Текст книги "Гримуар понтифика"

«Я на мотороллере»…

И быстро же она меняет средства передвижения. Любителей покататься на мотике тоже много. Иду к главной улице, где, как правило, и ошиваются любители мотороллеров. Еще через двадцать минут:

«А теперь ловлю волну на аквабайке»…

Я видел пункты проката аквабайков в двух местах. Разворачиваю свои лыжи к берегу и бегу к тому, который примерно посередине пляжа. Пока, запыхавшись, добегаю, приходит еще одна наводка:

«Я на пляже»…

Но пляж длиной, как я уже говорил, пять километров. Я – примерно посередине. В какой стороне мне ее искать – непонятно. Пишу наводящий вопрос:

«А что рядом?»

А в ответ с интервалом в три-пять минут:

«Я на пляже»…

«Я у кромки воды»…

«Я в баре „Рондо“»…

Она шлет окрестные виды, но мне это не очень-то помогает, так как пляжные грибки и кафешки везде одинаковы. На книжном развале я приобретаю путеводитель для туристов на побережье. Для нашей игры она активно перемещается. Пока это всего лишь электронная фаза общения. Я нахожу на карте этот бар, в котором не был ни разу, и пытаюсь вычислить маршрут ее дальнейших передвижений. Бегу к «Рондо», от которого меня отделяет примерно километр. И опять от нее весточка: «Угадай – где я?»

В баре ее нет.

У нас игра, которая являет собой спортивно-розыскную фазу знакомства. С моими большими ожиданиями. В ответ на мои мысли – последнее на сегодня сообщение:

«Один – ноль в мою пользу! Продолжим завтра в полдень, а на сегодня у меня работа».

Глава 8. Миссия: шпион

Изломанные полуживые очертания гор, переходящие в окаменелую надменность, – это даль нашего берега.

Обе миссии – библиотекаря и следопыта – на сегодня закончены, и вот я на пляже в числе таких же отдыхающих. Охватывает раскисше-чувственная меланхолия, приказывающая жить слишком неспешной, с точки зрения торопыги-секундомера, жизнью с минимумом энергозатрат. Вхожу в воду, плаваю, потом загораю и опять плаваю. Причем делаю все это в избыточно замедленном темпе, сейчас мне не хочется совершать каких-то резких движений.

А вечером совмещаю полезное с приятным. Приятное – это променад по окрестностям, а полезное – это сбор информации о местном отдыхе и ее последующая трансляция на волнах моей радиостанции. Как я уже говорил, богословская библиотека – это всего лишь прикрытие. Впрочем, о том, как люди относятся к душеспасительному чтению, я позже тоже расскажу в своей авторской передаче.

В отелях я – слегка привередливый клиент, но при этом в рамках и манере серого персонажа. У меня список из девяти отелей, которые решила проверить на предмет «звездности» наша радиостанция. Я полагаю, что это делается по чьему-то заказу, ведь информационные войны курортов и туристических направлений сейчас не редкость. Я заношу все случаи неуважения к клиенту в свой черный список и подмечаю периодически проявляющуюся неряшливую работу гостиничных клерков.

Я помечаю в своем блокноте:

«Берег:

– аквабайки плавают в зоне купания;

– невнятный инструктаж на парашюте-буксире;

– большой процент травматизма на тарзанке (об этом я подслушал в разговоре врачей, прибывших на очередное растяжение мышц);

– вечно отсутствующие спасатели и недостаток спасательных плавсредств на берегу;

– флаги – шторм, и их цветовой диссонанс на расстоянии ста метров. Вчера штормило, и на нашем пляже вывесили красный цвет, и соответственно, купание запрещено. А рядом через сто метров цвет флага желтый, и спасатели рядом особо не парятся – для кого и шторм понарошку».

Я фиксирую в блокноте дальше:

«Отель…

– отсутствие у администратора дежурной улыбки;

– у персонала слабые языковые познания;

– неоперативность секьюрити при вызове (пусть и спровоцированном, ложном);

– несвежие простыни после утреннего визита горничной. Забыли поменять. И это при декларированных четырех звездах».

Я собираю разного рода информацию о здешнем отдыхе и отелях. Я живу в них по три-четыре дня. Формально для администрации я – филантроп-библиотекарь на пляже, который по прихоти некой благотворительной организации увлекается в данном месте отдыха душеспасительными технологиями. У меня взятая напрокат моей станцией «Тойота», в которой и умещается все мое библиотечное имущество.

Также я собираю информацию о ресторанах и местах развлечений.

Я пишу дальше:

«Официанты:

– иногда они – сама предупредительность;

– иногда – забывчивые суки;

– иногда они полное быдло, хотя считают наоборот, что быдло – это мы, клиенты».

