Текст книги "Золото партии, золото народа"

Я установил, что нам совсем не нужно во всем обязательно подражать Америке и обязательно копировать сложные магазинированные работы, что нужно в каждом месторождении выбирать наиболее простой и наиболее дешевый способ работы. Нужно обязательно определять перед эксплуатацией стоимость всех работ и стоимость всех расходов – это очень важно установить для того, чтобы можно было сразу наметить методы подготовительных работ и способы эксплуатации. Нужно каждый раз подсчитать и определить больший или меньший расход на подготовительные работы в зависимости от расширения или сокращения программы для того, чтобы точно подсчитать будущую себестоимость и необходимые капиталовложения.

Чтобы не ошибиться в этом отношении, надо предварительно перед эксплуатацией провести валовое опробование руды, для чего на каждом руднике, таком, как Ключи, Лебединый, Подлунный Голец и др. у нас в Союзе, нужно поставить с самого начала небольшие фабрики, а затем уже приступить к окончательному развертыванию рудника и постройке большой фабрики.

Эксплуатацию рудника нужно вести немедленно вместе с разведкой, тогда же быстро ставить хотя бы двухбегунную фабрику; потом можно построить циановый завод (летний).

Большие фабрики в Америке ставятся не только потому, что они нужны – иногда их совсем зря ставят, но делают это потому, что этим путем крупные банки и принадлежащие им крупные предприятия держат в руках небольшие рудные предприятия, принадлежащие частным лицам. Таким образом, противоречия частных интересов при капиталистической системе толкают на лишние расходы.

У нас этого делать не следует, да и надобности планировать такие лишние крупные фабрики у нас нет; при самом начале эксплуатации выгодно и необходимо строить небольшие фабрики при каждом отдельном руднике так, чтобы бункера рудника, шахты в то же время были и бункерами фабрик. Небольшие фабрики, состоящие из дробилки, небольших бегунов и флотационного и концентрационного отделений, скорее оправдаются, чем крупные фабрики. На небольших фабриках полезно ставить флотационные машины Фарренвальда, столы Вильфлея, плисовые шлюзы, амальгаматоры Гибсона.

Что же касается дальнейшей обработки илов и эфелей на заводе, то химический – циановый завод может быть построен для нескольких небольших золотоизвлекательных фабрик. Другое дело работа на полиметаллических предприятиях, где добываются свинец, цинк, медь и другие металлы.

При такой переработке полиметаллических руд на фабрике получаются концентраты, т. е. массы большого веса, которые должны быть отправлены на плавильные заводы для извлечения ценных металлов. Стоимость перевозки велика и должна быть учтена. Золотые рудники и фабрики должны быть запроектированы и построены так, чтобы избегать перевозок руды и илов: фабрику надо строить рядом с рудником. Сама же продукция – золото – весит немного и его перевозить легко. Поэтому я не согласен с практикой американцев, любящих строить очень большие фабрики для нескольких рудников. Можно, конечно, на Сарале построить фабрику на три рудника, но лучше при каждом руднике строить свою фабрику. При электрификации это не представляет затруднений.

Теперь в Калифорнии везде работают наемные рабочие. Старательский романтический период миновал. Иное дело у нас на Урале и в Сибири. У нас старателям самый простор. Жизнь американских старателей хорошо изображена у Брет-Гарта. В его рассказах про приисковую жизнь прекрасно характеризуется жизнь не только самого старателя, но вообще. период роста капитализма, хаос бессистемной капиталистической стройки. Кроме того, становится ясна вся жизнь развивающегося края, как она получила отражение в произведениях этого первоклассного художника.

Брет Гарт характеризует, между прочим, первооткрывателей рудников, их попытку самостоятельно работать в своих шахтах, борьбу с капиталистом за самостоятельность. Например, в его рассказе «Счастье ревущего стана» характеризуются первооткрыватели. Он в этом рассказе показывает весьма ясно, не понимая, может быть, исторических функций капитализма, как первооткрыватели понемногу попадают под влияние крупных капиталистов и банков.

