Текст книги "Господин Великий Новгород – расцвет и трагедия"

А пока целый и невредимый Василий Дмитриевич драпает из Орды, причем, обманывая погоню, устремляется на юг, в Молдавию к воеводе Петру. А оттуда он попадает в Великое княжество Литовское ко двору Витовта. Мудрый князь познакомил свою четырнадцатилетнюю дочь Софью с княжичем. Как и вся литовская знать, княжна прекрасно владела русским языком и исповедовала православие[37]37
  По крайней мере, официально. Многие литовцы, хотя и крестились, в душе оставались язычниками.


[Закрыть].

После нескольких встреч юная пара решила обручиться. Витовт для порядка поломался, а затем уступил слезам дочери. Василий и Софья обменялись перстнями и нательными крестиками, и наш княжич в теплых санях под эскортом литовских дружинников отправился домой. В Москву он прибыл 19 января 1388 г., а всего через 16 месяцев, 19 мая 1389 г., скончался великий князь Дмитрий Иванович.

Глава 6
Новгородские владыки и псковские ереси

Согласно преданию, церкви в Пскове были подчинены новгородскому владыке в 992 г.

Управление церковными делами Пскова новгородские владыки осуществляли либо сами в ходе наездов в Псков, либо через своих наместников.

«Визитации владык Пскову делались через три года в четвертый, иногда и раньше, вне очереди, и продолжались от одной до четырех недель или около месяца, чаще – одну-две недели, реже – около месяца, большею частью в зимнюю пору, начиная с октября до февраля. Поначалу свита его при этом была не многосложна: упоминается об одном попе; после же 1348 года, т. е. после Болотовского договора новгородцев с псковичами, когда эти визитации утвердились как непременный обычай владыки по отношению к псковичам, его в Псков сопровождал многочисленный клир и не менее того толпа “софьян”, бояр и разных чинов.

<…>

Время, проводимое владыкой в Пскове, распределялось: 1) на отправление богослужения в соборном Троицком храме, 2) на разбирательство церковных дел и иногда на освящение церквей и посвящение ставленников, 3) на пиры, которые задавал сам владыка псковичам, а они наперебой, один за другим, чуть ли не каждая улица, приход, спешили пригласить его к себе. Князь, посадник и прочая знать тоже задавали пиры владыке и его свите. В свободное время, иногда, владыки имели обычай удаляться в Снятогорский [Снетогорский. – А.Ш.] монастырь»[38]38
  История Псковской епархии IX–XVIII веков // Материалы сайта: http://blagopskov.ru/articles/629


[Закрыть], расположенный в 3 верстах от Пскова.

Псков платил новгородским владыкам: а) пошлины за посвящение в духовные чины и должности, б) плата за антиминсы, в) венечные пошлины от браков, г) конфискации, д) десятая часть судебных пошлин (княжеских), е) судебные пошлины от тяжебных церковных дел, ж) доходы от имений владычных, из которых многие были отданы ему псковским вече в распоряжение (земли, рыбные ловли и т. п.), з) пожертвования частных лиц, и) наконец, подъездная пошлина, поминальные и прочие подарки. Для управления Псковской церковью в свое отсутствие новгородский владыка оставил своего наместника («владычника»). Поначалу владычниками были новгородцы из свиты владыки. Но в 1347 г. Псков добился, чтобы архиепископ назначал владычника только из псковичей.

В 1436 г. владыка Евфимий хотел было восстановить старый обычай и назначить наместником в Пскове новгородца, но псковичи не допустили этого.

В обязанности владычника входило: 1) надзор за всеми церквами в Псковской земле и духовенством, то есть за правильным исполнением сим своих обязанностей; 2) суд над духовными лицами и мирянами в делах, где предоставлялось право суда владыки; 3) сбор или контроль за сбором доходов в пользу владыки с его земель, рыбной ловли и пользования разными угодьями в Псковской земле; 4) сбор судных и других пошлин, которые вносили псковичи в пользу владыки.

В грамоте новгородского владыки Феофила псковичам в 1477 г. говорится: «…оставляю вам, сынове, в свое место, на свой святительский суд, и на свой подъезд, и на все свои пошлины наместника своего… и вы к нему на суд приходите и на всякую расправу, и честь над ним держите по нашему благословению».

