Текст книги "Две интервенции. 1918–1922, 2022–2023 гг."

В тот же день Петриковский вернулся из Севастополя в Джанкой и доложил о результатах своих бесед с контр-адмиралом командарму 2‑й Украинской советской армии А.Е. Скачко, а тот, в свою очередь – в штаб Украинского фронта В. Антонову-Овсеенко.

В телеграмме Петриковского от 19 апреля, предназначенной для прессы, говорилось: «После трехдневных переговоров [с] союзным командованием делегацией достигнуто соглашение [и] заключено перемирие [на] 8 дней до 25 апреля. Власть в Севастополе передается Ревкому, который принимает все дела, 19 апреля подготовляется избрание Совета. Вывоз имущества из города французами воспрещается. По истечении восьми дней, если решение союзных правительств относительно дальнейшей судьбы Севастополя не выяснится, срок перемирия может быть продлен; в городе вводится красная милиция. К-р группы Крымск. направл. Петренко».

А тем временем французы оперативно вывозили награбленное. Полковник Труссон говорил о «колоссальных запасах» на 5 миллиардов франков. Для отправки всего этого в Константинополь потребовалось 31 торговое судно.

Ну а в ночь на 20 апреля в Севастополе началось восстание французских моряков.

Из дневника французского военного врача Рене ле Друмаге:

«20 апреля, морские казармы. Произошло очень неприятное событие. В течение всей ночи на борту “Франс” и “Жана Бара” матросы распевали “Интернационал”. А сегодня утром на этих кораблях были подняты красные флаги. И все это на глазах местного населения! Пехотинцы, еще недавно воодушевленные огневой мощью “Франс” и “Жана Бара”, деморализованы. Они опасаются того, что флот покинет их. Больно до слез!

3 часа пополудни

Я возвращаюсь в казармы после прогулки по городу. Толпы матросов, получивших увольнительные, оказавшись на берегу, провели общее собрание. Они разделились на группы и, смешавшись с гражданским населением, двинулись по улицам города, распевая “Интернационал”. Впереди несли красное знамя. При виде этого безобразия греческий патруль, усиленный моряками с “Жана Бара”, открыл огонь. Многие были ранены, а один матрос с “Верньо” был убит. Боже мой, все сошли с ума!»

«Очевидец севастополец вспоминал: “Обнявшись, рука об руку, шагают шеренги радостных, возбужденных матросов. В воздух летят бескозырки. Красные помпоны, которые французские моряки носят на бескозырках, прикреплены к груди… Звучат революционные песни. По пути к демонстрантам примыкают все новые и новые группы моряков”.

С балкона здания городской думы по Большой Морской со словами приветствия к ним обращается председатель подпольного городского комитета РКП(б) Я.Ф. Городецкий.

Во второй половине дня командование оккупационных войск приняло меры для прекращения “противозаконной акции”. В конце ул. Большой Морской и Хрулевского спуска и у часовни на площади было поставлено несколько взводов греческих солдат. Около 16.00 они открыли огонь по демонстрантам. Было ранено 14 человек, пятеро из них (жители города) скончались в больнице»[46]46
   Алтабаева Е.Б. Смутное время: Севастополь в 1917—1920 годах. С. 210—211.


[Закрыть].

После расстрела демонстрантов «Франс» под командованием судового комитета поднял якоря и убыл восвояси. 1 мая дредноут был уже в Бизерте.

Итак, состояние союзников было критическим. Казалось, красные должны были одним рывком за одни сутки взять Севастополь. Но, увы, Петриковский подписал соглашение с Аметом и Труссоном.

На мой взгляд, главным аргументом стало золото, серебро и даже медные монеты, которые пытались увезти с собой члены правительства Соломона Крыма. Но по пути их обчистили французы. И вот господин Труссон справедливо решил, что когда речь идет о товаре на 5 миллиардов франков, мелочиться с казной Крыма недопустимо.

Севастопольская газета «Известия» № 3 от 29 апреля писала, что французы отдали «24 тыс. золотом и все золото, вынутое из казначейских ящиков Симферополя, 9 мешков серебра, 10 тыс. руб. меди и на 4 миллиона обязательств Сулькевича». Газета писала, что ценности возвращены ревкому по ходатайству бывшего городского головы В.А. Могилевского.