Так же в его рассказе «Горная идиллия» главным образом действуют представители банков, забирающие в свои руки вновь открытую руду. Потом у него есть чрезвычайно замечательный рассказ «Дурак», в котором тоже описано, как крупные предприниматели мало-помалу подчиняют себе горные предприятия, образовавшиеся из небольших рудников, работавших на артельных началах и превратившихся впоследствии в крупные предприятия уже чисто капиталистического типа.

То же самое описывается и в других его рассказах. Те места и поселки, в которых происходит действие по рассказам Брет-Гарта, существуют и по сие время в горах Сьерры, правда, они сильно разрушены и от них осталось только десяток-другой домов.

Прежде тут жили десятки тысяч старателей, жизнь кипела так же, как и в «Виргиния-Сити» и в других золотых центрах запада Америки.

То же самое происходило и в «Санди-Бар», существующем еще теперь, и в «Ред-дог» (Красная Собака). На месте Ред-Дога имеется сейчас небольшая харчевня и автомобильная стоянка с автоматом для наливания бензина. Больше там ничего нет. Затем был еще поселок, так называемый «Ангельский лагерь» – «Angel’s Camp», который тоже увековечен в произведениях Брет Гарта. В настоящее время Ангельский лагерь еще существует и около него находится несколько рудников, которые я посетил.

Кроме калифорнийских рудников мне удалось посетить некоторые рудники, находящиеся на территории Невады, около г. Виргиния-Сити. В этой местности как раз была большая горячка в связи с открытием так называемой жилы Комстока – огромного золото-серебряного месторождения, которое привлекло несколько десятков тысяч старателей в горячее время своей разработки. Сам Генри Тотчас Комсток умер в бедности, обогатилась на этом деле кучка банкиров и спекулянтов.

В настоящее время г. Виргиния-Сити сделался в несколько раз меньше прежних своих размеров и значительно заглох. От прежней оживленной жизни осталось одно воспоминание. Еще осталась книга George D. Lyman, The Saga of the Comstok Lode (Boom Days in Virginia City) да рядом за последнее время разросся город Рено, лаборатория США по бракоразводным делам.

В настоящее время эти знаменитые рудники разрабатывают жилы только на больших глубинах. Здесь недалеко находится знаменитая хижина Марка Твэна – писателя в эпоху золотого «бума» в Комстоке. Писатель работал в то время там и, кроме того, был выбран даже на какую-то административную должность. Правда, по своему призванию для администрирования он не годился и потому в скором времени оставил эту должность и вернулся к своей профессии журналиста.

Чрезвычайно интересно, что развитие калифорнийских золотых рудников, а также полосы, примыкающей к Неваде, как раз происходило перед началом войны северян с югом, и очень понятно, что северяне, которые сумели прибрать к рукам северную Калифорнию и Неваду, только тогда начали войну с югом, когда получили значительные золотые подкрепления из лучших калифорнийских и невадских золотых приисков и рудников.

По исчислению тогдашних экономистов, Северные Штаты и Линкольн – «умный президент» – получили около 200 млн. долларов золота и, таким образом, смогли обеспечить себя амуницией. Затем они получили еще до 200 млн. долларов, а всего 400 млн. Самые выборы Линкольна прошли также при помощи этого золотого фонда, и документы, правда, подписанные южанами, говорят, что Линкольн не прошел бы на выборах, если бы в его распоряжении не было крупных золотых фондов. Все это очень интересно знать нам, поэтому я об этом упоминаю несколько раз.

После ознакомления с историей золотой промышленности я решил ознакомиться с подготовкой золотых кадров.

В США из учебных заведений, которые меня очень интересовали, я посетил некоторые; так, например, в Колорадо я ознакомился с Горной школой[42]42
  Golden City, Colorado School of Mines, Colo.


[Закрыть], в Калифорнии я посетил «Стэнфордский университет». Благодаря помощи инженеров я подробно изучил и осмотрел помещения и лаборатории этого университета вместе с его техническими школами. Они являются замечательными в отношении их расположения на склонах гор, перед самым морским заливом.