Серьезный конфликт между новгородским архиепископом и псковичами возник в связи с приездом в город тверского князя Александра Михайловича.

История началась 15 августа 1327 г. с восстания тверичей против татар, приехавших с ханским послом Чалханом (Щелканом). Конкурент Александра Михайловича на Владимирский престол московский князь Иван Калита вместе с 50-тысячным объединенным московско-ордынским войском двинулся на Великое княжество Тверское.

Татары и москвичи сожгли и разграбили Тверь, Кашин и ряд других тверских городов. Заодно эти ребята сожгли и ограбили новгородский город Торжок, хотя ни Торжок, ни Господин Великий Новгород к тверскому восстанию не имели никакого отношения.

«Под сурдинку» в Господин Великий Новгород прибыли московские послы и вытребовали себе тысячу рублей, да еще и «поминки» татарским воеводам, напавшим на Торжок.

Сам же Александр Михайлович убежал в Псков. Он понравился горожанам и стал служилым псковским князем.

Иван Калита потребовал выдать Александра Михайловича, но псковские власти отказались. Тогда Москва привлекла к делу Новгород.

Новгородский владыка Моисей в 1329 г. он сам приезжал в Псков и увещевал псковичей выдать князя Александра в Орду. «Не езди, господине, в орду, а ежели что будет на тебя, то мы все умрем с тобою», – говорили псковичи Александру. Московский князь, от преследования которого бежал Александр Тверской, велел митрополиту Феогносту предать анафеме князя Александра Михайловича, а заодно и весь Псков. Александр Михайлович покинул Псков, после чего Феогност и Моисей сняли проклятие с Пскова.

Проделки московских «замполитов» и их новгородских пособников возмутили многих псковичей. Через полтора года они вызвали Александра Михайловича из Литвы и вновь сделали служивым князем, аж до 1337 г.

В 1331 г. митрополит Феогност начал судить и собирать дань во Владимире на Волыни. В связи с этим псковичи направили к нему посольство с просьбой поставить во Пскове епископа, независимого от новгородского архимандрита. Послы привезли и кандидата – монаха Арсения. Вместе с послами приехал и князь Александр Михайлович. Они надеялись, что на территории Великого княжества Литовского Феогност будет держаться посвободнее. Однако надежды оказались напрасными: Феогност отказал Пскову и тут же посвятил в сан архиепископа выбранного новгородцами Василия Калику. Литовский князь Гедимин сочувствовал Пскову и приказал изловить Василия по дороге. Однако новому владыке удалось скрыться и добраться до Новгорода.

Когда Василий в 1330 г. прибыл в Псков на обычный «подъезд», то псковичи приняли его с честью «из угождения своему князю Александру Михайловичу, помирившемуся к тому времени с новгородцами. Но когда новгородский владыка явился во второй раз в Псков в 1337 г., то Александра Михайловича уже не было, и псковичи отказали ему в суде и в обычных при подъезде пошлинах, так что раздраженный владыка проклял псковичей, а они выгнали его наместника и на десять лет прекратили с ним сношения.

Во время пребывания митрополита Киприана с патриаршим послом в Новгороде псковичи явились к нему в 1395 г. с подарками и, будучи приняты им благосклонно, отправили к нему ставленников для посвящения, которые и были им посвящены. Однако согласия и этого митрополита на отделение от новгородского владыки они не получили. После сего владыка старался закрепить мир с псковичами, и для этой цели владыка Иоанн старался в 1397 г. склонить новгородцев к примирению с псковичами, а в 1399 г., находясь в Пскове, получил свой «подъезд»[39]39
  По отношению к Пскову как пригороду Новгорода новгородский владыка имел право подъезда, или посещения Пскова. Одним из доходов владык с Пскова была подъездная пошлина или «подъезд».


[Закрыть] и даже сам пожертвовал из своей казны несколько денег на нужды города на построение башни.