Соглашение же, подписанное Петриковским, дало возможность союзникам увести из Севастополя десятки боевых судов и транспортов. Так, самый сильный корабль Черноморского флота «Воля» был уведен англичанами в турецкий порт Измид, где он стал рядом с германским «Гебеном».

У линейных кораблей дредноутного типа «Иоанн Златоуст», «Евстафий», «Борец за свободу» (бывший «Пантелеймон»), «Три Святителя», «Ростислав», «Синоп», а также крейсера «Память Меркурия» англичане взорвали машины и тем самым сделали невозможным их использование в течение всей Гражданской войны.

26 апреля англичане вывели в открытое море на буксире одиннадцать русских подводных лодок и затопили их, двенадцать подводных лодок типа «Карп» были затоплены в Северной бухте. Французы тем временем взорвали ряд фортов Севастопольской крепости, а также разгромили базу гидроавиации, уничтожив все самолеты. Лишь два гидросамолета французы погрузили на русский транспорт «Почин», который был уведен интервентами в Пирей.

Обратим внимание, по версии советских историков, союзники прибыли в Россию, чтобы помогать белым, но, несмотря на все мольбы командования Добрармии, интервенты категорически отказались передавать им боевые корабли Черноморского флота. Кстати, то же самое произошло и на Каспийском море, где англичане до осени 1919 г. не допустили создания белогвардейской флотилии, а затем, уходя, отдали самые ценные корабли царской Каспийской флотилии «Карс», «Ардаган» и другие… мусаватистам (азербайджанским националистам), а белым – лишь несколько вооруженных пароходов, которые ранее числились наливными шхунами. Это еще одна хорошая иллюстрация того, что Англии, да и Западу вообще, как кость в горле был императорский флот, и они не желали видеть любой русский флот – хоть советский, хоть деникинский.

Белым удалось в феврале – марте 1919 г. захватить подводную лодку «Тюлень» и несколько вооруженных пароходов. А в апреле к ним присоединился крейсер «Кагул» (бывший «Очаков»»). Крейсер был в прекрасном состоянии, в 1917 г. на нем завершился капитальный ремонт. Он получил новую артиллерию: четырнадцать 130/55‑мм пушек, две 75/50‑мм пушки Кане, переделанные для зенитной стрельбы, и два 40‑мм зенитных автомата Виккерса. По непонятным причинам немцы в 1918 г. сделали крейсер «плавбазой» водолазной партии, работавшей по подъему линкора «Императрица Мария». Союзники же решили, что находившийся в затрапезном виде крейсере ни на что не годен, и оставили его в покое.

Этим воспользовались белые. «Капитан 2‑го ранга Потапьев начал набирать команду и готовить крейсер к походу. К моменту ухода из Севастополя команда крейсера состояла из 42 морских офицеров, 19 инженеров-механиков, двух врачей, 21 сухопутного офицера, нескольких унтер-офицеров и 120 охотников флота, включая три десятка присланных из Екатеринодара кубанских казаков, и это при нормальном составе в 570 человек»[47]47
   Флот в Белой борьбе / Составит. С.В. Волков. М.: Центрполиграф, 2002. С. 86.


[Закрыть].

Замечу, что «охотниками» в дореволюционной русской армии называли добровольцев. Увы, среди этих охотников не было ни одного профессионального моряка. В основном это были юнкера, гимназисты, семинаристы и т.д.

«Кагул» не был исключением, в 1919—1920 гг. белый флот на Черном море имел низкую боеспособность из-за отсутствия профессиональных матросов. Так, в конце апреля 1919 г. из-за недостатка кочегаров «Кагул» мог идти лишь со скоростью 6 узлов.

15—16 апреля белая флотилия в составе «Кагула», «Тюленя», посыльных судов «Буг» и № 7, а также нескольких буксиров и транспортов покинула Севастополь. Пароход «Дмитрий» вел на буксире подводные лодки «Утку» и «Буревестник», буксир «Бельбек» – миноносец «Жаркий», буксир «Доброволец» – миноносец «Живой», который с полпути пошел своим ходом. Кроме того, на буксирах шли эсминцы «Поспешный» и «Пылкий», миноносцы «Строгий» и «Свирепый», канонерская лодка «Терец», посыльное судно № 10 (бывший миноносец № 258) и транспорт «Рион». Белая флотилия направлялась в Новороссийск.

