Текст книги "Права пациентов на бумаге и в жизни"

Раздел 3. Понятие пациентского права

1. Понятие права на охрану здоровья

Право граждан на охрану здоровья, по сути, является комплексом прав, обеспечивающим, пожалуй, главное, неотъемлемое достояние – его здоровье. Когда нет здоровья, трудно говорить о полноте дееспособности, а значит, в ряде случаев и рассматривать человека как гражданина. А полное отсутствие здоровья означает смерть. При этом качество здоровья определяет качество жизни.

Указанное право в отличие от других прав человека сравнительно недавно стало закрепляться в актах, в том числе в законодательстве развитых стран. Это, очевидно, связано с обострением демографических проблем в большинстве развитых стран. Государства должны реагировать на них, вырабатывая социальные меры, направленные на продолжение жизни, поддержание здоровья и создание комфорта. С этим связана вынужденная политика развития права в сторону либерализма, причем человек становится центральной фигурой (субъектом) права, от которой берут начало иные общественные отношения.

Вплоть до середины XX столетия в конституциях государств всего мира отсутствовало упоминание о праве граждан на здоровье, хотя многие другие права уже были провозглашены. Право на здоровье как одно из основных прав человека впервые нашло свое юридическое закрепление в международных актах по окончании Второй мировой войны. В Уставе (это нашло отражение в Конституции СССР 1946 г.) Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) было определено, что целью данной организации является достижение всеми народами возможного наивысшего уровня здоровья (ст.1). При этом под здоровьем понимается «состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или физических дефектов».

Согласно ст. 12 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 16.12.1966 г. участвующие в Пакте государства признают право каждого человека на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья. В соответствии со ст. 25 Всеобщей декларации прав человека от 10.12. 1948 г. каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая медицинский уход, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи.

Таким образом, в международных актах наблюдается некоторая несогласованность правовых понятий, каждый раз мы видим разный объект права.

Согласно ч. 1 ст. 41 Конституции РФ: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь».

Несмотря на то что Конституция РФ различает понятия «охрана здоровья» и «медицинская помощь», ст. 1 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22.07.1993 г. № 5487-1 (далее – Основы) относит медицинскую помощь к охране здоровья, что представляется более верным: «Охрана здоровья граждан – это совокупность мер политического, экономического, правового, социального, культурного, научного, медицинского, санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека, поддержание его долголетней активной жизни, предоставление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья».

Обращает на себя внимание текст статьи 17 Основ, которая и называется: «Право граждан Российской Федерации на охрану здоровья»:

«Граждане Российской Федерации обладают неотъемлемым правом на охрану здоровья.

Это право обеспечивается охраной окружающей природной среды, созданием благоприятных условий труда, быта, отдыха, воспитания и обучения граждан, производством и реализацией доброкачественных продуктов питания, а также предоставлением населению доступной медико-социальной помощи.

Государство обеспечивает гражданам охрану здоровья независимо от пола, расы, национальности, языка, социального происхождения, должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.

Государство гарантирует гражданам защиту от любых форм дискриминации, обусловленной наличием у них каких-либо заболеваний. Лица, виновные в нарушении этого положения, несут установленную законом ответственность.

Гражданам Российской Федерации, находящимся за ее пределами, гарантируется право на охрану здоровья в соответствии с международными договорами Российской Федерации».

Таков фундамент нормативных понятий в сфере охраны здоровья. Однако при их внешней стройности очевидно, что на самом деле интересующий нас вопрос понимается нормотворцами неодинаково, иначе мы не имели бы такого количества терминов:

• право на здоровье;[20]20
  См., например: Тобес Брижит. Право на здоровье: Теория и практика. – М.: Устойчивый мир, 2001. – 370 с.


[Закрыть]

• право на такой жизненный уровень, включая медицинский уход, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния самого человека и его семьи;

• право на высший достижимый уровень физического и психического здоровья;

• право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Поэтому, если мы попытаемся понять, какое же право хотим реализовать или защитить на самом деле, нам нужно разобраться в терминах. Определенность порождает порядок в мыслях и действиях, хаос понятий порождает хаос и в мыслях, и в реальности. Итак:

2. Право на что?