С точки зрения архитектуры и расположения – это идеальные здания учебных заведений, которыми Америка может похвастаться. Я думаю, что со временем мы сумеем у себя лучше построить школы для воспитания горных инженеров, разведчиков, механиков.

В этих учебных заведениях студенты живут в помещениях, принадлежащих самим учебным заведениям, и эти общежития прекрасно организованы.

В отношении преподавания и системы, по которой оно ведется в Стэнфорде, я позволю себе смелость пожелать им лучшего и более серьезного. Во всяком случае то, что я там видел, нисколько не выше любого из специальных учебных заведений Европы, и даже ниже таких школ, как Льежская Монтефиоре, Ecole des Mines в Париже, Шарлоттенбург и т. д. На первом плане стоит спорт – футбол, плавание и всякие другие виды физических упражнений, а затем уже математика, физика и технология.

Мне, старому профессору и неплохому физкультурнику, показалось, что стэнфордские школы скорее носят характер футбольных, чем технологических. Кроме того, очень мало преподается общеобразовательных предметов, не учат языков, и окончившие школу инженеры не являются вполне культурными, широко образованными людьми.

Я имел неосторожность выразить свое мнение о недостатках высшего образования США и о слишком узкопартийном направлении воспитания в них. Я это высказал м-ру Т. Д. Гуверу, брату того самого Г. К. Гувера, который был у нас в Москве в АРА и который впоследствии сделался президентом США[43]43
  Герберт Кларенс Гувер, род. 1874. Кончил Стэнфордский университет. Был в Москве председателем American Relief Administration. Был президентом США с 1929 по 1933 г. после м-ра К. Кулиджа. Видный член республиканской партии.


[Закрыть]. Брат его был директором Горной школы Стэнфордского университета, когда я как раз его посетил[44]44
  Теодор Джемс Гувер. Горный инженер и профессор. Ректор Инженерной школы в Стэнфордском университете. Знаменит не столько как ученый и профессор, а как брат м-ра Г. К. Гувера.


[Закрыть].

Когда на обратном пути из Калифорнии к себе домой я заехал в Нью-Йорк и присутствовал на конгрессе горных инженеров, то м-р Гувер, тот самый, которого потом выбрали президентом, председательствовавший на совещании, высказал мне неудовольствие по поводу моего разговора с его братом – директором Стэнфордского университета. М-р Гувер немного был сердит за то, что ему пришлось выехать из Москвы, когда там вздумал через организацию АРА (American Relief Administration) вмешиваться в наши дела. Я был тогда заместителем у т. Красина и, когда достопочтенному м-ру Гуверу пришлось внезапно покинуть гостеприимный Советский край, мне как раз выпало на долю сообщить ему о таком неприятном решении нашего правительства.

М-р Гувер, будучи недоволен моим разговором о постановке высшего образования в Америке, который я имел в слишком демократических тонах с его братом и профессорами Стэнфорда, а в особенности моим мнением о Стэнфордском университете, имел неосторожность напомнить мне без должного в таких случаях юмора о старом московском инциденте и вообще о его нерасположении к Советскому Союзу. Конечно, если бы я был на его месте, я бы по крайней мере имел достаточно такта не говорить таких вещей профессору, приехавшему в гости из другой страны, и который, конечно, по возвращении в Москву не будет молчать об этом. М-р Гувер должен был понимать, что в мою обязанность как профессора, занимавшего кафедру в Московской горной академии, имевшего от нее поручение в США по ознакомлению с постановкой преподавания, входило как раз выразить мое мнение по этому поводу в стране, к которой мы относимся с таким уважением.

Другие говорят гораздо худшие вещи о Стэнфорде. Например, Джонатан Мортон на страницах «Los Angelos Times» говорит о том, как его дочь Мирабель стала изучать эволюцию мира (только) и что из этого вышло.