В 1411 г. владыка Иоанн сам уже не явился взимать свой подъезд, а прислал за ним протопопа Тимофея. Но псковичи дали понять, что только действительная «визитация» владыки дает ему право на пошлины. Они сказали посланному: «Коли Бог даст, будет сам владыка в Пскове, тогда и подъезд его чист, как пошло сперва по старине». Иоанн не замедлил явиться сам в Псков в 1413 г. и получил обычный подъезд.

Зимой 1411 г. по указанию новгородского владыки Иоанна в Пскове на льду реки Великой сожгли двенадцать «вещих жен», то есть женщин, обвиняющихся в колдовстве.

Вторая попытка псковичей освободиться от новгородского владыки также закончилась неудачей. Московский митрополит Исидор, задумав церковную реформу и нуждаясь в поддержке оной, особенно в тех местностях, где церковный надзор был слаб, не оставил без внимания и Псков. Проезжая через Псков в 1439 г. на Флорентийский собор, он по просьбе псковичей согласился дать им самостоятельность.

Исидор поставил в Псков своим наместником независимого от новгородского владыки архимандрита Геласия, в котором должны были сосредоточиваться все права владыки, разумеется, кроме права посвящения. Все земли и оброки, печать и суд при этом должны были поступить в распоряжение митрополита Исидора. Однако измена Исидора православию и бегство его из России помешали осуществлению его планов. Его наместник был заменен другим, Григорием. Псковичи опять должны были подчиниться новгородскому владыке и возвратить его права.

Последняя попытка обретения церковной независимости состоялась в 1464 г. Тогда псковичи положили на вече просить себе отдельного епископа для Псковской земли. С этою целью они отправили послов к великому князю московскому Ивану Васильевичу просить его, чтобы он пожаловал свою отчину Псков, велел бы «своему отцу и богомольцу митрополиту Феодосию» поставить владыкой в Псков их псковитянина. Однако Иван III отказал. Он боялся, что, обретя владыку-псковича, Псков станет более самостоятельным и независимым как от Новгорода, так и от Москвы. Кроме того, Ивану была выгодна дальнейшая распря между двумя независимыми республиками.

Захват Москвой Новгорода тоже не изменил подчиненности Пскова новгородскому владыке.

Однако согласно 1-й Псковской летописи, в 1575 г. «опалися Царь Иван Васильевич на архиепископа Новгородского Леонида, и взя к Москве, и сан на нем оборвал и в медведно ошив, собаками затравил».

Под 1584 г. говорится: «Прииде из Царь града патриарх Иеремия и по произволению Государя патриарх благословил и поставил на Москве Митрополита Иова на Российское патриаршество, а в Великий Новгород архиепископа Александра поставиша в Митрополиты, а в Псков поставиша епископа Мисаила, мужа свята и праведна и многодетна в старчестве и во властех, и бысть первопрестольник». Официально создание независимой от Новгорода Псковской епархии произошло в 1589 г.

История ересей в Новгороде – тема достаточно щекотливая, и, дабы «не дразнить гусей», автор вынужден приводить большие цитаты.

«Московская пропаганда, оправдывая нападение Ивана III на Новгород, обвиняла его жителей в ереси. Некоторые историки, бездумно повторяя выдумки московских придворных летописцев, до сих пор изображают Новгород чуть ли не рассадником ересей на Святой Руси»[40]40
  Материалы сайта: http://www.redov.ru/istorija/rus_novgorodskaja/p14.php


[Закрыть].

Так, например, «ересь стригольников» возникла в Пскове, и лишь затем появились ее последователи в Новгороде. Собственно предтечи стригольников постоянно появлялись и в Византии, и на Руси.

«В среде самого православного духовенства уже в XIII веке появились недовольные люди, обличавшие злые нравы и обычаи, которые господствовали среди православного священства. Пороком того времени была симония. Чтобы ограничить ее, Владимирский собор 1274 года установил фиксированную цену, которую должны были платить те, кого рукополагали в диаконы и священники, – ставленая пошлина. Митрополит Кирилл принял меры против злоупотреблений, но не отменил самого обычая. Он предписал, чтобы во всех епархиях за поставление во священники и дьяконы брали столько же, сколько он брал в митрополии, по 7 гривен за поповство и дьяконство с обоих»[41]41
  Материалы сайта: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B8


[Закрыть].