Трудно согласиться с российским законодательством в той части, где говорится о «неотъемлемости» права на охрану здоровья. Например, договор медицинского страхования, дающий право на охрану здоровья (на медицинскую помощь при наступлении страхового случая), может быть заключен в пользу третьего лица: одно лицо (например, работодатель) купило для другого лица (работника) страховку. Таким образом, одно лицо передало право получения медицинской помощи другому лицу, и, стало быть, это право передаваемо и отчуждаемо.

Очевидно, в данном случае законодатель подменил термины «право на здоровье» (которое действительно нельзя отделить от человека) и «право на охрану здоровья».

Термин «право на здоровье» довольно широко используется в международной практике, однако не имеет юридического смысла. Дело в том, что здоровье неотделимо от человека (как уже говорилось, человек совсем без здоровья мертв), а право как таковое описывает устойчивые общественные отношения в определенной сфере деятельности. Отношения возникают между объектами и субъектами права и между субъектами. Однако здоровье – неотъемлемая принадлежность человека, и здесь мы имеем совпадение субъекта и объекта в человеке (гражданине). Между этим субъектом права (человеком) и объектом права (здоровьем) невозможно построить систему правовых взаимоотношений и норм, поскольку это – внутренние отношения человека, куда общество с его нормотворчеством может вмешаться лишь тогда, когда сам человек угрожает себе или другому или не может себе помочь. Но тогда это внешнее вмешательство уже будет не частью права на здоровье, а одной из мер по охране здоровья. В этом случае третьему лицу дается право, минуя волю субъекта, непосредственно вмешиваться в его здоровье. В таких случаях воля игнорируется в интересах самого человека или в интересах общества. Эти ситуации рассматриваются как исключительные. Правилом же является позиционирование гражданина как полноценного субъекта гражданско-правовых отношений, воля которого имеет определяющее значение.

Единственным доводом в пользу термина «право на здоровье» могут служить случаи посягательства на здоровье гражданина другими лицами (преступниками), вредоносными факторами, включая экологию, болезни и пр. В этой ситуации можно говорить о здоровье как о полноценном объекте права, который подлежит охранительным (однако уже в чисто правовом контексте) мерам вплоть до уголовных санкций.

Тобес Брижит, один из самых известных международных аналитиков в этой области, пишет в своей книге, которая так и называется «Право на здоровье»: «В доказательство правомерности использования термина «право на здоровье» в данной работе можно привести три довода: 1) этот термин является наилучшим с точки зрения соответствия международным документам и соглашениям; 2) он вообще чаще других используется на международном уровне; 3) он помогает осознать, что речь идет не только об охране здоровья, но и о праве на ряд условий, без которых невозможно здоровье, таких, как доступ к чистой питьевой воде и здоровая экологическая обстановка».[21]21
  Там же.


[Закрыть]

В этих доводах телега, как говорится, ставится впереди лошади. Международные документы должны использовать корректные термины, а некорректное использование терминов делает некорректными и документы, их содержащие: не документ определяет качество термина, а качество термина – качество документа. То, что некий термин чаще используется на международном уровне, не может сделать его верным: тысяча нулей никогда не дадут единицу. Доводы Брижита могут быть уместны в англо-американской правовой системе, где существуют прецеденты и частота использования термина в определенном контексте (обычай) «узаконивает» его применение в юридическом поле. Однако в России с ее романо-германской правовой системой эта логика неприменима. Мы нуждаемся в законодательной норме, и это заставляет нас стремиться вывести логически достоверное понятие, у которого есть шанс стать законом, т. е. правилом для всех.

Тезис, что термин «право на здоровье» якобы помогает осознать, что речь идет не только об охране здоровья, но и о праве на ряд условий, без которых оно невозможно (доступ к чистой питьевой воде и здоровая экологическая обстановка), обобщен в российском определении «охраны здоровья граждан»: в частности, здесь говорится о совокупности мер политического, экономического, правового, социального, культурного, научного, медицинского, санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера.