Она оказывается «по longer had the ideals that were hers before. She has bobbed her hair; she smokes and swears. She fell completely into the hands of the devil of communism»[45]45
  У нее не стало прежних идеалов. Она коротко подстригла свои волосы, она курит и ругается. Она попала целиком в лапы дьявола… коммунизма.


[Закрыть].

Охарактеризовав так «эволюцию» своей дочери-студентки Стэнфордского университета, приехавшей к нему в Лос-Анжелос на лето, он требует:

«So, Mr. Dean can you stamp out the evolution forever and guide the Southwest in a return to a God-bearing righteousness»[46]46
  Итак, господин декан, потрудитесь выкорчевать эволюцию навсегда и поведите Юго-Запад назад к божественному благочестию.


[Закрыть].

Я же был куда скромнее в своем разговоре, ничего обидного не говорил и нельзя было обижаться на меня, разве только за мои личные симпатии к демократам. Однако м-р Гувер, видимо, не обладал достаточным государственным умом, этого не понимал и со свойственной ему партийной нетерпимостью выразил неудовольствие.

Я бы не стал об этом говорить, так как лично для меня неудовольствие того или другого из братьев Гуверов не имеет никакого значения, но это было сделано в присутствии многих знакомых горных инженеров, на которых это заявление м-ра Гувера произвело весьма неприятное впечатление, а кроме того, это касалось моей великой страны и моего народа.

После митинга горных инженеров, на котором я присутствовал в Нью-Йорке, я постарался возможно скорее, закончить мои снабженческие дела в Амторге по закупке оборудования. Затем я попрощался с весьма любезным т. С. Г. Броном и сотрудниками Амторга, так много мне помогавшими, и со всеми моими нью-йоркскими друзьями, и выехал в Лондон.

В Лондоне у меня было тоже дело по техническому снабжению, я должен был закупить кое-какое оборудование для приисков и рудников, а кроме того, основательно ознакомиться с документами, относящимися к оборудованию южноафриканских рудников. На мое счастье, я узнал, что один из моих товарищей по Брюссельской школе – горный инженер м-р де-Биенн – работает в качестве главного инженера на постройке одного из рудников и фабрик в Южной Африке. Так как он был как раз в отпуске, то мне удалось видеть его в Брюсселе и получить от него чрезвычайно ценные материалы, чертежи и фотографии по южноафриканским рудникам. Этими материалами мы воспользовались полностью при постройке и проектировании некоторых советских рудников и фабрик.

Устроив все эти дела и приведя в порядок все материалы, которые мне пришлось получить в Америке, я выехал в Берлин, а затем в Москву вместе с Сорокиным, Марком Лаврентьевичем, который в то время был в Англии и который чрезвычайно много помог мне по всем нашим вопросам.