То есть, переведя на современный язык, «еретики» боролись с коррупцией в рядах церковников.

«В 1311 году большая группа русского духовенства и мирян во главе с епископом Тверским Андреем на соборе восстала против симонии (главным инициатором был новгородский протоиерей Вавила) и выдвинула обвинения против митрополита Петра, предварительно обратившись с жалобой к Константинопольскому патриарху. Патриарх Афанасий прислал специального клирика или чиновника, который должен был решить дело на месте, и с этой целью состоялся собор в Переславле-Залесском. Об этом сообщает историк Василий Татищев в своей книге, повествуя о соборе в городе Переяславле в 1311 году:

“В тот же год явился в Новгороде еретик Вавила, протопоп новгородский, к нему же пристали многие от причта церковного и мирян, и епископ тверской Андрей помогал им, говоря: «Вот как рай на земли погиб»; и святой ангельский монашеский чин ругали безбожные и учением бесовским именовали. И многие, от иноков выйдя, женились”»[42]42
  Материалы сайта: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B8


[Закрыть].

Константинопольский патриарх решил вопрос в пользу митрополита Петра и посчитал, что плата за поставление умеренная и не противоречит канонам.

Как уже говорилось, псковские церковники вели длительную и упорную борьбу с мздоимством новгородских владык. Любая политическая борьба приводит к появлению экстремистов. Таковыми и стали два псковских дьякона – Никита и Карп. Почему их назвали стригольниками? Единого мнения у историков нет. По одной версии, Карп был еще и парикмахером – «художеством стригольника», по другой – последователи учения стриглись особым образом.

О деятельности Никиты и Карпа мало что известно. По одной версии, они переехали из Пскова в Новгород проповедовать, по другой – их арестовали в Пскове и привезли на суд владыки в Новгород.

Так или иначе, но в 1375 г. Никиту, Карпа и несколько «простецов», то есть бедных горожан, утопили в Волхове, сбросив с моста. При этом новгородцы, сталкивая их в Волхов, говорили: «Написано в Евангелии: если кто соблазнит единого из верующих, то лучше ему, да обвесится на выи его камень жерновный и ввержен будет в море».

«Отрицание таинств было распространено преимущественно между монахами и служило внешним признаком еретичества последних: в этом отношении особенно поучительна беседа владыки Геннадия с одним из позднейших стригольников Захаром, который, будучи игуменом одного Новгородского монастыря, как сам три года не приобщался, так и не причащал подчиненных ему монахов. На вопрос Геннадия о причине таких поступков, Захар отвечал: “А у кого причащаться? Попы поставлены на мзде, да и епископов митрополит ставит также на мзде”. Когда Геннадий поспешил возразить на это, что вот-де митрополиты не на мзде ставятся, Захар, в дополнение к своему прежнему замечанию, прибавил: “Когда митрополит ходил в Царьград на посвящение, то он давал патриарху дань, а теперь тайно дает деньги боярам; владыки же в свою очередь дают деньги митрополиту: так у кого же причащаться?”»[43]43
  Никитский А.И. Очерк внутренней истории Пскова. М.: ЛЕНАНД, 2015. С. 230–231.


[Закрыть].

В 1388 г. патриарх Антоний прислал увещевательную третью Грамоту к новгородцам и псковичам с объявлением уже проклятия стригольникам, не признающим ни Церкви, ни священства, ни таинств.

В XV веке о ереси стригольников почти не слышали, но сходные идеи выдвигались и в последующие века.

Одной из попыток дискредитации Господина Великого Новгорода стало наименование его источником «ереси жидовствующих».

«В свое время русских людей особенно поразила так называемая ересь жидовствующих. Она возникла следующим образом. 8 ноября 1470 года из Литвы в Новгород вместе с князем Михаилом Олельковичем прибыл некто Схария, еврей по национальности. К нему вскоре присоединились еще два еврея: Иосиф Шмойло-Скарявей и Моисей Хануш. Преподобный Иосиф Волоцкий в своем “Просветителе” сообщает, что Схарии удалось обратить в ересь нескольких новгородцев, и “они отверглись Христа и всего христианства в лето 1471”.