Большевики не препятствовали эвакуации союзников. 28 апреля последние французские части покинули Севастополь. При этом линкор «Мирабо», который с большим трудом удалось вывести из дока, шел на буксире линкора «Жюстис». Его броневые плиты общим весом свыше 1000 тонн французы оставили в Севастополе. Летом 1920 г. Врангель ухитрился эту броню тихо «толкнуть» итальянской фирме.

Ну а 29 апреля в 4 часа дня в Севастополь торжественно вошли бойцы 4‑го Заднепровского полка. На Красной площади (бывшей Графской) состоялся грандиозный митинг.

28—29 апреля 1919 г. в Симферополе прошла 3‑я областная конференция большевиков. Из Москвы на конференцию прибыли чрезвычайный уполномоченный Совета обороны Л.Б. Каменев, кандидат в члены Оргбюро ЦК ВКП(б), инструктор ЦК М.К. Муранов, нарком внутренних дел УССР К.Е. Ворошилов. Конференция приняла постановление об обороне Крымской Советской Социалистической Республики (КССР) и Временного рабоче-крестьянского правительства.

В состав правительства вошли председатель Д.И. Ульянов, нарком внутренних дел Ю.П. Гавен, нарком военно-морских сил П.Е. Дыбенко, нарком просвещения И.А. Назукин, нарком иностранных дел С.М. Меметов, нарком юстиции И. Арабский и др. Замечу, что в правительстве не менее пяти человек были крымскими татарами (Фирдевс, Меметов, Удрисов, Арабский и Боданинский).

6 мая 1919 г. правительство опубликовало Декларацию, в которой провозглашались задачи КССР: борьба против контрреволюции; создание регулярной Красной армии (для этого был образован Наркомат по военным и морским делам, РВС); организация советской власти на местах и подготовка Съезда Советов.

Декларация провозглашала КССР не национальным, а территориальным образованием. Объявлялось о равноправии всех национальностей в Крыму, о национализации промышленных предприятий и о конфискации помещичьих, кулацких и церковных земель.

После оставления Севастополя белые остались в Крыму лишь на Керченском полуострове. Это отчасти объясняется тем, что корабли союзников поддерживали огнем белые части, занявшие оборону на Ак-монайском перешейке шириной 22 км. 27 апреля к Керченскому перешейку подошел крейсер «Кагул», из-за недостатка кочегаров имевший 6‑узловой ход.

К этому времени в Феодосийском заливе, примерно в двух милях от берега, вытянувшись в одну линию, стояли английские дредноуты «Айрон Дюк» и «Мальборо», один гидрокрейсер (база гидросамолетов) «Эмпресс», греческий броненосец «Лемнос», несколько английских и два французских миноносца.

28 апреля по просьбе штаба сухопутного отряда дредноут «Айрон Дюк» под флагом командующего английским флотом адмирала Сеймура бомбардировал селение Владиславовка, где сосредоточились части красных. Через несколько дней по Владиславовке одним орудием стрелял «Кагул», а корректировалась стрельба с английского гидросамолета. Это были первые выстрелы деникинского флота по позициям красных.

Тут следует заметить, что и англичане, и белые уже к весне 1919 г. поняли значение мелководья в районе Крымского и Керченского перешейков. Весной 1919 г. британское Адмиралтейство направило на Черное море три монитора М‑17, М‑18 и М‑29 полным водоизмещением 650 тонн, с осадкой 2 м и скоростью хода 9—11 узлов. Первые два монитора имели на вооружении по одной 234‑мм, 76‑мм и 57‑мм пушке, а М‑29 был вооружен двумя 152‑мм и одной 57‑мм пушками. Любопытно, что М‑18 из Константинополя в Севастополь шел на буксире британского эсминца «Тобаго».

7—11 апреля монитор М‑17 поддерживал огнем белых в Картинитском заливе (к западу от Перекопа), а к началу мая перешел в Арабатский залив Азовского моря. Там же находились мониторы М‑18 и М‑29, легкий крейсер «Калипсо», эсминец «Тобаго» и французский эсминец «Командант Борн». Все они вели обстрел Керченского перешейка со стороны Азовского моря, а также Геническа и других городов Приазовья, занятых красными.