Глава четвертая

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ АМЕРИКИ И ДОКЛАД ТОВ. СТАЛИНУ. ЕГО УКАЗАНИЯ, КАК РАЗВИВАТЬ ЗОЛОТОДОБЫЧУ В СССР. ПОЛОЖЕНИЕ ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В НАЧАЛЕ 1928 г. ИСТОРИЯ СОВЕТСКОЙ ЗОЛОТОДОБЫЧИ ДО ЭТОЙ ДАТЫ. СОВЕЩАНИЕ В ЯНВАРЕ 1928 г. ПРАВЛЕНИЕ АКЦ. ОБЩ. СОЮЗ-ЗОЛОТО, ЕГО ЗАДАЧИ И ЕГО РАБОТА. ХАРАКТЕРИСТИКА ОТДЕЛЬНЫХ РАБОТНИКОВ. ДОКЛАД ТОВ. СТАЛИНУ. МОЯ ПОЕЗДКА В СИБИРЬ И НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК. Г. И. ПЕРЫШКИН И Д.-В. РАБОТНИКИ. ЗНАКОМСТВО С ПРИИСКАМИ И РАБОТНИКАМИ ДВК. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ НЕУВЯЗКИ С МОСКВОЙ И ИХ ПРИЧИНЫ. ХАРАКТЕРИСТИКА ТОГДАШНЕГО ПОЛОЖЕНИЯ ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. ИСТОРИЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОГО ЗОЛОТОГО ПРОМЫСЛА ДВК. МАТЕРИАЛЫ, ДОКУМЕНТЫ, ВОСПОМИНАНИЯ, ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПРИИСКОВЫЙ БЫТ. ЭКСПЛОАТАЦИЯ, ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА, РАССТРЕЛЫ. РАБОТА Г. И. ПЕРЫШКИНА И ЕГО ДРУЗЕЙ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. ПРОГРЕССИВНЫЕ ВЗГЛЯДЫ РАБОТНИКОВ ДВК НА МЕХАНИЗАЦИЮ. ОЗНАКОМЛЕНИЕ С ТЕХНИЧЕСКИМИ И ОТЧЕТНЫМИ МАТЕРИАЛАМИ ПРЕЖНИХ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ ПО «ЗОЛОТОМУ ПРОМЫСЛУ». НЕПРАВИЛЬНЫЕ МЕТОДЫ, ХИЩНИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РАЗРАБОТОК, НЕОРГАНИЗОВАННОСТЬ, ОТСУТСТВИЕ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ. ИСКОРЕНЕНИЕ ВСЕХ ЭТИХ ПЕРЕЖИТКОВ, ОЧИЩЕНИЕ ОТ НИХ НАШИХ СОВЕТСКИХ ПРИИСКОВ. ПЛАН РАЗВЕРТЫВАНИЯ ДВК.

Когда я вернулся из Америки, а это было весною 1928 г., я доложил тов. Сталину обо всем, что там видел, рассказал подробно с самого начала о технических достижениях, о том, как добывается золото на приисках, как построены рудники и фабрики. Тут тов. Сталин заметил, что все это хорошо, но мало я узнал об организации производства, об увязке рудных предприятий с финансирующими их банками и об их связи между собою. Что же касается моего технического доклада, то тов. Сталин остался им доволен и поручил мне его дополнить в некоторых пунктах и издать в качестве руководства по золотому делу. Кроме того, тов. Сталин предложил перевести на русский язык несколько наиболее нужных книг-руководств, имеющихся в Америке по золотому делу, и издать их, так как, указал он, никакой серьезной литературы по золоту у нас до сих пор нет. Тов. Сталин назначил второй доклад, на котором я должен был сообщить все данные по экономическим показателям, интересующим тов. Сталина, а также по размещению золотодобывающей промышленности по районам. Наконец тов. Сталин предложил мне придти еще раз, чтобы подробно рассказать о жизни в Америке, о наиболее интересных встречах и разговорах, о русских на Аляске и о калифорнийских старателях, работавших во времена расцвета и оставшихся в небольших количествах и по сие время.

Беседы с тов. Сталиным происходили в его кабинете, причем тов. Сталин во время беседы то подходил к столу, на котором лежали документы, рассматривал их – особенно интересовался картами, – то подводил меня к окну, чтобы получше рассмотреть какой-нибудь интересовавший его документ. Обстоятельно и подробно говорил мне, на что нужно упирать при строительстве нашей золотой промышленности. Тов, Сталин говорил: теперь мы знаем, как золотая промышленность поставлена в Америке, и что от нее можно и должно взять. Теперь нужно поехать на места, ознакомиться с работниками, посидеть на приисках и рудниках. Нужно не только изучить характер работы, но заняться каждым работником; там же на месте нужно узнать, чем этот работник затрудняется, какие он имеет слабые стороны и тут же на месте помочь ему участием, советом, устранить трудность, прислать подкрепление. Если есть в чем недостаток – немедленно и сейчас же прислать продовольствие, нужные техматериалы, оборудование. Самое важное то, чтобы никогда ни одна поездка на рудник не была гастролью – приехал, посмотрел, собрал народ, поговорил с ним и уехал. Это никуда не годится. Нужно обстоятельно, подробно, не жалея времени, переговорить с каждым хозяйственником, инженером, техником, бухгалтером, выяснить все, чем он живет, вникнуть во все мелочи не только его работы, но и его личной жизни. И нужно так сделать, чтобы после отъезда каждый мог сказать – вот был Серебровский, вот чем он нам практически помог, вот что он конкретно сделал, и вот какие результаты его поездки: новый копер, новая шахта, электростанция, фабрика и т. д.

