Текст книги "Рыцарь-Инженер. Книга первая"

Часть 5

Подойдя к Треске, я взгромоздился на неё и, буквально спиной чувствуя чужой взгляд, выехал со двора. Отогнав лошадку метров на двести, остановился и, привязав её к дереву так, чтобы не было видно с дороги, пешком вернулся к трактиру.

Припомнив, где должны были располагаться комнаты, занятые семёркой идиотов, я перебрался через окружающий дом частокол. Ночи сейчас стояли относительно жаркие, так что створки окон были открыты.

Достал из подсумка «когти» (два крюка, используемые демибистами для того, чтобы лазить по деревьям и скалам) и две «сонных хлопушки» (штурмовые гранаты в виде надутого кожаного мешочка, мы подготовили их специально для Мисилисиных ниндзя-котов, а потом я как-то раз случайно опробовал их на самой крольчихе и вот теперь всегда таскал с собой).

Прицелившись, я закинул хлопушки в открытые окна второго этажа. Они тут же рванули, издав довольно громкий и не очень приличный звук, а в свете луны засеребрились вырвавшиеся из комнат облачка пыльцы.

Выждав минут пять, я натянул на нос шейный платок и полез вверх по стене, цепляясь крючьями за толстые обструганные брёвна.

В первом помещении на кроватях и прямо на полу храпели четверо молодых людей. Несмотря на то, что комната вроде бы должна была проветриваться, душман здесь стоял жуткий: пахло перегаром, дешёвым вином и чесноком. Повсюду валялись кости, объедки и пустые бутылки.

Но, в общем-то, это было неважно. Обыскал вещи парней и не нашёл в них ничего интересного, за исключением двух паровых пистолей гражданского образ, которые тут же сломал, вывернув клапан. А затем аккуратно подрезал тетивы охотничьих арбалетов, чтобы при попытке зарядить оружие они немедленно лопнули.

Закончив, перебрался во вторую комнату и проделал там всё то же самое. После чего спустился на землю и хотел было уже убираться отсюда, когда до моего слуха донёсся приближающийся со стороны герцогства топот копыт и лошадиное ржание.

«М… мать!..» – ругнулся я, прижимаясь к стене в самой тени и глядя на лихо въехавших в ворота трактира десятерых всадников с факелами в руках. Почти сразу же скрипнула, распахиваясь, входная дверь, и к незнакомцам вынырнул старичок.

– Как ж хорошо, что вы сегодня воротились, – причитал он, потирая руки и мерзко улыбаясь, подбежал, видимо, к главному среди них, лощёному типу в плаще цветов графства Юзклес. – А то туточки обидели нас, Колью снасильничали…

– Не части, убогий, – мужчина оттолкнул трактирщика ногой от своего коня и ловко спрыгнул на землю. – Нормально говори. Кто, где…

– Тык маркиззские выродки… ближнички его! Туточки они, на втором этаже спять, ироды окаянные! Я им в вино сонного зелью сыпанул, вот и…

«Млять… хлопушки зря потратил…» – подумал я, продолжая наблюдать за чужаками.

– Ближники маркиза? – недоверчиво переспросил лощёный, переглянулся со своими людьми – самого бандитского вида, надо сказать, – и они дружно заржали. – Это они тебе старому дураку так сказали?

– Ну тык… – замялся трактирщик. – Тык…

– Понятно, – отмахнулся от него воин. – Ну пойдём, посмотрим, что там у тебя за «ироды».

Мужчины гурьбой ввалились в трактир. Я же, не тратя времени даром, перемахнул через забор, быстренько добрался до привязанной Трески и, забрав из седельной кобуры винтовку, вернулся к частоколу, выбрав местечко для наблюдения поудобнее.

Вообще-то, мне с самого начала показалось немного странным, что в таком вот расположенном в глуши заведении работают только старик и девчонка. Ни тебе охраны, ни даже самого обычного вышибалы…

А оказывается, здесь всё не так просто, как мне подумалось ранее… Старик сказал «воротились». Возможно, главный – человек графа – проживает здесь на постоянной основе, а вот его сопровождающие… уж больно бандитский у них видок, чтобы они были людьми моего соседа.

