и вернуться в ваш мир…

– Но лисы же там бывают!

– Еще раз говорю, – тон лиса стал официальнее, – я понятия не имею, как вы сюда попали, и отправить вас обратно тоже не могу.

– Чертовщина какая-то!

– Если хотите, – похоже, оборотень обиделся на мое недоверие.

– Послушай, – ухватился я за спасительную мысль, – но если мы находимся в мире Инь, то что здесь делает птица пэн, которую мы видели ночью?

А ты видел когда-нибудь даосский символ? Два головастика – синий и красный – прижались друг к другу. Это значит, что Инь и Янь составляют Дао. А внутри красного головастика есть синяя точка, и внутри синего – красная. В женском начале есть мужское, и в мужском есть женское. Так вот, и в этом мире есть зародыш начала Янь, но очень концентрированный. Это птица пэн, дух огня.

Мы все шли и шли наверх. Сказать, что я был ошарашен все услышанным от этого «солдата» – значит не сказать ничего. Мое состояние можно было описать исключительно нецензурными терминами. Мир женского начала – это надо же придумать!

У евреев читают такую очаровательную молитву: «Благословен Ты, не сотворивший меня женщиной»… Здесь, наверное, надо читать наоборот: «… не сотворивший меня мужчиной».

Стоп, но я-то как раз мужчина! Как же там женщины-то читают? Что это такое вообще – обратная сторона Земли? Это как ходить по потолку, наверное. Идешь себе вниз головой, поднимаясь при этом вверх… От такой мысли меня слегка замутило. Я попытался сосредоточиться, но почва как-то вдруг ушла у меня из-под ног. Стараясь удержать равновесие, я уцепился за куст. По закону бутерброда, куст остался у меня в руке, и я с шумом и проклятиями покатился вниз.

Лейтенант с лисом, шедшие чуть впереди, даже не обернулись. Остановила мое падение штормовка, зацепившаяся за довольно острый камень. Каким образом я об этот камень не поранился, я так и не понял. Встав, отряхнувшись и ощупав себя на предмет телесных повреждений, я принялся звать своих спутников. Они были уже довольно далеко… то есть высоко… ну то есть низко. Я чувствовал себя сороконожкой, забывшей, какой ногой делать первый шаг.

– Гао! – заорал я изо всех сил. – Да помогите же вы мне!

Наконец они услышали меня. Лис бодро запрыгал вниз по камням. Гао, наоборот, спускался весьма неловко и явно без особого желания.

– Ну, ты и шлимазл, – сказал лис по-русски с явным одесским прононсом, подавая мне руку. Я заржал, как школьник, которому рассказали первый в жизни неприличный анекдот. Гао вытаращился на нас, насколько это ему позволили разрез глаз.

Мы снова полезли наверх. Дышать стало заметно легче, к тому же слегка потеплело, хотя никакого солнца я на небе не заметил. Ноги мои гудели ужасно, и я искренне сожалел, что в институте, когда все мои сокурсники без конца ездили в горы, я отдавал предпочтение нормальной человеческой пьянке.

Подъем закончился как-то неожиданно. Мы оказались на равнине, поросшей чем-то вроде ковыля. На горизонте был виден невысокий лес, и, как мне показалось, перед лесом были строения, но отчетливо я не разглядел.

Гао уселся на землю, всем своим видом демонстрируя, что в ближайшее время идти никуда не намерен. Он отстегнул от пояса флягу и принялся жадно пить. Потом спохватился и протянул флягу мне. В необыкновенной емкости всегда оставалось немного воды. Впрочем, меня это уже не удивляло. В мире женского начала все пустоты должны заполняться самостоятельно.

Я подумал о Яо и солдатах. Может быть, им повезло, и они остались в нашем мире? Тогда Яо уже, наверное, обо всем сообщила Муну, и он разыскивает очередного идиота, согласного лезть в эту дыру за смешные деньги.

– Что будем делать? – спросил я по-английски.