Это я все учел при первой же моей поездке на периферию. Во второй нашей беседе по возвращении из Америки, продолжавшейся больше двух часов, я рассказал, тов. Сталину об американских порядках, о нравах, быте, встречах, разговорах; рассказал о том, как там работают, как там организовано дело на каждом руднике, какова там дисциплина, какие отношения существуют между директором и инженерами и другими работниками.

Тов. Сталин очень интересовался бытом инженера, как он живет, скажем, на Аляске, чем он интересуется, что толкает его на интенсивную работу, а также интересовался не только техникой, как она там поставлена, но и людьми, которые эту технику проводят. Между прочим, тов. Сталин поставил вопрос о приглашении некоторых инженеров, работающих на Аляске, к нам в Сибирь, что и было мною немедленно исполнено.

Доклад мой, который тов. Сталин просмотрел и велел издать, изменив его в отношении некоторых пунктов, был мною по указанию тов. Сталина дополнен, в частности, более подробно осветил вопросы первой для нас важности, как-то: разведку, выявление запасов, разработку и, наконец, старательскую добычу. В конце концов из моего доклада получилась солидная книга, объемом почти 400 страниц, с расчетами, чертежами, таблицами.

После того как тов. Сталин дал ряд подробных указаний как строить золотую промышленность, я принялся за это дело «всерьез и надолго».

Золотая промышленность нашего Союза только что начала создаваться и она, собственно, как промышленность еще и не существовала. Был только недавно издан декрет правительства об организации золотой промышленности, сама же она все еще была распределена между отдельными краями и фактически еще не была объединена в одно целое.

Первый декрет по золотой промышленности был издан 31 октября 1921 г. Оставляя в руках государства монополию на продукцию, декрет предоставлял право всем гражданам, артелям, кооперативам и прочим объединениям производить поиски, разведки, добычу золота, а также получать от государства на договорных началах государственные золотые предприятия для эксплуатации. Последующие постановления правительства о льготах старателям и первооткрывателям, об освобождении их от налогов были изданы в 1926 и 1927 гг.

Постановлением СНК от 4/V1 1927 г. было учреждено Всесоюзное государственное золотопромышленное акционерное общество – «Союззолото», в состав которого включены были все государственные золотопромышленные предприятия, кому бы они ранее ни подчинялись. 27/Х1 1927 г. Совет Труда и Обороны утвердил устав Союззолото, акционерами которого были ВСНХ, НКФ и Госбанк.

Все законы о золотопромышленности, также многочисленные отдельные директивные указания, инструкции, циркуляры НКФ и ВСНХ были кодифицированы в начале 1929 г. силами Союззолото. Затем, 8/V 1929 г. ЦИК и СНК СССР издали новый закон о золотопромышленности – «о золотой и платиновой промышленности и о хранении и обращении золота и платины», объединяющий все золотопромышленное законодательство.

В дальнейшем закон от 8/V 1929 г. подвергся изменениям и уточнениям: 27/V1I 1932 г. был издан так называемый «золотой закон» о льготах для специалистов золото-платиновой промышленности, а 27/V 1934 г. – подробный закон о правах, преимуществах и льготах старателей-золотничников.

Кроме того, в 1932 г. были вновь подтверждены особые права и обязанности золото-платиновых трестов в области дорожного, коммунального и школьного строительства, снабжения населения и регулирования торговли на территории золотопромышленных приисковых районов.

Основные льготы по золотопромышленности по указанному закону от 8/V 1929 г., уточненные и расширенные неоднократными постановлениями 1930–1934 гг., были вновь подтверждены постановлением ЦИК и СНК СССР от 11/Ш1935 г.

Возвращаюсь к изложению истории 1928 г., начала развертывания золотой промышленности.