«Гхм… неужели я наткнулся на разбойничью малину? – мысленно присвистнул я. – А что. Болтливый старикан сказал, что придорожную таверну построили по приказу графинчика, хотя… мои егеря здесь периодически должны появляться, так что, скорее всего, язык у трактирщика просто развязался из-за случившегося…

На втором этаже здания загорелся свет, и раздались крики.

«Вот я бы стал просто так возводить подобное заведение на объездном тракте, которым практически никто не пользуется? Нет! Построил бы на основном, – продолжил рассуждать я, наблюдая за таверной. – Так что, скорее всего, здесь на постоянной основе вполне легально проживает «координатор», а разбойнички, особо не палясь, работают подальше отсюда. Если так подумать, то я, собственно, и выбрал именно этот объезд, потому как по донесениям он у нас на границе самый спокойный».

С грохотом растворилась дверь, и экс-друзей Ровура одного за другим пинками выгнали во двор. Парни в одних подштанниках и нательных рубахах едва стояли на ногах после двойной дозы снотворного, и, естественно, ни о каком сопротивлении не могло быть и речи.

– …у-у-у-у. Баба тупая! Давайть суды! – вышедший на крыльцо старичок отобрал у бледной девицы мясницкий тесак. – Уж я-то им муди-то поотрубаю!

Разбойнички с хохотом и грязными шутками пинками погнали их в придорожный лес. Следом решительным шагом направился трактирщик, кривящий самую зверскую рожу, на которую только был способен.

Последним из ворот вышел лощёный в графской накидке, остановился, посмотрев на пустой тракт, что-то пробубнил себе под нос и, не спеша, двинулся за своими людьми. А за ним, держась на некотором расстоянии, последовал и я.

«Ну, парни… извиняйте, – мысленно скривился я. – Хотел вас загнать на земли графа и там покарать по законам моего феода за изнасилование и, самое главное, за то что прикрывались моим именем, а затем повесить на графа разбой на дорогах и ввести сюда войска. Даже уже представлял, как утром, когда вы проснётесь и выйдете во двор, спокойно проеду мимо… А, вот как всё вышло…»

Разбойники отвели потихоньку приходящих в себя дворянчиков на одну из полянок и сами сгрудились на ней, а их предводитель довольно удачно встал между двух деревьев, прислонившись плечом к одному из них.

Его я решил брать живым, а потому затаился, и когда бандиты начали своё чёрное дело, и до меня долетел первый полный муки и ужаса крик, я, мягко ступая сапогами по траве, подкрался к нему со спины и саданул прикладом по затылку.

Только что явно наслаждавшийся кровавым зрелищем мужчина тихо охнул и кулем осел на землю, я же, взяв винтовку на изготовку, перешагнув через его тело, вышел на поляну.

Немая сцена. Разбойного вида личности на пару секунд застыли, пялясь на меня во все глаза, и только старичок, не заметив моего появления, увлечённо продолжал рубить своим тупым тесаком причиндал дико верещащего парня. Которого крепко держали трое бородачей.

– Разбой на дорогах, содержание бандитского притона, покушение на владения маркиза и самосуд, – громко произнёс я. – Вердикт – смерть!

После чего нажал на спусковой крючок – и трактирщик, обернувшийся на звук моего голоса и успевший сказать что-то типа «ты?!», полетел на землю с лишней дыркой во лбу.

– А ещё у тебя не пиво подавали, а ослиную мочу, – тихо добавил я, переводя прицел на ближайшего из разбойников.

– Ты кто? – произнёс один из них, выходя из ступора и отпуская скулящего парня.

– Разбой на землях и дорогах феода маркиза д’Вергри, – не собираясь отвечать на его вопрос, произнёс я и вновь вжал спусковую скобу. – Приговор – смерть.

Я успел сделать четыре выстрела, прежде чем до бандитов дошло, что их тупо убивают. И кто? Одинокий юнец! Заорав от ярости и выхватив из ножен сабли и палаши, они бросились на меня всей гурьбой.

Успев застрелить ещё одного, я отбросил в сторону винтовку и выхватил из контейнера на пояснице свой меч. С шипением пара разложилось длинное лезвие, и я тут же рубанул параллельно земле, больше пугая своих оппонентов, чем рассчитывая их задеть.

А вот вторым движением, давая инерции двуручника прокрутить его, я прямо из-за спины мощным вертикальным ударом опустил клинок на голову замахнувшегося на меня саблей разбойника.