Что можно сказать по этому поводу? Во-первых, ересь возникла не в Новгороде, а привнесена туда из Литвы. Во-вторых, родоначальниками ереси были иноземцы, а не коренные новгородцы. В-третьих, как известно, летом 1471 года Новгород был завоеван Иваном III и вошел в состав Московского государства. Поэтому с этого времени за происходящее в Новгороде нес ответственность уже великий князь, а не новгородское правительство, разгромленное Иваном III»[44]44
  Материалы сайта: http://www.redov.ru/istorija/rus_novgorodskaja/p14.php


[Закрыть].

«В конце 1479 г. завоеватель Новгорода Иван III сам прибыл туда и был очарован талантами и обходительностью хитрых вольнодумцев-протопопов. Он решил перевести их в свою столицу. Алексея он сделал протопопом Успенского собора, а Дениса – Архангельского. Надо думать, что этот почетный перевод – не единоличный вымысел великого князя, а подсказан ему самим тайным союзом жидовствующих, московская ветвь которых завелась уже при самом дворе Ивана III и возглавлялась его министром иностранных дел, дьяком Посольского Приказа, Феодором Васильевичем Курицыным. Курицын только что вернулся из длительного посольства в Венгрии, где, вероятно, и посвящен был в модное тайное общество, интерес которого был далеко шире только иудейской пропаганды. Если попов соблазняла эмансипация от церковной ортодоксии, то людей светских, как дьяк Курицын, увлекала эмансипация от средневекового церковного мировоззрения вообще»[45]45
  Материалы сайта: https://azbyka.ru/otechnik/Anton_Kartashev/ocherki-po-istorii-russkoj-tserkvi-tom-1/13


[Закрыть].

Как видим, ересь жидовствующих проникала как из Литвы через Новгород, так и из Венгрии через Федора Курицына. Понятно, что ко второму каналу Новгород отношения не имел.

Сторонницей «жидовствующих» становится и Елена Волошанка – жена сына Ивана III Ивана Молодого, и мать государя всея Руси Дмитрия Ивановича. Дело в том, что, желая исключить в будущем династические споры, Иван III сделал своего сына Ивана Молодого своим соправителем. Даже на монетах были имена двух московских государей. Однако 7 марта 1490 г. Иван Молодой скончался.

И вот 4 февраля 1496 г. Иван III венчает на царство своего 13-летнего внука Дмитрия. А далее начинается весьма запутанная, в том числе из-за отсутствия подлинных источников, история.

Софья Палеолог, отвергнутая жена Ивана III, затевает интригу против Елены Волошанки и государя Дмитрия Ивановича (соправителя). По мнению ряда историков, произошел государственный переворот. Так или иначе, но Дмитрия Ивановича и Елену Волошанку бросили в тюрьму. Якобы это произошло по приказу Ивана III. Однако в то время Иван III тяжело болел – он ослеп на один глаз, и у него парализовало одну ногу и руку.

Ну а после смерти Ивана III в 1505 г. в тюрьме были убиты Елена Волошанка и государь всея Руси Дмитрий Иванович.

Обстоятельства переворота и роль в нем Ивана III не выяснены, да их особенно никто и не хотел выяснять. Всех больше интригует другой Дмитрий Иванович – сын Ивана Грозного от седьмой жены, то есть, по канонам церкви, незаконный ребенок.

Итак, Новгород был связан с ересью жидовствующих, но никогда не являлся их центром. А борьба с оной ересью стала обоснованием государственного переворота в Москве.

Глава 7
Батыева рать и явление ига

«Пришел на Русскую землю безбожный царь Батый со множеством воинов татарских и стал на реке на Воронеже близ земли Рязанской».

Так началось вторжение татар на Русь, которое современники назвали «батыевой ратью»[46]46
  Здесь и далее я буду называть татарами воинов Орды, не вдаваясь в национальности их личного состава. Скажу лишь, что предков казанских татар там или не было совсем, или был ничтожный процент. Заодно следует заметить, что термины «Золотая Орда» и «иго» появились где-то в XVII–XVIII веках.