С 1 по 4 мая 1919 г. красные вели отчаянные атаки позиций белых, особенно на берегу Азовского моря. Но, увы, и туда доставали 13,5‑дюймовые (343‑мм) снаряды британских дредноутов. Огонь корабельной артиллерии корректировался с привязанных аэростатов, поднятых над транспортами. Наступление красных 5 мая окончательно захлебнулось.

11 мая белое командование донесло англичанам, что большевики перебрасывают морем из Геническа свои части. Эсминцы «Парфиан» и «Форестер» получили приказ прочесать Азовское море и уничтожить любые суда с войсками. «Парфиан» пошел в Геническ, чтобы потопить ледокол, который находился там. Прибыв туда, эсминец обнаружил около двадцати разных судов. На переговорах с представителями большевиков им было предложено сдать все корабли и дано четыре часа на размышления. По истечении этого срока «Парфиан» и посланный ему на помощь «Форестер» открыли огонь. С берега открыли огонь в ответ, и «Парфиан» получил большую дыру в корме, а «Форестер» – четырнадцать малых пробоин.

В каменоломнях вокруг Керчи обитало большое число местных жителей, сочувствовавших красным. Они доставляли массу неприятностей Добровольческой армии, и та провела против них операцию, захватив более 400 человек пленных. Все они были расстреляны.

17 июня началось новое наступление Добровольческой армии в Донецком бассейне, угрожавшее сообщению Крыма с севером. На 18 июня было назначено наступление войск на Ак-Манайской позиции на Керченском полуострове. Утром 18‑го крейсер «Кагул» должен был высадить в тылу у красных у местечка Коктебель армейский десант, в задачу которого входил захват дорог, ведущих из Феодосии вглубь Крыма. Командовал десантом генерал-майор Яков Александрович Слащев.

Ночью крейсер принял на борт 160 человек десанта из состава 52‑го Виленского полка при десяти пулеметах. Рано утром «Кагул» в сопровождении английского миноносца подошел к Коктебелю и с помощью буксира «Дельфин» высадил десант. Не встретив сопротивления, десант двинулся вперед и занял деревню Насыпкой.

После этого «Кагул» с дистанции 17 км сделал 20 выстрелов по селению Старый Крым, где находились резервы красных. Кроме того, имея телефонную связь с начальником десанта, крейсер по его указанию оказал десанту огневую поддержку. Всего «Кагул» выпустил 67 фугасных и 4 шрапнельных 130‑мм снаряда.

Около 17 часов десант соединился с прорвавшими фронт на Керченском полуострове левофланговыми частями генерала Боровского.

«18 июня в 4 ч. утра корабли черноморской и азовской группы во главе с “Мальборо” и “Калипсо” начали мощную бомбардировку позиций противника. В то время флот фактически выполнял функции тяжелой артиллерии для Добровольческой армии. Стрельба велась хорошо, но конница добровольцев в количестве 5000 сабель, как обычно, запоздала. Поначалу наступление шло успешно, но в 10.45 мы заметили, что вся конная масса на полном ходу покатилась назад. С “Калипсо” запросили по телефону информацию о том, что случилось. С берега ответили, что их остановила батарея в Киете[48]48
   Киет (с 1945 г. – Победное) – исчезнувшее село в Кировском районе Республики Крым.


[Закрыть].

На предложение подавить ее на том конце провода согласились, что да, это была бы хорошая идея. Это только один из примеров недостатка инициативы, от которого страдала вся русская армия. “Калипсо” обстрелял Киет с расстояния 18 500 ярдов, а “М.29” подошел на еще более близкую дистанцию. И, когда днем войска снова пошли в атаку, проблем с батареей уже не было. Целью северной группы белых в первый день наступления был Ислам-Терек[49]49
   Ныне поселок Кировское в Кировском районе Республики Крым.