Гао пожал плечами. Он знал о планах лиса не больше меня, то есть совершенно ничего.

– Пойдем вперед, – откликнулся лис.

Так мы и сделали. Ужасно хотелось есть. Лис и лейтенант, по уже установившейся традиции, шли впереди и щебетали по-китайски. Подъем вымотал меня ужасно, и даже короткий отдых, который нам позволил проводник-оборотень, сил мне особенно не добавил.

В этом мире было удивительно тихо. Птиц тут не было – ну кроме разве того пернатого создания по имени Пэн, так напугавшего нас намедни. Насекомых, видимо, тоже не имелось. Царило безмолвие, нарушаемое только шелестом травы и звуком наших шагов. И тут я услышал музыку. Нежную китайскую музыку. Мелодии я не уловил. Только звуки какого-то струнного инструмента. Я вспомнил, что в китайских сказках все играют на лютне. И сочиняют стихи. Культура, черт возьми… У нас в институте тоже все лабали, кому не лень. «Знаем три аккорда, но уж это наизусть»…

Лис резко остановился.

– Мы почти пришли, – сообщил он. Его лицо (или правильнее сказать – морда? Нет, все-таки лицо, он же был в человеческом облике), так вот, его лицо неуловимо изменилось. Из простачка-солдатика, которым он был в начале пути, лис обратился в нежного юношу с романтическим взором. Заметив мое удивление, он слегка улыбнулся:

– Надо же соответствовать.

– Чему соответствовать? – не понял я.

– Увидишь.

Гао, по-моему, на наш диалог не обратил внимания. Он заворожено смотрел вперед. Проследив за его взглядом, я увидел китайский павильон, красно-золотой, весь состоящий из хрупких переплетений разнообразных реек, украшенный изображениями драконов и девушек неземной красоты, а у входа висели разноцветные фонарики. Внутри звучала музыка и певучие женские голоса.

– Что это? – спросил Гао.

Я его понимал. Для него такой павильон, как для меня избушка на курьих ножках. Он про такие в детстве читал.

– Вот здесь вас и накормят, – сказал лис по-английски.

– И спать уложат, – язвительно отозвался я.

– А что, вполне возможно, – засмеялся он. – Если понравитесь. У них тут развлечений маловато.

Только я собрался спросить, у кого это «у них», как на пороге появилась китаянка, совсем такая же, как на картинах, украшавших стены павильона. Она хихикнула, глядя на наши растерянные лица. Потом легко подошла к нам, по-деловому что-то сказала лису и, продолжая кокетливо улыбаться, обратилась ко мне. По-русски.

– Здесь ты найдешь кое-что из того, что искал, – мелодично сказала она.

Я молчал. Откуда мне было знать, что она имеет в виду?

– Кто ты? – наконец спросил я.

Вместо ответа она повернулась и, сделав рукой приглашающий жест, исчезла внутри. Мы направились вслед за ней. В павильоне было сумрачно и пахло какими-то травами. Снаружи домик казался маленьким, но внутри оказалось очень просторно. Мы находились в большой зале, из которой были какие-то еще выходы, завешенные шелковыми портьерами. Пол был устлан коврами. Я замер на пороге, мне было ужасно неловко топтать эти ковры своими изрядно запылившимися ботинками. Из-за портьеры появилась еще одна девушка – я отличил ее от первой только по цвету одеяния. Первая была в вишневых тонах, а эта – в светло-голубых. Она мне протянула туфли с загнутыми мысками. Пока я переобувался, с ужасом думая о своих носках, зала заполнилась такими же юными созданиями. Сосчитать их никакой возможности не было, поскольку они все время суетились, таскали подносы с фруктами, рисом и пирожками, поминутно подбегали ко мне, заглядывали в лицо и, посмеиваясь, исчезали. У меня зарябило в глазах. И тут я услышал знакомый голос.

– Бенджамин! – крикнула Яо радостно. – А я думала, что мы с тобой уже не увидимся. Тебя привел лис?