[Закрыть].

Татары взяли и разорили Рязань и Пронск. Они буквально стерли с лица земли город Белгород Рязанский[47]47
  Впервые Белгород Рязанский упомянут в Никоновской летописи под 1155 годом.


[Закрыть]. Больше он уже не восстанавливался, и сейчас неизвестно даже его точное расположение. Тульские историки идентифицируют его с городищем у села Белородица на реке Полосне в 16 км от современного города Венева.

Погиб и рязанский город Воронеж[48]48
  Впервые Воронеж упомянут в Ипатьевской летописи под 1177 годом.


[Закрыть]. Несколько столетий стояли безлюдными развалины города, и лишь в 1586 г. на его месте построили острог для защиты от набегов крымских татар.

Благодаря татарам, исчез и довольно известный город Дедославль. Ряд историков идентифицируют его с городищем у села Дедилово на правом берегу реки Шат.

Однако подавляющее большинство десятков городов (городищ), уничтоженных татарами в 1237–1238 гг., как на Рязанщине, так и по всей Руси, историкам и археологам идентифицировать не удается. Города эти так и остаются безымянными. Объединяют их лишь следы пожара, братские могилы без гробов, а то и просто хаотически лежащие останки людей со следами насильственной смерти, дети и взрослые, спрятавшиеся в подполах, печках и иных укрытиях и нашедшие там свою смерть.

3 февраля 1238 г. основные силы татар во главе с Батыем подошли к Владимиру. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович бежал из столицы. Во Владимире он оставил жену Агафью и двух старших сыновей Всеволода и Мстислава с воеводой Петром Ослядюковичем и частью дружины.

Юрий же с основным войском двинулся на северо-запад и, перейдя Волгу под Угличем, разбил свой лагерь на реке Сить, примерно в 30 км к западу от Волги. Вместе с великим князем были три его племянника – сыновья князя Константина Всеволодовича Василько, Всеволод и Владимир. Призвав своих братьев Ярослава и Святослава, Юрий Всеволодович, очевидно, собирался занять оборонительные позиции с участием всех имевшихся дружин Суздальской земли и использовав реки Волгу и Мологу как естественные оборонительные линии с востока и с севера.

7 февраля 1238 г. татары штурмом взяли Владимир.

Разобраться в последующих действиях татар по русским летописям довольно трудно. Так, в Лаврентеьевской летописи говорится, что в феврале 1238 г. было захвачено шесть крупных городов Суздальской земли, после чего, 4 марта, на реке Сить разгромлено войско Юрия Всеволодовича. Новгородская Первая летопись перечисляет уже восемь городов Суздальской земли (причем только два из них совпадают с перечисленными в Лаврентьевской летописи) и сообщает, что они были взяты после битвы на Сити. Никоновская летопись XVI века добавляет к ранее упомянутым городам еще два города. Никаких подробностей захвата какого-либо из названных в разных источниках четырнадцати городов в летописях не приводится. Рассказ о взятии и разграблении Суздаля, которому посвящено больше места, чем всем остальным, составляют фрагменты, заимствованные летописцами и ранних текстов. К примеру, из описания разграбления Киева половцами в 1203 г., и вряд ли этому описанию можно верить. Не нашлось места даже для рассказа о разрушении Ростова, собственная летопись которого была позднее включена в летопись Владимира (то есть в Лаврентьевскую). Создается впечатление, что летописцы Владимира и Новгорода просто перечислили основные города Суздальской земли без всякого представления о том, на какие из этих городов татары напали, какие разграбили, а какие обошли стороной.

Профессор Казанского государственного педагогического университета Зуфар Зайниевич Мифтахов считает, что «уцелела Кострома, Тверь, Ярославль – все города по Волге уцелели именно потому, что они заключили мир с татарами и монголами»[49]49
  Мифтахов З.З. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг.). Казань, 2002. С. 120.


[Закрыть].

По моему же мнению, вопрос о Костроме следует считать открытым, но Тверь была уничтожена татарами, и в 1240 г. князь Ярослав Всеволодович фактически основал новый город на левом берегу Волги в устье реки Тверцы. А старая Тверь была в полутора километрах на правом берегу Волги у впадения в нее реки Тьмаки.

