Текст книги "Золото партии, золото народа"

Но нужны были крупные вложения для устройства плотин, канав, электростанций, и пока банки не организовали этого дела, драги не собирались или собирались медленно.

Поэтому дело затянулось, как это почти всегда бывает в обстановке капиталистической неразберихи: в Номе и в Фербенксе драги совсем недавно стали как следует работать, и как раз во время моего приезда шла постройка электростанций и установка двух новых многочерпаковых драг. Я получил часть фотографий новых установок, детально ознакомился с их конструкцией. Очень много материалов, которые я видел в Номе и Фербенксе, было использовано впоследствии на наших установках драг, причем, конечно, кое-что мы взяли и из Калифорнии, где наилучшие драги все-таки поставлены по р. Сакраменто. Наилучшим специалистом по драгам в США является м-р Чарльз Джанин, который несколько раз бывал на Аляске, хорошо ее изучил, но постоянно живет в Сан-Франциско. На обратном пути из Аляски я к нему заехал в Сан-Франциско для того, чтобы получить все необходимое по этому делу. Ом был так любезен, что предоставил мне все нужные справки, разъяснения и материалы.

Благодаря трудным климатическим условиям, сезон работы драг в Аляске непродолжителен. Во внутренней или центральной ее части сезон длится обычно от 120 до 140 дней. Но есть места, где он длится не более 100–120 дней. В местности, называемой «Голубой Гусь», работали по 165 дней в году, а одна из больших драг в Номе проработала в 1927 г. 220 дней. Так вот, тут я и подумал, нельзя ли удлинить работу наших драг, особенно если поставить более сильные моторы и более мощное оборудование. Этот вопрос я проконсультировал со специалистами. Этот опыт мы применили у себя, и в некоторых местах мы удлинили период работы драг до 300 и более дней в году.

Мне удалось получить много материалов, осмотреть журналы и все документы дражных компаний. Должен отдать справедливость, журналы у них находились в большом порядке, так же, как и всякие бухгалтерские отчеты, и по ним можно прекрасно определить не только стоимость каждой драги, а также стоимость ее доставки, ее монтажа и детально определить себестоимость эксплуатации каждой драги по отдельным процессам – по кубажу, металлу, по стоимости рабочей силы, ремонтов, топлива, энергии и т. д.

Такую отчетность я захватил с собою, и на своих драгах нам удалось поставить неплохой учет по образцу американского, простого, ясного и точного учета.

Затем, дальше, я занялся изучением разработки россыпей открытыми разрезами. Это чрезвычайно интересный вопрос, и для нас было в то время чрезвычайно важно ознакомиться с этими работами с тем, чтобы потом их у себя ввести, что мы и сделали.

Кроме того, я ознакомился с работою драглейною, скреперов, подвесных экскаваторов и других механизмов, например парового канатного экскаватора, электрических экскаваторов, электрических и паровых лопат и т. д.

Далее я ознакомился с шахтными разработками, весьма интересными для нас и впоследствии нами примененными в Шахтоме, на Лене и с некоторым изменением в районе Алдана.

С этой целью я подробно ознакомился с оборудованием, устройством шахт, со всеми методами работы с тем, чтобы все это применить у себя на наших приисках. Пришлось облазить много выработок, побывать на многих приисках, ознакомиться не только с техникой, но и с бытом.

Скажу несколько слов о нравах, которые существуют там на приисках.

В тех местах, в которых мне приходилось бывать, русских очень немного. Главный центр русских старых поселений находится около г. Ситки, куда я впоследствии проехал.

В средней части Аляски русских тоже немного, но все-таки они есть. Здесь же вы встретите различных авантюристов – немцев, немного итальянцев, поляков и т. д. Есть и настоящие американцы, есть мексиканцы, чехи и др. Между прочим, там мало итальянцев, которых вообще в Америке очень много. Это объясняется суровым климатом, который переносится русскими и немцами легче, чем южанами.