Я попросил ключ от номера на трех языках, пока эта очкастая корова на рецепшн на меня среагировала. Я оторвал ее от телефона и фиксирую отсутствие дежурной вежливости на ее лице. Удивительная нерасторопность и безмятежность на рабочем месте. Впрочем, все претензии я выкатываю в неконфликтной форме и без экстрима, иначе меня быстро разоблачат.

Иду по музыкальному ряду и пытаюсь выбрать что-то, созвучное душе. Музыка Гавайев, Китая (судя по названию баров), далее звучат местные музыкальные узоры, тяжелый рок и, наконец, у отеля «Чайка» виртуоз – соло-гитарист. Последнее уже интересно. На первый взгляд – неплохой исполнитель. Но это если не знать в деталях этой композиции в исполнении… А налицо – зеркальное подобие, такого быть не может. Студийное качество всегда отличишь от работы живьем.

Виртуозное, роскошное соло Джимми Пейджа – на меня обрушивается старо-английская романтика цеппелиновской «Stairway to Heaven» – это полностью монументальное звучание.

Меж тем чувак разворачивается ко мне фронтом, как-то неловко перебирает пальцами струны. Вижу, что невпопад. И лживым водопадом звучит голимая фонограмма. Лучше бы он не поворачивался – конец еще одному моему мифу, что здесь, на берегу, в части представленных платных и бесплатных удовольствий есть оригинальные предложения. Будто здесь запросто можно встретить музыканта-виртуоза. Полное лукавство здешней развлекаловки.

Фиксирую в блокноте:

«Магазин „Мэджик-шоп“: распродажа дешевых фокусов и подержанного волшебства.

В кабаках с кривляющимися псевдо-гитаристами вместо живой музыки – фонограмма и караоке, нас веселят здесь балалаечники-фокусники, судя по исполнительскому „мастерству“ – двоечники местных цирковых и музыкальных училищ. Вчера за ужином в кафе было восхитился „Хава-Нагила“, пока не понял, что цыган-скрипач, как и все остальные здесь „музыканты“, лабает под „фанеру“. Плохо, что подобным надувательством заняты исключительно дилетанты. К примеру, для меломанов, обожающих звук живьем, весь окультуренный отдых в части прибрежного шоу – это едкий проблев, неслыханное жульничество, несусветный зеленый кал и просто огромная жопа. Не верьте, даже если сюда вдруг нагрянет „Блэк Саббат“ или еще кто-то из того же фундаментального ряда. Просто какие-то невразумительные двойники отстучат „под фанеру“ на обеззвученных гитарах и барабанах культовые вещи и смоются с вашими деньгами, как ни в чем не бывало. Впрочем, море здесь хорошее. Отнеситесь к шоу несерьезно, это избавит от разочарований».

Вы спросите – зачем мне эти записи? Охотно расскажу По возвращении в Москву на основе моих зарисовок наши сценаристы на радио сделают стебовые и юморные скетчи и миниатюры, и все это мы обыграем в эфире в веселом забойном ключе.

Параллельно я придумываю разные пародийные ситуации, тоже связанные с пляжным и гостиничным бытом. К примеру, по соседству с вами поселилась хорошенькая девчонка, вы на нее заглядываетесь, думаете, как подкатить… И тут, пока вы ее бесцеремонно разглядываете в магазине на первом этаже отеля, тупой магазинный клерк перепутывает ваш и ее пакеты с покупками и пишет на них не те адреса доставки. А вы тем временем идете на вечерний променад и ужин. После ужина посыльный приносит пакет, и вы вдруг обнаруживаете в нем женские трусики, купальник, косметику для загара и прочие интимные принадлежности… А в вашем были презервативы, виски, большой выкидной нож с толстым острым лезвием (для ныряния с ластами и маской, если вдруг поймаешь на себя что-то вроде обрывков рыболовной сети), пара кожаных ремней (дешевые и красивые), толстые резиновые перчатки (для сбора морских ежей, крабов и мидий), специфического покроя кеды для ласт (неподготовленный человек подумает, что это шузы-ортопеды для инвалидов или же специальная обувь, чтобы подкрадываться бесшумно) и две части «Основного инстинкта» на CD…

Вы и она с раскрытыми пакетами в руках возмущенно выходите одновременно в коридор и сталкиваетесь, что называется, нос к носу. Вопрос – что говорить в такой ситуации? Ведь она по содержимому уже предположила, что ей вручили какой-то набор для безжалостного секс-маньяка, а про мидий и ваше увлечение подводным плаванием она и не догадывается…

Хотя здесь я ничего не придумал, в прошлом году в Турции примерно это со мной и случилось. И обитательница соседнего номера смотрела на меня с плохо скрываемым подозрением или даже ужасом до тех пор, пока не увидела меня выходящим из моря в своей водолазной сбруе с ножом на поясе. Но момент для знакомства был безнадежно испорчен.