[Закрыть], но из-за задержки у Киета его взяли лишь днем позже»[50]50
   Британские моряки в России (1918—1919). Малоизвестные страницы истории Гражданской войны: сб. воспоминаний и документов / пер. с англ. А.С. Дементьева; сост., научн. ред. и комментр. А.С. Деменьева и Н.А. Кузнецова. М.: Содружество «Посев», 2020. С. 340.


[Закрыть].

В ночь на 21 июня красные в панике оставили Севастополь и Симферополь и бежали к Перекопу. Уйти красным помог случай. 22 июня белая флотилия при поддержке британских кораблей попыталась высадить десант в Геническе – последнем порту Азовского моря, остававшемся у красных. Ночью с двух болиндеров, вооруженных 152‑мм орудиями, под прикрытием канонерской лодки К-15 был высажен первый эшелон десанта. Транспорт «Перикл» со вторым эшелоном рано утром подошел к берегу под прикрытием двух английских эсминцев.

Но тут из-за сильной пелены дождя выскочил красный бронепоезд, в упор расстрелял «Перикл» и огнем разогнал эсминцы. Высадившиеся десантники второго эшелона были захвачены в плен или уничтожены. Первый эшелон десанта белым пришлось забрать на суда. Таким образом, один бронепоезд красных сорвал высадку тактически важного десанта. Геническ был занят белыми лишь 6 июля, и то с суши.

Следует заметить, что в 1919 г. внутренняя ситуация в Англии и Франции была достаточно напряженная. Значительная часть населения требовала прекращения интервенции в Россию.

11 июня 1919 г. был отдан приказ самому сильному французскому линкору «Прованс» выйти из Тулона и следовать на Черное море. На линкоре началось восстание. Почти одновременно восстали команды линкоров «Вольтер» и «Кондорсэ», стоявших в Бизерте, и на крейсере «Гишен» в порту Итеа. Моряков поддержали рабочие заводов Тулона и Бреста, где начались баррикадные бои.

Забастовали транспортники, докеры, металлисты, горняки, текстильщики и др. В 1919 г. не было ни одной демонстрации, ни одной забастовки, на которых наряду с требованиями 8‑часового рабочего дня, повышения заработной платы, признания прав профсоюзов и т.д. не появились бы лозунги, выражавшие солидарность с Советской Россией. Требование «Руки прочь от России!» стало лозунгом всех забастовщиков.

1 мая 1919 г. в Париже на первомайскую демонстрацию левые силы вывели полмиллиона человек. В тот же день прошли мощные демонстрации в Лионе, Марселе, Бордо, Руане, Гавре и других городах.

10 января 1919 г. в Англии пришло к власти коалиционное правительство, состоявшее из консерваторов и либералов. Премьер-министром стал Ллойд Джордж, военным министром – Уинстон Черчилль, а министром иностранных дел – лорд Керзон.

В том же месяце Англию сотрясли многочисленные стачки рабочих. В начале года по всей стране было создано общественное движение «Руки прочь от Советской России».

В отличие от Франции, британский кабинет решил не втягивать свои сухопутные части в бои на юге России, а предпочел занять нефтеносный район Баку.

К 24 июня 1919 г. белым удалось в основном подавить сопротивление красных в Крыму.

24 июня после небольшого боя белые заняли Симферополь. В столице Крыма началась резня.

Глава 3
Как интервенты спасали белых в Новороссии и Крыму

25 марта 1920 г. Красная армия вышла к пригородам Новороссийска. Части Добровольческой армии в панике бежали.

Командование английского и французского флота сделало все, чтобы спасти остатки деникинской армии.

В ночь на 26 марта в Новороссийске белые жгли склады, цистерны с нефтью и взрывали снаряды. Эвакуация велась под прикрытием второго батальона Королевских шотландских стрелков и эскадры союзников под командованием адмирала Сеймура, которая обстреливала горы, не давая красным приблизиться к городу.

В октябре в спасении Добровольческой армии принимали участие:

Англия: дредноут «Император Индии», крейсер «Калипсо», гидроавианосец «Пегас», пять эсминцев и два больших транспорта.

Франция: броненосные крейсера «Вальдек Руссо» (14 тыс. т, 14 – 194/50‑мм пушек), «Жюль Мишле» (13 тыс. т, 4 – 194/50‑мм, 16 – 164/45‑мм пушек), два эсминца и канонерская лодка.