Таких нравов, какие описывает Джек Лондон, теперь уже пет. Дома имеют общий американский характер и мало чем отличаются от домов штата Колорадо, может быть только тем, что построены двойные сени, так называемые «штурмовые тамбуры», сделаны толстые стены – больше ничем. В маленьких городах имеются две-три кофейных; на одной из кофейных надпись: «Здесь кофе такое же, как варит ваша мама», а на другой вывеска: «Здесь кофе лучше, чем варит ваша мама». Наверху этих обеих кофейных имеется по нескольку комнат для жильцов, таким образом эти кофейные являются и столовыми и гостиницами. Вид они имеют довольно чистенький вид, правда они небольшие, всего пять-шесть номеров и помещение для кофейной или ресторана внизу.

На одном прииске я застал выборы пастора, или попа, и этот вопрос был чрезвычайно затруднен потому, что в приисковых поселках несмотря на то, что там население небольшое, сект существует чрезвычайно много и каждая из этих сект хотела выбрать священника из своей среды. В конце концов остановились на одном человеке, замечательном, кстати сказать, совсем не тем, что он знал священное писание, а тем, что умел хорошо стрелять.

Рассказывали, что однажды, когда он еще не был избран в священники, ему пришлось читать библию в молельной, а в это время как раз пробежала крыса из одного угла в другой. Этот человек, не прерывая чтения библии, так сказать инстинктивно, выстрелил в крысу из револьвера и убил ее наповал. Этот случай очень поднял его в глазах населения и дал ему возможность пройти на выборах в священники без всяких возражений, тем более что он был хорошо грамотный и бегло мог читать любимые пресвитерианами тексты из библейских событий.

Я долго бы не останавливался на религии, если бы не была так религиозна Америка, вернее, если бы она не старалась показать себя религиозной, так как под флагом религии там преследуются совсем другие цели.

Итак, джек-лондонских нравов в Аляске теперь уже нет, да, пожалуй, и не было на самом деле, но до настоящего времени есть бандитизм.

В Фербенксе разыскивали одного бандита, который пришел издалека, чуть ли не с канадской стороны, еще во время летней навигации и остался на зиму. Везде были вывешены афиши, объявлявшие награду за его поимку. Однако, бандит открыто проживал в городе и гулял по улице. Все это знали, так как встречали его ежедневно, однако, никто его не трогал.

Городской шериф происходил из старых русских поселенцев и счел своим долгом познакомиться со мною в первые же дни моего приезда. Он уже почти не говорил по-русски, но его старик-отец еще помнил русский язык, и шериф просил меня зайти к старику. Я с удовольствием исполнил его желание, повидал старика и поговорил с ним по-русски, чем привел его в неописуемый восторг.

– Теперь могу помереть, – говорил старик, – видел настоящего русского человека. «Ныне отпущаеши, владыко, по глаголу твоему с миром»…[26]26
  Текст из библии, до которой старик был большой охотник.


[Закрыть]

Так вот этого шерифа я и спросил, почему он не ловит бандита.

– Легкое дело поймать, – сказал шериф, подумавши, – ведь он вооружен – это первое. Во-вторых, он не один, тут целая шайка. В-третьих, он человек не бедный и у него много везде друзей. Лучше не трогать, подальше от греха. Где они, эти самые «гангстеры»[27]27
  Бандиты.


[Закрыть] живут, там они никогда не грабят.

– Ну, и закон, – сказал я, – у вас!

– Что закон, здесь вам не Москва. Пойдемте лучше к старику, опоем «Снежки белые, пушисты», – вот он будет рад.

Нужно заметить, что говорил шериф по-английски, но песни пел обязательно по-русски и, кажется, больше всего на свете любил русские песни.

Надо заметить, что в Аляске полиция формы не носит. Полиция там выборная, полицейским делом там занимаются так называемые депутаты. Городской шериф тоже выборный и не носит формы, носит штатское, с бляхой под пиджаком и с револьвером в кармане.