– А ты его знаешь? – ответил я вопросом на вопрос.

– Нет, – сказала моя вновь обретенная переводчица. – Мне рассказали феи.

– Кто? – я обалдел.

– Вот эти девушки. Они феи. Они меня очень выручили. Слушай, ты, наверное, есть хочешь? Пойдем. Ты поешь, а я тебе все расскажу, – Яо схватила меня за руку, словно боясь, что я опять куда-нибудь денусь, и энергично поволокла к низкому столику, вокруг которого сидели веселые девицы в компании лиса и уже вполне освоившегося лейтенанта.

Мы уютно устроились на подушках и принялись за еду. Яо притащила мне миску ароматного супа и чашку риса с овощами. Вилок и ложек здесь, конечно, никаких не имелось, пришлось суп вульгарно выхлебать, а рис, ничего не поделаешь, я вынужден был есть палочками. Больше двух рисинок за раз мне уцепить не удавалось. Мои экзерсисы вызвали дружный смех фей. Наконец одна из них подсела ко мне.

– Я тебя научу, – весело сказала она. – Это совсем просто, смотри.

Она взяла меня за руку и стала располагать мои пальцы на палочке. Когда ей это удалось, она меня отпустила и, взяв аналогичные столовые приборы, изящно их скрестила.

– Здорово, – искренне сказал я. У меня уже начало получаться. – Спасибо.

Я повернулся к слегка обиженной Яо и спросил:

– А куда подевались солдаты?

– Вот об этом я и хотела тебе рассказать. Их утащила белая обезьяна.

Я уронил палочки, вновь вызвав общий смех.

– Всех троих?

– Ну да. Она была размером с… – Яо задумалась. – Может, с дом. Они в нее стреляли, но, по-моему, ей это не повредило, даже позабавило. Она просто собрала их, как грибы, и уже намеревалась меня тоже… собрать. Но тут появились феи. Я даже испугаться не успела, как вон та, – Яо показала на девушку, о чем-то тихо беседующую с лисом, – она у них главная, ее зовут Мей, – произнесла какое-то заклинание, и обезьяна убежала. Чем-то они привели ее в ужас. А меня забрали с собой.

– А они могут вытащить нас отсюда? – спросил я.

Вместо Яо ответила та фея, которая учила меня есть палочками.

– Нет, – сказала она. – Да и зачем тебе куда-то возвращаться?

Я понял, что мы в очередной раз влипли.

Я поглядел на лукавую мордочку Яо, но так и не понял, говорит она всерьез или шутит.

– Ладно, – я уже самостоятельно налил себе из супницы очередную порцию восхитительно пахнущего овощного супа. – А мясного…

При этих словах я заткнулся, так сказать, «наступил на горло своей песне» – неизвестно, чье мясо подают к этому столу.

– Выпьешь немного? – спросила меня Яо, как-то игриво улыбаясь.

– Не откажусь, – после стрессов последних двух дней мне явно необходимо было расслабиться.

Яо взяла со стола небольшую эмалевую коробочку (точно в такой моя покойная бабушка хранила разные безделушки), и хлюпнула туда вина:

– Вот, выпей.

– Да ты что, смеешься? – я осторожно взял коробочку тремя пальцами. – Столько ты предлагаешь русскому человеку? Ну, не совсем русскому… Да ты замаешься сюда подливать!

– Ой, – Яо захохотала, – да тебе и столько не выпить!

«Что-то разыгралась моя спутница», – подумал я. – «А мне что делать? Вступить с ней в более близкие отношения?»

Сказать по правде, китаянки – это не совсем тот тип женщин, который отвечает моему вкусу. Но и отказать мне казалось неудобным… В общем, посмотрим, как события будут развиваться дальше. Одно я знаю точно – предохранительных средств в этом мире не найти ни за какие деньги, разве что они окажутся у предусмотрительного лейтенанта.