США: крейсер «Галвестон» и эсминец.

Италия: крейсер «Этна» и транспорт.

Греция: эсминец «Иеракс».

Военных и беженцев вывозили в Крым, Константинополь, Лемнос, Принцевы острова, Сербию, Каир и Мальту. Причем в Крым было вывезено 35 тысяч офицеров, солдат и казаков.

В плен красным попали 22 тыс. человек, 13 броненосцев, 18 танков.

Без помощи союзников белым не удалось бы вывести и пятой части войск. Как видим, именно Антанта помешала красным поставить точку в Гражданской войне.

Прошло немногим более полугода, и тетушке Антанте пришлось спасать уже армию барона Врангеля, бежавшую из Керчи.

9 ноября (27 октября) Врангель запросил о помощи командование французских сил в Константинополе. И вот в 14 часов 29 октября (11 ноября) в Севастополь пришел французский броненосный крейсер «Вальдек Руссо» в сопровождении эсминца «Алжирец».

На нем прибыл контр-адмирал Карл Дюмениль, командовавший французской «легкой эскадрой». При Дюмениле состоял переводчиком, консультантом, ой, боюсь даже вымолвить, кукловодом масон Зиновий Пешков. Да-да, родной брат покойного председателя ВЦИК Якова Михайловича Свердлова и приемный сын великого пролетарского писателя Максима Горького (Пешкова).

К этому времени барон жил в гостинице «Кист» прямо на Графской пристани. Врангель поспешил к адмиралу.

Сам барон позже писал: «Мы беседовали около двух часов, итоги нашей беседы были изложены в письме адмирала ко мне от 29 октября (11 ноября): “…Ваше Превосходительство, в случае если Франция не обеспечит перевозку армии на соединение с армией русско-польского фронта, в каком случае армия была бы готова продолжать борьбу на этом театре, полагаете, что ваши войска прекратят играть роль воинской силы. Вы просите для них, как и для всех гражданских беженцев, помощи со стороны Франции, так как продовольствия, взятого с собой из Крыма, хватит лишь на десяток дней, громадное же большинство беженцев окажется без всяких средств к существованию.

Актив крымского правительства, могущий быть употребленным на расходы по эвакуации беженцев, их содержание и последующее устройство, составляет боевая эскадра и коммерческий флот.

На них не лежит никаких обязательств финансового характера, и Ваше Превосходительство предлагаете немедленно передать их Франции в залог”»[51]51
   Цит. по: Петр Врангель. Оборона Крыма в 1920 г // Гражданская война в России: оборона Крыма. М.: – СПб. ACT; Terra Fantastica, 2003. С. 441—443.


[Закрыть].

Да простит меня читатель за столь длинную цитату, но, увы, наши «демократы» всячески замалчивают продажу русского военного и транспортного флота Франции. Вот забавный случай: в школе подмосковного города Королева старшеклассник на уроке истории ляпнул о продаже флота. Молодая учительница возмутилась: «Врангель не мог этого сделать!» «Почему?» Последовала небольшая пауза, а затем «историчка» менее уверенно сказала: «Врангель был народный герой».

После заключения сделки Врангеля и Дюмениля радисты крейсера «Вальдек Руссо» вышел на связь с радистами штаба Южного фронта. Опубликовано несколько вариантов телеграммы Дюмениля. Суть их в угрозе бомбардировки русских городов, включая Севастополь, если французские суда при эвакуации войска Врангеля подвергнутся нападению.

По моему мнению, подобные проблемы не решаются одной телеграммой. Видимо, Фрунзе с Троцким заключили сделку с французами и пообещали не мешать эвакуации воинства барона.

Французские военные блефовали. Представим на секунду, что кавалерийские дивизии обеих наших армий ворвались в Севастополь, Феодосию и Керчь. Ну, предположим, крейсер «Вальдек Руссо» дал несколько залпов по русским портам. Погибли бы гражданские, беженцы, как бегущие к кораблям, так и пожелавшие остаться.

Обратим внимание на отменную работу советских радиостанций в ноябре 1920 г. Ни белые, ни французы не шифровали своих радиограмм. Поэтому советское командование досконально знало, как идет погрузка войск на корабли. В режиме реального времени отслеживалось передвижение белых и французских кораблей и судов.