20/1 1928 г., когда я еще был в Америке, в Москве состоялось первое производственно-техническое совещание по золотой промышленности, на котором поставлены были вопросы первой важности: организация геологоразведочных работ, развитие старательской добычи, вопросы снабжения и транспорта, вопросы труда, культурно-бытовые условии па приисках и рудниках и т. д.

На совещании деятельно работали тт. Борисов, Чарквиани, Перышкин, Одинцов, Дистлер и др. Председательствовал Д. Д. Михельман, который стоял тогда во главе акц. общ. Союззолото и делал первые попытки к объединению всей золотой промышленности. Это дело на местах, где существовали краевые тресты, было встречено сопротивлением. Само управление золотой промышленности находилось в Москве, где имелся небольшой аппарат, куда постепенно начали поступать сведения с мест от краевых и областных предприятий золотой промышленности.

Правление акционерного общества состояло из пяти человек, из которых некоторые действительно хорошо знали золотую промышленность, но, к глубокому сожалению, правление совершенно не пользовалось авторитетом на местах. Предприятия и тресты его не слушались, вернее сказать, предприятия, как, например, Дальзолото, существовали совершенно самостоятельно, сами по себе, и считали, что Москва тоже «существует сама по себе». Никакому контролю со стороны Москвы они себя подчиненными не считали. Единственные разговоры были в отношении снабжения и денег, от которых они не отказывались, но больше никаких указаний, распоряжений и никакой зависимости не признавали.

В первые же дни я увидел, что акц. общ. Союззолото существует только на бумаге и что предстоит проделать огромнейшую и труднейшую работу, чтобы в конце концов добиться не на бумаге, а на деле организации настоящей крупной, технически подкованной золотой промышленности социалистического типа вместо существовавшего в то время полукустарного промысла. Акц. общ. Союззолото находилось тогда в двойной подчиненности: Высшему совету народного хозяйства – с одной стороны и Наркомфину и Госбанку – с другой. Самому акц. общ. Союззолото законом предоставлены были очень большие права № оно действительно могло построить сильную советскую золотопромышленность, но для этого нужно было изменить структуру, ввести дисциплину, изменить отношения с местами, перевести управление ближе к центру и иметь общего хозяина (например ВСНХ), а не двух.

На первых же порах, когда мне пришлось войти в курс дела золотопромышленности, я убедился, что в то время работа в Москве главным образом состояла в снабжении золотых рудников и золотых приисков, и только. В Москву поступали заявки, никем не проверенные, содержащие сведения о количестве продовольствия, необходимого местам, о количестве технических материалов и об оборудовании. Почему, например, нужно было Дальзолото такое количество материалов? Ответить на этот, вопрос никто не решался. Почему нужно было Алданзолото, недавно перед, этим образовавшемуся, такое огромное количество продовольствия и промтоваров? Тоже никто ответить не мог. Требовали, значит надо было давать, а стало быть, надо было и закупать, посылать и т. д. Другой работы не было, руководства и контроля тоже никакого не было, не говоря уже о планировании и т. д.

Во главе отдела снабжения в то время стоял инж. А.Г. Дистлер, сам по себе не плохой работник, но он боялся в чем-либо местам отказать. Так, например, одно предприятие прислало требование на 10 тыс. кайл, им эти кайли дали, потому что не знали их действительной потребности и потому что боялись, как бы «из этого чего не вышло» в случае отказа. Поэтому па предприятиях, там, где народ был понастойчивее, имелось очень много оборудования, на другие же предприятия, посмирнее и подальше, оборудование совсем не попадало. В этом отношении в смысле упорядочения требований мне пришлось на первых же порах здорово поработать, все заявки чуть ли не на 50 % сократить и при каждом таком сокращении выдерживать отчаянную борьбу с представителями мест.

Д. Д. Михельман, который временно исполнял обязанности председателя Союззолото, был хороший товарищ, но он боялся появляться на местах и там с глазу на глаз в условиях Сибири серьезно разговаривать с работниками. Даже будучи в Москве, принимая представителей с мест, он на их требования только поддакивал и соглашался с ними. И от этого происходили большие курьезы.