Присев и пропуская над собой замах тесака, перехватил левой кистью меч под рожки гарды и, вырывая застрявшее в разрубленном теле лезвие, саданул шишкой рукояти только что атаковавшего меня мужчину по горлу. Почти тут же обратным движением наколол на острие ещё одного смельчака, набросившегося на меня всей тушей, видимо, желая повалить на землю.

Видя столь скорую расправу над своими подельниками, последний – девятый – бандит развернулся и дал стрекоча в лесную чащу.

Впрочем, отпускать его я не собирался. Выпустив из рук рукоять своего меча, я медленно достал «Отто» и, прицелившись, нажал на спусковой крючок.

По-пижонски сдув с пистоля несуществующий дымок, я стряхнул со ствола успевшие сконденсироваться там капли и, крутанув его, ловко засунул в кобуру.

Собственно, то, что изначальная концепция «Отто» как мушкета создавалась для работы с открытым паром, так же повлияло на наш отказ от массового производства этой модели для пехотинцев. Без постоянного ухода внешние металлические части быстро ржавели, даже несмотря на то, что внутренняя часть ствола была обработана специальной противокоррозионной магией.

Это было вполне удобоваримо для авантюристов, но совершенно не подходило для регулярных войск.

Уже в следующем образце мы полностью поменяли рабочую часть, добавили активный поршень и воздушную камеру, что чуть утяжелило оружие, однако почти полностью избавило от проблем с ржавчиной. Ну а в самых новых образцах, например, в полуавтоматической винтовке конструкция была уже одновременно и сложнее, и куда проще.

И всё же я до сих пор носил с собой свой старенький «Отто», который был дорог мне не только как память.

Выдернув свой меч из трупа и обтерев о плащ одного из бандитов, я убрал его, а затем засунул винтовку в заплечную кобуру. После чего осмотрелся.

Живописная картина. Десять жмуриков-бандитов вместе с трактирщиком, лощёный тип, всё ещё валяющийся в отключке и семь голодных прихлебателей Ровура. Точнее, шестеро, потому как один, тот которого оскопили самым первым, похоже, отдал богиням душу.

Из живых, один валялся в отключке с кровавой раной на причинном месте, другой с недорезанным причиндалом тоже выпал из реальности. А остальные четверо, сверкая бледными ляжками, стояли в раскоряку на коленях со связанными запястьями и лодыжками, глядя на меня, словно кролики на удава.

Обыскав тела разбойничков и не найдя для себя ничего интересного, я достал второй, всё ещё заряженный, пистолет и нож, после чего направился к ближайшему из дворянчиков. Он заблажил, в голос моля, чтобы я пощадил его, но мне его смерть в общем-то была не нужна. Пока что.

Разрезав верёвки, которыми он был связан, приказал идиоту заткнуться и выполнять всё, что я говорю. В результате через час кавалькада из Трески и семи дворянских лошадок с привязанными к ним пленниками выдвинулась паровозиком из придорожной таверны в ближайшую деревню, расположенную на моих землях. Последним же шел маленький ослик, к которому была довольно аккуратно примотана голосящая на все лады девица.

Так мы и ехали, оглашая окрестности женскими воплями, потому как нормальных слов пленница, похоже, не понимала, только когда мне всё это надоело, и я заткнул ей рот кляпом, наступила благословенная тишина.

В деревне я сдал всех пленников с рук на руки сержанту расквартированной там егерской дюжины, заодно зачитав обвинение дворянчикам и недрогнувшей рукой подписав им смертный приговор, который и был немедленно приведён в исполнение. Вот такой вот я самодур!

Покуда бывшие дружки Ровура ещё барахтались в своих петлях, примеряя последнее украшение, усиленный конвой с человеком графа д’Юзклеса уже выехал в сторону поместья, чуть раньше же к ближайшему гарнизону ускакал гонец со срочным приказом поднять бойцов и занять «загадочную» таверну и территорию близ границы.

Содержавшуюся же сейчас в заключении особу женского пола следовало: допросить и препроводить к имперскому прокуратору как свидетеля.

Остальные же мои распоряжения и советы маме и Варду уехали в имение вместе с пленником. Моя родительница, а уж тем более старый друг отца прекрасно осведомлены о наших возможностях, ну а в вопросах причинения неприятностей охамевшим соседям моя маман куда опытнее меня.