Вот образец радиоперехвата:

3/16.11 от крейсера «Руссо» – генералу Врангелю: «Обязанный немедленно вернуться в Париж я обращаюсь к вам с почтительным приветствием и желаю счастливого пути до Константинополя. Я счастлив, что эвакуация Крыма так благополучно закончилась. Я дал приказ “Алжирцу” сопровождать “Корнилова” и служить вашим эскортом до Константинополя».

Так почему бы не долбануть их авиацией в Керченском проливе, а точнее, на узком фарватере, самолетами, базировавшимися на Кавказском побережье?! Как в таком бардаке при атаках красной авиации и минных постановках французские корабли могли бы организовать огневую поддержку отступающим врангелевцам? Да многочисленные красные радиостанции могли подавить помехами врангелевские и французские радиостанции, да еще давать неверные данные для стрельбы, направляя огонь артиллерии французских кораблей на белых.

А кстати, почему красные радиостанции не пытались создать радиопомехи при отступлении белых? Увы, вопросов слишком много, а все ответы хранятся в секретных и совершенно секретных фондах наших архивов.

Обратим внимание, ноябрь 1920 г. – не ноябрь 1918 г. Из стран Антанты защищать Врангеля грозилась одна Франция.

Короче, отвергнув ультиматум Дюмениля, Троцкий и Фрунзе почти ничем не рисковали. Но они предпочли отпустить Врангеля «подобру-поздорову». Эти персонажи попросту надули Ленина, который требовал не выпускать из Крыма ни одного корабля.

Итак, Фрунзе и его сподвижники сделали все, чтобы врангелевские войска могли спокойно отступить и погрузиться на корабли, как метко выразился генерал Слащев, «в условиях мирного времени».

Две конные армии и несколько кавалерийских дивизий красных, всего более 40 тысяч сабель, прорвав позиции на Перекопе, по приказу главкома Фрунзе, встали на отдых на 2—3 дня и дали возможность белым спокойно эвакуироваться.

Советские и нынешние либеральные историки безбожно врут, что Красная армия освободила Крым от Врангеля.

На самом деле его освободило восставшее население городов и Крымская повстанческая армия под командованием Александра Мокроусова. К приходу красных частей в Симферополе, Севастополе, Феодосии, Керчи и в других городах по два-три дня власть принадлежала ревкомам!

Итак, Франции вновь удалось спасти белую армию. Непосредственно в эвакуации белых войск из Крыма участвовали французский линкор «Прованс», броненосный крейсер «Вальдек Руссо», 3 эсминца, 4 посыльных судна и 9 других судов.

Сколько других военных кораблей участвовало в операции, неизвестно. Это сто лет не интересовало ни советских, ни антисоветских историков. Мне удалось найти только фрагменты. Так, 30 октября (12 ноября) крымские партизаны подожгли артиллерийские склады на станции Сарыголь на берегу моря в 3 верстах от Феодосии, а также склады продовольствия американского Красного креста.

После первых же взрывов французский крейсер прекратил погрузку беженцев и быстро отошел. Американский эсминец, стоявший на рейде, открыл огонь по Феодосии, ориентируясь по пожарам – где горит, там должны быть красные.

Кроме того, в эвакуации врангелевцев участвовали не менее 40 французских, итальянских, греческих и других торговых судов.

Сейчас стало модно писать, что врангелевские корабли были переполнены, люди стояли на палубах, тесно прижавшись друг к другу. На самом деле французскими властями было выгружено в Босфоре: зерна – 5 тыс. т, сахара – 333 т, чая – 283 т, табака – 25 т, разных грузов – 833 т; обмундирования – 42 тыс. комплектов, белья – 340 тыс. пар, обуви – 50 тыс. пар, одеял – 140 тыс. штук, носков – 640 тыс. пар, полотенец – 285 тыс. штук, кожи – 5920 т, сукна – 810 тыс. аршин. Врангель заявлял: «Запасы, вывезенные из Крыма, были так велики, что я бы полгода смог содержать на них армию, если бы все это не было взято у меня французами».

Белые ухитрились взять с собой несколько десятков полевых орудий и сотни пулеметов.