Таким образом, приведенные аргументы нельзя признать убедительными, поскольку они не дают научного обоснования термину, а отсылают лишь к той части юридической практики, корректность которой вызывает обоснованные сомнения. Неверная практика подлежит научному анализу и должна быть пересмотрена.

Анализируя вышеприведенные международные акты, можно сделать вывод, что они говорят не о том, что человек вправе иметь здоровье (право на здоровье), а о том, что он вправе прибегнуть к инфраструктуре, созданной государством и обществом (совокупность мер по охране здоровья) для реализации этого права. И тогда происходит полное слияние смыслов выражений «право на здоровье» и «право на охрану здоровья». Однако последнее понятие является более точным с правовой и содержательной точек зрения, поскольку в отличие от понятия «здоровье» понятие «охрана здоровья» всегда связано с действиями конкретных лиц – субъектов права, и это право может быть объективировано. Между тем выражение «право на здоровье» выглядит значительно более субъективным.

Таким образом, предпочтительнее иметь дело с правом на охрану здоровья, а о соответствующей комплексной отрасли права есть смысл говорить как о здравоохранном праве.

3. Право на охрану чего, или Что же такое здоровье?

Если углубиться в самую суть проблемы, то важнейшим нерешенным вопросом окажется приемлемое для юридических целей определение собственно понятия «здоровье».

Как уже было показано, термины играют значительную роль не только в юриспруденции, но и в общечеловеческом процессе понимания того, что мы делаем или хотим сделать. Иногда верное определение способно решить все трудности, а плохое, наоборот, запутывает.

Так и происходит с совсем простым, казалось бы, понятием «здоровье», которое мы употребляем по несколько раз в день, спрашивая: «Как ваше здоровье?», желая друг другу здоровья и т. п. О чем идет речь? Чего мы желаем друг другу? На охрану чего имеем право?

Проблема как будто давно уже решена в уставе Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ): «Здоровье – это состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или физических дефектов».

Устав ВОЗ может считаться источником права, т. е. данное понятие здоровья может использоваться в юриспруденции. Но корректно ли оно?

Большая советская энциклопедия в статье «Здоровье» отвечает на этот вопрос так: «Однако столь широкое социологическое определение З. является несколько спорным, т. к. социальная полноценность человека не всегда совпадает с его биологическим состоянием».

Трудно не согласиться с энциклопедией…

Нищий бездомный (социально неблагополучный), но здоровый (с медицинской точки зрения) человек будет нездоровым по определению ВОЗ.

Термин «благополучие» вообще является субъективным, а потому относительным и условным. Невозможно объективно оценить, благополучен ли человек на самом деле или нет, особенно с учетом оценок психического состояния. Но тогда и для определения, которое можно использовать в юриспруденции, это понятие малоприменимо.

Кроме того, через отсутствие чего бы то ни было (в частности, и через отсутствие болезней) точно составить представление о предмете или явлении нельзя: у трупа, например, тоже нет болезней, но и здоровья нет. Необходимо указать на определенное свойство (провести идентификацию) явления, присущее только ему.

Иные существующие толкования термина «здоровье» тоже не отличаются совершенством.

Так, если ВОЗовское определение не дробит здоровье на уровни, говоря о «состоянии полного… благополучия», то МПЭСКП (Международный пакт экономических, социальных и культурных прав) с этим, очевидно, не согласен, потому что предполагает наличие у здоровья неких уровней («право на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья» – ст. 12 МПЭСКП).

Показательной является попытка замены в норме МПЭСКП слова «здоровье» на ВОЗовское определение: «участвующие в Пакте государства признают право каждого человека на наивысший достижимый уровень физического и психического состояния полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или физических дефектов».

Возникает смысловая тавтология: наивысший достижимый уровень состояния полного благополучия.

Помимо этого говорят, что здоровье бывает хорошим или плохим. У инвалидов тоже есть здоровье. Но тогда ВОЗовский термин «здоровье» не отражает различных качеств, а требует дополнительной определенности. Как было показано, определение здоровья ВОЗ уже содержит качественную характеристику, а норма МПЭСКП обусловливает понятие здоровья дополнениями («наивысший достижимый уровень»).