Так что ничего, разберутся!

Я же, наевшись вдоволь в деревенском трактире, проверил и заново снарядил своё оружие, после чего завалился спать. Утром же ни свет ни заря покинул селение, в наглую направившись по той же самой объездной дороге в земли графства Юзклес.

Что я могу сказать, владения этого графинчика были, конечно, сильно беднее моих, да к тому же значительно меньше. Деревни грязные, крестьяне голодные, в городах, обнесённых хлипкими стенами, вонь и антисанитария…

Так что долго я там не задерживался, подобные картины меня как-то не прельщали. Разве что было интересно, какого чёрта этот старый идиот решил поссориться со мной, вместо того чтобы запросить помощи.

Нет, я, конечно, понимаю, аристократическая гордость там, и всё такое. Да и я, если бы выяснилось, что первопричиной подобного упадка были не голодные годы, а то, что хозяин банально выжимал из своих людей последние медяки для своих нужд, скорее всего, послал бы его на три весёлые буквы.

* * *

С того момента, как я покинул пределы своего феода, прошло три дня. В основном я двигался по главному тракту и только вечерами сворачивал с него в расположенные неподалёку города или деревушки.

До Столицы было ещё очень и очень далеко, но если смотреть в подзорную трубу, подёрнутые туманной дымкой башни Ариэльдейла уже виднелись на горизонте. Сейчас я находился в баронстве Кадмий у поворота на большую деревню Сальвиншер, известную на все окрестные земли своим огромным рынком, на котором торговая жизнь кипит даже ночью.

Собственно, остановился я здесь не просто так, а потому как на съезде с тракта и так образовалась огромная очередь из телег и гружёных подвод, а всё потому, что предприимчивый местный барон придумал брать пошлину с приезжавших на торг купцов.

Само по себе это было неплохо, если, конечно же, подходить к данной процедуре с умом. К сожалению, местный властитель, видимо, не придумал ничего лучше, чем перекрыть дорогу на деревню высоким забором из разряда «из никуда в никуда» и установить ворота, сквозь которые после досмотра пропускались все желающие посетить Сальфиншир.

Новострой этот был возведён коряво, выглядел убого, но со своей задачей справлялся. Хотя, как по мне, такими методами владелец этих земель просто сам гробил своё собственное хозяйство, потому как при подобных драконовских мерах не пройдёт и года, как местный рынок захиреет, а торговцы выберут себе другое, более удобное место.

Вот я стоял и размышлял, во-первых, хочу ли я вообще попасть в эту деревушку, или, может быть, мне стоит проехаться ещё немного до следующего съезда, а во-вторых, если уж я «хочу» попасть именно в это место, то стоит ли воспользоваться своим правом «высокого аристократа».

Для начала я понял, что в Сальфиншир я «хочу». Точнее, не в сам город, а в одну из его таверн, потому что, как пел «Сектор Газа»: «…От проклятого седла, крыша съехала с е… лица». Даже в этом новом мире я оставался скорее «автолюбителем», нежели «водителем кобылы».

И да, задница у меня уже откровенно болела, а потому я намеревался перед следующим решительным рывком отдохнуть денёк-другой. Что, скажем честно, приятнее делать в месте, в котором есть чем заняться, окромя выпивки и созерцания местных красоток.

Ну а если я остаюсь? То надо ли мне сказаться своим настоящим именем? Думаю, что нет. Морда лица у меня всё равно такая, с которой за плуг не ставят, а всё остальное не чужого ума дела.

А то не случилось бы как с товарищем д’Артаньяном, которого вначале споили, а потом спёрли его рекомендательные письма. У меня ведь тоже кое-что важное есть, чему нежелательно попадать в чужие руки.

Но вот в очереди стоять я, простите, был не намерен, потому, понукнув Треску, направил её прямо к виднеющимся вдалеке воротам.

Звуки нешуточного скандала я услышал ещё издалека, а затем увидел и виновников образовавшейся пробки. Две тяжелогружёные телеги какого-то очень занятого торгаша не захотели дожидаться момента, когда проедет небольшой торговый фургончик, запряжённый низенькими пони.

В результате торопливый горе-извозчик бортанул того, кто ехал впереди, сцепившись с лёгонькой повозкой колёсами, и развернул её, полностью блокируя проезд.