В городах Аляски очень много снега. Прочищают от снега тротуары около домов, а середина улицы совершенно не очищается и остается много выше тротуаров, поэтому, когда едешь по улице, то бываешь иногда в уровень с крышей домов. Улицы очень узкие. Так как поселения очень маленькие, то трудно не быть со всеми знакомым, а американцы народ такой, что не будут ждать, пока с ними заговоришь, и когда идешь по улице, то только и слышишь:

«Галло, профессор». Конечно, приходится со всеми здороваться, переброситься словечком. К профессорам, вообще ученому народу, в Аляске, как и у нас, отношение хорошее. Туда, куда не пустили бы представителя предприятия, туда с охотой пускали профессора, которому все это интересно знать с точки зрения науки.

Так вот, когда в этих городах встречаешься на улице со знакомыми, – а их у меня была масса, – то после неизбежного «Галло, профессор» начинают трясти руку и обязательно приглашают к себе выпить стакан вина. Это собственно не вино, а спирт, разведенный наполовину водой: то, что у нас называется спиртом, там называют водкой; в Аляске считают, что для культурного, интеллигентного человека гораздо удобнее выпить вина, т. е. разведенного спирта, а не спирта гольем.

На обратном пути я, попрощавшись со многими вновь приобретенными приятелями, проехал по железной дороге обратно до Анкориджа, а затем на пароходе поехал в Джюно.

В этом городе мне удалось познакомиться со многими весьма интересными людьми, например с Джемсом Викершем[28]28
  Mr «James Wickersham». Delegate and U. S. District Judge.


[Закрыть] – он был делегатом от Аляски в сенат и судьёй. Затем в Аляске я познакомился с весьма интересным русским человеком, который нигде, кроме Аляски, не был, но русский язык еще не забыл. Фамилия его А. П. Кашеваров – несомненно русская. А. П. Кашеваров – директор Аляскинского исторического музея, автор многих исследований по истории русской Аляски. Как чрезвычайно интересный собеседник, он очень много интересного сообщил об Аляске, о том, каким образом она развивалась и как, наконец, вся эта огромная территория была продана царским правительством за 7 млн. 200 тыс. долларов американскому правительству. А. П. Кашеваров показал мне в своем музее чрезвычайно интересные документы: у него имеется целая библиотека, относящаяся к русской культуре и русской колонизации в Аляске. Имеются материалы о том, как энергичные русские колонисты занимали эту огромную территорию; конечно, много есть чрезвычайно тяжелого во всей этой истории, но много есть и весьма поучительного и вместе с тем даже героического[29]29
  Материалы об этом, правда разрозненные, хранятся в библиотеке Михаила Булдакова, бывшего председателя Российско-американской компании. Северо-Двинский музей в Великом Устюге.


[Закрыть].

Вся эта история, конечно, нигде никем не описана, но много было подвигов, которые можно было бы увековечить, и эти подвиги совершали русские казаки, бывшие каторжане, поселяне, бежавшие из Сибири, которыми была занята вся Аляска. Российско-американской компанией было занято только побережье, а беглые и поселенцы старались селиться подальше от города Ново-Архангельска и острова Ситки и от властей. Многие из этих людей уходили дальше вглубь страны вместе с индейцами, сливались с ними, образовался особый тип аляскинца – полуиндейца-полусибиряка, который держал в своих руках пушной промысел и все связи со страной. Все эти люди не желали признавать власти губернатора и чиновников, поставленных правительством, поэтому там происходили часто восстания как в городе, так и внутри Аляски. Эти восстания не могли погасить правительственные войска, и город Ново-Архангельск – резиденция начальника и зам. председателя Российско-американской компании – был взят два раза повстанцами и один раз, в 1802 г., был сожжен дотла. Когда затем Аляска была продана американскому правительству, которое ввело там «демократию», на смену крепостническому феодализму был насажен капитализм американской складки, была развернута торговля, привлечено к этому делу местное население, состоящее из полурусских-полуиндейцев, которые, надо сказать, сначала приветствовали от всей души, так сказать, «американскую свободу», американскую торговлю и «демократию». Конечно, все это было показное и казалось хорошим только по сравнению с царизмом, а потом населению пришлось ознакомиться и с обратной стороной медали. Узнали, что такое эксплуатация и буржуазная свобода умереть с голода.