Внешне ситуация выглядит тупиковой. Возникает необходимость поиска более точных определений. Для начала откроем словари.

Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля[22]22
  http://slovari.yandex.ru/dict/dal


[Закрыть] гласит: «ЗДОРОВЬЕ, или здравие, ср. состоянье животного тела (или растения), когда все жизненные отправления идут в полном порядке; отсутствие недуга, болезни».

Большая советская энциклопедия:[23]23
  http://slovari.yandex.ru/dict/bse


[Закрыть] «Здоровье – естественное состояние организма, характеризующееся его уравновешенностью с окружающей средой и отсутствием каких-либо болезненных изменений…»

Толковый словарь русского языка Ушакова:[24]24
  Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. – М.: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935–1940.


[Закрыть] «ЗДОРО'ВЬЕ, я, мн. нет, ср. 1. Нормальное состояние правильно функционирующего, неповрежденного организма».

Очень удачной, на мой взгляд, является статья (но не определение, громоздкое и терминологически сложное), размещенная в словаре «Клиническая психология[25]25
  Клиническая психология: Словарь / Под ред. Н.Д. Твороговой. – М.: ПЕР СЭ, 2007. – 416 с.


[Закрыть]»:

«Здоровье – состояние целеполагающей жизнедеятельности, воспроизводящей психофизиологическую потребность в добровольном напряжении.

Проблема З. теснейшим образом связана с проблемой человека, что предполагает антропное (от греч. anthropos – «человек») основание дифференциации состояний З. и болезни (отечественный патолог И.В. Давыдовский термины «патология» и «З.» относил в разряд интроспективных субъективных представлений). Со З. связаны наиболее специфические или атрибутивные свойства, присущие человеческому роду, – разум, доброта и красота. По мнению философа Э.В. Ильенкова, наряду с интеллектом и нравственностью само З. индивида входит в триаду «тех всеобщих («универсальных») способностей, которые делают его Человеком (а не химиком или токарем)».

В контексте «универсальных» способностей человека медицинский критерий З. – «способность к делу», введенный русским врачом Г.А. Захарьиным, как бы «резюмирует» все многообразие морфофизиологических, психоэмоциональных и духовно-волевых «измерений» индивида, характеризующих его готовность к предстоящему напряжению и открытость детерминации будущим. В состоянии З. целеполагающая жизнедеятельность не лимитируется непосредственно наличными обстоятельствами и тем самым обретается актуальная свобода «от» них, а вместе с нею – и свобода «к» саморазвитию, к осуществлению определенной цели.

В состоянии З. каждый человеческий индивид способен к освоению и дальнейшему развитию различных форм родовой деятельности. При этом вполне достижима, по замечанию Б.Г. Юдина, растущая независимость человека от ограничений, задаваемых его собственной телесностью, что и позволяет далее утверждать: «Я тем более здоров, чем шире диапазон доступных мне произвольных действий». Возрастание независимости человека от ограничений собственной телесности осуществляется на путях формирования эпиморфных виртуальных функций (А.А. Ухтомский), функциональных органов (А.Н. Леонтьев), функциональных систем (П.К. Анохин) и моделей потребного будущего (Н.А. Бернштейн). Все эти виртуальные органы и функциональные системы формируются не в имитациях бурной деятельности, а при работе, по выражению А. А. Ухтомского, «во всю силу». По данным современной физиологии труда, только выраженные функциональные траты, приводящие к утомлению, являются стимуляторами восстановительных процессов. Причем специфическая особенность самой морфофизиологии человека такова, что человеческий организм заново себя восстанавливает не возвращением к исходному состоянию, а избыточным самоообогащением в структурном и энергетическом выражении (И.А. Аршавский, 1982). Наилучший способ охраны З. – это его развитие через совершенствование «способности к делу» в нечрезмерной, но и в нешуточной работе. В.Д. Жирнов».

Итак, большая часть авторов и источников считает здоровье состоянием, и лишь некоторые – способностью.

Слово «состояние» всегда требует дополнительной определенности, например: «состояние … жизнедеятельности», «…уравновешенности», «…когда отправления идут», «функционирующего организма», что указывает на некую пассивность и статичность самого термина – он требует динамической «добавки» при определении здоровья.