Сейчас же купец и его слуги орали и чуть ли не наседали на владелицу фургона, молоденькую девушку-демибиста, крольчиху с насыщенными тёмно-фиолетовыми волосами. Причём мужчины совсем не стеснялись в выражениях и беззастенчиво давили на длинноухую, которая, в свою очередь, испуганно пищала и зачем-то пыталась оправдываться…

Окружающие же молча наблюдали за неприятной сценой и вмешиваться, похоже, не собирались. Бурчали, ворчали, поносили некого «в конец охамевшего Зура», но помогать девчонке не спешили.

Видно было, что наглый торгаш был многим знаком, и они просто не желали с ним связываться.

Однако больше всего мне не понравилось даже не их отношение, а блондинистый красавчик с усиками, завитыми кудрями, в довольно дорогом бархатном чёрном камзоле, прячущимся от пыли под длинным дорожным плащом, при шпаге и с ненатянутой жердиной лука в чехле, закреплённом возле седла.

Верхом на своей лошадке он подъехал к воротам чуть раньше меня и сейчас с лёгкой блуждающей улыбкой наблюдал за злоключениями кролика.

Вот встречаются порой такие мужики, глядя на которых начинаешь тихо сатанеть, буквально ощущая в них конкурента. Нет, «Конкурента!» с большой буквы «К», даже если объект конкуренции тебе, в общем-то, не так уж и интересен.

– Да що с этой лярвой базарить! – взревел в этот момент торгаш и крикнул своим людям. – Рубите ей колёса и отвалите её барахло с дороги! Живо!

Стражники «Ворот», до этого момента стоявшие с ленцой, позёвывая так, будто возникшая пробка их совершенно не касалась, немного напряглись.

– Хм… кажется, у кого-то сегодня будет очень приятная ночка, – пробормотал себе под нос блондинчик и медленно тронул своего коня вперёд.

«Прости, мужик, но, похоже, тебе придётся обломаться! – ехидно подумал я. – Ничего личного, просто обычная здоровая вредность!»

Громыхнул «Отто» – и пуля, взвизгнув о занесённый слугой над головой топор, выбила его из рук растерявшегося деревенского парня. Дав Треске шпор, я обогнал удивлённо скривившего одну бровь блондина и, подъехав к уставившимся на меня торгашу и девчушке, произнёс:

– Прошу прощения, госпожа кролик, я только сейчас смог нагнать вас…

– А вы… – удивлённо глядя на меня, произнесла ушастая, слегка наклонив свою красивую головку.

– Охранник, – помог ей я, – которого вы наняли в прошлом городе.

– Я наняла?.. – приложив пальчик к уголку губ, она ненадолго задумалась, закатив глаза, а затем вдруг улыбнулась и, хлопнув в ладоши, радостно воскликнула: – А! Ну да! Наверное, всё так и было…

«Ох уж мне эти зайцеподобные демибисты…» – подумал я, едва удержавшись, чтобы не прикрыть ладонью лицо.

– Именно так, госпожа кролик. Мы с напарником немного задержались, поэтому приношу вам свои извинения, – произнёс брондинчик, остановив своего скакуна слева от меня.

– Напарником? – холодно спросил я, повернув голову к парню. – Каким таким напарником?

– Конечно напарником, – улыбнулся молодой человек, а глаза его опасно сощурились. – Не надо так шутить, приятель, а то я могу и обидеться…

Произнося это, он поднял правую руку и, щёлкнув пальцами, зажёг над ними небольшое магическое пламя.

– Очень обидеться! – зло произнёс он.

Вместо ответа в его нос упёрлось дуло второго пистоля, который я извлёк левой рукой из-за пояса. Щёлкнул взводимый курок, который в этой военной модели «Эллора» играл роль предохранителя.

– Ой-ей-ей… – медленно произнёс блондинчик уже совсем другим тоном, сфокусировав взгляд на оружии. – Уж не «Леди Эллора» ли это? А вы…

Он внимательно всмотрелся в моё лицо, и в его глазах мелькнуло узнавание.

– Понял… простите меня, шеф! Я просто неудачно пошутил… – он пальцем отвел дуло от лица, но я быстро прокрутил пистоль на скобе, и ствол снова упёрся ему в нос. – Шеф, я правда раскаиваюсь. Сжальтесь над подчинённым…

– Я шота не понял! – резко вызверился очнувшийся торгаш. – Это шо за…

– Молчать! – хором и абсолютно одинаковыми голосами, полными аристократического презрения к ползающим возле ног слизнякам, произнесли мы с блондинчиком.