И еще одна тема для разговора из пляжного быта – проституция. Это вызывает определенный интерес, так зачем выбиваться из мейнстрима? И я пишу далее:

«При свете луны и звезд на улочках нашего курорта становится менее людно, но более обостренно в части физиологических позывов. Здесь красивая любовь не продается, но хорошо предлагаются и продаются инстинкты. Вечером в укромных уголках на побережье – безнравственный и дерзкий, эпатирующий, под стать нашей суперпродажной цивилизации, рынок сексуальных услуг. После 22.00 здесь начинаются еженощный, скандальный в своей жуткой неумеренности, покинутый моралью пляжный карнавал и отчётливо проявляемая бесконечная алчность на физические удовольствия. В это время многие ищут заветренные артефакты типа любовных приключений за деньги…»

Я все больше распаляюсь в своей пляжной словесности и тут, примерно в 22.30, мне звонит редактор и извиняющимся тоном предлагает ночью понаблюдать пару часов ту самую девушку с портала в баре отеля «Гларус». Говорит, что отоспаться я смогу утром, а библиотеку завтра можно отложить. И что если она будет с кем-то, этого персонажа надо заснять на камеру.

Тема какого-то вечернего с ней персонажа мне не нравится, но все же неплохо, что мои чувственные планы познакомиться с ней поближе частично совпадают с дурацкими заданиями моего редактора.

На пляже из освещения – летающие светлячки, из событий – дремотное безмолвие, из массового сознания – вожделение. И вот пока ночь в привычной для себя полной темноте ткала свои соблазны для воров и влюбленных, я пытаюсь провернуть свое дельце. Я очень хочу познакомиться с Инолой.

Я выхожу из своего отеля, куда вернулся, чтобы взять видеокамеру, и иду по центральной улице городка-курорта.

Состав гуляющих в столь поздний час претерпевает метаморфозы, детей практически уже нет, да и семейных пар немного. Сейчас время заинтересованных одиночек, когда потребность моря и ультрафиолета у туриста меняется на жажду и вожделение, а поиск удовольствий, как я уже пометил в блокноте, концентрируется на спиртном и половой сфере.

Наряду с прилипчивыми дамами полусвета, фланирующими по «стезе порока», то есть местной главной улице, на этом еженощном променаде есть еще крокодил и питон. Я подсознательно не люблю ни земноводных, ни пресмыкающихся. У них кровь другого состава и температуры и совсем нелогичные нравы. От них исходит очевидная опасность, и потому мое некое активное и подсознательное их неприятие. И сейчас эти, на мой взгляд, не самые ласковые и пушистые представители животного мира являются элементом промоушна, как бы праздничного интерьера местной полночной ярмарки удовольствий.

– Вы хотите сфотографироваться с питоном? Я повешу вам его на шею…

– Спасибо, нет.

Человек с питоном пытается преградить мне дорогу, рассчитывая срубить с меня немного деньжат. Он протягивает мне питона:

– Тогда просто поддержите его в руках. Но для красочного фото лучше повесить его на шею.

Русский он знает, говорит почти без акцента, и потому в ответ даю ему ценный маркетинговый совет:

– Лучше повесьте себе его на одно место, это наверняка привлечет клиентов или, скорее, клиенток.

Он обиженно отходит в сторону.

– Вы хотите сфоткаться с крокодилом? Хотите подержать его в руках? – это включился в процесс распродажи местной фотоэкзотики владелец крокодила.

– Спасибо, оставьте это удовольствие для других. Я не люблю ни крокодилов, ни питонов.

– Вам нужна девочка? Это недорого.

– Спасибо, нет.

Полностью обездвиженный крокодил. Человек с крокодилом – это некрасивая картинка. Обвисшее в лапах этого сутенера пятнистое зеленое чудище напоминает сдутую резиновую игрушку. Но откуда у этой обычно резвой в болоте зубастой твари сейчас столько апатии и лени? Он уколотый или введенный в транс какими-то таблетками?

Внимание, граждане: перед нами откровенно невнятный крокодил плюс разочарованный принципиальной невозможностью хоть кого-то придушить и сожрать удав. Очень грустные создания. Впрочем, гораздо хуже, когда они веселятся так, как у них в природе принято.

– Вы хотите секс?

– Du wollen Sex?

– Do you want sex?