Тут следует заметить, что татары после взятия Владимира двигались не единым войском, а отдельными ударными группами. Некоторую ясность вносит Мифтахов. Он утверждает, что вместе с войском Батыя двигалось от 11 до 12 тысяч булгарских войск под началом эмира Гази Бараджа. Отдельный булгарский отряд Бояна, сына булгарского царя Алтынбека, действовал на севере в отрыве от татарских сил. Бояну удалось захватить город Устюг. Бывший нижегородский монах Ас-Азим, служивший некоторое время попом в городе Биляре и посланный Гази Бараджем в поход вместе с Бояном, уговорил местного воеводу сдать город без кровопролития.

После взятия Рязани татарами войско эмира Гази Бараджа двинулось на Нижний Новгород. Ко времени подхода булгарских войск князя в городе не было, а нижегородские бояре сами открыли ворота Гази Бараджу. Мифтахов утверждает, что к войску эмира присоединилось около 4 тысяч пеших русских воинов из Нижнего Новгорода и Ростова.

К началу марта 1238 г. на реке Сить собрались дружины нескольких князей Северо-Восточной Руси во главе с Юрием Всеволодовичем. Среди них был его родной брат переяславский князь Святослав Всеволодович и три племянника Василько, Всеволод и Владимир Константиновичи. Больше ни один князь не пожелал присоединиться к великому князю владимирскому. Брат Ярослав Всеволодович в 1236 г. захватил Киев и стал великим князем киевским. Наши верноподданные историки утверждают, что Ярослав очень хотел помочь брату Юрию и спешил на Сить, но вот немного не успел. На самом деле хитрый Ярослав и не думал воевать с татарами, а вот после смерти Юрия он действительно поспешил и быстро прибежал княжить во Владимир.

Юрий Всеволодович оказался крайне бездарным полководцем. Вполне возможно, на него и его окружение напал панический страх перед татарами. Он не удосужился даже организовать разведку и наблюдение за татарским войском. В результате русские дружины были внезапно окружены татарами. 4 марта в ходе жестокой сечи русские были наголову разбиты, а князья Юрий Всеволодович и Всеволод Константинович пали в бою.

Пока часть татарских (булгарских) войск шла к реке Сить, другая часть осадила город Торжок. В Торжке не оказалось ни князя, ни княжеской дружины, и оборону возглавил «Иванко посадник Новоторжскыи, Яким Влункович, Глеб Борисович, Михаило Моисеевич», то есть верхушка купеческого посадского населения. Жители Торжка заблаговременно обратились за помощью к Господину Великому Новгороду, который периодически бывал сюзереном Торжка. Замечу, что в Новгороде в 1237–1238 гг. князем был молодой Александр Ярославич, будущий Невский. Новгородские власти и Александр могли вместе или порознь (в этом вопросе они были независимы друг от друга) оказать помощь Торжку, но они и пальцем не пошевелили.

Как говорит Тверская летопись, татары окружили весь город тыном, «также как и другие города брали, и осаждали окаянные город две недели. Изнемогли люди в городе, а из Новгорода им не было помощи, потому что все были в недоумении и в страхе. И так поганые взяли город, убив всех – и мужчин и женщин, всех священников и монахов. Все разграблено и поругано, и в горькой и несчастной смерти предали свои души в руки господа месяца марта в пятый день, на память святого Конона, в среду четвертой недели поста.

И были здесь убиты: Иванко, посадник новоторжский, Аким Влункович, Глеб Борисович, Михаил Моисеевич. А за прочими людьми гнались безбожные татары Селигерским путем до Игнатьева креста и секли всех людей, как траву, и не дошли до Новгорода всего сто верст. Новгород же сохранил бог, и святая и великая соборная и апостольская церковь Софии, и святой преподобный Кирилл, и молитвы святых правоверных архиепископов, и благоверных князей, и преподобных монахов иерейского чина»[50]50
  Воинские повести древней Руси / Сост. Н.В. Понырко. Л-д.: Лениздат, 1985. С. 91.


[Закрыть].