Теперь многие расшифровали все прелести американской демократии, и есть места, в которых вспоминают с удовольствием о том, что были когда-то русскими: многие тянутся к Советской России, обращают большое внимание на Москву, желают знать, что там сейчас происходит. Аляскинское население довольно ясно понимает, что такое большевистская власть, интересуется нашими потрясающими успехами и с удовольствием слушает рассказы о том, что происходит сегодня в Москве, каковы успехи нового строительства, сельского хозяйства, роста Красной армии.

Население этих городов, например Ситки,[30]30
  При Баранове, бывшем в течение тридцати лет фактическим царем Аляски и северной Калифорнии, столица называлась Ново-Архангельск, после 1807 г. американцы стали звать этот город Ситкою по имени острова Ситки.


[Закрыть] и всех поселков, что находятся на юго-восточном побережье Аляски, носит фамилии Иванов, Петров и всякие другие русские фамилии. Правда, население это по-русски уже почти не говорит, говорит по-английски, но песни все, и ребята и особенно девушки, поют русские, не понимая слов; передают эти песни из поколения в поколение, зазубривая слова, но очень верно передавая мотив. Мне пришлось там слышать не одну песню, которую они пели, например, «Как по морю, как по морю, морю синему».

Кроме того, мне пришлось там познакомиться со старыми русскими, которые много рассказывали о прежней русской Аляске. Потом я осмотрел г. Ситку и некоторые старые русские поселения, познакомился с русским священником ситкинского собора и даже с одним русским епископом.

Вообще надо сказать, в Аляску бежало много старообрядцев, кроме того, много ссыльных и всякого другого народа. Каким-то образом создалась своеобразная церковь – полуправославная, полустароверческая.

В соборе Ситки находится знаменитая икона работы художника Венецианова. Он писал ее по заказу императрицы Елизаветы,[31]31
  Жена Александра I, отличавшаяся показным благочестием и фарисейством.


[Закрыть] но оказалось, что писана она была с одной молоденькой девушки, возлюбленной художника. Когда это было доказано, императрица прогнала Венецианова, а икону хотела уничтожить. Однако решено было отправить ее в ссылку, вероятно в административном порядке, и вот таким образом икона попала сначала на Камчатку, а затем Баранов купил ее у камчатского воеводы и поместил в собор в Ситке.

Говорят, что картина Венецианова замечательнейшее произведение искусства, и многие ценители живописи специально приезжают в Ситку посмотреть на икону, за что попы берут по 3 доллара с человека.

В Ситке сохранились еще остатки старой русской крепости, блокгаузов, как их называют, – старые пушки, несколько старых казенных домов, казармы старых русских солдат и моряков, старые склады и фундаменты старых русских верфей и заводов. Знаменитый дворец русского губернатора уничтожен большим пожаром в 1884 г. Кроме того замечателен старый парк Баранова и знаменитая так называемая «аллея любви».

Население г. Ситки – 6–8 тыс. человек – занимается главным образом рыболовством; город очень чистенький, но небольшой и занимает территорию, гораздо меньшую, чем при русских, когда население города и порта было от 25 до 30 тыс. человек.

С архиепископом «Всея Аляски» мне пришлось иметь беседу и вот по какому случаю. Он явился ко мне с визитом, а затем пригласил осмотреть знаменитую картину Венецианова и другие русские древности. Епископ был уже очень стар, хорошо говорил по-русски. Я постарался быть вежливым с ним и не дать ему заметить, что вся эта история очень была смешна.

В церкви он показал мне старые, еще рукописные церковные книги и очень был удивлен, когда услышал, как я бегло читаю по церковно-славянски.

– Вы знаете, – сказал он, – что почти никто кроме меня и немногих стариков не умеет читать по-славянски. Ведь службу мы ведем по-английски, а среди индейцев – на их языке. Теперь я вижу, что вы «настоящий русский» и могу обратиться к вам по следующему делу.

И почтенный старец рассказал мне, что древнее аляскинское епископство существует давно, со времен легендарного Иннокентия. Оно всегда подчинялось российскому Синоду. Теперь, когда Синода нет, а есть в Москве патриарх, то дело обстоит еще лучше. «Видимо, восстановлено в Москве старое благочестие».