– If do you want sex…

– It is very cheap…

– Sex costs 100 dollars…

– Sex costs 80 dollars…

– Sex costs 50 dollars.

Вы хотите секс? Тогда это сюда. Самые разные предложения на ломаном русском, немецком и английском от сутенеров и их подопечных. Глядя на отсутствие реакции с моей стороны, они снижают цену.

Про себя иронизирую: «Ну ни фига себе! Да с тобой столько раскрепощенных девушек желают познакомиться! Чисто деловой подход – секс на ночном пляже. Причем с элементом „русской рулетки“ на предмет вероятных венерических заболеваний, а то и СПИДа. Некоторые из проституток под кайфом, это видно по глазам и выражению лица. Думаешь, ты ступил на опасную стезю?»

Глядя на них, меня не одолевает желание. Но клиент довольно активно ведется, сдается, и потому вечерний поток редеет.

Отель «Гларус» на первом этаже светится фиолетовым и синим. Там немного людей. Рядом шумит дискотека, она обычно работает до часа ночи. Я здесь уже бывал. Местный танцпол имеет какую-то особую атмосферу, пронизанную дружелюбной аурой веселящихся гормонов. Местный танцпол – это сердце музыки, и на нем всегда много коричневых от загара завсегдатаев пляжа, а также пока еще розовых и белых тел тех, кто недавно приехал. Сейчас здесь хаос дикого веселья, волшебная страна диско, техно и прочих стилей. Поплясать и немного подебоширить, вести себя вызывающе, как всегда, собирается много народа. В другой среде, возможно, это вполне респектабельные люди, но сейчас под влиянием алкоголя с них осыпалась шелуха морали, и они активно демонстрируют все разномастье своих разнузданных желаний, характеров и тех телодвижений, что здесь понимаются под танцами.

Я вхожу внутрь. Типовые стандарты гламурной ночной жизни на этой дискотеке, как в других злачных местах, незатейливы и повторяются раз от раза. Зарядка всеобщим счастьем начинается прямо с первого шага в эту активно движущуюся музыкальную вакханалию. Здесь всегда демократичный дресс-код, то есть шорты-маечки, шлепанцы-кроссовки, – и он соответствует празднику чистого отрыва, основная цель которого – максимально расслабиться. Публика весьма экзотична: одетые разномастно и судорожно передвигающиеся по танцполу меломаны, затем любители случайных знакомств, потом некие люди в черном демоническом обличье – секьюрити, далее экзотические существа – трансвеститы, любители однополой любви обоих полов и еще обкислоченные и укуренные фрики, потом я и другие неназванные. Короче, больше персонажей хороших и разных. Проходя сквозь ритмы музыки, я заряжаюсь определенным ночным позитивом.

Отель находится на первой линии, то есть примыкает к пляжу. Потолкавшись с полчаса и не найдя Инолу ухожу с дискотеки на пляж. Там беру пластиковый лежак, подтаскиваю его на расстояние примерно 20 метров от входа и ложусь. Я, стараясь не заснуть, смотрю то на море, то на отель, то на звезды. Периодически отхлебываю по глотку взятый в баре кофе, оглядываю округу и дальше пишу пляжные заметки в айпаде.

Дискотека закончилась, но мне не хочется уходить. Я все надеюсь, что у отеля возникнет объект моей охоты и, погрузившись в эти ожидания, незаметно оказываюсь в объятиях Морфея. Ночь на пляже прохладна и колюча от песка.

Просыпаюсь часа через два: уже занимается рассвет, и море приобретает вместо иссиня-черного всего лишь темно-серый, потом белесый и голубоватый окрас. Моя видеокамера с заклеенной для маскировки красной лампочкой индикатора видеосъемки и с качественным ночным режимом отработала без результата.

Я поднимаюсь с пляжного лежака и не спеша иду в свой отель. Там еще немного сплю, а потом иду в бар «Амиго».

Бармен, облитый потом, розовой кожи и раскормленный, как призовой хряк, с деланно ленивым видом оглядывает пьющих его коктейли. Он хорошо освоил смешивание напитков для здешних постояльцев, одновременно он был специалистом и по другим миксам. Впрочем, бармен – это незначительная фигура для понимания того, как моя радиостанция общается со своими сотрудниками на задании. Хотя он – один из винтиков этой истории. Его кличка – Пигги, то есть поросенок.