Мужика как бетонной плитой придавило, он аж присел, с ужасом глядя на нашу парочку, я же, ещё несколько секунд посмотрев в глаза парню, убрал ствол обратно за пояс, картинно прокрутив его и одновременно устанавливая предохранитель.

– Фу-у-ух, – блондин облегчённо выдохнул и пробормотал: – Я уж думал, смерть моя пришла…

Я промолчал.

– Да шож это делаеца-то?! – заорал торгаш, хлопая ладонями о толстые ляжки. – Посредь бела дня! Среди честного народу бандиты жисти лишають! Стража, да сделайте…

– С каких это пор дорожные разбойники взывают к страже? – играя искреннее удивление, спросил мой самозваный напарник-подчинённый.

– Я… разбойник? – ахнул купец и приготовился заголосить во всю свою лужёную глотку, но я не дал ему этого сделать, заодно перехватывая инициативу.

– Вы не только уже повредили имущество «моей» нанимательницы, – жёстко оборвал его я, – но и отдали приказ своим людям нанести ему непоправимый вред…

– По торговым законам нашей Империи подобные действия в отношении конкурента на тракте или его ответвлениях приравниваются к разбою на дорогах, – произнёс блондин, в руке которого появился метательный нож. – Честные стражники же не будут мешать нам сотворить правосудие над разбойниками и забрать честно причитающееся «нашей» нанимательнице имущество?

– Но… но… – совсем растерялся торгаш.

– Или вы можете выплатить «моей» нанимательнице отступные в размере рыночной стоимости её пострадавшего имущества, выкупа, предусмотренного «Дорожным кодексом» для бандитов, не совершивших тяжких преступлений и суммы недополученной прибыли за продажу товаров, захваченных у разбойников, – произнёс уже я.

Мы с парнем уважительно переглянулись, а затем посмотрели на стражников.

– В… всё как вы и сказали, господа, – проблеял один из них, косясь на пунцового от ярости купца, магия, показанная блондином, – признак благородного происхождения, была для них куда страшнее, нежели гнев какого-то там торгаша. – Взять…

– Я заплачу! – провизжал купец, прижимаясь к своей телеге. – Всё… заплачу…

– Ну тогда быстро. И уберите уже свою телегу куда-нибудь! Не мешайте проезду госпожи кролика! – рыкнул блондин, а я сделал суровое лицо и положил ладонь на рукоять «Эллоры».

Спустя несколько часов мы втроём сидели за столиком лучшей таверны в этой большой деревне. Ну как втроём, из крольчихи, которую звали Лулуяся, и которая, как оказалось, была совершенно из другой деревни, нежели Мисилиси, словно выдернули стержень.

Короче, девушка была не с нами, похоже, она с круглыми охреневшими глазами расслабленно отходила в мир иной. Во всяком случае, мне так и чудилось, как из её открытого рта вылетает её кроличий дух.

А всё почему – потому что она стала по меркам их деревни обладательницей целого состояния, и к тому же у неё в «охранниках» резко образовались целых два маркиза.

– Не помню, чтобы мы пересекались на том балу, – произнёс я, потирая подбородок.

– А у тебя, Эсток, были дела поважнее, нежели приглядываться к окружающим, – усмехнулся парень, бывший младшим сыном моего соседа, маркиза де’Сайта, Сауриалом. Но тем не менее именно ему отец назначил свой титул, что говорило о многом.

Если бы не «несогласная» буква, читающаяся здесь как «й», я бы ржал как конь!

В общем-то, Сауриал показался мне нормальным парнем, хотя, конечно же, с соседями в моём положении нужно держать ухо востро. Что мне и продемонстрировал недавно один вроде бы миролюбивый граф.

Ну и надо добавить, что парень, как и я, ехал в Академикум. А потому я не видел смысла отказываться от его компании.

Когда мы вдвоём уже хорошенько налакались вина, а Лулуяся наконец-то пришла в себя, Сауриал извинился и, сказав, что устал, отправился в свой номер. Прихватив по дороге парочку служанок. За столиком мы с кроликом остались одни.

– Господин Эсток, – промямлила девушка.

– Да?