Я не стал с этим спорить, стараясь не улыбаться, попросил продолжать дальше.

– Так вот, видите ли, дорогой профессор, теперь объявился какой-то самозваный епископ православной церкви в Нью-Йорке, должно быть из тех, которые бежали от вас во время революции. Они, эти беженцы, претендуют на подчинение себе нашей старой православной аляскинской епископии. Мы не можем этому подчиниться и хотим встать под «высокую руку московского патриарха». Что вы скажете на это?

Я ответил, что, поскольку мне известно, правительство Советской России никогда не вмешивается в дела религий, которые пользуются у нас все до одной абсолютной свободой, так же, как и антирелигиозная пропаганда. Поэтому надо просто запросить по телеграфу патриарха, согласен ли он принять аляскинскую церковь или нет.

Так почтенный старичок и сделал. Через несколько дней он сообщил мне уже в Джюно, что получил телеграмму от патриарха Тихона о том, что тот принимает аляскинскую церковь.

С тех пор аляскинская церковь стала подчиняться Москве, а мне в Нью-Йорке пришлось выдержать целую бурю с пришедшими ко мне в гостиницу «Савой» некоторыми республиканцами, представителями секретариата (министерства) внутренних дел, за то, что я содействовал «отторжению от США целой религиозной общины». Я много смеялся по этому поводу и, мне кажется, мой смех убедил вашингтонских чиновников в том, что дело не стоит выеденного яйца. Кроме того, надо заметить, что американские чиновники все-таки склонны к пониманию юмора, особенно когда им ничего другого не остается.

Русские священники в Аляске носят штатские костюмы и только длинная борода и какое-то особое старозаветное лицо выделяет их из общей массы. Многие из них люди начитанные, а старичок-архиепископ оказался знающим человеком в области истории Аляски: в его библиотеке много материала, относящегося к старой русской культуре, он знаком с нашей литературой, очень любит классиков и говорит, что еще в семинарии был воспитан на Добролюбове. Во всяком случае он не походил на американский Идеал протестантского делового епископа, каким представляет его газета «Country Gentleman», State Oregon:

«Епископ – это странствующий коммивояжер высшего класса»[32]32
  A bishop Is just a high-class consecrated travelling salesman.


[Закрыть]. Это относилось в частном случае к известному деятелю республиканской партии, к Right Rev. William Р. Remington В. S., В. D., D. D.

Во всех вопросах, которые не касались православной религии, старичок-архиепископ был вполне нормальным человеком и интересным собеседником.

Он мне рассказал о том, что он видел места старых поселений, где теперь никто не живет, и показал мне остатки заводов, на которых производились чугунные отливки и ковались якоря и цепи для всего Тихоокеанского побережья. Точно также показал он мне остатки прежнего завода, где отливались колокола и пушки не только для Аляски, но и для всей Калифорнии. Такие пушки и такие колокола я видел даже в г. Сан-Франциско, туда их продавали русские, так как в испанских владениях в то время не было совершенно заводов. На этих колоколах в Сан-Франциско было помечено имя мастера, город Ситка и год отливки. Все – по-русски.

Около города Ситки есть несколько небольших рудников, где добывается золото, есть фабрика, а на острове Чичагова есть небольшая драга.

Очень большой рудник находится в г. Джюно и принадлежит компании «Аляска-Джюно»[33]33
  В г. Джюно находятся рудники, принадлежащие двум компаниям: Alaska Juneau Mining Со и Alaska Gastineau Mining Со.


[Закрыть].

Эта компания и г. Джюно носят, как я уже говорил, имя канадца Жозефа Джюно, который открыл там в 1880 г. руду и который был первым инженером на тогдашнем руднике и фабрике. Этот рудник представляет очень большой интерес, потому что он работает не шахтами, а работает штольнями, ведет работу на очень бедной руде, но эта руда добывается в большом количестве, чем только и оправдывается выгодная эксплуатация этого рудника. Там как раз я и познакомился с м-ром Джоном Эдуардом Литтльпедж, американским инженером, который работал на этом руднике в качестве инженера и затем перебрался к нам в СССР.