И вот уже 200 лет историки спорят, кто помимо сил небесных спас Новгород. Так, С.М. Соловьев пишет, что татары, «не дошедши ста верст до Новгорода, остановились, боясь, по некоторым известиям, приближения весеннего времени, разлива рек, таяния болот, и пошли к юго-востоку на степь»[51]51
  Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. II. 1960. С. 142–143.


[Закрыть]. И эта осторожная фраза вскоре превратилась в каноническую версию и вошла в наши школьные учебники. Кто-то говорит, что в боях с русскими татары были обескровлены и побоялись идти на Новгород.

Историк В.В. Каргалов утверждает, что татары вообще не собирались брать Новгорода, а до Игнатьева креста дошел лишь небольшой татарский отряд, преследовавший беглецов из Торжка.

Булгарские же летописи дают весьма четкое и недвусмысленное объяснение. Дело в том, что еще в конце 1237 г. в Новгород была прислана грамота с печатью Великого хана с обещанием не разорять город, если новгородцы не будут помогать великому князю владимирскому. Князь Александр Ярославич, городские и церковные власти (три независимые силы Новгорода) дали согласие и действительно держали строгий нейтралитет, пока татары громили северо-восточные русские земли.

Точных сведений о движении татарского войска назад в степи нет ни в русских, ни в восточных летописях. На мой взгляд, наиболее достоверным является путь, указанный в «Атласе истории средних веков» под редакцией академика Е.А. Косминского, (Москва, 1955 г. С. 24). Видимо, действительно центр армии шел по линии Вязьма – Козельск, при этом была ли Вязьма разорена или сдалась на милость победителям – не ясно.

Какой-то правофланговый отряд татар подошел к Смоленску и стал в 25 верстах от него на Долгомостье. Дальнейшие события известны лишь из жития святого мученика Меркурия Смоленского. Ночью у княжеского дружинника по имени Меркурий было видение Богородицы, которая повелела ему напасть в одиночку на татар. Той же ночью Меркурий сел на коня и отправился в татарский стан в Долгомостье.

Никем не замеченный, он прошел стражу, и среди неприятельского стана увидел великана. Оградясь крестным знамением, Меркурий воскликнул: «Пресвятая Богородица, помоги мне!», – и убил гордого и надменного исполина, а затем истребил еще множество врагов. Сын убитого татарского великана, желая отомстить за смерть отца, напал сзади на Меркурия и нанес ему смертельный удар. Но внезапно непонятный ужас охватил врагов, и, бросая оружие, они бежали от города, гонимые неведомой силой из пределов Смоленской земли.

По моему мнению, в житии правда перемешена с вымыслом. Скорее всего, имела место удачная вылазка смоленской дружины князя Святослава, сына смоленского князя Мстислава Старого. Татарский отряд был разбит и ушел на юг в степь. Возможно, в битве погиб и князь Святослав Мстиславович, поскольку известно, что в 1238 г. вместо него смоленский стол занял его младший брат Всеволод.

Упорное сопротивление в течение 7 недель оказали жители небольшого города Козельска на реке Жиздре (ныне г. Козельск Калужской области).

Ну а теперь пора капитально заняться культовой фигурой русской истории – Александром Невским.

Князь Александр Ярославович Невский был канонизирован православной церковью, а усилиями русских и советских историков стал одной из главных фигур русской истории. Говоря о нем, невольно хочется перефразировать формулу Геббельса: «Миф, повторенный тысячу раз, становится правдой». И, как говорил В.В. Маяковский, «если звезды зажигаются, значит это кому-то нужно».

А Невский нужен был всем. Московским князьям, начиная от Ивана Калиты, был нужен святой и великий предок для обоснования своих претензий на владение Русью. Петру I он понадобился для обоснования войны со Швецией и строительства Санкт-Петербурга. А для чего понадобилось снимать в 1938 г. фильм «Александр Невский», а через 6 лет учреждать орден его имени, вряд ли нужно объяснять.

Спору нет, эти мифы выполнили свою роль, но одновременно они крайне запутали историю России XIII века. И чтобы разобраться в ней, нам придется опираться только на достоверные источники и очевидные логические рассуждения.