Выданный мне коктейль с названием «Радуга» взбаламучен и переломан слоями. Там нет необходимого семицветья, и я говорю Пигги, который хорошо понимает по-русски:

– На тему – вкусно ли это? Меня смущает как бы цветовая гамма этого миксового изделия. Ты уверен, что с рецептурой этого блюда все в порядке? Пигги, это твои старые штучки? Может быть, в этот, как ты его назвал, «традиционный напиток» надо было положить хоть какие-то фрукты? Для данного названия цвет должен содержать побольше оптимизма. И еще вопрос – была ли при выжимке соков соблюдена гигиена? Впрочем, с микробами – оно пьется как-то живее. Сколько здесь виски?

– Примерно 25 процентов. Все микробы умерли.

При этом призовой хряк натужно улыбается. (Он знает, что многие коммуникационные нити сходятся к бару, и этим необычайно горд.) Пигги спрашивает:

– Ты видел ту девушку в «Гларусе»?

Оказывается, он в курсе, что я был на ночной охоте…

– Нет, она не появилась. Кстати, а ты не пробовал себе найти подружку?

Он радостно гогочет:

– Ты же знаешь, что в этом баре девушками почти не интересуются.

– Мне сказали, что для меня оставлены документы.

Он молча передает мне запечатанный пакет.

Возвращаюсь в номер и вскрываю его. С проверками отелей на некоторое время покончено, и вот новое задание. Мне надо сделать репортаж со свадьбы того самого мага, у которого я брал интервью. Там его биография, инструкция по теме репортажа и пояснительная записка об истории их магического братства. Этот тип уже здесь, на побережье. В конце приписка, что я не должен говорить в эфире, что мы с ним уже знакомы.

Потом еще два часа торчу в своей библиотеке. А в полдень опять начинается серия дразнящих посланий:

«Привет! Итак, найди меня…»

Я отвечаю: «Привет! Во что ты одета?»

«Обычный пляжный прикид. Красного флага в руках у меня нет»

«Что рядом с тобой?»

«Сейчас я на пляже среди не совсем обычных людей…»

Ну вот еще одна загадка. Кто эти необычные люди? В чем их отличие от нас? Я почти бегу вдоль полосы прибоя.

«Любишь головоломки? В чем их необычность? Пришли фото» – шепчет мое послание.

«Пси-фактор… Они не такие, как мы…»

Еще через две минуты:

«По сравнению с ними ты слишком практичен и целеустремлен».

Спешу вдоль полосы прибоя. Сандалии в руке, волны вымывают песок из-под ступней. Солнце, яркое-яркое солнце… Загар прилипает или даже прожигает мою не очень подготовленную для подобной термообработки, шкурку. Спешу найти неких необычных людей.

«Синий город даун-таун» – ее очередная подсказка. Но мне ничего не приходит на ум. Какой здесь, к черту, даун-таун? В этом лежбище…

Так пробегаю более километра. Но вот… Вдоль полосы ленивого прибоя метрах в десяти от берега в воде сидят двое взрослых в смешных детских панамах белого цвета. При этом некая странность в движениях, взглядах… Вижу еще двоих в точно таких же панамах, спешащих к воде, и сопровождающего их человека в униформе, похожей на одеяние медиков. Слышу тянущиеся звуки необычной или, скорее, нездоровой речи. Больничный детский сад? Они не практичны, как, к примеру, я… Сине-белые палатки – их среда обитания, странные для этого фешенебельного пляжа, и вокруг персонажи, судя по лицам, психически больные: вероятно, кто-то из них дауны. Да, вероятно, на местном сленге это именно даун-таун. Какая-то благотворительная программа равных возможностей для инвалидов, в том числе и в части отдыха.

Но ее здесь уже нет.

Во всяком случае, я не вижу хоть кого-то, кто соответствует ее фотографии.

Она пишет:

«Я в баре „Амиго“».

Этот бар от меня сейчас в десяти минутах ходьбы. Звоню бармену:

– Пигги, там у тебя в баре красивая девушка.

– Ты кого имеешь в виду? – он весело смеется.

– Не ваших парней. Обычную девушку.

– Да, зашла одна.

– Какой у неё цвет волос?

– Брюнетка.

– А цвет глаз?

– Синие. Да, красивая. Она стоит напротив и выбирает коктейль.

– За мой счет ваш фирменный коктейль и шоколад. Задержи ее на несколько минут, я скоро буду.

Через пару минут сообщение:

«Ой, спасибо! Приятно удивлена. Коктейль и шоколад великолепны. А сейчас прости, у меня опять работа. До завтра».

Пока добегаю до бара, она исчезает. Рассчитываюсь с Пигги и выслушиваю его галиматью на тему красивых девушек, которые исчезают с бала, как золушки. Он интересуется, кто она такая? Я улыбаюсь ему в ответ. А потом иду в номер привести в порядок мысли к своему очередному вечернему эфиру.