С тех пор он работает у нас по золоту и недавно за свою прекрасную работу был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Он и познакомил меня с работой Джюно и с рудником, который является первым в мире по количеству добываемой руды и очень интересным с точки зрения добычи золота из руды с наиболее низким содержанием. Руда, получаемая с рудника, грузится из рудоспусков прямо в 16-тонные вагонетки, которые при помощи электровозов целыми поездами вывозятся на фабрику. Работа вся механизирована. Количество добываемой руды достигало 14 тыс. т. в сутки.

Мне удалось весьма подробно осмотреть и рудник, и фабрику и достать все материалы. По типу Джюно-Аляска мы построили и ввели в эксплуатацию несколько рудников и фабрик.

С м-ром Д. Э. Литтльпедж нам удалось достать шхуну и на ней объехать побережье, а затем посетить ближайшие рудники, чрезвычайно интересные.

Много интересного можно было бы рассказать о том, что мы там видели, но у меня просто не хватает времени и возможности все это описать, тем более что в своей книге «Золотая промышленность», в главе XV, я дал подробное описание рудника и фабрики Аляска-Джюно.

Закончив осмотр всех этих чрезвычайно для нас интересных рудников и фабрик и заполучивши ценнейшие чертежи, материалы, фотографии, я снова сел на пароход и отправился в Сиэттл, чтобы ехать далее в Калифорнию.

На обратном пути мне пришлось ехать примерно на таком же пароходе, на каком я ехал сюда, но принадлежащем другой компании. На этом пароходе ехало очень много пассажиров, потому что в это время много народа возвращалось из Аляски. Зимой семьи и сезонные работники на Аляске не живут и на зиму возвращаются в более теплые места, где жить и удобнее, и дешевле, а весной приезжают обратно. Это облегчается еще и тем, что сообщение с Аляской хорошее и недорогое. Здесь мне пришлось познакомиться со многими инженерами, разведчиками, геологами и до сих пор у меня с ними сохранилась переписка. И тут как раз я познакомился с одной девицей-американкой, возвращавшейся с практики. Она мне заявила, что она дочь профессора, который читает лекции в Москве, и что она сама специализируется по исследовательским работам. Я ей ответил, что я тоже проживаю в Москве и тоже читаю там лекции, но не знаю ее отца. Мы долгое время смотрели друг на друга. В конце концов дело выяснилось и оказалось, что существуют две Москвы: одна – столица СССР, а другая – столица штата Айдаго в США. Эта девица немного на меня надулась и говорит:

– Как вам, европейцам, не стыдно все перенимать, из Америки, даже название вашего главного города вы взяли у нас из штата Айдаго.

Я ей объяснил со смехом, что на самом деле это не совсем так, потому что Москва СССР существует, как известно, более 800 лет и давно уже является столицей русского государства, а Москва в штате Айдаго основана русскими колонистами и эмигрантами всего только 80 лет тому назад. В довершение курьеза оказалось, что девичья фамилия матери девицы из Айдаго была «мисс Попофф», т. е. что «мама» несомненно происходит из семьи старых русских поселенцев, о чем в семье имеется много преданий и их может рассказать тетя, которая тоже едет на пароходе.

На этом мы помирились; тетя – очень милая старушка – рассказала часть этих семейных преданий, а я рассказал девушке, как живет и учится молодежь у нас в СССР.

К сожалению, не все девушки в США такие милые и более или менее образованные, как эта студентка.

Многие совсем другого рода «girls»,[34]34
  Девушки.


[Закрыть] о чем свидетельствует нижеследующее замечательное объявление в «fair-mount Times», штат Зап. Виргиния:

«Настоящим Вас предупреждают о том, чтобы не сажать нашу дочь Валли Харпер в ваш автомобиль. Несоблюдение этого будет преследоваться по всей строгости»[35]35
  You are hereby notified not to take our daughter, Vallie Harper, In your car. Anyone not heeding this notice will be dealt with to the full limit of the law.


[Закрыть].