Анализируя словари далее, имеем следующую картину.

Толковый словарь Ушакова: «СОСТОЯ'НИЕ, я, ср. 1. только ед. Пребывание в каком-н. положении (книжн.). С. в кадровых войсках. 2. Положение, в к-ром кто-н. или что-н. находится».

Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля: «Состояние, быт, положение, в каком кто или что состоит, находится, есть; отношения предмета. Больной в плохом состоянии…»

Нетрудно заметить, что речь действительно идет о неком статичном положении объекта. Эта обездвиженность сама по себе не может полностью определить здоровье, поскольку последнее не может быть признано статичным явлением в силу того, что в организме человека все течет, все меняется, а остановка почти всегда означает болезнь или смерть.

Поэтому термин «здоровье» через термин «состояние» объясняется не полностью, тем более что нередко используется сочетание этих слов – «состояние здоровья», что опять же может превращаться в тавтологию, вроде «состояние состояния». А все авторы определения «здоровье» парадоксальным образом ожидают от «состояний» некой способности быть уравновешенными, жизнедеятельными, функционирующими.

Может ли слово «способность» помочь раскрытию понятия «здоровье»?

Толковый словарь Ушакова определяет: «СПОСО'БНОСТЬ, и, ж. … 2. Возможность, умение что-н. делать. Лица потны, красны, неподвижны; способность их выражать что-н. парализована зноем. Чехов. Он утратил всякую с. двигаться. || Возможность, умение переживать и действовать в той или иной области психической жизни, свойственная живому существу (псих.). Душевные способности (воля, чувство, память и т. п.). 3. только ед. Качество, свойство, состояние, дающее возможность производить те или иные действия, исполнять ту или иную работу (книжн.)…»

Из приведенного многообразия словарных значений вытекает, пожалуй, главный вопрос, который почти наверняка поможет нам решить проблему правильного определения. Вот он: чего желает инвалид (человек, не имеющий здоровья) более всего для себя?

Способности действовать как нормальный человек!

Чего может опасаться здоровый человек? Утраты каких-то состояний? Конечно, нет. Он боится утратить способность действовать. Что именно государство готово охранять не только в интересах отдельных граждан, но и в интересах трудоспособного населения в целом? Способность граждан действовать. И, конечно, государство меньше интересуют люди, не способные действовать, нежели те, что действуют полноценно, увы, таков цинизм современной политики и экономики.

Нетрудно увидеть, что и понятие «здоровье», и понятие «способность» могут быть выражены через понятие «состояния, позволяющего действовать», и здесь мы имеем почти полное тождество.

Учитывая, что здоровье человека является важнейшим атрибутом после самой жизни, можно сказать, что здоровье – это способность осуществлять жизнедеятельность.

Учитывая, что эта способность не должна сопровождаться искусственной поддержкой (лекарствами, приборами и т. п.), мы должны говорить о естественной, самостоятельной или природной способности человека осуществлять жизнедеятельность.

Учитывая, что заболевания могут присутствовать, но до поры до времени никак не влиять на способность жить, имеет смысл говорить о способности к осуществлению жизнедеятельности не только человека в целом, но и всех уровней (органного, молекулярного и т. п.) и всех частей его организма.

Учитывая, что объективная оценка здоровья человека может быть дана только на основе сравнения со здоровьем других людей (в сравнении с медицинскими и пр. нормами), мы должны говорить о способности осуществлять нормальную деятельность. Отклонение от норм необходимо считать нарушением здоровья, что не мешает разработке таких понятий, как «индивидуальные особенности организма» или «компенсаторные возможности», которые являются исключением, а не нормой.

Тогда здоровье – это естественная способность человека в целом, всех частей и уровней его организма осуществлять нормальную жизнедеятельность.

А право на охрану здоровья – это право на охрану естественной способности человека, всех частей и уровней его организма осуществлять нормальную жизнедеятельность.

Соответственно, болезнь – это нарушение здоровья (естественной способности человека в целом, всех частей и уровней его организма осуществлять нормальную жизнедеятельность).