– А… А… – она застеснялась и, покраснев, опустила глаза. – А нельзя ли мне поехать в столицу с вами?

– Почему бы и нет? – пожал я плечами.

Я ещё немного выпил, а потом, пожелав спокойной ночи зайке, пошатываясь, отправился в свою комнату. И… наверное, мне показалось, но когда я закрывал дверь, торговка попросилась войти. Как-то крепко мне после длительного путешествия ударила по мозгам выпивка.

А дальше был сон. Хороший такой эротический сон с её участием и, кажется, ничего больше. Вот только утром, проснувшись в одиночестве, с гудящей головой, я так и не смог понять, откуда на простыне появилось небольшое кровавое пятнышко.

Геморроя-то у меня вроде бы пока не наблюдается…

Интерлюдия 1

Эманации, испускаемые смертной женщиной, занимающейся сейчас любовью с мужем, полностью захлестнули Богиню. Фактически в его постели сейчас были две девушки, а не одна. Эллидия с трудом подавила вскрик блаженства, который ещё не готова была испустить человекозверь, но который вполне мог услышать Иван.

Чувствуя, как в нежной истоме сотрясается её тело, женщина грудями налегла на бортик источника, сквозь воды которого наблюдала за любимым, коснувшись средним пальчиком рубиново-красных губ, медленно провела по ним и, наконец, расслабившись, вскрикнула…

– Мам! Чё за фигня?! – внезапно раздался из-за спины голос подросшей дочери, и Богиня, поперхнувшись, замахала руками, развеивая «источник», а затем, заложив ногу на ногу, развернулась к Катеньке.

– Я к тебе стучусь, стучусь… – буркнула девочка, почти уже девушка, влетая в материнское пространство, и тут же уселась за плавающий в золотистом эфире компьютер, вытащенный Эллидией из мира её супруга.

– Т-ты… – произнесла Богиня, пытаясь унять разгорячённое тело, – что-то хотела, доченька?

– Да в «Overwatch» поиграть пришла, – отмахнулась девочка. – Ты же знаешь, что я за первое место в рейтинге с тёткой Фортуной воюю! Вот уж сегодня не дам старушке спуску!

– А… что ты сейчас делаешь? – ради поддержания разговора спросила женщина, покосившись на то место, где недавно находился «источник».

– Подключилась к аккаунту своего «избранного игрока». А сейчас ищу группу, – ответила Катя, а затем бросила взгляд на мать. – Ой, мамка, а чего ты такая красная?

– Да жарко что-то, – Богиня помахала на себя ладошкой.

– Ага, – кивнула девчонка. – У тебя здесь жарища стоит… Кондей бы, что ль, поставила.

– Угу… – растерянно произнесла Эллидия. – Непременно.

– Класс! Хороший премейд! Понеслась, родимая… – девочка углубилась в игру.

Выждав минут десять земного времени, женщина спросила:

– Катенька, а ты по папке не скучаешь?

– Ну что я, маленькая, что ль? – фыркнула Катя, бешено колотя пальцами по клавиатуре. – Не отвлекай, самый заруб!

Дождавшись, когда девочка закончит и с облегчением откинется на спинку стула, высоко подняв над головой кулачок, Эллидия повторила вопрос.

– Мам. Ну что ты пристала?! Папака у нас «космонавт», сама говорила! – ответила она. – К тому же я, как ни старалась, не смогла обойти блок прабабушки. Я же всё понимаю – он работает, старается для нас. А с чего такие вопросы?

– Да так… – протянула Богиня. – Скажи, Катюш, а мальчики тебе какие нравятся?

– Если у них меньше трёхсот двадцати девяти кликов в минуту, можешь даже не предлагать на рассмотрение.

– Кликов? – непонимающе спросила богиня.

– Ну да! – повернулась к ней и уверенно кивнула головой дочь. – Конечно же, кликов мышкой! Только скажешь мне, в какой игре, а то мне лузеры с «Весёлой Фермы» не нужны! А вообще, ориентируйся на все четыреста… нет, лучше, пятьсот!

Глядя на свою девочку, Богиня-мать живо вспомнила те годы, когда она настоящим мужчиной считала того, кто способен клинком перерубить с одного удара дерево диаметром в три метра или сжечь магией поле в несколько десятков гектаров.

Женщина неуверенно кивнула.