Например, он разговаривал с работником из Читы, который усиленно добивался того, чтобы занялись Кручиной – прииском, расположенным в 30 км от Читы. Тов. Михельман обещал двинуть это дело, но «немного» перепутал и все распоряжения по отгрузкам отдал по Дальнему Востоку, так что часть материалов, нужных для Кручины, попала в г. Свободный. То же самое бывало и в отношении работников. Их знали в Москве только по фамилии, причем тоже постоянно путали. Одного работника, которого нужно было послать в Забайкалье, назначили управляющим в Красноярск, где уже благополучно существовал управляющий, и таким образом оказалось там сразу два управляющих. А между тем на местах были хорошие работники, да и работники Союззолото были вовсе не плохие. Были там прекрасные инженеры и большие знатоки своего дела. Так, например, инж. А. А. Борисов, инж. К. М. Чарквиани, которые прекрасно знали золотую промышленность, но которые нуждались в поддержке, чтобы провести настоящую, крепкую линию.

Там же работал т. Д. Я. Одинцов, хороший знаток золотого дела, инж. Д. Д. Писарев, многие другие товарищи, которые впоследствии оказали большие услуги золотой промышленности и значительно содействовали ее развитию. Таким образом, весь вопрос заключался в организации дела, в ознакомлении с местными условиями, в умении забрать в свои руки руководство, в критическом подходе к тем безмерным требованиям, которые места предъявляли.

Требования все были «категорические», подтвержденные самой жесткой необходимостью, контроля же абсолютно никакого не было, плана тоже никакого не было.

Нужно было прежде всего поехать и узнать, что же делается в конце концов на местах, почему так категорически все это требуется и чем прииски и рудники могут подтвердить правительству эти «весьма категорические», но совершенно недоказанные требования. Надо было посмотреть, кто же сидит на бесчисленный золотых приисках и рудниках, почему они поставлены во главе этих предприятий, как они вообще работают, знают ли свое дело, можно ли им поручить дальнейшее строительство и развертывание промышленности, или надо их всех сменить.

Я просил у тов. Сталина разрешения доложить ему об этом и снова имел с ним продолжительную беседу, которая меня чрезвычайно подкрепила и дала мне совершенно новую установку о том, как ставить работу.

Пошел я к тов. Сталину в довольно растерянных чувствах и думал, что мне не удастся справиться с золотой промышленностью, такой запутанной, неизвестной, и с такими людьми, которые не хотят признавать никаких порядков, никакой дисциплины, а действуют анархически, каждый по-своему. Меня очень пугало еще то, что московская организация Союззолото была пустым местом и вовсе не была «штабом золотой промышленности». Казалось, что это не промышленность, а какая-то кустарщина, старательство с примитивными навыками, низкой техникой и невежественными кадрами.

Тов. Сталин сразу по моему растерянному виду догадался, в чем тут дело.

– Ага, это, брат, не нефтяная промышленность, – сказал тов. Сталин.

Затем, усмехаясь, посадил меня за стол и напоил чаем с сухарями. Тогда я немного оправился: эта простая милая улыбка под усами и веселый взгляд его замечательных глаз сразу же подбодрили меня. Казалось, что он уже знает о том, что происходило в золотой промышленности, знает о том, какое на меня произвело впечатление «ознакомление» с золотой промышленностью. Больше того, мудрый учитель знал также, что все это можно исправить и даже как исправить. Когда я доложил подробно обо всем тов. Сталину, он снова посмеялся над моей растерянностью и сказал:

– Ну, здесь в Москве это дело только что еще организовано, поэтому здесь и нет ничего, но на местах золотая промышленность существует уже много десятков лет. Там дело должно быть гораздо лучше поставлено, и вы увидите, что это действительно так. Другое дело, что все это не организовано, не увязано между собой, но все-таки существует «золотой» пролетариат, существуют предприятия, на которых рабочие и инженеры работают и будут работать и которые дадут стране еще очень много золота.